Предисловие 
 
ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ 
  
Дачное июньское утро светилось ярким ве-
селым солнцем. За длинным столом на террасе я
умучивал манную кашу, прилипавшую к небу и
застревавшую между зубов. 
- Не чавкай, ешь с закрытым ртом. Как я го-
ворила? -  учила меня сидевшая рядом мама, по-
качивая ногой в такт несшейся от соседей "рио-
риты". 
Танговые ритмы прервал громкий мальчи-
шеский оклик: 
- Генка, выходи гулять! 
Это был мой соседский приятель Вольтик. Я
вскочил со стула, и вместе со мной соскочил на
пол бутерброд, скучавший от непоедания в моей
левой руке. 
- Спасибо, хоть не маслом вниз, - проворча-
ла мама, -  ладно уж. Давай, быстро подними и
протри снизу салфеткой. И поскорее, а то он еще
больше загрязнится. 
Геннадий Разумов 
6 
-  Он уже запачкался, чего ему еще загряз-
няться? -  возмутился я, не испытывая большого
желания исполнять мамино желание. 
- Это не так, - стала объяснять мне студент-
ка физфака, пару дней назад отвечавшая на экза-
менационный билет про теорию массообмена. 
Не дождавшись, когда я поспешу выполнить
ее наставление, она непедагогично сама нагну-
лась, подняла с пола бутерброд и положила его
на стол. 
-  Какой же ты все-таки у нас неловкий, - 
укорила она и, придвинув мне стакан молока,
продолжила свои объяснения: -  Чтобы ты знал,
между всякими телами происходит так называе-
мый конвективный перенос, это значит, что со-
всем малюсенькие частички одного тела перехо-
дят к другому. Поэтому чем дольше твой хлеб
пролежит на полу, тем больше грязи на него пе-
рейдет. Понял? 
Конечно, я ничего не понял, но, чтобы маму
ублажить, спросил, проглотив зевоту: 
- Какие такие частички? 
Она подумала, огляделась, посмотрела на
окна и показала пальцем на узкий луч света,
пробивавшийся сквозь зазор в белых льняных
занавесках. 
-  Видишь пылинки летают? -  сказала она. - 
Вот также бегают, снуют туда-сюда и мелкие-
мелкие частицы. 
Так я впервые узнал, что есть на свете такая
малюсенькая крошечка, именуемая молекулой.
Из нее состоит слон и блоха, кит и муха, генерал-
полковник и продавщица огурцов. Прошло не-
мало времени, пока я, уже студент, узнал, что эта
О любви 
 7 
основа мироздания вовсе не самая маленькая,
что есть частицы и поменьше. 
В еще более поздние времена мои юные моз-
ги настигло и другое важное откровение -  наш
далеко еще не познанный Микромир, так же бес-
конечен и неразгадан,  как вся наша Вселенная.
Поэтому цепочка: молекула -  атом -  протон - 
кварк -... может продолжаться и продолжаться,
никак не уступая в этом космическому ряду:
планета - звезда - созвездие - галактика -... Таким
образом, додумался я, по математически микро-
мир -  это и есть "минус бесконечность". И на
каждого из нас приходится столько же миллиар-
дов разных микробов-бактерий, сколько одному
человеку на земле светит звезд на ночном небе. 
Впрочем, для чего я затеял такое громоздкое
и невнятное Предисловие? Какое отношение к
теме моей книги имеют все эти малышки -  эле-
ментарные частицы, микроны, протоны, эти по-
чти незаметные точки? 
А притом, что биологическая жизнь на
нашей Земле именно и начинается из "ничего",
из невидимого, из точки, микрочастицы, семени.
Из крохотного зернышка вырастает колос, даю-
щий нам хлеб насущный, из семечек произрас-
тают подсолнухи и баобабы, луговые травы и
огородные кабачки. 
И люди, не уступая в этом огурцам и поми-
дорам, а также слонам и зебрам, происходят из
маленьких семян -  ядрышек. Однако не пустых
бесплодных, а наполненных, оплодотворенных.
Кем? Тоже крохотульками, но только другими - 
непоседливыми живчиками-головастиками с
тонкими суетливыми хвостиками. 
Геннадий Разумов 
8 
Теперь -  о главном. То животворное соеди-
нение женского с мужским не происходит без
действия удивительного загадочного фантасти-
ческого и прекрасного явления - любви. Это она
притягивает друг к другу души, сердца, тела,
соединяет их и создает новую жизнь. 
Как же не верить в существование Творца,
столь мудро, щедро, изыскано наделившего нас
этим изумительным чувством? Разве может та-
кой, как, например, я, обладатель двух десятков
авторских свидетельств на изобретения, не от-
дать должное этому гениальному Божественному
откровению, не восхититься великим промыслом
Всевышнего? 
Притяжение душ, притяжение тел, слияние
судеб - это и есть тот самый физический процесс
массопереноса, о котором мне когда-то поведала
мама. Это он главный локомотив жизни, гарант
ее непрерывности. ее бесконечности. Он соеди-
няет две половины, перенося от тела к телу, от
одной души к другой тепло, свет, любовь. 
И еще один важный закон мне кажется все-
общим общемировым -  рождение всего нового
происходит в результате взрыва. Любовь вводит
мужчину в женщину, доводит обоих до оргазма-
взрыва, и вот "остановись мгновение" -  сперма-
тозоид находит свою половинку, сливается с
нею, зарождает еще одну жизнь. 
Не так же ли в результате Большого Взрыва
возникла и вся наша Вселенная? Из крохотной
точки, из капли, из элементарной частицы, из
маленького Микромира произошел огромный
Мир, образовался Космос. А на дежурный во-
прос о том, что же было до Этого, хочется отве-
О любви 
 9 
тить: были тоже две Вселенные, одна - женская,
другая -  мужская. Они соединились, объедини-
лись, совокупились и, создали новую, нашу се-
годняшнюю Вселенную. 
А тот самый "вечный двигатель", который,
начиная с XII века, одни ученые пытались изоб-
рести, а другие считали выдумкой, на самом де-
ле, существует в действительности. Имя ему - 
Любовь. Это и есть та великая созидательная
энергия, выделенная Большим Взрывом, она
движет звездами, планетами, кораблями и  судь-
бами людей. 
Однако не пора ли от этой моей доморощен-
ной философии перейти к житейской конкретике
-  никакие абстрактные рассуждения не могут
быть более наглядны, чем частные случаи из
повседневной жизни. Вот они. 
Геннадий Разумов 
10 
 
 
  
Глава 1 
 
СЕМНАДЦАТЬ РАССКАЗОВ 
О ЛЮБВИ 
 
  
ЕЙ ВСЕ ВОЗРАСТЫ ПОКОРНЫ 
 
  
ОЧАРОВАНИЕ 
  
Они шли, оживленно беседуя, по аллее го-
родского парка. У него была аккуратная седая
бородка, длинный старомодный плащ и три ноги.
Третьей служила сучковатая деревянная палка с
большим овальным набалдашником. На него
опиралась его левая рука, а правая сжимала ла-
донь спутницы, одетой в двубортный джерсовый
костюм и широкополую шляпку с франтоватым
красным цветком. 
О любви 
 11 
Быстрым шагом, придерживая сумку на
длинном ремешке, к ним сзади приблизилась
молодая женщина, стучавшая по асфальту тон-
кими высокими каблучками. Осторожно обойдя
пожилых людей, она вдруг перед ними остано-
вилась, обернулась, и ее лицо вспыхнуло широ-
кой улыбкой. 
- Ой, как же вы очаровательно смотритесь, - 
воскликнула она. -  Какие молодцы. Простите за
нескромный вопрос, сколько лет вы вместе? 
Он скосил взгляд на ее пышный бюст и глу-
бокий вырез блузки, намекавший на отсутствие
лифчика. Потом задумчиво сдвинул к носу раз-
весистые щетки седых бровей и, помолчав не-
много, ответил: 
-  Сколько, сколько... так долго, что я и не
помню сколько. 
А его спутница зажгла глаза-фонарики, рас-
тянула губы в кокетливой улыбке и нарочито
капризным голосом проворчала: 
- Ну, как же ты не помнишь, забыл, что уже
полтора года прошло, как мы золотую свадьбу
открутили. 
Прохожая еще больше разулыбалась и в вос-
торженном жесте подняла вверх большие пальцы
обеих рук. 
-  Вот здорово, вот молодцы, -  воскликнула
она. - Дай вам бог доброго здоровья и успехов во
всем еще на долгие лета. 
Она послала воздушный поцелуй и, помахав
рукой, убежала. 
А старики перебросились веселыми взгляда-
ми, крепко прижались друг к другу и, подождав
Геннадий Разумов 
12 
пока прохожая скроется за деревьями, громко и
радостно засмеялись. 
Чему? А тому, что были счастливы. Хотя и
познакомились совсем недавно -  на танцеваль-
ном вечере в клубе "Тех, кому 50+". Впрочем,
какая разница где? Существенно то, что каждому
из них было далеко за 70, причем, с бо-о-льшим
плюсом. 
 
  
РАЗОЧАРОВАНИЕ 
 
 
Самолёт пропорол облака, и в иллюминаторе
появилась земля. Незнакомая и долгожданная,
трудная и многообещающая. 
Среди встречавших мелькнули родные лица.
Как повзрослела дочь, как зять раздался вширь,
заматерел. А это еще кто? Неужели тот годова-
лый малыш, внук, заснувший тогда у него на
руках в Шереметьеве? 
Объятия, поцелуи, слезы на глазах. 
Но что-то было не так. Он огляделся, при-
стально посмотрел на дочь. 
-  Где же мать? -  спросил с тревогой. -  По-
чему не приехала, что с ней, заболела? Или про-
сто опаздывает? 
Дочь отвела глаза в сторону, стала изучать
вывеску на стене. -  Странно, что твой самолет
запоздал, -  сказала она, -  вроде бы, и погода
здесь нормальная. Наверно, это у вас там вылет
не давали. 
О любви 
 13 
- Нет, ты скажи, что случилось, - снова, пы-
таясь унять волнение, спросил он дрожащим го-
лосом, - Что-то ты такое от меня скрываешь, а? 
Дочка снова помолчала, потом взглянула на
опрокинутое лицо отца и неохотно ответила,
цедя слова сквозь зубы: 
-  А что мама? Она в порядке, у нее все во-
круг хорошо. Встречать тебя не приехала, так
как теперь она очень занята. 
Сердце  екнуло, больно защемило. Вот оно
что, вот почему так давно от нее не было писем,
вот почему она не отвечала на его телефонные
звонки. 
А чего он, собственно, хотел? Шесть лет тя-
нул резину, не ехал, сомневался, колебался. Вот
она его и не дождалась, нашла другого. Так ему
и надо, размазне, недотепе, неудачнику. 
Теперь он остался один, одинокий, несчаст-
ный, жалкий. В новом незнакомом мире, где все
было другим: хлеб и помидоры, соль и сахар.
Даже осколок луны висел не тем боком, и Боль-
шая медведица смотрела не с той стороны. 
А все-таки жизнь продолжалась. 
Однажды, когда он вышел из подъезда свое-
го дома, к нему подошла соседка, с которой до
этого он просто раскланивался. 
- У меня для вас интересное предложение, - 
сказала она. - Не хотели бы вы съездить на море,
на экскурсию? Есть лишнее место, мое. Не полу-
чается  мне поехать, хотя я и деньги уже сдала.
Оказывается, именно в эти дни мне надо у сына с
внучкой сидеть. 
Геннадий Разумов 
14 
Она вопросительно смотрела на него, а он
ничего не отвечал, по своему обыкновению ко-
леблясь и сомневаясь. 
- Да вы можете не спешить с ответом, у вас
еще есть время, эта поездка будет только через
полтора месяца. 
Потом она игриво улыбнулась и добавила: 
-  Кстати, я должна была ехать с подругой.
Очень милая женщина. Вы с ней можете позна-
комиться, мой билет у нее. Я и телефончик дам. 
"А действительно, почему бы не поехать?" - 
подумал он и записал номер. 
На следующий день позвонил и услышал
приятный женский голос. 
Да, приятельница говорила о нем. Да, она
отдала ей свой билет, вот он лежит под стеклом
на письменном столе. Когда его можно полу-
чить? В любое время. Куда за ним заехать? Ой, к
сожалению, это не так просто - она живет у сына,
далеко, автобусом не добраться. Впрочем, если
он хочет, она может его отправить по почте, на
следующий день, наверно, и придет. 
Что-то в голосе этой женщины было довери-
тельное, теплое, располагавшее к беседе. Не хо-
телось класть трубку на рычаг и отключаться. 
Они разговорились. Он рассказал о себе, по-
жаловался на неустроенность и одиночество.
Она в свою очередь рассказала о себе -  в той
жизни, как и он, работала конструктором в поч-
товом ящике. Увы, жизнь с мужем не сладилась,
разошлись. Так часто бывает: если в той жизни
уже была трещина, то в новой сосуд совсем ло-
пается. 
О любви 
 15 
На следующий день он позвонил ей снова,
через день еще, потом стал звонить каждый ве-
чер. Ровно в 10 часов он набирал ее номер, она
тут же оказывалась у телефона, и было понятно,
что ждет его звонка. 
Они говорили обо всем -  о наводнении в
Бангладеше, о теракте в Египте, о концерте Ма-
донны. И не могли оторваться друг от друга, го-
ворили, говорили. Незаметно перешли на "ты". 
Они рассказывали друг другу, как провели
день, что делали, куда ходили. Если он где-то
задерживался, то начинал нервничать и торо-
питься, чтобы успеть во время ей позвонить. С
утра он думал, что скажет ей вечером, о чем
спросит, о чем расскажет, и не мог заснуть, не
пожелав ей спокойной ночи. 
Однажды он застрял в дороге, когда ехал
домой, и позвонил позже обычного. 
- Что случилось? Куда ты пропал? - спроси-
ла она взволнованно. -  Я так беспокоилась, не
знала, что делать, где тебя искать. 
В другой раз, наоборот, ее телефон не отве-
чал. Она не подняла трубку ни в 10, ни в 11, ни в
12. Полночи он не находил себе места, не спал,
волновался, ревновал. А оказалось, что она езди-
ла к заболевшей сестре, долго ждала автобуса и
приехала домой в час ночи. И очень переживала,
что не могла сама ему позвонить и сообщить об
этом. 
Думали ли они о встрече? Ну, конечно. Не-
сколько раз о ней договаривались, но каждый раз
что-то мешало. То у нее разбаливалась голова, и
она не решалась выйти из дома, то ему неожи-
данно приходилось  ехать по каким-то неотлож-
Геннадий Разумов 
16 
ным дочкиным делам. И они все переносили и
переносили свое свидание. Пока до их совмест-
ной поездки не осталось несколько дней. Какой
уж теперь был смысл специально встречаться? 
И вот пришло это утро. Он рано встал, тща-
тельно побрился, одел свой лучший выходной
костюм, белую сорочку, галстук, причесал
остатки волос. И, глядя на себя в зеркало, с вол-
нением думал, как она воспримет его лысо-
седую голову и сутуло-горбатую спину. 
Приехал задолго до назначенного срока. 
Никого еще не было. Он постоял немного у
дома, куда должен был прийти  автобус, потом
пошел бродить по ближайшим переулкам, еще и
еще раз продумывая детали предстоящей встре-
чи. 
Накануне они подробно о ней говорили. 
- А ты уверен, что мы узнаем друг друга? - 
спросила она с шутинкой в голосе. 
- О, я узнаю тебя сразу же, не сомневайся, - 
ответил он, улыбаясь. - Даже если там будет ты-
сяча женщин. Мне кажется, мы знакомы десятки
лет. 
-  Вот это ответ настоящего мужчины, - 
усмехнулась она, - И все-таки, давай договорим-
ся. Я буду, пожалуй, в бежевом брючном костю-
ме. И еще возьму серую спортивную сумку, по-
вешу через плечо. А ты? 
-  Я? -  Он задумался. -  Даже не знаю. Ну,
хорошо. Пусть у меня будет черная дорожная
сумка и, давай-ка, я возьму в руки газету. 
Он посмотрел на часы - оставалось 19 минут
до их встречи -  и заторопился назад к месту
прихода автобуса. 
О любви 
 17 
Еще издали он увидел небольшую группу
людей, толпившихся у большого туристического
автобуса и громко разговаривающих. 
...То, что это была она, он понял сразу. По
тому самому бежевому костюму, о котором она
говорила. 
Но это, конечно, была не она. 
У входа в автобус стояла пожилая седая
женщина с бесформенной сутулой фигурой и
крупными чертами морщинистого лица с густо и
неловко наложенной косметикой. Она тоже его
заметила и сначала порывисто к нему бросилась.
Но, сделав несколько шагов, неожиданно оста-
новилась. 
Они встретились глазами и замерли в смяте-
нии и нерешительности. Прошла минута, другая,
они стояли неподвижно, не делая ни шага друг к
другу. Яркие искры радости в ее взгляде посте-
пенно погасли и сменились тусклыми лучами
разочарования, сожаления, печали. 
Он потоптался на месте, переложил газету из
одной руки в другую. Потом вообще сложил ее
вчетверо и сунул в боковой карман пиджака.
Помедлив еще немного и, может быть, сам того
не ожидая, он вдруг круто повернулся и тороп-
ливым шагом пошел назад, к автобусной оста-
новке. К своей неустроенности, к своему одино-
честву. 
Ни в какую экскурсию он не поехал. 
Геннадий Разумов 
18 
 
