"Песнь козла"( ноябрь 2003г. -  июль 2004г.)




***

Блокнот мой новый, что бутыль с вином,
Ты откупорь, тебе понравится,
Таких я вин любитель, пьяница,
И часто выручает лишь оно.




***

Сбирая знанья, словно листья,
Сушила их в альбоме пыльном,
Из книжек всех сжевавши мысли,
Себя раздула в пузырь мыльный,
Губила жизнь за глупою наукой
И лезла в бой, когда не просят,
Тех, от которых веет скукой,
Жизнь и на дух не переносит,
И нищету души скрывая,
Зубрила ночью чьи-то фразы,
И сложные задачи разрешая,
Искала интегралы, фазы,
И зная тысячи ответов,
Ты знала хоть один вопрос?
И как уродская комета
Казала длинных знаний хвост,
Но знанью не бывать без скорби,
Узнал чего и нет возврата,
Любой вопрос рождает споры -
Так кто-то умничал когда-то.




***

Во тьме, расцвеченной огнями
Колечных зданий и машин,
Мы жизнь исчерпываем днями,
Болезнями, количеством морщин,
И с каждым днем нам только хуже,
Все меньше правды в тех словах,
Что из души торчат наружу,
Смолою вязнут на зубах,
Бежать отсюда нету смысла,
Глаза уставив в никуда,
С глубокой скорбию на роже,
В путь провожаем облака.




***

Неважно что у тебя есть
И где бы ты не был
Что делаешь здесь?
Тебя ждет небо!




***

Безумные клоуны черных симфоний
И опер кровавых на грязном полу,
Мотая на ус слова граммофонов,
Пускают по кругу иглу,
Вдогонку, по кругу, по черной пластинке
Несется растерзанный вальс,
И пьяные люди в грязных ботинках
Танцуют сегодня для вас:
И грохот чечетки как канонада,
И смерть от удара под каблуком,
Вокруг нас танцуют - это засада! -
Сердце съежилось в ком.
А мысли со свистом проносятся мимо,
Шрапнелью буравят висок,
Визгливого хохота ржавая мина
Нащупала чей-то носок,
Разрыв... и остатки неруганной чести
И совести жгучей разодраны в клочья,
И в бой уж идут и пики, и крести,
Все без числа, прямо и молча!




Время.

Время ждет тебя за углом,
Чтобы голову раскроить топором,
Чтобы тело забросать черной землей,
И совсем не важно кто ты такой.
Беги от времени, прячь глаза,
Скрывай щеку, по которой слеза
Течет мучительно и так долго,
Только в этом мало толка,
Ведь снова угол и снова топор,
След кровавый уводит во двор,
Земля мерзлая, звон лопаты,
А потом ищут виноватых.
Но их нет! Ты их не ищи,
Это ты кушал кислые щи,
Считал, что любил, считал, что хотел,
Считал, что спешил, но это ты  не успел?
А время простит, время поймет,-
Они говорят, и их время идет,
И вот оно уже за углом,
На изготовке с своим топором...
Один удар и все стремления
Разбиты, разбита память,
А ты хотел спорить с временем,
Хотел стоять и не падать,
Ведь ты продукт утилизации,
Хорошего мыла из плохих людей,
И прах твой развеют над канализацией,
Над километрами минных полей
Так было и так будет всегда,
Конвейерной лентой несутся года,
Вся твоя жизнь -  немое кино,
Ты просто состарился и умер давно. 




Винни-Пух.

Ты приходишь домой к зубастому другу,
И косяк с травой уходит по кругу,
А приход не идет, точней не приходит,
Только мысль шальная, как всегда, где-то бродит.
И вы льете водку из стаканов в желудки -
Это длится все непервые сутки,
Это длится уже непервый год,
И не каждый помнит, где он живет.
И, как всегда, среди пустых бутылок
Ты понимаешь, что насквозь из опилок,
А все твои лучшие друзья -
Это большая свинья!
Мой бедный медведь, не пытайся бежать,
На воздушном шаре тебе не летать,
Ты крепко застрял в чужой норе,
И проиграл в своей игре.




***

И на планете маленькой наш принц,
Сидит и плачет: неужели старым буду я?
Шипастая, как серый фриц,
Огромная та роза, как свинья,

Берет её в ладони,
Но ему так больно!

