Утром и Карл Иваныч, и Инесса Матвеевна встали с одной и той же мыслью : надо что - то делать. Так мы обычно говорим, когда совершенно не представляем, как нужно поступить.
Радостный Кока, напевая себе под нос арию из "Сильвы", сервировал завтрак. Сразу видно было, что он знает толк в забытом искусстве сервировки стола.
- Извини, шери, я немного набедокурил в ванной. Люблю, знаешь ли, с утра почистить перышки.
Инесса Матвеевна вздрогнула. Нет, действительно : надо что - то делать.
- Мне сейчас нужно уйти. Меня не будет до обеда. Огромная просьба : не подходи к телефону и никому не открывай.
Она не ожидала такой бурной реакции.
- А как же я ?! Я что, должен оставаться совсем один ? Нет, ты не можешь так поступить со мной ! Я старался, готовил завтрак, я думал, тебе понравится... Ты невыносима ! С утра уже в дурном настроении. Я думал, мы послушаем музыку, почитаем вслух... Нам еще так много нужно сказать друг другу ! Не покидай меня, мой друг.
В нем было что - то опереточное. Но одно было ясно : страдал он искренне. Слезы были самые что ни есть настоящие.
- Что за ребячливость ! Важные дела, ты понимаешь ? Я скоро вернусь, и тогда мы действительно о многом поговорим. А сейчас - мне нужно идти. Не валяй дурака. Почитай, посмотри телевизор. Займись чем - нибудь.
Она еще немного постояла у двери, прислушиваясь. А потом закрыла его снаружи на два замка - на всякий случай. Ей нужно сосредоточиться. Кока такой милый, но думать при нем совершенно невозможно.
Он был не только патологически болтлив, он еще требовал постоянного внимания, обратной связи. Теперь в ее жизни появился близкий человек, и с непривычки она растерялась. По своей природе она была Женщина, Запертая на Ключ. Жизнь научила ее держать дистанцию, а открываться другому человеку было больно и страшно. И самое главное : она продолжала считать Коку своим питомцем - и только. Ей трудно было принимать его всерьез. Она больше не знала, что ей можно принимать всерьез, а что нет. За ответами она направилась к Карлу Иванычу. А куда еще она могла пойти ?
Поднимаясь по лестнице, она думала о том, что всю жизнь учила людей. И что бы о ней не говорили, она их хорошо учила. А теперь, на старости лет, жизнь решила поучить ее. Это были трудные уроки. Должно быть, у нее плохо получалось. Но она старалась изо всех сил, это точно.
Навстречу ей по лестнице спускался молодой красавец, одетый по последней моде. Блондин с темными карими глазами, как у олененка Бемби. Над правым глазом у него красовалось родимое пятно, и от этого правый глаз казался больше левого. В этот утренний час в подъезде было очень тихо, и ей вдруг послышался за его спиной какой - то странный звук. Было похоже, что прямо у него над головой ветер полощет знамена. Или хлопает крыльями невидимая гигантская птица. Он прошел мимо, а она прислонилась к грязной исчерканной стене и замерла. Ей стало нехорошо, потому что она его узнала.
- Акела ?
Он обернулся через плечо и ласково подмигнул ей.
Когда Карл Иваныч открыл дверь, она была бледна и сказала только :
- Я видела его. Вы уверены, что мы поступили правильно ?
- Платон однажды сказал...
- Карл Иваныч, оставьте в покое Платона. Я не хочу знать, что сказал Платон. Он не превращал попугаев в людей !
- Ах вот вы о чем ! Да я всю жизнь из кожи вон лез, чтобы поступать правильно. И пока я эдак вот напрягался, мой сын погиб. А потом еще один мальчик. И в конце концов у меня ничего не осталось, кроме совести. Лучше расскажите мне, каков он, ваш гость ?
Она начала рассказывать, и ей сразу стало легче. Все страхи рассеялись.