ВРЕМЯ НАЗАД 
 
 
Можно часы подкрутить назад, и стрелки
передвинуть в день вчерашний. Но время вспять
не заставишь идти. И не вернуть те веселые ку-
чевые облака, которые тогда еще не стали мрач-
ными сизыми тучами, раскатами грома сердце не
стучало, и густой туман не опутывал мозги тре-
вожными мыслями. В те времена еще не случа-
лось просыпаться ночью в холодном поту и
страдать от судороги в левой ноге. 
Тогда они были счастливы. Легко и свобод-
но летели рядом друг с другом по своей пенси-
онной жизни. И не ровным строем за вожаком к
какой-то цели, как летят большие птицы, журав-
ли, пеликаны, а, как голубь с голубкой, как воро-
бей с воробьихой они беззаботно порхали туда-
сюда, сюда-туда. Сегодня на сонаты Брамса и
прелюды Шопена, завтра на йогу и в бассейн на
плавание, в субботу в ресторан на юбилей двою-
родной сестры. 
Они любили друг друга. Хотя жили под раз-
ными крышами, но просыпались под одним по-
толком. А, главное, никуда не спешили. Ему не
надо было бежать на службу, чтобы не схлопо-
тать втык от начальника за опоздание. Ей не
надо было торопиться в свою школу на работу, а
потом на кухню чистить к супу картошку и наре-
зать к мясу репчатый лук. А если когда-либо у
нее и щипало что-то в глазах, то лишь от этого
самого лука. 
О любви 
 19 
Они гуляли по дорожкам парка, взявшись за
руки, и ее острые ноготки шаловливо покалыва-
ли его ладонь. Встречные прохожие оглядыва-
лись на них с веселой доброй улыбкой. Им хо-
рошо было быть вместе - легко, интересно, при-
ятно. Если они и отрывались друг от друга, то
лишь для того, чтобы удивиться бабочке-
шоколаднице на ракитовом кусте, глазастой
стрекозе с прозрачными крылышками, ярко-
красной бугенвили, красиво раскинувшейся на
зеленом штакетнике забора. Или чтобы восхи-
титься изысканностью ампирного фасада опер-
ного театра и роскошеством припаркованного
возле него черно-лакового мерседеса,. 
Тогда она еще не ошибалась в днях недели,
не забывала принимать вовремя лекарства, не
путала российские 17 с американскими 7 рм и не
ждала его поэтому два часа на автобусной оста-
новке, спрятав от холода нос в сером воротнике
своего осеннего пальто. И всегда могла сказать,
какое сегодня число, месяц и год. 
Он повел ее к знакомому доктору. 
-  Да, потеря чувства времени -  признак
начальной стадии этой болезни, - сказал тот, от-
ведя его в сторону. - Ничем помочь, увы, не мо-
гу, следует только надеяться на мои таблетки,
может быть, они приостановят процесс... Может
быть... 
Однако неприятные симптомы злосчастного
недуга не прекращали своих непрошенных визи-
тов. Особенно досаждали постоянные поиски
разных нужных вещей, почему-то вдруг исче-
завших. Чаще всего это доставалось ключам от
квартиры, которые каждый раз где-то пропадали
Геннадий Разумов 
20 
- то в многочисленных отделениях ее сумок, то в
карманах курток, платьев, кофточек. Хотя после
долгих поисков чаще всего оказывалось, что они
никуда не девались, а висели на своем гвоздике в
коридоре, где их предательски скрывала старая
широкополая шляпа. 
А пару раз, уходя из дома, она забывала вы-
ключить газовую плиту, где большие куски трес-
ки на сковородке перевоплощались в маленькие
черные угли, тюлевые занавески на окнах чудом
увертывались от огня, и в квартире долго еще
гостило тошнотворное амбре горелой рыбы. 
Со временем провалы памяти участились, и
она начала забывать имена даже знакомых лю-
дей. "Мы встретились с той дамой на улице, по-
болтали немного", говорила она о Еве, своей
бывшей сослуживице. Или, виновато улыбнув-
шись, сообщала: "Никак не могла открыть клю-
чом дверь, один человек подошел ко мне и по-
мог". А ведь то был Артур, ее многолетний сосед
по лестничной клетке. 
Вот так вокруг нее все чаще, все больше, все
необратимее стали появляться эти странные ды-
ры, ямы, неосязаемые пустоты, серые пятна, гро-
зившие постепенно слиться в одну сплошную
непроницаемую черную стену. 
И все-таки, несмотря ни на что, они продол-
жали радоваться своей прежней плотно скроен-
ной жизни, наслаждались летним пляжным пес-
ком и зимней лесной лыжней, ресторанным жу-
льеном в тарталетках и стаканом кефира с лож-
кой меда перед сном. Радовались, наслаждались.
Пока... 
Пока не случилось то грозное событие. 
О любви 
 21 
Провожать старый и встречать новый год
они решили у него дома. Он купил шампанское,
салями, торт, заправил салат майонезом, пожа-
рил котлеты по-киевски, накрыл стол. К 8 часам
она обещала прийти. Но вот часы уже показали
8:20, потом 8:40, а ее все не было. Он начал вол-
новаться и звонить ей по телефону, но тот глухо
молчал. Мобильный тоже не откликался, хотя
это как раз можно было понять - она часто, уходя
из дома, забывала его с собой взять, а если и
брала, то так глубоко засовывала в сумку, что
звонка и не слышала. 
Тревога не отпускала. Что случилось, не бе-
да ли какая? Длинные, тягучие, низкие гудки...
Может, она принимает душ в ванной комнате
или гремит кастрюлями на кухне и не слышит
звонка, ведь так не раз уже бывало. Он снова и
снова набирал ее номер. А, возможно, что-то
произошло на линии -  перепутались где-то про-
вода или оборвались, и теперь там, на одном из
них, на волоске висит их счастье, любовь. 
Он не выдержал и позвонил в полицию. Де-
журный принял вызов и обещал все выяснить.
Через полчаса сообщил: 
- На ваш запрос, получен ответ - ни в район-
ные отделения полиции, ни в больницы города и
морги женщина с такими данными не поступала. 
Так что ничем помочь не могу. 
Что делать, что делать? Наверно, надо ехать.
Он торопливо спустился в гараж, сел в машину и
через десять минут припарковался у ее дома.
Поднялся на 3-ий этаж, открыл квартиру своим
ключом. Навстречу выбежал Гас, он не залаял и
не бросился целоваться, как обычно, а только
Геннадий Разумов 
22 
завилял хвостом, забил им по полу. Что это,
неужели собака что-то почувствовала? Он загля-
нул во все комнаты, в чулан, на балкон, на кух-
ню, в ванную - нигде никого, всюду пусто. 
Присел в коридоре на табуретку -  вдруг за-
ломил затылок, так некстати поднялось давле-
ние. И сразу схватило сердце, отдалось болью в
левом плече, появилась одышка. Надо было
срочно принять лекарство, кажется, в бардачке
машины лежали таблетки. Немного отдышав-
шись, он встал, направился к выходу, но тут Гас
требовательно, настойчиво залаял и подбежал. 
-  Ну, что еще за приставания, не до тебя
сейчас, -  он решительно отодвинул собаку от
двери. Но та, сменив тактику, жалобно заскулила
и стала ласково тереться об его ногу. Пришлось
уступить. Он снял с крючка на стене поводок и
ошейник. 
- Ладно, ладно, не клянчь. 
Они вышли на лестничную клетку, спусти-
лись в лифте на первый этаж, сели в машину. 
Совсем уже стемнело, во многих домах све-
тились окна, из них сыпались наружу аккорды
гитар и синтезаторов, слышались громкие голо-
са, ритмы свинга, румбы, вальса. Он вел машину
по близлежащим к ее дому уже пустынным в это
время улицам, внимательно смотрел по сторо-
нам, пристально вглядывался в скверы, палисад-
ники, газоны. 
Несколько раз останавливался, заходил в пе-
реулки, подолгу рассматривал уличные тупики,
закоулки, благо, оставленный на заднем сидении
Гас не вякал и терпеливо его ждал. Они объехали
всю округу, проколесили вдоль и поперек мно-
О любви 
 23 
жество улиц, иногда по нескольку раз проезжая
одни и те же места. 
Ее нигде не было. 
Прошло минут сорок, и он уже собирался
поворачивать назад, как вдруг Гас громко подал
голос, завертелся, запрыгал. Вот когда пришлось
себе признаться, что не зря взял с собой собаку.
Он быстро затормозил, остановил машину и от-
крыл заднюю дверку. Пес тут же выпрыгнул
наружу и стремглав бросился назад к какой-то
дальней скамейке, стоявшей у калитки одного из
небольших частных домов. 
Она сидела, склонив к плечу голову, и, ка-
жется, спала, но услышав визг своего любимца,
тут же вскочила, огляделась и, широко улыбаясь,
пошла к ним навстречу. 
- Ой, как я рада вас встретить, - запричитала
она, одной рукой подхватив прыгнувшего к ней
Гаса, а другой обняв своего друга за шею. -  Ты
уж меня извини, как-то глупо получилось - я же
вышла к тебе пораньше и вдруг  подумала, дай
немного пройдусь, пошла, пошла и, видно, за-
блудилась. Ну, никак не могла найти обратную
дорогу -  ни улиц, ни домов не узнавала. Устала
очень, вот присела на минутку и, кажется, задре-
мала. 
Они нежно обнялись, сели в машину и по-
ехали домой, где пили шампанское, ели песоч-
ный торт с шоколадным кремом, и Гасу доста-
лись вкусные куски сочных киевских котлет. 
"Как же хорошо то, что хорошо кончается, - 
думал он, -  пусть, как говорит поговорка, Боже
нас пугает, но пусть он нас не наказывает". 
Геннадий Разумов 
24 
Через неделю они опять пошли к врачу. По-
сле обследования и проведения тестов тот сказал
ему тихо: 
- Вы знаете, к моему приятному удивлению
все не так уж плохо, показатели довольно ста-
бильны, во всяком случае, никаких признаков
распада личности, какие обычно бывают, я пока
не вижу. 
"Вот здорово!" - его прежде тревожное лицо
засветилось радостью, щеки покрылись румян-
цем, в глазах загорелись огоньки. 
- Ой, спасибо, большое спасибо, - он облег-
ченно вздохнул, улыбнулся, достал платок из
бокового кармана, вытер пот со лба, но вдруг на
мгновение замер и спросил, с озабоченностью
заглядывая доктору в глаза: -  А сколько еще
времени вы нам даете? 
-  Трудно сказать, точно сказать не могу, не
знаю -  доктор задумался, помолчал, поморщил
лоб: -  будем надеяться, годика два, может быть,
даже с каким-то хвостиком. 
...И вот прошли те два докторских года, за-
вилял за ними обещанный игривый хвостик.
Пришлось его поймать, подцепить, схватить за
кончик, потянуть и выпрямить. Хвостик медлен-
но, но уверенно стал расти, удлиняться - сначала
до трех, потом до четырех, а затем и до пяти лет.
Неужели, действительно, свершилось чудо, и
время пошло вспять, неужели этот коварный
Альцгеймер оказался посрамленным, неужели он
притормозился, отодвинулся, остановился? Но
как, благодаря чему? 
Ну, конечно, благодаря его любви. Это она,
напрягая все свои бицепсы-трицепсы, потащила
О любви 
 25 
за собой тот временной хвостик -  ту тяжелую
железную стрелку громоздких неподатливых
часов. И они поддались, пошли назад. Внутри
них шарики-ролики, колесики-шестеренки за-
крутились, завертелись, напевая вечную (хотя
ведь такую банальную) песенку о преданности и
верности, сострадании и сопереживании, о люб-
ви и дружбе. 
 
 
 
ПРИЗНАНИЕ 
 
 
Прошло около месяца, как они расстались.
Но ему казалось, что они не виделись целый век,
хотя он видел ее каждый день. Утром или вече-
ром, на спальной подушке или за чашкой кофе
передо ним вдруг возникали ее глаза, такие ми-
лые, такие светящиеся, такие искрящиеся - чудо.
Он готов был часами на них смотреть, в них ны-
рять и погружаться всем своим существом. 
Он видел, как легким взмахом своих тонких
пальчиков она отодвигает в сторону воздушный
локон светлых волос, каждый раз падающих ей
на лоб. А как волновала его ее загадочная улыб-
ка, ее ломкие блестящие губы, живущие своей
отдельной жизнью от всего остального. И щечки
с гладкой матовой кожей, подернутой слабым
нежным румянцем. 
Но почему же он, такой невнимательный, не
разглядел раньше цвет ее глаз и теперь не знал,
какие они - карие, голубые, зеленые? А ведь они
были первые, которые его в ней покорили. По-
Геннадий Разумов 
26 
чему не помнил он и цвет ее волос, знал только,
что они светлые, как у всех блондинок, но ведь у
светлого столько разных оттенков. И спроси его,
в какой кофточке она была в тот или иной день,
какой жакет носила, какая цепочка с кулоном
висела на ее тонкой лебединой шее, он, конечно,
не мог бы сказать. Наверно, это потому, что по
мужскому обыкновению он воспринимал ее це-
ликом, всю, сразу и не различал отдельных дета-
лей. Его внимание больше привлекали движения
ее рук, губ, глаз, поворот головы, пожатие плеч.
А больше всего он наслаждался звучанием ее
голоса, глубокого, идущего откуда-то изнутри,
из сердца. 
Нет, вообще-то, она не была красавицей, ка-
кие манят нас со страниц глянцевых журналов и
рекламных клипов, ей не была дана та неземная
божественная красота, которая воспета Петрар-
кой и Бодлером, Есениным и Щипачевым. Нет,
она не была красива, она была -  прекрасна. Он
любовался ею, восторгался, не мог оторвать от
нее взгляд. Ему нравилось, как она говорит, хо-
дит, пьет чай, откусывает печенье, как одевает
очки для чтения.  И особенно он был без ума от
ее улыбки. Она возносила его на небеса, и он
долго там висел, ослепленный ею и совершенно
счастливый. 
И разве мог он забыть тот невинный детский
поцелуй в щеку, которым она вдруг одарила его
в своей машине. Он потом много раз гладил это
место на щеке и целовал пальцы. которые его
касались. А еще навек запечатлелось в нем то
случайное нечаянное касание их рук под столом
в ресторане, когда он вдруг почувствовал небы-
О любви 
 27 
валую фантастическую искру (или огонек пла-
мени), которая на мгновение пробежала между
ними. Как же это было здорово, как восхити-
тельно, как изумительно! 
А ведь она даже не была в его вкусе. Он все-
гда носил под ребром у сердца портрет своей
мамы, и ему нравились лишь похожие на нее
маленькие черноглазки-брюнетки. А она была
совсем другая - тонкая, стройная, высокая. 
Почему он так сильно на нее запал, что за
сила, какой магнит потянул его к ней? Вряд ли
он мог ответить на этот вопрос. И почему случи-
лось все не сразу, не вдруг, не с первого взгляда,
как бывает в жизни и как  пишут в романах. До-
вольно долгое время они встречались по делам,
говорили о просроченных платежах, о неподпи-
санных актах и счетах. Тот древнегреческий
мальчишка Амур подкрались как-то незаметно и
без всякого предупреждения неожиданно паль-
нул в него стрелой из своего золотого лука. 
То была воздушная подростковая влюблен-
ность, в ней не было ни капли секса, пошлости,
грубости. И он, поимевший за свой долгий век
немало разных женщин, боялся хотя бы намек-
нуть ей о постели. Хотя... Нет, однажды ему все
же пришла в голову мысль склонить ее к близо-
сти, он даже сделал попытку выпить с ней на
брудершафт, чтобы иметь повод поцеловаться.
Но она, по-видимому, сразу же раскусила его
затею и резко ее отвергла. Наверно, она была
права -  не стоило спускать их чувства с неба  на
землю. 
Но почему же они расстались, почему по-
рвалась та тонкая шелковая нить их романтиче-
Геннадий Разумов 
28 
ских отношений, та нежная связь, оказавшаяся
столь хрупкой, недолговечной? 
Казалось бы, на этот вопрос можно ответить
просто и однозначно - в действительности, у них
не было будущего. Они должны были это знать с
самого начала, с первых минут, но он ничего с
собой не мог поделать -  чувства были сильнее
всякого здравого смысла и противились любым
доводам разума. Но те были сильнее, и, увы, по-
бедили. Почему? 
Объяснение, прозрачное, как оконное стек-
ло, вроде бы, лежало на поверхности -  их сов-
местному будущему, конечно, не могла не по-
мешать слишком большая разница в возрасте - 
тридцать с лишним лет. Немало. 
Однако, на самом деле, этот возрастной про-
вал им почти не ощущался, иногда ему даже ка-
залось, что она взрослее и мудрее его. Многие ее
суждения о жизни, быте, взаимоотношении де-
тей и родителей были куда более зрелыми и ра-
зумными, чем его. Она трезво оценивала профес-
сиональные способности жениха своей дочери,
здраво судила о возможностях покупки дома его
дочкой, давала ему ценные советы по страховке
машины. 
Ее тоже, чувствовал он, вовсе не напрягал
контраст их возрастов - было видно, что ей с ним
интересно. Во всяком случае, она с неизменным
вниманием слушала его байки о прошлом, о
встречах с Б. Окуджавой и В. Войновичем, о тек-
тонике земной коры и даже о способах засола
осенних огурцов и помидорах "early girls" на его
огороде. 
О любви 
 29 
У них, вообще, было много общих интере-
сов, одно из главных -  увлечение поездками в
разные концы света. Он побывал в Чикаго, Сиэт-
ле  и Бразилии, она -  в Майами, Денвере и Япо-
нии. Они рассказывали друг другу об этих воя-
жах, делились планами следующих путешествий,
советовались друг с другом, как лучше их орга-
низовать. Не меньше обсуждали они и свои та-
кие схожие домашние проблемы, заботы о детях
и внуках, о болезни ее мамы и неустроенности
его внука. 
Думал ли он усерьезнить их отношения? И
не раз. А однажды... 
Она помогала ему составить план летней по-
ездки на море. Они включили компьютер, влезли
в интернет и стали выбирать отель поближе к
пляжу и перелет без промежуточных посадок.
Вдруг он неожиданно для самого себя предло-
жил: 
- А, может быть, поедем вместе? 
Она вздрогнула, стянула брови к носу, про-
резала на лбу морщинку. Ее долгий взгляд по-
грузился в разводы желтой краски на стене, по-
том она взяла тряпку и неторопливо стала стря-
хивать крошки со стола, где они только что пили
чай с кексом. Он, волнуясь и покраснев, как
мальчик, с надеждой и тревогой вглядывался в ее
лицо. 
-  Что же мне тогда надо с Володей разво-
диться? -  она задумчиво в неопределенном
направлении покачала головой, потом, еще ми-
нуту помолчав, встала со стула, повернулась к
нему и твердым голосом сказала: - Нет, не полу-
чится. 
Геннадий Разумов 
30 
Больше к этому вопросу он не возвращался. 
Ученые считают, что для сохранения психи-
ческого здоровья, каждые 7 лет человек должен
менять или место жительства, или вид работы,
или... партнера своей судьбы. Еще лучше все
вместе. Но как же трудно это сделать в 50 лет и,
тем более, в 85. Каким героем, смельчаком или
легкомысленным недоумком надо было бы быть,
чтобы вот так сразу, наобум, вдруг, порвать со
всем своим прошлым и начать жизнь заново. А
он не был ни героем, ни храбрецом, ни беспеч-
ным ветрогоном. 
Так что, не разница в возрасте их разлучила.
А сам возраст. На старости, как в молодости, все
также хочется, но уже не можется. 
Он сидел у телефона и долго смотрел на
кнопки набора номера. Его пальцы то нереши-
тельно касались их, то стыдливо прятались в
ладонях. Он ссутулился, сник, увял, за грудиной
что-то больно сжималось. А в голове скреблись
когтистые мысли-кошки, назойливые, приставу-
чие, грустные. 
Не придумал ли он себе все это, не вообра-
зил ли? Не от своего ли одиночества, от своей
неустроенности он к ней так сильно потянулся?
А она просто-напросто его пожалела и отклик-
нулась лишь потому, что он напоминал ей отца,
уже ушедшего из жизни. 
А, на самом деле, ничего между ними и не
было. Увы. 
О любви 
 31 
 
ЗАСТОЙНЫЙ ПЕРИОД 
  
СТАГНАЦИЯ 
  
Раньше все было иначе. Придешь с работы
домой, а жена, минуту назад замарашкой, стояв-
шая у кухонной плиты, вдруг нырнет в зеркало,
пошерудит там чего-то и выйдет оттуда прекрас-
ной венерой из пены морской. Щечки, губки - 
античные коринфы, платье - барокко, прическа - 
рококо, а глазки светятся так, что бра тускнеет
на стене. 
Прошли годы, и вот теперь она выходит к
тебе в замызганном халате, на лице белый мел и
черный грифель под глазами. Несет тебе вче-
рашнюю котлету с позавчерашней гречкой, жа-
луется, что Сенька опять двойку получил, что
свет в ванной перегорел и стиральная машина не
фурычит. 
И придется, как всегда, проверять арифмети-
ку у потомка, глядящего в потолок, лезть на та-
буретку лампочки вкручивать, возиться со шлан-
гом у стиралки. А тут уж и спать пора. В туалет
сходишь, зубы почистишь и, скинув шлепанцы,
усталый повалишься на кровать, бывшую когда-
то семейным сексодромом. 
Жена тоже лениво сюда вскарабкается,
угнездится рядом, по привычке ночнушку с ко-
ленок сдернет, и ты без особого энтузиазма
спросишь: "Ну, что, будем?" Она посмотрит на
тебя сонным взглядом и также безразлично отве-
Геннадий Разумов 
32 
тит: "Ну, давай". И ты начнешь старательно тру-
диться, одновременно прислушиваясь к котлете
в животе, вдруг вздумавшей затеять громоглас-
ное бурление. А она запрокинет назад голову,
примнет затылком подушку, плотно закроет гла-
за и задышит глубже, реже, ровнее. 
Продолжая усердствовать и на мгновение
отвлекшись от котлетной бормотухи, ты подума-
ешь, что надо бы и супруге уделить внимание.
Посмотришь на нее, прислушаешься - и (о, какой
прикол!) тут же остановишься, замрешь, увя-
нешь. 
Что такое, что случилось? 
А ничего особенного - просто она заснула... 
   
СМОЛЬНЫЙ 
 
 
Они встречались в той съемной однокоечной
комнатенке не так уж часто - тогда, когда удава-
лось перехватить ключ у таких же, как они, уз-
ников запретной свободной любви. Но однажды
(такая удача) им прифортило вместе поехать в
командировку в Ленинград. Вот уж когда они
оторвались по полной, страсть бушевала целую
неделю, и главное - где (!). 
В знаменитом здании Смольного, который в
17-м году служил штабом для большевиков, а до
революции был "Институтом благородных де-
виц". В хрущевские времена там находилось
ведомственное общежитие для приезжих, и в
святых стенах, слышавших когда-то шуршание
О любви 
 33 
бальных туфелек, топот солдатских сапог и кар-
тавый говор Ленина, наши любовники в штор-
мовом экстазе бесстыдно скрипели видавшей
виды пружинной сеткой  узкой односпальной
казенной койки. 
...Но, увы, даже выкипающее от стоградус-
ной температуры молоко в кастрюле остывает со
временем. А уж любовь... 
После той жаркой ленинградской команди-
ровки что-то в их бурной страсти перегорело,
казавшаяся раньше такой крепкой связь как-то
сама собой ослабла, пошла на убыль, потускнела,
завяла, а потом и совсем прервалась. 
Через пару лет они случайно встретились на
улице. Зашли в ближайшую кафушку, посидели,
поцедили чай из бумажных стаканчиков, по-
грызли присоленных орешков, помолчали, по-
грустили и снова ощутили печальную ненуж-
ность друг другу. Не говоря лишних слов, они
поднялись из-за стола и пошли к выходу. У две-
рей прощально коснулись плечами, потом она
тронула сухими губами его щеку и, опустив низ-
ко голову, ушла в темноту вечера. 
Ничего не поделаешь. Большая страсть - это
редкий счастливый случай, а он, как звезда эст-
рады, не любит выходить на бис по нескольку
раз. 
Геннадий Разумов 
34 
 
ОН, ОНА И ЧЕМОДАН 
  
Они познакомились в московском Доме уче-
ных, где он читал лекцию по археологии Даге-
стана, а она водила дочку в детскую секцию ри-
сования. Весна скатывалась к лету, и он так же,
как в прошлые годы, собрался ехать в экспеди-
цию на Каспийское море. Там был пляж, солнце,
мандарины, арбузы, мушмула. Договорились,
что она тоже к нему приедет. 
И вот настал этот день. Он заранее прибыл в
аэропорт и примостился к двери таможенного
контроля ждать с букетом цветов ее выхода.
Наконец, она появилась, красивая, длинноногая,
в коротком платье до колен, в золотистых туфлях
на высоких каблуках. О, как она была долго-
жданна, как желанна. После крепких объятий и
нежных поцелуев он подцепил пальцами ее
большой четырехколесный чемодан и повел к
машине. 
Возле помятого потертого уазика веселая
улыбка исчезла с ее лица, она удивленно скосила
на него глаза, но ничего не сказала. Помедлив
немного и брезгливо поморщившись, она смах-
нула ладонью пыль с сиденья и, опершись на его
плечо, вскарабкалась на подножку. Всю дорогу
молчала, а он без перерыва рассказывал ей о
своих раскопках в хвостовой части дербентской
крепости Нарын-кале. 
Возле палатки-брезентухи образца 60-х го-
дов глаза ее совсем погасли, она остановилась в
нерешительности и снова недоуменно на него
О любви 
 35 
посмотрела. Потом глубоко вздохнула и, нагнув
голову, вошла внутрь вслед за своим чемоданом,
сразу заполнившим все помещение, где стояли
две односпальные кровати, и канцелярский стол,
заваленный бумагами, картами и осколками чер-
но-лаковых арабских кувшинов. Она присела на
край единственного в палатке стула и спросила,
пытаясь улыбнуться: 
- А где же тут у вас руки моют? 
Он в смущении зарделся щеками и промям-
лил извиняющимся тоном: 
-  Да, конечно, извини, что-то я об этом не
подумал. Туалет же у нас только один, общий,
вон стоит за кухней у ограды лагеря. 
Ночь, как всегда без сумерек на юге, тороп-
ливо спустилась с гор, и под пологом палатки
тоскливым тусклым светом загорелась лампочка,
свисавшая на длинном проводе без абажура. То-
мясь неуемным желанием, он тут же предложил
улечься спать, но, к его огорчению, она ему в
близости отказала, сославшись на усталость по-
сле трудного перелета. Однако, и утром, несмот-
ря на настойчивые упрашивания и уговоры, уже
без каких-либо объяснений она снова его к себе
не подпустила. 
После скороспелого завтрака, состоявшего
из поджаренной на электроплитке яичницы и
стакана чая из термоса, она вышла  наружу, и
пока он наводил на столе порядок, недолго о
чем-то пошепталась со своим айфоном. Потом,
взбодрено расправив плечи, подошла к нему по-
ближе, широко распахнула уже подведенные
тушью глаза и виноватым голосом произнесла: 
Геннадий Разумов 
36 
-  Ты знаешь, у меня ведь в городе подруга,
она очень хочет со мной встретиться. Ты уж не
обижайся, мне надо к ней поехать. Проводи ме-
ня, пожалуйста, на автобусную остановку. 
- Ну, как же так, как же так, - растерянно за-
лепетал он, - мы ведь так хотели... 
- Нет, -  твердо отрезала она, - в другой раз.
Давай, бери чемодан прямо сейчас, и пошли. 
В полном недоумении, убитый, повержен-
ный, с низко опущенной головой, он повел ее к
автобусу, который, как назло, сразу же подошел.
Она чмокнула его в щеку и быстро вскочила на
автобусную ступеньку. Дверь за ней закрылась,
она уехала. 
Так он ничего и не понял... 
   
