На любые переговоры с рыцарями или с батырами гном Гаральд брал чашу Свена. Авось не сопрут. Побоятся наложенных чар. Что умеет чаша из лазурита, никто в клане не знал. То единственное заклятие, что пра-пра-прадед запечатлел на пергаменте, не годилось для деловых встреч. Зато за прошедшие века небесно-синяя, с белыми прожилками чаша, гравированная звёздами, моржами и длиннобородыми лыжниками так обросла людскими суевериями, что грех не воспользоваться её репутацией.
Предки Гаральда жили на Краю света. Пра-пра-прадед Свен Красный Капюшон стоял на Крайнем уступе. Звёзды светили ему сверху и снизу. Выли ветра, позабывшие свои имена, а потому неподвластные заклинателям погоды. Рыжая комета вынырнула из-под ног и уплыла за край, издали блеснув отражением хвоста. Когда случилась лютая зима, и море, омывающее окраину, замёрзло, Свен Красный Капюшон ушёл за кометой и нашёл Заокраинную землю, богатую рудой и драгоценными камнями. Туда следующей лютой зимой пра-пра-прадед перевёл клан по льду.
Здесь на севере жили узкоглазые люди - пастухи оленей и ловцы моржей. На юге, до самого Тополиного полуострова, царили драконы. Рептилии сожрали бы узкоглазых вместе с оленями и моржами, вот только перепончатые крылья стекленели над тундрой даже летом.
Гномы обживали горы, разделяющие запад и восток Заокраины. Возле шахт и жилых пещер ставили драконоловки. Крупные рептилии с капканами на хвостах шипели, призывая на бой. Но клан Свена быстро разобрался, драконоборчество - удел людей. Гном, увидавший себя в драконьем зрачке, превращается в камень. Не худший конец. Рептилии навострились подкрадываться, зажмурившись, и метать из пасти огонь. Гном, снаряжённый в поход, становился им угощением, запечённым в кольчуге.
Клан вооружил бы драконоборца бесплатно. Но пастухи оленей с рептилиями не враждовали, а когда пару веков спустя, на Тополином полуострове высадились рыцари и батыры, - одни приплыли за Край света с запада, другие - с востока, то они сцепились не с драконами, а друг с другом. По привычке.
Для привычки требовалось оружие. В ямы с кольями, выкопанные для рептилий, на восточных склонах Гномьих гор полетели вороватые батыры, а на западных - рыцари-разбойники.
Сто лет назад в клане мечтали, как бы завлечь кого из понаплывших в оружейную кладовую, да приманить туда же драконов. И завалить выходы. Жаль, люди приходились рептилиям не только убийцами или едой. Имелась третья возможность. О ней гном Гаральд собирался напомнить.
***
- Я готов выпить воду из чаши Свена! - провозгласил сенешаль ордена Драконоборцев.
Ветер взвил рыцарские космы. На холме говорить безопасно, да зябко.
- Из настоящей или подделки? - пятый визирь великого Хана скалил три корявых зуба.
- Из настоящей. Если товарищей гложут сомнения...
Ветер катил по мосту, через Лихоструй, до самого подножья холма жёлто-красную стайку листьев. Сгущались тучи. Борода, заплетённая в три косы, делалась волглой, и Гаральд спешил завершить переговоры до дождя.
- Заклинание Свена, - вздохнул гном, - можно понимать двояко. Чаша обращает воду в яд как за предательство, так и для предателя. Вы умрёте, даже если не солгали мне сейчас.
А прежнее поколение понаплывших верило, что чаша Свена яд, наоборот, обезвреживает...
- Уличаете? - вспыхнул рыцарь и потянулся к мечу.
- Да! - ухмыльнулся пятый визирь и приготовился вынуть саблю.
- Я указал на неучтённое свойство волшебной вещи, - холодно отчеканил Гаральд.
Гном не притронулся к боевому топору. Успеет. Гаральда не смущал рост обоих переговорщиков. Беспокойному рыцарю Виктору Озёрному гном оказался по плечо, а могучему пятому визирю Мустафе - чуть выше пояса. Но топорище сидело на длинном древке, как и обычно на встречах с понаплывшими. Приёмы гномьего боя оттачивались две сотни лет. И главное, Гаральду было сегодня для кого расспрашивать собеседников. Подробностей ждали. А услышали пока немного.
- Можно ли считать предательством следование насущным интересам? - закричал рыцарь. - Более того, взаимовыгодным интересам, объединяющим наши народы?
- Объединяющим? - нахмурился гном.