- Я все время боюсь, что он будет задавать вопросы. Но он не спрашивает. Странно, не правда ли ? Он ведет себя так, словно жил здесь всегда.
- А он и жил здесь всегда. Все вокруг осталось прежним, это он стал другим. Но по правилам игры он не в состоянии этого понять. Судя по всему, наши гости не столь давно были людьми. Мы их вернули с полдороги, отыграли несколько ходов назад. Мы дали им шанс. Вы видели моего мальчика ? Знаете, он гораздо лучше многих типичных представителей людской популяции. Вот ваш зять, например, считает себя человеком. А так ли это ?
Этот убийственный аргумент был джокером, и он покрыл всех ее тузов. Спорить было не о чем. Все уже случилось. Во всяком случае, это они сделали выбор за своих питомцев. Куда бы ни летел этот поезд, они не могут из него выйти.
Дальше они довольно долго о чем - то шептались, причем оба были собранны и спокойны. Как известно, любую самую сложную проблему можно решить, если очистить ее от эмоциональной шелухи. В результате Инесса Матвеевна решительно подошла к телефону и позвонила в туманный Лондон.
Когда Денис услышал, что ей нужны два мужских паспорта, он просто опешил.
- Ну, ты даешь. Ты не пугай меня, Грэнни. Посылай ты этих двух мужчин без паспортов куда подальше. Этим, знаешь ли, не шутят. Ты сама - то в порядке ?
- Ты имеешь в виду : не спятила ли я ?
- Сама посуди, напрашиваются такие мысли. Я просто боюсь, что тебя по твоей доброте кто - то использует. Ты сейчас откуда звонишь ?
- Помнишь Карла Иваныча ? Вот я как раз у него. Денис, по телефону такие вещи не обсуждают.
- Вот и дождись моего приезда.
- Это же пять месяцев ! Все может случиться... Нет, мы не можем так долго ждать.
Денис задумался. Что могло произойти на далекой родине, что двум старым интеллигентам вдруг понадобились две ксивы ? Грэнни он любил. Если бы не она, можно было с чистой совестью считать себя сиротой. Святая простота ! Два паспорта - это не жук на скатерть...
- Ладно, куда тебя девать. Но когда я приеду, тебе придется дать мне внятные объяснения. И я ничего не обещаю. Это уж как папик посмотрит.
В это самое время папик сидел с удочкой на берегу бассейна в своем недостроенном загородном доме. Папик хотел расслабиться. Он рыбачил, попивая коньяк. Клева не было. В бассейне плавали две полудохлые рыбы, купленные в рыбных рядах Центрального рынка. Именно их папик и ловил.
Буквально вчера, после долгих и продолжительных боев, папик наконец спровадил свою законную коросту на далекий Кипр - с глаз долой, из сердца вон. Он прожил с ней восемнадцать лет и наконец - то отодрал от себя. Короста отчаянно сопротивлялась, но папик сделал ей предложение, от которого невозможно отказаться. Короста сообразила, что домик на Кипре и неплохое ежемесячное пособие гораздо лучше, чем официальный развод и девичья фамилия. Разводом папик только пугал. Разводиться он как раз не собирался. На Коросту было записано до хрена всякого движимого и недвижимого имущества, и за много лет совместной жизни она привыкла без базара ставить свою закорючку где надо. Но она достала. И папик сказал ей : исчезни.
Наконец - то папик мог вздохнуть спокойно. Одна сидела на Кипре, другой чалился в Лондоне. Все прилично, все, как у людей. И в то же время - гора с плеч. Папик недаром славился своим умением разруливать совершенно безнадежные ситуации. В деловых кругах, близких к уголовным, его звали Ребус и считали человеком непростым и даже мутным. Папик намахнул еще коньячку и вздохнул полной грудью.
