Германия, земля Гессен, Франкфурт-на-Майне. 2005 год.
Манфред предложил пройтись пешком, и Марта не стала возражать. Они перешли на противоположную сторону улицы, Лист остановился напротив входа в ресторан. Сделал вид, что хочет сориентироваться, чтобы в другой раз было проще найти заведение. На самом деле он ждал, не появится ли на выходе парень, так внимательно наблюдавший за их столиком.
Из ресторана вышли несколько посетителей. Шумно разговаривая, пересекли улицу и скрылись за углом. Незнакомец так и не появился.
Девушка взяла Фреда под руку, и они направились в сторону набережной. Всю дорогу до дома Марты, Лист так и не заметил ничего подозрительного. Но присутствие в ресторане наблюдателя не давало Манфреду покоя. Теперь и встреча в переходе не казалась ему случайной. Марта заметила беспокойство Фреда, пыталась его расспросить, но Лист только отмахнулся и соврал, что никак не может сориентироваться в городе.
Они попрощались возле дома, и он пообещал позвонить, как только закончит свои неотложные дела.
Около полуночи Лист подошел к отелю Сенатор. На противоположной стороне ярко светились окна кафе. Через стеклянный витраж он заметил Ракеша, сидевшего за угловым столиком. Манфред пересек улицу и, оставаясь незамеченным, подошел ближе. Ракеш нервно озирался по сторонам, иногда поглядывая в окна. Ворот его пальто был поднят, руки в карманах, на столике чашечка кофе. Ни дать ни взять, шпион-любитель. Фред вспомнил сегодняшнее утро, когда индус с серьёзным видом осматривался перед входом, опасаясь слежки. Теперь он торчал в ярко освещенном зале, на виду у всей улицы и усиленно боялся. Это было заметно.
Лист вышел на свет, постучал пальцем по стеклу и поманил Ракеша рукой. Тот чуть не расплескал по столику кофе, бросил на стол деньги и выскочил на улицу.
Они свернули за угол, в менее освещенный переулок.
- Ну, слава богу. Я уже начал волноваться.
- Я думал, что вас подстрелили. Вы уже были в номере?
Ракеш кивнул и ответил, что конечно он был в номере, перед этим долго наблюдал за отелем из подъезда соседнего дома и вот теперь ещё и из кафе. Спросил Листа, как ему удалось скрыться от погони.
- Сначала вы мне расскажите.
- Мне нечего рассказывать. Я увидел, что никого позади нет, вызвал такси и почти сразу приехал сюда.
- Странно. Почему тот второй не побежал за вами?
- Вы им нужны, не я.
В процессе разговора Манфред не мог избавиться от ощущения, что Ракеш врёт. Индус это заметил.
- Послушайте, я же пытаюсь вам помочь, и специально повёз на Хауптфридхоф именно этой дорогой. Не к центральному входу, а к боковому. Я, так же как и вы боюсь, что нас могут выследить.
- Кто вам сказал, что я боюсь? - удивился Манфред.
- Хорошо, вы не боитесь. Я боюсь.
- Скажите тогда, что им нужно.
- Не могу пока. Завтра в Страсбурге...
- С чего вы взяли, что я полечу с вами в Страсбург? - перебил Лист.
- Если хотите докопаться до истины, то вам придётся лететь туда, куда я скажу. Вы, кажется, забыли наш уговор - информация в обмен на доверие.
На этот раз Ракеш говорил решительно, как человек, который знает, что делает. Но Манфред не собирался уступать.
- Что они ищут, Ракеш? Может быть, то же самое нужно и вам, а?
- Завтра во Франции вы сами всё узнаете. Всего один день, Лист. Один день.
- Черт с вами! - сдался Лист.
Манфред рассказал о погоне, о драке. Упомянул о том, как петлял по городу и вышел к дому, который его заинтересовал по дороге на кладбище, и о том, что ему удалось вспомнить.
- Меня выслеживали ещё до того... - Фреду не очень хотелось говорить о собственной смерти, поэтому он закончил фразу словами, "до того события".
- Вот видите, вы здорово продвинулись за эти два дня.
- Значит, это правда?
- Насколько я знаю, за вами уже тогда установили наблюдение.
- А точнее?
- Я же вам говорил, что родился позже.
