Поздно вечером он возвращался домой. Как только он свернул в затемненный сквер, не известно откуда перед ним появились два силуэта. Один из них подошел к нему и попросил сигарету, а второй, озираясь по сторонам, остановился рядом что-то держа за спиной. Он почувствовал неладное и сделал резкое движение в сторону. Вот тут в руке второго появилась бита, которая быстро стала приближаться к его лицу. Он вскинул левую руку и весь удар пришелся по его открытой ладони, но этим движением ему удалось вырвать биту из рук. Как только бита оказалась у него, двое исчезли так же внезапно, как и появились.
- Да, получить такой штукой по морде, было бы совсем некстати. - подумал он, взвешивая грозное орудие в руках.
Он прихватил биту с собой и когда дошел до своего подъезда, то положил ее под бетонные ступеньки так, чтобы ее не было видно. Когда он открывал дверь, с нарастающей болью заныла его левая рука. Он посмотрел на ладонь. Она была синяя.
Он открыл глаза. Рука, лежащая под подушкой, занемела. Вытащив ладонь из под подушки, он помассажировал пальцы и бросил короткий взгляд на часы. Было пять минут после шести. Уже начинало светать. Резко выскочив из постели, он опустил рычажок будильника и стал складывать постель.
Заваривая кофе, он задумался. Странно, что ему приснился такой сон. В последнее время ему сняться другие, очень реальные сны, в которых он совсем другой человек, с другим именем, иногда говорящий на иностранном языке. Эти сны были такие правдоподобные, что он помнил их до мельчайших подробностей. В этих снах на нем была чужая одежда. Он пробивал странные талоны в транспорте, ходил по незнакомым улицам и говорил с разными людьми. И вот сегодня ему приснилось совсем другое. Скорей всего этот ночной кошмар был связан с его вчерашними визитерами.
Приведя себя в порядок, он быстро перекусил и поехал на окраину города. Вернее, там когда-то была окраина города, а теперь вокруг вырастали большие дома и супермаркеты. И так получилось, что у него среди этих построек, был собственный гараж, с приличным участком земли, где он занимался частным ремонтом автомобилей. Сейчас у него было четыре хороших заказа. Иногда ему даже приходила мысль принять кого-нибудь в помощники. Вот только его ошеломил вчерашний разговор с неизвестными визитерами, которые нагрянули к нему на черной иномарке. Вернее с одним из них, другие сидели в машине и он не видел их лиц. Он хорошо запомнил весь разговор и теперь не знал как его воспринимать.
Сердобольные мальчики появились внезапно, словно из под земли, как в сегодняшнем его сне. Один из них здоровенный бритоголовый, в кожаной куртке одетой на майку, подошел к нему. На груди у него свисала массивная золотая цепочка.
- Башляешь ?
- Не понял, что Вы хотите сказать ? - удивленно спросил он.
- Делаешь бабло и никому не платишь.- бритоголовый почесал голову и оглядел площадку перед гаражом, подбрасывая ключи от машины в воздух. - Это не порядок. Знаешь, сейчас за все надо платить.
- За что ?
- За то, что зарабатываешь и тебе никто не мешает. - бритоголовый рассмеялся. - Ты же не на луне живешь.
- А мне никто не мешает...
- Это пока, - бритоголовый резко прервал его. - а вот завтра все может измениться.
- И сколько надо платить ?
- Двести баксов.
- Сколько ? - он растерялся от услышанного. - Да я столько не зарабатываю.
- Думай, у тебя еще есть время. - сунув руки в карманы, ответил бритоголовый.
- У меня нет таких денег.
- Тогда двести пятьдесят. Думай дальше. - лицо бритоголового расплылось в нахальной улыбке. - У меня больше вопросов к тебе нет. Завтра опять буду у тебя. Думай, Кутузов.
Бритоголовый развернулся и направился к БМВ. Дверь перед ним услужливо открыли. Громко взревел двигатель, машина резко развернулась, подняв столб пыли и рванулась прочь.
Этот вчерашний разговор сбил его с толку и не давал ему покоя весь вечер. И сейчас он ехал и думал, что ему делать дальше. У него просто не хватит средств рассчитаться, вернее хватит, но тогда почти ничего не останется ему. То, что он услыхал, было для него неожиданным, хотя он и слышал о поборах с частных предпринимателей, но тогда эти слухи не касались его. Он возмутился, как ни как, он жил в государстве, где были определенные условности взаимоотношений. Конечно сам он тоже не ангел, но такого он представить не мог. Почему именно он ? Ему уже несколько раз предлагали продать этот участок, но он не принимал этих предложений, потому-что здесь у него был свой бизнес. Теперь ему предложили другое и он прекрасно понимал, что все эти предложения и его визитеры связаны между собой. Он мог бы отстегивать сто долларов, но указанной суммы ему не осилить.
Всегда наступает момент, когда человек вдруг начинает вспоминать как ему досталось то, за что с него хотят взымать дань.
Николай совсем не помнил своего отца. Ему было три года, когда отец бросил семью и уехал. Мать, ласково называющая его Коль, всегда была занята работой и практически не имела свободного времени. Он был предоставлен самому себе. После получки, мать часто ездила за некоторыми товарами и продуктами в центр. Иногда он ездил вместе с ней. Город оставил неизгладимое впечатление в душе мальчика. За все свои поездки он понял самое главное в своей жизни. Большие дома и свет на улице, когда солнце уже спряталось за горизонтом, не сравнимо с тем местом, где жил он. Город, хоть и очень шумный, удивил его своим ритмом и чистотой. Каждая поездка в город и возвращение назад в деревню, только усиливали его желание остаться навсегда там, как можно подальше от его деревни. Эта мысль постепенно превратилась в его заветную мечту. И всякий раз, когда мать собиралась в город, он умоляюще смотрел на нее. Его взгляд говорил намного больше, чем слова, которые он мог бы произнести. Мечта его была такой огромной по своей значимости, что он не представлял ничего другого в своей последующей жизни. Он долго ждал осуществления своей мечты. После восьмилетки, которую он закончил на хорошо, он устроился на МТС ( машино-тракторная станция ), где помогал заниматься ремонтом сельскохозяйственной техники. Ему даже удалось получить справку, что он может управлять транспортными средствами. Платили ему больше, чем женщинам работающих на полях или в коровнике. Половину заработанных денег он отдавал матери, а другую половину откладывал. Каждый раз добавляя новую сумму он, как Гобсек, по несколько раз пересчитывал свои накопления. Изредка, ничего не говоря матери, он ездил в город самостоятельно, но свои накопления он ни на что не тратил, только на дорогу туда и обратно. Он просто смотрел. Он рвался в этот загадочный мир города.
Потом его призвали в Армию. Ему очень повезло. Когда узнали, что он не только ремонтировал сельскохозяйственную технику, но и может управлять транспортным средством, то его включили в состав транспортного взвода и закрепили за ним машину. Первые полгода были настоящими мучениями для него. Он не привык обижать младших, ведь в деревнях такое не принято, но здесь были свои уставы и порядки. К молодому солдату-салаге относились пренебрежительно и часто издевались над ним. То же самое было бы и с ним, если бы после месяца службы он не стал водителем транспортного средства. Однако то, что он видел вокруг себя крепко запечатлелось в его памяти. Был даже случай, когда зачуханный салага сбежал из части вместе с автоматом. С неделю его ловили по лесам, а когда поймали, то вместо разбирательства бедолага попал под трибунал.
