Аннотация: Просто краткая зарисовка о том, как даже служебная часть речи может достать человека. Или же спасти...? Ну, и просто мысли вслух.
Ром еще только начался. Герберт сидел в маленькой комнатке, потягивая обжигающую жидкость из рюмки, и думал, что же происходит с его жизнью? Вроде бы все его устраивало, но... Постоянно это "но". Каждый день этот союз преследовал его: "я бы пошел с тобой и выпил, но...", "я обожаю проводить с тобой время, но...", "ты, конечно, прекрасный человек, но...", "я счастлива с тобой, но..." Последнее "но" его выбило из колеи. Прошло всего пара часов после разрыва с этой женщиной, а Герб уже пил. Последняя капля, последний плевок в его жизнь и все, крах и разрушение. Депрессивное состояние накапливалось каждый день, постепенно, и вот.
Он отложил в сторону рюмку и принялся за сигару. Ее кончик надо обжечь со всех сторон, чтобы тление шло равномерно. Резкий запах табака ударил в нос. Не такой, как раньше от сигарет, абсолютно другой, но в то же время знакомый. И почему все говорят, что сигары не затягиваются?
Сидя на балконе в кресле-качалке, мужчина мирно раскачивался взад и вперед. Он вернулся к вопросу: что же он сделал со своей жизнью? Вроде бы и ничего плохого. Но счастлив ли он тогда?
Счастье. Герберт был убежден, что всеобщего счастья не существует. Для каждого оно свое. Нет, здоровье, благополучие и обеспеченность - это все составляющие счастья, но даже этого не хватает до полного блаженства. Вот и сейчас у него все было, но в то же время не было ничего. Опять но.
Дженни решила не мучаться с ним. В начале их отношений Герб был счастлив, да и она тоже. Радовались встречам, проводили много времени вместе. Когда же все успело так поменяться? Наверное, постепенно, опять же. Кажется, ничего в нашей жизни не происходит неожиданно. Все можно предугадать, рассчитать и предотвратить. Именно поэтому Герберт абсолютно не удивился, когда после неловкого молчания услышал от любимой: "Тебя все это устраивает?" Не было никакого переходного момента, все изначально катилось под откос. Эти отношения сразу же можно было считать провальными, а Герб просто хотел ухватить свой кусок счастья. Ухватил, получил несколько дней радости и умиротворения. Но тогда почему он сейчас так несчастен?
Одиночество съедало его. Пожирало, как великан, нашедший беззащитного барашка в поле. У Герба не было друзей, он это осознал только вот недавно. Именно таких друзей, которым можно высказать все-все, без всякого подтекста и предисловий. И они поймут его. Просто не было. Приятели появлялись, когда было что выпить и пожрать на столе, но настоящих друзей... А когда-то были? Герберт начинал в этом сомневаться.
Дым начал обжигать легкие. Странно, ведь только минуту назад все было нормально. Или не минуту? Он посмотрел на часы: уже полчаса прошло. Не заметил. В последнее время он многого не замечал. Даже его знакомые начали говорить, что Герб начал слегка недопонимать все вокруг.
Встав с кресла, он оставил сигару дотлевать на железном блюде и вошел в полутемную квартиру. Темнота успокаивала Герберта. Ему вспомнилось, как однажды ему написала знакомая, что она жутко боится ночи. Что она боится того, что в ней прячется. Правда, эта знакомая была слегка подвыпившая. Да какой слегка. Пол-литра русской водки для неокрепшего женского организма - сильная доза... А Герберту темнота нравилась всегда. Однажды он с ней подружился и с этого момента навсегда остался в хороших отношениях с тьмой. Может, она была его единственным настоящим другом.
Герберт полностью выключил лампы в доме. Тишина. Только стук настенных механических часов ее нарушал. Но к нему он привык, будто к родному. С самого детства эти часы долбили его слух, однако потом он начал втягиваться. С помощью этих часов Герберт осознал, что может управлять своим мозгом как угодно. Он мог заставить звучать стук маятника высоко, мог низко, мог вообще перестать замечать его. В настоящее время Герб даже заснуть не мог без стука этих часов. А Дженни они бесили.
Он начал вспоминать самые лучшие моменты с ней. Поездки за границу, помощь в трудных психологических ситуациях, уединения в ее квартире... Все это навеяло ужасную тоску.
Герберт снова вышел на балкон, прихватив с собой рюмку рома. Прохладный ветер встретил его, словно родного. Жутко захотелось курить. Но Герб сдержался, ведь он обещал себе бросить. Хотя это его волновало все меньше и меньше. "Сорвешься", - мелькнуло в его голове. Все вокруг показалось Герберту таким бессмысленным и глупым, таким ненужным.
Он приноровился. Перекинув ногу через перила балкона, юноша встал на мелком выступе пятками. Вот, только одно движение, и он рухнет с одиннадцатого этажа вниз, разобьется, и от его мозга останется лишь безобразная кашица на асфальте. Только отпустить руки. Только разжать пальцы в одном движении. Один импульс мозга, одно послание в сознание - и все! Никаких мучений, никаких страданий. Но...