- Вы меня, мягко говоря, удивляете. Как будто от вас убудет, если вы мне расскажете правду. Этого вы не знаете, это знаете, но не скажете... по непонятной причине.
- Думаете, я не знал, где находилась ваша франкфуртская квартира? - спросил индус.
- Думаю, что знали.
- Если я расскажу вам всё что мне известно, боюсь, ваше сознание этого просто не вынесет, понимаете? Это одна из причин. Если я вам всё выложу, как вы этого хотите, то вполне возможно, потеряете массу важных деталей. Вы сами должны вспомнить... сами.
Ракеш сделал ударение на последнем слове. Манфред не нашёлся что ответить, вспомнив состояние шока, которое он испытал на кладбище. Лист решил не говорить Ракешу о молодом человеке из ресторана - не исключено, что просто показалось, ведь последние события могут у кого угодно спровоцировать манию преследования.
Размышляя об этом, он рассеяно слушал последние инструкции Ракеша.
- Завтра в семь утра мы встречаемся в международном аэропорту. Вылет в восемь тридцать. В Страсбурге будем к одиннадцати. От оружия нужно будет избавиться, выбросите его в контейнер.
- А незапланированной встречи утром не будет? Как сегодня на кладбище, например? Пистолет бы не помешал, случись что.
- Это один из самых крупных аэропортов в Европе. Народу - тьма. Имена в паспортах им неизвестны. Так что, нас трудно будет отыскать. И ещё... если уверены, что за вами не было слежки, то завтра они будут ждать вас возле дома на Берлинерштрассе. Возможно, что они уже были там, и вы просто разминулись. Считайте, что вам повезло.
- Значит, про квартиру им тоже известно?
- Самое ужасное, что им известно каждое наше действие. До сегодняшнего вечера мы были на шаг впереди. Не исключено, конечно, что потеряв ваш след здесь, они уже завтра продолжат поиски в Страсбурге. Но я надеюсь на лучшее.
Понимая, что разговор закончен, Манфред предпринял последнюю попытку.
- И всё-таки, что им нужно? Что они пытались найти в моей квартире?
- Думаю, во Франции вы и сами ответите на этот вопрос. А сейчас вам лучше вернуться в гостиницу и хорошенько выспаться. Завтра будет тяжёлый день.
***
Думать о событиях сегодняшнего дня он не хотел: кладбище, погоня, знакомый дом на Берлинерштрассе... это не те мысли, с которыми стоит засыпать. Единственное светлое пятно за эти дни - Марта. Манфреду вдруг пришло в голову всё бросить, исчезнуть и начать новую жизнь. Но вероятность, что его найдут, была слишком высока. Ведь сумели же его выследить сразу после аварии. Видимо у тех, кто его преследует, есть свои методы. И скорей всего, от дальнейших поисков они не откажутся, слишком цена высока.
Как ни старался, Лист не мог избавиться от вопросов, на которые ответов не было: Кто преследователи? Что им нужно? Кем является в этой игре Ракеш, другом или предателем? Кто он сам?
Манфред переложил пистолет под подушку, лёг, не раздеваясь, и практически сразу уснул.
Со второй попытки гауптман и его группа добрались до обеих вершин Эльбруса, установили флагштоки и вернулись к "Приюту одиннадцати". Вслед за этим в отеле появились сотрудники Аненербе, несколько дней рылись в дневниках и записях, изучали документы из лаборатории, затем погрузили всё это в ящики и вывезли.
Гроот и большая часть егерей спустились в долину Джилы-су, где теперь располагался временный аэродром.
"Фокке-Вульф" заходил на посадку ежедневно в одно и то же время. Транспорт освобождали от груза, и "Кондор" снова выруливал на взлётную полосу. Металлические мачты, антенны и оборудование, спрятанное в деревянные ящики, грузили на транспорт и поднимали на небольшую площадку, в километре от Джилы-су. Полёты прекратились только в середине сентября.
Боевые операции не проводились, русских давно уже не было видно, и команда гауптмана была задействована только для охраны "Приюта одиннадцати" и секретной лаборатории Аненербе, которая разворачивалась на высокогорной площадке.
Манфред с отрядом из двадцати стрелков всё это время оставался в горном отеле.
Сколько он здесь? Два месяца, а может три? Или больше? От бездеятельности и мрачных предчувствий понятие времени перестало восприниматься как нечто стабильное и точное. Невыносимо вытягивалось днём и стремительно сжималось ночью.