Два года для него тянулись мучительно долго, но до конца службы он никогда не позволял себе превратиться в деда. Наконец этот кошмар для него закончился. Николай вернулся в деревню, но как только он получил паспорт, тут же уехал в город. Устроиться на завод ему помог его двоюродный дядя, брат его матери, который работал на заводе в отделе снабжения. Кроме того ему быстро удалось устроиться в авторемонтную мастерскую, где он работал по три-четыре часа после работы. Эта дополнитнльная работа сильно поправила его материальное положение. Очень быстро он приобрел старенький Москвич и довел его до ума. Ему удачно удалось снять комнату у одного старого пенсионера, с которым у него завязались очень теплые отношения. Вечерами старик рассказывал интересные случаи из своей личной жизни. Старому человеку нужно было общение и он в лице Николая нашел хорошего слушателя. Пенсионер предложил воспользоваться его гаражом, так как свою машину он давно продал. В благодарность старик написал завещание, где все свое имущество оставлял своему терпеливому слушателю.
Время летело быстро. Впервые за долгие годы, страной стал управлять не дряхлый человек. Стали модными такие слова, как гласность и перестройка, которые любил повторять новый глава государства, при этом обязательно добавляя: - Нужно искать консенсус, товарищи, понимаете ли...
Когда в стране началось кооперативное движение, Николай сам занялся ремонтом машин. Вместе с кооперативном движением, в стране начались большие перемены. После смерти пенсионера, Николай стал хозяином не только квартиры, но и гаража, с прилегающей к нему землей.
В конце девяностых годов умерла его мать. Николай похоронил ее, как принято было в деревне. Сосед в деревне предложил ему продать дом, на что он сразу же согласился. Когда заработок от ремонта машин превысил его заработную плату на заводе, он уволился и стал семьдесят процентов времени проводить в своем индивидуальном гараже. Нельзя сказать, что бы он жил прекрасно, но это была его жизнь и его работа, которая держала его удачно на плаву. То, что он ушел с завода уже не жалел, потому-что вскоре развалилась не только его страна, но и завод, на котором он работал. Когда его занятие стало приносить ему ощутимую прибыль, он запланировал оформить свою деятельность официально.
Как он радовался, когда провалился путч. То, что он видел по телевизору возмутило его. Старые пенсионеры из партийной прослойки хотели вернуть все назад, но жизнь поставила все на свои места. Люди вокруг ликовали, ликовал и он, хотя и не совсем все понимал из происходящего. Так, когда он ехал домой в автобусе, то случайно услыхал разговор, который поразил его. Пожилая женщина яростно и возбужденно говорила сидящему рядом мужчине.
- Я понимаю, когда танки в Венгрии, в Чехословакии, даже могу представить себе их в Вильнюсе. Но, простите, танки в Москве !? Я этого не могу понять.
Именно этих рассуждений, которые преобладали у многих, он не понимал. Значит там можно, а здесь нельзя. Пускай все вокруг пропадет пропадом, только не там, где я сейчас. Видно так устроены люди, они не замечают чужой боли, но остро ощущают свою собственную. Понадобилось совсем немного времени, чтобы эйфория ликования улетучилась. То, что творилось вокруг, перевернуло представление о любой демократии. Магазины разом опустели, что ему напомнило деревенский магазин, хотя даже в те времена там продуктов было больше. Правда, потом все стало появляться в магазинах, но купить было не на что. С планомерным развалом предприятий, заработная плата стала превращаться в мечту. По стране прокатились забастовки. Шахтеры сидели на мостовой и колотили касками о землю. Некоторые бросились в бизнес с огромными сумками, пересекая огромные расстояния, но этот бизнес основной массе челночников помог только в поддержании штанов. Лишь единицам из общей массы удалось чего-то добиться. Убийства стали вполне обыденными явлениями жизни. Незаметно произошел и раздел между бедными и богатыми, причем первые оказались в еще худшем положении, чем до перестройки. Пока они искали средства на свой хлеб насущний, вторые резко увеличили свой капитал за счет всевозможных противозаконных махинаций, порою с привлечением криминальных структур.
Николай поставил машину в ста метрах от гаража, подальше от дороги. Он открыл ворота, не спеша переоделся, достал ключи и занялся машиной. Подняв капот, он стал возиться с карбюратором. Громкий рев двигателя и резкий звук тормозов прервал его работу. У ворот его гаража стоял тот самый бритоголовый, который вчера потребовал с него дань.
Неприятный холодок прошел по спине Николая. Он вышел за ворота гаража с намерением честно объяснить, что таких денег платить он просто не в состоянии, но бритоголовый, крутя на пальце ключи, опередил его.
- Ну, что мужик платим или как ?
- Понимаешь...
Но бритоголовый резко развернулся и уже не слушал его оправданий. Он направился к своей машине, достал из кармана брюк мобильный телефон. Усевшись за руль, он что-то говорил в мобильник.
Он вернулся в гараж и опять занялся карбюратором. Неизвестно откуда появившийся резкий запах бензина ударил ему в нос.
Это не предвещало ничего хорошего. Он вышел из гаража и огляделся. И тут же большие языки пламени возникли перед ним и в его гараже. Эти языки пламени казались ему сном, ведь горел не только его гараж, но и машины ожидающие ремонта. Резкий звук рева двигателя вернул его к действительности.
Первой его мыслью было: - Тушить.
Но поблизости воды не было, а большой огнетушитель висел в гараже. Перед ним был баръер между прошлым и будущем в виде стены из огня. Резкий хлопок в гараже отбросил его назад и он упал спиной на землю.
ВСТРЕЧА
С автобусной остановки Олег направился к перекрестку. Слева возвышалась бывшая гордость столицы - кинотеатр Летува, испещренный граффити сверху до низу. Когда-то это был престижный кинотеатр столицы, где крутили самые последние фильмы. С минуту он стоял, рассматривая металлического рыцаря под козырьком, стоящего возле угла здания на другой стороны перекрестка. Зеленый свет светофора двинул его вперед. Неожиданно он вспомнил свой сон, в котором он был не он, а тридцатилетний мужчина.
- К чему бы все это. - подумал он, когда свернул на улицу Траку и сразу же увидал знакомое лицо.
- Володя !
- Какие люди !! Кого я вижу. Сколько лет мы не виделись ? Слушай, а ты почти не изменился, только верхушка побелела. - Владимир искренне улыбнулся и протянул руку.
- Привет. Чему ты удивляешься, ведь все наши перемены идут сверху вниз. Я хотел сказать, от головы к заду. Между прочим, тебе известно, что такое лысина ? - Олег пожал руку.
- Ну, выкладывай. - сказал Владимир, оглядываясь вокруг.
- Это постепенное превращение головы в задницу, в начале по форме, а потом и по содержанию.
- Ты, как всегда в своем репертуаре.
- Между прочим, ты выглядишь совсем неплохо, а не виделись мы почти восемь лет.
- Слушай, давай куда-нибудь зайдем, посидим, поговорим. - Владимир опять огляделся вокруг. - Ну, хотя бы сюда. Не возражаешь против такого предложения ?
- Я не против.
Когда-то они вместе закончили Вильнюсский инженерно-строительный институт, вечернее отделение. Оба они закончили институт с красными дипломами и на выпускном вечере сам Бразаускас вручал окончившим институт с красным дипломом, грамоты за успешное сочетание учебы с производственной деятельностью. В то время Владимир работал в конструкторском отделе на заводе шлифовальных станков, а чуть позже стал руководителем группы. Две гаммы станков приобрел завод, на котором работал Олег и так получилось, что ему пришлось внедрять эти станки в производство. Это было так давно, но кажется, что все это происходило вчера.
