О, ты, въезжая к нам в долины, всемогуще,
Сдержи ретивого коня, умерив жгучий
И пылкий вздох его, прошу тебя! О, Лето,
Покров сияющий вверху оставив где-то,
Мы видим, как в дубравах дремлешь, златокудро,
Пока твой диск сияньем подрумянит утро.
Не раз мы слышали в тени твои мотивы,
Когда по небу ехал полдень, нам на диво,
В повозке пламенной; где были кринолины
Весны, присядь, здесь заболочены долины,
И берег речки с синевой аквамарина
Тебя очистит, сбрось одежды и в стремнину:
Твой яркий образ, Лето, жалуют равнины.
Из серебра, известно, струны у поэтов,
Южан сильнее наши дети, знаем это,
О, как прекрасны наши девы в быстрых плясках,
Нет недостатка ни в забавах и ни в сказках,
Сладкоголосо наше эхо, в речках воды
Чисты, венки из лавра прячут неба своды.
|
О thou who passest thro' our valleys in
Thy strength, curb thy fierce steeds, allay the heat
That flames from their large nostrils! thou, О Summer,
Oft pitched'st here thy golden tent, and oft
Beneath our oaks hast slept, while we beheld
With joy thy ruddy limbs and flourishing hair.
Beneath our thickest shades we oft have heard
Thy voice, when noon upon his fervid car
Rode o'er the deep of heaven; beside our springs
Sit down, and in our mossy valleys, on
Some bank beside a river clear, throw thy
Silk draperies off, and rush into the stream:
Our valleys love the Summer in his pride.
Our bards are fam'd who strike the silver wire:
Our youth are bolder than the southern swains:
Our maidens fairer in the sprightly dance:
We lack not songs, nor instruments of joy,
Nor echoes sweet, nor waters clear as heaven,
Nor laurel wreaths against the sultry heat.
|