С фронта приходили довольно мрачные сводки: шестая армия Паулюса завязла под Сталинградом, прорыв Манштейна закончился полным провалом. Не сегодня-завтра русские начнут наступление на Кавказе. И скорее всего, им придётся уходить, чтобы не оказаться в котле. Фред ловил себя на том, что с радостью покинет отель, оставит эти чужие горы. Эта предательская мысль первое время пугала его, но постепенно он свыкся. Вспомнил слова Гюнтера о России - "Мы оставим там много зубов, лейтенант. А возможно и все..."
Последний раз Гроот появился в "Приюте одиннадцати" в конце прошлого месяца и Манфред хорошо запомнил ту встречу. Гауптман был совершенно подавлен. Лист никогда прежде не видел командира в таком состоянии. Он здорово изменился, стал раздражителен, пропала свойственная ему уверенность. Гроот, прежде спокойный и рассудительный, уже не боялся открыто критиковать Аненербе, командование и всю эту затею с экспедицией.
Хаймс рассказал, что полторы недели назад в Джилы-су прибыл ещё один груз, на этот раз его доставил лёгкий транспортный самолёт.
- Тридцать человек, Лист. Все как на подбор, в каких-то мешках вместо одежды. Как потом оказалось - тибетские монахи. Меня не покидает чувство, что наш Эдди окончательно спятил.
Гауптман оглянулся на дверь и понизил голос.
- Я говорил с одним из офицеров СС. Мой старый школьный товарищ... Аненербе ищет здесь так называемые места Силы... Шамбалу. Чёрт! Мне кажется, это уже и не война, Лист. Далеко не война. Я перестал понимать, что мы делаем здесь... Какие-то предсказания...
- Что за предсказания, капитан? Не совсем понимаю, о чём идёт речь.
- Предсказания о дальнейшем ходе войны. Эти ламы увидели в Берлине русские танки, представляете? Русские танки в Берлине! Когда информация дошла до ставки, рейхсфюрер лично отдал приказ немедленно расстрелять тибетцев. Всех до одного.
- Их расстреляли?
- Три дня назад.
Гауптман помрачнел.
- Вчера ночью был какой-то ритуал... факельное шествие, как в тридцать четвертом. Сам фон Зиверс прилетел. Хоронили этих самых монахов. Чёрт знает что! Всё это напоминает мне балаган.
Гауптман замолчал. Встал и подошёл к окну.
- У вас все нормально, оберлейтенант?
Голос Гроота снова стал привычно командным, с металлическими нотками.
- Так точно, капитан. Посты меняются через каждые два часа. Неприятеля замечено не было ни на склонах, ни в долине.
- Вы неважно выглядите, лейтенант. Не бриты...
Гроот произнес это довольно мягко, не так, как обычно. Он всегда был скрупулёзен во всём, начиная с внешнего вида солдат и офицеров. Лист не знал, чем объяснить лояльность гауптмана.
- Вы не замечали ничего странного за последнее время, Лист? Свечение на горизонте? Радиосвязь?
Манфред вспомнил, что три дня назад радиосвязь действительно пропала больше чем на час, и ему пришлось обходить посты с группой егерей. Ещё свежими были воспоминания о трагедии, произошедшей во время снежного бурана. Он доложил об этом гауптману. Тот в свою очередь показал Листу свой хронометр "Зенит": часы, заказанные Вермахтом для офицерского состава.
- Остановились вчера.
Манфред взглянул на секундную стрелку, вынесенную вниз, в положение "шести часов". Стрелка двигалась абсолютно нормально, без сбоев. Лист на мгновение подумал, что гауптман не в себе.
- Они идут, капитан.
- Ха! Конечно, идут, Лист. Они ни разу меня не подводили с тридцать девятого.
- Я не понимаю...
- Они остановились вчера вечером, около семи. А сегодня в полдень, когда мы поднимались по склону, я снова посмотрел... хотел уточнить время. Забыл, что часы неисправны.
- Ну, и?
- Часы шли, и я попросил Штросса подойти, чтобы сверить показания и подвести стрелки.
Гауптман сделал небольшую паузу, прежде чем закончить мысль. Посмотрел на Манфреда и постучал пальцем по циферблату.