Они прошли шагов пять и зашли в небольшое кафе. Колокольчик над дверьми тихо зазвенел. Они сели за свободный столик в углу у окна. К ним тут же подошла официантка.
- Два черных кофе и по сто грамм Алиты. Надеюсь ты не бросил ? - спросил Владимир. - Помнишь, как мы после каждого экзамена заходили в это заведение отмечать подпись в зачетке ?
- Конечно помню. - Олег молча кивнул головой и осмотрел небольшой зал.
У стойки висел знак перечеркнутой сигареты.
- Только раньше здесь можно было курить и нет с нами Леньки, а так было бы как в старые времена.
- Точно, только сбросить бы еще десяток лет. Между прочим Минздрав предупреждает, что курение вредно для Вашего кармана. Рассказывай что у тебя нового. Про мой завод, наверное слыхал, его больше нет. - Владимир с любопытством посмотрел на старого товарища по институту. - А где ты ?
- В фирме по изготовлению пластиковых окон в Нижних Панарах. Наш завод тоже накрылся органом, только чуть позже Вашего. Между прочим Ваши станки так никто и не купил. - Олег внимательно посмотрел на Владимира. - Сейчас топливная распродает все оборудование, уже половина цехов опустела. Жалко, все таки это был неплохой завод точного машиностроения. А чем занимаешься ты ?
- Занимаюсь курсовыми и дипломными работами. - Владимир провел рукой по краю стола. - Сам знаешь у меня с литовским проблемы. Мне так и не удалось сдать на вторую категорию. Тебе чуть проще, у тебя наверное первая ?
- Нет вторая. А как курсовые, удачно ?
- Неплохо. - Владимир прервал разговор, пока официантка ставила на стол кофе и два бокала с оранжевой жидкостью. - Спасибо, пока неплохо. Дубарей с деньгами полно, а получить образование хотят все. Как твоя жена ?
- Уже ни как. Она умерла в конце прошлого года.
- Извини я не знал. - сочувственно сказал Владимир.
- Над ней в конце еще и поиздевались. Она десять лет была на второй группе, а перед самой смертью вдруг ей дали третью, хотя по врачам она уже ездила на коляске. Мы написали заявление о пересмотре. В итоге комиссия извинилась и ей дали первую группу, только этого решения она так и не увидала. - Олег всыпал ложечку сахара в кофе. - Я уже к этому немного привык. Знаешь, человек такая скотина, что ко всему быстро привыкает. А как твоя жена ?
- Работает в Сантаришках. - Владимир придвинул чашку поближе к себе и тоже сменил тему. - Видел кого-нибудь из группы .
- Никого. А вообще-то соврал. Видел в начале года Леньку. Мы оба спешили, только успели обменяться телефонами, но так и не созвонились. Иногда Жорика вижу, он обитает рядом со мной. Давай за встречу. - Олег взял бокал.
- А я последнее время никого не встречал. Давай за встречу. - Владимир тоже поднял свой бокал, отпил немного и поставил на стол. - Слыхал, Валентина и Ефим уехали. Ефим в Израиль, а Валентина в Россию. Да, а с тобой хоть завод расплатился полностью ?
- О чем ты говоришь. Еще четыре тысячи долга, но и это неплохо, было семнадцать. Выплачивали понемногу, по мере разпродажи оборудования, а эти уже не вернут. Знаешь, я подал в суд, который длился более двух лет. Если бы ты знал сколько справок мне пришлось собрать, да и каких... В общем меня обнадежили на сто процентов. На последнее заседание суда я пришел к указанному залу на полчаса раньше времени. Двери зала заседания были закрыты. Просидев около часа, я направился в секретариат, где мне вдруг сказали, что в виду того, что я опоздал, суд принял решение без меня. Самое удивительное, что мне тут же вручили решение суда на четырех листах.
Олегу вдруг ужасно захотелось курить. - Когда юрист прочитал это решение, то ничего не понял. Там были ссылки на статьи, которые вообще не имели отношения к данному делу.
- А как ты расплачивался с юристом ?
- Сто литов за подготовку документов и десять процентов от выигранной суммы. Так, что я проиграл только сто литов.
- Терпимо, а решению суда нечего удивляться, ведь все осталось по старому. Если бы ты выиграл это дело, то такие же дела выиграли бы и другие. - Владимир усмехнулся. - Сложи все эти долги и получится сумма что надо.
Олег прекрасно понял мысль своего однокурсника и перевел разговор на другую тему. - Я слыхал, что ты тоже собирался уезжать ?
- Когда надо было, тогда цены на квартиру были смешные. Ведь не ехать бог знает куда нищим, а теперь все забаррикадировались гражданством. Да и кому мы нужны. Все заняты своими собственными проблемами, а тем кто повыше мы вообще до фени. Мы для всех чужие. - Владимир покрутил ложечку в руках. - Да, ты все сам прекрасно понимаешь лучше меня.
- Ты знаешь, я тоже думал об этом. Я еще удивляюсь как удалось перетащить сюда родителей. Спасибо брату, что нахально вывез их из Баку. - сказал Олег.
- Да, натворил делов Меченый, а сейчас разъезжает по всему миру, как герой Голливуда. Ведь все это можно было сделать по человечески, без национальной вражды и без сталкивания народов лбами.
Неожиданно Олегу показалось, что улица за окном изменилась. Прямо за окном стояла белая церковь и два больших дерева. Олег моргнул и улица за окном приобрела первоначальный вид.
Он вспомнил последние слова Владимира и покрутив чашку с кофе, сказал. - Мне вообще кажется, что он совсем не этого хотел. Власть вообще не думала о своем государстве, у нее была задача сохранить свой стул и жить также, как живут все руководители за границей.
- Не совсем понял твою мысль. - Владимир вопросительно посмотрел на Олега.
- По мне, все просто. Им захотелось жить богато и красиво, по имеющимся средствам, но коммунистическая идеология не разрешала этого, для этого и была придумана перестройка. Не исключено, что в этом помогала и заграница. В итоге произошло то, что и должно было произойти. В разных точках государства возникали межнациональные пожары, требующие вмешательства. Бюрократическая система государства не в состоянии была разрешить возникшие проблемы, она стала буксовать, а относительно дисциплинированная криминальная, да и некоторые другие структуры, быстро начали все прибирать к своим рукам. Раздел произошел, а за ним начались разборки и переделы. - Олег поднес чашку к губам.
- Интересное предположение ты сейчас сказал, а я все сваливаю на некоторую некомпетентность Меченого. - возражающе, произнес Владимир.
- Не на некоторую, а на полную. Понимаешь, такой руководитель как он и с таким прошлым, обязан был просчитать все варианты поэтапного развития событий и только потом начинать изменения в государстве. - Олег поставил чашку на стол. - Гласность не может быть только на уровне среднего звена, она должна быть везде или ее не должно быть вообще.
- Так он же где-то на конференции заявил, что все пошло не так, как планировалось. - пытался оправдать Меченого Владимир. - Может быть он действительно не знал, что происходит в стране ? Ведь перестройка произошла, что бы мы не говорили.