Не в силах удержать её,
Ведь пальцы старые вдруг стали пеной,
Так на краю вселенной
Всех нас находит острие
Холодной, страшной, словно жизнь косы,
Когда ты думаешь, что ты так молод,
И хочется бежать по полю в первых капельках росы,
И сердце прятать в вечный холод,
Считая, что так легче жить,

Но ты лишь стар, как тот наследный принц,
И где твоё наследство?
Ты в поисках его проводишь детство,
Втыкая в руку непонятный шприц.

А я на одиноком астероиде,
Где нету баобабов, нету роз,
Гоним ударами межзвездных розг,
О том, в какой беде
Наш малый принц пою,
Монах, сидящий на краю,
Весь в белой бороде
Услышит и не бросится на помощь,
Не то, чтоб стар, иль одолела немощь,
Таким уж не помочь, как бедный принц,

Но жизнь и старость лишь  слова
Для тех, кто может подобно бабочке летать.




***

Не спится, подавайте мне карету,
Я полечу на Невский погулять,
Чтоб переулком затеряться где-то,
Чтоб черным мыслям меня было не достать. 
- Эй, барин, спишь? Уже приехали,
Ты вишь Нева, как бьется за спиной.
Да как тут спать? Пока мы ехали,
Я видел они гонятся за мной,
Им не узнать меня крикливого и пьяного -
Я становлюсь назойлив, даже груб,
И от погони скроюсь ресторанами,
Сегодня пьянство возвожу я в куб,
Течет рекой вино, портвейн и водка,
Впадает в моего желудка океан,
Вы посмотрите на мою походку!
Я на ногах держусь, а значит я не пьян!
Потом хмельные песни под гармошку
Про женщин, жизнь и обо всем в стихах,
Товарищ, получивший трешку,
Рви на гармони буйные меха,
Рви, чтоб до глубины души достало,
Чтоб я забыл кто я и где мой дом,
А я а все пью и мне все мало,
Ох, пожалею я потом...




Покушение на богоубийство.

Вавилонская башня грязной посуды
Неровным пальцем метит в небо -
Свидетельство слепого самосуда
Построено на крошках хлеба,
И нож холодный гильотиной тянется
К пушистой белой бороде,
Но и следа на тощей шее не останется -
Порезы остаются на себе,
Затыкать насмерть острой вилкой,
И бить его и в глаз и в кровь,
И череп лысый раскроить бутылкой,
Попробовать на вкус божественную кровь,
Но кровь соленая, подобна человечьей,
И раны на моем тщедушном теле.
Скончался от полученных увечий.
Самоубийство. И поставят точку в деле.
А он простил, сидит, смеется,
Заблудшая твоя душа,
Не раз еще к нему вернется,
И будет плакать не спеша.
 



***

Немые крики и удары,
Вся жизнь неслышный бой с собой,
Незаживающие раны,
И пленных бесконечный строй,
Бивак холодный одинокий
В степи не принятых молитв,
Дозор слепой, и у дороги
Чуть зазевался и убит.
Безмолвный труп в траве высокой,
И стаи злого воронья,
Ведь ты становишься осокой,
В тот день, когда убил себя.
 




***

Свеча оплавилась слезами,
Ночей бессонных море в блюдце,
Рябой фитиль рождает пламя,
Невдалеке часы скребутся,
И слышен храп за стенкой томный,
Мерцают звезды в вышине,
Блуждает сон в стране огромной,
Так весело не спиться мне.




Звон.

Звон в ушах и пустой голове,
Звон в камышах и густой траве,
Звон катится по миру медной монетой,
И расходится в стороны, каркают вороны,
Кружится, вьюжится звон заколдованный,
И по полю белому носится жаркое лето.




Молчи!

Мой маленький, помилуй, поМОЛЧИ,
Дай мне присесть хотя бы на минутку,
Все хорошо, ты только не кричи,
Я от тебя устала не на шутку!


Ты надоел, стой смирно, заМОЛЧИ!
Я знаю тесно, скоро наша остановка,
Ну тише, мы выходим, не кричи,
Я от тебя устала, Вовка.


Мне в душу лезут хворые врачи,
Их скальпель острый ранит сердце,
Ща тяжко всем, ты понял, заМОЛЧИ,
Народ не любит громких перцев.




