Аннотация: Не сходи с тропы в горном лесу. Пожалеешь
Не ходите, дети...
Владимир Петрович неспешно поднимался по дороге к лесу. Подошвы летних берцов хрустели мелкими камешками выщербленной брусчатки. "Странно, - в который раз удивился Владимир, - вроде бы, совсем не важная дорога, ведёт в ту ещё глухомань, а - брусчатка". Здесь, в Карпатах, он за те три дня отпуска, что уже "отбыл", не раз на такое натыкался. Кованый забор у невзрачной на вид халупки, эмалированная кружка у придорожного колодца, настоящие шкуры кабана и медведя в гостевом домике, а не какая-то подделка. Дорога вот из брусчатки. Интересно, сколько ей лет?
Совсем на первый взгляд неважные вещи наделяются какой-то обстоятельностью. Словно не общественное это, а своё, родное. А может, так и есть. Ведь неоднократно уже в селе идущие навстречу совсем незнакомые люди кланяются и вежливо приветствуют, как своего: "Добрый день!" Словно одна большая семья.
В десятке метров от дороги шумел по валунам горный ручей. Владимир изрядно походил по его берегам в первый же день отпуска. Что и говорить, отдохнул душой на славу: вся эта бегущая вода, солнечные зайчики сквозь листву обступивших ручей деревьев, каменистые берега. Он прыгал с валуна на валун, вновь и вновь перебираясь с берега на берег; он проследил извилистый, словно след гигантской змеи, рисунок русла на несколько сотен метров течения; он пил эту холодную и сладкую воду, припадая губами к прозрачным струям и совсем не заботясь о последствиях. И фотографировал, снимал видео на смартфон и цифровой фотоаппарат. На память. Такую красоту он разве что в рекламных роликах видел. Посылал фотки и селфи жене. Они хотели приехать вместе, да за пару дней до отпуска у суженой образовались какие-то завалы на работе... А билеты куплены, а домик гостевой зафрахтован и задаток выплачен, а... В общем, решили, что планы менять не будут, в Карпаты Владимир поедет один, зато в следующий раз...
В горах Владимир никогда прежде не был. Всегда мечтал, но всё как-то не выходило. На море вот ездить раз в год почти всегда выходило, а в горы - что-то всё не получалось. И вот, наконец-то решился!
К своим сорок с хвостиком он успел нажить офисное брюшко, изрядно запустить суставы, да так, что на одном из них пришлось делать операцию. С тех пор он не мог бегать, а от длительных пеших прогулок, буде такие случались, до полуночи мучился болями в "запломбированном" сочленении. Потому эта вот поездка сейчас весьма вводила его в скепсис. Ну а вдруг он и ходить по горам не сможет? Тут ведь нагрузка основная как раз на ноги идёт. Но вот уже четвёртый день здесь, каждый следующий всё больше по нагрузкам - и состояние, наоборот, всё лучше! Вечером думаешь, что не встанешь завтра, а наутро - как огурчик. Здешний здоровый чистый воздух, здоровая местная еда и правильные, что ли, нагрузки на тело, давали правильный результат: Петрович чувствовал, что восстанавливается. Суставы стали работать лучше, и на относительно ровной поверхности он даже стал замечать за собой, что каждый шаг словно подпрыгивает: ноги норовят идти вприпрыжку. Эх, сюда бы завалить месяца на три...
За те три дня, что тут пробыл, Владимир ещё не ходил в лес, хотя тот начинался буквально в сотне метров от его домика. Ездил по замкам, ходил по месту по горам, излазил ручей, а вот в лес не углублялся. У него всё было распланировано по дням. Да и вообще: на всё был план. Профессиональный перегиб. Вот сегодня, наконец, пришло время леса. Основной пункт его поездки.
Он не один час провёл над спутниковыми онлайн картами, мысленно прокладывая маршрут, считая расстояния и прикидывая варианты. Смотрел прогноз погоды, читал заметки путешествующих в этих краях. По всякому выходило, что этот поход должен был выйти трудным, но возможным. Растянутым чуть ли не на весь день, но у него как раз оставался ещё один день отпуска - на неспешное восстановление перед возвращением домой.
Он сомневался до последнего. Ведь не то что не был раньше в лесу, в горах, в горном лесу, это был его первый такого рода поход. Опыта - ноль! Да к тому же шёл он в одиночку! Кто знает, что может произойти?!
И всё же желание пойти превозмогло сомнения. Кто знает, когда в следующий раз он здесь будет вновь? А с его "везением" с отпусками - будет ли вообще. Так что лучше испытать хоть раз.
Вот теперь он и шагал по дорожке к лесной тропе, что заприметил ещё два дня назад.
За десяток метров до сплошной стены деревьев Владимир вспомнил ещё не реализованный пункт обязательной подготовки к походу, оглянулся по сторонам и быстро отыскал требуемое: обрезки тонких веток, которые периодически, судя по кучам, кто-то пилил и сваливал по обочинам дорожки. Выбрав ветвь покрепче, он быстро обломал ненужное - и вскоре в руках у него был посох не посох, трость не трость, а хороший такой дрын. "О да, он мне понадобится! - думал про себя Петрович, пробуя дрын на прочность. - Дороги тут, как заметил, не идут по прямой. Тут направления, и всё или вниз, или вверх. Так что хороший дрын, на который опираешься, весьма кстати. Он ещё и слегка успокаивает. Ну, типа - опа! волки! - а у тебя дрын. И да, да, будет обглоданный труп с дрыном, но всё же".
Владимир дошёл до леса, остановился на несколько секунд, глубоко вздохнул, обернулся на мгновение назад, словно гадая, не вернуться ли назад, бросить всю эту затею... и ступил вперёд.
* * *
Нет, не изменилось всё в одночасье. Просто теперь деревья были не только спереди, а и со всех сторон.
"Может, что-то нужно сделать? - спросил у себя Петрович. - Ну, там, попросить у духа леса или лешего, чтобы не водил за нос? Не знаю... Молитву какую произнести. Ага. И окропить тропинку собственной кровью. Не глупи! Леший, ты смотри. Двадцать первый век, блин".
Но к шуршанию кустов по обочинам тут же прислушался: ну а как в них ползает требовательный и мстительный таки дух леса и ждёт, скажем так, законных даров? Вместо лешего из травы вылетела птаха, изрядно перепугав напряжённого и без того Владимира. Тот про себя с чувством и расстановкой смачно выматерился, зачем-то сплюнул три раза через левое плечо - и, покрепче перехватив дрын, с силой стукнул им о дорогу.
"Хватит фигнёй страдать! Нет тут никого!"
Он заранее выпытывал у хозяйки их пансиона, есть ли в местных лесах хищные звери? Медведи? Волки? Кабаны? Гадюки? Ах, гадюки таки есть. Что-что? Они на тропы не выползают? Так что лучше с троп не сходить? Так про то же и друзья говорили, когда он в соцсетях выспрашивал советов у бывалых зелёных туристов. Так что - послушаемся мудрых советчиков! С тропы сходить не будем!
Да и не тропа это вовсе - а всамделишная дорога. Пусть уже не брусчатка, а всего лишь утрамбованный щебень, но по глубоким колеям видно, что пользуются ей часто и возят что-то тяжёлое. "Что-то". Лес, конечно же! Уж сколько было этих сюжетов на новостных сайтах, сколько дискуссий на форумных чатах про варварскую вырубку лесов в Карпатах! Правда, что-то ни разу на все эти опустошения Владимир не натыкался. Может, они просто скрыты подальше от людских глаз? Вот и зафиксируем, если попадётся!
Дорога шла крутыми зигзагами, поднимаясь всё выше в гору. По обочинам росли плотные кусты вперемежку с частоколом молодняка. Они вместе с дорогой образовали словно извивающийся туннель в зелёно-коричневой сплошной стене деревьев.