- Оказалось, мой "Зенит" показывает абсолютно точное время. Ни я, ни кто-то другой не могли выставить стрелки - это исключено. Я не снимал их с руки со вчерашнего дня, лейтенант. Ещё немного, и я сам готов буду поверить во всю эту чушь...
Манфред проснулся. Судя по мраку, царившему в номере, была глубокая ночь. Он несколько раз моргнул, чтобы привыкнуть к темноте. Перед глазами всё ещё маячил чёрный циферблат хронометра Хаймса Гроота. Значит то, что он видел, не было сном, а скорее всего, это опять его воспоминания. Сны тяжело вспомнить, а увиденное было реальным, словно произошло только что. Голова невыносимо гудела, и это подтвердило догадку Листа.
Фред приподнялся на постели и на фоне окна заметил тёмный силуэт, сунул руку под подушку и нащупал рукоятку вальтера. Теперь он держал незваного гостя под прицелом, лихорадочно соображая, что в номере может быть кто-то ещё. В ванной комнате, например, или в холле перед входной дверью. Уж очень спокойно вёл себя незнакомец - увидев пистолет, он даже не шелохнулся, продолжая сидеть в той же позе. Манфред никак не мог разглядеть его лица. Незнакомец заговорил первым.
- Давай без пальбы, приятель. Тебе ведь не нужны разборки с полицией, правда? Так и на самолёт можно опоздать, а до аэропорта минут сорок добираться. Я просто скажу пару слов и уйду, договорились?
- Ты кто?
Манфред тут же перенял предложенный незнакомцем панибратский стиль общения. Да и голос непрошеного гостя показался Листу знакомым.
- Не важно. Слушай, может, уберешь пушку, а? Клянусь, только пара слов. Можешь зажечь свет, если хочешь. Сейчас пять утра. Несколько рановато, но тебе всё равно выходить скоро.
Манфред встал, продолжая держать гостя на прицеле. Щёлкнул выключателем и сразу узнал в незнакомце того самого парня из ресторана. Ещё один игрок? Не многовато ли? Отошёл на пару шагов назад и толкнул дверь в уборную. Пусто. Не сводя глаз с незнакомца, отступил к проёму, ведущему в холл. Никого.
Он мгновенно оказался возле парня, схватил за ворот куртки и рывком поднял со стула.
- Полегче...
Гость не сопротивлялся, наоборот, раскинул руки в стороны, показывая, что не вооружен и нападать не собирается. Лист прижал его к стене и ткнул пистолетом в затылок. Прощупал карманы, развернул лицом к себе.
- Оружие есть?
- Нет, мне оно без надобности.
- Я видел тебя в ресторане. Следишь за мной?
Парень промолчал, ухмыльнулся только. Манфред снял вальтер с предохранителя и прижал дуло к щеке гостя.
- Б-а-ба-ах!
Незнакомец сымитировал выстрел и рассмеялся. Манфред был вне себя. Казалось, ещё одна подобная провокация и он не раздумывая всадит пулю в голову непрошеного гостя. С трудом заставил себя успокоиться.
- Ты из этих?
- Нет, я не из этих.
- С Ракешем?
Гость изобразил на лице скучающую улыбку.
- Я сам по себе.
Вальяжный тон и отсутствие страха в глазах парня завораживали. Чувства опасности его вид и действия тоже не вызывали.
- Какого черта тебе нужно!
- Это хорошо, что ты не рассказал обо мне Ракешу.
Манфред молчал, ждал, что ещё выдаст гость. Тот прокашлялся и заговорил, подражая голосу Манфреда:
- Когда ты оказываешься на вершине, то прикасаешься к вечности. Всё остальное кажется мелким, как эти роллы.
Манфред, как мог, старался не показывать своего раздражения. Тем временем, парень продолжал, уже своим голосом:
- Мне понравилась твоя знакомая, Манфред. Хорошая девушка. Ты рассказывал ей о России, она тебе про Испанию. Это так мило...
- Откуда ты знаешь? Она с тобой заодно?
- Нет. Считай, что я умею читать по губам.
- Ты специально забрался сюда среди ночи, чтобы это сказать?
- Я знаю гораздо больше твоего Ракеша. В одном он прав, тебя нужно в потёмках держать, сразу всё не выкладывать, иначе ещё загнёшься чего доброго... раньше времени.
