Аннотация: Начал писать на Миникон. Увидел, что не влезаю в размер. Ну а что, пропадать задумке? Так, ни к чему не обязывающая минька
Должок
Страховочный ремень резко надавил на жирную грудь, до ушей донёсся приглушённый клаксон и чертыхания личного водителя. Вот они-то и вывели из дремотного состояния Никиту Савельевича, возвращающегося со дня рождения матери в родной райцентр. Едва слышно клацнула дверь: внезапно Серега, личный водитель, выпрыгнул наружу и поспешил к инвалидной коляске, что так некстати перекрыла дорогу. Инвалид, дородный мужичара, всё никак не мог закинуть передние колёса на высокий поребрик: пандус, который, по идее, должен быть на каждом пешеходном переходе, традиционно отсутствовал. Серёга поспешил на помощь, поддержал инвалида, пока тот резким рывком мускулистых рук буквально выбросил своё "средство передвижения" на тротуар.
"Где-то я его видел... но где?, - лениво подумал Никита, и тут инвалид обернулся, чтобы вновь поблагодарить за помощь. - Неужели?.."
Воспоминания нахлынули разом.
- Ещё-о-о!!! - орал Киря. - Дава-а-ай!!! Никитос, жми-и-и!
От залитого за воротник даже не двоилось - троилось! Мысли лихорадочно сменяли одна другую: "Откуда взялась эта тачка? Мы её стащили, что ли? Где мы вообще? Что там блестит? Река? Река?!!"
Дальше произошло всё очень быстро. Виляющая дорога вынырнула на открытое пространство, затем и вовсе пропала из-под колёс. Мотор возмущённо взвыл, пассажиры испытали мгновенное чувство невесомости - а потом был удар, боль и паника. Окровавленный Киря неистово дёргал ручку заклинившей двери, салон начал быстро заполняться водой. Тут бы и конец им пришёл, да вдруг новый плеск, крик - и стремительно погружающаяся машина дёрнулась и застыла. Несколько секунд - и паника схлынула. Дверь Никиты поддалась, они вывалились в холодную воду реки, куда умудрились прилететь с крутого косогора.
От машины над водой торчал только задний бампер, который и держал здоровенный мужичара, ужасающий вздувшимися венами на неохватных мускулах. При виде вынырнувших Кирилла и Никиты напряжённый оскал мужика сменила неуверенная улыбка.
- Живы? - пробасил он. - Все? Там больше никого?
Никита замотал головой, мол, нет, а Кирилл уже тащил его прочь, схватив за локоть. Ещё бы, если их задержат - упекут в кутузку за угон машины.
Они, оскальзываясь и падая, заспешили на холм. Сзади что-то кричал спасший их жизни гигант, но они не слушали. На холме Киря увидел брошенный велосипед, к багажнику бечевой примотан портфель.
И последнее, что запомнил Никита: схватившийся за поясницу мужик кричит от бессилия, видя, как улепётывают на его велосипеде спасённые им воришки.
- А, это, - водитель скривился, как от зубной боли. - Это Борис. Он... со спиной у него всё плохо. Он бывший тяжелоатлет, но что-то там у себя в позвоночнике повредил - вот теперь и. Вот такой, короче. А ведь он хотел когда-то в городе построить спортивную школу! Даже продал квартиру свою, собрал деньги, вёз их в райцентр в банк ложить, а тут увидел, что кто-то там в реку свалился... В общем, полез спасать, окончательно надорвал спину, а эти твари у него все деньги и умыкнули.
Никита сидел красный, как рак. В портфеле действительно они с Кирей потом нашли деньги. Много. Поделили поровну. Сбежали на курорт и все их там просадили. А дальше... дальше было много всего. Кирилла утащили в могилу лихие девяностые, а вот Никита сумел не только выжить, но и выйти в дамки.
Гигант же, получается, тогда превратился в инвалида.
Всю ночь Никита Савельевич не мог сомкнуть глаз. Что-то странное теребило то, что осталось от души и шептало на уши бредовые мысли одну нелепее другой. А под самое утро выкристаллизовалось нечто смутное, нечто, что - внезапно! - могло удовлетворить всех.
- Па, я съезжу тут по делам, - между делом походя сказал сын, уже направляясь к выходу.
- Постой, - осадил его Никита. - У тебя сегодня будет другой транспорт.
- Ты о чём? - сын недоуменно дугой выгнул бровь.
- Вот тебе распечатки с Гугл-мапс. Да, да, наш город. Вот блокнот. Ну или айфон задействуешь, как хочешь. Задача: садишься в инвалидную коляску... да, да, не смотри на меня так, в поликлинике возьмёшь, я договорился. Садишься. И проезжаешь все улицы. По всем переходам. Заезжаешь во все магазины. И везде на карте подробно отмечаешь, возможно вообще перемещение или нет. Как удобно. Уклон там, поручни... я знаю?
- Па... ты что, головой где-то ударился?
- Давно. - Почему-то не стал переубеждать. - Теперь вот... прозреваю.
- Зачем это всё, бать? Може, проспишься - пройдёт?
- Да я и так спал слишком много... Короче, потомок, ты на что настроен? В будущем, я имею в виду. Планы не поменялись? Тоже в политику пойдёшь? Ну вот и славно, вот и вперёд - завоёвывать очки уж сейчас!
- Да кому, - сын потряс кипой распечаток, - это надо?
- Ой, ты даже не представляешь, скольким. Короче, я тебе задачу поставил - реализуй! Привлекай, агитируй, рекламируй, пиарься - картбланш! Времени у тебя - месяц. И не кривись ты так, я тоже... нет, не в коляске буду ездить. Есть у меня задумка посерьёзней.
- Кто это? Ты его знаешь? - в ухо, стараясь перекричать аплодисменты, и в то же время не привлекая внимания, спросил чиновник у начальника охраны - и кивнул на громадного мужика в механической коляске, осторожно проезжающего по проходу актового зала. Вот-вот должна была начаться торжественная часть открытия нового современного муниципального спортивного комплекса, первого в городе.
Служивый неопределённо пожал плечами:
- Почётный гость. И, - сверился с бумагами, - будущий помощник тренера тяжелоатлетов.
- Ясно, - чиновник тут же отвлёкся на другое, спохватился, поспешил на своё место. А, проходя по актовому залу, вновь зацепился взглядом за непонятно к чему выведенную на стене надпись "ДОЛГ ПЛАТЕЖОМ КРАСЕН".