Расола Ирина Ильинична : другие произведения.

Перекрёсток. Гл.1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Перекрёсток.
  
  
  Вместо предисловия.
  
  
  
   Когда, в славно-известные времена, вся наша страна перевернулась с ног на голову, я, как и большая часть добропорядочного населения, оказался за бортом жизни. Все мои усилия хоть как-то вырваться из плена нищеты никаких результатов не дали. Утешало только одно - не я один застрял между небом и землёй. Офицеры всевозможных рангов, академики и профессора дружненько торговали калошами и носками на местном рынке, под соточку горькой, вспоминая свои прежние заслуги, проклиная всех и всё.
  Торговля у меня не склеилась, и приходилось с утра до ночи крутиться, чтоб удержаться на плаву и не оказаться возле мусорных баков.
  Шли годы и вот, в один прекрасный день, Господь услышал мои отчаянные вопли и подкинул мне книжонку новоиспечённого писателя с яркой обложкой и интригующим названием. Содержимое текста напоминало скорее детский лепет, но книга активно расходилась, принося владельцам издательства и автору, ощутимый доход.
  А что если...?
  И я ухватился за эту идею как утопающий за сухую соломинку.
   И вот, изучив карты области, чудом уцелевшие со времён Великой коммунистической инквизиции, отметив на них наиболее подходящие точки, я собрался в дорогу.
   Моей первой целью стало село, расположенное в самом глухом, труднодоступном месте - идеальный вариант для поиска первобытности. Взвалив на плечи огромную, тяжеленную сумку, ранним, субботним утром, я вышел из дому.
   Душный, прокуренный вагон электрички, до отказа набитый озабоченными дачниками показался мне люкс - салоном высококлассного лайнера, кода я, скрюченный, сдавленный со всех сторон потными телами, трясся в маленьком автобусе по разбитой временем и гусеничными тракторами, каменной дороге. Битых два часа, клумки, мешки и сумки стоящих, вернее втиснутых в миниатюрный салон автобуса, попутчиков, больно давили по рёбрам, угрожая в любой момент пронзить моё тело и превратить его в жуткое месиво.
  Наконец, автобус притормозил, и я был выплюнут из его чрева, напоминающего газовую камеру.
  С наслаждением, коего не испытывал ранее, я вдохнул свежий, наполненный июльскими ароматами, воздух.
  - Ляпота! - непроизвольно вырвалось из самой глубины души.
  Судя по карте, мне ещё предстоял десятикилометровый марш - бросок. Вокруг, на сколько хватало глаз, бескрайние изумрудные просторы, без какого либо намёка на присутствие человеческого жилья.
  Едва заметная под ковром спорыша, подорожников неизвестных мне вьющихся трав, глиняная дорога, петляя между огромными валунами, бог весть, как здесь очутившимися, исчезала в густых зарослях кустарника. Собрался с духом, взвалил на плечо сумку и заковылял вперёд. Она с каждым шагом, становилась тяжелее и тяжелее, и уже через полчаса возникла острая необходимость хоть в коротеньком, отдыхе. Сел прямо на обочину дороги, вытянул гудевшие ноги, прислушался. Для меня, горожанина в ...надцатом поколении, вся эта зелёная буйность и какофония птичьих голосов как чудодейственный бальзам на израненную душу. Так бы и сидел, слушая звонкий щебет, шум ветра в кронах деревьев, заливистые трели кузнечиков в высоких травах.
  Метрах в двухстах с левой стороны от дороги, несла свои воды неширокая, но очень глубокая речка. С удовольствием бы искупался, не смотря на утреннюю свежесть, однако время шло, а путь предстоял неблизкий. Пришлось отбросить фантазии, удобнее пристроить на плечах свою ношу и двигаться дальше.
  Уже через час я не замечал окружающих меня красот девственно- чистой природы и, наверное, сотню раз пожалел, что не воспользовался предложением брата, и не поехал с ним в эти дикие места на его ,,Запорожце"". Спина гудела, ноги, даже через толстую подошву кроссовок, чувствовали каждый камешек, каждую ямку этой клятой дороги.
  Матушку, питая к ней особое уважение, я старался не поминать. Она имела самые добрые намерения, утрамбовывая в мою сумку сахар, соль, целый мешок карамели, постное масло в пластиковых бутылках, всякие порошки и мыло, спички, нитки и целый арсенал женско-хозяйственных принадлежностей, о назначении которых я даже не догадывался. Она, моя матушка, добрейшей души человек!
   Вот так, слёзно жалея свои многострадальные плечи и сетуя на свою тугую сообразительность, я, наконец, увидел на горизонте бледное пятнышко явно искусственного происхождения. Это значит, что там есть живые люди....
  Тонкая ниточка дыма, соединившая бледное пятнышко с безоблачной лазурью, подтвердила мою догадку.
  За спиной, будто крылья выросли. Почувствовав прилив свежих сил, я зашагал бодрее и, примерно минут через двадцать, моим глазам открылась живописная картина, навевавшая фантастические образы исчезнувших цивилизаций и затерянных миров. Восторженно осматривая полуразрушенные, заросшие гигантским бурьяном развалины, я не сразу заметил фигуру, призраком возникшую из-за леса цветущей бузины.
  - Что-то не признаю тебя, сынок... Ты чей будешь? - проскрипела старушка, заглядывая мне в лицо с низу в верх, опираясь на кривую, до блеска отшлифованную ладонями, палку.
  От неожиданности я вздрогнул и, увидев перед собой, оживший персонаж из фильма ужасов. Старушка улыбнулась, обнажив беззубые челюсти:
  - Напугала? Прости старуху... Я вот, смотрю, ищешь кого?
  Из под выцветшего платка выбилась жёлто-седая прядь волос. Изрезанное глубокими морщинами лицо светилось неприкрытым детским любопытством и ожиданием чуда.
  - Здравствуйте... - пробормотал я, почувствовав, как густая краска стыда заливает меня от пяток, до кончиков ушей. - Я..., это..., я просто в гости...
  Старушка удивлённо вскинула редкие брови:
  - Ты уж извиняй, но никак не признаю...
  - Нет, я не из местных. Просто решил отпуск провести поближе к природе и, так, что б не очень дорого....
  - А-а, вот оно что.... Постояльцем, значит...?
  - Ага....
  - Ну, тогда пошли?
  Старушка повернулась и, всем телом опираясь на палку, довольно-таки быстро зашагала по едва заметной тропинке сквозь густой кустарник бузины.
   Метров через двадцать кусты расступились, и передо мной расстелился великолепный луг с разноцветным узором из маков, васильков, ярко-жёлтых звёздочек и целой радугой соцветий всевозможных оттенков. Его противоположный край чётко выделял густой ольшаник. С той стороны ветер доносил слабый шелест воды по оголённым корням, всплески играющих рыбёшек, ленивое кваканье. И запах. Неповторимый запах речной воды.
  Миновали стороной луг, прошли сквозь развалины хозяйственных построек, и, наконец, добрались до уцелевшего жилья.
  Никогда не поверил бы, что запах навоза, перепревшей древесины и куриного помёта может так обрадовать и, даже, вдохновить!
  Ухоженный огород встретил меня буйной, сочной зеленью всевозможных культур, за глиняным домиком стена фруктового сада. В тени виноградных лоз, надёжно укрывающих северную часть дома от ветров, лежал совершенно свободно, даже без ошейника, огромный, лохматый пёс. Я не боюсь собак, но этот зверь заставил меня замереть.
  - Не бойсь Цуцика, не тронет.... Если ты хороший человек.... Плохого он и близко не подпустит, сердцем чует плохого человека....
  Её слова не прибавили мне уверенности, тем более что пёс приоткрыл один глаз и пристально осмотрел меня с ног до головы.
  - Проходь в хату, а я мигом обернусь...- кивнула мне старушка и зашагала вдоль огорода к густому ивняку, в который упирались ровные полоски грядок.
  Если этот Цуцик приложится к моей ноге, пришивать будет уже нечего - со страхом подумал я, не решаясь даже шевельнуться.
  - Цуцик! Айда...! А ты, сынок, проходь и не боись...! - крикнула она и, не оборачиваясь, исчезла в изумрудных зарослях.
  Пёс нехотя поднялся во весь свой исполинский рост, ещё разок измерял меня хищным взглядом и побрёл следом за хозяйкой. Я мысленно приставил собаку к себе и содрогнулся - его морда без напряга доставала до моего пупка, и при желании, он легко мог бы вырвать все мои внутренности.... Такой себе динозаврик....
  Как только лохматое чудовище скрылось из вида, я нырнул в прохладу сеней, наполненных запахом свежеиспеченного хлеба и сушёных травок. Дверь в комнату занавешена лёгкими шторами, другая дверь, напротив входной, плотно закрыта. За ней, видимо, кладовка.
  Сбросил сумку, с наслаждением расправил плечи. Когда глаза привыкли к полумраку помещения, шагнул в низкий проём дверей, ведущей в единственную комнату.
  Просторная, светленькая. На дощатом полу плетёные из каких-то сухих веток половички, на окнах занавесочки с вышитыми васильками. В углу, напротив двери, икона под белым, вышитым рушником, на стенах выцветшие фотографии. Стол, кровать, старинный, тяжёлый комод, сундук, обитый коваными рамами и буфет со стеклянными дверцами. Именно таким я и представлял себе жилище оторванного от цивилизации человека. Экзотику интерьера завершала свежевыбеленная печь, с огромной, как распахнутая пасть зверя, топкой.
  - Что, убого, после городских - то роскошей...?
  Я не услышал, как вошла в дом старушка, и от неожиданности едва не вскрикнул.
  - А ты садись, отдохни..., дорога, чай, не близкая... .
  Она поставила на стол полную корзинку молоденьких огурчиков, бурых, недозревших помидоров и целый букет сочной зелени.
  - Садись, сынок.... Звать-то тебя как?
  - Родион... - сглотнув обильную слюну, ответил я, усаживаясь на грубо сколоченный табурет.
  Старушка одобрительно улыбнулась:
  - Красивое имя.... Дедовское, небось?
  В ответ я лишь кивнул, с любопытством рассматривая блеклые фотографии на стене.
  Не выпуская из руки палку, она достала из буфета огромную, не в пример магазинной, румяную буханку хлеба, тарелки, алюминиевые вилки и гранёные стопочки
  Легко, привычно передвигаясь, принесла из сеней завёрнутый в белую холщину толстый кусок нежно - розового сала.
  - На-ка, порежь... - дала мне самодельный, сточенный до основания, нож, отшлифованную доску. - А я мигом...
  Она снова исчезла
  За стеной звякнуло железо, послышался скрип и стук деревяшек и, через несколько минут, она вернулась, неся миску с творогом и глиняный горшочек со сметаной.
  - Ты пока перекуси, отдохни, а я скоренько ....
  Она снова исчезла.
  Не старушка, а динамо-машина, ей Богу... - подумал я, нарезая сало тоненькими ломтиками.
  На этот раз, она вернулась не скоро. Я уже разложил по тарелкам овощи и зелень, изучил расплывчатые лица на фотографиях, полюбовался старинными часами - ходиками с узорчатыми гирьками на длинных цепочках, а её всё не было.
  Наконец, с улицы послышались тяжёлые шаги и радостное повизгивание собаки.
  В комнату, тяжело дыша, вошёл старик. Ярко-белая щетина на смуглом, обветренном лице казалась ненатуральной. Широко улыбаясь щербатым ртом, он прямо с порога загромыхал:
  - Ну, слава тебе, Господи! Услышал мои молитвы и послал мне сотоварища!
  В руках он держал трёх литровую бутыль с хрустально-прозрачной жидкостью, закупоренную прошлогодним кукурузным початком и внушительных размеров узелок из старого клетчатого платка.
  Я пожал его сухую мозолистую ладонь.
  - Родион...?
  Я кивнул, пытаясь спрятать глупую неловкость за вежливой улыбкой.
  - Тёзка, значит....
  Неслышно ступая по плетёной дорожке, вошла старушка.
  - Принимай, Тимофевна.... - Он отдал ей узелок и одним движением откупорил бутылку. - Ну что, за встречу...? - Хитро подмигнул.
  - Да куда ты прёшь, как голый в баню...! Хлопец ещё не снедавши...! - С укором бросила Тимофеевна, развязывая узелок и извлекая оттуда едва ли не весь ассортимент колбасного отдела самого шикарного супермаркета: огромное кольцо домашней копчёной колбасы, кусок окорока, целую дубину копченого балыка, скрученные змейкой и залитые жиром сардельки (таких, признаться, я и в магазинах то не встречал), и целую миску смальца со шкварками. Завершила натюрморт пол литровая банка янтарно - прозрачного мёда.
  Горделиво приосанившись, дед Родион комментировал свой кулинарный арсенал и тут в дом вошли ещё две женщины. Они были удивительно похожи друг на друга - обе в ярких клетчатых передниках поверх тёмных платьев без рукавов, обе с густыми, обильно украшенными сединой, копнами волос, связанных на макушке ,,дулькой"" и обе с удивительно обаятельными улыбками.
  - Ганна Ивановна....
  - Галина ... також, Ивановна.... - представились они, синхронно развязывая абсолютно одинаковые узелки, принесённые с собой и извлекая оттуда яйца, микроскопические шарики отварной картошки в чугунке, обильно сдобренной маслом и зеленью, целую гору ещё тёплых пирожков и кусок жёлтого сыра.
  Я больше не мог смотреть на это изобилие. Руки предательски дрожали, ноги подкашивались, а слюна неудержимым потоком текла в глотку, грозя пробить себе дорогу сквозь плотно сжатые губы.
  Меня представили старушкам - близнецам и, наконец, заметили голодный блеск в моих глазах и нездоровую бледность лица.
  - О-о-о, сынок, да ты и впрямь доходишь...! А мы тут изгаляемся...! - с сочувствием заглядывая мне в самую душу, проговорил дед Родион и положил мне руку на плечё. Достаточно было бы небольшого усилия с его стороны, и я хрустнул бы как прутик, под его сухой, жилистой ручищей.
  Откуда появились стулья, я уже не видел - мгновенно возле меня поставили тарелку, наполненную всем, что было на столе. Сгорая от стыда, но не в состоянии больше сдержаться, я запихнул в рот кусок хлеба с салом, четверть помидора и заработал челюстями, стараясь не глядеть на радушных хозяев.
  Ивановны, (близняшки), с пониманием очистили пару яиц:
  - Кушай, сынок, да не спеши, не то живот сведёт....