МОЛОДОСТЬ НЕ ЗНАЕТ 
  
У НОГ БРОНЗОВОГО ГИГАНТА 
  
О, какой же она была хорошенькой. От нее
исходило нечто такое, что сердце разбивалось о
ребра, язык деревенел на нёбе, и мозги перевер-
тывались вверх тормашками. Иногда это излуче-
ние по-умному именуют некими флюидами,  а
чаще валят на стрелы Амура-Купидона. 
Конечно, ни о каком сексе речи быть не мог-
ло. Хотя он истекал в буквальном и переносном
смысле, но даже мысли не допускал, чтобы пе-
ренести свои пальцы куда-нибудь за вырез ее
О любви 
 37 
кофточки или разрез юбки. Несколько раз делал
предложение, но она или отшучивалась или от-
некивалась. Это еще больше разжигало его
страсть, и он относил ее отказы за счет каких-то
соперников, ужасно ревновал и страдал, страдал. 
"У нее кто-то есть, - плел он сеть своих тер-
заний. - Не тот ли мерзкий тип, с которым она в
четверг ходила в театр? Или отвратный широко-
угольный атлет с плечами-аэродромами, кото-
рый живет у них на третьем этаже?". 
Нет, хватит мучиться, решил он для себя.
Пора, наконец, опустить крюки вопросов на ось
восклицательного знака. 
В праздник 8 марта с букетом гиацинтов он
встретил ее на площади у ног городского брон-
зового гиганта. Она взяла его под руку и защебе-
тала о каких-то своих милых пустяковинках, а
он, настраивая себя к серьезному разговору,
молчал, застегнув лицо на все застежки-молнии.
Как обычно, они пошли гулять по вечерним пе-
реулкам, и он глядел по сторонам, выискивая
поуютнее и потемнее уголок для интимного объ-
яснения. 
Наконец, на скверике у розария он остано-
вился, обнял ее за плечи, близко склонил к ней
голову и, глубоко вдохнув аромат ее волос, вы-
дохнул: 
- Давай, все же, ответим друг другу "да". 
Она сначала небрежно вздернула носик, по-
играла туда-сюда глазками, а потом посерьезне-
ла, убрала за зубы улыбку и вдруг решительно
оттолкнула его от себя. Ему же показалось, что
это там на площади бронзовый гигант топнул
ногой. 
Геннадий Разумов 
38 
- Ну, вот опять ты пристаешь, - рубанула она
наотмашь, повернувшись в сторону и на него не
глядя. - Я тебе уже говорила - нет, нет и нет. 
А он еще больше заклеился, замолчал, в го-
лове снова заворочались пудовые мысли-
булыжники. Все ясно, она его не любит, и нечего
на что-то надеяться, надо гасить свечи. Расстро-
ился, сник, а она прижалась к нему плечом и ви-
новато взглянула ему в глаза. 
- Ты что обиделся? Чудной какой-то. 
Но он ничего не ответил, жалко улыбнулся
краем губ и, проводив ее до дома, с опущенной
головой и ссутуленной спиной направился к
метро. 
Больше они не встречались. А он так и не
понял, что ни о каком замужестве она и думать
не могла в свои 16 лет. 
   
НЕДОУМЕНИЕ 
  
Они учились вместе в институте, и она как-
то попросила его помочь сделать курсовую рабо-
ту по дифференциальной геометрии. У нее дома
никого не было, что очень помогало сосредото-
читься на особенностях и разностях асимптот,
эволют и эвольвент. 
Но после утомительного проникновения в
тайны семейств огибающих кривых они каким-
то странным образом от письменного стола не-
заметно переместились на стоявший рядом ди-
ван. Там они обхватили друг друга за плечи, тес-
О любви 
 39 
но обнялись, потом их губы сами собой как-то
неожиданно встретились и скрестились в жарком
сладком поцелуе. Надо признаться, что у него
это было в первый раз. И очень даже понрави-
лось. Он потянулся к ней снова, затем повторил
еще, и еще. А она прижалась к нему всем телом,
закрыла глаза и с придыханием что-то зашептала
невнятно и горячо. 
Но затем случилось нечто странное и непо-
нятное. Она вдруг приглушенно застонала, все
тело ее задрожало, забилось чуть ли не в кон-
вульсиях, а потом как-то сразу обмякло и за-
тихло. С неровными красными пятнами на ще-
ках, с каплями пота на носу, она резко оттолкну-
ла его от себя и пересела с дивана на стул. 
Как же он испугался. В голове пронеслось,
не сделал ли что-то не то, не так. Может быть,
слишком сильно прижал ее к себе - не сломал ли
чего? А, может быть, она вообще какая-то при-
падочная? 
Его богатый сексуальный опыт не позволял
предположить что-либо другое. 
 
  
НЕСООТВЕТСТВИЕ 
  
Они познакомились на концерте классиче-
ской музыки. Его подивила ее продвинутость - 
она отличала allegro  от andante  и могла назвать
по номерам сонаты Брамса и симфонии Малера.
А потом, когда он пошел ее провожать, читала
ему наизусть Жака Превера и Поля Элюара. 
Геннадий Разумов 
40 
В следующий раз он пригласил ее на вы-
ставку импрессионистов, где она тоже проде-
монстрировала классный интеллект. Оказалось,
ей известно, что французских художников по
имени Моне было два, Клод и Эдвард, что Тулуз-
Латрек умер алкоголиком, а Ван Гог отрезал себе
ухо. 
Приустав от такого напора образованности,
он решил все же обратить внимание и на сексу-
альную составляющую этой всезнающей лично-
сти. Подходящим для такой оценки рентгенов-
ским аппаратом ему представлялась одна не раз
уже испытанная и удачно обросшая кустами ра-
китника скамейка в городском парке. 
И вот в очередной субботний вечер они
встретились на остановке 5-го автобуса. Галант-
но подав руку, он подсадил ее на высокую сту-
пеньку. Народу ехало много, и они оказались
очень кстати довольно плотно прижатыми друг к
другу. Развивая наступление, он положил ладонь
ей сзади на спину и острожными движениями
стал нащупывать пуговки лифчика. Однако же-
лаемого отклика не последовало - она резко дер-
нула лопатками, давая понять, что его пальцам
на них делать нечего. 
Потом взглянула на него подозрительным
взглядом прищуренных глаз и вдруг спохвати-
лась: 
- А где билеты, ты их что не взял? 
По старой студенческой привычке он обыч-
но этой обременительной процедурой пренебре-
гал, и сегодня тоже не счел нужным ей изменять. 
- Зачем? - махнул он беспечно рукой. - Нам
тут ехать-то всего пять минут. 
О любви 
 41 
Она посуровела, недовольно покачала голо-
вой, щеки ее покрылись розовым накалом. 
- Как это зачем? Если не боишься проверки,
то разве не стыдно, хотя бы перед людьми? - Она
полностью освободилась от его руки и поверну-
лась боком. 
Он игриво оглянулся, посмотрел вокруг и
недоуменно пожал плечами, потом снова, шут-
ливо повертев головой в разные стороны, растя-
нул губы в веселой улыбке: 
-  Кто тут что видит, тем более, почти все в
темных очках. 
Но она шутку не приняла, надулась, поджала
губы, затем строгим тоном школьной матема-
тички с полной серьезностью произнесла: 
- А тебя не озадачивает, что видно все Свер-
ху. 
Он с еще большим удивлением посмотрел на
нее, опять смешливо поглядел туда-сюда, поднял
голову вверх и вонзил взгляд в потолок. 
- Нет-нет, ничего не вижу - над нами крыша,
кроме того, сегодня пасмурно, сквозь облака бог
нас никак разглядеть не может. 
Однако просвещенная особа еще больше по-
суровела, глаза ее уткнулись в пол и вдруг, когда
двери автобуса на остановке открылись, она,
даже не оглянувшись, стремительно к ним мет-
нулась и спрыгнула наружу. 
"Вот дура", -  ругнулся он про себя, поколе-
бался немного, но за ней на выход не пошел и
поехал дальше. 
Геннадий Разумов 
42 
 
СВАДЕБНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ 
 
 
Он положил на нее глаз, когда ехал в автобу-
се. Это была маленькая, хорошенькая, улыбчивая
девушка с длинной шейкой, искристыми черны-
ми глазками и очень привлекательным бюстом.
Он выбрал момент и бросил девушке заинтере-
сованный многозначительный взгляд. 
Она его поймала и мячиком отправили об-
ратно, сопроводив веселой игривой улыбкой.
Они разговорились и, вот чудо -  оказалось, что
ее фамилия ему знакома, причем с самого ранне-
го детства, его мама много лет работала с ее дя-
дей. 
Неужели, это была судьба? 
Конечно, Судьба. 
Они поженились в августе и сразу же уехали
в свадебное путешествие на Черное море, в не-
большой приморский городок возле Адлера. 
Беззаботные, веселые, прямо с поезда отпра-
вились на пляж, бывший в это вечернее время
тихим и пустынным. 
Быстро темнеющие серые облака, уходя на
ночлег, низко склонялись к необъятной полу-
плоскости моря. Они дождались, пока совсем
стемнело, и яркая лунная дорожка легла на чер-
ную и гладкую, как рояль, поверхность воды. О,
какое же это было наслаждение, взявшись за ру-
ки, бухнуться голышами в ласковое морское
парное молоко! 
Потом долго бродили по берегу. Звонко
шлепали босыми ногами по колкой гальке у 
О любви 
 43 
кромки воды, без остановки болтали о модных
певицах, последних театральных премьерах, об
общих знакомых, и внешний мир отступил, рас-
таял, скрылся во тьме наступавшей ночи. 
И вдруг он напомнил о себе -  ложка (нет,
ложечка) дегтя плюхнулась в бочку нашего ме-
дового месяца. 
Подул боковой порывистый ветер, и силь-
ный противный запах чего-то незнакомого, тре-
вожного неожиданно ударил в нос. Это был за-
пах смерти. 
Они прошли еще минут пять, и за высокой
черной громадой скалы на берегу небольшой
бухты перед ними открылась страшная картина
чужой трагедии. В тусклом матовом свете луны
темнели большие мертвые тела странных мор-
ских существ с тупыми рыльцами и короткими
русалочьими хвостами. У многих из них сквозь
разодранные бока белели крупные кости. 
-  Что это? -  испуганно спросила она, при-
жавшись к нему и вздрагивая всем телом. - Мо-
жет быть, акулы или киты? 
- Кто их знает, возможно, дельфины, - с со-
мнением ответил он. 
Подхватив сумки, они бросились бежать
назад: в поселок, к людям, к фонарям, к свету в
окошках. Постучались в первый же попавшийся
домик у самого моря и сняли маленькую хибар-
ку-сараюшку, внутри которой почти ничего не
было, кроме крохотной тумбочки и огромной
двуспальной кровати. Высота последней была
настолько велика, что ему пришлось подсажи-
вать на нее свою возлюбленную - сама взбирать-
ся она туда не могла. 
Геннадий Разумов 
44 
Но еще большей достопримечательностью
этого их первого совместного жилья был полу-
метровый портрет усатого Генералиссимуса, его
яркие золотые погоны успешно соперничали с не
менее ярким багетом золоченной рамы. За все
двадцать ночей, которые им довелось провести
под неусыпным сталинским оком, он ни разу не
отвел в сторону свои холодные бесстыжие глаза,
зорко следя, чтобы не была бы опрокинута и
сломана широкая хозяйская кровать. 
   
ЮНОСТЬ ПРОТИРАЕТ ГЛАЗА 
 
 
УЛЫБКА 
  
Все дни начинались одинаково. В семь утра
под подушкой крикливо и назойливо вопил бу-
дильник. Я протирал глаза, зевал, бездумно-
задумчиво разглядывал потолок. 
Перелом в утреннем ритме дня происходил
после того, как на шее затягивался галстук, кото-
рый заводил меня, как шнурок лодочный мотор.
Движения сразу становились быстрыми, реши-
тельными. Я на ходу вливал в себя стакан кофе и
зажевывал его омлетом с колбасой. 
Потом был спринтерский бег на короткую
дистанцию, плохо заводившаяся машина, объез-
ды, перекрестки, светофоры, долго-муторная
парковка, и вот он уже, наконец-то, попадал в
лифт. А тот, подлюга, с предательской медли-
О любви 
 45 
тельностью бесстыдно сжирал все его сэконом-
ленные минуты. 
Я был Башмачкиным, чиновником средней
руки. В офисе на 11-м этаже у меня был компью-
терный двух тумбовый стол, нутро которого
пухло от служебных записок, писем, реклам,
кружек, ложек и пинг-понговых ракеток. 
Вместе со всеми другими я подчинялся Па-
трону, имевший дурную нехорошую привычку
каждый рабочий день обходить столы своих
подчиненных. Правда, некоторым сотрудникам,
особенно дамам, которым начальник часто от-
пускал комплименты, эта "обходительность"
даже нравилась. Эллочка Щукина, которая в от-
личие от той, ильфо-петровской, знала намного
больше разных слов, обычно восторженно смот-
рела ему вслед и громко шептала кому-нибудь на
ухо: 
-  Вы только посмотрите, какие у него рос-
кошные серебряные запонки! Кажется, это он их
привез из Берлина. 
Патрон просматривал сводки, проверял рас-
четы и каждому давал важное ЦУ (Ценное Ука-
зание). Потом он надолго исчезал, у него всегда
были дела в Главке, Министерстве, Тресте. По-
сле его ухода Эллочка Щукина удалялась в туа-
лет начесывать волосы, а мой сосед Корней Ива-
нович извлекал из портфеля яблоко и протирал
его носовым платком. 
Тот день складывался нескладно: от патрона
я получил выволочку за неправильно составлен-
ное и не туда отправленное письмо, гугл рас-
строил хоккейными бездарями, пропустившими
Геннадий Разумов 
46 
восемь шайб в свои ворота, и мама позвонила - 
пожаловалась на давление за 200. 
Несмотря на все это, у меня почему-то было
преотличнейшее настроение. Он тихонько
насвистывал модный мотивчик, притоптывал в
ритм пяткой и вытягивал крючком курсора нуж-
ные цифры из удачно взломанного им вчера сер-
вера конкурентов. 
- Ты чего размузицировался? -  укоризненно
заметил Корней Иванович. - Не с чего тебе сего-
дня веселиться. 
Я умолк и ссутулился над столом. Действи-
тельно, что это я так разрадовался? 
И вдруг вспомнил. Утром, когда тот паскуд-
ный лифт опустел на 5-м этаже, я остался вдвоем
с очень симпатичной голубоглазенькой блон-
динкой. И она ни с того, ни с сего мне вдруг так
мило улыбнулась и обдала таким призывом, что
у меня чуть ширинка на штанах не лопнула. 
Неужели это я, узкоплечий хиляга-
коротышка, мог ей понравиться?  И почему я,
шляпа, не взял у нее телефончик? 
 
  
ПОДСУДНОЕ ДЕЛО 
 
 
В те времена такие вузы, как Инженерно-
экономический (наравне с просто Экономиче-
ским, Финансовым, Педагогическим, Текстиль-
ным, Пушным и другими не чисто технически-
ми) традиционно были женскими. Поэтому он
сразу попал в очень щекотливое положение -  в
О любви 
 47 
его студенческой группе оказались одни девоч-
ки. 
Нетрудно представить, как мог себя чув-
ствовать в таком обществе семнадцатилетний
юноша, почти все 10 лет учебы видевший своих
сверстниц только на редких школьных вечерах,
где он подпирал спиной стену и заливался густой
краской только от одного случайного взгляда
какой-нибудь разбитной танцующей девицы. 
Последствия раздельного обучения прояви-
лись на первом же занятии. Девчонки момен-
тально поняли, какой удачный повод повесе-
литься дает им его присутствие, и в  буквальном
смысле не давали ему прохода. То одна из них
как бы невзначай задевала его в коридоре своими
упругими грудками, то другая, сидевшая на за-
нятиях рядом, задирала юбку, обнажая круглые
розовые коленки. Он краснел, бледнел, сопел и,
чтобы к нему не  приставали, садился за первый
стол поближе к преподавателю. 
Вследствие чего он стал почти отличником. 
Потом покушения на его невинность стали
более опасными. Некая Алла попросила помочь
ей подготовить домашнее задание по сопромату,
и, он, крупный знаток теории сопротивления
материалов, однажды вечером оказался с ней
вдвоем в отдельной квартире многоэтажного
дома, возвышавшегося на Подсосенском переул-
ке рядом с институтом. 
После недолгого проникновения в тайны ба-
зового предмета они от письменного стола пере-
местились на диван, обнялись, потом их губы
непроизвольно потянулись друг к другу и
неожиданно слились в нежном поцелуе. Надо
Геннадий Разумов 
48 
признаться, что у него это было первый раз. И
ему это очень даже понравилось. Он потянулся к
Алле снова, потом еще, и еще. Она прижалась ко
нему всем телом, закрыла глаза и зашептала что-
то невнятное. 
Неожиданно раздался осторожный стук в
дверь, затем она приоткрылась. Он поднял глаза
и вздрогнул. На пороге стояла... Алла. Нет, не
эта, а другая - более полная и менее высокая. Но
главное отличие было на лице, под которым чет-
ко вырисовывался второй подбородок, а возле
глаз, подпираемых мешками, обозначались мно-
гочисленные морщины. Сразу становилось ясно,
что ждет в будущем ту, с кем он так активно
только что целовался. 
- Это моя мама, знакомься, - подтвердила ту
смелую догадку первая Алла. 
- Здрасьте, здрасьте, - красиво програссиро-
вила та, - очень приятно. Мне Аллочка говорила
о вас. Сейчас будем пить чай с малиновым варе-
ньем собственного приготовления, из собствен-
ного сада. А у ваших родителей тоже, наверно,
есть дача? 
Вот она его дурацкая стеснительность, по-
стыдное малодушие, предательская слабохарак-
терность! Вместо того, чтобы решительно отка-
заться под любым предлогом ("спасибо, не хо-
чется", "пора домой", "уже поздно", "меня
ждут"), он зачем-то уселся за стол, на котором по
мановению ока появились тарелки, рюмки, лож-
ки, вилки. 
Оказалось, под  "чаем", хоть и с вареньем, в
этом доме понималось нечто гораздо большее.
Стол украсился запотелой бутылкой вина, ме-
О любви 
 49 
нажницей с салатом оливье, красной рыбой и
черной икрой, грибочками, сырокопченой колба-
сой, ветчиной и сыром. 
Но еще больше его удивило, что ко всей этой
вкуснятине, кроме них троих, припали какие-то
откуда-то вдруг появившиеся люди, может быть,
соседи или родственники. Они по-свойски быст-
ро уселись за стол, деловито его осмотрели и, не
произнося ни слова, стали хорошо выпивать и
закусывать. А сидевшая рядом мамаша наклони-
лась ко нему, и, направив руку в сторону остек-
ленной горки с хрусталем и фарфором, громким
шепотом доверительно сообщила: 
-  Это все мы отсюда уберем, поставим вам
софу и комод. 
Алла покраснела и потупила взор. 
С трудом вырвавшись из этого дома, он, ко-
нечно, больше ни разу в нем не появлялся. И в
институте старался избегать Аллу, как только
мог. Он не смотрел в ее сторону, отводил глаза,
когда они нечаянно встречались взглядами, и
обходил ее по дуге, когда видел стоящей с кем-
то в коридоре. Однако скоро ему дали понять,
что такое поведение предосудительно. 
Прошло всего пара недель, и как-то днем,
когда он только что пришел из института, зазво-
нил телефон. Из трубки донеслось: 
- Вы знакомы с девушкой по имени Алла? - 
спросил строгий мужской голос и, услышав
утвердительный ответ, продолжил: -  Только что
приходила ее мать и просила меня, как адвоката,
представлять ее дело в суде. Она собирается по-
дать исковое заявление об изнасиловании и ли-
шении невинности ее дочери. Это после появле-
Геннадий Разумов 
50 
ния недавнего указа -  очень серьезное обвине-
ние. Я вам настоятельно советую найти с ними
общий язык, помириться и не доводить дело до
суда. Могут устроить показательное рассмотре-
ние и, чтобы другим было не повадно, влепить
вам по полной мере. А это, чтобы вам было из-
вестно, никак не меньше пяти лет. 
Он так растерялся, что потерял не только
способность что-либо сообразить, но даже что-
либо сказать. Правда, особой надобности в этом
и не было, так как в телефонной трубке послы-
шались короткие гудки - слава Богу, ему не надо
было сразу отвечать. 
Что в таком пиковом положении должен был
делать юноша, не имевший ни малейшего пред-
ставления о юридических, медицинских, или
каких-то других научных и житейских премуд-
ростях? Пойти за советом к родителям? В дан-
ном случае это исключалось: с мамой говорить
на такую тему было невозможно, а папа, как
назло, был в длительной командировке. Может
быть, отравиться, как сделал один их однокурс-
ник (правда, по совершенно другой причине),
или, наоборот, пойти дать этим мерзавкам в мор-
ду?  Но первое сразу же отпало по его абсолют-
ной нежелательности, а второе по неосуществи-
мости - не пойдешь же драться с женщинами. 
О, если бы тогда сподобился он догадаться,
что так напугавший телефонный звонок был из
обычной городской юридической консультации,
куда побежала с жалобой на меня шустрая алли-
на мамаша. Но где уж ему было тогда допереть
до того, что его просто хотели взять на испуг,
О любви 
 51 
что бояться было абсолютно нечего, и никаких
последствий этого "дела" быть не могло? 
 
  
МАЛЕНЬКИЙ БОЛЬШОЙ ВООБРАЖАЛА 
  
Он сидел на скамейке, скучал и от нечего
делать смотрел по сторонам, отмечая разные
несуразности уличного бытия. Его глаза скольз-
нули по треснувшей с края витрине магазина-
бутика, по перекошенному навесу над дверью
аптеки, по выгоревшей на солнце вывеске бу-
лочной. И вдруг его взгляд споткнулся, остано-
вился, замер -  с соседней улицы быстрым ров-
ным шагом вышла Она. У нее были густые рас-
кинутые по плечам солнечные волосы, короткое
светло-синее пальто и длинный коричневый пла-
ток, свисавший с шеи до самых ее колен. 
Неожиданно из подворотни углового дома
навстречу ей выскочили трое. Один из них, вы-
соченный громила в надвинутой на глаза кепке, с
глумливой улыбкой вразвалочку подваливал
прямо к девушке. Два других здоровенных му-
скулистых качка подкрадывались сзади и поиг-
рывали зажатыми в огромных кулачищах длин-
ными блестящими финками. Еще мгновение, и
все они набросятся на свою беззащитную жерт-
ву. 
Нет, нет, преступление не должно было про-
изойти, его следовало предотвратить. Подлых
бандитов надо было остановить, повалить на
землю, обезоружить. Вперед, в бой, в схватку! 
Геннадий Разумов 
52 
Он соскочил со скамейки, бросился напере-
рез длинному верзиле и с ходу сильным левым
хуком и мощным апперкотом сбил его с ног, по-
том резким коротким ударом ноги в пах поразил
одного из шедших сзади качков и одновременно
острым правым локтем с размаха врезал другому
прямо под дых. Оба, размазывая ладонями под
носом кровь и сопли, с грохотом повалились на
асфальт. 
А оправившаяся от испуга красавица одари-
ла своего героического спасителя благодарной
счастливой улыбкой. 
...Ему было 11 лет, и среди одноклассников
он числился в больших воображалах. 
 