На данном жизненном отрезке Ребус находился на пороге больших перемен, и его дебильная семейка нужна была ему, как зайцу триппер. Из достоверных источников ему стало известно, что на берегу местного водоема выделен козырный землеотвод под гольф - клуб и аквапарк. И что иностранная братва уже обозначила свои висты в этом проекте. Он твердо решил, что не только войдет в это дело. Он хапнет все по максимуму, не будь он Ребус. Он уже все продумал. Он даже присмотрел себе новую подругу. Красавица Инга была в самый раз. Он понимал, что замуж она не рвется. Но она и не дешевка для тайных встреч. Он разрулил все просто идеально. Теперь предстояло технично подвалить к Инге. Она баба амбициозная, ухватится за такую возможность. Ребус был могучий стратег. Настоящий мастеровой, чего уж там.
За спиной возник верный Филя.
- Ребус, по телефону поговори...
- Нет меня, я на рыбалке. Посылай всех... короче, на твое усмотрение.
- Да пацан твой, из Лондона.
- Филя, у тебя дети есть ?
- Откуда, у меня и жены - то сроду не было.
- А все гундосишь... Счастливый ты человек, Филя !
Меньше всего Ребусу сейчас хотелось грузить себя отцовскими обязанностями. Но он сам распорядился соединять его с Лондоном в любое время дня и ночи. Денис был парень сложный, непредсказуемый. Его уже как - то раз среди ночи отлавливали в аэропорту Хитроу. Не будешь контролировать, того и гляди притащится обратно на родину. А на фиг он тут, спрашивается, нужен. Поэтому Ребус взял трубку и сказал :
- Ну ?
Потом спросил :
- А я че, паспортный стол ?
Но, видимо, Денис умел разговаривать с папиком. Потому что в конце концов Ребус смягчился :
- Ладно. Скажи ей : я с ней свяжусь. А как сам ? Ну, учись хорошо. До связи.
Ребус сидел с удочкой на берегу бассейна и удивлялся. Во дает училка. Такие просьбы надо обосновывать. Но с сыном ссориться неохота. Тем более, сейчас вообще не до него. Но и оказывать такие услуги какой - то замшелой училке, да еще с бухты-барахты, он тоже не собирался. Ребус немного призадумался, а потом повернулся к Филе :
- Помнишь училку его иностранную ?
- А как же, чуть не год его туда возил.
- Ты вот что... Скажи, чтобы за ней посмотрели. Чем она теперь дышит.
- Долго ?
- Долго - много чести. Просто мутная она какая - то. Опять у нее проблемы. Через недельку доложите мне.
- Снова зять ее выступает ? Так мы этому уроду вроде еще в прошлый раз все душевно объяснили... Не понял, выходит.
Про зятя Ребус успел забыть. Зять - это хорошо, можно и его пощупать, если понадобится. А вслух сказал :
- Да нет, там другое. Сам еще не пойму.
Ребус удивлялся. Во жизнь пошла ! Старуха - божий одуванчик, а туда же... Куда мы катимся ? По опыту Ребус знал, что самые никчемные люди, как правило, создают самые большие проблемы. Эта Шапокляк его озадачила. Не должна она такими вещами заниматься. Ребус не любил непредсказуемых людей. Они не укладывались в его хитромудрые схемы, а, значит, были потенциально опасны. Но это был знак. В мире по - прежнему полно придурков, расслабляться нельзя. Ну не дадут отдохнуть приличному человеку !.. И он для разминки заорал на Филю :
- Чего уставился ? Бардак кругом, в бассейне дохлятина какая - то плавает ! Эх, возьмусь я за вас !
Из заметок Карла Иваныча :
Человек... Кукушонок эволюции ! Не успел толком вылупиться из яйца и тут же начал выкидывать из родимого гнезда вид за видом, для памяти записывая свои подвиги в красную книжечку. Оккупируя жизненное пространство зверей и рыб, не может даже нормально освоить его. Самонадеянно попирает вечные законы, пока не переполнится чаша божьего гнева и не сомкнутся над городами людей воды очередного всемирного потопа...