***

Разрезав черный купол ночи,
Безумным знаком отрицанья,
Когда сосед за стенкой стонет,
Ко мне приходит дух отчаянья
И рвет рубашку на груди,
Ломает, вырывает руки,
Берет за горло и глядит -
Незабываемые муки:
Сдавайся, ты погиб давно,
Ты пешка, не дойти до поля,
А пленных ждет уют, вино,
У пленных все есть, кроме воли.




Зима.

Снегири красными вспышками 
На белой картине снега,
Деревья голыми вышками
Тянут облака с неба,
Люди по улицам носятся
Вереницей черных следов,
Сердце на волю просится 
Из страны вечных льдов,
И каждый вечер сбегал оттуда -
Раздирал в кровь длинные пальцы,
Но каждый раз тупое чудо:
Каждое утро все как раньше,
Снова ветер поет
Песни холода и отчаянья,
Косой звеня, кто-то придет,
Перепутает дверь нечаянно,
Остывший труп на холодном полу
В промозглом мире у батареи,
Челюсть отвисла, торчат зубы,
И только лишь мысль греет:
ПРИДЕТ ЛЕТО И ВСЕ ПЕРЕМЕНИТСЯ!




Jingle.

Зеленые красавицы на белом снегу
По рукам и ногам связаны,
Хватают их за ветви, рвут,
Улыбаются и смеются грязно,
Им лишь бы успеть
Пока свежая принести домой
И оставить в углу стареть,
Забросав мишурой.

Тысячи комиков вам на потеху,
Пришли, жгут огоньки голубые,
И в бане поет Эдита Пьеха,
И Мягков корчит рожи любые.

- Поджигай фитиль! Наводи в небо!
Своротим звезды к чертям собачьим! -
Взрыв. Салют. Новый год.
И лишь куранты на башне плачут.




***

Величие простейшей канарейки
Над сложным непонятным человеком
Так очевидно и бесповоротно
При первом взгляде на седое небо.
И скалы, что остры и неприступны,
На чьих плечах лежит все наше небо,
Дают приют тем гордым птицам,
А нам дают лишь смерть и пораженье.
И океан, что синим языком
Ласкает скал утесы сильных,
Что с миром говорит на птичьем языке,
Для нас бездонно непонятен.
И лишь огонь подвластен человеку,
Огонь несущий смерть всему живому,
Что на лету сбивает птицу,
Свидетельство слепого превосходства.




***

Всю жизнь он горбился,
Чтобы спину расправить крестом,
Сменял соседа под хлыстом,
И стремился
Шел только вперед всегда,
За ним всегда звезда
Катилась по небу и днем и ночью,
Давала силу, опору и прочее,
Чтоб встать, когда упал,
И он всегда вставал,
Просил прощения у окружающих
За то, что грязью забрызгал их,
Очищал от черного смрада
Руки, лицо, волосы, глаза.




С таким лицом.

С таким лицом идкт через дорогу,
Не поднимая ног, не разбирая броду,
С желаньем умереть,
И без желанья жить,
С желаньем улететь
Отсюда иль уплыть,
И несмотря на право,
Смотрять в лево,
Куда шальная тачка улетела,
Туда, где солнце уж погасло,
Да здесь не жизнь,
Сплошное постно масло,
С таким лицом уж не живут, уходят
Не поднимая глаз,
Туда, где нет дороги.




Песня красноармейца.

Лить кровь, кричать: Ура! -
Любимая игра
У нас, у русских.
И тысячи смертей
В глазах монгольских, узких,
Как отблеск от костра
Ненужного с утра.
Храп лошадей,
И воины Чингиз Хана
Хлебают кашу из соломенного чана,
На их клинках - звезда,
А вождь их - Блюхер,
Здесь, как всегда, рифмуется ...изда -
Сей рифмой мы наводим шухер
На города в пыли,
Чьи белые знамена
Глядятся в небо, как иконы.
И мы уже в пути.
Копытом топчем степь,
Политую слезами не наших матерей.
Трясется твердь.
Но мы смелей
Идем вперед.
Там, где победы теряют "по",
И наступают беды,
Что же нас ждет?
Ведь мы несем не крест, звезду,
И хочется сказать: Иди в ...изду!
Но слышится: Сдаемся!
Орудья на земле. Напьемся!
И будем баб терзать
Небрежно,
И головы срезать
Так нежно 
Любимой шашкой -
Льется снова кровь.
Вы спросите: Где здесь любовь?
Любви здесь нет и никогда не будет.
А здесь когда-то были люди
В прекрасной сказке Ильича,
Где принято рубить сплеча,
Рассказанною мною сгоряча,
На эшафоте палача. 