 
 
ИЗ ДАЛЕКОГО ПРОШЛОГО 
 
 
ОДЕССА, 1905 год 
 
 
Яркое южное солнце падало с голубого без-
облачного неба и разбивалось вдребезги о разла-
пистые кроны платанов и акаций. Оно погружа-
лось в густую массу темно-зеленой листвы, рас-
творялось в ней и, просачиваясь сквозь мелкое
сито ветвей, прыгало по брусчатой мостовой
множеством маленьких веселых мячиков. 
Они шли по Пушкинской улице, перепол-
ненные этим горячим июльским солнцем, этим
пахнущим морем и пылью ветерком с Примор-
ского бульвара и острым чувством радостного
О любви 
 53 
ожидания чего-то необычного, особого, неизве-
данного. У их ног лежал только что начавшийся,
манящий радужными надеждами и добрыми
предчувствиями новый, необъятный и загадоч-
ный ХХ век. 
Они шли, взявшись за руки, и без перерыва
болтали о том, о сем. 
- Матушка императрица Екатерина Великая,
не была сильна в географии, - изрекал Давид, со
значением поглядывая на свою подружку Дору. - 
Иначе, она бы так не напутала, перенеся сюда из-
под болгарской Варны древнегреческий Одессос.
Вообще она понаделала немало географических
ляпсусов. 
О, как он хотел нравиться этой девочке с 
добрыми умными глазами! И ей тоже был далеко
не безразличен начитанный аккуратный юноша с
щегольской тросточкой в руке. Но как ему
намекнуть, чтобы он сбрил свои колкие франто-
ватые усики? 
... А это еще что такое: куда он ее тащит,
крепко сжимая ладонь? Она подняла голову, по-
смотрела вверх. Стенные часы на фронтоне вок-
зального здания показывали 5 - так и есть, через
десять минут подойдет киевский поезд. 
- Нет, нет, - нерешительно прошептала она, - 
не надо сегодня, твой отец еще не дал нам благо-
словения. 
Но Давид настойчиво тянул ее к перрону,
где уже толпилась встречающая публика. По
платформе чинно прохаживались манерные да-
мы в длинных платьях и больших круглых шля-
пах с бумажными цветами. Бросая в их сторону
торопливые взгляды, пробегали мимо быстрые
Геннадий Разумов 
54 
господа в дорожных котелках, черных костюмах
и длинных белых кашне. А поодаль стояли, по-
глаживая бороды, солидные городовые и степен-
ные носильщики с длинными широкими ремня-
ми на плечах. 
Но вот народ встрепенулся, заволновался,
рванулся вперед: издали послышался стук колес
и пыхтение паровоза. Затем раздался громкий
гудок, и к перрону стал медленно приближаться
окутанный белым паром первый вагон. Возле
него пронзительно взвизгнули трубы духового
оркестра, кого-то встречали с музыкой, загреме-
ли буфера остановившегося поезда, и разноголо-
сый гул восторженных приветствий, радостных
возгласов, криков, смеха и плача повис над
платформой. 
И никто не обращал внимание на двух влюб-
ленных, приветственно целовавшихся в много-
людной суетливой вокзальной толпе. 
А где, спрашивается, им было еще целовать-
ся? 
  
 
ЛЬЕЖ, 1910 год 
 
 
Они очень спешили жить. Им хотелось по-
скорее начать самостоятельную жизнь, хотелось
учиться, работать, любить. Дора недавно посту-
пила на математическое отделение Педагогиче-
ских курсов, но это ей не очень-то нравилось,
хотелось чего-то иного, тянуло к инженерии,
технике, манил стук фабричных станков и паро-
О любви 
 55 
возные гудки поездов. А Давид смотрел на нее
влюбленными глазами и готов был бежать за ней
хоть на край света. 
И вскоре этот край в их жизни появился в
виде небольшого бельгийского города Льежа.
Туда, в Королевский Политехнический универ-
ситет, собралась поступать ее старшая сестра
Роза и еще большая компания других молодых
евреев -  одесситов. Всем им пресловутая про-
центная норма давала мало шансов получить
высшее образование в России. Особенно это ка-
салось девушек, да еще с таким дерзким по тем
временам намерением, как у Доры, получить
техническое инженерное образование. 
В Льеже они жили дружной русской колони-
ей, учились, подрабатывали уроками, изредка
даже ходили в театр. Со временем папаша Роз-
умов стал присылать Давиду ежемесячно по 10
рублей (золотых) -  их хватало не только на
жизнь, кое-что оставалось и для поездок на ка-
никулы во Францию и даже в Швейцарию. 
На 3-м курсе, согласно программе, состоя-
лась производственная практика на угольных
шахтах Кокриля. Дора была единственной жен-
щиной в группе студентов, приехавших из уни-
верситета. Шахтеры встретили ее враждебно.
"Юбка в шахте - быть беде", - говорили они. Но
тут, как и в наши времена, хозяйственные инте-
ресы оказывались важнее всего остального. 
Еще до появления Доры директор предприя-
тия нацелился взять на работу нескольких мало
оплачиваемых работниц, а чтобы развеять дав-
ний антиженский предрассудок пригласил коро-
леву Елизавету, жену Альберта 1, посетить
Геннадий Разумов 
56 
угольные копи. Для нее приготовили даже спе-
циальную ванну, чтобы она могла помыться по-
сле спуска в шахту. Однако королева не приеха-
ла - по-видимому, нашла для себя более важное
или приятное занятие. И вместо нее первой
женщиной, спустившейся в угольную штольню,
была Двойра Бейн, юная студентка - практикант-
ка с технического факультета Льежского госу-
дарственного университета. 
Время шло, и однажды Давид сказал своей
невесте: 
-  О, мой Бог, сколько можно ждать? Давай
наплюем на все стародавние местечковые тради-
ции и поженимся без всякого там венчания и
хупы. Здесь давно уже браки заключаются в ме-
рии. 
Дора, тоже не получившая такого уж строго-
го религиозного воспитания, поколебалась не-
много, потом взяла напрокат в ателье мод сва-
дебное платье, и в ближайший выходной день
они с друзьями отправились в городскую рату-
шу. 
Но тут их поджидала досадная неожидан-
ность. Когда они подошли к мэрии, из нее на
площадь вышла многочисленная свадебная про-
цессия. Что в этом особенного? Да ничего. 
Если бы не одно небольшое обстоятельство,
которое буквально парализовало Дору. Дело в
том, что навстречу ей под фатой шла согбенная
старушка с морщинистым крючконосым лицом и
крупной бородавкой на подбородке. А рядом
ковылял еще более древний старик, тяжело опи-
равшийся на большую деревянную клюку. 
О любви 
 57 
- Ой, я боюсь! - воскликнула Дора и потяну-
ла своего жениха за рукав.-  Пойдем назад, это
плохая примета. 
- Подожди, сейчас узнаем в чем дело, - шеп-
нул Давид, - пусть кто-нибудь сходит, спросит. 
Лучше всех знавшая французский Роза по-
бежала вперед и через пару минут вернулась,
оживленная, взволнованная. 
-  Быстрей, бегите, женитесь! -  воскликнула
она, блестя своими веселыми черными глазами. - 
Добрый знак подает вам судьба -  у этих стари-
ков сегодня полувековой юбилей, и они, как
здесь принято, пришли на свое второе бракосо-
четание. Считается, кто женится следом за таки-
ми юбилярами, тоже в свое время отметит золо-
тую свадьбу. 
Это давнее предсказание в точности сбы-
лось. Ровно через 50 лет, прожив долгую счаст-
ливую семейную жизнь, Давид и Дора отпразд-
новали свою золотую свадьбу. 
 
 
 
ОДЕССА, 1911 год и далее 
 
 
Была суббота 22 октября 1911 года. Маль-
чишки на Ришельевской продавали газеты и
звонкими дискантами старались донести до ушей
прохожих заголовки свежих новостей: 
 
-  В Неаполь прибывают турецкие бег-
лецы из Триполи, - кричали продавцы га-
зет на  одном углу улицы.  -  Чтобы из-
Геннадий Разумов 
58 
бежать нападений и оскорблений со
стороны итальянцев, беженцы на бор-
ту парохода переодеваются в европей-
ские платья. 
 
-  Железнодорожная станция Ханькоу
захвачена китайскими революционера-
ми, -истошно кричали они на другом уг-
лу улицы, - ее вокзал обращен в их глав-
ную квартиру. 
 
- Морской министр адмирал Григорович
знакомится с планом переоборудования
верфи "Общества Николаевских судо-
строительных заводов", - неслось с тре-
тьего угла улицы. И еще, еще: 
 
-  Блистательному Морису Метерлинку
присуждена премия Нобеля. 
-  В воскресенье в Москве начинает ра-
боту Толстовская выставка. 
 
- В Санкт-Петербурге отмечается 100
лет обществу любителей русской сло-
весности. 
-  Изобретатель Эдиссон посетил Бер-
лин. 
-  Первый памятник королю Эдуарду
открыт в Лондоне. 
 .
..Давид слушал эти возгласы без особого
интереса, у него были другие заботы. Он шел по
Ришельевской и бережно нес в руках пакет с ил-
люстрированным субботним приложением к
О любви 
 59 
"Одесским новостям", десять экземпляров кото-
рого он только что купил. У перекрестка он
остановился и в нетерпении еще раз развернул
газету. 
На самом видном месте красовался портрет
элегантной дамы в мехах. Это была Берта Цубер
-  невеста эрцгерцога Фердинанда-Карла, из-за
которой австро-венгерский наследник отказался
от своих прав члена императорского дома. Сен-
сация, как бабочка, прожила всего несколько
дней, правда, только для того, чтобы через три
года появиться вновь в виде выстрела в Сараево,
начавшего 1-ую мировую войну. 
Но, конечно же, не из-за этой дамы накупил
Давид столько газет. Совсем ради другого. 
В том же номере был помещен еще один
женский портрет. Госпожу Бейн чествовали на
общем собрании городского Технического обще-
ства, как первую женщину инженера - механика
на юге России. Только несколько лет спустя вы-
яснилось, что это была репортерская ошибка. На
самом-то деле, Дора была вообще первой жен-
щиной инженером в России, так как лишь через
два года после получения ею инженерского зва-
ния другие 3 женщины защитили дипломные
проекты на высших Политехнических курсах в
Петербурге. 
Дома на Успенском переулке собрались род-
ственники и друзья. Сели за стол, выпили, заку-
сили. Произнесли тосты и заздравные речи. Это
и была по сути дела свадьба - ведь раньше она не
получилась. 
Но, увы, недолго длился приятный шум во-
круг молодой особы, высшее техническое обра-
Геннадий Разумов 
60 
зование которой серьезно осложнялось еврей-
ским происхождением. Предприниматели не
спешили брать к себе на службу девушку - "тех-
ничку", как-то умудрившуюся пробраться в сфе-
ру чисто мужского влияния. С большим трудом
ей удалось устроиться чертежницей на Одесский
механический и чугунолитейный завод Беллино-
Фендериха. 
Немного что изменилось для нее и в Петер-
бурге, где им с мужем дали так называемый "Вид
на жительство", предоставлявшийся в то время
евреям, имевшим высшее образование. В столи-
це молодые инженеры поступили на один из за-
водов фирмы "Сименск и Гальске", изготовитель
слаботочной аппаратуры для телефонной связи.
И снова женщину-инженера взяли не в цех, на
производство, а простой лаборанткой по измере-
нию характеристик приборов. 
Только в 1929 году после переезда в Москву
на подъеме сталинской индустриализации ей
удалось, наконец, начать свою истинно инженер-
скую деятельность. И всю свою рабочую жизнь
она отдала московскому Электрозаводу. 
   
 
О любви 
 61 
 
 
  
Глава 2 
 
ОТКРОВЕННО ОБ ИНТИМЕ 
   
ЗНАКОМЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ 
 
 
Скрывавшееся за оградой плотных облаков,
вечернее солнце нашло просвет-бойницу и уда-
рило в глаза прямой наводкой. Наверно, поэтому
я не разглядел шедшего навстречу человека, ко-
торый, вдруг остановившись, пристально на ме-
ня посмотрел. 
- Здрасьте, - сказал он нерешительно. 
-  Здрасьте, здрасьте, -  ответил я и для при-
личия добавил: - Как поживаете, что новенького. 
-  Как-то так, ничего, вроде бы. Не совсем
о'кей. Скорее, фифти-фифти. Но жить можно. А
у вас что? 
- Да, вот тоже, живу-поживаю. 
Геннадий Разумов 
62 
Я напрягся и с усилием стал вспоминать, где
встречал этого старого еврея, но ничего не наду-
мал. 
-  Главное, -  многозначительно продолжил я
на всякий случай, -  держаться в вертикальном
положении. 
-  Да, уж, -  откликнулся знакомый незнако-
мец, -  в наши-то годы. Если бы только не этот
проклятый артрит - то в правую коленку, собака,
вцепится, то в левую. 
- Много еще и от погоды зависит, - взглянув
на темнеющее небо, поддержал я злободневную
тему. Потом снова раздумчиво покосился на ка-
завшуюся такой знакомой физию собеседника. 
"Кто же это такой?", -  ворочались у меня в
голове вопросы-бревна, но вместо ответа зачем-
то построили какую-то кривую избушку беспо-
лезного воспоминания. 
Во время одной из частых тогда командиро-
вок повстречался мне в местном рейсовом авто-
бусе некий москвич, которому, по его словам, я
тоже показался знакомым. Мы разговорились,
стали долго и подробно перебирать в памяти
школьных и институтских друзей, приятелей,
коллег и только после целой серии мозговых
атак догадались в чем дело. 
Выяснилось, что в течение несколько лет
подряд по дороге на работу мы ежедневно по
утрам встречались у метро Семеновская - я вхо-
дил в него, а он выходил. Вот и пригляделись
лицами. 
Но здесь, чувствовалось, было что-то другое,
более близкое, тесное,  долговременное. И тут
О любви 
 63 
очень кстати я неожиданно услышал встречную
подсказку: 
- Пожалуй, с тех пор, как мы с вами работа-
ли в Гипроводхозе, много воды утекло. А вы,
вижу, меня, кажется, не узнали. 
"Ну, конечно же, -  сообразил я, -  это же
Вайнштейн из Строительного отдела, что же я
сразу не разобрался. Вот болван". 
- Помню, помню, как же, как же, - соврал я, - 
мы с вами тогда по многим вопросам общались.
Разве забудешь свары в кабинете замдиректора?
И драчки за квартальные премии. 
-  Да, уж было дело. А помните, как мы на
картошку ездили? И не единожды. А как-то раз в
совхозе под Волоколамском почти две недели
проторчали. Еще дожди тогда пошли, и мы на
работу дня три не ходили, все водку хлестали и
огородным лучком закусывали. Клёвые времена
были, молодые, озорные. 
Его глаза загорелись веселыми огоньками,
губы расплылись до ушей. Он помолчал, насла-
ждаясь приятными воспоминаниями, потом до-
бавил с хитроватой усмешкой: 
- А Людочку из Планового отдела помните?
Как же хороша она тогда была в той своей юной
зрелости. У нас с ней тогда все и началось. 
Услыхав такое, я чуть не задохнулся от гне-
ва. Уши мои вспыхнули горячим огнем, щеки
покрылись рваными красными пятнами. 
"Ах, ты мерзавец, -  взорвался я запоздалой
ревностью. - Никакой ты, оказывается, не Вайн-
штейн из Строительного, а тот паршивый фрукт
Женька Зайдман из Гидротехнического. Это ты
отбил у меня Людмилу, которая тогда под вечер
Геннадий Разумов 
64 
от меня к тебе в палатку убежала. А я ведь, ду-
рак, чуть ли не жениться на ней собирался, даже,
кажется, предложение ей делал. А ты, скотина,
переманил девку". 
Отдышавшись и погасив приступ ярости, я
взял себя в руки, несколько раз глубоко вздох-
нул, немного успокоился и подумал: 
"Однако, чего так раскипятился? Совсем с
катушек скатился. Черт с ним, и со всем этим
прошлым. Подумаешь, ну переспал с Людочкой
один раз. Делов-то. Будет он за это в аду баланду
хлебать". 
Я отвернул рукав куртки и с нарочитой оза-
боченностью посмотрел на стрелки своих сей-
ковских. 
-  О, уже время, мне пора, -  заторопился я,
резко повернулся и, бросив злой взгляд на своего
старого соперника, стремительно шагнул в сто-
рону. Надо побыстрее отвалить от этого негодяя. 
Но вдруг остановился, подумал и решил с
уходом повременить. Снова направил взгляд на
Зайдмана и, проглотив слюну, которой только
что чуть было в него не плюнул, спросил: 
- А кого вы еще видели из наших гипровод-
хозовских сотрудников? 
- Как это кого видел, -  удивился тот, -  каж-
дый день вижу. Неужели вы не знаете? Ту самую
Люду ежедневно и вижу. Как же ее не видеть - 
она ведь моя жена. Разве не помните, что мы с
ней после той картошки и поженились? 
"Ого -  го", -  вздрогнул я от неожиданности.
Вот оно что! Каков прикол, каков поворот сюже-
та. Ну, и дела. 
О любви 
 65 
Откуда же я мог об этом знать? Ведь я тогда
так обиделся и расстроился, что перешел даже
работать в другое помещение  института. Чтобы
рожу этого типа больше не встречать. 
А у них-то, оказывается, все было вполне се-
рьезно, никакая не банальная интрижка, как я
тогда подумал, а что-то, вроде бы, любовь. 
Впрочем, теперь никакого значения это не
имеет, так, лабуда, ништяк. 
Я окончательно остыл и опять повернулся к
бывшему сослуживцу: 
- Ну, хорошо, Люда, так Люда. А еще кого-
нибудь встречали? 
-  Даже не припомню, кажется, никого осо-
бенно. Впрочем, - Зайдман задумался, поморщил
лоб и, прикрыв веки, сказал неуверенно: -  По-
следний раз по телефону разговаривал с Разумо-
вым, наверно, помните такого. Вы-то не встреча-
ли его случайно? 
Вдруг он осекся, вновь со вниманием уста-
вился на меня, и слышно стало, как в его лысом
черепе заскрипели ржавые колесики мозговых
извилин. Затем он густо покраснел, вытер со лба
капли пота бумажным платочком и тихим хрип-
лым голосом смущенно залепетал: 
- Ой, Геннадий, простите, бога ради. Как же
это я сразу не узнал вас? Почему-то решил, что
вы -  Вайнштейн из Гидротехнического отдела.
Надо же так перепутать. Ой, как стыдно. 
Вот мы были и квиты. Я удовлетворенно про
себя хихикнул и с удовольствием, как в мягкое
кресло, погрузился в хорошее расположение ду-
ха. 
Геннадий Разумов 
66 
Но, собственно говоря, могло ли быть иначе?
Ведь мы оба были стары, слабы мозгами, и нас
обоих неудержимо настигал и цепко хватал за
шкирку вреднючий пес-склероз. 
И я уже без прежней недоброжелательности
похлопал Зайдмана по плечу. 
-  Ладно, чего уж тут. Пошли лучше пивка
попьем, - предложил я, и тот сразу же согласил-
ся. 
Мы зашли в ближайшую забегаловку и про-
сидели там добрых пару часов. Все говорили,
говорили, вспоминали, вспоминали -  ностальги-
ровали. 
Потом долгие годы мы с Зайдманом прия-
тельствовали, постоянно встречались, посвящали
друг друга во все свои дела и заботы, делились
радостями и обидами, надеждами и разочарова-
ниями, жаловались на детей и артрозные колен-
ки. Оказавшись близкими соседями, мы почти
каждый вечер выходили скрести кроссовками 
асфальт уличных тротуаров, гуляли, смеялись,
грустили, заходили в кафушки попить чайку,
пива, а изредка и чего-нибудь покрепче. 
Евгений Айзикович оказался неплохим рас-
сказчиком, и я слушал его в оба уха, с каждым
разом все больше утверждаясь в том, как тесно
схожи наши жизненные пути и как близко сов-
падают они с судьбами многих других моих
сверстников. Мы оба, попав по случаю в ХХI-й
век, перешагнув порог тысячелетий и чуть было
об него не споткнувшись, пытались теперь хоть
как-то к нему притереться. То с большим, то с
меньшим успехом. 
О любви 
 67 
* * * 
 
Переданные нам чужие мысли, истории,
анекдоты, попав в черепную коробку, накапли-
ваются, собираются в кучу, выстраиваются в
пирамиду, вытягиваются в ряд, оттачиваются,
дополняются, а потом вдруг как завопят: "Да, мы
вовсе не чужие, мы свои, родные, собственные".
Разве легко преодолеть искушение их принять,
взять себе, присвоить? 
Вот и мне не удалось избежать соблазна по-
ведать бумаге то, что я услышал за долгие мно-
гомесячные вечера от моего ровесника, сослу-
живца, коллеги, единомышленника и единовер-
ца. Конечно, с его полного согласия. Он не отка-
зался стать этаким собирательным образом,
представителем нашего поколения, лирическим
героем моего повествования. А для большей до-
стоверности и документальности, я решил по-
дать его прямым текстом, от первого лица. Пусть
Женя Зайдман сам расскажет о своем опыте лю-
бовной жизни. 
   