  Вошли ещё две женщины убелённые сединой и принесли всевозможные соленья и целый кувшин холодного кваса. Приветливо улыбаясь как старому знакомому, разложили на стол продукты, представились:
  - Катерина...
  - Мария....
  Трудно было сказать сколько им лет. Само Время, казалось, забыло тот миг, когда их глаза увидели этот мир, и потеряло счёт прожитых ими эпох.
  - Ну, вот и собрались все живые.... - Торжественно провозгласила хозяйка, окинув взглядом рассевшихся за стол гостей.
  Я чуть не поперхнулся:
  - Как все???
  - Все, милок.... Все наши погореловцы....
  - Теперь ты представляешь, как мне тяжко? - нетерпеливо двигая стопками, вздохнул дед Родион.
  Я, конечно, представлял, но, что б до такой степени...! Учитывая пролетевшие над страной вихри перемен, болотную топь кризисов и головокружительное падение уровня жизни, я предполагал увидеть здесь, хотя бы, семь - восемь десятков из трёхсот доперестроечных, дворов, но что б так...!
  Я не в состоянии был поверить ни собственным ушам, ни собственным глазам.
  - Земля у нас богатая, да никому, ныне, это ненадобно.... - Сокрушённо вздохнула Катерина. - Если дождик капнет, и на тракторах не проберёшься, а уж зимой, как заметёт, ни пешему, ни конному пути сюда нет....
  - Все, кто мог, у кого родичи в городе, давно уже поразъехались, кинули всё на прозволяще.... Остальные вымерли.... - Добавила Мария.
  - А вот про нас Бог, совсем забыл.... Никак не упокоит.... - Дед Родион сдержанно вздохнул, сунул мне в руку пирожок. - Ты ешь, сынок, не тушуйся.... Голод плохой товарищ за столом....
  ... Склероз...! - Вдруг встрепенулась Тимофеевна, - Соль-то забыла поставить!
  Она достала из буфета солонку и тут я вспомнил....
  Ругая себя всеми ругательствами, какие только знал, я бросился к своей сумке.
  Бог, ты мой! Как же я мог забыть? С плеч долой - из памяти вон...?
  В гробовой тишине, под изумлёнными взглядами стариков я открыл сумку и извлёк из неё гостинцы, приготовленные моей матушкой. Хоть и пришлось мне надрывать непривыкшие к подобным нагрузкам мышцы, однако, я был безмерно благодарен ей за мудрую предусмотрительность.
  - Вот.... - удовлетворённо выдохнул я, под конец достав внушительных размеров пакет со всевозможными женскими принадлежностями. - ...Это матушка моя вам собрала....
  В этот момент я чувствовал себя самым счастливым человеком, видя слёзы благодарности в седых от прожитых лет, глазах женщин.
  Неловкая пауза затягивалась. Дед Родион, (мужик есть мужик), со свойственной сельскому человеку основательностью, разделил гостинцы между своими подружками и, сдержанно сопя, наполнил стопочки самогоном.
  - Ну..., никак не ожидали.... Спасибочки такое вот.... - пробормотал он.- Давай-ка, сынок, за матушку твою, за тебя....
  Я взял до верху наполненный стограммовый стаканчик. Захотелось сказать что-то тёплое, доброе, но слова застряли в горле, и я смог лишь кивнуть. Все дружно закивали мне в ответ и молча выпили.
  Ничего не подозревая, я одним глотком осушил стопочку и тут понял, какую неосторожность совершил - крепкая как спирт, мягкая как молоко, с едва уловимым сладковатым привкусом водка упала в желудок и мгновенно растеклась по всему телу, наполнив мозг тягучей слабостью. Хватая ртом воздух, вытаращив глаза, я пытался подцепить с тарелки хоть что-нибудь, но тщетно.
  Дед Родион понимающе улыбнулся:
  - Что, в городе такой не пробовал? Это тебе не казёнка.... На-ка... - он сунул мне в рот квашеный помидор, положил руку мне на плечо и силой усадил на табурет.
  Немного отдышавшись, я решил больше не рисковать - непривычный к таким градусам организм быстро придёт в полную негодность, а я ещё не определился с жильём.
  Через несколько минут я уже не чувствовал неловкости среди незнакомых людей. Казалось, будто прожил рядом с ними целую вечность и только вчера, совсем ненадолго покинул этот дом.
  После второй порции домашней медовухи, (я, помня её опасную крепость, лишь пригубил), обстановка за столом заметно оживилась и было решено, что остановлюсь я у деда Родиона - дом у него просторный, места хватит на десяток таких как я, и незаметно, как-то сам собой, завязался разговор о жизни и истории села.
  Слушая фантастические легенды, небылицы и байки, я поглощал яства, млея от насыщения и действия выпитой водки.
  После третьей, женщины вдохновенно запели.
  Как они пели!!!
  Я понимаю - ,,Виагры"" Ани Лораки с ""Иванушками"" тоже необходимы. Иногда хочется просто забыть обо всём и ,,побесноваться"", как говорят мои старушки, под дикие ритмы барабанов и рёв гитар не вслушиваясь в тексты песен. Просто отключиться под наркотическим влиянием музыкальной абстракции.
  Но голоса этих простых, никому неизвестных женщин, эти слова, написанные самой жизнью, пробирали до мозга костей. По спине ползали мурашки, на глаза, сами собой навернулись слёзы. (Хотя, повторюсь, я был практически трезв).
  Дед Родион, подперев голову огромным кулачищем, тоскливо глядел на бутылку, уйдя в воспоминания, иногда подхватывая запевы, разбавляя дивный хор грудным басом.
  - Слышь, Тимофевна, - мечтательно вздохнул дед Родин, когда закончилась очередная песня, - А ты расскажи ему про остров....
  Все, вдруг, притихли, многозначительно переглядываясь.
  Я, (после такого количества мистики и сказок, услышанных за короткое время), положил отяжелевшую голову на кулак и приготовился слушать, с трудом отгоняя от глаз приятную дрёму. Но, то, что я услышал, заставило не только взбодриться, но и протрезветь.
  - ... И сейчас, в полнолуние, можно увидеть прозрачно - голубой столб света, уходящий в чёрное небо... - Закончила рассказ Тимофеевны одна из близняшек - в прошлом учительница литературы.
  Я не верил собственным ушам - неужели, вот так просто, я нашёл то, о чём даже мечтать не смел? Я ехал сюда, в эту заброшенность лишь для того, чтоб воочию наблюдать дикую природу и писать о ней с натуры, а уж потом втиснуть в её лоно что-нибудь уфологическое. А тут такая удача!!! Жаль, что нынче не полнолуние...!
  - Во - о - о..., а ты говоришь... - ткнув указательным пальцем в потолок, многозначительно протянул дед Родион. - Бабка - то моя не из местных была, а вот дед сам их видел.... Мальчонкой ещё, при пане пастушком был. Теля заблукало, да забрело на Ведьмин луг.... Это там, где ольшаник начинается, у реки.... Вы с Тимофеевной проходили рядом, когда шли сюда.... Так вот, говорил, их шестеро было, все в серых балахонах и с мешками на головах.... Со стороны кладбища, что по ту сторону реки, шли и прямо по воде на остров. Там и исчезли....
  - ...Такой красивый, и вдруг - Ведьмин, почему? - вспомнилась изумрудная сочность трав с яркими вкраплениями луговых цветов на его гладком ковре.
  - Это ещё до моего деда его так окрестили. Говорят, жила в селе ведьма - ворожея, долго, говорят, помереть не могла - наследницы не было, а как у пана дочка народилась да выросла немного, вот та старуха-то, и померла. Сейчас-то не знаю, а вот старики говорили, что после её смерти на этом лугу ведьмы шабаш свой гуляли....
  - И нынче гуляют. - Вставила Тимофеевна, сметая ладонью крошки хлеба со стола. - В то рождество, когда Филлипыч помер, я за полночь к нашему фелшеру ходила, старик мой прихворал, мимо луга-то и шла, и видела....
  Я молча кивал, мысленно составляя план будущей книги, и только тут заметил, что ряды погореловцев заметно поредели. Куда то исчезли обе Ивановны и Катерина.
  - Скотину пора обходить... - заметив мой растерянный взгляд, сказала Тимофеевна. - И нам пора.... А ты посиди, отдохни....
  - А с вами можно...? - с надеждой спросил я. Никогда в жизни мне не приходилось принимать непосредственное участие в таинстве добычи натурального продукта, отдалённый аналог которому мы покупаем в наших магазинах.
  - Отчего же..., коль охота....
  Я совершенно забыл про Цуцика и похолодел, когда, выйдя из хаты, увидел перед собой огромную распахнутую пасть с белоснежными клыками и алым языком. В самую мою душу пристально смотрели два жёлтых волчьих глаза. Я замер на месте, боясь не только шевельнуться - даже вздохнуть.
  Пёс подошёл ко мне, обнюхал, лениво шевельнул хвостом и скрылся в зарослях винограда.
  - Он у меня смирный.... Старый только, совсем.... - прихватив с собой два ведра, сказала Тимофеевна. - Надо бы где-то молодого искать..., да где же его найти то...
  Я уже знал где, но предпочёл промолчать, помня о близости хоть и смирного, но, всё же, зверя.
  Но когда я шагнул в полумрак хлева, я вообще потерял дар речи - две коровы, двое телят, два здоровенных кабана и четверо поросят, не считая кур и гусей! Ну, скажите на милость, как эта пожилая женщина, такая хрупкая и болезненная, в одиночку справляется со всей этой прожорливой оравой???
  Пока я, с разрешения Тимофеевны, поил телят разбавленным кашкой молочком, пока следил, чтоб поросята не лезли ногами в корыто, она выдоила коров. Молоко, укрытое густой пенкой издавало неповторимый аромат. До коликов в челюстях захотелось нырнуть с головой в эту пьянящую сладость, вобрать в себя всё его тепло, всю его силу....
  Тимофеевна поглядывала на меня со странной улыбкой и я, вдруг, понял какой я ограниченный!
  Сколько красивых и умных фраз рождалось в моей голове, когда я сочинял для богатеньких студентов рефераты и дипломные по лингвистике, расписывая неповторимость и первобытность наречий, красоту и музыкальность словооборотов. Но ни разу не задумывался, даже находясь среди людей, сохранивших своё исконное начало, ни разу не пришло на ум, что всё это рождено образом жизни их предков, горестями и трудностями. Лишениями и вечной борьбой за существование.
   Осознав всю свою неполноценность, я понуро брёл к дому. Осторожно, боясь расплескать драгоценный продукт, нёс полные вёдра молока и с тоской думал о невосполнимых пробелах в жизни таких как я....
  В хате уже кто-то был - звенела посуда, двигались стулья, чьи-то ноги тяжело топали по утрамбованной глине.
  - Ивановны..., - не задумываясь, сказала Тимофеевна. - Они вдвоём скоро справляются...
   Чувствуя себя полным невеждой, я наблюдал, как молоко превращается в сливки, монотонно крутя ручку старенького сепаратора. Вся моя вдохновенная восторженность померкла, уступив место тяжёлой грусти....
   ... Остаток вечера, и до глубокой ночи меня не покидало чувство ущербности рядом с этими простыми, забытыми Богом, стариками....
  Я уже потерял счёт сказкам и легендам, узнал всю историю Погорелова от самого сотворения, а конца темам не было видно.
  За окном, сверкая холодным диском луны, хозяйничала ночь. Её щупальца достали и до меня - голова отяжелела, веки с трудом выдерживали собственный вес. Порой я ловил себя на том, что забываюсь в дрёме под тихие голоса стариков. В какой-то момент, я совсем отключился, едва не ткнувшись носом в тарелку с крошками и колбасными шкурками.
  - Заговорили хлопца...- тихо шепнула Анна Ивановна. - Не привычный он к нашим то укладам....
  - Это ничего.... Это нормально....- Нарочито громко сказал дед Родион, с шумом вставая. - Ну, что, бабоньки, по домам...? Засиделись, чай.... Айда, тёзка домой, отдыхать....
   На следующий день, подсобив деду Родиону по хозяйству, я попросил его отвести меня к острову. Глянув на меня как-то странно со своей, без малого двухметровой, высоты, он пожал плечами:
  - Как скажешь.... Но смотри, как бы чего не сталось....
  - Что, такое гиблое место? - Я очень надеялся, что именно таковое оно и есть.
  - Наши туда близко не подходят.... И деды наши строго-на строго запрещали нам, малым, подходить к нему....
  Это как раз то, что мне надо было!
  - Как скажешь.... Как скажешь.....
  Он коротко свистнул и из сенника, лениво потягиваясь, вылезли два огромных кобеля неопределённой породы.
  - Тут у нас одичавших псов развелась тьма, без охраны никак нельзя, порвут.... - Заметив моё напряжение, сказал дед Родион и неторопливо зашагал по дороге в ту сторону, где вчера обнаружила меня Тимофеевна.
  Я семенил рядом с ним.
  Утренний туман уже рассеялся, жемчужные бусинки росы на изумрудной зелени превратились в бледные пыльные пятна. Солнце ощутимо припекало мою макушку, даже сквозь густую шевелюру чувствовалось обжигающее прикосновение его лучей. Пожалел, что не взял кепку. Если бы не тень от деревьев, пришлось бы туго.
  Ещё около часа продирались сквозь всевозможные заросли, и, наконец, вышли на край Ведьминого луга.
  - Вон там, за кустами, река.... - Кивнув на противоположную сторону, почему-то, в самое моё ухо, прошептал старик. - За ними река, там и остров.... Но я туда не ходок....
  - Да я и сам справлюсь. - Тоже шёпотом ответил я, и решительно двинулся вперёд.
  - Только смотри осторожно, там есть болотце. Небольшое, но коварное.... А я тут побуду.... - Добавил он и присел на траву.
   Нырнув в сырую прохладу колючей зелени, я услышал равномерный шум речных волн впереди, и лёгкие мгновенно наполнились запахом перегнившей листвы. Под ногами хлюпало месиво из ржавой воды и останков прошлогодних листьев, напуганные моим вторжением, с шумом разлетались в разные стороны лягушки. И кругом густая сетка паутины. Пока добрался до края зарослей, весь, с головы до ног был укутан ей как младенец пелёнками.
  Вот он, Остров!
  По буро-голубой ряби плыл зелёный корабль, рассекая русло реки надвое. Размеры острова я не смог определить - близко подойти к берегу не позволила топкая жижа, но даже сквозь поредевший кустарник было видно, что он громадный.
  Без лодки туда не попасть.... Жаль, а то бы я уже сегодня обосновался там и уже сегодня приступил бы к работе....
  Как ни было досадно, а пришлось возвращаться.
  Но, лишь для того, чтоб очень скоро вернуться.
  