- Произошла не перестройка, а мирная революция в верхах, с переделом собственности и причем очень странная, у власти осталась вся верхушка партийного аппарата, многие из которых сразу же сменили красный билет на кресты под рубашкой, хотя есть и такие, которые козыряют сразу двумя атрибутами. Разве не странно все это ? Это только подтверждает то, что Меченый плохой руководитель. Когда начали стрелять в собственный народ, он делал удивленное лицо, что якобы ничего этого не знает. До сих пор неизвестно правда это или нет. Главное, что и то и другое не в его пользу. Если он не знал, то это лишний раз подтверждает, что он плохой руководитель, а если знал, то ни о какой гласности не могло быть и речи. И этот августовский путч, скорей всего, был придуман им только для возврата назад из-за полного провала принятого плана перестройки, но уже было поздно, джинн вылетел из бутылки. Такое впечатление, что Меченый словно пережидал исход событий. Возможно лет через шестьдесят-семьдесят появятся документы проливающие свет на эти события и участие во всем этом запада, только жалко, что мы уже их не увидим. - Олег сделал небольшую паузу. - Ведь одна уже похожая перестройка была остановлена.
- Ты хочешь сказать про Хрущева ? - прервал его Владимир.
- Именно про него. Ты думаешь, что Хрущев осудил культ личности Сталина потому, что он хороший ? - Олег сделал короткую паузу. - Ни черта, он просто этим спешил отмыть самого себя от того, что творилось в те времена. Все окружение Сталина было таким же как он сам, иначе попасть в это окружение было просто невозможно. Прошло уже пятьдесят лет, но пока никакие документы об окружении Сталина не появляются, по простой причине, что у всех них есть дети и внуки. Не исключена возможность, что эти документы уже давно уничтожены или находятся в личных архивах.
- А ты думаешь, что правда кому-то нужна ? - усмехнулся Владимир.
- Наверное ты прав. Да, бог с ними со всеми, все это уже в прошлом. Ты слышал, Нина вышла замуж. - Олег опять резко изменил тему разговора.
- Знаю.
Олег знал, про особые отношения между Владимиром и Ниной, поэтому и задал этот вопрос. За столиком наступила пауза и каждый задумался о своем.
ОТРЫВКИ ИЗ ДЕТСТВА
Все свое детство Олег всегда вспоминал с большой теплотой, может быть потому, что глаза ребенка смотрят на мир совсем по другому, а может быть ему просто повезло в жизни. Детство свое он провел на поселке Разина в пригороде Баку. Поселок получил название от легендарного атамана Степана Разина. От станции к поселку вели две широкие дороги, которые пересекали его. Проспект Кирова и проспект Нефтянников. Если посмотреть на поселок со стороны железнодорожной станции, то справа поднималась невысокая темно-синяя, скалистая гора с таким же названием, что и поселок. На вершине горы, в направлении поселка Восьмой километр, распологалась воинская часть связи. В центре горы темным пятном среди скал, словно беззубый рот, выделялся высокий вход в пещеру. По древним преданиям пещера в горе вела к берегу Каспийскому морю и Степан Разин, в перерывах между набегами по Волге, посещал эти места. Поговаривали, что где-то там, в глубине пещеры за завалом, до сих пор хранятся его награбленные сокровища. Правда это или нет, сказать трудно, но гора и поселок назывались его именем. А проход в глубь действительно когда-то был. Однажды несколько подростов пропали в глубине пещеры и военные, по решению местных властей, взорвали проход, чтобы туда больше не лазили. Так что последующим посетителям пещеры приходилось довольствоваться тридцати метровым проходом в глубь горы, который упирался в завал. На первомайские праздники возле горы собиралось почти все население поселка. На специально сделанной трибуне усаживался духовой оркестр и играл вальсы. Все подножие горы превращалось в пестрый ковер от скопления людей, которые приходили со своей выпивкой и закуской. В дальнейшем, эта традиция стала отмирать и в середине семидесятых годов исчезла совсем, а позже после, развала страны и поселок изменил свое название.
Олег жил в Старом дворе, в доме Сталинской постройки. С высоты птичьего полета, двор выглядел как гигантская прямоугольная подкова, огороженная домами. Но дома слева от въезда во двор, отличались от домов справа по своему внешнему виду, да и их строительство было завершено намного позже. Олег помнил, когда он с мальчишками лазил по подвалам этих строящихся домов. В глаза резко бросались различия в фасадах и в конструкциях крыш домов. Крыши домов справа были обрамлены балюстрадой и застеляны серой плиткой. Балюстрада на крыше через каждые пять метров чередовалась трехметровыми колоннами с перекладинами. Для чего это было сделано неизвестно. В каждом подъезде был свой выход на крышу, который запирался на ключ, чтобы посторонние не лазили по крыше. Но для мальчишек не существовало преград. Крыша была таким местом, которое всегда притягивала к себе пацанов всех возрастов. С крыши открывался прекрасный вид на весь поселок Разина, который распологался на северо-востоке от его дома. На юге разместились одноэтажные Хрущевские домики с приусадебными участками. За ними до горизонта была степь, которая в десяти километрах упиралась в гору Кагановича. В ясную и в безветреннюю погоду на ней были заметны силуеты нефтянных вышек, изредка можно было увидеть бегущую кукушку по склону горы. На западе находился песчанный каръер, за которой находился поселок Восьмой километр. Мальчишки приходили на крышу не только ради того, чтобы полюбоваться видами. Да, мало ли чего можно делать на крыше в солнечный, безветренний день. Здесь мальчишки часто играли в ловитки и загорали, а чуть по-взрослее и покуривали вместо уроков.
В более поздних домах двора крыши были коньковые и покрыты жестью. Да и высота потолков в квартирах этих домов была уже не четыре и пять метров, а намного меньше. В этом комплексе домов, окружающих Старый двор, кроме жилых квартир, практически было все, хотя и не сразу. Все первые этажи на въезде и в домах новой постройки занимали магазины; - электротовары, одежды, мебельный и продуктовый. Большую часть первого этажа домов старой постройки занимала поликлиника, расположенная между высокими прямоугольными проходами, ведущих от большого асфальтированного двора. Все входы в поликлинику и в магазины были с наружных сторон домов двора. Единственный вход со двора был в ковровую мастерскую, которая находилась в подвале, прямо напротив окна Олега, откуда доносился шум ткацких станков. Где-то потом в восьмидесятых годах выяснилось, что там было подпольное производство ковров.
Олег жил на третьем этаже пятиэтажного дома в двухкомнатной квартире. Комнаты были очень большими и светлыми, с высокими потолками. Общая площадь квартиры более 120 кв.м., две большие комнаты, прихожая с длинным коридором, приличная кухня, большая ванная комната, совмещенная с туалетом и маленький балкон на южной стороне квартиры. Многие могут подумать, что в Баку не бывает холодов, но тот кто жил в Баку знает, что такое холодный ветер, пронизывающий до самых костей. У них в квартире, в большой комнате, стоял самодельный газовый камин, с блестящим медным отражателем, который сделал отец. Этот камин оставил у Олега незабываемые впечатления. Скользящие блики, согревающие тебя, были настоящей сказкой детства. Но больше всего Олег запомнил, как в большой комнате они раздвигали стол и играли в настольный теннис. Как-то играя с отцом, они шариком грохнули плафон под потолком. Плафон был временно повернут, а потом и заменен совсем. Почему Олег запомнил этот эпизод, он объяснить не мог, но этот случай он запомнил навсегда.
