Возле бурного истока в летний вечер тёплый, тёмный,
Спорила вода протока с водой озёрною, спокойной.
Сказала - Ты признай, сестрица, что, как бы все не утверждали, 
Тебе не может и присниться какие я увижу дали!

А ливни света, волны страсти, что мне дано познать в дороге,
Не остановят ни напасти, ни перевалы, ни пороги.
И даже мраморные скалы бояться будут со мной встречи,
Ведь подточив их пьедесталы, свой след в земле увековечу.

Смотри же! Как неотразимо у русла дивное лекало,
И сколько в нём природной силы и безрассудного накала.
Ведь даже утренним морозам я не даю над собой власти,
Лишь пробудившись от наркоза, ломаю серый лёд на части.

И даже ночью скоротечной, холодной, как мудрец серьёзный,
Я отражу дорогой млечной, безформенный порядок звёздный,
А утром выйдя к океану, познаю радость наслажденья,
Навечно телом его стану, исполнив божье назначенье.

Вот так, песок перемывая, река без устали болтала,
Вниз по теченью убывая, за водопадом грохотала.
А озеро слегка вздремнувши, на ложе улеглось удобно,
Ей отвечало ухмыльнувшись, не распаляясь и не злобно.

Сказало - Да! К чему же споры? Ведь мы с тобой не равнозначны -
Мне не дано создать заторы, и мои воды не прозрачны.
Да, я всегда немного серо, хоть в ясный день, хоть в непогоду,
А ты чернишь себя, как сера, лишь только дождь замутит воду.

Да, может быть не так игриво, гораздо тише, постоянней,
Моя вода слаба приливом, но не творит и злодеяний.
Наверное и скрупулёзней, туманюсь часто и тоскую,
Но отражая хаос звёздный, его в созвездия пакую. 

А напоследок скажу кратко - к чему чернить песок кристальный -
Твоя мечта, как лихорадка, её конец всегда летальный.
Лишь только испытаешь радость, до океана дотянувшись,
То потеряешь свою сладость, а вместе с ней и свою сущность...