МУЖЧИНОЙ НАДО ЕЩЕ СТАТЬ 
  
Первое пробуждение ранней сексуальности
пришло ко мне еще в детском саду, когда я вдруг
как-то задумался над сложным вопросом: чем 
девочки писают, если у них нет для этого та-
кой специальной штучки. И потом по истече-
нии общегоршкового периода уже в школе я
Геннадий Разумов 
68 
иногда в мыслях любопытствовал, что они там в
девчоночной уборной так долго делают. 
А в первом классе я еще больше ощутил,
что-то тут не то. Ну, взять, хотя бы, постоянно
лезшую в глаза тоненькую рыжую косичку Леры
Бинович. Она висела с передней парты прямо
над моей чернильницей-непроливайкой и еще
задолго до звонка на переменку начинала нетер-
пеливо выделывать кренделя перед самым моим
носом. Жгучее желание дернуть за нее или хотя
бы дотронуться до загнутого вопросительным
знаком лохматого хвостика сразу же отрывало
меня от косых линий чистописания. Но больше
всего, помню, мне хотелось лерину кисточку
обмакнуть в ту самую чернильницу и смотреть,
как быстро и весело капают с нее большие чер-
но-фиолетовые капли. 
Но самый сильный и грубый удар по моей
детской невинности был нанесен однажды ле-
том, когда мы, трое соседских мальчишек, залез-
ли на чердак недостроенной дачи Коки Луценко.
Под кровлей из осиновой щепы было жарко,
душно, темно и немного страшновато. Вдруг
самый старший из нас Валька Минаев расстегнул
штаны и вытянул из-под трусов свой тоненький
вялый крючок. Я подумал: "вот дурак, не мог что
ли на улице пописать". Но Валька выставил
наружу еще и свои крохотные морщинистые
яички. 
- Давайте, хуй дрочить, - сказал он, заставив
меня вздрогнуть от неожиданности и вызвав
вместе с непониманием и удивлением еще какое-
то странное новое чувство. То ли стыда, то ли
волнения. 
О любви 
 69 
А Кока, так же, как и я, не достигший еще
мастурбационного подросткового возраста, ис-
пуганно промямлил: 
- Что ты делаешь, не надо, папка может уви-
деть, заругается. 
С тех пор мы этого Вальку Минаева стара-
лись избегать. 
Другой еще более впечатливший меня эпи-
зод был связан с познанием анатомии противо-
положного пола. Нет, конечно, я и до того не-
редко видел голых девочек, но в тот раз было
совсем другое... 
С одной из дочек фабричной работницы,
жившей в нашем доме, я томился во дворе в раз-
думье, чем бы заняться. Никто из соседских ре-
бят, кроме нас двоих, в тот момент не гулял. А с
той девчонкой, хотя она и была на пару лет меня
старше, ни говорить, ни, тем более, играть во
что-нибудь совсем не хотелось - она была скуч-
на, глупа и не интересна. 
-  Пойду-ка я домой, -  сказал я ей и напра-
вился к крыльцу дома. 
- А у тебя игрушки есть? - спросила она ме-
ня. 
- Солдатики оловянные, книжки, - ответил я.
Потом подумал и добавил: -  еще шашки есть,
можно поиграть. 
- Это я не очень, а вот в карты, в подкидного
дурака, могу. 
- Ну, пошли, - ответил я без особого энтузи-
азма, не очень поняв, о каком дураке идет речь. 
Дома никого не было. Мы вошли в комнату,
и я разложил шашки на мамино-папиной тахте.
Геннадий Разумов 
70 
Девочка на нее сначала уселась, потом повали-
лась набок, а затем... 
Это меня поразило, как удар по голове. Она
вдруг игриво и хитро на меня взглянула, одной
рукой, задрав полы платья, быстро стянула с се-
бя трусики, а другой крепко схватила мои паль-
цы. 
-  Раздвинь мне половинки, -  тихо сказала
она и требовательно потянула к себе мою руку. 
Я, как теперь говорят, был в шоке. Резко от-
шатнувшись от тахты, я в большом смущении
вырвал свои пальцы и задел локтем шашки, ко-
торые с грохотом разлетелись по полу в разные
стороны. 
А девчонка, как ни в чем не бывало, нехотя
поднялась, подняла кверху трусы, поправила
оборки на платье и недовольно бросила мне: 
- Ну, ладно, я пойду. 
Еще долго после того, как она ушла, я не мог
прийти в себя от потрясения. 
А вот случай из моего уже более позднего
детства. В жаркий летний день на подмосковном
клязьминском пляже, полном загорелых и обго-
релых тел, я после долгого барахтанья в воде
лежал на спине, положив руки под голову, и
жмурил глаза от бьющего в глаза полуденного
солнца. Но вдруг нечто более сильное, чем днев-
ное светило, ударило в мои прикрытые веки. От
неожиданности у меня не только глаза распахну-
лись, но и рот широко открылся. 
Нет, она не была голой, ее влажное тело
плотно облегал цветастый пестрый сарафан, это
под ним ничего не было. А сарафан, наверно,
О любви 
 71 
служил прикрытием, когда, выйдя из воды, она
стягивала с себя мокрый купальник. 
Тонкие пальчики ее узких ступней почти ка-
сались моей коротко стриженой головы, а выше
них за коленями поднимались гладкие овально-
сти-округлости матово загорелых икр, бедер и... 
Конечно, эти два бугорка, соединенные (ра-
зьединенные?) загадочной узенькой щелкой не
произвели бы на меня такого уж большого впе-
чатления, если бы... Если бы вокруг них не было
того легкого нежного пушка, редких коротких
рыжеватых волосиков, подсвеченных солнечны-
ми лучами, пробивавшимися сквозь тонкую
ткань подола. Впервые увидев эти ростки про-
буждавшегося подросткового девичества, я
впервые ощутил то непонятное и непривычно
острое волнение, которое позже стало часто меня
одолевать и все больше становилось ожидаемым,
желанным, тревожным. 
В сильном смущении и стыдливом смятении
я крепко закрыл глаза и, привстав, резко повер-
нулся на бок. 
Примерно в том же возрасте я впервые ис-
пытал и некоторое душевное любовное волне-
ние. У нас в классе училась маленькая черново-
лосая девочка по имени Лиля (как потом выяс-
нилось, армянка). Мне казалось, что и она иногда
поглядывала на меня заинтересованно. Поэтому,
когда, листая том Пушкина, я увидел стихотво-
рение с названием "Лиле", я тут же его перепи-
сал на тетрадный листок и после долгих многод-
невных мучительных колебаний решился его ей
передать. 
Геннадий Разумов 
72 
Как-то между уроками я подошел к лилиной
парте и незаметно, чтобы ни она, ни еще кто-
нибудь, не дай бог, не увидел, осторожно подсу-
нул стишок в ее учебник по арифметике. 
Только намного позже я сообразил, что
предмет воздыхания великого поэта носил не
совсем то имя, которое меня так прельстило: 
 
Лила, Лила, я страдаю 
Безотрадною тоской, 
Я томлюсь, я умираю, 
Гасну пламенной душой; 
Но любовь моя напрасна: 
Ты смеешься надо мной 
Смейся, Лила: ты прекрасна 
И бесчувственной красой. 
 
Сколько лет тогда было Пушкину? Я не
знал. Мне было 9. 
Забавное воспоминание из моего детства
связано с периодом, когда я впервые обрел свою
собственную жилплощадь. Эту почти настоящую
комнату, хотя и проходную, узкую, а зимой еще
и очень холодную, предоставил мне наш дорево-
люционный квартирный коридор. Туда взросле-
ющего мальчишку родители переселили из угла
за шкафом, опасаясь, что я со своей кровати уже
могу разобрать смысл их ночных вздохов и ахов.
И на самом деле, когда однажды я услышал ма-
мины стоны, я с горечью подумал, какой же папа
плохой, зачем он так мучает мою дорогую ма-
мочку. 
Из коридора на большую лестничную клетку
вела парадная двустворчатая  дверь, снаружи
О любви 
 73 
утепленная мягкой ватинной обивкой с коленко-
ровым покрытием. Топчан, на котором я спал,
примыкал к этой двери, и как-то ночью я
проснулся от довольно сильных ее ударов мне в
спину. Что это, кто-то рвется к нам в квартиру?
Можно себе представить мой ужас -  запоры на
той двери были очень хилыми. Но вдруг колеба-
ния двери прекратились, я подождал немного, а
потом снова заснул. 
Наутро я решил, что все это просто-напросто
мне приснилось. Однако в следующую ночь та-
инственное дверное буйство повторилось, я сно-
ва долго не спал, натянув от страха на голову
одеяло. Наутро рассказал родителям. Папа недо-
уменно пожал плечами, мама с тревогой на него
посмотрела, потом они вышли в бабушкину ком-
нату, откуда до меня донеслись их приглушен-
ные возбужденные голоса. Но, ни тогда, ни поз-
же ничего мне не сказали, и я решил, они "тоже
думают, что это мне приснилось". 
Загадку той двери не очень в то время мне
понятно объяснил пришедший недавно с войны
мой дядя Лёля. Ему было уже за 20, и он обо
всем судил уверенно и безальтернативно. 
- Эх ты, чудак-наивняк, - сказал он, рассме-
явшись после моего рассказа. -  Что тут пони-
мать-то? Дверь мягкая, к ней девки жопой и при-
слоняются, когда их ебут. Вон их сколько голод-
ных ходит. 
И вправду, напротив нашей квартиры было
фабричное женское общежитие, где тесными
рядами стояли железные койки, разделенные
узкими тумбочками. Позже, повзрослев, я понял
-  где же еще было тем прядильщицам-
Геннадий Разумов 
74 
текстильщицам трахаться, как не у нашей мягкой
парадной двери? 
Однако, в тот момент в лёлином развеселом
объяснении, кроме, конечно, родных матерных
слов, многое мне показалось совершенно непо-
нятным. Почему он говорит, что эти женщины
голодные, у них ведь всех есть рабочие карточки,
по ним они хлеба намного больше получают,
чем, например, мы с бабушкой по иждивенче-
ским. И главное - разве можно встояк (!) делать
то, что, как я точно знал, дяди с тетями делают
только в горизонтальном, а не вертикальном по-
ложении? 
 
* * * 
 
Но мужчиной я стал очень не скоро - только
на 3-м курсе института. То была производствен-
ная практика, проходившая на строительстве
Ткибульской ГЭС в Грузии. В горной деревне
Дзеври нас разместили в общежитии -  деревян-
ном бараке, где для студентов было выделено
несколько небольших комнаток. Рядом жили
строительные рабочие, большинство которых
были женщины, в основном русские, приехав-
шие на заработки из сельских районов Красно-
дарского и Ставропольского края. 
Это были молодые здоровые деревенские
девки, шумные, веселые, заводные. Как и все
остальные приезжие, они без всякой меры и
устатку потребляли дешевое местное вино, а
также, кому и когда удавалось, сперму немного-
численной мужской части общежития. По утрам
во дворе они вешали на сушильные веревки
О любви 
 75 
наспех постиранные трусики, лифчики и... пре-
зервативы. 
Приезд на практику группы московских сту-
дентов вызвал у них нескрываемый интерес, чем
в первый же вечер не пренебрег мой друг Яша
Нотариус. Он был лет на 5 нас всех старше, по-
этому житейским половым опытом (и, есте-
ственно, чем его реализовать), по-видимому,
обладал немалым. Думаю, это он шепнул одной 
из девиц, пусть ее зовут Клава, о моей недопу-
стимой невинности. 
Она была коренаста, грудаста, и обладала
аппетитными ямочками на толстеньких щеках,
покрытых нежным розовым румянцем. Мы
быстро с ней познакомились и сразу перешли на
"ты", а на следующий выходной день отправи-
лись вдвоем купаться на озеро, затерянное в
межгорной впадине. Мы резвились в воде, брыз-
гались, смеялись. Но вдруг Клава затихла, оста-
новилась, потом подошла ко мне совсем близко,
и у моих щек оказались ее полураскрытые в
улыбке губы. 
- А, как ты думаешь, в воде можно, - вопро-
сительно-утвердительно прошептала она и взяла
меня за руки. А я, переложив свою ладонь ей на
плечо и, обняв за талию, повел на берег, где рас-
терся взятым из дома вафельным полотенцем и
стал одеваться. 
Только потом я догадался, о чем это она то-
гда меня спрашивала... 
Другой раз вечером в быстро густевшей
темноте мы сидели с ней на скамейке, спрятан-
ной в кустах за домом, и нежно прижимались
друг к другу. Вскоре наши губы слились в поце-
Геннадий Разумов 
76 
луе, затем еще в одном, третьем, четвертом. Ее
пальцы скользнули вниз по моей спине, забра-
лись под пояс брюк, и я непроизвольно восстал
там во весь свой немудреный рост. От ее глаз не
скрылась эта метаморфоза, и она осторожно и
ласково погладила вздутие на моей ширинке.
Вот тут и случилось со  мной то самое. Я замер,
напрягся, дернулся, громко задышал, забился в
сладостной дрожи. И вдруг, крепко вцепившись
в клавины плечи, я под ее рукой прямо в штаны
весь выплеснулся. 
Какой позор, какой стыд! Я вскочил, хотел
убежать, спрятаться, исчезнуть. Но  Клава, ни
капли не смутившись, потянула меня за руку и
усадила рядом. 
- Ну, что ты, дурашка, успокойся, не трухай,
-  улыбнулась она. -  Пойдем сейчас наверх, я с
себя свои трусики сниму и тебе отдам, а твои мы
подсушим. 
Через пару минут мы оказались в крохотной
клетушке на чердаке без окон. Там под шифер-
ной крышей стояла узкая железная койка с мат-
рацем, подушкой и голубым пикейным одеялом.
Не снимая юбки, Клава стянула с себя неболь-
шие розовые панталоны и протянула их мне. 
- Переодевайся, - сказала она, - а мне давай
твои, я их простирну, протру и сушить повешу. 
Она подошла ко мне, расстегнула ремень на
брюках, потянула трусы за резинку и спустила
их вниз, потом нежно потрогала моего опозо-
рившегося предателя. И, о чудо, он снова вос-
стал! Я задрал Клаве подол, а она легким движе-
нием зажала кончиками пальцев мою мошонку и
О любви 
 77 
направила что надо куда надо, и куда я сразу же
стремительно провалился. 
Как давно я ждал этого момента, как пред-
вкушал, как жаждал этого наслаждения. Но его
не было. Все произошло совсем не так, как я
раньше думал, как-то иначе, очень даже удиви-
тельно. Я почему-то не чувствовал в женщине ее
нутро, почти совсем не ощущал ее стенок, не
терся о них, не касался. А наши губы впивались
друг в друга, ступни ног крепко сцепились, и ее
пальцы продолжали бегать по моим яичкам, да-
леко забираясь под них, потягивая и сжимая лег-
ким движением. И снова, уже второй раз, они
меня не послушались. Плечи мои покрылись по-
том, я остановил свои буртыхания, замер, изо
всех сил стараясь удержать струю. Но ничего не
получилось, я взорвался, излился, обмяк, завял.
Потом медленно перевалился на бок и затих в
постыдной слабости и усталости. 
Клава грубо меня оттолкнула, повернулась
спиной и больно пнула ногой в бедро. Я вскочил,
стремительно натянул на задницу еще не про-
сохшие трусы, брюки, сунул ноги в босоножки и,
не застегивая их, кубарем скатился вниз по лест-
нице. 
-  Ты где шляешься, -  сердито прошипел за-
сыпавший уже на соседней койке мой напарник
Жорка Еремеев. Я ничего не ответил. "Эх, знал
бы ты, что со мной только что произошло", - 
подумал я. 
Наутро, увидев Клаву, я хотел было к ней
подойти, но она отвернулась и прошла мимо,
даже не удостоив меня своего взгляда. 
Геннадий Разумов 
78 
Потом у меня еще была пара разных однора-
зовых случайных случек, снова не доставивших
мне ожидавшегося удовольствия и возможности
почувствовать настоящий вкус к половой радо-
сти бытия. 
И только позже во время первой в жизни са-
мостоятельной служебной командировки в воен-
ный городок Оренбургской области Донгуз мне
довелось тоже впервые плотно (кажется, 3-4 дня
подряд) познать некую даму, начальницу отдела
кадров, высмотревшую меня в неполном взводе
других приезжих командированных. Благодаря
ней я догадался, что повторяемость в сексе - это
совсем не плохо. 
 
  
БУЙСТВО МОЛОДОСТИ 
 
 
Однако настоящим мужчиной я все-таки
сделался значительно позже, лишь когда кончил
институт и начал много ездить по командиров-
кам. Почти в каждой такой поездке встречались
женщины, находившие во мне нечто для них
привлекательное. А я со своей стороны, оттяпав
от торта несколько сладких кусков, уже не мог
избавиться от неумолимой тяги к наслаждению
кремом и шоколадом любовных страстей. О, с
какой плотоядной жадностью хапал я их еще и
еще. 
Мне хотелось задрать юбку каждой прохо-
жей уличной красотке, попутчице в лифте, со-
седке по подъезду, врачихе поликлиники, про-
О любви 
 79 
давщице промторга и продмага. Я мотался по
командировкам, и счет моих случайных связей
быстро достигал двухзначных чисел. Бывало
(хотя не слишком уж часто), я по два раза в сут-
ки сливался то в одну, то в другую первую
встречную. Как это я не боялся подцепить чего-
либо? Удивительно. 
Никогда позже так жадно, неразборчиво и
безрассудно не предавался я сладким любовным
утехам. Может быть, я лишь чуть преувеличи-
ваю, но перечень моих сексуальных побед ока-
зался наиболее густо насыщенным именно в этот
не очень уж долгий, но очень активный период
моей предсемейственности. Вот навскидку не-
сколько наиболее памятных непрочных или даже
случайных любовных связей. 
 
* * * 
 
То была одна из первых любовей, которые
завязывались у меня в той истерии неуемной
тяги к  постельным удовольствиям. Она была
школьной подругой моей кузины. Мы сначала
встречались в полуразвалившемся, предназна-
ченном на снос деревянном здании фабрики
"Красная заря", куда мою семью поселили на
время капитального ремонта нашего дома. По-
том в пулеметном темпе стали трахаться уже в ее
квартире возле ВДНХ. Ох, как же она была в
любви страстна, неутомима, ненасытна, требова-
тельна. Все было бы очень здорово, если не было
уж так чересчур слишком... 
Геннадий Разумов 
80 
- -- 
 
Серьезной претенденткой на серьезность от-
ношений  оказалась однокурсница моих школь-
ных друзей. Ее отца, разоблаченного в Америке,
как агента Кремля, вместе с годовалой дочерью
еще до войны вывезли из Нью-Йорка, а потом,
естественно, сгноили в ГУЛАГе. Оставшись од-
ной, дочь продолжала жить в одной из комнат
большой коммунальной квартиры ведомственно-
го дома работников НКВД, стоявшем на Пушеч-
ной улице рядом с площадью Дзержинского (в
середине 80-х годов на его месте возвели второе
огромное здание советской охранки). После обя-
зательного цикла романтических свиданий мой
напор увенчался успехом, причем, без такого уж
упорного сопротивления. В первую ночь я уви-
дел на простыне большое пятно крови, мне было
объяснено, что это потеря невинности. Но у меня
тут же почему-то возникло сомнение, не следы
ли это ее месячных. Я ведь знал, что очень уж
она хотела выйти замуж. Но сбежал я от нее со-
всем не только из-за каких-то таких подозрений.
Очень меня коробила ее прямолинейность - 
слишком уж она была правильной толстолобой
коммунякой, верившей (наверно, под влиянием
одураченного и погибшего отца) в социализм и
победу революции во всем мире. 
 
- -- 
 
А мои первые командировочные постельные
связи начались с одного случая в Калининград-
ской области. В первый же день командировки в
О любви 
 81 
Советск (бывший восточно-прусский Тильзит) я
после работы пошел прошвырнуться по городу.
Пялясь на старинные германские фасады, я вдруг
заметил молодую женщину, выглядывавшую из
окна на 2-м этаже. Я подмигнул ей, она ответила
улыбкой, которую я сразу же бесцеремонно при-
нял за приглашение. Через пару минут я уже был
в комнате, где высилась большая кровать с пери-
ной, а у стены стояла шеренга женских туфель и
детских ботиночек. Мы обнялись и без обмена
поцелуями взобрались на кровать. Я стянул с нее
юбку, сдернул трусики и с жадностью в нее вон-
зился. При первой же фрикции она прошептала
"ой, как здорово, как хорошо". Но только я при-
близился к концу, она с силой вытолкнула меня
из себя. Я сник, потом поднялся снова, и опера-
ция повторилась. Так продолжалось несколько
раз, и я думал, что таким способом она продле-
вает себе удовольствие. Только, через пару лет,
вспоминая тот случай, догадался -  это же она
боялась подзалететь. Вот какой я был тогда про-
стофиля. 
 
- -- 
 
С симпатичной дамочкой, коллегой по ин-
женерной геологии, мы познакомились на кон-
ференции в Свердловске, а потом не без прият-
ности жарились в ее Норильске, куда я пару раз
ездил в командировку. Запомнилась таймырская
экзотика тех ночей: свисающая со стены шкура
белого медведя, завидно длинный член моржо-
вый и несколько грозных зубов ископаемого ма-
монта. Рассказывая о своей нелегкой заполярной
Геннадий Разумов 
82 
жизни, она пожаловалась: "Всю неделю вкалы-
ваю - работа, ребенок, стирка, магазин, и только
по выходным иногда позволяю себе мужичка". 
До сих пор у меня на стене висит ее подарок
- рог оленя. 
 
- -- 
 
Другая случайная любовь случилась в Ле-
нинграде. В гостинице на Невском меня позна-
комили с некой поэтессой, которая явно была не
без таланта, по крайней мере, те стихи, которые
она мне читала, лились из нее, как вода из крана.
Правда, в то время я, наверно, по неразвитости
чувств и вкусов, такие вирши не любил -  слиш-
ком уж они были простые, бесхитростные, без-
думные, в основном про любовь, весну, летние
вечера. И запомнилась она мне, пожалуй, не сво-
ими стихами, а оральным сексом, который лю-
била больше обычного. А я впервые тогда узнал,
что это такое, и не очень-то это мне понравилось. 
 
- -- 
 
А вот еще одна командировка, на этот раз в
Архангельск. Для пользования картой города (в
те годы это был бо-о-льшой секрет) требовался
некий "Допуск формы Љ2". Его присылка из
Москвы по спецканалам 1-го отдела занимала
больше 2 недель. И благодаря этому мне по-
счастливилось полной мерой вкусить сладость
приятственного молодецкого кайфа. Однажды,
прогуливаясь в безделье возле своей гостиницы,
я положил глаз на улыбчивую юную девицу,
О любви 
 83 
стоявшую в очереди в парикмахерскую. К моему
некоторому удивлению, а больше к удоволь-
ствию после недолгой артподготовки она сдалась
на милость победителя и согласилась зайти в
мой номер "на чашку чая". При продолжении
"чаепития" уже в постели она повела себя не-
сколько  странновато -  обнажила лишь нижнюю
часть, снятию же лифчика, несмотря на мои
упорные приставания, категорически воспрепят-
ствовала. До сих пор не могу понять почему.
Зато с упоением читала неизвестные мне и слег-
ка скабрезные стихи, сказала -  из Есенина. Мо-
жет быть, не знаю. 
 
- -- 
 
С очередной своей возможной невестой по-
сле романтической предвариловки в Москве (те-
атр, кино, парк, поцелуи, объятия) мы поехали в
Сочи. На вокзале нас встретила агентша по ку-
рортному найму для "диких" отдыхающих и по-
вела в однокомнатную избушку-сараюшку, сто-
явшую прямо у пляжа на берегу моря. Мы так
сладко и обнадеживающе миловались в поезде,
что я не утерпел и, не разбирая чемодана, бро-
сился ее раздевать и одолевать. Все произошло в
считанные минуты. И, о, ужас! Оказалось, я ли-
шил ее невинности. "Что же ты не предупреди-
ла", -  бормотал я растерянно, но все же не с та-
ким уж большим чувством вины, как можно бы-
ло бы предполагать. Однако, и она, как я понял,
не была так уж сильно озабочена и огорчена.
Наверно, потому-то наши сеансы продолжились
в спринтерском темпе. Ежедневная страсть бу-
Геннадий Разумов 
84 
шевала больше недели, потом я совсем иссяк. А
она причину моего охлаждения не поняла, огор-
чилась, расстроилась и восприняла, как отлуп.
Но я, будучи совсем молодым оболтусом, и на
самом деле, в отличие от нее, к немедленному
обрачиванию наших отношений готов еще не
был. 
 
- -- 
 
На украинском бальнеологическом курорте в
Трусковце, где я выгонял уратные камни из по-
чек, возле бювета минеральной воды я познако-
мился с длинноволосой блондинкой из Омска.
Мы стали  встречаться, гуляли по парку и она
крепко сжимала мою ладонь, возбуждающе по-
калывая ее своими острыми ноготками. Потом
сама повела меня к себе. Сношались мы всего
раза два, и происходило это в темной маленькой
комнатушке, которую она снимала у какой-то
бабки, пронзительно храпевшей за тонкой фа-
нерной перегородкой. 
 