Горячей воды в доме не было, да она не планировалась, зато в каждой квартире жильцы самостоятельно поставили высокие, газовые колонки для нагревания воды, которую через систему многочисленных кранов использовали для своих нужд в ванной комнате и на кухне. У Олега в ванной комнате была оборудована фотолаборатория. Достать фотопринадлежности в то время была большой проблемой, но отец из фар трактора сделал ему прекрасный фотоувеличитель, который купить в магазине было невозможно. В те времена фотодело было очень кропотливом и трудоемким делом. Конечно в продаже были готовые рецепты в пакетах, но если ты хотел получить качественные снимки, то растворы для обработки пленок и фотобумаг надо было делать самому. Сейчас даже трудно вспомнить все названия фотобумаг с цифрами контрастности и чувствительности, лежащих на прилавках, но под каждое название требовалась определенная рецептура растворов. Однако все эти длинные подготовительные хлопоты с лихвой окупались, когда под красным фонарем на листе бумаги появлялось желаемое изображение.
О людях, живущих в его доме и в его подъезде, можно говорить бесконечно долго. Так в его в подъезде на каждом этаже было по две квартиры, а на первом этаже в его доме дверей не было вообще. Квартиры первого этажа его дома примыкали к поликлинике и имели свой отдельный вход со двора.
Планируемые лифты в каждом подъезде, так и не были установлены, проемы были ограждены, металлическими перилами с деревянными поручнями.
Что представлял собой его двор ?
Въездная, не широкая дорога во двор, с редким движением машин, называлась Комсомольской улицей. Она отсекала от всего двора меньшую часть прямоугольной подковы, пробегала под высоким, сквозным порталом и вела во внутренний двор поликлиники, а затем убегала к одноэтажным Хрущевским домикам. В другом направлении, она мимо детского сада и милиции вела к проспекту Кирова. Перед въездом во двор, возле школы, Комсомолькая улица пересекалась с улицей Розы Люксембург в виде буквы Х. Эта улица также вела на проспект Кирова, а другим концом заканчивалась у Старого двора. Во избежании несчастных случаев у границ двора на дороге по всей ее ширине, перпендикулярно направлению, были сделаны пятнадцати сантиметровые возвышения. Сейчас такие возвышения называются лежачими полицейскими. Водителям приходилось волей, неволей сбавлять скорость при проезде через двор. Отсеченная дорогой пятая часть двора и была двором Олега. При въезде во двор с справа находилось небольшое деревянное сооружение. Это была пионерская комната, где хранился весь летний реквизит пионерского лагеря городского типа. За ней находилось волейбольное поле, а чуть дальше вглубь двора, стоял глубокий бассейн с работающим фонтаном. В бассейне плавали золотые рыбки, а летом иногда плескалась малышня. Во избежании несчастных случаев, на глубине полуметра от поверхности воды в басейне была установленна металлическая решетка.
Вдоль дороги тянулась небольшая асфальтировання площадка, где играли в футбол не только дети, но даже взрослые. За футбольным полем была большая, также асфальтированная круглая площадка со скамейками по кругу. В центре площадки стоял высокий флагшток на канатных растяжках, а вокруг площадки по кругу стояли скамейки и металические столбики с натянутыми между ними канатами. Летом на флагштоке поднимался пионерский флаг. Прямо за футбольной площадкой у дороги стояла крытая рубероидом, большая шатровая беседка со скамейками по кругу. В глубине двора, прямо напротив ковровой мастерской, было еще одно сооружение, шестиметровая, огороженная канатами, карусель. В начале, когда карусель была новая, основное развлечение было расручивание ее до предела, с задачей при этом, удержаться на ней. Удивительным было то, что при этом, не было несчастных случаев. Постепенно она стала ржаветь и невыносимо скрипеть при вращении и постепенно превратилась в металлическую конструкцию, где дети на ней играли в ловитки, демонстрируя свое мастерство в лазании по металлоконструкции.
В углу домов находился маленький пожарный бассейн, с закрытым верхом. Все остальное пространство территории двора занимали деревья. В основном это были тутовые деревья, акации и оливковые кустарники. Под деревьями во дворе было множество всяких скамеек и столиков. По другую сторону дороги тоже была небольшая площадка для тенниса, а возле нее возвышалась пятиметровая металлическая конструкция детской горки, где дети также играли в ловитки, перемещаясь по металлическим столбам и перекладинам, как настоящие обезьянки. За детской горкой двор сужался и тянулся на метров сто, сворачивал направо и через прямоуголную арку тоже выходил на внутренний двор поликлиники. Эта вся территория и была его уличным миром. Кроме двора основным местом для походов пацанов были; гора Степана Разина, песчанный каръер, а весной и летом степь, а также сады и огороды. Но все равно основным воспитательным местом для всех подростков был двор. Самое удивительное, что в этом громадном дворе все знали друг друга, не говоря уже о живущих в одном подъезде. В каждом подъезде жило по восемь, десять семей, в зависимости от этажности дома. Жители двора были букетом различных национальностей; азербайджанцы, армяне, русские и евреи, однако на национальной почве во дворе не было ни одного конфликта. Люди были дружны между собой. На Новый год в одной из квартир ставилась большая елка и дети получали от деда мороза купленные родителями подарки. Высота квартир позволяла поставить высокую елку, так как высота потолка в квартирах была около четырех метров, а на первом этаже пять метров и только на пятом этаже всего три метра. Новости о происшествиях во дворе распространялись мгновенно. Ничего невозможно было утаить от зорких глаз бабушек и дедушек, сидящих на скамейках. Они замечали все, что творилось во дворе, и если вдруг во дворе становилось удивительно тихо, значит пацаны опять отправились в поход, о чем родителям обязательно будет доложено.
В то же время двор был богат уголовными элементами, проживающими почти в каждом подъезде. В доме напротив, где жил Олег, проживал пахан, что между прочим делало двор относительно спокойным. Летними вечерами спадающая жара выкидывала жителей на улицу. Пацаны играли в футбол, а чаще всего к ним присоединялись и взрослые. Уголовники возле пионерской комнаты, словно охраняли дверь от нее, играли в нарды, в домино или в карты, покуривали анашу, часто громко матерились, но пацанов к себе не подпускали. Каждый из них имел свою кличку, "Поп", "Свист", "Кусок", "Баламут" и другие, которые использовались за спиной хозяина клички. Странно, что вторые имена навешивались на всех и вся. Даже каждый двор в поселке имел свое название, такие как: - Голодный двор, Зеленый двор или Грузинский двор. Каждый двор, как принято говорить сейчас, был своеобразным субъектом федерации, между которыми были свои особые отношения, иногда перходящими в стычки.
В 1954-ом году Олег пошел в первый класс в 169-ую школу, которая находилась в ста пятидесяти метрах от подъезда. Школа до 1953-го года была чисто мужской, так что Олег уже пошел в первый класс вместе с девочками. Мария Ивановна Дударева классный руководитель младших классов была первым учителем Олега. До конца учебы она так и осталась для него идеалом из всех учителей школы, хотя многие из ребят называли ее жестким педагогом. Но дети тоже все разные. Из сорока четырех первоклашек, двеннадцать ребят из его класса были осуждены по уголовным делам в последующие годы, а закончили одиннадцатилетку вместе с ним всего только трое.
Проблем у Олега в школе было меньше, чем у его брата, за которого матери часто приходилось выслушать замечания от учителей.