  
  
  
  
  
  
  
  Часть 1.
  
  
  1.
  
   Я не просто торопился я, буквально, сгорал от нетерпения вновь попасть в Погорелово и обустроиться на загадочном острове.
  Целую неделю носился по городу, улаживая незаконченные дела, подбирая необходимую литературу, снаряжение и ежеминутно убеждая матушку в полной безопасности моего путешествия. Успокаивало её лишь одно - рядом со мной будут умудрённые жизнью старики - местные.
  Не могу сказать, что именно побудило меня рассказать о своих планах моему соседу, старику лет шестидесяти пяти. Выслушав меня, он загорелся юношеским азартом, и уговорил меня взять его с собой. Он тут же начал собираться, прикрикнул на седовласую невестку, попытавшуюся было возразить, и уже к вечеру был готов. Я знал, что он был в своё время хорошим психологом, увлекался всякой чертовщиной и, даже публиковал свои статьи в научном журнале. К тому же, он мог стать отличным консультантом в вопросах магий, в чем я был полным профаном.
  Наконец, в пятницу вечером я ещё раз проверил всю свою экипировку - всё в порядке. Вроде ничего не забыл. Старенькая печатная машинка надёжно упакована, две упаковки бумаги для неё, целых пять толстых тетрадей для черновых записей, фотоаппарат с плёнкой и..., в общем, всё в порядке. Под столом возился со старым башмаком лохматый щенок кавказской овчарки - подарок Тимофеевне.
  Помня скрип костей под тяжестью ноши во время первого посещения села, я заранее договорился с братом и утром он заедет за нами на своём Мустанге тёмно-зелёного цвета с грязными пятнами шпаклёвки по бортам.
   Всю ночь меня мучили кошмары - целыми толпами гуляли по моей комнате мужики в балахонах, прикрывая головы капюшонами, сверкая из-под них красными глазами, что-то зловеще бормоча и махая руками, как крыльями. В одном из них я, точно, узнал деда Родиона. Он подлетел к потолку, оскалил белоснежные клыки и громко сказал:
  - Я тебя пр-р-р-редупр-р-р-реждал-л-л-л-л-р-р-а-а-ди-и-к.... Радик, вставай, сынок.... Семён приехал.... И дядя Веня заждался уже....
  Я открыл глаза и с ужасом вжался в подушку - прямо надо мной висело бледное лицо женщины. Сфокусировал взгляд, настроил объектив зрачков - матушка. Под моей кроватью рычал щенок, догрызая мой старый ботинок.
  ...Тьфу ты, Господи...!
  Вениамин Анатольевич - дядя Веня - мой сосед и товарищ по предстоящему походу, в полной готовности сидел на кухне, допивая терпкий, ароматный чай.
  - Долго спим, сынок, - Улыбнулся мне навстречу, вытирая тонкие губы рукавом пятнистой, военного образца, куртки. Не смотря на глубокий, почтенный возраст, выглядел он довольно-таки уверенно. Чисто выбрит, лысина сверкает под лампочкой, в глазах настоящий пожар бодрости. Я рядом с ним, признаться, выглядел слегка потрёпано.
  В прихожей громыхал железяками Сёмка.
  - Ну, скоро вы там...? ...Здрасьте, дядя Веня....- Прохрипел он, заглядывая на кухню. - Мне сегодня ещё в Осиновку ехать.... Шевелитесь, следопыты юные....
   ...Споткнуться бы мне тогда обо что-нибудь, сломать бы ногу, не пришлось бы теперь благодарить Бога, что все остались живы, и не пришлось бы казнить себя, наблюдая, как угасает жизнь в глазах старика....
  Ну, да ладно, после драки кулаками не машут....
  И так, всё готово, всё уложено, мы все трое, не считая, собаки, втиснулись в миниатюрный салон Сёмкиного ""Мерседеса"" и трясёмся по разбитой дороге. За поцарапанными стёклами окошек сверкает солнышко, ползут мимо нас столетние ивы и каштаны, ухоженные дворики селян, придорожные трапезные. Жизнь цветёт и пахнет бензином и выхлопными газами.
  Бесконечно долгие три часа нас массировало и трамбовало, когда, наконец, притормозили у поворота к Погорелову. Дальше ехали осторожно, всматриваясь в едва заметные полоски заросшей дороги, пока не уткнулись в кустарник бузины. Что ж, придётся топать своим ходом и, к тому же, в несколько приёмов - за один раз никак не перенести весь багаж из пяти громадных сумок, двух рюкзаков и картонного ящика из-под телевизора с инструментом для деда Романа. И щенок постоянно норовит укусить за ногу или затеряться в лопухах. Пришлось снять с джинсов ремень и соорудить что-то вроде поводка. Вот ведь, не подумал сразу купить....
  - Ну, не думали, что так быстро ты обернёшься! - Вынырнул из тени кустарника дед Родион. - Да не один?
  Он с ходу протянул руку дяде Вене.
  - Родионом кличут....
  - Вениамин.... Можно просто Веня.... - Широко улыбаясь, ответил дядя Веня, пожимая протянутую ладонь.
  - Извиняй, но, как-то по детски.... Можно просто Иваном?
  Дядя Веня согласно кивнул, с любопытством рассматривая высокую, сухую фигуру.
  - А мы с вами, случай, не встречались где? - Прищурившись, спросил дед Родион. - Что-то лицо ваше мне очень знакомо....
  - Всё возможно, мир тесен....
  Щенок недоверчиво ощетинился, следя глазёнками за незнакомцем, и, вдруг сорвался на звонкий лай - из-за кустов, со своей неизменной палкой, вышла Тимофеевна.
  - День вам добрый.... - Из под платка, как всегда, выбивалась жёлтая прядь волос. - А это кто будет, батька твой?
  - Нет, - Почему-то смутился я, - Это мой сосед и товарищ.... А это вам...! - Я подхватил щенка на руки, протянул старушке.
  Пока она рассматривала своего нового Цуцика, на тропинке появились обе Ивановны, Мария и Катерина. Коротко поздоровавшись, подхватили по сумке и молча понесли, слегка склонившись под их тяжестью. Дядя Веня, было, воспротивился, как истинный джентльмен, но его остановил дед Роман:
  - Ты не фонфарься, Ваня, наши бабы, что кони ломовые.... Привыкшие.... И не такие тяжести таскать доводилось.... А вот дай им все городские удобства да кресла мягкие, быстро загнутся и сгинут....
  Разобрали оставшиеся вещи и, гуськом, направились к дому деда Родиона.
   Остаток дня, вечер и почти вся ночь прошли в непрерывных разговорах, суете, переупаковке вещей. Старики, довольные гостинцами, устроили настоящее застолье, повергнув в шок истинного горожанина - дядю Веню. Так и не вспомнили ни дед Родион, ни дядя Веня, где они могли встречаться раньше, перебирая в памяти все возможные и невозможные моменты и ситуации. Не смотря на то, что мой сосед, как и я, практически никогда не бывал в настоящей глубинке, он быстро влился в их компанию и, уже после второй стопки медовухи, почти ничем не отличался от хозяев. Разве что военная спецовка да чистая, без мозолей, кожа на руках.
  Когда за окном поплыл предрассветный туман, женщины разошлись.
  - Вы точно решили попасть на остров? - Вдруг посерьезнев, спросил дед Родион.
  Мы молча переглянулись.
  - Ох, не советовал бы, плохая затея.... - Как-то странно глядя на нас, будто на самоубийц, добавил он, похрустывая малосольным огурчиком. - Бывал тут один..., давно, ещё при союзе.... Обследователь какой-то....
  - Ну, и? - дядя Веня вновь загорелся азартом, усталость и хмель как рукой сняло.
  - Что, ну и? Пропал. Ни слуху, ни духу. В первую ночь ещё горел костёр, а во вторую уже не было....
  - Искали...? - Распаляясь ещё больше, спросил дядя Веня.
  - Отчего же не искали? Искали.... Да не нашли.... Пропал человек и всё тут....
  - А кто искал?
  - Знамо кто, мы же и искали.... Он ведь по своей воле пришёл, без указов да командировок, как вот вы.... Никто и не знал где он, да куда направился.... - Дед Родион с силой потёр лицо ладонями, закурил терпкую сигарету без фильтра. - Да и не было у него родни, чтоб розыск учинять....
  - Интересно, интересно.... А сами то вы ходили на остров, когда искали этого человека?
  - Да ты что, Ваня...! Сколько себя помню, никто из наших даже близко к нему не подходит, не то что бы.... И предки наши туда не хаживали.... Гиблое, говорю вам, место....
  - Как же вы его искали, не заходя на остров? - Это уже я спросил, почувствовав, как в душу проникает прохладная волна сомнения.
  - Кричали, звали..., хотели милицию вызывать, да наш местный вещун остановил. Если, говорит, понаедут сюда комиссии всякие, погибели нам всем не миновать....
  - Странно, всё-таки.... - Не унимался я, - Человек пропал, и никто не пошевелился.... А может, он другой стороной ушёл, а вы и не видели?
  - Всё может.... - Выдохнув, ответил дед Родион, подкурил очередную сигарету. - Да только с той стороны топи непроходимые до самой трассы.... Бывало, скотина гинула, даже трактор, как-то, потонул....
  - Ну, это мы посмотрим! - Решительно ответил дядя Веня, глянул на меня, - Ты как, Радик, не передумал?
  Уверенность дяди Вени разогрели моё любопытство и желание сотворить литературный шедевр, потому, никаких возражений в душе моей уже не возникало, напротив, захотелось немедленно приступить к реализации своего плана.
  - Возьмёте с собой моего Кудлю.... Он хоть и старый, но боевой пёс, пригодится....
  Дед Родион понял, что никакие отговоры не подействуют, и только сокрушённо вздыхал, пакуя в тряпичный мешочек копчения и куски сала. - Это чтоб скучно не было.... Когда есть что пожевать, и жизнь веселее кажется.... - Приговаривал он.
   Проводить нас до Ведьмина луга пришли все погореловцы. Шли молча как на кладбище за покойником. Женщины, сдержанно вздыхая, перекрестили нас и, прижимая к губам уголки платков, глядели нам в след, пока мы не перешли через луг и не скрылись в густом кустарнике. По словам деда Родиона, можно было пойти в обход, со стороны старого кладбища, но с весны ещё, там не спала вода, и можно порвать лодку о корневища завалившихся деревьев.
  Старый лохматый пёс терпеливо ждал, пока мы надуем лодку, пока уложим в неё все наши пожитки и пригласим его. Умнейшее создание, этот Кудля - достаточно мне было кивнуть, как он запрыгнул в неё и уселся возле рюкзаков. Будто всю свою жизнь только и делал, что катался по реке в резиновых лодках.
   Что-то тревожное закралось в самую душу. Совсем не по теме вспомнился ночной кошмар с дедом Родионом в главной роли, его клыкастая улыбка и предупреждение. Мне, почему-то показалось, что дядя Веня заметил мою растерянность и разочарованно усмехается, глядя на мутную воду, но, мне это лишь показалось. Он размашисто грёб вёслами, и с нетерпением смотрел на мрачную зелёную громаду.
  Продвигались медленно - течение постоянно сносило нас в сторону, отдаляя от берега острова и приходилось применять титанические усилия, чтоб справиться со стремительным потоком. Мы уже дважды менялись местами, а прошли чуть больше половины пути. И всё-таки он ближе и ближе. Вот уже можно различить среди общей массы зелени узорные листья папоротника, замшелые камни у кромки воды и отшлифованные волнами уродливые корневища деревьев. Ещё немного и нос лодки ткнулся в твердь почвы. Но, тут возникла ещё одна проблема - как высадиться? Берег острова крут и высок, чтоб просто въехать на него, а прыгнуть в воду, даже у самой его границы небезопасно - дно неизвестное. Да и не втащить весь наш груз по отвесному, мокрому склону. Осторожно, стараясь держаться ближе к берегу, пошли вдоль него, выискивая подходящее для высадки, место. Хорошо, не отказались взять багор, предложенный дедом Родионом. Цепляясь им за корни, помогая вёслами, наконец, добрались до маленькой бухточки, вполне подходящей для причала.
  Уставшие, промокшие до нижнего белья, но довольные мы разгрузили лодку, вытащили её из воды и позволили себе коротенький привал. Кудля, почему-то, забеспокоился. Тревожно поводя ушами, с шумом втягивая в себя воздух, он ворочал жёлтыми глазами и глухо рыча, прижимался к моим ногам. Но, мы были слишком измотаны бессонной ночью и трудным переходом, чтобы придать значение его странному поведению. К тому же, надо было до темна, устроить лагерь и просушить мокрую одежду.
  Решили остановиться тут же - места для палатки достаточно, для костра тоже, да и к воде близко - в случае чего, можно и вплавь.... Хотя в каком именно случае, мы не задумывались. Эта была даже не мысль, а какое то двадцатое, интуитивное чувство, доставшееся нам в наследство от далёких предков, осваивавших дикие территории.
   Ночь наступила как-то вдруг, внезапно. Без обычной для июля вечерней дымки, без тягучих сумерек. День будто провалился в звёздную яму, не оставив даже следа на иссиня-чёрном небе. Мирно потрескивал костёр, брызгая искрами, совсем рядом шептались деревья. Мы лежали у костра, прямо на согретой за день земле. У моих ног устроился Кудля, вздрагивая при каждом шорохе, не сводя горящих в свете костра, глаз, с мрачной стены леса.
  - Слышишь, Радик? - Прошептал дядя Веня, глядя в небо.
  - Что?
  - Тишина....
  - Так ведь ночь....
  - В том-то и дело, что ночь, только тишина какая-то мёртвая, ни сверчков не слыхать, ни лягушек.... По идее, здесь должны жить совы, а их тоже не слышно....
  Я прислушался. Действительно, тишина неестественно глухая, будто в погребе....
  Ну и пускай себе. Главное мы уже тут, завтра обследуем остров, и я приступлю к работе. Первая часть рассказа уже готова, осталось разбавить её пейзажами и вставить маленький эпизодик борьбы главного героя со стремительным водным потоком.
   А дядя Веня оказался крепким старичком - вес день я едва поспевал за ним, пыхтя и потея, а с его круглого лица не сходила довольная, снисходительная улыбка.
  - Э-эх, молодёжь! - Приговаривал он, глядя на мою раскрасневшуюся от напряжения физиономию, - Слабовата нынче молодёжь, хлипковата....
  Как это не прискорбно, его слова соответствуют печальной истине....
  Даже сейчас, не смотря на возраст, у него хватает сил рассуждать о красотах ночного неба, о странностях судьбы, а вот я уже не в состоянии даже веки приподнять....
  С этими мыслями я заснул.
  
  
  
  
  2.
  