Манфред потерял терпение, рванул парня за воротник куртки и вытолкнул на середину комнаты. Незнакомец споткнулся и уронил стул, на котором только что сидел.
- Эй, эй... осторожно. Всем нужно одно и то же, чтоб ты знал. И им, и Ракешу твоему - всем. Ты особо-то не доверяй первым встречным, слышишь?
Парень стал медленно пятиться к двери, при этом внимательно рассматривал Манфреда. Взгляд его из насмешливого стал серьезным и пронзительным. Лист почувствовал, как раздражение испарилось, он стал спокоен и даже опустил пистолет. Сделал несколько шагов в сторону незнакомца, обошел упавший стул.
- А тебе? Что тебе нужно? - спросил он, уже без всякой злобы в голосе.
- Мне? Мне от тебя лично не нужно ничего. Мне крайне важно, чтобы ты вышел из всей этой передряги живым. И последнее - ни слова о нашей встрече. Никому. Особенно Ракешу. А теперь, если позволишь, я тебя покину.
Когда парень был уже на пороге, Лист его окликнул.
- Эй, мы же виделись раньше... ну, до сегодняшнего дня?
- Было дело, - ответил незнакомец по-русски.
- Как твоё имя?
Он задержался в дверях и повернулся к Манфреду.
- Павел. Павел Завьялов.
Павел исчез за дверью, оставив Манфреда один на один со своими мыслями. Оказывается, есть ещё одна заинтересованная сторона. И снова его выследили, нашли в номере отеля, хотя зарегистрирован он был под вымышленным именем. Идея скрыться и начать новую жизнь теперь казалась нелепой.
Манфред с минуту постоял у запертой двери, прислушался. Тишина. Вернулся в комнату и замер у входа. Что-то было не так. Он не сразу понял, что стул, который только что лежал посередине номера, теперь стоял у стены.
***
Когда рассвело, Манфред вышел из отеля и сел в поджидавшее у входа такси. На заднем сидении уже расположился Ракеш.
- Выспались?
Манфред пробурчал нечто невнятное и сел рядом. Ракеш был весел и разговорчив, как никогда. Он тут же начал разбрасываться оптимистическими прогнозами.
- Думаю, всё пройдёт нормально. Наши друзья, скорей всего стерегут вас возле франкфуртской квартиры. Пока они не проработают все варианты, отсюда не двинутся.
Манфред не ответил. Подумал что, скорее всего, встреча произойдёт как раз во Франции. О ночном госте он решил Ракешу не рассказывать, пока тот сам не будет достаточно откровенным. А может, вообще не расскажет. Ему надоело быть приманкой во всей этой истории. Куда ни плюнь - сплошные заинтересованные лица. Важно одно: пока он один обладает тем, что остальные так желают заполучить. Теперь важно не делать резких движений и поменьше откровенничать. Скорее всего, от этого будет зависеть его жизнь. При этой мысли Манфреду стало интересно, насколько он боится смерти, если боится её вообще? Несколько раз за эти дни его жизнь подвергалась опасности. Было ли ему страшно? Нет, ничего подобного он не испытал, ни малейшего страха, ни даже волнения. Почему его не пугает собственная смерть? Может, оттого, что ему умирать не впервой? Эта мысль заставила его улыбнуться.
Ракеш, внимательно наблюдавший за Листом, спросил, что его так развеселило.
- Так, пустяки. Размышлял о жизни и смерти.
- И что?
- Понял одно - неизвестность не идёт ни в какое сравнение, ни с тем, ни с другим. По сути, смерть явление естественное, неотвратимое и в какой-то степени милосердное. Жизнь - более ужасна, полна загадок, неприятностей, нелепых случайностей и прочего дерьма. Но и она неотвратима до поры до времени. Хотя с жизнью и смертью можно сделать всё что угодно, можно вздёрнуться, если уж совсем невмоготу. Таким образом, сократив жизнь и приблизив смерть. А вот с неизвестностью что делать... Не знаю.
Манфред замолчал. Ему показалось, что это не его мысли и не его слова, как будто говорит кто-то другой, засевший у него внутри. Иначе откуда было взяться этому мрачному скепсису и цинизму?
- Мне кажется, что смерть, это та же самая неизвестность, - ответил Ракеш.