Владимир просто наслаждался ситуацией. Не успел углубиться и на сотню метров, а уже прочувствовал, что вот он: лес! Вот то, к чему он ехал и чего ждал! Лес. Настоящий! Не карликовые городские парки, не чахлые пригородные посадки, не обжитая окультуренная лишь оболочка леса с велосипедными дорожками. Ой, как хорошо было вокруг! Дятлы долбили деревья, птички пели, деревья шумели листвой, журчал всё ещё недалёкий ручей. Дорога, казалось, повторяла его изгибы, параллельно поднимаясь с ним в гору. Да тот порой и мелькал в разрывах плотных придорожных кустов.
Кусты постепенно сошли на нет, и теперь были только дорожка и склоны гор, густо усеянные коричнево-серыми стволами. Вокруг была словно ожившая картина импрессионистов: солнечные лучи прорывались сквозь густую листву и там-сям оставляли ярко-жёлтые кляксы на зелёно-коричневой земле. Пробивающиеся сквозь плотный наст перегноя валуны укутались в нежно салатовый мох. Кривые корни деревьев напоминали коротенькие ножки и казалось, что весь лес куда-то мигрирует, совершает ежегодный хадж.
Вдруг что-то зашуршало в кустах - и вмиг благостный настрой куда-то пропал, на его место пришла сложная смесь встревоженности, мнимой готовности и надежды на "ничего"сть. То есть жаркая надежда, что там на самом деле ничего нет, и в то же время - инстинкт защищаться при любом раскладе. Глаза лихорадочно высматривали движение, дрын в руках уже был направлен на шорох, тело напряжено и обращено в слух, а в мозгу одна единственная мысль: "Хоть бы пронесло".
Пронесло. Это была всего лишь ящерица. Но Владимир удивился, насколько он себя накрутил. Ну да, да, один в лесу и никого вокруг. Никто не придёт на помощь если что, но тебя ведь предупредили: нет тут диких зверей, расслабься! Ага, просто сказать, да непросто привыкнуть. Тем более, что по городским джунглям давно понятно, что худший хищник - это человек, и кто его знает, нет ли здесь таких...
Владимир мысленно перебрал, чем может противостоять агрессии. Ну, дрын. Ну, раскладной недавно заточенный нож на поясе. В рюкзаке в боковом кармашке ещё фонарик с каким-то специально мигающим травматическим светом, что поможет ослепить противника. Да и всё. Впрочем, лучшей защитой будет сбежать. Или вот камни под ногами, острые сучья там и сям, кулаки, ногти, зубы, колени на крайний случай! Так что не дрейфить! Мужик ты или не мужик?!
Но всякий шорох всё равно вызывал у него мгновенную реакцию: взгляд в ту сторону, прислушаться, внимательно оглядеть окрестности. Быть готовым!
А дорожка всё петляла и вела куда-то внутрь леса. Вот на колее глубокие лужи, наполненные водой. Ночью был дождь, а он не услышал? Да нет, скорее, так набралось: лес-то мокрый, и небольшие ручейки частенько пересекают дорожку, стремясь к горному ручью, что вплетал своё журчание в шелест листьев. А вокруг луж уже протоптана в обход дорожка. Протоптана! То есть тут таки ходят! Он не встретил ещё ни одного человека, хотя хозяйка пансионата уверяла, что пеших туристов тут бродит много. И вот оно подтверждение: ходят!
На обочине попалась пустая бутылка из-под пива. А чуть дальше по склону - полиэтиленовый кулёк. Ну, люди, ну ё-маё! Не можете быть разумными существами, а можете лишь свиньями - идите в стойло! Хрюкайте над кормушкой. В самом деле, почему везде, куда приходит человек, он образует свалку?
В сплошной стене зелёного и коричневого в солнечную крапинку вдруг мелькнул неестественный белый. Что там? Какие-то развалины? Секретный объект?
Непонятное белое скрывалось в стороне от дорожки, и чтобы добраться туда, придётся сойти с тропы. Владимир осмотрелся, тщательно запоминая ориентиры, и ввинтился в густые заросли. Сплошной ковёр каких-то вьюнковых, похожих на плющ, совершенно скрыл землю. Ноги погружались в него по колено, потому Петрович безопасности ради каждый шаг предворял прощупыванием земли дрыном. Колючие с шипами ветки кустов упорно цеплялись за джинсы, под подошвами что-то хрустело. Белое приближалось.
Вдруг дрын резко ушёл вниз, не найдя землю. Владимир едва не кувыркнулся за ним. Раздвинул зелёный ковёр высокой травы. Оказывается, он стоял на самом краю обрыва. Внизу метров в тридцати протискивался через валуны ручей, к нему вёл чуть не отвесный откос. Вот ведь коварный плющ! Нужно быть внимательнее.
Наконец, он рассмотрел, что же это такое белое. Толстенная труба, что стрелой пронзила ущелье, вылезая из земли на той стороне и ныряя под землю на этой. Что, интересно, по ней транспортируют? Всего лишь труба. Разочарованный, Владимир потащился обратно и вскоре вывалился на дорожку.
Через десяток метров он вышел на просеку, изрядно заросшую молодняком. Такие встречались там, сям, где горы пересекали линии высоковольтных передач, но в этот раз никаких столбов и проводов не было. Зато был почти незаметный столбик с объявлением, что тут, мол, проходит нефтепровод и запрещено то-то и то-то. Ага! Так вот что по той трубе перекачивают.
Довольно часто глаз натыкался на поваленные деревья, причём было видно, что их не специально спилили, а упали они или от времени, или от какого-нибудь урагана. Вывороченные с корнем, они повторяли рисунок склонов. Причём ветви как раз бывали и спилены вручную, а мёртвые деревья, что преграждали дорожку, показывали путнику рисунок годовых колец. Работа лесников, видать. Или местных жителей. Упавших деревьев было много. Давно их никто целенаправленно с этих склонов не вывозил.
Частенько дорожку пересекали ручьи или просто полоски мокрой земли. Да, лес был влажный. И в таком лесу привольно чувствовали себя комары. Они постоянно пищали возле ушей. Вот почему эти вредные насекомые обязательно лезут именно в уши, а не, скажем, к надёжно защищённым плотной тканью джинсов ногам?
Нет, ну в самом деле, хозяева карпатских лесов совсем не медведи или, там, человеки - а комары. Лишь только останавливался Владимир сделать удачный на его взгляд кадр - тут же противные насекомые налетали со всех сторон.
"В следующий раз, как пойду сюда, - ворчал Петрович, отмахиваясь от очередного кровососа, - возьму мухобойку".
Вдруг дорожка раздвоилась на две. Одна, основная, шла полого по склону вперёд, вторая, второстепенная, круто забирала в гору, теряясь извивами среди деревьев. Владимир посмотрел на одну, на другую, потом решительно достал смартфон и вывел на экран гугл-мапс. Сигнал ловился чётко, и его перемещения фиксировались и показывались исправно. Друзья предупреждали его, чтобы совсем не доверял гаджетам в лесу, и потому помимо этого вот электронного и удобного компаса с картой, у Петровича имелся и простой компас, со стрелочкой и откидывающейся крышкой. Правда, зачем он его приобрёл, он не знал: смысла в приборе Владимир не видел. Туристы и путешественники ими пользуются, да, но офисный клерк, впервые путешествующий по горному лесу, пользоваться компасом не умел, не хотел и считал ненужным. В самом деле, что ему даст наставление, данное на форуме, мол, как входишь в лес или сходишь с тропы, проверяй направление, чтобы обратно найти путь. В смысле - вошёл он в лес по дороге, идущей с юго-востока на северо-запад, значит, и возвращаться следует обратным курсом? Да эта дорога столько сделала поворотов и извивов, что всякое направление давно потерялось. Это если следовать простому компасу. С этим же, электронным, а главное - с гугл-мапсом - всё выходило достаточно просто и куда наглядней. Вот он стоит, а на карте направление показано, куда смотрит. Вот повернулся - и направление сменилось. Двумя пальцами развёл на экране в стороны - карта укрупнилась. И вот он его пансионат, вот и гора, по которой он идёт. Только вот... намечал по одному пути пойти, а получается, всё как-то в другую сторону. И вот больше часа в лесу, а по карте прошёл всего ничего. Странно. Но не нужно долго пялиться в смартфон, а то может случиться провал. Так Петрович называл сам себе какой-то странный глюк, что порой случался с его электронным помощником. Вдруг - такое случалось не часто, но случалось - заряд аккумулятора телефона проседал процентов на тридцать-сорок. Такое случалось всегда неожиданно и непредсказуемо. Могло случиться и сейчас. И пусть заряд сейчас три четверти от максимума, но постоянное юзанье мобильного интернета и фотографирование сокращало батарею почти на глазах.