  
   Из блаженной невесомости меня вырвал жалобный вой Кудли. Было ещё совсем темно, и рассвет только-только подсинил край неба. Над рекой расплывалась белёсая дымка тумана. Пёс сидел у дотлевающих углей костра и, задрав морду к небу, выл. Дяди Вени не было. Его примятый спальник сиротливо поблёскивал замком - молнией, и уже успел покрыться каплями росы.
  - Дядя Веня! - Нарочито громко, чтоб заглушить нарастающий в душе страх, крикнул я.
  В ответ прозвенела жуткая тишина. Даже Кудля замолк, глянув на меня волчьими глазами и перебравшись ближе к моим ногам. Чувствуя, что сейчас запаникую, вскочил, взял из палатки фонарь и направил плотный луч на чёрную стену, за которой притаился Ужас.
  - Дядя Веня!!! - Еще громче крикнул я и медленно, боясь за неосторожным шорохом не услышать его голос, пошёл вперёд. По примятой траве и поломанным веткам кустов я без труда нашёл тропинку, которую проложил дядя Веня, но когда прошёл сквозь заросли, растерялся - крутой холм с голыми до самых макушек, деревьями, и на ровном ковре из прошлогодней листвы ни единой травинки. Ни единого следа.
  - И куда дальше? - сам себя спросил я, пытаясь в луче фонаря отыскать хоть что-нибудь, напоминающее присутствие человека.
  Вдруг, откуда-то из-под земли, донёсся слабый звук. Толи вздох, толи стон смертельно раненого существа.
  Я до боли напряг слух, но больше ничего не услышал.
  - Кудля, золотой ты мой, ищи дядю Веню.... Ты ведь можешь, ты ведь собака....- Это была моя единственная надежда. Пёс будто ждал этих слов, ткнул нос в землю и уверенно побежал вдоль холма.
  Я бросился за ним.
  - Э-эй! - Неожиданно услышал я голос дяди Вени прямо у своих ног. Кудля стоял возле небольшой чёрной дыры в плотном переплетении корней деревьев и кустов, у подножия холма и, поскуливая, заглядывал в её глубину. Наверное, старик просто провалился в эту яму.
  - Дядя Веня, вы тут? - Направив луч в пробоину, крикнул я. - Вы не поранились?
  - Да, тут я, тут..., всё со мной в порядке.... - Ответил он и хрипло закашлялся.
  Ну, слава Богу! Жив - здоров!
  - Радик, иди-ка сюда.... Ух ты...! Ёксель-моксель...!!! Ты только глянь что тут!!! - сквозь кашель воскликнул он.
  - Дядя Веня, разве так можно? Я чуть инфаркт не получил! Хоть бы предупредили....
  - Не обижайся..., ты так сладко спал.... - без тени раскаяния ответил он.
  Я попытался рассмотреть что там, в этой пещере, но увидел только резко уходящий вниз каменный коридор. За спиной что-то прошелестело, будто по мягкому ковру прокатился тяжёлый шар и, прямо в затылок ударила холодная струя воздуха.
  - Дядя Веня, - взмолился я, - давайте придём сюда утром, а?
  - Да-да, конечно.... Обязательно.... - Бормотал дядя Веня, - Сейчас..., минутку....
  Минутка, однако, затягивалась. Со стороны села донёсся звонкий голос петуха, сквозь густую шапку листвы пробилась предрассветная серость.
  - Ты ещё там? - Голос дяди Вени вылетел из дыры как из рупора.
  - Да....
  - Я тебя попрошу, Радик, сходи, принеси верёвку, нож и что-нибудь перекусить.... И не забудь спички...!
  Дважды повторять не было необходимости - я уже откровенно дрожал то-ли от утренней прохлады, добравшейся до самых костей, то-ли от жутких, потусторонних шорохов вокруг. Стараясь не прислушиваться к ним и не присматриваться к причудливым теням под потускневшим лучом фонаря, прибежал в лагерь, на скорую руку собрал в полиэтиленовый пакет всё необходимое и, уже уходя, краем глаза заметил, что наши спальники, почему-то, вовсе не там, где мы их оставили. Кудля, рыча и сверкая клыками, настороженно ходил вокруг палатки, которая, кстати, почему-то была открыта, хотя я точно помнил, что ещё вечером мы со стариком застегнули её и прикрыли старым покрывалом, что б сырость не просочилась внутрь.
  - Наверное, бродячие псы.... - Сам себе сказал я, но прозвучало не убедительно. - Эй! Вы, хвостатые! - крикнул в зыбкий полумрак и вздрогнул, услышав собственное эхо. - Слышите? Скоро мы вернёмся и тогда...!
  Что - тогда, я не задумывался. Просто орал во всю глотку что на ум приходило, а для пущей уверенности взял толстый сук и медленно пошёл назад к пещере. С трудом сдерживаясь, что б не оглянуться и не поддаться панике, колотил палкой по стволам деревьев, заглушая грохот собственного сердца. Если бы я знал, что за моей спиной целая стая голодных волков или с десяток маньяков убийц, я бы не чувствовал себя букашкой на многолюдном тротуаре. Но там, позади, была лишь неизвестность. Огромная, дышащая ледяным холодом в затылок, шевелящаяся, но невидимая, а потому - жуткая.
  Из-за кустов пробился первый, робкий луч солнца, рассыпавшись в капельках росы миллионами жемчужинок. Озноб улёгся, страх отступил, я прислушался к воцарившейся тишине - как в склепе. На эту сторону острова не долетали живые голоса с берега, даже ветер не решался шуметь в листве.
  Кудля первым нырнул в чёрное отверстие. Через мгновение оттуда донеслось радостное повизгивание, и я на четвереньках протиснулся следом за собакой. Коридор оказался достаточно просторным, я мог стоять во весь свой рост, не боясь удариться макушкой о потолок, но и достаточно крутым. Пришлось цепляться за стенку, чтоб не скатиться вниз как с ледяной горки.
  Четыре метра спуска и я оказался в небольшом зале, усыпанном обломками костей. Дядя Веня сидел на коленях, перебирая осколки, внимательно рассматривая их в потускневшем свете фонаря. Я положил к его ногам пакет, присел рядом, рассматривая бесформенные, серо-жёлтые останки чьих-то скелетов.
  - Ну, наконец-то..., - даже не взглянув в мою сторону, проговорил он и замер, увидев что-то среди общего хаоса. Его руки откровенно дрожали, когда он осторожно откапывал нечто, очень напоминающее.... Я не разбираюсь в анатомии, но человеческую челюсть узнал сразу, хотя она, почему-то, была слишком велика. Мысленно прикинув размеры головы, которой она могла принадлежать, я засомневался в честности собственных глаз - раза в два больше моей!
  - Радик, ты представляешь, что это??? - Восторженно глядя на свою находку, воскликнул дядя Веня.
  - С трудом.... - Честно ответил я, пытаясь вспомнить хоть что ни будь из школьной программы по анатомии.
  - Это сенсация!!! Это настоящая бомба в антропологии!!! Это конец всем тайнам и.... - Он не договорил, замерев над одним из осколков, похожим на разбитую чашу с аккуратной дырочкой в центре.
  - Ну и...?
  - Погоди, тут главное не торопиться с выводами.... Тут необходима экспертиза.... - Он осторожно провёл пальцем по краю дырочки. - Это НЕЧТО.... А вот, посмотри, ты представляешь, каким должен был быть этот тип при таком бедре...? - он поднял к моим глазам два настоящих полена, сложил их в единое, и тут я откровенно похолодел от ужаса - оно было на половину длиннее моего! Если учесть, что росту я метр семьдесят пять, похолодеть было от чего.
  - Господи! - Мысленно взмолился я, - Не приведи нам встретить это чудище живым!
  ...Никогда бы не подумал, что я такой трус....
  А вот дядя Веня с детским восторгом рассматривал свои сокровища, с нежностью обтирал, примеряя части скелета к себе.
  - ...Жаль, только фрагменты.... Если бы знать... - С досадой бормотал он. Куча отобранных находок росла на глазах, и конца им видно не было.
  Я снова поразился неисчерпаемости его энергии - со вчерашнего вечера даже чаю во рту не было, не то что бы хлеба...
  - Может, перекусим? - Робко намекнул я. Сидеть без дела становилось невмоготу, и появилось жгучее желание выбраться из этого каменного мешка. Сознанием я понимал, что это величайшие, ценнейшие находки для науки, но, если бы это было где-нибудь в другом месте....
  Где-то, между позвоночником и лёгкими, зашевелился червячок мистического ужаса и начал прогрызать себе путь к моему мозгу. Отвратительное ощущение....
  - Идёт. - Равнодушно проговорил дядя Веня, - Только сначала организуй свет.... Ты верёвку принёс?
  Какое отношение может иметь верёвка к свету, я понял, когда дядя Веня показал мне торчащие в стенах пещеры обломки крупных трубчатых костей с острыми обуглившимися краями, наполненные тягучим мутно-жёлтым веществом, схожим на воск. Верёвка сыграла роль фитиля.
  - Умная, должна была быть голова, у этого парня.... Придумал ведь.... - вслух подумал я, зажигая очередной, четвёртый факел.
  - Тут ещё и лампадки есть, - дядя Веня освободил пакет и укладывал в него самые интересные на его взгляд, экземпляры. - Вон там, рядом с кострищем....