АК.

Я Иван - не дурак,
Но мещанский мрак
Напоминает овраг,
А не бивак
Бывалых рубак.
На душе - бардак,
И решил я так:
Соберу рюкзак,
На упряжке собак,
Иль поможет рысак,
Поеду в кабак,
Где хмельной казак
Танцует гопак.
Там пойму в чем жизни смак.




На смерть Марии Стюарт.

Вся жизнь - лишь миг,
минута перед казнью,
когда с красавицы парик
так безобразно слазит,
лишь каблуком на ногу палачу,
неловкое простите, -
И больше ничего, молчу.
Вся жизнь, как эхо фразы: Вы мне льстите.




МатАн.

Кривая жизни с кривой смерти
Пересекаются в одной точке -
Это экстремум твоей функции,
Не проверяй, это точно,
И время твое стремится туда,
Предел конечно же могила,
Неявной функцией уходят года,
А ты локален здесь, как мило.




***

Труп твоего Бога
В сердце эпохи увидел Ницше - 
Погребальная плывет пирога,
Усыпальница, в склепе ниша.

Солнце спустилось под воду,
И не смотрит его глаз с неба,
Так какие у тебя поводы,
Чтобы верить в него?

Да и он тебя не любил
И не выполнял свои обещания,
Неужто ты и это забыл,
Закрылся от этого вещами?

Да и сам в него не веришь
И позабыл дорогу в храм,
Только жизнь бутылками меришь,
Да и не жизнь вовсе, а сплошной срам?

Так что живи как все, не рыпайся:
Люби в меру, в меру пей,
Когда надо, в землю заройся,
Стань пищею для червей!




***

Сознанье на дне бокала 
Утопим, как щенков ненужных,
Осталось в этой жизни мало,
И то мы водкою завьюжим.
Зачем нам эти мысли, чувства?
Зачем нам эта ночь без сна?
Зачем ремесла и искусства?
Зачем похабная весна?
У нас есть все в одном стакане,
Чтоб умереть и больше уж не жить,
Не хватит, есть ещё в кармане,
Чем этот мир дрянной запить.




Время бить в набат!

Лишь розы гибнут на песке,
И кто-то пулю мнит в виске
И в твердокаменной тоске
Выводит слово на доске,
И ключ не вертится в замке,
И тихо плачет в уголке,
Поставленный туда как мат,
И значит время бить в набат!

Над полем кружит стрекоза,
И не помогут тормоза,
Ведь за рулем сидит шиза,
Друзья отводят прочь глаза,
Все были против, ты был за,
И по щеке ползет слеза,
И вроде бы никто не виноват,
И значит время бить в набат!

Всю розу засидели мухи,
И стрекозу пожрали слухи,
Песок размыл прибой нежданный,
Он с бритвою купался в ванной,
И угол стал от счастья красным,
На газ мы жали не напрасно,
И лишь звонарь на башне, будь ты клят,
Ведь ты проспал все время бить в набат!




***

Припадки творчества
Оставляют следы на венах
Ночь одиночества
Проведенная в голых стенах
Открыт рот
Зубы не смыкаются
Тело гниет 
Душа мается.




***

Цепляясь когтями за плоскость перронов,
Оставляя часы в спальных вагонах,
Мягких, твердых, тупых и острых,
Мы тащим вперед наш ржавый остов,
А мимо несутся города и страны,
И ты смотришь на них как-то странно,
Ты знаешь о жизни вне паровоза,
Но засыпаешь под местным наркозом,
А люди приходят, люди уходят,
Курят в тамбуре, блюют в проходе,
И в купе твоем, как всегда, пусто,
Лишь чай холодный пополам с грустью,
Бутылку водки опустошать очень быстро,
Соображать на троих, ругать машиниста,
Голосом хриплым звать проводницу,
Всерьез пологая, что тебе это снится,
Ты спишь и не слышишь стука колес,
Все конец, это общий наркоз!




Романс.