Ладно, что там! Проверим и эту второстепенную дорогу. Она во всяком случае ведёт именно туда, куда наметил с самого начала. Попрыгали - пошли.
Широкая тропа сразу круто взяла вверх. Глубокие колеи порой являли из почвы округлые камни, и Петрович понял, что их просто вымыло из почвы. Это что же значит, тропой уже не пользуются?
Первый завал на дорожке почему-то не вызвал подозрений. Ну завал и завал. Ветви, нетолстые стволы деревьев, что перегородили тропу. Раскорячились во все стороны, словно оборонные редуты гуситов. Небольшой такой завал, легко он был преодолён по склону горы.
Вторая преграда в полсотни метров дальше была куда серьёзней. Настоящая баррикада из сушняка, скреплённая ползучими вьюнками. Такую не преодолеешь по краю, как первый завал. Пришлось взбираться на гребень тропы и перелазить через отдельные далеко выступавшие из мешанины стволы. Они угрожающе трещали и предательски скрипели. Сердце ёкнуло в груди и затрепетало: с одной стороны почти отвесный склон метров на сорок вниз, а с другой - мешанина из сухих весьма острых стволов, смотрящих остриями обломков прямо в такое податливое, такое мягкое человеческое тельце. Поскользнись нога в любую из сторон - и боооооольшие неприятности гарантированы.
Но пронесло опять. Опасный участок остался позади, и только тут Владимир понял, что он идёт по давно заброшенному пути. Следов не было видно, а эти вот завалы непосредственно на тропе указывали на то, что лесники и местные сюда не ходят, предпочитая основную дорогу. Так куда же тогда он идёт? Куда же ведёт этот путь? К избушке на курьих ножках?
Кстати, а ведь случись что - здесь будут искать в последнюю очередь. Потому что нормальные люди не суются по нехоженым давно тропам.
Оп-па! А где тропа? Владимир, увлёкшись тревожными мыслями о том, в каком состоянии его истлевшие кости найдут через десять лет случайные эко-туристы, не сразу и заметил, что тропа всё сужалась, становилась всё бледнее и незаметнее - и вдруг упёрлась в сплошную стену молодняка. Ну вот как бы и всё. Дальше пути нет. Видно через метров эдак тридцать какой-то просвет в деревьях, и там стеной стоят солнечные лучи - а вот тропы нет.
Петрович ещё заставил себя дойти до того солнечного просвета и полюбовался на странную круглую поляну, словно под циркуль очерченную в сплошном ковре леса. Солнце щедро затапливала светом пустое от стволов пространство. Наверняка в середине этой прогалины, скрытой высокой травой, притаилось языческое капище или лаз в потусторонний мир. Но Владимир не стал это выяснять. Сторожко, даже придерживая ветки, он отступил к остаткам дорожки. В десятке метров вбок хлюпал по камням очередной горный ручеёк - и Петрович направил свои стопы к нему. Через водную ленту там сям валялись упавшие от времени стволы. Владимир выбрал тот, что покрепче - и, стянув с плеч рюкзак, со стоном наслаждения устроился на шершавом давно умершем дереве.
И вдруг почувствовал, как же здесь хорошо! Тишина, только журчит ручеёк да шуршат листьями деревья. Вот вдалеке прогудел спешащий куда-то поезд. Прилетел комар, но Петрович отогнал его стащенной с потной макушки бейсболкой.
Было как-то... спокойно. Словно лес вытянул из человека все его тревоги и сомнения, страхи и волнения. Вытянул - и растворил в себе без остатка, а пустое место заполнил шорохом и шелестом, журчанием и вкусными влажно-грибными запахами. Губы Петровича невольно растянулись в широкой усмешке. Он медленно откинулся назад и лёг на ствол полностью, уставившись в покачивающиеся над головой ветви и мелькающие в просветах голубое небо.
Хорошо-то как... покойно.
Всего-то и нужно человеку, чтобы ощутить полноту жизни и понять, что всё, что его окружает - это мелочи, это приходящее - так это соединиться с природой. Вернуться к истокам. Ощутить эту вот естественную глубинную связь. И для этого - да, для этого нужно выбираться из каменных джунглей в настоящий живой лес. Нужно выводить потерявшуюся в бетонных блоках внутренних запретов душу к свету, к воздуху. К свободе. Здесь, наедине с природой, Владимир ощутил ту самую свободу, которой был наделён с рождения, но которую упаковал в решётку из самоограничений. И это было... очень странно. Странно и хорошо.
Он не знал, сколько вот так вот пролежал, пытаясь не утонуть в голубизне неба и не заснуть от убаюкивающего покачивания ветвей. Может, когда говорят о дзене, именно это имеют в виду? Очищение мыслей. Негатив словно утёк вместе с куда-то спешащими струями воды.
Владимир зачерпнул из ручья ладошкой, хлебнул. Сладкая какая. И вновь, и ещё. Умылся, смывая с себя пот и заботы. И, словно просвещённый, весьма отдохнувший, бодро зашагал обратно.
Нет, не зря он всё же свернул на эту боковую дорожку. Совсем не зря.
* * *
Вскоре он вернулся на основную тропу. По идее, спускаться вниз должно было быть куда как легче, но неожиданно выяснилось, что идти под гору даже тяжелее, чем подниматься. Опаснее. Если при пути вверх он чётко видел, на что опускается нога, то на обратном - не всегда это было очевидно. И порой под ступнёй предательски качался прежде не видимый камень, норовя струхнуть с себя наглеца, посмевшего на него наступить. Пару раз ноги Петровича подкашивались от неправильно распределённой нагрузки - и он едва не падал, восстанавливая равновесие с изрядным усилием. Перелазил по баррикаде он тоже с куда большим риском: тело влекло вперёд и вниз, бросая на опасные зазубренные деревянные лезвия, и лишь чудом извернувшись, он избежал кола в бок. Чиркнуло так по тенниске, разочаровано проскрипело. В этот раз лесным духам не повезло получить жертвенной крови.
Но вот она дорожка, и Владимир приветственно ткнул в неё посохом. Что ж, урок усвоен, опыт прежних путешественников подтверждён и собственным, а главное, подтвердился настоятельный совет: "Не сходи с тропы!"
Петрович сверился с гугл-мапс, где он нынче, вновь изумился, сколь мало пройдено и как далёк его путь, а заодно и обрадовался. Он ещё не устал, под ногами верная тропа, впереди лес, а лес он любит. В общем, вперёд!
И вновь склоны, густо поросшие лесом, и тропа прыгает по ним то вверх, то вниз. И вновь журчит рядом ручей, но ниже, уже гораздо ниже. Солнце пробивается сквозь листву, густо пятная зелёное жёлтым. Деревья всё толще, и вот пошли просто необъятные стволы и их обломки. Стоит такой гигант на сухих толстых корнях, а по давно мёртвой древесине поползли грибы. А вот ещё один, словно укутавшийся зелёным саваном ядовитого плюща.
Тропа обзавелась с одной стороны каменным горным склоном, по которому словно деревянные змеи, ползли корни уцепившихся за кручу стволов. А другая сторона рухнула вниз обрывом. На дне лощины бежал неизменный ручей, который с каждым метром карабкался всё выше и выше - и вот уже они идут рядом.
Дорожка изогнулась и вывела путника к каменной лощине с крутыми на несколько десятков метров отвесными скальными склонами. Бугристая поляна, между камней бежит ручей, загибается за кручи - и исчезает вдалеке, прячась за деревьями. Вся эта невероятно красивая, даже дух захватывающая, картинка показалась Петровичу знакомой. Где он мог всё это видеть? Владимир обошёл всю поляну, осматривая её со всех сторон. Нет, не вспомнить. Кажется, в каком-то кино про гуцулов. На самом деле, очень красиво. Кручи словно нависают, сверху на них волосами проросли деревья. Ручей журчит, несёт в себе сухие листья. На каменных склонах тенями отражаются папоротники. Красотища!