  Только теперь я увидел возле самого входа выложенный из камня очаг с углями. Рядом две глиняные чаши с таким же воском, как и в факелах. По краям чаш маленькие дырочки, где, наверняка, крепилась верёвка.
  - Основательно он тут обустроился.... Может это тот, про которого рассказывал дед Родион? - Снова подумал вслух.
  - Не уверен, - отозвался дядя Веня, - для того, чтобы смесь воска с жиром так затвердела, требуется очень много времени, не меньше сотни лет, а, на сколько я понял..., ух ты....
  Он снова весь ушёл в свои находки и, даже ароматы копчёностей не смогли вернуть его к действительности. Я не стал его беспокоить мирской суетой, покормил Кудлю, сжевал свой бутерброд и решил осмотреться подробнее.
  - ...Вот.... Это тоже.... И это.... - Бормотал старик, укладывая свои драгоценности в пакет. - Ну-ка, ну-ка..., А это что...?
   Слыша непрерывное бормотание старика, его дыхание, я чувствовал себя увереннее и, практически без страха пошёл к противоположной стороне пещеры, которая резко сужалась и извилистой трубой уходила далеко в недра холма, на всякий случай, прихватив один факел. За резким поворотом проход резко сузился, и мне пришлось присесть на корточки, чтобы протиснуться вперёд. Ещё метра через два я вынужден был лечь и ползти по-пластунски. Удивительно, но воздух был чистым, и дышалось легко, как на поверхности.
  Я уже собрался повернуть назад, как стены расступились, и я увидел куполообразную комнатку. Яркий луч фонаря осветил её полностью, и всё моё нутро содрогнулось - в вырубленной в стене нише лежало нечто, похожее на человеческий скелет. Вопль ужаса застрял в глотке, я каменным валуном лежал, на половину высунувшись из дыры, не в силах шевельнуться.
  - Э - э - гей, где ты там? - Прорвался сквозь обледеневшее сознание голос дяди Вени.
  Хруст камней за моей спиной, старческое кряхтенье и чертыханье слегка растопили скованный льдом страха мозг.
  - Я тут.... - шёпотом ответил я и ввалился в комнату, больно расцарапав макушку о камень.
  - А я тебя потерял... - следом за мной выкатился из щели дядя Веня и застыл, - Мать моя...! - высоко над головой подняв горящий факел, прошептал он.
  Не знаю, сколько мы так стояли, с ужасом глядя на жуткие останки, но первым пришёл в себя дядя Веня:
  - Да упокоит душу твою....
  Это был не скелет, а скорее мумия. Кости черепа и рук обтянуты высохшей кожей, всё остальное укрыто истлевшими остатками какой-то ткани. Чёрные ямы глазниц смотрят прямо на нас, за полуоткрытым ртом застыла молитва о помощи.
  Меня откровенно качнуло. Я тупо смотрел на него, не в состоянии отвернуться. Он будто магнитом притягивал взгляд, всё моё сознание, всё содержимое желудка.
  - О - о - о! Да ты, я вижу, расклеился.... - С пониманием улыбнулся старик, увидев мою физиономию. - Это ничего, это нормально и скоро пройдёт. Ты только представь, что это скульптура, а ваяла её сама Природа....
  Легко сказать - скульптура! А глаза? А рот??
  Однако больше всего мне не хотелось потерять уважение дяди Вени, потому собрал всё своё мужество и в упор глянул прямо в пробоины глазниц.
  - Вот, правильно.... А теперь подумай, каким он мог быть - весёлым, грустным, злым, добрым.....
  Интересно, - мелькнуло в застывшем мозгу, - каким бы я был, весёлым, или не очень, если б мне пришлось вот так медленно помирать в холодной каменной могиле зная, что где-то рядом есть люди....
  - Ох-охушки.... - сокрушённо выдохнул дядя Веня, осмотрел комнату. Кругом валялись
  обломки гигантских костей, острые как лезвия бритвы осколки камней и ещё множество непонятных на первый взгляд, предметов.
  Я старался не смотреть на несчастного, но глаза сами собой искали чёрные ямы глазниц и, почему-то, невыносимо тянуло заглянуть в их самую глубину, будто там хранился секрет его жизни и гибели.
  Долго ещё дядя Веня шарил вокруг, перебирая камни, кости, просеяв сквозь пальцы пепел от костра, внимательно осмотрев стены, разрисованные причудливыми знаками и фигурками.
  - Ладно, пока хватит..., всё - равно, придётся вернуться с фотоаппаратом ....- Наконец он встал, отряхнул колени. - Пошли наверх...
  Долго уговаривать меня не пришлось и уже через несколько минут я вытягивал старика из пещеры на свежий воздух. Кудля мягко перебирая лапами, наматывал круги вокруг нас, принюхиваясь к каждой веточке, оставляя на них свои метки.
  Пришли в лагерь. Первым делом я осмотрелся - вроде всё на месте. Даже пакетик из-под помидор лежал возле моего спальника так, как я его и оставил, уходя, утром.
  - Ну что ж, может действительно бродячие псы.... - Эта мысль теперь показалась мне вполне реальной, и я пошёл к реке, чтоб смыть с лица толстый слой пыли и пота. Когда очередной раз запустил руки по самые локти в воду, что-то больно кольнуло в ладонь. Очередная порция страха покатилась по телу мелкой дрожью. Выдернул руку и увидел на ладони два ярко-красных пятнышка, похожих на змеиный укус, но я точно знал, что в этих местах не водятся ядовитые змеи, только ужи....
  Дрожа всем телом, уже рисуя страшные картинки своей кончины, я упал на колени перед дядей Веней:
  - Дядь Вень...!
  Он только на миг оторвал взгляд от своих находок, разложенных на траве и коротко бросил:
  - Не бойсь, это не змея.... Видишь, - Он кивнул на пятнышки, - они слишком близко друг к другу. Если это была бы змея, она должна быть не больше твоего указательного пальца. А с такими размерами не очень-то прокусишь твою шкуру....
  Это меня слегка успокоило, но больше так опрометчиво в воду я не лез.
  Дядя Веня перебирал кости, сортировал их, подгоняя друг к другу, что-то бормоча себе под нос. Солнце уже перевалило за полдень, хотя мои часы, всё ещё показывали шесть. Послушал - не тикают.
  - Что б вас... - Не сдержался, выругался, почувствовав укоризненный взгляд старика.
   Наскоро проглотили обед и занялись каждый своим делом - дядя Веня своими костями, а я записями.
   До самого темна, пока можно было различить буквы на бумаге, я описывал события последних дней. Практически ничего не пришлось выдумывать - каждое событие, каждый наш шаг, даже замогильная тишина вокруг, уже сами по себе были фантастичны, и мне надо было просто подробно всё описать.
  Костёр раскладывали уже в полной темноте.
  - Слушай, Радик, а ты не заметил, что тут ни мух, ни комаров? И запахов никаких...?
  Действительно.... А я и не заметил.... Чёрт побери! Как же я собираюсь писать фантастический роман, если не обращаю внимания на такие значительные вещи!
  Напряг слух, но кроме шуршания под лапами Кудли, да нашего дыхания, ничего не услышал. Ни жужжания, ни писка. Странно....
  Эта странность ещё больше взбодрила моего червячка, и он с удвоенной бодростью вгрызся в позвоночник.
  - ...Если бы не этот бедняга, день был бы просто замечательным! - Подытожил свою работу дядя Веня, потянулся. - Эх, юноша, если бы мне сюда.... Завтра с утра спустимся в пещеру, сфотографируем мумию и рисунки, надо не забыть чашу, осмотрим остров и махнём в город. Идейка у меня нарисовалась, если выйдет, то.... - он не договорил, мечтательно глядя в звёздное небо.
   Погода была чудесная. На усеянном звёздами небе ни тучки, накалённый за день воздух освежает речной поток. Из-за густой шапки листвы над островом, стыдливо выглядывала серебристая луна. Улеглись, как и в первую ночь, прямо на спальниках, закрыв палатку. Из-за ольшаника, со стороны села, доносились живые голоса - лай собак, мычание коров, металлический лязг. Ночью все звуки усиливаются и, кажется что люди совсем рядом, где-то в темноте и вот-вот появится дед Родион и что-нибудь прогремит своим басом. Даже чувствуется движение воздуха от проходящего рядом....
  Меня снова бросило в пот - я действительно кожей почувствовал это движение и, даже услышал дыхание!
  Боясь шевельнуться, не решаясь закрыть глаза, позвал дядю Веню. В ответ гулкая тишина. Прислушался - он тихонечко сопел во сне, причмокивая, как младенец. Подозвал Кудлю. Ему, наверное, тоже было не по себе - он тут же пристроился рядом, положил мохнатую голову мне на живот и только шевелил ушами, вылавливая в тишине посторонние звуки. Его горячее дыхание развеяло страхи, гулкие удары сердца разбавили мёртвую тишину и только тогда я смог закрыть глаза. Чтоб не мешал уснуть всплывающий в памяти череп с пустыми глазницами, пришлось гнать целую отару баранов через высокий забор. Насчитал почти пять сотен, когда сознание отключилось, и разноцветные карусели понесли меня сказочный мир снов....
  