Мы встретились с тобою прошедшим летом,
Ты был хорошим, обещал любить,
Теперь ты ходишь с черным пистолетом,
Но я то не могу тебя забыть,
И нам с тобою надо обсудить
Целесообразность дальнейших отношений,
Ведь следовало чаще приходить,
Не нужно запоздалых извинений,
А помнишь ты мне книжку подарил
Такую злую, с злым названьем,
И ясно стало сразу: не любил,
Не выполнял беспечных обещаний,
И нам с тобою следует расстаться,
Отчислен ты из штата женихов,
Не дай нам бог с тобою повстречаться,
Ведь ты бежишь на звон клинков.




Дороги.
(перевод с Английского стихотворения Джона Мэнсфилда)

Опять стою на перепутье
 Куда мне? в Уэльс? на край земли?
Ведь все равно я выйду к морю,
 Где под парами корабли.

Течет река дорогой синей
 Сквозь горы, пагоды, леса,
Уж лучше сразу выйти к морю,
 Поднять с друзьями паруса.

И зовет дорога и манит
 Пушистой розой ветров,
И ведет она в тихую гавань,
 Но вечный путь - участь всех моряков.




Сирота.

Мальчик маленький в городе черном
Потерялся и хочется плакать,
Все забыли, ведь был он никчемным,
А на улице дикая слякоть,
И ботинки стирают в кровь пятки,
Вши грызут немытую шею,
Он идет вперед без оглядки,
Опираясь на стены траншеи,
Ядовитым смрадом он дышит,
Взор закрыла слез пелена,
Поют птицы, он их не слышит,
Мозг залитый стаканом вина,
Нету дома и нету дороги,
Смерть с косою ждет за углом,
Подымает высоко он ноги,
Жар хватает маленьким ртом,
Оступается падает в лужи,
Но встает, чтобы дальше идти,
Он идет, никому он не нужен,
И он знает, что ему не дойти...




Гамлет.

Безумно водку залпом пить,
Чтобы в сортире проблеваться,
С облаткою в руке шалить,
Чтобы в больнице оклематься,

Зачем же глупо вот так жить
И над собою издеваться,
И Гамлет хочет уж не быть,
И с этим миром попрощаться,

Ведь нужно что-то изменить,
И бритва тянется к руке,
Синеет грязной вены нить,
И мысли зреют вдалеке,

Порвать единственную нить,
Что душу держит в черном теле,
Констант предела заменить, 
Непостоянством беспредела.




Крестовый поход.

Вносили веру на мечях в пролом стены
Под лязг доспехов и под песнь войны,
Безжалостные крестоносцы с тупым взглядом
По городу кровавым шли парадом:
Взрезали глотки именем Хрестовым,
Насиловали женщин, разрушали храмы,
И выносили злато под чистую,
И покрывали стены смрадным срамом.




Книга Желтого Императора.

Желтый Император в хрустальном дворце,
Молодые морщины на старом лице,
Это только начало, что же будет в конце?

Я прочищаю горло, прочищаю мозги,
Не прочистил глаза - не видно не зги,
Я обновляю организм стаканом портвейна.

А Желтый Император на красном коне,
Он улыбается тебе и мне,
У него есть все, и он даст тебе все:

Рафинированный сахар, исключительный бред,
Властные структуры, матричный след,
Все в этом времени подвластно времени.

Желтый Император на поле сражения,
Он уже достиг поражения,
Он проиграл, но он победил.

И лишь солнце всходит и заходит каждый раз,
А на кухне горит синий газ,
Это у нас, а у вас?

Желтый Император сегодня в гостях,
Браслеты старых истин на его кистях,
Он бьет в барабан, ты пляшешь канкан.

Летопись времен, Хроника веков,
Капли слез на лицах младших богов,
Они узнали радость бытия, они узрели тебя.

Желтый Император лежит в земле,
Его мысли чисты, его конь в табуне,
Он сегодня спокоен, он сегодня свободен.

И возможно не все потеряно, и стоит жить,
И последний косяк в стенку забить,
И завязать с вредной привычкой, просто взять и не пить.

Желтый Император снова в дворце,
Малые дети в кровавом венце,
И вы все ждете что же будет в конце.

Конца не будет, его просто нет,
И кто идет к нему, тот почти слеп,
Есть лишь остановки, вставай и иди.




***

Я сижу на карнизе, вою на луну,
Появились звезды - время ко сну,
Но мне не до сна,
Приходит весна:
Желтое солнце - ласкающий луч,
По жордочке бешенной скачет наш птюч,
Не подходи - схватит за штуч!