- -- 
 
Как-то вечером, будучи в командировке в
Петрозаводске, с соседом по номеру я вышел из
гостиницы прогуляться. Вдруг к нам подошел
таксист и предложил: "Поехали?". Не дожидаясь
моего согласия, сосед втолкнул меня в машину, и
через минут пять мы очутились в комнатенке,
где умещалась только одна полутороспальная
кровать и только одна "дама". Я не успел опом-
ниться, как мой шустрый сосед, бросив на пол
О любви 
 85 
одеяло, быстро устроил на нем праздник плоти, а
я дураком вынужден был рядом на кровати слу-
шать зажигательные сексостоны. Естественно,
что от этого эротического напряга мне струю
удержать не удалось. Я стыдливо отвернулся к
стенке и зло подумал, какую глупость сделал,
что согласился на эту авантюру.  Но вдруг ощу-
тил жаркие прикосновения быстрых подвижных
пальцев к моей волосатой груди, задней промеж-
ности и нижней части живота. Естественно, что я
немедленно снова по крупному восстал, сменил
гнев на милость и повернулся туда, куда было
надо. Через пару минут я услышал приятную
похвалу: "У тебя лучше". 
 
- -- 
 
А эта была кандидатом медицинских наук
(география и статистика эпидемий). Познакоми-
лись зимой на лыжах в пансионате, где она еще
до меня трахалась с моим приятелем (мы в шут-
ку называли себя потом "молочными братья-
ми"). Стали встречаться уже в Москве, правда,
не так уж часто, но довольно долго (несколько
месяцев, ха-ха). Ее односпальная кровать в пол-
ном одиночестве с трудом умещалась в узком
чулане-пенале коммунальной квартиры, где за
стеной-перегородкой в соседней комнате спал ее
взрослый сын. 
 
- -- 
 
Мы познакомились на вечеринке еврейских
знакомств. Она приехала из Кишинева и жила с
Геннадий Разумов 
86 
тетей. Позже заимела постоянного друга, от ко-
торого родила мальчика. А тогда она меня при-
ятно удивляла не часто встречающейся у жен-
щин способностью кончать по нескольку раз.
Мы встречались нерегулярно, а потом она как-то
незаметно передала меня своей ближайшей по-
друге, объяснив мне потом с улыбкой: "чтобы
добро не пропадало". А с той мы периодически
встречались несколько лет, ездили куда-то на юг.
Но отдавалась та вторая в отличие от своей по-
други без особого интереса, что меня озадачива-
ло и немного обижало. В начале 90-х годов они
обе уехали в Израиль. 
 
- -- 
 
А здесь была другая ситуация. Наши встречи
начались с занятий на курсах Московского Тур-
бюро. Ее бывший муж, сын генерала и известной
медицинской целительницы, автора книги по
оздоровлению, уже в путинские времена стал
замминистра финансов РФ. Она водила дочку на
какие-то занятия в Дом ученых, где, как я думаю,
искала себе кого-то более перспективного, чем я.
По-видимому, меня допустила к себе, как того
рака на безрыбье. Но я на нее сильно запал и как-
то пригласил поехать со мной в Крым, она согла-
силась. Пробыли, увы, мы там вместе очень не-
долго. Она вдруг чего-то взбрыкнула, собрала
чемодан и куда-то укатила, а потом в Москве
даже не отвечала на мои телефонные звонки. Я
же, дурак, поначалу сильно переживал - любовь,
действительно, сильнее разгорается на дровах
отказа. 
О любви 
 87 
- -- 
 
Соседка по Преображенке была слегка "не в
себе",  или, попросту говоря, чокнутая. Очень
любила пальпирование, от которого оргазмиро-
вала быстрее, чем от нормального полового акта.
Водила меня на "представления" пресловутого
японского авантюриста, главы какой-то дурац-
кой и, как оказалось, криминальной религиозной
секты Яум Сёнрико, они при полном аншлаге
проходили на огромной арене Олимпийского
стадиона на проспекте Мира. 
 
- -- 
 
А эта связь началась в поезде, где мы
страстно взасос целовались в тамбуре. Она рабо-
тала на номерном заводе в цеху, делавшем по
конверсии подарочную керамику, которую она
направо налево дарила всем, и мне в том числе.
Зимой мы ездили в пансионат кататься на лыжах,
а один раз были летом на юге. Но уж очень в
любви она была страстной, ненасытной, требо-
вала еще и еще. А я уже был не тот, что 20 лет
назад, утомлялся, уставал. Когда я ее бросал,
приезжала ко мне на работу, плакала. Может
быть, и зря я с ней расстался - она была одна из
немногих, наверно, по-настоящему меня любив-
ших. Кто знает? 
 
- -- 
 
Как же была умна и приятна эта женщин,
жаль, что ничего серьезного у нас не получилось.
Геннадий Разумов 
88 
Мы познакомились в очередной праздник Симха
Тойре на "горке" -  крутой московской улице
Архипова, где напротив входа в Хоральную си-
нагогу возле решетки железного забора стояли
или сидели на сумках, портфелях,  рюкзаках (то
есть, "на чемоданах") именно те, которые хотели
показать, что собираются "отваливать" и искали
контакта друг с другом. Вскоре после нашего
недолгого романа она с дочерью и на самом деле
уехала в Нью-Йорк, где потом вышла замуж за
скрипача симфонического оркестра. 
 
* * * 
 
Вспоминая сегодня эти мои без должного
стеснения озвученные греховные похождения, я
думаю, что кроме неугомонных сперматозоидов
меня на них толкала бессознательная потреб-
ность найти наконец свою половинку. При этом
я чувствовал, что нравлюсь женщинам, имею у
них успех, и пользовался этим, собирая их в бу-
кет ромашек для гадания на лепестках. Но под-
спудно выделял из всех лишь некоторых -  каж-
дый раз вытаскивал слева из-под четвертого реб-
ра портрет моей мамы, сравнивал, сопоставлял и
с сожалением вздыхал: "нет, не то". Правда, как
видно из предыдущего, не всех сразу отбраковы-
вал, с одними встречался накоротке, с другими
подолгу, а иных "просматривал" по разу в неде-
лю, и только некоторых, наиболее аппетитных,
"надкусывал", "пробовал на зуб". 
Но, может быть, то было просто любопыт-
ство? Может быть, меня раззадоривала без-
успешность попыток просечь разные тайны жен-
О любви 
 89 
ской сексуальности. Например, почему одним,
чтобы потечь в интимном месте, достаточно
ощутить мужскую руку на груди, а другим для
этого требовались какие-то предтечи в виде
нежных слов и вздохов в парке на скамейке?
Первые, а это чаще всего были простушки без
интеллигентских забалдонов, отдавались сразу, с
разбегу. А для соблазнения вторых, обычно бо-
лее умственных, приходилось применять некие,
хотя и не очень замысловатые, но многодельные
приемы. 
Например, если девица в первый вечер "кру-
тила динамо" (бытовало такое выражение) и сра-
зу в койку не шла, то при следующей встрече ей
говорилось: "я так по вас соскучился". Вслед за
этим под рюмку водки или бокал вина вопроша-
лось: "не выпить ли нам на брудершафт?". Далее
все зависело от качества и продолжительности
поцелуя, ну и, конечно, от темпераментности и
способности (готовности) партнерши. И нередко
именно такие дамы вызывали недоумение тем,
что вместо наслаждения вхождением в них муж-
ской шоколадки, они частенько удовлетворялись
одними лишь сладкими ласками, пили, так ска-
зать, чай "вприглядку". 
Удобным инструментом при выборе спутни-
цы жизни, служили тогда для меня еще и танцы.
Цепляешь  деваху за талию, кладешь руку ей на
плечо и ведешь за собой, погружаясь в ритмы
вальса или танго. И от того, как она себя ведет,
как слушает музыку и как слушается тебя, при-
кидываешь, не будет ли она тебя давить и подав-
лять, не чересчур ли сексуальна или,  наоборот,
Геннадий Разумов 
90 
не слишком ли фригидна. Какой же я был дура-
лей! 
 
* * * 
 
Последний атомный взрыв мужской сексу-
альной зрелости настиг меня уже в Америке. В
то время, как не странно, кастрюля моего еще
молодого (? -  как же все относительно!) тела
продолжала кипеть, требуя немедленного выпус-
ка пара из постоянно возмущавшегося крана. И
тот, всегда некстати и не вовремя напрягаясь,
заставлял меня суетиться, кого-то искать, что-то
предпринимать. Для этого, в частности, под ру-
кой оказывались местные лосанджелесские рус-
ские газетки с разными призывными рекламны-
ми объявлениями. Вот, например, такие: 
 
"Прекрасно выглядящая женщина средних
лет ищет друга без вредных привычек" 
"Готова для серьезных отношений с ин-
теллигентным мужчиной. Мне 58". 
"Я из Беларуси, жду звонка от мужчины
за 60" 
 
Кое с кем я встречался, приценивался. Одну
даже как-то затащил в кровать, но удовольствия
почти никакого не получил. Она молча и непо-
движно лежала подо мной пластмассовым тазом,
и я, чуть-чуть подрыгавшись, быстро иссяк. По-
том натянул штаны, рубашку и безоглядно убе-
жал, чмокнув фригидку в щечку. Через несколь-
ко лет, встретившись с ней где-то у знакомых, с
О любви 
 91 
трудом ее вспомнил. Оказалось, что ее звали
Фира. 
Другая из газетно-рекламных была сравни-
тельно молодой, внешне вполне ничего, даже
сексуально привлекательна. Но она еще работа-
ла, к тому же имела дочку с выводком маленьких
деток, требовавших ее почти ежевечернего при-
сутствия. Какая же, подумал я, при такой вечной
занятости будет она мне попутчицей в моих лю-
бимых турпоездках. И вообще, что это за спут-
ник жизни, шагающий по ней со мною лишь в
четверть ноги. 
Третья, тоже моложавая, игривая, улыбчивая
гомельчанка, в отличие от предыдущей, имела не
дочь, а сына. Поэтому к заботе о ее внуках, по
обыкновению, была задействована больше дру-
гая бабушка, мать невестки. Все было бы ничего,
если бы... За несколько встреч выяснилось, что
говорить с ней совершенно не о чем, что уровень
ее интеллекта, хотя и выше пола чуть-ли не в два
раза, но еще не достиг даже края унитаза. 
А еще одна внешне была вполне ничего, но
какая-то замкнутая и молчаливая. Сначала я да-
же посчитал, что это не такой уж большой недо-
статок, но вот она открыла рот, и вместе с дур-
ным чесночным духом из него вылетел такой
местечковый рыночно колхозный говор, что я
тут же дал поворот от ворот. 
Наконец, появилась Эва (Эвелина Михай-
ловна) - дама, приятная во всех отношениях. Она
не без изящества носила стильные жакеты, пла-
тья, шляпки, всегда со вкусом одевая то, что ей
шло именно на сегодняшнюю прогулку и в сего-
дняшний вечер. От всех моих предыдущих про-
Геннадий Разумов 
92 
смотров, эта выгодно отличалась культурой и
интеллигентностью. Эва была умна, образована,
начитана. Она запросто могла прочесть строфу
из Маяковского, знала, кто такой Мишель де
Монтень и Жан Поль Сартр, различала стихи
Павла Когана и Иосифа Уткина. Правда, вскоре
оказалось, что эта ее эрудиция объяснялась про-
фессией - она всю жизнь проработала в одной из
кишиневских библиотек. 
Мы встречались раз в неделю. Я приезжал
утром в субботу с обязательным букетом цветов,
потом мы ехали в очередной парк или музей, по
возвращению она лакомила меня неким эксклю-
зивом, плавно перетекавшим в недолгое ночное
лакомство, которое редко протягивалось до утра.
Оставаться у нее еще хотя бы на один день как-
то не складывалось - она никогда не предлагала,
а я особенно и не настаивал. Впрочем, и от ка-
ких-либо более или менее длительных со мной
турпоездок и экскурсий Эва всегда отговарива-
лась. Так продолжалось более полутора лет. Од-
нажды в азарте подъема сексуальной страсти,
прервав град сладких поцелуев, я неожиданно
для самого себя вдруг пробормотал: 
- А не пора ли нам узаконить наши отноше-
ния? 
И услышал ответ, сразу погасивший жар мо-
его тонуса: 
- Ты же не бросишь свою маму, а мне, если
бы мы жили под одной крышей, наверно, при-
шлось бы за ней ухаживать. 
С большим трудом в ту ночь мне удалось
еще раз раскочегарить свою буржуйку, чтобы не
оставлять без дела нерастраченное топливо. 
О любви 
 93 
Шатко валко мы продружили еще пару ме-
сяцев, а потом как-то все естественным образом
потихоньку сошло на нет. Но еще долгие годы я
с Эвой перезванивался, обменивался впечатле-
ниями о новых фильмах и спектаклях, дарил ей
свои книги. 
А затем появилась в моей жизни Лина. Но
это были уже совсем другие времена, другая ис-
тория, другая эпоха. 
Ни с кем, даже с женой я не жил так плотно
и не был так близок, как с нею. Никогда не ощу-
щал я раньше себя таким защищенным с тыла,
никто, как она, не проявлял ко мне, к моему здо-
ровью, самочувствию, настроению такого ис-
креннего внимания, никто раньше не интересо-
вался моими делами, заботами, проблемами.
Наш союз развивался от первоначальной бурной
плотской страсти до многолетних романтических
отношений и уравновешенного стабильного бы-
та. Дай Бог, чтобы он и дальше ничем не омра-
чался. Наверно, это и есть настоящая любовь. 
 
  
А ЭТО БЫЛА НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ 
 
 
К концу недолгой эпохи моей хаотичной су-
етной досемейной жизни, кроме грубого живот-
ного секса, относится и познание тонкой чув-
ственной любви. Может показаться странным,
что я говорю это после признания в своих мно-
гочисленных случайных связях и половой рас-
пущенности. Но ведь, и на самом деле, лишь
Геннадий Разумов 
94 
случившееся со мной летом 1959 года впервые
отделило мое представление о "настоящей
большой любви" от неразборчивого банального
траханья. До того я считал, что все бесчисленные
словоплетения на любовную тему -  просто сю-
жетные выверты стихов, романов, пьес, фильмов. 
В тот день я шел куда-то по дачной загорян-
ской улице, варил в своем котелке очередную
мозговую кашу, и вдруг мой беглый взгляд оста-
новился, запнулся, замер. Это была Она. И я сра-
зу же пропал. С первого взгляда, с первой улыб-
ки. 
Меня настиг, ошарашил приступ тяжелой
болезни, хуже, как мне тогда казалось, любого
инфаркта, инсульта, страшнее чумы, холеры,
тифа. Начались изматывающие, непреходящие
терзания, муки, боль. Я плохо спал и плохо ел.
Днем на работе, вечером за чашкой чая, ночью
на своем диване я непрерывно страдал. 
Что со мной, почему я вспоминаю то счаст-
ливое время восторженного пребывания на вер-
шинах настоящей любви со знаком минус? Ведь
была такая радость встречаться с этой небожи-
тельницей, богиней, смотреть в ее светящиеся
карие глаза, нырять в потоки ее волнующих
улыбок, наслаждаться томящим запахом ее каш-
тановых волос. И целоваться, целоваться, цело-
ваться -  до звона в ушах, дрожи в коленках, до
пикового накала страсти, до мокроты в трусах. 
А негатив моей памяти связан с тем, что я
дико ее ревновал. Ко всем: школьным друзьям-
приятелям, институтским однокурсникам, сосед-
ским мальчишкам, встречным прохожим. Она
была кокетлива, игрива, контактна, и в моем во-
О любви 
 95 
ображении магнитом притягивала к себе всю
мужскую половину населения  Земли. То мне
представлялось, что ее прижимает к волосатой
груди крутоносый абхазец из Сухуми, куда в
августе она ездила с родителями. То сновидение
подкидывало мне фильм ужасов, где она раство-
рялась в объятиях боксера с накаченными бицеп-
сами, и я слышал стон ее оргазма. 
Я ужасно страдал, а, как известно, сильные
стрессы оставляют куда больший отпечаток в
душе, в памяти, чем спокойные, хотя и приятные
эмоции. 
Женя была двоюродной сестрой моей инсти-
тутской сокурсницы, и у ее родителей, как и у
моих, была дача в Загорянке, где мы познакоми-
лись. На момент нашей встречи ей только что
исполнилось 17, она кончила школу и поступила
учиться в институт "Связи". 
Я здорово на нее запал и несколько раз делал
ей предложение выйти замуж, но она или отшу-
чивалась или отнекивалась. Это разжигало мою
страсть штормовым ветром, а я относил ее отка-
зы за счет каких-то моих соперников, ужасно
ревновал и страдал, страдал, страдал. 
"У нее кто-то есть, - плел я сеть своих терза-
ний. - Не тот ли это шмок, с которым она в чет-
верг ходила  в Консерваторию? Или тот башка-
стый гигант мозга с 4-го курса ее института? А,
может быть, широкоугольный атлет с плечами-
аэродромами, который живет у них в соседней
квартире. Конечно, каждый из них ей милее, чем
я, хиляга, тугодум". 
И вот пришел тот страшный день, когда я
получил последний решающий удар по морде.
Геннадий Разумов 
96 
Как всегда мы встретились в сквере на Пушкин-
ской площади, близко от которой она жила. Я
сунул ей какой-то очередной презент и снова
стал приставать: 
- Жеканька, давай, наконец-то, ответим друг
другу "да". Пора уж нам посерьезнеть. 
Она и посерьезнела, ответив мне на этот раз
без всякой улыбки: 
- Нет. 
И добавила с максималистской жестокостью: 
-  Не обижайся, но для серьезного выбора,
думаю, я выберу не тебя, хотя, может быть, на
тебя и похожего. 
Я был  убит, подавлен. Не помню, как дотя-
нул еще десяток минут, пока провожал ее до до-
ма. Возле своего подъезда она торопливо чмок-
нула меня в щеку и застучала каблучками по
лестнице. 
А моя голова ворочала тяжелые мысли-
булыжники. Что произошло, почему она так су-
рово, так грубо меня отвергла? Неужели, на са-
мом деле, у нее уже был кто-то другой? Почему
она меня не любит? Почему моя любовь, такая
большая, глубокая, так безответна, односторон-
ня, жёстка, подобно коре дуба? 
Эх, какой же я тогда был туподур, как это я
не додумал, что она мне отказала просто потому,
что ее время для взрослой любви и замужества
еще не пришло, что это я, будучи старше на 7
лет, в отличие от нее, уже созрел и вызрел спе-
лым помидором. А ее надо было еще ждать и
ждать. 
Вместо этого я, обидевшись, надувшись, пе-
рестал ей даже звонить. 
О любви 
 97 
Вскоре безнадега происшедшего начала ме-
ня как-то отрезвлять, вылечивать. Конечно, я
продолжал вести тягомотные прения с самим
собой и со своей горькой судьбой. Но мои наив-
ные внутриутробные спичи о вечной любви, бо-
ли разочарования и прочий бред, неделями раз-
диравший мою глупую душу, постепенно стано-
вились все более блеклыми. 
А вскоре жажда наслаждений и беспечность
молодости взяли верх, и я снова ударился в раз-
гул приятельских вечеринок, встреч, попоек и
случайного траханья с разными потенциальными
невестами. 
Потом я женился, и наступил долгий период
брежневского застоя-сухостоя, закончившегося у
меня намного позже того времени, когда страна
освободилась от бровастого генсека. Но именно
теперь-то и одарила меня судьба настоящей гар-
монией души и тела.. 
 