  
  
  3.
  
  
   Дядя Веня уже раскладывал на досочке нарезанную колбасу, намазанный смальцем хлеб, ломтики овощей. Кудля с аппетитом дожёвывал свой завтрак, а на огне, в котелке, во всю кипела вода.
  - Эх, молодёжь! - улыбнулся старик, глядя, как я, шатаясь спросонья, тащусь к реке умываться. Солнышко только-только подсветило небо, над водой плыл густой туман.
  -...Ещё хотя бы часок..., хоть пол часика подремать.... Ох уж эти старики...! - недовольно бурчал я, брызгая себе в лицо холодной водой, осторожно, помня вчерашний опыт.
  - Шевелись, соня! - торопил старик, - Скоро совсем рассветёт, а мы ещё не завтракали!
  Щёки и борода покрылись густой щетиной, но побриться не удастся - дядя Веня уже собрал рюкзак и нетерпеливо поглядывал в мою сторону. Придётся отложить утренний моцион на вечер....
  - ...Интересно, - обжигаясь ароматным чаем, вдруг вспомнил я, - Почему тот несчастный не пошёл в село? Ведь совсем рядом....
  - Ты знаешь, сколько надо времени, чтоб превратиться в мумию естественным путём, без посторонней помощи?
  - Нет.... - откровенно признался я.
  - То-то же.... Наверняка, в его время села ещё не было, а может, скрывался.... Кто его знает.... А если учесть то, чем он питался, вообще невозможно без экспертизы определить хотя бы приблизительно, его возраст....
  И снова в памяти всплыл огромный обломок нижней челюсти сказочного гиганта и кусок черепа с аккуратной дырочкой.
  -...Ну что, идём? - дядя Веня стряхнул крошки хлеба с салфетки, сложил её в кармашек рюкзака. - На пару минут спустимся в пещеру, потом пройдёмся по острову.... Вперёд, потомок дикого племени! - крикнул он Кудле и первым двинулся к лесу.
  Всего полчаса понадобилось, что б отснять половину плёнки в пещере и вот мы поднимаемся по крутому склону наверх, по щиколотки утопая в толстом ковре опавших листьев. Ровные как стрелы и абсолютно голые до самых верхушек, стволы деревьев, переплетались густыми кронами высоко над головой, образуя непроницаемый купол. Под ногами ни травинки, ни былинки. Мёртво, сухо, мрачно и тихо как в гробнице. Не смотря на крутой, затяжной подъём, сердце стучало ровно, без напряга и дышалось легко. Даже в мышцах не ощущалось усталости от непривычной нагрузки. Шли будто по ровной дороге, и только рюкзак за спиной давил на плечи, тянул вниз.
  Наконец выбрались на вершину. Над самой её серединой в сплошном куполе из веток и листьев была идеально круглая дыра, сквозь которую на свободную от деревьев землю падал столб яркого солнечного света и в этом свете мы увидели странную композицию из камня. На первый взгляд это было похоже на огромный колодец, накрытый узорной крышкой, но когда смели с неё листья и присмотрелись, узнали в ней гигантских размеров, каменную розу ветров, с высеченными по всей поверхности знаками. В центре восьмигранный столбик с такой же розой на торце и такими же знаками, только миниатюрными.
  Долго ходили вокруг, пытаясь разобраться в надписях, но ничего определённого в голову не приходило - хаотическая, на наш взгляд, смесь арабской прописи, китайских и древнеегипетских иероглифов. Потоптавшись вокруг, решили посмотреть что под ней, достали из рюкзака лопатку и принялись обкапывать, но под слоем листьев оказалась огромная каменная плита. Хотя, очень скоро мы поняли, что это вовсе не камень, а какой-то сплав, очень прочный, гладкий и тёплый на ощупь. Я со всей своей силы колотил остриём лопатки по лучу розы, но не заметил ни единой царапинки на её поверхности.
  - Ну что ж, - разочарованно вздохнул дядя Веня, - давай хоть сфотографируем....
  - Конечно. - Вытирая пот с глаз, ответил я, достал фотоаппарат, сделал несколько снимков.
  - Тогда пошли дальше....
   Почти четыре часа мы бродили по острову, до боли в глазах всматриваясь в ровную, серо-коричневую подстилку под ногами, но ничего интересного не нашли. В лагерь вернулись уже к вечеру, разожгли потухший костёр.
  - Я ожидал большего... - доставая из мешка кости, разочарованно проговорил дядя Веня. - И в город уже не успеем, скоро стемнеет....
  Ничего не оставалось, как достать пачку бумаги, заправить машинку. Страницы вылетали из-под каретки как пули из автомата, я не успевал за собственными мыслями, пропуская слова, а то и целые фразы. Кудля дремал у моих ног, изредка бросая взгляд из под прикрытых век на то на меня, то на дядю Веню, то на потерявшие привычный запах, кости.
  Когда мои герои благополучно справились со всеми опасностями и сбросили в бездонную пропасть искалеченный труп своего последнего врага, и я поставил завершающую моё повествование, точку, заметно стемнело, со стороны реки потянуло сыростью. Я был безгранично доволен собой и готов к новым свершениям. Даже поход по ночному острову или, даже посещение пещеры, не пугали, рождая в голове новые сюжеты и новых героев.
  Однако эта эйфория длилась не долго. Осмотревшись, услышав прежнюю, гробовую тишину я слетел с вершины своего Олимпа на грешную Землю. Снова всей шкурой почувствовал посторонний взгляд, неестественное движение воздуха прямо возле лица и отвратительное шевеление где-то возле позвоночника.
  Потрескивал костёр, дядя Веня уже приготовил ужин, Кудля терпеливо ждал свою порцию, внимательно следя за каждым движением старика. Вдруг он вздрогнул, ощетинился и, поджав хвост, попятился к реке без единого звука, сверкая белоснежными клыками. Я мельком глянул в ту сторону, куда смотрел пёс и мгновенно покрылся липким потом - прямо на нас, из-за кустов, двигались три серые фигуры в длинных плащах с капюшонами на головах. Дядя Веня каменным изваянием замер над импровизированным столом, согнувшись надвое, прикипев глазами к нежданным гостям.
  - З - здр-ррас-сьте.... - Мой язык как деревяшка стучал по зубам, горло, будто раскалённым песком засыпали. Дядя Веня, услышав мой голос, опомнился, медленно, очень медленно выпрямился, и, сияя майским солнышком, расплылся в счастливой улыбке.
  - Господи.... Это невероятно.... Это фантастика.... - Ошеломленно бормотал старик. Лица фигур надёжно укрывала грубая ткань капюшонов, и только длинные, с фиолетовым оттенком, шеи, осторожно выглядывали из-под густой тени плащей. Они остановились в нескольких шагах от нас, сложив руки в широких рукавах на груди.
  - Я безгранично рад этой встрече...! - Дядя Веня шагнул, было, к пришельцам, но тот, что стоял в центре, резко вскинул руку, направив её в грудь старику. Из рукава выглянули длинные скрюченные пальцы.
  -...Извините, пожалуйста, - виновато улыбнулся дядя Веня, - мы, возможно нарушили....
  - На-ру-ши-ли... - монотонно прозвучал глухой голос из-под капюшона.
  - Ещё раз просим прощения, но намерения у нас самые добрые....
  - У-хо-ди-те.... - без каких либо эмоций перебил средний и перевёл руку на палатку. Едва заметный лучик вырвался из его пальцев, и в следующее мгновение палатка рассыпалась, превратившись в кучку пепла.
  Мне этот трюк не понравился. Дяде Вене тоже.
  - Простите, - наконец-то размяк мой язык, - но это с вашей стороны очень даже....
  - У-хо-ди-те.... - снова перебил средний, медленно направил свою огнеопасную руку на рюкзак дяди Вени, где были аккуратно упакованы все его находки и мой фотоаппарат.
  - Э-э-э, ребята, - это было уже слишком, - не стоит этого делать!
  Радость от невероятной встречи мгновенно угасла, уступив место недоумению. Дядя Веня, судя по разочарованному взгляду, чувствовал то же самое.
  - Зачем вы так.... - тихо прошептал он, наблюдая, как его сокровища полетели за ветром серой, невесомой тучкой.
  Моё недоумение трансформировалось в злость.
  - Слушайте, как вас, по-моему, вы слегка переступили рамки.... - эти трое были вполне материальны, мои кулаки достаточно тяжелы, а опыт уличных боёв давал мне реальные шансы, если бы не их корявые пальцы, изрыгающие стрелы молний. Я на мгновение упустил этот факт из вида и тут же моя машинка с доброй сотней отпечатанных страниц, полетела следом за рюкзаком и палаткой.
  - Мы-не-хо-тим-при-чи-нить-вам-зло... - остановил меня своей рукой средний, направив пальцы мне в грудь. - У-хо-ди-те....
  Дядя Веня, прижав ладонь к груди, отрешённо смотрел на то, что минуту назад было воплощением мечты всей его жизни. Он заметно побледнел, осунулся и мгновенно постарел не на один десяток лет.
  - Сволочи вы, всё-таки.... - с языка едва не сорвалось крепкое ругательство, я непроизвольно, всем телом подался вперёд, с безумным желанием приложиться к матово - фиолетовому подбородку, выглянувшему из-под капюшона, но вдруг накатила слабость. Руки опустились, ноги задрожали под неимоверной тяжестью моего веса.