- Нет, - Манфред снова улыбнулся, - для кого-то другого, подобное определение и сгодится, но не для меня, уж точно.
Ракеш не стал возражать и Лист продолжил:
- Это состояние должно быть мне очень хорошо знакомо. И когда нибудь я вам о нем расскажу. Готов поспорить, что вы удивитесь, Ракеш... кстати, откуда такое имя? Ведь вы не немец, правда?
- Нет.
- Откуда вы родом?
Ракеш на минуту погрузился в воспоминания, а может, просто раздумывал - стоит ли рассказывать Листу о себе.
- Трудно сказать. Моя мать из Индии, а отец американец. Я родился в Лаосе в шестьдесят шестом, но почти сразу родители уехали в Европу. Там снова началась гражданская война и отца отозвали из страны. Хотя вряд ли вы что-либо поняли из моего рассказа.
- Кое-что понял, Ракеш. Продолжайте.
- Я закончил Тюбингерский университет, но по специальности почти не работал...
- Какая специальность?
- Медицина. Онкология, если быть совсем точным. Ха! Лечу людей от смертельной болезни и при этом верю в реинкарнацию.
- Во что?
- В бесконечность воплощений, в перерождение.
- А как вы нашли меня? - как бы, между прочим, спросил Фред.
Ракеш прищурился и посмотрел на Листа. Было ясно - вопрос не застал его врасплох.
- Не думайте, что вам удалось запудрить мне мозги своими философскими экзерсисами. Но я отвечу. Рано или поздно вы всё равно узнаете правду. Мы нашли вас по радиосигналу.
Манфред уставился на индуса. Вот это новость!
- По какому радиосигналу?
- По тому, который выдавал ваш портативный Фридрих.
В этот момент такси притормозил у входа в аэропорт, Ракеш вышел и кивнул Манфреду.
- Идёмте. Договорим в самолёте.
Ракеш оказался прав - несмотря на ранний час, у аэропорта было полно машин и автобусов, работники аэропорта, пассажиры, встречающие и провожающие... при таком скоплении людей, отыскать Ракеша и Манфреда было крайне сложно.
Они пересекли зал в направлении второго терминала. Регистрация прошла довольно быстро. Дальше - короткий коридор, эскалатор и зал ожидания, где можно было, наконец, почувствовать себя в безопасности. За всё это время ни Ракеш ни Манфред не проронили ни слова.
Германия, земля Гессен, Франкфурт-на-Майне. 2005 год.
Манфред предложил пройтись пешком, и Марта не стала возражать. Они перешли на противоположную сторону улицы, Лист остановился напротив входа в ресторан. Сделал вид, что хочет сориентироваться, чтобы в другой раз было проще найти заведение. На самом деле он ждал, не появится ли на выходе парень, так внимательно наблюдавший за их столиком.
Из ресторана вышли несколько посетителей. Шумно разговаривая, пересекли улицу и скрылись за углом. Незнакомец так и не появился.
Девушка взяла Фреда под руку, и они направились в сторону набережной. Всю дорогу до дома Марты, Лист так и не заметил ничего подозрительного. Но присутствие в ресторане наблюдателя не давало Манфреду покоя. Теперь и встреча в переходе не казалась ему случайной. Марта заметила беспокойство Фреда, пыталась его расспросить, но Лист только отмахнулся и соврал, что никак не может сориентироваться в городе.
Они попрощались возле дома, и он пообещал позвонить, как только закончит свои неотложные дела.
Около полуночи Лист подошел к отелю Сенатор. На противоположной стороне ярко светились окна кафе. Через стеклянный витраж он заметил Ракеша, сидевшего за угловым столиком. Манфред пересек улицу и, оставаясь незамеченным, подошел ближе. Ракеш нервно озирался по сторонам, иногда поглядывая в окна. Ворот его пальто был поднят, руки в карманах, на столике чашечка кофе. Ни дать ни взять, шпион-любитель. Фред вспомнил сегодняшнее утро, когда индус с серьёзным видом осматривался перед входом, опасаясь слежки. Теперь он торчал в ярко освещенном зале, на виду у всей улицы и усиленно боялся. Это было заметно.
Лист вышел на свет, постучал пальцем по стеклу и поманил Ракеша рукой. Тот чуть не расплескал по столику кофе, бросил на стол деньги и выскочил на улицу.