  
ЖЕНА 
 
 
Иза (Изочка, Изанька, Изёнок) была малень-
кой изящной девушкой с большой привлекатель-
ной грудью, тонкой шеей, черными чуть волни-
стыми волосами и живыми яркими глазами. При
первой же встрече она очень мне понравился, и я
сразу же пригласил ее к себе домой. Предлог был
под руками - мне только что удалось переписать
у кого-то на свой маг модных тогда сестер Бэрри.
Прийти  одной ей, видимо, было неловко, и она
Геннадий Разумов 
98 
привела с собой своего брата Володю, который
был на 2 года моложе меня. Мы слушали идыш-
ские песни в джазовой обработке, болтали о том,
о сем. Когда гости ушли, я увидел на столе
оставленную Изой авторучку. "Это знак, - поду-
мал я. -  Может быть, этим она дает мне повод
позвонить ей, значит, она девочка скромная так-
тичная. Хотя и наивная, неужели я не нашел бы
способ достать ее?" 
Я позвонил на следующий день, повел ее на
концерт популярного в то время блестящего тан-
цора Махмуда Эсамбаева. Потом мы стали часто
встречаться, вскоре дело дошло до поцелуев,
объятий, она невероятно сильно меня возбужда-
ла, и я умирал от желания. И я всерьез задумался
над тем, что вот уже, пора. 
А ведь то был период пика моей половой ак-
тивности, и я вел совсем не монашеский образ
жизни, но все же я не был таким уж конченым
повесой и прислушивался к голосу разума, озву-
ченному, в частности, моей мудрой бабушкой.
Застав меня как-то с очередной пассией, она
пробурчала сердито: "Прекратил бы ты, наконец,
зря болтаться, пора и детей заводить, а то семя
несвежее будет". И, вняв этому призыву, я ре-
шил,  что вот, действительно, пора обзаводиться
семьей, жениться. Тем более что, вроде бы, и
кандидатура на сей раз была вполне подходящая. 
В очередной раз я в этом уверился, когда по-
наблюдал за Изой на вечеринке по случаю
наступления 1961-го, года. В нашей молодецкой
компашке было этакое негласное правило - 
встречать новый год с новыми девчонками. Вот я
и позвал на ту вечеринку свою новую невесту. В
О любви 
 99 
противоположность большинству других приве-
денных моими приятелями девиц, которые с
ножкой на ножке были погружены  в светский
трёп, Иза, скинув зимнее пальто, сразу же при-
нялась споро крутить салаты, нарезать колбасу,
расставлять на столе тарелки, ставить стаканы.
"Хозяйственная, деловая, не белоручка", - сказал
я себе. 
Позже я отметил и еще один позитив, вы-
годно отличавший ее от многих своих эгоистич-
ных сверстниц, с которыми мне до нее доводи-
лось встречаться. Кто бы и когда Изу какой-
нибудь вкуснятиной не угощал, она обязательно
ею делилась. В том числе и каждую подаренную
ей мною коробку конфет или даже простую шо-
коладку она тут же распечатывала и отдавала
мне добрую половину. 
Познакомившись с Изой в ноябре, я в авгу-
сте сделал ей предложение и 15-го числа мы с
ней зарегистрировались. Причем, не в каком-то
там задрипанном ЗАГС-е, а в только что от-
крывшемся тогда новом и единственном в
Москве специальном "Дворце бракосочетаний"
у метро Кировская. Свадьба была скромной, за-
столье прошло в доме изиных родителей (комна-
та в коммунальной квартире). 
За долгие годы совместной жизни мои от-
ношения с женой почти точно следовали теории
известных в математической логике Эйлеровых
колец. Они то сливались в один круг, и мы по-
долгу жили душа в душу единым божьим суще-
ством, не отвлекаясь ни на что, кроме себя са-
мих. То наши кольца в большей или меньшей
степени просто накладывались окружностями,
Геннадий Разумов 
100 
пересекались - в эти периоды мы жили вместе в
любви и согласии, но вследствие разности инте-
ресов и забот часто отрывались друг от друга.
Однако бывали времена, когда наши круги толь-
ко касались в одной точке, а, бывало, даже отде-
лялись на какое-то расстояние. 
Именно в такие периоды я поворачивал ог-
лобли к другим женщинам, хотя и не так уж ча-
сто это случалось. Но я в этом измену не вижу,
мои связи не были серьезными, капитальными. Я
любил Изу, испытывал к ней самые нежные чув-
ства, она удовлетворяла меня во всех отношени-
ях и, в принципе, мне никто, кроме нее, не был
нужен. Почему же я позволял себе время от вре-
мени "ходить налево", как тогда говорили? 
Во-первых, это было этаким ненасытным
мужским любопытством к чему-то новому, еще
неизведанному, и многие  встречные женщины
часто готовы были удовлетворить мой интерес к
этому делу, чем я не мог не пользоваться. А как
можно было не податься искушению, при случае,
получить наслаждение от обладания податливым
женским телом, ощутить тепло ласковых рук и
горячесть сладких поцелуев? 
Кроме того, свои адюльтерные утехи могу
еще объяснить естественной реакцией на изину
сварливость и ругачесть, которую я по своей
упертой обидчивости не способен был сразу же
прощать. В действительности же, идиллию
счастливой семейной жизни портили оба наши
характера - ее нервный, взрывной, истеричный и
мой обидчивый, неотходчивый, злопамятный. 
Уже в первые дни свадебного отпуска (в Ар-
хипо-Осиповке, на Черноморском побережье
О любви 
 101 
Кавказа) Иза стала налетать на меня по всяким
пустякам. То она злилась, что мы куда-то опаз-
дываем, а я медленно собираюсь, то психовала,
когда я по ее мнению долго застаивался у лотка с
местными сувенирами. Сначала она, как бы из-
виняясь, объясняла свои взрывы естественной
причиной: перестройкой организма -  потерей
девственности и резким скачком судьбы, кото-
рый, говорила она, не мог пройти для нее просто
так. 
В момент очередного раздражения Иза как-
то даже заявила, что у нас, по-видимому, вообще
психологическая несовместимость, и надо поду-
мать, не расстаться ли. Но я ее успокаивал, гово-
рил, что все обойдется, надо не нервничать, надо
постараться проглотить эту ложку дёгтя -  она,
наверно, неизбежна и бывает у всех новобрач-
ных. А сам про себя копил обиду, дулся, и думал,
может быть, и правда, надо разбежаться. Но тут
же себя останавливал, рассуждая "вот столько
выбирал-выбирал, наконец нашел, чего ж те-
перь...". 
Вскоре вопрос сам собой рассосался -  не-
смотря на все наши неуклюжие старания предо-
храняться, противные толстые баковские презер-
вативы не выдержали напора молодой страсти и
порвались. Моя жена забеременела и 4 июня
1962 года родила дочку Лену. 
В будущем наша в целом счастливая сов-
местная жизнь неоднократно глупо омрачалась
изиными нервными взбрыкиваниями и моими
неадекватными ответными вспышками гнева.
Вместо того чтобы  очередную ссору представ-
лять себе простой размолвкой и отшучиваться, я
Геннадий Разумов 
102 
начинал злиться, усугублял конфликт, и тоже
орал по-базарному. В результате какой-то пустя-
ковый повод становился причиной целого скан-
дала. Вслед за этим я обычно поворачивался и
уходил ночевать к маме. 
Кстати, если бы не она, скорее всего, я,
озлобясь, ушел бы совсем, развелся и переселил-
ся к какой-нибудь очередной своей пассии. А
куда еще мне оставалось бы исчезать? Так что,
зря Иза валила на свекровь свои беды -  та,
наоборот, на многие годы сохранила нашу се-
мью. Поэтому ей надо было бы быть моей маме
благодарной, а она ее всячески поносила, причи-
няя боль мне и, фактически, настраивая дочек
против их бабушки. 
Несмотря на все это я Изу любил, изо всех
сил старался не обижаться и все терпел. 
Наиболее широкая расщелина прорезала
нашу семейную равнину в канун 1971 года, когда
я почти на две недели застрял в родительском
доме на Суворовской. Хотя со своей Леночкой я
видеться не переставал, забирал ее после школы,
приводил к бабушке. И как-то эта моя 9-тилетняя
отрада, опустив глаза и поджав губы, тихим го-
лосом произнесла: 
- Пап, давай женись опять на маме. 
Ну, как тут было не растрогаться... 
Я вернулся к Изе, мы снова зажили нашей
обычной семейной рутиной с заботами о покупке
нового холодильника, лечении простудившегося
ребенка, квашении капусты и закручивании ба-
нок с солеными помидорами на зиму. Проис-
шедший перерыв в наших отношениях сильно
раскочегарил мою сексуальную активность, Иза
О любви 
 103 
тут же снова подзалетела, и 16 августа 1972-го у
нас образовалась вторая моя дочь - Инночка. 
Мы прожили вместе 30,5 лет. Почему такая
точность после запятой? А потому, что наше
супружество оборвалось в тот день, когда я про-
водил в Шереметьеве Изу с Инночкой на ПМЖ
(постоянное место жительства) в Лос Анджелес.
Там с 1990 года уже находилась старшая дочь
Лена с мужем и внуком Сеней. 
Уезжали они непросто. Все было на нервах,
Иза волновалась, психовала. 
Я помогал собирать вещи, упаковывать че-
моданы и баулы, доводил их "до ума", по не-
скольку раз взвешивал и менял размеры, чтобы
благополучнее пройти бандитский тогда тамо-
женный досмотр. И очень гордился своей изоб-
ретательностью. Например, тем, что сообразил,
как обмануть пограничные рентгеновские лучи,
вложив "матрешкой" кастрюлю в кастрюлю, а в
самой маленькой спрятав семейную реликвию - 
старинную серебряную сахарницу с именным
клеймом ювелира царского времени. Ой, как Иза
беспокоилась, что не пропустят этот еще бабуш-
кин раритет. 
Потом мы расстались на долгие годы. Я стал
получать от Изы этакие деловые письма - то она
просила прислать ей с оказией какие-то бумаги,
то передать приветы и всякие вещевые подарки
ее подругам. Никакой лирики, никакого призыва
скорее приехать, даже намека на то, что меня она
ждет. А в 1994-м от приехавшей на каникулы в
Москву Инночки я с некоторым  недоумением
узнал, что Иза завела себе boy-frienda, некого
ливанского армянина Вартана. 
Геннадий Разумов 
104 
Тогда я и понял, почему так часто улавли-
вался холодок в ее письмах и телефонной трубке.
Хотя внутренний голос говорил мне, что все это
временно, что изина связь так же несерьезна, как
и мои прошлые левые ходки, за них вот она мне
по справедливости отомщает. Но приехав в Аме-
рику в 1997 году, понял, что я "кинут" на самом
деле. Иза не встретила меня в аэропорту и не
проявила никакого интереса к возврату прошло-
го. 
Позже, через месяцы, а потом и годы, она
пыталась исправить положение и несколько раз
под разными предлогами назначала мне встречи
(по телефону-то мы с ней продолжали общаться,
как ни в чем не бывало). Но я закусил удила и не
мог заставить себя забыть обиду. 
Иза серьезно болела диабетом, почками, по-
следние несколько лет жила на диализе и ушла
из жизни в 2011-м, который был годом нашего
50-тилетнего юбилея, когда мы могли бы отме-
тить Золотую свадьбу. 
Теперь-то я понимаю, что, конечно, мы рас-
стались по глупости, и я до сих пор корю себя,
что не сумел помочь сохранить ей здоровье. И
что не смог убедить ее заниматься физкультурой:
ходить со мной на стадион, заниматься ОФП
("Общей Физической Подготовкой"), бегать на
лыжах или хотя бы делать по утрам зарядку. И
не смог побороть свой обидчивый злопамятный 
характер. Увы, прошлого не вернуть. 
О любви 
 105 
 
 
  
Глава 3 
 
И ЕЩЕ РАЗ ПРО ЛЮБОВЬ 
   
ПУРИТАНСТВО 
ИЛИ РАСПУЩЕННОСТЬ? 
  
Сотни миллионов стихов, романов, роман-
сов, опер, мюзиклов, пьес, картин и прочей лите-
ратурной, музыкальной, художественной и теат-
ральной продукции произвело сексуально озабо-
ченное человечество. Причем, качели неуемного
интереса к этой проблеме то туда, то сюда
непрерывно прыгали во времени и пространстве.
Временами буйствовала декамероновская, сексу-
ально-революционная  половая распущенность,
свобода любви, порно, сменявшаяся пуританской
воздержанностью, целомудренностью, строго-
стью нравов. И непонятно было, что лучше, что
хуже. 
Геннадий Разумов 
106 
А иногда происходило такое смешение лю-
бовно-сексуальных стилей и предпочтений, что
только диву даешься, сколько же идиотов, счи-
тающихся мудрецами, живет на этом свете. Вот
взял я для смеху еще моими родителями под-
брошенную когда-то мне, четырнадцатилетнему
подростку, пожелтевшую от времени брошюру
"Половой вопрос с коммунистической точки
зрения" (ОГИЗ, 1930 г). В ней некий умник-
еврей А.Залкинд выдает такие вот забавные сен-
тенции: 
 
"Вместе с другими отрицательными эле-
ментами доставшегося пролетариату буржу-
азного наследства рабочий класс получил от
эксплуататорского строя также и попорчен-
ную половую  жизнь. Это приводит к посте-
пенному ее прогниванию. Половое удоволь-
ствие оказалось оторванным от непосред-
ственной своей цели -  размножения -  и пре-
вратилось в само довлеющее наслаждение. 
Непомерно разбухшая и запутавшаяся
сексуальность лежит в социальном хаосе экс-
плуататорского строя, сдавливающим и уро-
дующим все остальные -  законные, здоровые
биологические и социальные проявления чело-
веческого организма. В этом хаосе создаются
нелепейшие, вреднейшие перемещения внутри
телесной энергии, которая вместо творческих
путей направляется по линии паразитизма,
путаницы и болезни". 
 
Эта белиберда была бы смешна сама по себе,
если бы мы не знали, что всего лет за 5 до этих
О любви 
 107 
умствований "коммунистическая точка зрения"
на половой вопрос была совершенно противопо-
ложной и полностью совпадала с той именно,
которая теперь Залкиндом называлась буржуаз-
ной. В те послереволюционные годы семья объ-
являлась "устаревшей, ненужной и свое отжив-
шей социальной конструкцией". В Москве на
углу Арбата и Смоленской строился многоэтаж-
ный "дом коммунистического быта" или, иначе,
"полового равенства и сексуальной раскрепо-
щенности", где коридорная система крохотных
комнат-общежитий допускала любые формы
свободной любви всех с каждым и каждого со
всеми. 
Однако, укрепление сталинской имперской
государственности, восстановление по новому
образцу старого крепостного права, беспаспорт-
ное закрепление крестьян, принудительный труд,
гулаг и прочие прелести строившегося социа-
лизма полностью исключили какие-либо свобо-
ды, в том числе, конечно, и сексуальные. Новые
"законы коммунистической морали" возвращали
в страну поначалу торопливо отброшенные ре-
волюцией стародавние традиции царских вре-
мен. И это, несмотря на одновременно лживо
провозглашавшееся искоренение "пережитков
капитализма в сознании людей". На домостроев-
скую идеологию и работал бред типа того, кото-
рый только что я процитировал. 
Да, диву даешься, как стремительно меняет-
ся уровень морали. Еще в начале ХХ-го века мой
юный дед тащил свою подругу на вокзал, чтобы
целоваться на перроне под видом прощающихся
у пульмановского вагона. И, когда в 50-х годах я
Геннадий Разумов 
108 
как-то высказал удивление тому пуританству,
бабушка вздохнула: "А где нам было еще обни-
маться? Не в подъезде же, как делают нынешние
молодые". 
Но уже в 80-х никто не стеснялся прилюдно
взасос целоваться не только в подъезде дома, но
и на метрополитеновском эскалаторе. Что тут
говорить о чуть более позднем времени, когда
уши прохожих где-нибудь в парке Сокольники
могли по вечерам ловить ничем не приглушен-
ные звуки страсти, несшиеся из придорожных
кустов, а любому четырнадцатилетнему маль-
чишке стали доступны самые горячие интерне-
товские порно сайты. О, времена, о, нравы! 
 
* * * 
 
Вот вопрос, который стоит за моими науко-
образными разглагольствованиями. А более, не
менее правильный и, если хотите, однозначный
ответ дает, хотя бы, мой долгий жизненный
опыт, который, как бабушкин сундук, доверху
набит многообразными встречами, знакомства-
ми, дружбами с сотнями разных людей. Их часто
совсем непростые судьбы на моих глазах или по
их рассказам складывались (и расцеплялись) в
разнокалиберные и разноцветные семейные и
любовные пары. В одних из них энергетически-
ми вампирами оказывались женщины, пившие
кровь с шампанским и лобстерами у своих му-
жей, любовников и партнеров. В других зависи-
мыми оказывались женщины, обслуживавшие
мужиков своим телом, тарелкой, а нередко и
банковской карточкой. 
О любви 
 109 
Но вот какой главный вывод хочется мне
сделать из моих многочисленных более чем по-
лувековых, наблюдений. Самыми крепкими и
благополучными все-таки становятся те парные
союзы, где в лидерах  пребывают именно дамы.
Они, опора семьи, хранители очага, руководят
семейным бытом, экономикой платяного шкафа
и холодильника. И в трудные времена очень не-
редко именно женщины служат паровозами, вы-
возящими свои семьи из ужасов войн, погромов,
беспорядков, из бедствий пожаров и землетрясе-
ний, из жизненных неурядиц и денежных кризи-
сов. 
Недаром в мудрой идышской интерпретации
на вопрос "Вер гейт ин ды ойзен?" (кто ходит в
брюках?) звучит ответ "ды ваб"(жена). 
Одним из ярких примеров локомотивной
личности в доме была моя бабушка, которая без
серьезных потерь протащила нашу семью через 2
громовые русские революции, через кровавую
гражданскую и 2 страшные мировые войны, че-
рез сталинский голодомор индустриализации,
невероятные трудности послевоенной разрухи и
трагические преследования безродных космопо-
литов конца 40-х и начала 50-х годов. 
Однако, о какой именно любви идет речь,
вся ли она такая одинаковая? И если этих любо-
вей на свете много и они все разные, то сколько
их? По числу жителей планеты, объясняет ин-
тернет, то есть, 7,5 млрд. - ведь у каждого чело-
века любовь своя собственная, особенная, непо-
вторимая. 
Но это далеко не полный ответ. Извечная
потребность людей кучковаться, объединяться, а
Геннадий Разумов 
110 
также присваивать всему разные имена принуж-
дает их наводить и здесь порядок, все расклады-
вать по полочкам -  придумывать разные виды,
подвиды, типы, классы. Поэтому бытует любовь
счастливая и несчастная, щедрая и скупая, пла-
тоническая и плотская, страстная, неразделенная,
верная, случайная,... Можно перечислять и пере-
числять. 
Помимо этого, обозначенное этнографами
количество живущих на Земле людей в нашем
контексте надо бы еще и увеличить в несколько
раз, потому что каждый человек в течение своей
жизни любит по-разному. В молодости любовь - 
парное молоко, в зрелости - тягучая сгущенка, а
в старости -  жидкая простокваша (но нередко
бывает и сладким йогуртом). 
 
  
СПЕРМА БУРЛИТ МОЛОДЫМ ВИНОМ 
 
 
Юности свойственна любовь, носящая имя
древнего философа-грека Платона, давшего миру
не только легенду об Атлантиде. Правда, плато-
ническая любовь, вопреки смыслу, придаваемо-
му по традиции этому названию, вовсе не ис-
ключает требовательной тяги разнополых поло-
возрелых друг к другу. А потому отношения мо-
гут начаться не только с первого взгляда, но и с
первого полового акта. 
Пятнадцатилетние мальчишки из старшей
группы пионерского лагеря продырявливают
дырки в фанерных перегородках душевых камер
О любви 
 111 
и впиваются глазами в мокрые скаты девичьих
плеч, испытывая от этого неистребимое волне-
ние между ног. Также вниз неудержимо тянутся
пальчики быстро взрослеющих девчонок, и они
одновременно с прокалыванием ушей для сере-
жек нередко прорывают ноготками и свою завесу
невинности. 
И все-таки больше всего именно в нежном
возрасте душа довлеет над телом, и чувство опе-
режает чувственность. Именно тогда нам откры-
вается старая истина, что лишь секс можно по-
лучить за деньги, а любовь ни за что не купишь. 
Но вот приходит срок, когда юношеская
сперма взрослеющих юношей начинает неуемно
бурлить и бродить молодым вином, настойчиво
требуя немедленного выхода. Одновременно и у
девиц набирает крепость некая бормотуха, по
ночам делающая сочным персик внизу живота. А
в дневные часы их женское нутро начинает из-
лучать какие-то фантастические волны, от кото-
рых у парней голова идет кругом, и штаны впе-
реди неприлично топорщатся. 
Ну, как не вспомнить здесь ту командировку
на Урал, где четверо не обремененных какими-
либо моральными предрассудками молодых со-
служивцев всласть попахали на почве местного
совсем не стихийного бедствия. Стояло жаркое
лето 1957-го года и в южно-уральском Каштыме
("Челябинск-40") только что прогремел атомный
взрыв, сравнимый по силе с будущим Чернобы-
лем и бывшей Хиросимой. Именно по этой при-
чине на десятки километров вокруг не только
погибли растения и животные, но пострадали и
высшие творения природы. Мужчины поголовно
Геннадий Разумов 
112 
перестали ими быть, а женщины потеряли необ-
ходимость предохраняться. 
Потому-то дееспособная бригада москвичей
поспела как раз вовремя. Каждый из них в меру
своих способностей и возможностей за неполные
две недели отоварил с десяток молодых телефо-
нисточек со станции Горсвязи, официанток бли-
жайшего ресторана, горничных гостиницы, про-
давщиц из соседнего продмага и продторга. Кто
только не побывал в их небольшом четырех-
местном номере, где была установлена очередь
приема гостей по две сразу. Сколько же миллио-
нов сперматозоидов было произведено на тех
привозных яичных фабриках! 
Я согласен с давним утверждением: каждому
в жизни отмерено строго определенное количе-
ство всего, что суждено потребить. Например,
если кому-то положено съесть 2 тонны мяса, то
больше ему нипочем не осилить - то ли с какого-
то времени нечем будет его жевать, то ли нечем
будет переваривать, а может быть, за отсутстви-
ем того и другого вопрос отпадет сам собой.
Точно также каждому мужчине дано извергнуть
за его жизнь определенное количество живчико-
вого бульона. Правда, по-разному - одному ведро
(бочку?), другому только кастрюлю (банку?). И
большинство тех, кто этот долг перед будущим
человечества уже выполнил в молодости, всю
остальную жизнь живет, ну, если и не евнухом,
то почти монахом. 
Так что зрелость -  это чаще всего застой,
стагнация или, именуя успокоительнее, стабиль-
ность, а, говоря образнее, сохнущая горбушка
хлеба, которую есть еще можно, но уже не так
О любви 
 113 
вкусно. Вот почему значительная часть мужчин,
достигая с возрастом определенного уровня воз-
можностей, в основном довольствуется своими
женами (ну, изредка, чужими). И если обзаво-
дится любовницами, то, в лучшем случае, лишь
на раз в неделю, а то и в две. 
И приближающиеся к климаксу представи-
тельницы прекрасного пола частенько становят-
ся льдышками в кровати. О своей близости с
партнером от них можно услышать паскудное: "я
ему дала" (будто, сама ничего не взяла), что зву-
чит для мужского уха противнее, чем остывшая
манная каша во рту. А как обидно, когда некая
дура, не достигшая на этот раз верха, вдруг со
злостью шипит своему уже кончившему мужу:
"ну что, выписался в меня?". Или другая, бес-
чувственная фригидка, вообще никогда не знав-
шая оргазма, заявляет, что любовь любовью, а
"секс - это для здоровья, а для чего еще". 
Впрочем, не менее чем эти перлы, неприят-
ны моему уху и суконно-канцелярские названия
("влагалище, вагина") самого прекрасного места
в теле женщины. Уж, лучше то самое матерное
слово. 
Правда, есть и дамы, которые от природы не
дамы. Сколько не увлажняй им половинки
наслюнавленным пальцем, никак не раскроешь.
Я знал одну старую деву, не встретившую своего
единственного, обладателя отмычки к ее сталь-
ному зажиму. Так она и прожила свою жизнь
нераскупоренной. 
А, с другой стороны, есть такие природно
удачливые, у которых все эротические точки
Геннадий Разумов 
114 
снаружи, и они кончают от одного лишь пальпи-
рования. 
Но если женщине ничего не нужно, то какая
может быть романтика? Никакая. 
И скисает прежняя любовь, окухониваются
отношения, теряется новизна, и бывшая яркая
трепетная связь превращается в тягомотину. Не
потому ли мужья именно в районе своих 45-50 
заводят любовниц и бросают надоевших жен,
"уходят к молодым", хотя и те чаще всего оказы-
ваются не такими уж молодыми, но зато умею-
щими ловко имитировать любовную страсть,
оргазм и прочие заманки доверчивой мужской
души. 
А им, мужикам, так хочется найти оправда-
ние своих измен. И они обычно говорят: мы - 
петухи, нам недостаточно, как наседкам, сидеть
подолгу в курятнике на одной и той же жердоч-
ке, мы почаще менять ее хотим. Нам вообще не-
досуг кудахтать,  жаловаться, что проса мало и
ячменя не стало. Нам ведь не только кур обрабо-
тать надо, а еще и решить мировые проблемы - 
во-время прокукарекать, объявить, что уже свет-
ло, что солнце встало. Да, и себе просигналить,
что пора бы сбегать, вон ту пеструшку помять. 
Недаром почти все трубадуры, менестрели,
барды, поэты - лирики петушиного рода. 
И еще одно замечание. Именно из-за своего
природного самцового плюрализма мужчина до
конца дней продолжает любить всех женщин,
которых когда-то любил. А женщина, наоборот, 
чаще всего терпеть не может того, с кем расста-
лась, хотя бы и по ее собственной вине. 
О любви 
 115 
Однако лето кончается, и наступает возраст,
когда осенними листьями волосы принимаются
падать с головы и зубы валятся с десен, когда
эротика становится экзотикой, и соитие событи-
ем, а не бытием. 
Так, что, совсем уж чувства притупились, от
поцелуев уста устали, сердца сердиться вовсе
перестали? 
Ничего подобного. Недаром этот период
жизни называют временем независимости. От
всего: от надоевших начальников и сослуживцев,
от постылых обязанностей и забот. Живи в свое
удовольствие, ходи в парк, спортивный клуб,
гоняй бильярдные шары, расписывай пульку в
преферансе, читай книги, разгадывай кроссвор-
ды, играй с внуками на детской площадке или, на
худой конец, забивай с мужичками козла во дво-
ре своего дома. 
Да, и о любви грех забывать, прав Пушкин,
ей "все возрасты покорны". Она, конечно, не до-
бавляет годы к нашей жизни, но добавляет жиз-
ни к нашим годам. Старея, мы не перестаем лю-
бить, но стареем, переставая любить. Причем,
любовь снова становится другой, более цело-
мудренной и возвышенной, чем раньше. Как и в
юности, ее душевная романтическая составляю-
щая делается главнее секса, а значение самого
полового акта поднимается на новый куда более
высокий уровень. Именно редкость делает его
особенно сладостным, ценным и важным, он
становится уже не противной овсяной кашей в
кухонной кастрюле, а шоколадным тортом на
праздничном столе. 
Геннадий Разумов 
116 
Впрочем, этот феномен можно объяснить и
без громких фраз. Просто в отличие от молодежи
у пожилых людей секс безопасен, как безопасная
бритва - женщина не боится подзалететь, а муж-
чина не боится куда-то опоздать. Ни на работу,
ни к жене. И если когда-то целью постели было
детопроизводство, то теперь она служит лишь
для удовольствия, наслаждения, радости. Ощу-
щаете, как хороша такая перемена приоритетов? 
Что же касается разнообразия форм и видов
секса, то я лично только за нормальный половой
акт, то есть, в цифровой метафоре - 1 на 0 (1х0).
Никакие контакты оральные - 6 на 9 (6х9), муж-
ские гомосексуальные - 1 на 1 (1х1) или женские
лесбиянские -  0 на 0 (0х0), пренебрегающие де-
топроизводством, не могут быть полноценными.
Так же, как контрабас с виолончелью, сколько
бы ни спали вместе, скрипки не сделают. 
Недаром, среди гомиков так мало долговре-
менных прочных связей. И вся их упорная борь-
ба за легализацию отношений и надежда на за-
конный брак - одна химера. 
Впрочем, что это со мной, о чем я? Дело де-
топроизводства, конечно, важно для каждого из
нас, но оно -  из сферы будущего, а я хочу быть
счастливым сегодня, сейчас, сей миг. Разве мож-
но какой-то арифметикой, цифрами, нулями оце-
нить спущенную с Неба таинственную интим-
ную связь двух разнополых половинок? 
Ведь как оно великолепно это сплетение рук,
ног, волос, судеб. С чем сравнить радость слия-
ния губ, дыханий, мыслей, чувств? Что может
быть выше, значительнее той минуты соедине-
ния друг с другом, когда ты входишь в нее, и вы
О любви 
 117 
вместе замираете в непередаваемом словами ска-
зочно прекрасном наслаждении. Вокруг вас ни-
кого и ничего, вы одни на всем белом свете. И
вслед за этим откуда-то изнутри само собой воз-
никает изумительное сладостное движение, впе-
ред-назад, вперед-назад, все глубже, быстрее,
чаще. Еще, еще, еще,... Вы стонете от восторга,
впиваетесь друг в друга языками, кончиками
пальцев, ногтями, коленками. У вас одно тело,
одна душа, и вы одним существом в едином по-
рыве взлетаете вверх, все выше, выше, выше. И
вдруг... ВЗРЫВ! Огромный, безграничный. Там,
в вашей глубине с пронзительным вскриком
рождается неизвестное будущее, из маленькой
точки, из молекулы, из ничего возникает новая
Вселенная, зарождается новый Мир. 
Остановись мгновение - ты прекрасно! 
Мудрый В. Гюго когда-то сказал, что "влюб-
ленность - это душа, а любовь - это тело". Но что
же сильнее -  платоническая любовь или плот-
ская, что из них властнее? Не знаю, не знаю... 
Хотя большинство задумывающихся об этом,
наверно, ответят, что, конечно, власть пола
сильнее и страсть побеждает чувство. Но, скорее
всего, настоящая сила в слиянии души и тела - 
двигателе внутреннего сгорания мощностью в
миллионы лошадиных сил. Огонь этого мотора
сжигает все на своем пути. Сколько примеров
этого в человеческой истории. 
Английский король Генрих YIII  в пламени
любви к Анне Болей спалил мосты к римскому
папе, запретившему ему развод с законной же-
ной ради брака с простолюдинкой. А тот из-за 
этого, вопреки почти тысячелетней истории ка-
Геннадий Разумов 
118 
толичества в своей стране, ввел новую государ-
ственную религию - англиканство, которое с тех
пор уже 5 веков исповедуется в Англии. Точно
также через четыреста лет его потомок король
Эдуард YIII, влюбившись по уши в двойную раз-
веденку американку Уоллис Симпсон, вообще
отказался от трона в пользу своего младшего
брата Георга. 
Вот какова сила любви! 
  