  - ...Козлы.... - с трудом выдавил из себя и почувствовал, как какая-то сила повернула меня и потащила к воде. В одно мгновение я представил, как холодная волна накрывает меня, давит, как легкие наполняются водой и - всё. Полная тьма. Душа вопила, сопротивлялась, но тело беспрекословно подчинялось молчаливым приказам серой фигуры. Меня подвело к берегу, и тут я понял, чего он хочет - наша лодка лежала перевёрнутая вверх дном у самого берега. Целая и невредимая.
  Кудля, сжавшись в комочек, молча скалился на зловещие тени, пытаясь втиснуться в стену кустарника. Из-за плотно сжатых зубов раздавалось хриплое бульканье, в широко раскрытых глазах застыл леденящий ужас. Хотелось погладить его взъерошенную холку, успокоить, но руки сами собой подняли лодку, перевернули её, подтянули к самой кромке воды.
  - У-хо-ди-те.... - монотонно повторила фигура, не сводя с меня дуло своего рукава с корявыми пальцами. Дядя Веня, в последний раз окинул взглядом кучки серого пепла - все, что осталось от нашего лагеря, и медленно, безвольно опустив руки, подошёл к лодке.
  Кудля уже сидел там, пытаясь спрятаться под дощечкой сиденья.
  - Ладно, мы уходим, - ко мне вернулась часть сил и я не применул ею воспользоваться, - Там, в пещере....
  - Нас-э-то-не-ка-са-ет-ся.... - Он угрожающе поднял руку.
  - А тот, что был не так давно? - не унимался я, где-то в глубине души почувствовав слабенький огонёк надежды на иной исход нашего путешествия.
  Фигура молча подняла вторую руку и, прежде чем я успел испугаться, в моей голове возникла жуткая картина - на середине реки отчаянно колотил руками по воде молодой мужчина. Он пытался переплыть на противоположную сторону, но стремительное течение относило его всё дальше и дальше. Мне захотелось крикнуть, что б он лёг на воду и не сопротивлялся, что волна вынесет его к излучине и сама выбросит на берег, но я не успел - его голова исчезла в серо-зелёной бездне. А на берегу острова лежали обломки лодки и внушительная куча пепла.
  С каким удовольствием переломил бы я эту фиолетовую шею!
  - Чёрт!!! - сквозь зубы выдохнул я, почему-то почувствовав себя виновным в бессмысленной гибели незнакомого мне человека.
  Опустив голову, с силой растирая левую сторону груди ладонью, подошёл дядя Веня, молча стащил лодку в воду.
  - Пошли.... - коротко бросил он, не глядя на меня, и первым перешагнул резиновый борт.
   Под тонким, шевелящимся днищем перекатывалась вода. Вёсла лежали у бортов. Мы молча сидели, отдавшись на волю реки, слушая, как вечерние сумерки наполняются живыми звуками. Как только течение подхватило лодку, все наши страхи, все волнения и обида исчезли. Лишь досада, будто воздушный шарик распирала грудь, давила сердце, отдаваясь в ушах надоедливым комариным писком. Дядя Веня, не мигая, смотрел на потёртую резину борта, изредка вздыхая и непрерывно массируя грудь.
  Мы не заметили, как лодка ткнулась носом в болотистый берег, как её развернуло и из-под неё брызгами разлетелись в разные стороны лягушки.
  Выбрались на берег, оглянулись. Над островом, оторванный от древесного купола плотным облаком тумана, висел едва заметный, неоново-синий столб света и терялся в серебристом отблеске круглой как шар, луны. Сначала я подумал, что синюшная бледность лица дяди Вени это лишь эффект освещения, но, присмотревшись понял, что это вовсе не так. Даже губы у него были неестественно серые с яркой каймой. Он уже не массировал грудь, а с силой давил ладонью.
  - Вам плохо? - я взял его под локоть и почувствовал как всё его тело при каждом вдохе содрогается. Он в ответ только помотал головой, развернулся и зашагал в сторону села.
  Кудля бежал далеко впереди с нетерпением оглядывался на нас, ловя носом знакомые запахи, повизгивал и, наконец, сорвался на звонкий лай и растворился в темноте. Его голос с каждой минутой отдалялся, пока совсем не слился с ночными шорохами.
  Не нравился мне дядя Веня. Ссутулившиеся плечи, неуверенный шаг и правая ладонь непрерывно растирает грудь. Даже на расстоянии слышно его тяжёлое дыхание.
  - Дядя Веня, может, отдохнём? - без всякой надежды спросил я и не ошибся. Он только тряхнул головой и ускорил шаг. Я уже не следил за временем, не пытался определить оставшееся расстояние до села. Я внимательно наблюдал за стариком и был готов в любой момент подхватить его на руки.
  Из мрака вынырнул Кудля, повизгивая, ткнул мокрый нос в мою ладонь. Тут же, из-за заросшей кустарником посадки, донёсся крик деда Родиона, и яркий луч фонаря рассек тьму. Дядя Веня прибодрился, даже потрепал собаку по взъерошенной холке. До села дошёл самостоятельно и я, было, успокоился, но, стоило ему переступить порог дома Тимофеевны, как вся его бодрость исчезла. Тяжело, с надрывом, вздохнув, он рухнул на пол. Я едва успел подставить руки под его голову.
  - Охушки! - Только и сказала Тимофеевна, увидев мертвенно бледное лицо дяди Вени. Быстро, но без суеты, пока дед Родион укладывал его на кровать, она приготовила какую-то микстуру из настоек и наливок. Первый же глоток заставил его сердце биться ровнее, а после второго он открыл глаза. Ждать до утра не решились - хоть и порозовели щёки у дяди Вени, но его слабость и нездоровый блеск в глазах, заставили деда Родиона запрячь своих лошадок и везти нас до ближайшего села, где можно было бы найти машину. На прощанье Тимофеевна сунула ему в карман бутылочку с микстурой:
  - Не забудь, Радик, - сокрушённо качая головой, сказала она мне, - трижды на день по глоточку.... Присмотри уж за ним....
  В город попали только к десяти утра. В селе, где мы надеялись найти транспорт, вторую неделю праздновали свадьбу местного ""аллигарха"" и не нашлось ни одного трезвого мужика. Единственный, ещё державшийся на ногах, и рад был бы помочь, но в баке его машины не оказалось ни грамма бензина. Нас погрузили на трактор и довезли до трассы. На наше счастье в сторону города ехала патрульная ГАИ. После долгих объяснений кто мы и что нам надо, уставший сержант открыл заднюю дверцу машины и молча кивнул.
   Помню, как засуетились доктора вокруг дяди Вени, как переполошилась его невестка, когда я позвонил ей, как ощупывали и рассматривали меня под яркими лампами, как больно кольнуло под правой лопаткой. Потом сплошное ничего. Тишина и темнота.
  Очнулся глубокой ночью, укрытый белоснежной простынёй, с толстой иглой капельницы в вене. Во рту отвратительный привкус, в душе обида и злость на самого себя. И единственное желание - поскорее вырваться отсюда, на свежий воздух, к потёртой клавиатуре старенького компьютера....
   ...Перечитал свою писанину.
  Банальная штамповка, яркий образчик самиздатовского ""вагонного чтива"". Набор фраз из толковых словарей, сшитых грубыми чёрными нитками. Скучно, нудно, заранее просматривается каждый шаг героев. Дешёвый сценарий для третьесортного фильмеца.
  Даже противно осознавать, что это вышло из-под моих рук. Что это рождено в моём мозгу.
  Первый порыв - смять и выбросить, но не в урну - оттуда легко достать, а в унитаз. Смыть и забыть. Что удержало, не знаю. Дрожащими руками собрал отпечатанные листки в стопку, бросил в ящик стола и закрыл на ключ. Не глядя, даже не задумываясь о возможных последствиях, (разбитое стекло - случайный прохожий - осколок в черепе - траурная музыка), швырнул ключ в форточку. На счастье вероятного прохожего - попал.
  В комнату заглянула мама, укоризненно покачала головой:
  - Поздно уже, ты бы поспал....
  Может она и права. Сон - лучшее лекарство от стрессов и душевных бурь. Кто его знает, может, именно во сне, я вспомню то, что было написано там, на острове.
  - Звонила Алина, спрашивала как ты.... - вздохнула матушка. В её поседевших глазах блеснул огонёк надежды.
  Действительно, совсем забыл.
  - Спасибо, мам, завтра обязательно зайду к ней. - Я не лукавил. Возможно, именно Алинка поможет мне выбраться из хаоса мыслей и разложить по полочкам воспоминания и впечатления. Так было уже не раз, хотя, с моей стороны это свинство - вспоминать о ней только тогда, когда мне трудно, когда заедают проблемы. И так уже третий год.
  Твёрдо решил покаяться перед ней и, в конце концов, решиться на предложение с букетом, колечком и преклонённым коленом. Прямо с утра. Забегу в больницу к дяде Вене, узнаю, что за новость он мне приготовил и сразу к Алине.
  