Петрович посидел тут сколько смог, впитывая дух и красоту всеми фибрами души. Но комары его достали - и пришлось спасаться бегством.
Тропа всё вверх и вперёд, и по гугл-мапс постоянно выходит, что он смещается не на запад, как планировал, а на север по не нанесённой на карту дорожке. Ну, так и будет, что ж поделаешь. Если всё так и идти, то рано или поздно дорога приведёт его к селению с мелодичным названием Синяк.
Тропа становилась всё круче и круче, Петрович шёл этапами, намечая, что остановится и передохнёт вот на том поваленном дереве. Нет, за тем солнечным пятном. Нет, вот на том изгибе тропы.
Внезапно впереди показалось место отдыха. Несколько врытых в землю пеньков, сверху прибиты доски - скамейки. Чернеет огороженное валунами кострище. Мусорной корзины или вырытой ямки для отходов нет, а вот самих отбросов хватает. Ну свиньи же!
Интересно, почему тут место отдыха? Это что, намёк, что впереди - изрядно трудная тропа, и перед ней нужно отдохнуть? Что ж, прислушаемся к невысказанному совету. Петрович присел на лавку и перевёл дух. Дорожка здесь делала крутой изгиб и прыжком уходила вверх по склону. Действительно, нужно перед таким отдохнуть.
И вперёд, на штурм!
Этот подъём был куда как тяжелее всего того, что он преодолел до сих пор. Дорожка постоянно петляла по склону и так круто поднималась вверх, что всякий раз, подняв голову, Владимир упирался взглядом в колеи. Не где-то там впереди, а чуть ли не под носом. Такой крутой уклон был. Подъём изматывал, и он всё чаще останавливался, стаскивал с плеч рюкзак и доставал бутыль с водой. Ох, тяжеленько. С его больными суставами он думал, что не дойдёт, что просто остановится на очередной круче - и повернёт малодушно обратно. Да, говорил он себе, вот дотащусь до того ствола - и покачусь вниз. Но буквально доползал - и шёл дальше. И ещё, и снова. Дыхание с хрипом вырывалось из глотки, на ладонях уже образовались мозоли от тяжко нагружаемого телом посоха - но он шёл, и шёл, и шёл.
И вдруг, когда из его груди уже вырывались стоны от напряжения, дорожка выпрямилась - и он чуть ли не вывалился на перекрёсток. С удивлением оглянулся окрест. Ха! Он дошёл! Он поднялся на самый верх горы! Здесь тропа делала Т-образный тупик и раздваивалась направо и налево. Впереди ещё с сотню-другую метров совсем полого поднимался склон, поросший хоть и густо, но блестящий голубизной в просветах деревьев: за ними ничего не было, путь вперёд вёл на гребень горы. Дорожка влево терялась в глубине леса. Вправо - шла вокруг горы, что отделяла весь этот лес от Синяка.
Петрович присел на ствол упавшего дерева и крепко задумался. Куда идти? Он достал смартфон, вывел карту и максимально приблизил. Ну да, вот он я, вот он склон и да, если дальше идти вперёд, то только гребень горы, потом долгий пологий спуск - и можно выйти к Синяку. А сколько я там уже путешествую? Два с половиной часа. Нормально. Но ведь рассчитывал на весь день! То есть вот если сейчас пойти вперёд, спуститься к цивилизации - и дальше только долгий путь по дороге в обход всех этих лесов и гор. Это километров пятнадцать-двадцать топать. По асфальту. Неинтересно.
Тогда влево и в лес? Те же километров пятнадцать, но уже по таким вот склонам, кручам и кучугурам. Неее, не выдержу.
Что же остаётся? Компромисс? Пойти вправо и по этой вот дорожке в обход горы к Синяку? А дальше сесть на какую-то там маршрутку и доехать до трассы? Ну ходят же маршрутки там какие-то, ведь от Синяка километров пятнадцать до основной дороги?! Наверняка ходят. А там дойти домой? Значит, так и поступим. Вправо, по тропе вокруг горы и к Синяку, а от него - на маршрутке.
Решено? Потопали!
Он тогда не знал, как горько пожалеет о своём решении...
* * *
"Наверное, самое трудное уже позади", - решил Петрович. А и в самом деле, он поднялся на самую гору, а значит дальше путь только вниз. По тропе - это не по склонам, тут особой опасности нет. А дорожка выведет его к цивилизации. Если есть тропа - значит, по ней ходят люди!
Там, сям Петрович замечал, что за дорожкой и здесь следят. Глубокие колеи (возят что-то тяжёлое, видать) кое-где устелены ветвями и аккуратно нарезанными чурбачками, чтобы колёса не застревали в почве. Сваливающиеся на проход стволы аккуратно отпилены по краям. Да, бывало, над самой тропой нависали свалившиеся, но упёршиеся в другие стволы, деревья, образуя где арки, а где и пугающие деревянные ворота, но они проходу-проезду не мешали. Петрович проходил под этими слегка пугающими древесными арками, вжимая голову в плечи. Что-то было в них... не от мира сего. Дышало "ведьмоблэровщиной".
Идти было легко, дорожка то полого опускалась вниз, то полого же поднималась вверх. Подъём по ней после того ужасного перед перекрёстком участка казался легкотнёй, что подтверждали и ноги, выносящие тело без проблем на очередной гребень.
Вокруг было замечательно! Лес всё густел, дремучел. Склоны всё чаще являли упавшие стволы. Солнце всё реже пробивалось сквозь густую листву. Даже птиц не стало слышно. И давно уже не журчал ручей. А и действительно - по карте он убегал куда-то вбок. Впрочем, через километр-другой должен был появиться исток другого ручья, что тёк в противоположную сторону, огибал гору с другой стороны и впадал в реку в совсем другом месте.
Лес всё равно шумел. Шептали что-то листья, порой срывались с веток и падали десантом на проходящего человека. Жёлуди сваливались в пике вслед за листьями, щёлкали оглушительно о древесно-лиственный наст. Скрипели стволы, переговариваясь, передавая один другому новость о странном человеке, что посмел нарушить их покой. А и действительно странно: он в лесу уже больше трёх часов, а никого не встретил! Где же все эти эко-туристы?
Так он шёл и шёл, и приключение становилось монотонным однообразием.
И тут лес подкинул ему сюрприз.
Тропа прервалась. Широкая, в две колеи дорожка просто... прекратилась. По краям тропы густо лежали попиленные стволы, висел какой-то мешок на ветвях, одиноко отсвечивала кинутая пустая бутылка из-под пива. И всё. Тупик.
Да как так-то?!
Куда он пришёл? Куда делась дорожка?
Володя осмотрелся, прошёл вперёд, назад. Ну да. Это конечный пункт. Сюда доезжали телеги, тут их загружали древесиной. И отсюда они трогались в обратный путь. Тьфу ты ну ты. Надо было идти по левому пути, вглубь леса.
И что дальше? Возвращаться на развилку и углубляться в лес? А это что? Взгляд зацепился за едва заметную тонкую тропку, мелькавшую среди стволов. Ага! Отсюда таки эко-туристы шли дальше. Ну и я пойду.
И он пошёл.
А через полсотни метров и эта тропка оборвалась. Уткнулась в аккуратную поленницу напиленных стволов - и за неё уже не перебралась. Владимир внимательно оглядел окрестности - ну а вдруг дорожка тут не сплошная, а пунктиром каким-то? Но нет. Дальше был сплошной нетронутый лес.
Приплыли.
И что делать дальше?
Вновь начался внутренний спор. Возвращаться к перекрёстку и идти в обратную сторону в лес, а то и возвращаться на базу всё тем же путём? Или промаршировать к перекрёстку - и махнуть там через гребень горы к Синяку? Или... Или таки сойти с тропы?