В середине обучения во втором классе у Олега стало болеть левое колено. Оно раскраснелось, стало опухать и плохо сгибаться. Врачи не могли определить причину болезни. Его даже показали знахарю, встречу с которым Олег очень хорошо запомнил. Худой, с орлиным носом и выпученными глазами, ну почти маньяк в современных американских фильмах ужаса. Он зашел в избу и несмотря ни на кого, сразу же подошел к окну и стал водить пальцами над цветком на подоконнике. Олег это запомнил на всю жизнь, листья под его пальцами шевелились, словно живые, хотя он и не касался их. Знахарь холодными пальцами потрогал колено и сказал делать примочки из собственной мочи в течении трех месяцев. Сказал это и сразу же ушел. Врачи не советовали его метод лечения, а с ногой становилось хуже. Детский врач Кац, очень приветливая женщина, посоветовала все же применить лечение знахаря, с последующей госпитализацией в марте месяце. После примочек опухаль действительно стала уменьшаться, но все же в середине марта 1956 года Олега положили в детский костно-туберкулезный диспансер в Мардакьянах, где он пролежал, не вставая, шесть месяцев с гипсом на ноге. Это было для него самым страшным сознательным временем. Вместе с ним лежали мальчики разных возрастов с гипсом на разных участках тела, не вставая, по шесть-десять лет. Обучение в диспансере было безобразное, да это и понятно, возраст у всех лечущихся детей был различный.
Ему повезло. В сентябре месяце, после обследования и в связи с улучшеним здоровья, с диагнозом хронический ревматизм, его выписали из больницы. Врачи посоветовали чаще быть на море. Его выписали, но он еще неделю учился заново ходить, потому-что ноги не держали его. Вспоминая свою болезнь, он считал себя везучим, ведь он мог пролежать там довольно долго, как другие оставшиеся там дети. После выписки из диспансера Олегу пришлось для перехода в третий класс, пройти беседу с Марией Ивановной, сдать чистописание и знание таблицы умножения. На все вопросы он отвечал верно, кроме семью-семь. Он упрямо на этот вопрос отвечал сорок семь. В итоге Мария Ивановна громко расмеялась и он был переведен в третий класс. Учитывая наставления врачей, следующее лето он провел на Северном Грэсе у новых своих родственников по материнской линии. Там он познакомился с двоюродными братом и сестрой. Потом он часто отдыхал у них. Это было самое прекрасное время.
Иногда он отдыхал в пионерском лагере. Сейчас пытаются осуждать пионерские лагеря, но они оставили у Олега самые добрые воспоминания. Он не совсем понимал обвинения, которыми стали награждать пионерские лагеря, ставя в пример скаутские лагеря. Какая разница, как он назывался, пионерский или скаутский. Он прекрасно помнит, что идеологии там почти не было, это относится конкретно к пионерскому лагерю в Бузовнах, где он иногда отдыхал летом. Вожатыми там были студенты педагогического института, которые еще не были испорчены своими жизненными проблемами. Там всегда было чему поучиться в различных кружках. Олег до сих пор помнил приемы моделирования самолетов, воздушных шаров и парашютов. Потом уже дома с пятого этажа, он с ребятами бросал кошку привязанную к парашюту и с ней ничего не случалось. Да и сами дети в лагере были накормлены и под присмотром, а не шлялись бог весть где и с кем. Да, что говорить, критиковать всегда легче, чем делать, если сейчас устройство ребенка в детский садик стало проблемой. А ведь дети - будущее государства. Детский садик единственное место, где ребенок усваивает первые основы общения и получает семьдесят процентов информации, которая формирует его сознание на будущее.
Нет, Олег не мог подобрать ни одного аргумента против детского садика и пионерского лагеря. Ведь главное не название. Летом 1964 года он даже сам был вожатым в младшей группе детей в пионерском лагере в Бузовнах. И его подопечные, самые маленькие мальчишки и девчонки, стояли за него горой, что было для Олега очень приятным воспоминанием.
ПРОДОЛЖЕНИЕ РАЗГОВОРА
- О чем задумался ? Судя по твоему лицу, о чем чем-то хорошем. - Олег услыхал голос Владимира.
- Прости, как говорят, вспомнил прошлое. - Олег виновато улыбнулся.
- Ну, тогда давай за прошлое. - Владимир взял свой бокал.
Олег тоже поднял свой бокал. - Давай за прошлое.
Они допили кофе с бренди, расплатились, обменялись телефонами и вышли из кафе. Олег сразу же закурил.
- Так все и куришь. Бросай.
- Сам того же мнения, да и дорого для кармана, только что-то не получается бросить. Кроме того, все равно нужно помочь своей стране в поддержании собственных штанов, а заодно у меня есть скрытый резерв в улучшении здоровья на будущее. Кого увидишь привет. Созвонимся еще. - Олег протянул руку.
- Может подвести, я с машиной ? - поинтересовался Владимир.
- Нет, спасибо, мне на Пилес.
- Да, между прочим, твоя грамота, которую вручал Бразаускас, находится у меня.
- А бог с ней. Передай привет жене.
Они тепло пожали друг другу руки.
Олег пошел вниз мимо фонтана, который уже не работал несколько лет и вышел на Пилес. Осень потихоньку входила в свои права. Разноцветные деревья уже начали сбрасывать свои первые листья. Пройдя через Ратушскую площадь, мимо нового фонтана и русской церкви, Олег подошел к площадке, возле небольшой часовни, где продавались картины. Проходя между рядами, он рассматривал картины, изредко интересуясь ценами. Некоторые работы были великолепными, особенно с видами моря, но много было и халтуры, типа сладкой салонной живописи, зато цены на большие картины доходили до пятисот литов. Олег сам немного рисовал и ему иногда удавалось продать свои работы, поэтому он часто приходил сюда, чтобы поинтересоваться работами и ценами. Обойдя весь манеж, он переговорил с одним из продавцов, а затем направился вниз к Кафедралке.
По обе стороны улицы продавались сувениры, ордена, медали и всякая мелочь. На этой улице всегда было многолюдно и эта улица была излюбленным местом для туристов. Движение транспорта по ней было закрыто, за исключением обслуживающих магазины и кафе. Здесь можно было купить все, от наград бывшего Советского союза, до прекрасных янтарных украшений и сувениров, а также послушать одиночно зарабатывающих музыкантов. Он спустился вниз на Кафедралку. Прямо перед ним, между Кафедральным Собором и башней Гедиминаса, возвышалось недостроенное монументальное здание, восстановленное по историческим документам и съевшее такое количество денежных средств, которых хватило бы для возведения двух Кафедральных Соборов.
Пройдя по проспекту Гедиминаса, мимо памятника Кудирки, он вышел к остановке сорок третьего автобуса. За спиной поэта, смотрящего вперед, между черных стержней поднимались в высь стекла, на которых были записаны слова Литовского гимна, а под красным, мраморным цоколем памятника тихо струилась вода. Когда-то здесь стоял памятник генералу Черняховскому. Потом он был вывезен в Россию вместе с останками, для перезахоронения. Часть скульптурного ансамбля попала в Груто парк. Почти все скамейки в сквере были заняты отдыхающими людьми. Подошел его автобус и Олег прошел в салон. Пробив талон за проезд, он сел на свободное место.
Вечером, перед сном, он съел булочку с чаем. Посмотрев немного новости, он полазил по другим каналам. Ничего хорошего по телевизору не показывали. Либо все было прекрасно, либо кто-то, кого-то, где-то успешно убивал. Выкурив сигарету, он лег спать.
СОН
Солнце только закатилось за горизонт. Огненные края облаков на западе небосклона рисовали причудливый рисунок на темнеющем небе. Он сидел у костра. Прямо перед ним бежала неширокая река, которая делала небольшой изгиб и убегала в сторону заката. Он сидел и смотрел на реку. На нем была странная одежда, какую он видел только в кино. На его ногах были лапти, а на тело был накинут странный плащ из грубой материи. Поднеся руку ко рту, он почувствовал упругие волосы на нижней части лица. Где он ? И что это за место ?