Они свернули за угол, в менее освещенный переулок.
- Ну, слава богу. Я уже начал волноваться.
- Я думал, что вас подстрелили. Вы уже были в номере?
Ракеш кивнул и ответил, что конечно он был в номере, перед этим долго наблюдал за отелем из подъезда соседнего дома и вот теперь ещё и из кафе. Спросил Листа, как ему удалось скрыться от погони.
- Сначала вы мне расскажите.
- Мне нечего рассказывать. Я увидел, что никого позади нет, вызвал такси и почти сразу приехал сюда.
- Странно. Почему тот второй не побежал за вами?
- Вы им нужны, не я.
В процессе разговора Манфред не мог избавиться от ощущения, что Ракеш врёт. Индус это заметил.
- Послушайте, я же пытаюсь вам помочь, и специально повёз на Хауптфридхоф именно этой дорогой. Не к центральному входу, а к боковому. Я, так же как и вы боюсь, что нас могут выследить.
- Кто вам сказал, что я боюсь? - удивился Манфред.
- Хорошо, вы не боитесь. Я боюсь.
- Скажите тогда, что им нужно.
- Не могу пока. Завтра в Страсбурге...
- С чего вы взяли, что я полечу с вами в Страсбург? - перебил Лист.
- Если хотите докопаться до истины, то вам придётся лететь туда, куда я скажу. Вы, кажется, забыли наш уговор - информация в обмен на доверие.
На этот раз Ракеш говорил решительно, как человек, который знает, что делает. Но Манфред не собирался уступать.
- Что они ищут, Ракеш? Может быть, то же самое нужно и вам, а?
- Завтра во Франции вы сами всё узнаете. Всего один день, Лист. Один день.
- Черт с вами! - сдался Лист.
Манфред рассказал о погоне, о драке. Упомянул о том, как петлял по городу и вышел к дому, который его заинтересовал по дороге на кладбище, и о том, что ему удалось вспомнить.
- Меня выслеживали ещё до того... - Фреду не очень хотелось говорить о собственной смерти, поэтому он закончил фразу словами, "до того события".
- Вот видите, вы здорово продвинулись за эти два дня.
- Значит, это правда?
- Насколько я знаю, за вами уже тогда установили наблюдение.
- А точнее?
- Я же вам говорил, что родился позже.
- Вы меня, мягко говоря, удивляете. Как будто от вас убудет, если вы мне расскажете правду. Этого вы не знаете, это знаете, но не скажете... по непонятной причине.
- Думаете, я не знал, где находилась ваша франкфуртская квартира? - спросил индус.
- Думаю, что знали.
- Если я расскажу вам всё что мне известно, боюсь, ваше сознание этого просто не вынесет, понимаете? Это одна из причин. Если я вам всё выложу, как вы этого хотите, то вполне возможно, потеряете массу важных деталей. Вы сами должны вспомнить... сами.
Ракеш сделал ударение на последнем слове. Манфред не нашёлся что ответить, вспомнив состояние шока, которое он испытал на кладбище. Лист решил не говорить Ракешу о молодом человеке из ресторана - не исключено, что просто показалось, ведь последние события могут у кого угодно спровоцировать манию преследования.
Размышляя об этом, он рассеяно слушал последние инструкции Ракеша.
- Завтра в семь утра мы встречаемся в международном аэропорту. Вылет в восемь тридцать. В Страсбурге будем к одиннадцати. От оружия нужно будет избавиться, выбросите его в контейнер.
- А незапланированной встречи утром не будет? Как сегодня на кладбище, например? Пистолет бы не помешал, случись что.
- Это один из самых крупных аэропортов в Европе. Народу - тьма. Имена в паспортах им неизвестны. Так что, нас трудно будет отыскать. И ещё... если уверены, что за вами не было слежки, то завтра они будут ждать вас возле дома на Берлинерштрассе. Возможно, что они уже были там, и вы просто разминулись. Считайте, что вам повезло.
- Значит, про квартиру им тоже известно?
- Самое ужасное, что им известно каждое наше действие. До сегодняшнего вечера мы были на шаг впереди. Не исключено, конечно, что потеряв ваш след здесь, они уже завтра продолжат поиски в Страсбурге. Но я надеюсь на лучшее.