Петрович посмотрел вперёд, туда, куда наметил идти сорок минут назад. На первый взгляд ничего страшного. Ну, нет тропы - и что? Хозяйка пансионата уверяла, что заблудиться здесь невозможно, и везде цивилизация. Так что даже если сойти с тропы, то рано или поздно он выйдет к какой-нибудь дороге или селу. В карманах и документы имеются, и деньги. Достаточно, чтобы добраться домой. Так что... вперёд?
И Владимир пошёл вперёд. Сошёл с тропы.
"Почему я раньше думал, что ходить по лесу можно бесшумно? И как так партизаны там всякие и индейцы умудрялись беззвучно шнырять в зарослях?" - думал Петрович под оглушительный треск на каждом шаге. Нет, в самом деле, теперь, когда он шёл не по дорожке или утоптанной тропе, а по, скажем так, девственному лесу, под ногами изрядно трещало. Все склоны тут были каменистыми, на камнях неглубоким слоем лежал изрядно спрессованные остатки мелких веток и сухих листьев. И на каждый шаг под ногами словно десятки петард рвались - ветки ломались, листья продавливались. Нога по щиколотку погружалась в наст. Иногда в этом треске слышалось что-то странное - и человек тут же застывал, прислушивался. Но нет, никто нигде не кричал, как слышалось, не приближался. Нет здесь медведей, нет. А вот гадюки должны быть, и то, что его ещё не ужалили - сильно удивляло и настораживало Петровича. Каждый шаг грозит тем, что нога может попасть в змеиную нору. И пусть у него высокие берцы и плотные джинсы, кто его знает, куда прилетит в броске змея и за что ухватит? Если она укусит - ему не спастись. Отсюда до цивилизации - часы идти, а он читал где-то, что в случае укуса змеи помощь следует оказать в первые полчаса. Так что... лучше держать ухо востро и внимательно смотреть под ноги. А ведь не только змея опасна, а и её дом! Нора, в которую может попасть нога. И если он вовремя не отреагирует - то...
Говорят, если думать о неприятностях, они и появляются. Вот Петрович размышлял, что грозит человеку, нога которого застряла в норе, а сам он идёт вниз - и тут же это и произошло. Он как раз неспешно спускался по пологому склону, делал шаг - и внезапно опорная его нога просела на пару десятков сантиметров. Тело в движении стремилось вперёд, а провалившаяся нога упёрлась в камень, пятка застряла, а по бокам в лодыжку упёрлись камни. Не выдернуть, не выпрямить! Если тело завалится по инерции вперёд, то как минимум растяжение, а как максимум - сложный перелом! От этой мысли человек мгновенно покрылся холодным потом. Он ничего, ничего не успевал сделать! Ни выдернуть ногу, ни опереться посохом, который по злой случайности в это мгновение был отведён назад. Сознание Володи оцепенело, секунда растянулась в вечность, он обречённо ожидал мерзкого хруста, означающего перелом костей... но тело не собиралось так легко сдаваться. Приговорённая нога подломилась в колене - и тело завалилось на спину, прямо на рюкзак.
Петрович лежал, шумно переводя дыхание. Матерился про себя и раз за разом ощупывал спасённую ногу: всё ли с ней в порядке. Всё в порядке. Пронесло. В который раз сегодня - пронесло! Какой уже счёт лес выставит ему за такие подарочки?
Но делать нечего, нужно идти дальше. Аккуратнее! Ещё аккуратнее!
* * *
На душе почему-то всё равно было хорошо. Ведь это приключение! Самое настоящее. Он один, словно первопроходец, словно пионер в густых лесах будущей Канады, или исследователь джунглей дикой Амазонии. И пусть с ним нет верных спутников, а за спиной не хватает верного карабина, всё равно он - настоящий первопроходец, настоящий путешественник. О таком он мечтал ещё в сопливом детстве. Надо же, а ведь мечты сбываются!
Кстати, о первопроходцах. Владимир шёл и внимательно осматривал всё, что его окружало. Не мелькнёт ли где нитка тропы? Не блеснёт ли стеклом брошенная бутылка? Право слово, сейчас он готов был простить туристов за то, что оставляют за собой мусор: так бы он хоть убедился бы, что люди здесь ходят! Но нет. Ни обёртки, ни нарочно сломанной ветки, ни счёсанного башмаком плотного наста перегноя. Он неизвестно за сколько лет был первый человек на этом пути. Заброшенный край! Это слегка пугало. В не тревожимых человеком местах могут водиться опасные звери...
Склон становился круче, и перед Владимиром встал выбор: идти по его гребню, не спускаясь вниз, или таки спускаться и не ломать ноги на крутом укосе. Вновь свой выбор в этом вопросе он доверил гаджету. Что там на карте? А по карте выходило, что если он спустится вниз, то там должна идти дорожка или дорога, что идёт по лощине и совсем даже не огибает гору, а по той же лощине просто приходит к Синяку. Легче лёгкого! Значит, спускаемся? Да!
Стоп! Что это? ЧТО ЭТО? Вместо шестидесяти пяти процентов заряда, которые он наблюдал каких-то десять минут назад, теперь были жалкие пятнадцать. Куда делись добрая половина заряда? Да как так-то?! Опять чудит гадский смартфон?! Ё-маё! Нужно экономить заряд! Если он сдохнет, то будет... будет... капец.
Владимир лихорадочно отключил смартфон, запихнул в карман, но тут же случайно нажал на кнопку включения, пришлось доставать и отрубать вновь. От спешки движения были резкими и неточными - и телефон цеплялся выростами кнопок за всё, что мог... В общем, пока стих внезапный приступ паники, гаджет пришлось трижды вынимать и запихивать в карман.
Возникла мысль, что на всякий случай нужно досконально изучить местность, по которой придётся идти, чтобы в случае чего... Владимир с удивлением заметил, что думает о грозящем отключении гаджета как о смерти родного человека. Вот, блин, до чего зависимость от цивилизации доводит.
Он максимально приблизил карту, покрутил смартфон, просматривая направление движения. Гадский Синяк был аккурат за горой. А вот прочерченная линия дорожки вилась по самой лощине между гор, и до неё было не так уж далеко. Спуститься вон туда, пойти вдоль, и... и выходило так, что там есть тропа, что ведёт между пока не видимой смычке гор - и доводит до села. Не так уж и сложно. И ничего страшного. На первый взгляд.
А и ладно! Хватит рефлексировать! И Володя неспешно, но решительно поковылял вниз по склону.
Спускаться попервой было куда легче, чем подниматься по крутой тропе на гору. Но не прошло и двадцати минут, как ситуация конкретно поменялась. Стали довольно часто попадаться поваленные стволы деревьев, через которые приходилось перебираться. И не всегда это было просто. Кое-где - и вовсе опасно. Сухой неохватный ствол с торчащими во все стороны острыми обломками сучьев, а начнёшь на него взбираться - и под ногами лезет кора, соскальзывая со ствола вместе с твоей ногой. Остро заточенные временем обломки устремляются к твоему столь некрепкому телу, и лишь чудо спасает от глубоких порезов. Или вот целый навал стволов: один на другом, один другого попирает, один из-под другого выпячивается и пытается столкнуть с себя конкурента. Ищешь сначала, где через завал обойти, тащишься вверх, но стволы лежат баррикадой - и приходится лезть через завал поверху. А уже мёртвые деревья трещат и прогибаются, так и норовят твою ногу в тиски зажать, и случись такое - тоже не избежать травм, а то и вовсе смерти. Каждый "переход через Альпы" начинается с замирания сердца и заканчивается приглушёнными матюками. И, кстати, что-то всё чаще и чаще приходится вот так вот перебираться через поваленные коряги, а уж времени на это тратится - божечьки мои! Чем ниже он спускался, тем больше скатывалось и скапливалось стволов, тем массивней получались завалы.
"Стоп! - Поразила его мысль. - Так это что, получается, что как спущусь в лощину, то этого вот добра будет вообще перебор? И придётся перебираться через сплошной непролазный частокол стволов?! Тащась как черепаха?"
Володя проследил взглядом вниз по склону и присвистнул: его опасения подтверждались наглядно. Ещё ниже погибших когда-то энтов торчало ещё больше. Самой лощины видно не было: лес скрывал за частоколом то, что творилось несколькими сотнями метрами вниз по склону. Но вряд ли догадки сильно отличались от реальности.