На другом берегу реки замелькали огни, которые извиваясь, стали быстро приближаться к реке. Это были люди с баулами за спиной. Они стали переходить реку вброд, цепочкой следуя друг за другом и держась за руки. Впереди шел человек с факелом в руке. Он шел осторожно, при каждом шаге, ощупывая ногами дно реки. Некоторые из людей несли с собой детей. Они шли прямо к нему, на огонь его костра.
У него возникло странное чувство, что эти люди неспроста появились здесь и они должны сказать ему что-то очень важное.
- Но, зачем они должны мне что-то говорить ? - подумал он, поправляя костер. - И почему они идут сюда ? Что ищут они здесь ?
Наконец человек с факелом вышел из воды и подошел к костру. Он молча поклонился.
- Кто Вы, люди добрые ?
- Мы, ищущие лучшее на этой бренной земле. - певуче ответил человек с факелом.
- Неужели по Вашему, чтобы найти лучшее, надо обязательно перейти реку ?
- Всегда, когда ты хочешь нового, необходимо перейти реку, ведь ничего не может быть нового там, где ты обитаешь ? - спокойно ответил человек с факелом и опустил голову, пропуская вперед старика с длинной палкой..
- Найти новое и лучшее можно, но это не даст покоя ищущему, если он забудет, где покоятся его предки. - иедленно ответил он и своей морщинистой рукой пригладил свою белоснежную бороду. - Присаживайтесь и обсушивайтесь.
Некоторые присели возле костра, другие стали разжигать огонь рядом.
Старик с длинной палкой в руке и с перекинутыми через шею лаптями, остановился возле костра и тихо сказал. - Ты прав, путник, мы ушли от своих мест, потому-что больше там оставаться не могли. Теперь у нас нет прошлого.
- Прости, может быть я не прав, но не может быть будущего без прошлого ?
Старик ничего не ответил, он лишь повернулся к своим спутникам. Затем он медленно повернулся и спросил ?
- А как тебя величать, путник ?
- Зовите меня Николаем. - не задумываясь ответил он и удивился, что назвал это имя. - И все таки жить без прошлого трудно.
- Знаю. Меня самого учили, что прошлое надо не просто уважать, им надо гордиться, иначе настоящее будет предано забвению. - старик тяжело опустился на землю, положил свою палку и протянул руки к костру.
- Так расскажи, от чего Вы бежите.
Старик поднял голову.
- Если тебе интересно, то слушай, а если нет, то забудь, когда покинешь это место.
Странно, но ему очень хотелось услышать историю путников.
- Дело в том, что мы много лет жили в спокойствии и в согласии. Правил нами выбранный нами воевода. Нельзя сказать, что правил он хорошо, но его слово для нас было законом. Жили мы не богато, но все таки вместе и дружно. Когда умер наш воевода, решили мы, что теперь нами должен править совет.
На такие слова ему хотелось сказать, что возможно это и неплохо, но он промолчал.
- На том мы и порешили. Совет мы избрали из пяти человек. Все они, как мы считали в то время, были уважаемыми селянами. В начале все было ничего, хотя теперь нам приходилось содержать пятерых вместо одного. А потом, решением Совета, наша дань увеличилась. А потом она стала вводиться на все. На дом. На деревья в саду. На скотину и даже на черноту дыма из трубы. Мы жили в поселении и ожидали какая еще новая дань для нас может появиться. Постепенно мы стали никому не нужными, кроме своим близким. Мы просто превратились в исправных данеплательщиков. Конечно, Совет помогал самым бедным, вернее тем, кому он считал нужным помогать. Постепенно в поселении началось роптание, да кроме того, оно разбилось на группы по числу избранников в совете. И согласие покинуло нас. У нас в поселении никогда не было краж, потому-что нас учили, что это грех. И вдруг воровство... За ним другое.
Старик взял в руку сучковатую ветвь и поправил головешки.
- Но страшным было не воровство, а то, что стали обвинять в воровстве, не тех кто украл, а самых недовольных. Две семьи выгнали с позором, хотя все знали, что это не их вина. Их имущество избранники поделии между собой. А потом стало еще хуже, они перестали ладить между собой. Видно верно говорят мудрецы: - Горе тому мужу, которым управляет жена. Горе тем, которыми управляют многие. Оставаться нам было нельзя, вот мы и решили покинуть землю предков и идти в другие места.
Старик замолчал, потом резко вскинул голову и продолжил.
- Мы уговаривали и других пойти с нами, но одни ушли в горы, а другие отправились искать море. - говорящий повернулся к своим людям. - Сделаем здесь остановку на ночь, если ты не возражаешь, добрый человек.
- Земля эта не моя, рапологайтесь. Что же Вы бросили свое поселение на поругание ? Надо было бороться ? - Николай сделал паузу. - Хотя, прости меня старец, не мне судить Вас.
- Да, верно все ты говоришь, но... - старик опустил голову и замолчал. - Бог поможет нам.
Яркая вспышка ослепила землю и над костром ударил гром.
СЛЕДОВАТЕЛЬ КУРСКИЙ
Последние слова: - Бог поможет нам. - эхом отозвались в его голове, когда он открыл глаза. Перед ним был белый потолок.
- Приснится же такое. - подумал Николай. - Странно все свои беды сваливать на кого-то и надеяться на Бога. Если бы все жили по Божьим правилам, то на земле давно бы был рай. Почему-то в жизни все по другому. Пошла в церковь, исповедалась, помолилась и опять вернулась на панель. Исповедался, помолился и опять пошел воровать или убивать. В жизни больше происходит по такому сценарию и наверное еще долго будет происходить так.
Николай осторожно оглядел помещение, где он находился. Возле него стояла капельница. Ясно, что это была больничная палата. Как он сюда попал ? Он хотел пошевелиться, но почувствовал боль и закрыл глаза. Скрипнула дверь и кто-то подошел к его кровати. Николай открыл глаза и перед ним возникло лицо с современной стрижкой и с небольшими усиками.
Только сейчас он почувствовал, как горит все его тело и что ему тяжело говорить. Он немного приподнял голову и посмотрел на свое тело. Поверх него лежала белоснежная простынь, а вдоль его тела, лежали его перебинтованные руки. Его тело было на кровати, а трубочка от капельницы вела к его руке.
- Где я ?
- Вы в больнице, Николай Семнович. Я следователь, Алексей Курский. Я занимаюсь Ваши делом. Вы можете отвечать на вопросы ? - спросило лицо с усиками.
- Могу. - тихо ответил Николай.
Он сразу же вспомнил пожар в гараже и взрыв, который свалил его на землю.
- Простите, Николай Семенович, я пытался найти разрешение на Вашу индивидуальную деятельность и не нашел. Где Вы оформляли документы ? - следователь как-то вызывающе посмотрел на лежащего.
Мысли в голове Николая переплелись в странный клубок, который с его сердцебиением разширялся и уменьшался, при каждом расширении вызывая боль в теле.
- Мой гараж подожгли...
- Вы не ответили на мой вопрос. - прервал его следователь.
- У меня нет разрешения. - выдавил Николай.
- То есть, Вы работали нелегально. - следователь, как удав смотрел на него.
- Ведь его совсем не интересует то, что там произошло... - подумал Николай, но все таки медленно стал рассказывать про своих визитеров.