***

Поэты - переводчики бумаги
В  четверостишья, строчки и стихи,
Хотят лишь одного - чернильной влаги,
Чтоб было чем замаливать грехи.




***

Царапнуло бумагу ручкой,
Но строки не идут на свет,
Как будто принимает роды,
Мертворожденный наш дуэт.




Осень.

От боли в голове,
От нежеланья стареть
По утрам хочется умереть.

Солнце вылазит за мой горизонт,
Лужи грязи, сломанный зонт,
Осень, деревья опали на треть,
И по утрам хочется умереть.




Весна.

Весна пришла, но снег валит по-новой
И тает, превращаясь в грязь,
А люди прячутся в общественных столовых,
Все больше превращаясь в мразь,
Они спешат по улицам холодным
Из дома на работу, и с работы в дом,
А мир стоит ненужный и голодный,
Пространство подпирая лбом. 




***

Мокры ноги
Иду сгорбленный
Стаканы тревоги
В желудке некормленном.




Пьяные.

Пьяные смеются, пьяные плачут,
В троллейбусе грязном по полю скачут.




Полковнику никто не пишет.

Он прошел свой путь, но всегда был один,
У него есть медали за Сталинград и Берлин,
Он почти не ходит и еле дышит,
И самое страшное, что ему никто не пишет.




Красота под огнем.

На фронте шли жестокие бои,
И стреляли чужие и стреляли свои,
И один вдруг спросил: - Так чего же мы ждем?
- Разве ты не видишь? Красота под огнем!

Вы еще кипятите? Тогда мы идем!
 



***

Одинокий поэт, поэт одиночества,
Пьет с друзьями сладкий, гадкий портвейн,
Он кричит в пустоту, очень скор на пророчества,
И не терпит вида пререзанных вен.

Белый свет давно ему опротивел,
Но он белый и хочется жить,
Трех букв хватит, их на стенке он вывел,
И налил, и запил, чтоб скорее забыть,

А на утро так плохо: нет ни жизни, ни памяти,
Тащить тело свое в чужой гастроном,
Так и тащит никем он не понятый,
Словно сгорбленный маленький гном.




***

Ебал я всех трехстопным ямбом,
Кого не еб, того убил
Гекзаметром и всех по ямам,
Как этот жирный пидор Билл.
Живу я гордый одинокий 
В пизде без света и тепла
И сочиняю эти строки,
Как будто дел нет ни хуя.  




Смерть на корриде.

Песок и кровь в сознании моем
Мешаются в податливую кашу,
Стучит в висок мысль об одном,
О вашем, нашем и безвинно павшем.
Смерть на арене для отвода глаз
От бога скрытая порчевой красной тряпкой,
И кровь сочит наружу без прикрас,
Напоминая чьи-то игры в прятки
И от самих себя, и от быков
От монстров без числа и без названий
За спинами божественных щитов,
Пропив и прогуляв свое рябое знамя
И славное и гордое прозванье: Торреодор!
Ему уже не выйти в корридор.
Остались лишь сомнение и страх.
Лишь вольный ветер носит его прах.
Молчит загадочная, желтая страна.
Она всегда теперь будет одна.




***

В глазах твоих таится смерть
Предчувствием извечного вопроса:
Зачем вот эта твердь
На этих держится колоссах?
И почему мы словно слабые колосья
Подвержены ветрам ненужных перемен?
Зачем берут так много, ничего взамен?




***

Это просто снег кружит над железной дорогой.
Это просто шалит седой Парацельс.
Это просто во сне узрел великого бога,
Что прилег отдохнуть на горячий распластанный рельс.
Это просто вдаль без устали ноги.
Это просто шпалы глядят в никуда.
Просто жизнь в кольцо замыкает дороги.
Просто смерть венцом обвивает года.
Это просто железная ярая вьюга,
Что несется по строчкам моим да чужим,
Та в которой мы потеряли друг друга,
Оттого так безмерно грустим.




***

Смесь чужих языков, пива и водки,
И всего, что было на нашем столе,
Ежом против танков режет стенки у глотки,
Отмечая день новый на нашем дворе.
А потом кто-то мучил гитару,
А потом кто-то силился вспомнить слова,
Я ходил хмельной, запинаясь о тару,
И болела моя голова.
То, что раньше было, не помню,
Помню лишь тазик, отторженье вины,
А потом кто-то зло, остреньким мелом
На забор записал мои пьяные сны.