Значит, вниз не нужно. Глупец он, когда думал, что тяжёлое всё позади и смело можно спускаться. Пока он это осознал, успел протащиться, наверное, метров эдак на двести ниже. Впрочем, если теперь держаться более-менее на одном уровне и идти по склону параллельно виртуальной дороге, то и так сойдёт, верно?
Дорога была теперь однообразна и тяжела. Через сухие стволы, проваливаясь в ямы и тащась вверх по склону, чтобы обойти очередной завал. Медленно, трудно, но всё же - вперёд.
Он время от времени вытаскивал смартфон и сверялся, правильно ли идёт и скоро ли смычка гор и тропа между ними. Выходило, что скоро, хотя визуально это отчего-то не наблюдалось. Лес, горы по бокам, треск под ногами - и всё. Никаких просветов, никаких лощин, никаких троп. Деревья, мёртвые и живые, дёрн, плющ, камни. Склоны гор - словно застывшее море. Вверх и вниз, вниз и вверх.
Шли минуты, десятки минут, час. Полтора.
И вот, когда по карте, наконец, он должен был упереться в смычку гор, он упёрся... в такой же крутой склон горы. Здесь круча делала поворот - и шла вбок. А он стоял в углу. Виртуальная тропа завела его в ловушку. Она легко перемахивала через горы - и выводила к селу. В двухмерном пространстве всё так легко и просто, а на самделе-то...
Владимир сидел на коряге и тупо рассматривал отвесные склоны, съевшие его путеводную тропу. Ну вот что сейчас-то делать? Есть два варианта. Первый: это идти так же по склону горы, огибая её. Да, это далеко и да, с таким темпом он до Синяка, наверное, только под вечер дойдёт. Но это вариант! А второй? Второй куда быстрее, но куда тяжелее: вверх по склону, такому крутому, что почти отвесному. На гору. Через неё. А там спуститься - и Синяк. Такой же план, что и несколько часов назад. Вот только тогда он, дебил, им не воспользовался, хотя был на вершине. И спускался, спускался... А теперь наверх?
Володя крепко задумался, с сомнением смотря то на склон и долгий путь вдоль него в обход горы, то на другой склон и вверх. Сколько там подниматься? Полкилометра? Да ну, не осилит.
Тут его взгляд зацепился за ранее не интересующий его режим отображения карты. Рельеф! И где его глаза прежде были? Он ткнул в режим и обнаружил, что вершина находится на отметке 920-950 метров, а он сам - на триста метров ниже. На триста! Не полкилометра! Триста - ха! Да это ничто! Это мы одолеем!
Володя разулыбался. Решение принято! Подтянув лямки рюкзака и глотнув из почти ополовиненной баклаги воды, он полез в гору.
* * *
Он специально одёргивал себя несколько раз, когда хотел вытащить смартфон и посмотреть, сколько же метров вверх по склону он уже преодолел? По ощущениям выходило - полсотни уже, не меньше. И пусть каждый шаг давался всё тяжелее, он всё не делал привала, собираясь львиную долю подъёма одолеть за раз. Наконец, интерес преодолел, да и колени взвыли - и он плюхнулся на примеченный ствол поваленного дерева. Отдышался, глотнул воды и, оттягивая удовольствие от того, что увидит, достал смартфон.
"Тэк-с, сколько там теперь? Было примерно 650, а теперь, наверное, все 700, если не больше... Сколько? Да нет, не может быть. Наверное, устаревшие данные. - Он покрутил гаджет во все стороны, убеждаясь, что прибор вполне себе функционирует. - Не верю. Это что, вот это я столько тащился, вымахался весь, а залез всего на... всего на... пятнадцать метров выше?"
Выходило, что так. Получалось, что он потратил большинство ещё остававшихся у него сил на то, чтобы осилить всего-то двадцатую часть того, на сколько ему предстояло подняться. А где взять силы на остальные девятнадцать частей?
Тут смартфон мигнул - и его экран погас...
Сначала Владимир не понял, что произошло, и почему выключился телефон. Он нажал на кнопку - нет ответа. Потряс смартфон, потыкал в экран, с силой надавил на кнопку - но ничего.
- Твою мать! - и Петрович устало выматерился. Доигрался. Теперь, если...
И вдруг на него свалилось осознание того, в каком он положении оказался. Он совершенно один, непонятно где. Да, он сказал хозяйке пансионата, что пошёл в горы в лес. Но не говорил, куда, а она и не спрашивала. Не говорил, потому что и не знал, куда пойдёт. Ну, пошёл и пошёл. Будет ли беспокоиться хозяйка, если не увидит постояльца вечером? А раньше беспокоилась? Нет. Так чего сейчас будет? Она будет волноваться, когда придёт время ему съезжать, а это будет только через два дня. Ах, да, родные будут волноваться, если вечерком они не созвонятся. И свяжутся по телефону с хозяйкой, у них-то её номер на всякий случай есть, и тогда, скорее всего, она уже позвонит в МЧС. Ну ок, а где, если что, они будут искать? Ведь с тропы он сошёл и шёл очень долго по местам, где не было людей долго, очень долго. Годами. А в первую очередь смотреть будут по тропам, в ближайших селениях, по дорогам. Не в глуши нехоженой. А значит, если что, то помощь до него доберётся опять-таки не раньше, чем через несколько дней. Сможет ли он, городской житель, офисный планктон, выжить эти несколько дней, если что... Если. Что. Если... что? Если он неудачно упадёт и сломает ногу. Если он неудачно упадёт и пропорет себе живот острой веткой. Если он скатится по камням с кручи. Если, если...
- То есть, - безжалостно добил себя Петрович, - если случится неприятность и ты серьёзно поранишься, то тебя не спасут вовремя, потому что не знают, где ты, а ты не имеешь возможности с ними связаться?
И сам себе ответил:
- Ой.
А потом привалился спиной к дереву и повторил:
- Ой...
Он долго так просидел, осознавая ситуацию. Теперь, мать его, всё, шутки закончились. Теперь всё серьёзно.
Вдруг как-то резко потемнело, словно наступал вечер. Владимир заполошно глянул на часы. Нет, слава Богу, было только два часа дня. До всамделишного вечера и реальной темноты ещё часов шесть. Просто тучка на солнце набежала.
"Ну, ладно, хватит рефлексировать, - встрепенулся от тяжким дум Володя. - "Если, если". Нужно быть осторожным, чтобы "если" не случилось. Значит, будем осторожны. Так. Что у нас есть?"
Он знал, что у него в рюкзаке, но не мешало освежить память. Начал доставать из всех отделений по очереди предметы и раскладывать их перед собой.
Фотоаппарат в чехле. Зачем он только его тащит, если почти все фото делает на смартфон? Хотя, панорамные фото, конечно, у "мыльницы" выходят отменно. Да и теперь, когда смартфон "сдох", "если что" - прощальное видео можно будет записать на него. Вода в полуторалитровой баклаге, опорожнённой уже больше, чем наполовину. Нужно будет теперь экономить: подъём всегда тяжёл, с потом много жидкости уходит, постоянно требуется пополнять истощаемый запас. Вон, сколько уже в лесу - а так ни разу и не сходил "по малому": всё потом выходит. Что там ещё? Журнал, что торчал постоянно в рюкзаке развлечения ради. Нормально, на растопку пойдёт, если заночевать придётся. Всякая канцелярская мелочевка, которую вынимать не захотел. Большой тройной "Сникерс", если есть захочется. Пока не захотелось. Складной недавно заточенный нож. Аптечка из нескольких видов таблеток и капсул, лейкопластырей и даже рулон бинта. Спички. Фонарик с тремя режимами свечения - специально на поездку купил! Так же, как и компас. Обычный компас со стрелкой. В карманах - документы, деньги, носовой платок. Ну, как бы, и всё. А что ещё нужно? Спальник? Так не собирался в лесу ночевать. Сигнальные файеры? Буханка хлеба, чтобы крошки оставлять аки Гензель и Гретель?