Следователь встал и подошел к окну. Николаю пришлось говорить громче, хотя делать это было ему тяжело.
Курский резко повернулся к нему. - Вы сможете вспомнить кого-нибудь из приезжавших к Вам ?
Николай молча кивнул головой. В палату вошел человек в халате.
- Все, господин Курский. Больше никаких вопросов. Он должен отдыхать.
Следователь поднялся. - До свидания, Николай Семенович. Завтра я опять зайду к Вам.
Человек в халате подождал, пока следователь покинет палату, затем подошел к кровати.
- Вам повезло, Николай Семенович. Взрывной волной Вас отбросило от очага пожара. Это и спасло Вас. Вы уже полтора дня лежите у нас. Бредите, приходите в себя, но мне кажется, что Вы ничего помните. Ну ничего, все проходит. Сейчас сестричка сделает Вам укол и поспите еще хотя бы один час. Вам сейчас это очень нужно. Все самое страшное уже позади, а болячки до свадьбы заживут.
- Если бы это все было так. - подумал Николай и закрыл глаза.
Он не почувствовал как сестричка сделала ему укол. Следователь испортил ему настроение. Ему хотелось спать.
Когда он проснулся, возле него сидела сестричка, которая делала ему укол и улыбалась ему.
- Давайте, Николай, покушаем.
Она покормила его как маленького ребенка. Потом ему заново перевязали руки и он увидал кончики своих пальцев. Странно, но они то пострадали меньше всего. После того, как он покушал, ему опять захотелось спать.
ВОСПОМИНАНИЯ
Что-то визжало над самым его ухом. Олег открыл глаза. Это надрывался будильник. Выключив его, Олег нехотя поднялся. Не спеша, он поставив чайник и стал убирать кровать. Опять этот Николай. Ну чего он к нему прицепился. Завтракать не хотелось, Олег выпил только кофе и отправился на работу. Производственный цех, где он работал вместе с администрацией, находился в Нижних Панарах, прямо возле реки, а управление и директорат находились в Северном городке. Для него это производство было в новинку. Как бывший прецизионщик и привыкший к точностям в микронах, он быстро освоился с новой работой, где все размеры были в миллиметрах. Он бы никогда не пришел работать сюда, но вся беда была в том, что другой работы вообще не было, а надеяться на биржу было безполезно.
Олег вошел в тролейбус. Свободных мест было много и он пробив талон, сел у окна. Странные сны, которые снились ему в последнее время, опять потянули его на размышления. И почему во сне он был Николаем ? У него не было знакомых с таким именем. Хотя, единственный с таким именем был брат его матери, о котором она иногда рассказывала ему и о котором он, практически, ничего не знал. В середине сороковых годов брат матери бесследно исчез. Мать подозревала, что он бежал за границу, потому-что всегда об этом мечтал. Но этот Николай не мог быть в его сне, потому-что к тому времени ему должно было бы быть под восемьдесят лет, а тот во сне был тридцатилетний. Почему-то ему в голову влетела мелодия про утомленное солнце, которое с кем-то прощалось. Завораживающая мелодия и низкий голос проникли на самое дно его сознания.
С размышлений о своих снах он переключился на воспоминания.
В 1965-ом году Олег закончил одиннадцатилетку в 169-ой школе на Разине. Как всегда бывает, сработал закон подлости. Одиннадцатилетку отменили и вместе с ним был выпуск десятиклассников. Во все высшие учебные заведения было в два раза больше подано документов. Олег решил поступать в Азербайджанский институт Нефти и Химии, который закончил его брат. Брат после распределения попал в Вильнюс на завод топливной аппаратуры. Однако на дневное отделение Олег не прошел по баллам и ему предложили вечернее отделение, на что он согласился. Вместе с ним в группе учились еще четыре человека из его класса. Преподавание было неплохое, но иногда комичное. Олег всегда с улыбкой вспоминал, как преподаватель физики объяснял ядерную реакцию, на примере пучка связанной редиски.
Незаметно пролетело три года обучения, за это время он сменил первое место работы. Свою трудовую деятельность он начал электриком и слесарем-монтажником в Бакинском Монтажном Управлении, а потом, когда их организацию перевели в подчинение в город Сумгаит, он перешел в Специальное Конструкторское Бюро Нефтехимприбор техником-конструктором. Лето 1968-й год изменило всю его жизнь. На лето брат пригласил его отдохнуть к себе. Олег приехал к нему в Вильнюс и сразу попал в группу работников завода, которые отправлялись на экскурсию в город Минск, затем в Брест, для осмотра Бретской крепости. Как всегда в таких случаях завязались новые знакомства и ему предложили работу на заводе с гарантией места в общежитии. Когда Олег приехал домой, он в течении двух недель собрал все необходимые документы, чем ошарашил родителей. Они в начале посчитали все это за шутку, но в итоге смирились с этим. В начале сентября месяца он уже работал на заводе контролером в автоматном цеху. Возникла проблемма с переводом в институт. Схожая специальность была только в Каунасском политехническом институте, но его туда принимали только на второй курс с двумя хвостами. Неожиданно появилась возможность продолжить учебу в Государственном университете на физмате, на заочном отделении. Он сразу же согласился, не подумав, что обучение на литовском языке. В январе месяце женился его брат.
И опять сработал закон подлости. Вышло постановление, что вечерники и заочники не освобождаются от призыва в армию. И как бывает по этому закону, он просуществал только полтора года. Олег получил повестку и загремел. По знакомству он попал в Северный городок, в этом же городе, в роту обслуживания штаба дивизии. Там были собраны ребята оберегаемые своими любящими родителями, которые понятия не имели о дедовщине. В основном это были ребята из Ярославля, Ульяновска, Горького и из Литвы. Все было бы неплохо, хоть ему пришлось начинать службу с ребятами на три года младше его, но события на Даманском изменили стратегию правительства. И снова сработал все тот же закон подлости, который изменил место дислокации его части. Через полтора месяца воинскую часть из Северного городка, в которой было всего полторы тысячи человек, спешно перебросили на Дальний Восток, где она должна была развернуться в полноценную действующую дивизию. Людей было мало, но техники, как говорят Одесситы: - чтобы мы так жили. Место назначения город Белогорск на Амуре, если посмотреть на карту, то это чуть выше Благовещенска.
НОВАЯ ВСТРЕЧА
- Олег. Привет. - знакомый голос прервал его размышления.
Перед ним стоял Евгений. Они вместе учились в институте.
- Как я рад тебя видеть.
- Привет. Садись. Надо же так, только вчера мы говорили о тебе.
Они пожали друг другу руки.
- И с кем это ты говорил ? - Евгений пробил талон на другой стороне прохода и сел рядом.
- Видел Володю, посидели в кафе, немного потрепались. Помнишь кафе на Траку ?
- Еще бы, после каждого экзамена сидели там. А я уже и не помню когда последний раз был в том районе. О чем трепались ?
- Да, ни о чем, а как ты ? Работаешь или как ?
- Работаю в сенюнии сантехником. А ты где ? - Евгений положил пробитый талон в карман.
- Занимаюсь изготовлением пластиковых окон. Руководитель технического отдела. Сижу на компьютере. А как ты попал в сантехники ? - спросил Олег.
Когда-то, когда еще существовал завод, Евгений работал заместителем начальника инструментального цеха, а Олег тогда был начальником технологического бюро в производственном цехе.
- А куда деваться, но я не жалуюсь, платят неплохо и проблем никаких. А как Володя ? - поинтересовался Евгений.