 
 
О любви 
 119 
 
 
 
 
Глава 4 
 
СОВСЕМ КОРОТКО 
 
  
ЧТО ЭТО ТАКОЕ? 
 
 
Что такое любовь? Электрическая лампочка.
Она то загорается, то гаснет. Лишь бы не перего-
рела. 
 
* * * 
 
Что такое любовь? Радуга. Она возникает в
тумане и только в нем существует. Но вот туман
рассеивается, и радуга исчезает. Не ждите мило-
стей от природы. Напускайте сами туману по-
больше. 
Геннадий Разумов 
120 
 
* * * 
 
Что такое любовь? Селедка. 
Что такое время? Вода. 
Если селедку долго вымачивать в воде, ее
можно передержать, и она потеряет вкус. 
Не передерживайте, господа, кушайте соле-
ненькое. И остренькое не помешает. 
 
* * * 
 
Несостоявшаяся любовь также морозит ду-
шу, как несостоятельный должник. 
 
* * * 
 
Любовью управляет не сердце, как говорят
поэты, а химия мозга, как пишут ученые, сухари
сушеные. 
 
* * * 
 
Любовь нередко переходит в тягомотину.
Намного реже бегемот идет на бегемотину. 
 
* * * 
 
Любовь на старости лет? Молодым она ка-
жется невероятной, как рассвет на закате. Но у
них самих бывает закат на рассвете. 
О любви 
 121 
 
* * * 
 
Сколько на свете видов любви? 7 млрд - 
проверь в Интернете. 
 
* * * 
 
В юности для любви годна любая скамейка,
в зрелости -  любая койка, в старости опять ска-
мейка, но далеко не любая. 
 
* * * 
 
Старея, мы перестаем любить? Нет, мы ста-
реем, переставая любить. 
 
* * * 
 
Любовь не добавляет годов к нашей жизни,
но добавляет жизни к нашим годам. 
 
* * * 
 
К несостоявшейся любви мы испытываем
такое же раздражение, как к несостоятельному
должнику. 
 
* * * 
 
Какая там у него любовь? Одно самолюбие. 
Геннадий Разумов 
122 
 
* * * 
 
От любви до ненависти один шаг. А не сде-
лать ли их два? Только в обратном направлении. 
 
* * * 
 
Их любовь зачерствела, как старая буханка
хлеба. 
 
* * * 
 
Тебе задали вопрос "За что ты ее любишь?",
и ты задумался - значит ты ее не любишь, нечего
и думать. 
 
* * * 
 
Любовь -  это портрет мамы, ты носишь его
под левым ребром и каждый раз сверяешь с ним
лицо новой невесты. Похожа? 
 
* * * 
 
Она протянула ему ладошку-лодочку, он
вспрыгнул и поплыл в ее бездонные глаза. 
 
* * * 
 
Что лучше, рассматривать невесту глазом
скалолаза или объективом аэрофотосъемщика?
Второе - объективнее, но первое - эффективнее. 
О любви 
 123 
 
* * * 
 
Любовь начинается по-разному: с первого
взгляда или первого секса. Но кончается одина-
ково - с первого скандала. 
 
* * * 
 
Влюбленность - это душа. невеста. Любовь - 
это тело, жена. 
 
* * * 
 
Глаза бегали по витринам магазинов, лицам
прохожих и вдруг споткнулись. Обо что? Это
была Она. 
 
* * * 
 
Любовь не верблюд. Ей нужно регулярное
питание. 
 
* * * 
 
Любовь для женщины -  содержание жизни,
для мужчины - ее форма. 
 
* * * 
 
Женщина живет, чтобы любить, мужчина
любит, чтобы жить. 
Геннадий Разумов 
124 
 
* * * 
 
В юности любовь -  парное молоко, в зрело-
сти -  сладкая сгущенка, а в старости -  жидкая
простокваша. 
 
  
СЕКСОЛОГИКА 
 
 
Кто говорит о сексе много, имеет его немно-
го. 
 
* * * 
 
Арифметика секса. 
Для большинства пар 6х9 - нормально, а 1х1
или 0х0 -  противно. Но все равно во всех трех
случаях детей не получается. Для них нужно 1х0
или хотя бы 9х9. 
 
* * * 
 
Сперма молодым вином в сосудах бродит, а
в свет бормотухой выходит. 
 
* * * 
 
Секс пенсионеров безопасен, как безопасная
бритва - женщина не боится подзалететь, а муж-
чина не боится опоздать. Ни на работу, ни к
жене. 
О любви 
 125 
 
* * * 
 
Вечер, минуя ночь, у них сомкнулся с утром,
а ужин плавно перетек в завтрак. 
 
* * * 
 
Постоянно связывать секс с детозачатием
так же не хочется, как еду с питанием. 
 
* * * 
 
Медовый месяц медом тает во рту, оставляя
сладость на языке и пустоту в желудке. 
 
* * * 
 
Зачатие - эпизод, рождение - событие. 
 
* * * 
 
Соединению полов постоянно что-то меша-
ет. Особенно потолок с лампочкой. 
 
* * * 
 
Она его надула-обманула, как надувная кук-
ла из sex-shopа. 
 
* * * 
 
Кое-где на юге России стоят каменные дето-
родные члены -  идолы  секты хуеверов. Некото-
Геннадий Разумов 
126 
рые из них "очеловечены" - головки стали голо-
вами. Но местные бабки требуют, чтобы всем
голым столбам придали "обличье". 
 
* * * 
 
Ее половая жизнь давно уже находилась в
состоянии стагнации.  И она все ждала своего
горбачева. 
 
* * * 
 
Не хватило ему уст, ухватил ее за бюст. 
 
* * * 
 
Я с Машей на небо лечу... Я с нею простату
лечу. 
 
* * * 
 
Совсем худо, когда импотенция поднимается
до языка. 
 
* * * 
 
Он хотел пригвоздить ее к койке, но она ока-
залась слишком твердой. 
 
* * * 
 
Что еще, кроме гонореи и СПИД,а передает-
ся половым путем? Хорошее настроение. 
О любви 
 127 
 
* * * 
 
Сосулька в постели -  очень двусмысленный
образ. 
* * * 
 
Хорошо, когда половой акт -  событие, а не
бытие. 
 
* * * 
 
Приходит время, когда эротика становится
экзотикой. 
 
 
 
 
Геннадий Разумов 
128 
О любви 
 129 
 
 
 
 
Глава 5 
 
ГОЛОС ЮНОСТИ 
 
  
ТЕЛЕФОН 
 
 
Черная коробка, белый циферблат. 
Цифры выжидающе из кружков глядят. 
Диск стрекочет медленно, палец нервно ждет 
Вот сейчас последняя цифра подойдет. 
Милый голос издали скажет: 
                                       "Как всегда. 
Где обычно встретимся. Ну, конечно. 
                                                           Да." 
Нет, не будет этого, будет все иначе, 
Для нее теперь Все - ничего не значит. 
Длинные, тягучие, низкие гудки, 
Замерли на линии где-то проводки. 
Будто перепутались. 
                              Кровь стучит в виске, 
Геннадий Разумов 
130 
Вдруг повисло счастье - там, на волоске. 
Осторожно! 
Щелкнуло в ухо, как укол. 
Незнакомый голос к трубке подошел. 
Глухо и сердито пробасил ответ: 
"Больше не звоните, для вас ее больше нет" 
...Вот и оборвался провод-волосок, 
Теперь "Да" не скажет милый голосок. 
 
Грусть, печаль - уймитесь! 
В книжке записной 
Телефон имеется - запасной. 
О любви 
 131 
 
ПАРАЛЛЕЛИ 
 
 
Две электрички рядом бегут вперегонки, 
Навстречу длинноногие зеленые огни. 
Окно с окном встречается - глаза глядят в глаза. 
Но как на расстоянии знакомство завязать? 
Да, очень просто - знаками: 
                                     "В 12, у табло", 
Записка с телефоном налипла на стекло. 
Мальчишка нос расплющил, глаза его горят - 
Всамделашные кролики ушами шевелят. 
В газетный лист уткнулся серьезный гражданин, 
"Переворот в Арпоне" улыбку заслонил. 
Стучат колеса гулкие, 
                        ревет локомотив, 
Хрипит и заикается транзисторный мотив. 
Но вот пути расходятся, мелькает рельсов сталь - 
 
Одна подходит к станции, 
другая мчится вдаль. 
Конечно, жалко кроликов, и милые глаза, 
Но хуже, 
если вовсе не ходят поезда. 
И грустно, 
         если рядом две жизни пробегут, 
Не встретившись - 
у каждой свой собственный маршрут. 
Скребутся мысли-кошки, назойливые. 
                                                           Брысь! 
А все же наши судьбы, как рельсы, разошлись. 
Геннадий Разумов 
132 
 
ЧАСЫ И ВРЕМЯ 
 
 
Можно - часы чтоб крутились вспять, 
А время назад не заставишь крутиться. 
Как инженеру, 
 пора мне спать. 
А вот, как поэту, 
               чего-то не спиться. 
Весна ли действует так на меня, 
Или другое здесь что-то тревожит. 
Смотрю, как зайчики у огня 
Прыгают с хворостом, корчат рожи. 
Смеются в лицо - мол, не встретишься с ней, 
А я настроение скрыть не умею, 
Ревную, грущу с каждым днем все сильней, 
А прав на нее никаких не имею... 
Можно часы покрутить назад, 
Чтоб стрелка прыгнула в день вчерашний, 
Но вот не вернуть мне ее глаза. 
...А, впрочем, не надо. 
Не так уж и страшно. 
О любви 
 133 
 
СТРЕЛКИ 
 
 
Улица. Пекло. 
Народа - тьма. 
Все куда-то бегут 
и бегут. 
В жару даже каменные дома 
И те устают. 
Сердце часов на руке - 
                     из стали. 
Спринтеры-стрелки стригут циферблат. 
И они тоже очень устали. 
Они спешат. 
Сердце-стайер 
   не знает пощады, 
Мчится, участвуя в кроссе лет. 
Сердце, брось, 
            не спеши так, не надо! 
Ее ведь там нет... 
Геннадий Разумов 
134 
 
ЖАР-ПТИЦА И Я 
 
 
Я сегодня совсем один, 
Сам с собой открываю прения. 
Я над мыслями господин, 
Но я раб своего настроения. 
 
Я знаю, она меня ждет, 
А я не иду на свидание. 
Я знаю, ее гнетет 
Долгое расставание. 
 
У нее такие глаза, 
От которых ночью не спится. 
Не хочу я, чтобы слеза 
На ее заблестела ресницах. 
 
Я хочу, чтоб она всегда 
Обо мне вспоминала хорошее. 
Я хочу, чтоб она никогда 
Никем не была бы брошена. 
 
Я хочу ей хорошего мужа, 
Пусть будет он лучше меня. 
Мое ей бездомье не нужно, 
Ей нужен дом и семья. 
 
Распрощаюсь с моею жар-птицей, 
Улетающей в сказку свою, 
Пусть такою она мне и снится, 
Какую я знал наяву. 
О любви 
 135 
 
Может, больше никто не понравится, 
Может буду потом тосковать, 
...Но ведь с думами можно справиться. 
А вот сердцу нельзя приказать. 
 
 
 
СЕРДЦЕ 
 
 
Колеса стучат под купейным вагоном, 
На стенке Утесов поет, 
На стареньком, с детства знакомом перроне 
Ты сердце оставил свое. 
 
Теперь между вами растут километры, 
Встают между вами дни. 
Замерзнешь без сердца! На Севере ветры, 
Морозы да ветры одни. 
 
Как можно без сердца в дорогу пускаться? 
Хоть теплый ты свитер бы взял. 
А то ведь - ни с кем не успев попрощаться, 
Помчался скорей на вокзал. 
 
Прошу вас. оставьте свои вы советы. 
Не знаете ж вы ничего. 
Взамен я ведь сердце другое, согретое, 
Вот это взял сердце - ее! 
Геннадий Разумов 
136 
СОЛНЦЕ 
 
 
На небе - 
                 солнце золотое. 
На земле - 
                  золотые апельсины. 
И у меня почему-то чувство такое, 
Что мир вдруг сделался красивым. 
Я знаю. что это не так. Не красавец он. 
Солнце не всем, 
                    апельсины - не каждому. 
Знаю, многим с нуждой не справиться, 
У других со здоровьем дела неважные. 
Мне жить бы спокойней. 
З а славой не гнаться. 
Не лезть на Олимп, не ложиться затемно. 
Стать инженером надо стараться, 
А быть знаменитым - 
                        не обязательно. 
На стенке цельсий упал до мороза, 
Кверху метели взметнулся хвост. 
А на площади пахнет мимозой. 
И на стихи поднимается спрос. 
Я тоже топчусь у киоска цветочного. 
Гадаю, какие ты любишь цветы. 
Но не сомневаюсь, а знаю точно я, 
Что мне свое сердце подаришь ты. 
На небе - 
                солнце золотое, 
И весна наступает дружно, 
Я сегодня увижусь с тобою, 
Ничего мне другого 
            не нужно. 
О любви 
 137 
 
ВЕСНА 
 
 
Солнце брызжет из-за тучи, 
Капли дождика - роса. 
Злое солнце осень мучит, 
Режет старенькой глаза. 
 
Почему же оно злое? 
Для чего его винить? 
Просто солнце озорное 
Вдруг решило пошутить. 
 
Я по улице шагаю, 
Нипочем мне дождь и град, 
Без пальто, как будто в мае, 
Пусть прохожие глядят. 
 
У меня, как и у солнца, 
Настроенье - пошалить, 
Распахнуть в домах оконца, 
Так, чтоб больше не закрыть. 
 
Ты прости, хозяин милый, 
Ведь вокруг совсем весна, 
Потому что полюбила, 
Наконец, Она меня. 
Геннадий Разумов 
138 
 
АХМЕТ 
 
 
Таких негритят не рожают в России, 
Он черный, 
Он в красном, 
Он в общем - красивый. 
Кокосовой пальмой, 
                       бананами пахнет. 
Чумазый мальчишка 
По имени - 
                   Ахмет. 
Уместно спросить: 
                  почему не Ахмет? 
Хозяйка не даст вам понятный ответ. 
Хозяйкино сердце не знает покоя, 
Томится по пальмам, 
                         по южному зною. 
И часто нелепую пестроту, 
Она принимает за красоту. 
Не буду язвить, 
Ладно, Ахмет, дружище, 
Ты выбрал недурненькое жилище. 
Вот я - 
            северянин, неяркий я с виду, 
И я тебе, негр, 
Ужасно завидую. 
Я щеки намазать готов 
                     шоколадом, 
Чтоб вместо тебя 
Быть с хозяйкою 
Рядом. 
О любви 
 139 
ССОРА 
 
 
Мы сегодня с тобою поссорились. 
Все случилось нелепо, некстати, 
Ты сказала: "Все эти истории 
Мне надоели. И, знаешь ли, хватит!" 
 
Я в ответ задымил папиросою, 
Хлопнул дверью балконною грубо. 
Исподлобья взглянула ты косо 
И сердито поджала губы. 
 
Полчаса протащились. Мы хмуримся, 
Мы молчим, выжидаем. Мы злимся. 
Я с балкона смотрю на улицу, 
Ты у зеркала меришь клипсы. 
 
Настроение самое скверное. 
Значит все. Не сошлись характером. 
И, как принято, должен, наверно, я 
Собирать чемоданы, и - 
                         к матери. 
 
Неужели вот так все и кончится, 
Ссора глупая все уничтожит? 
Но мне ж этого вовсе 
                       не хочется. 
И тебе ведь, наверное, тоже. 
 
Нет, я первый не выдержу. Знаю я. 
Знаю, жить без тебя не смогу я. 
Пусть все ссоры к чертям убираются! 
Подойду - 
                  и тебя поцелую. 
Геннадий Разумов 
140 
СОДЕРЖАНИЕ 
  
Предисловие. ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ ................. ...5 
 
Глава 1. СЕМНАДЦАТЬ РАССКАЗОВ О ЛЮБВИ 
 
ЕЙ ВСЕ ВОЗРАСТЫ ПОКОРНЫ 
Очарование .................................................................. 10 
Разочарование ............................................................. 12 
Время назад ................................................................. 18 
Признание ................................................................... 25 
 
ЗАСТОЙНЫЙ ПЕРИОД 
Стагнация .................................................................... 31 
Смольный .................................................................... 32 
Он, она и чемодан ....................................................... 34 
 
МОЛОДОСТЬ НЕ ЗНАЕТ 
У ног бронзового гиганта........................................... 36 
Недоумение ................................................................. 38 
Несоответствие ........................................................... 39 
Свадебное путешествие ............................................. 42 
 
ЮНОСТЬ ПРОТИРАЕТ ГЛАЗА 
Улыбка ......................................................................... 44 
Подсудное дело ........................................................... 46 
Маленький большой воображала .............................. 51 
 
ИЗ ДАЛЕКОГО ПРОШЛОГО 
Одесса, 1905 год ......................................................... 52 
Льеж, 1910 год ............................................................ 54 
Одесса, 1911 год и далее ............................................ 57 
 
Глава 2. ОТКРОВЕННО ОБ ИНТИМЕ 
Знакомый незнакомец ................................................ 61 
Мужчиной надо еще стать ......................................... 67 
Буйство молодости ..................................................... 78 
А это была настоящая любовь ................................... 93 
Жена ............................................................................. 97 
О любви 
 141 
 
 
 
Глава 3. И ЕЩЕ РАЗ ПРО ЛЮБОВЬ 
Пуританство или распущенность? ............................. 105 
Сперма бурлит молодым вином ................................. 110 
 
Глава 4. СОВСЕМ КОРОТКО 
Что это такое? .............................................................. 119 
Сексологика ................................................................. 124 
 
Глава 5. ГОЛОС ЮНОСТИ 
Телефон ........................................................................ 129 
Параллели .................................................................... 131 
Часы и время................................................................ 132 
Стрелки ........................................................................ 133 
Жар-птица и я .............................................................. 134 
Сердце .......................................................................... 135 
Солнце .......................................................................... 136 
Весна ............................................................................ 137 
Ахмет ........................................................................... 138 
Ссора ............................................................................ 139