Практически всё по делу. Практически ничего лишнего. И выбросить нечего, чтобы уменьшить вес. Да и весу почти никакого. Одно понятно: с этим набором вещей он в лесу не выживет. Так что кровь из носа: нужно добраться до цивилизации.
Нормально, прорвёмся.
Володя откинул тревожащие его мысли, засунул всё вынутое добро в рюкзак, оставив только компас. Когда он его покупал, то компас почему-то не показывал правильное направление до тех пор, пока его из рук не выпустишь. Такой, получается, чувствительный, что реагировал на слабое магнитное поле человека. Потому и сейчас Владимир поставил компас на колоду и убрал подальше руки. Ну, всё нормально. Вот он север, а идти ему, насколько он помнил из карт на смартфоне, строго на северо-запад. Аккурат через гору. Так что компас всё правильно показывает и на него можно будет положиться. Не заблудишься!
Делать нечего, нужно двигать дальше. Петрович наметил следующую точку привала, куда как ближе предыдущей - и потащился вверх.
Что и говорить, было тяжело. Угол наклона укоса по прикидкам был градусов пятьдесят пять-шестьдесят, даже круче, чем та тропа, по которой выбрался пару часов назад к вершине. Рыжая пожухлая листва едва скрывала выпирающие булыжники. Там, сям где густо, а где не очень валялись стволы деревьев, иногда прямо с выдранными корнями. Деревья росли плотно, скрывая и склон, и небо, и совсем непонятно было, сколько ещё тащиться до вершины.
Каждый шаг приходилось делать выверено, предварительно проверяя или посохом, или притопом. Если под ступнёй не шаталось - можно было переносить на неё вес тела. И вновь, и снова. На руках мозоли вспухли и прорвались водой, многострадальные коленные и тазовые суставы тихо выли от перегрузок. Но шаг, и вновь, и снова. Следующий шаг. И ещё один. Хочется остановиться, передохнуть, задержаться на стволе дерева, который перелезаешь. Но нельзя, нельзя. Лишь на привале, а до него ещё топать несколько деревьев. Ближе, ближе! Всё.
Он оседает на землю, шумно переводя дыхание. Оглядывается назад, взглядом вновь проделывая пройденный сейчас путь, сокрушённо вздыхает. Силы, силы. Уходят силы. Нужно отдохнуть конкретно.
Но нет, на следующем привале.
Он достаёт баклагу с водой, делает мелкий, едва смочить губы, глоток. Бережно прячет воду обратно. "Где там следующий привал будет?"
Плющ вяжет ноги, приходится выдирать, и на это тоже тратятся силы. Из-под ног предательски выскальзывает булыжник, и Владимир едва не падает, чертыхается. Перед глазами появляется очередной завал, Петрович лезет по нему, как через забор. Завал угрожающе шатается под его весом, грозя соскользнуть вместе с человеком вниз по склону. Человек упорно карабкается. Человеку уже плевать. Он слишком устал, чтобы реагировать на эти шатания, он верит только в слепую удачу. Что пронесёт, в который раз пронесёт. И удача в который раз ему улыбается.
Он падает на привалах, со стоном приваливаясь к деревьям, подтягивает ватные ноги, массирует пылающие колени.
Он быстро потерял счёт времени. Каждый раз смотрел туда, куда нужно будет дойти в этот раз, шептал "Я не дойду" - и доходил. И вновь падал, стонал, массировал, молча смотрел вниз, на исчезающие в толчее стволов его прежние привалы, потом смотрел вверх и намечал новую остановку.
Сколько всё это продолжалось? Он не замечал. Давно потерял счёт времени.
"Сколько это - триста метров? - думал он. Сравнивал. И выдавливал из себя потрясённо: - Это, мать его, стоэтажный дом! Сто этажей! Трындец!"
Вскоре путь вверх у него перестал дробиться на остановки и очередные броски вверх по круче. Всё слилось в дико уставшей круговерти. Взгляд его упёрся в камни под ногами, ноги уже механично поднимались и опускались, колени выдавливали тело на очередном шаге вверх. Метр за метром, "этаж" за "этажом". Смочить губы водой, скользнуть взглядом вверх, убедиться, что тащиться ещё и тащиться - и взгромоздить себя на ноги. "Вперёд, тварюка, вперёд, сволочь!" - рычал он на себя. Пот жёг глаза. Бейсболка, которой он периодически обмахивался, уже не гнулась, превратившись в соляную матерчатую скульптуру.
- Ни за что на свете больше не приеду в Карпаты, - бурчал он себе под нос. - Да я завтра вообще не встану с кровати... Ха! Завтра! Будет ли оно, это "завтра"?
Шаг за шагом, метр за метром. Ноги гнулись уже с трудом, и на каждый шаг из груди вырывался стон.
- Маленькие дети, - хрипло выталкивал из себя Владимир с дыханием. - Ни за что на свете. Не ходите, дети. В Карпаты гулять. Не сходите, дети. В Карпатах с троп. Не тащитесь, дети. В глушь и горы. Нахер, дети, вам эти приключения?
На очередном привале он рухнул в вывороченную упавшим стволом песчаную воронку. И понял, что всё. Он приплыл. Это конец. С трудом перевернулся на бок, а потом на спину. В поясницу с хлюпаньем упёрлась баклага воды, но поправлять её не было ни сил, ни желания. Он попробовал подтянуть ноги, чтобы перевалиться хотя бы на бок, но с удивлением обнаружил, что не способен сделать даже этого! Ноги дрожали, по ним волнами ходили жар и боль, а потом - тупая усталость. Но пошевелить их теперь даже и мысли не возникало. Они превратились в ноющие колоды.
- Ну вот и всё, - как-то просто и отрешённо, без всяких чувств подумал он. - Я выдохся. У меня не осталось никаких сил. Я пуст.
Его накрыла с головой даже не обида, а какое-то жгучее отчаяние. "Так глупо, - думал он. - Так глупо. Я такой слабый. Все силы ушли на этот подъём. И ведь не добрался ещё до вершины, и неизвестно, сколько тащиться!"
Он понял, что если сделает хоть шаг, то умрёт. Вот здесь и сейчас. В глазах было темно, хотелось просто лечь и заснуть.
Придётся ждать тут до тех пор, пока дичайшая усталость не пройдёт. А на это может уйти и несколько часов. И может статься так, что спускаться придётся уже в темноте, а это смертельно опасно. Короче говоря, самый насущный вопрос теперь - готовиться уже к ночлегу или нет? "До потемнения ещё, - он глянул на часы. Однако! Прошло только сорок минут, как он начал лезть в гору. А по ощущениям - несколько часов. - До потемнения ещё овер дофига времени. Но сколько ещё тащиться вверх?"
Он с кряхтением приподнялся на коленях и локтях и выглянул из воронки наверх. И застыл. Встряхнул головой, со стоном подтянул ноги и сел на корточки. "Действительно, не показалось! Это просветы в деревьях!"
В сплошной стене леса среди коричневого и зелёного мелькало голубое. И не вверху, а вот уже, среди стволов. Вершина была уже видна! До неё оставались какие-то десятки метров!
Володя устало улыбнулся и с криком встал на ноги. Его шатало из стороны в сторону, но с рыком он потянул ногу вперёд и вверх - и сделал первый шаг. К вершине! Вперёд! Последний рывок!
Запал прошёл очень быстро, на третьем десятке шагов колени задрожали, ноги не выдержали веса тела - и он упал, больно ушибся о камни под пеленой плюща.
- Нифига! - рыкнул он, попытался встать, но не сумел. И тогда он полез на карачках. С удивлением обнаружил, что в левой руке до сих пор сжимает посох. Не выкинул его, не потерял. Это сейчас был бесполезный груз, но рука вцепилась в него мёртвой хваткой: не оторвать. Он полз на карачках, со стоном передвигая ноги и руки, шипя от боли, когда коленка упиралась в острую грань булыжника. Несколько раз запястья простреливало болью: у него давно был туннельный синдром в руках - и он падал на грудь, зарывался лицом в зелёный плющ. Но полз, полз дальше. Пока не упёрся лбом в очередной выбеленный дождями и времени упавший ствол дерева. Взглянул тупо на него, начал перебираться - и посмотрел вперёд. И не нашёл горы. Перед ним были только деревья. Густой частокол тонких стволов зиял всё же пустотами, а в них весело проглядывалось голубое небо.