Понимая, что разговор закончен, Манфред предпринял последнюю попытку.
- И всё-таки, что им нужно? Что они пытались найти в моей квартире?
- Думаю, во Франции вы и сами ответите на этот вопрос. А сейчас вам лучше вернуться в гостиницу и хорошенько выспаться. Завтра будет тяжёлый день.
***
Думать о событиях сегодняшнего дня он не хотел: кладбище, погоня, знакомый дом на Берлинерштрассе... это не те мысли, с которыми стоит засыпать. Единственное светлое пятно за эти дни - Марта. Манфреду вдруг пришло в голову всё бросить, исчезнуть и начать новую жизнь. Но вероятность, что его найдут, была слишком высока. Ведь сумели же его выследить сразу после аварии. Видимо у тех, кто его преследует, есть свои методы. И скорей всего, от дальнейших поисков они не откажутся, слишком цена высока.
Как ни старался, Лист не мог избавиться от вопросов, на которые ответов не было: Кто преследователи? Что им нужно? Кем является в этой игре Ракеш, другом или предателем? Кто он сам?
Манфред переложил пистолет под подушку, лёг, не раздеваясь, и практически сразу уснул.
Со второй попытки гауптман и его группа добрались до обеих вершин Эльбруса, установили флагштоки и вернулись к "Приюту одиннадцати". Вслед за этим в отеле появились сотрудники Аненербе, несколько дней рылись в дневниках и записях, изучали документы из лаборатории, затем погрузили всё это в ящики и вывезли.
Гроот и большая часть егерей спустились в долину Джилы-су, где теперь располагался временный аэродром.
"Фокке-Вульф" заходил на посадку ежедневно в одно и то же время. Транспорт освобождали от груза, и "Кондор" снова выруливал на взлётную полосу. Металлические мачты, антенны и оборудование, спрятанное в деревянные ящики, грузили на транспорт и поднимали на небольшую площадку, в километре от Джилы-су. Полёты прекратились только в середине сентября.
Боевые операции не проводились, русских давно уже не было видно, и команда гауптмана была задействована только для охраны "Приюта одиннадцати" и секретной лаборатории Аненербе, которая разворачивалась на высокогорной площадке.
Манфред с отрядом из двадцати стрелков всё это время оставался в горном отеле.
Сколько он здесь? Два месяца, а может три? Или больше? От бездеятельности и мрачных предчувствий понятие времени перестало восприниматься как нечто стабильное и точное. Невыносимо вытягивалось днём и стремительно сжималось ночью.
С фронта приходили довольно мрачные сводки: шестая армия Паулюса завязла под Сталинградом, прорыв Манштейна закончился полным провалом. Не сегодня-завтра русские начнут наступление на Кавказе. И скорее всего, им придётся уходить, чтобы не оказаться в котле. Фред ловил себя на том, что с радостью покинет отель, оставит эти чужие горы. Эта предательская мысль первое время пугала его, но постепенно он свыкся. Вспомнил слова Гюнтера о России - "Мы оставим там много зубов, лейтенант. А возможно и все..."
Последний раз Гроот появился в "Приюте одиннадцати" в конце прошлого месяца и Манфред хорошо запомнил ту встречу. Гауптман был совершенно подавлен. Лист никогда прежде не видел командира в таком состоянии. Он здорово изменился, стал раздражителен, пропала свойственная ему уверенность. Гроот, прежде спокойный и рассудительный, уже не боялся открыто критиковать Аненербе, командование и всю эту затею с экспедицией.
Хаймс рассказал, что полторы недели назад в Джилы-су прибыл ещё один груз, на этот раз его доставил лёгкий транспортный самолёт.
- Тридцать человек, Лист. Все как на подбор, в каких-то мешках вместо одежды. Как потом оказалось - тибетские монахи. Меня не покидает чувство, что наш Эдди окончательно спятил.
Гауптман оглянулся на дверь и понизил голос.
- Я говорил с одним из офицеров СС. Мой старый школьный товарищ... Аненербе ищет здесь так называемые места Силы... Шамбалу. Чёрт! Мне кажется, это уже и не война, Лист. Далеко не война. Я перестал понимать, что мы делаем здесь... Какие-то предсказания...
- Что за предсказания, капитан? Не совсем понимаю, о чём идёт речь.