   Въедливо-белая больничная палата, насквозь пропитанная запахами антибиотиков, валерианой и апельсиновых шкурок, даже сейчас навевала тоску, не смотря на то, что дядя Веня заметно порозовел, в глазах вновь засверкали сумасшедшие огоньки неугомонного искателя.
  Я сидел на стуле, возле его кровати, с трудом удерживая взгляд на своих потёртых кроссовках, и с нетерпением ждал, когда белокурая медсестричка закончит свои процедуры. Жалобно звякнула опустевшая ампула, упав на мельхиоровый поднос, от ватного тампона остро запахло спиртом.
  - И долго мне ещё киснуть в этих пелёнках? - капризно скривившись от укола, спросил дядя Веня.
  - Это как доктор скажет. - Растянув пухлые губки в дежурной улыбке, ответила девушка, собрала свои баночки - скляночки и, по привычке кокетливо крутанув задом, вышла.
  - Ну, слава Богу! - дядя Веня сел, застегнул пижамную куртку. - Айда на улицу....
  Воровато оглянувшись на дверь, он ссыпал в карман горсть таблеток и хитро подмигнул соседу по палате.
  В памяти мелькнула пышная округлость медсестры, туго обтянутая белоснежным халатом, тёплая струйка поползла по животу.
  ""Жениться, и срочно!"" - стряхивая с себя это наваждение, подумал я и решительно шагнул следом за исчезнувшим в гулкой тишине коридора, дядей Веней, твёрдо решив, не медля извиниться перед стариком и приступить к выполнению своего долга. Но опять всё вышло не так, как мне хотелось. Не совсем так.
   Мы пристроились на скамеечке в больничном парке, в тени развесистой липы и дядя Веня извлёк из кармана толстое, в пять листов, письмо:
  - Внимательно прочитай выделенное красным фламастером.... - он протянул его мне раскрытым на странице, как дневник двоечника, пестрящий ярко-красными пометками.
  Первые же строки увлекли так, что я забыл и про женитьбу, и про Алинку. Трудно было поверить в реальность написанного, но у меня не было никаких оснований не доверять дяде Вене, и, к тому же, совсем недавно всё это я видел собственными глазами. Пусть в несколько иных условиях, но видел.
  - Ну, что скажешь? - дядя Веня был доволен впечатлением, которое оказало на меня письмо.
  - Если бы я лично не видел..., я решил бы, что это отрывок их фантастического рассказа....
  - А ты обратил внимание, вот тут..., - он ткнул пальцем на выделенные строчки, - "...Восьмиугольный столбик в центре знака...", ...так-так-так..., ага, вот: "...столбик наклонён строго на запад под углом сорок пять градусов..."
  - И что это может значить? - признаться, эта деталь ускользнула от моего внимания, на фоне общей схожести двух картин.
  - А то, молодой человек, что, если провести по карте прямую от нашего острова до того места, где находится этот знак, выходит, что он указывает прямо на нас....
  Мне это мало что объяснило.
  - Ну же! Пошевели мозгами, дай волю фантазии! - дядя Веня нетерпеливо заёрзал на скамейке. - Ну?
  Я мысленно поставил две фигуры рядом. Получился старый телеграфный столб с подпоркой. Некрасиво и непонятно. Покружил вокруг этого столба, ""нарисовал"" вокруг лучи Розы и вдруг ясно увидел ещё три столбика - подпорки. От неожиданной догадки сердце бешено заколотило по рёбрам:
  - Я, кажется, понял!
  - Ну? - дядя Веня даже привстал от волнения.
  - Если я не ошибаюсь, в этой картинке не хватает ещё три знака..., три столбика..., и они, непременно, должны смотреть на нас....
  - Вот! Умница! А если чуть-чуть подумать, можно с точностью до километра определить место нахождения этих знаков!
  Дядя Веня вскочил и, хрустя суставами пальцев, уставился на меня горящими юношеским азартом, глазами:
  - Ты представляешь? - его суставы хрустели так громко, что заглушили все мои мысли, и я начал побаиваться за целостность его костей. - Что это может значить?
  - Дядя Веня, вы бы присели, а то не ровён час.... - мне не хотелось бы снова увидеть мертвенную бледность его лица и холодную синеву губ. - Может не стоит торопиться? Никуда они от нас не денутся....
  - А кто сказал, что я собираюсь прямо сейчас...? - дядя Веня на мгновение замер, глядя поверх моей головы, и вдруг расплылся в самой невинной улыбке. Я непроизвольно оглянулся и увидел на соседней аллейке целую делегацию озабоченных посетителей, направлявшихся к нам.
  Первой, переваливаясь, как утка, шагала Люба - невестка дяди Вени. На шаг позади, его сын Дима - всегда молчаливый и спокойный, как сытый удав, за ними двое мальчишек, лет десяти - двенадцати. Всё семейство.
  - Спрячь письмо, и притворись кустиком... - сквозь улыбку, не шевеля губами, прошептал дядя Веня, протягивая руки навстречу гостям.
  Мне вовсе не хотелось встречаться с Любой, снова выслушивать её укоры и обвинения и я решил исчезнуть.
  - Действительно, мне лучше исчезнуть.... - прошептал в ответ я, сунул письмо в карман джинсов....
  - Жду после шести... - так же, одними губами проговорил дядя Веня, сияя майским солнышком.
  Стараясь не оборачиваться, я зашагал по аллее к воротам, на ходу вспоминая прочитанные строки письма.
  Навстречу проплыла белым облачком молоденькая докторша, окинув меня оценивающим взглядом. Глаза у неё совсем как у Алинки - огромные, шоколадно-карие....
  ,,Чёрт! Опять забыл!"" - память вернула меня к действительности, в которой я выглядел не лучшим образом.
  - Так, парень! - сам себе скомандовал я, - Никаких дел! На сегодня Алинка, Алинка и только Алинка! Вперёд!!!
   Ровно через час я, вооружившись пышным букетом садовых ромашек, бутылкой настоящего шампанского и коробкой самых дорогих конфет, переступил порог парикмахерской, в которой работала моя любимая, и с ходу грохнулся перед ней на колени. Все, кто был в салоне, с удивлением уставились на меня, как на инопланетянина.
  - Алина! - протянув ей букет, торжественно начал я, - Выходи за меня замуж!
  Она, почему-то, остолбенела, и в её глазах я увидел явное беспокойство за моё здоровье.
  - Ты сомневаешься? - вся моя смелость, и решительность мгновенно улетучились.
  В ответ она склонила голову на бок, ещё внимательнее вглядываясь в моё, наверное, глупое, лицо. Не берусь предполагать, чем бы всё это закончилось, если бы не окружившие нас женщины.
  - Алька, ты чего? - громко, со свистом прошептала самая молодая, бросив клиентку под струёй воды с намыленной головой в очень неудобной позе, и дёрнула Алину за рукав ярко-синего халата. - Не молчи!
  Та как во сне перевела взгляд на подругу, потом снова на меня.
  - С тобой всё в порядке? - её голос, вдруг, осип.
  В ответ я смог лишь кивнуть.
  - Повтори-ка.... - удивление в её глазах сменилось недоверием.
  Я набрал полные лёгкие воздуха, стараясь выглядеть решительно, выдохнул:
  - Выходи за меня замуж! ...Пожалуйста....
  Тишина в салоне воцарилась мёртвая. Всё внимание переместилось на Алину. Все, затаив дыхание, ждали её ответа. Я ждал и боялся. Боялся и с нетерпением ждал того, чего боялся.
  - Ты.... Мне.... Отказываешь...? - не выдержав напряжения, прошептал я. Голос куда-то пропал.
  - Нет, но..., - она обмякла, покраснела. Ножницы со звоном грохнулись на кафельный пол. - Это как-то неожиданно....
  Всё! Я взлетел на седьмое небо и уже через мгновение, под бурные аплодисменты всех присутствующих и под громогласное ""Ура!"", вжал её в себя так, что захрустели её косточки. На шум вышла хозяйка салона. Ей достаточно было одного взгляда, что б понять что произошло.
  - Ну, наконец-то, разрешился! - сдержанно улыбнулась она, протиснулась сквозь плотное кольцо свидетелей, - Что ж, раз такое дело, даю тебе два дня отгулов..., если Катюша не против....
  - Да я...! - Воскликнула рыженькая Катя, та, что дёргала Алинку за рукав, - О чём разговор!
  Аплодисменты и одобрительные вопли взорвались с новой силой.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"