Владимир со стоном выполз на ствол и распластался на нагретой древесине, словно утопающий на плоту. Он дошёл. Боже, боже, он дошёл!
* * *
Владимир сидел на упавшем стволе долго. И не чувствовал ничего. Ни радости, ни удовлетворения от хорошо сделанной работы, ни облегчения от того, что такой нереальный труд уже позади.
Пустота.
Он ощущал одну усталость. Дикую, наваливающуюся на веки и трясущую короткими судорогами ноги усталость.
Не хотелось ничего. Разве что лечь и поспать. До того забрести в душ и смыть с себя многослойный застывший соляными разводами пот. Достать из холодильника загодя уложенные рядком и ждущие этого момента бутылки пива и набулькать пенного напитка в бокал. А потом присосаться к нему и пить, пить залпом, до дна.
"Боже, как же я устал!"
Он достал компас, отметил для себя направление на северо-запад - и решительно поднялся на ноги. Тело шатнулось, но он опёрся на счастливо не выброшенный посох, незнамо чему улыбнулся - и пошёл дальше.
Теперь нужно спуститься. И не на триста метров, а на все девятьсот.
Через несколько десятков метров земля резко ушла вниз. Открылся крутой спуск. Перед глазами появилась чудесна картина склонов ближайших гор, поросших лесом, и если бы он не был таким уставшим, то достал бы фотоаппарат и нащёлкал бы красот для соцсетей и бложиков. Но ему было уже плевать. Да, сюда поднимаются для вот таких вот фото и для таких вот видов, но сейчас он ненавидел всю эту красоту. Его заботило куда как больше то, как он будет спускаться.
Склон походил просто на провал, по такому крутому, иди он с этой стороны, ни за что не поднялся бы. Вправо и влево просматривалась та же картина: крутой спуск, заросший деревьями. Делать нечего, нужно пытаться сползать в таких условиях. Именно сползать, потому что идти не получится ну никак!
Владимир устало выматерился - и осторожно перевалил через гребень. Предательски дрожащие колени тут же подкосило, и он не скатился со склона только потому, что влип с размаху в ствол ниже растущего дерева.
- Твою мать! - взрыкнул Петрович, сокрушённо помотал головой и приметил следующее дерево. Короткая перебежка, больше схожее на падение - и ствол содрогнулся от свалившегося на него человека. - Главное - не скатиться! - рычал на себя Владимир. - А то костей не соберёшь.
Вот так перебежками и падениями он и спускался вниз ещё какое-то время. Да уж, путь вниз оказался едва ли не труднее пути вверх. Ноги подгибались, а ведь одна ошибка - и летишь вниз, по камням и сухостою. Ноги проваливались в какие-то каверны, наверное, змеиные норы. Как его не ужалили до сих пор? Везение, это странное везение. Хрустело, из плотного наста листьев вдруг выныривали острые сухие жерди, что целились в живот, цеплялись вьюнки, норовя сделать подсечку.
Но он спускался и спускался.
Наконец, склон стал не таким крутым, и можно было даже идти по этим едва прикрытым перегноем булыжникам. Владимир остановился и оглянулся. Присвистнул. Всё же очень крутой склон, и спускаться по такому мог только больной на голову человек. Или вусмерть отчаявшийся. Он был и тот, и этот.
Компас, направление, очередной бросок. Склоны, расщелины, укосы. Деревья, кусты и плющ. Камни, булыжники и сухостой.
И вдруг - грунтовая дорога!
Он так обрадовался этому признаку цивилизации, что, вывалившись на колею, станцевал какую-то диковатую джигу и, повернувшись к заросшим склонам, показал им дулю, "фак", согнул руку в локте, плюнул и проорал:
- Ну что, сука, взял меня? А накуся-выкуси!
Лес не ответил.
Откуда-то появились новые силы, из каких-то самых крайних и глубоких каверн - и Володя чуть ли не вприпрыжку поспешил по дороге, насвистывая бравурные мотивчики. Скоро всё закончится! Дорога приведёт его к Синяку, ведь никуда больше она вести не может! Скоро он ступит на асфальт, сядет на лавочку и выжлоктит целую баклагу только что купленной минералки.
Но что это? Поперёк дороги стали встречаться сучья, потом небольшой ствол дерева, причём старый, давно высохший. Его никто не убирал! Потом сквозь колею стала пробиваться трава, её становилось всё больше... и дорога исчезла.
Петрович стоял на остатках колеи и не верил своим глазам.
- Нет, - отчаянье затопило его, ноги вновь подкосились, и он едва не упал. - Нет, не может быть! Лес, тварь ты такая, ты почему не хочешь меня отпускать?
Он даже поймал себя на мысли, что хочет извиниться перед горами за его недавние оскорбительные выкрики, даже набрал побольше воздуха в лёгкие, но осёкся. Перед кем извиняться, перед чем? Он, кажись, уже потихоньку сходит с ума.
Компас! Направление! Потопали!
Уже ненавистные деревья, все эти надоевшие бесконечные склоны, и вновь то вверх, то вниз. Казалось, этому не будет конца. Он пару раз натыкался на проблески цивилизации: то бетонная круглая блямба с крышкой, из-под которой выбивается ручей. То явно тропинка, но ведущая совсем е в том направлении, которое ему было нужно.
Петровичу казалось, что Синяк уже рядом, уже вот, но лесовики или кто там ещё, вуйки все эти, карпатские мольфары - они мстят за то, что он посмел забраться в их владения, что он пришлый, не отсюда, что не отдал должного внимания и не принёс подношений, что оскорблял... Да, он готов был в это всё поверить, ведь вокруг всё так же были только одни деревья и кусты, и горы.
И когда отчаянье затопило его почти до краёв, и он готов был молиться на деревья и признать все мыслимые и немыслимые грехи - в разрыве деревьев мелькнула крыша. Обычная черепичная крыша. И забор. И ещё одна крыша. И люди вон там на дороге, смотрят куда-то в лес. Глупые, не смотрите, там нет ничего, кроме деревьев, и круч, и булыжников, и ручьёв, и...
Он побежал. Спотыкаясь, оскальзываясь, цепляясь на каждом шагу за что-то, на что-то натыкаясь. Ветви били его по голове, кусты рвали джинсы, в ноги бросались камни. Но он бежал, он вырывался из ловушки. И когда до дороги оставались считанные метры, вокруг лодыжек прочными узлами закрутились вьюнки, под ноги ударило корягой - и он полетел на землю. Грохнулся на все четыре и уставился на остро обломанный сучок давно погибшего дерева, что нацелился ему прямо в глаз. Ещё бы тридцать сантиметров... Лес до последнего его не отпускал и не хотел смириться с тем, что человеку удалось вырваться.
Владимир ступил на асфальт дороги, остановился. Повернулся всем телом к стене деревьев, к крутым склонам. И хотел было крикнуть что-то оскорбительное за всё то, что ему довелось пережить. Но он подумал, ещё раз подумал, потом улыбнулся устало и хрипло прошептал:
- Ну, спасибо тебе, Карпаты, за славное приключение! До следующего раза!
![[]](/img/r/rashewskij_m_w/karpaty/dsc01121.jpg)
![[]](/img/r/rashewskij_m_w/karpaty/img_20180822_114049.jpg)
![[]](/img/r/rashewskij_m_w/karpaty/img_20180822_093827.jpg)
![[]](/img/r/rashewskij_m_w/karpaty/img_20180822_101438.jpg)
![[]](/img/r/rashewskij_m_w/karpaty/img_20180822_104931.jpg)
![[]](/img/r/rashewskij_m_w/karpaty/img_20180822_102041.jpg)
![[]](/img/r/rashewskij_m_w/karpaty/img_20180822_104707.jpg)
![[]](/img/r/rashewskij_m_w/karpaty/img_20180822_120231.jpg)
![[]](/img/r/rashewskij_m_w/karpaty/img_20180822_121825.jpg)
![[]](/img/r/rashewskij_m_w/karpaty/img_20180822_123806.jpg)