- А вы решили, будто бы я трясусь за свою шкуру? - у сенешаля зардели воздетые руки и шея со взбухшими жилами.
Гном выразительно пожал плечами. Ни тряска за шкуру - свою ли, товарища ли, да хоть за шкуру дракона, ни отсутствие оной тряски, не оправдывали неучтивость. А Гаральд находил лютую неучтивость, что в страстном напоре рыцаря, что в его криках.
- Вам ли не знать, что отступление может требовать больше сил, чем безрассудная атака? - багровел сенешаль Озёрный.
Гном кивнул. Всем в горах и в предгорьях отступать приходилось не реже, чем наступать.
- Поймите, - взревел сенешаль Драконоборцев. - Равно вредны не любые драконы. Стая, гнездящаяся в верховьях Лихоструя, не столь опасна гномам, сколь людям. От драконов вы укроетесь в пещерах, а нагрянут рудокопы - потеряете заказы. Спрос на клинки и котлы растёт быстро, а гномы в подмастерьях только ходят по сотне лет. Что-то простое, а простое оно - самое нужное сейчас и требуемое, выкует и человек - добыть бы железо. Не допустить конкурентов в холмы - вот ваш выигрыш от нашего союза.
Выгода для великого Хана тоже ясна. Сейчас, получив от клана письмо - я объясню, что вам придётся написать, - пятый визирь захватит меня. Хан вернёт меня королю за выкуп. Вот уже доход. А позднее, когда орден поставит на перевале крепость, то появится охрана купцам - всем, и нашим, и ханским. Вот какая польза для великого Хана. А что останется ордену? А что мне? Пропустившему бой, отдающему змею благородную девицу? Хотите знать?
Гном кивнул. Внизу, за спинами его собеседников снова взвилась стайка листьев.
- Не все благородные девицы одинаково ценны для королевства, - горестно - Гаральду слышалось, что это звучало горестно, горько, - выкрикнул рыцарь. - Иной раз - спасибо гномам, проложившим дорогу на север, - можно взять в толмачи шамана из тундры и обменять девицу на гору. Лакомую драконам и совсем ненужную нам девицу на неинтересную им и важную нам высоту.
- Я слышал, жертва выбиралась по жребию, - нахмурился Гаральд.
- Это не вся правда, - покачал головой сенешаль Драконоборцев. - Устав ордена обязывает рыцаря заступиться за невинную жертву. Принять бой, даже если сражение безнадёжно или настрого запрещено королём. Другое дело, что вот эту девицу наш орден не счёл невинной. Потому я и предлагал вам испытать меня водой из чаши. Я не предавал дело, которому служу. Я верен ордену. Я встречаюсь с вами втайне от короля, втайне от боевых друзей, но с ведома моего магистра. Я добываю для ордена высоту и перевал. Ценную для всех нас высоту.
Гаральд огладил бороду, заплетённую в три косы, и учтиво промолчал.
- Анна-Мария тянула жребий вместе с другими, - пятый визирь Мустафа ухмыльнулся в три кривых зуба. - Только - спасибо нашему факиру,- блюдо с записками было с двойным дном, а она тянула первой.
- Благородный Гаральд, сын Бьёрна, - голос орденского сенешаля аж дрогнул от нетерпения. - Напишите великому Хану, что это я похитил чашу Свена. Я хвалился ей в харчевне, и мои собутыльники не разглядели подделку.
Гаральд тяжко вздохнул. Он не смог вообразить поглотившую харчевню тьму. Где это можно спутать изделие рук человека с работой гномьего мастера? И почему бы во тьме не прощупать сосуд?
- Визирь полонит меня, - настаивал рыцарь. - Я опоздаю на бой. Ваш клан сбережёт холмы от наших рудокопов. Орден Драконоборцев избавится от разбойницы, коей не хватает всего-то четырёх голов до тридцати трёх драконов, за которых обещана восьмая часть королевства.
- От нечестной конкурентки, - ухмыльнулся пятый визирь.
- От атаманши, - проревел рыцарь, - сколотившей шайку из людских отщепенцев и гномов. Я не могу упрекнуть Анну-Марию в том, что она ни разу не дала рептилиям честный бой: не женское это дело - сражаться с драконами. Но рептилии уже бегут от неё. И перебираются в земли Драконоборцев. Некоторые твари шлют в столицу шаманов-толмачей и требуют, чтобы спор за пленницу или за перевал разрешался по уставу ордена - в поединке один на один с молодым драконом, трое - на драконессу и не более, чем впятером, не считая оруженосцев, на матёрого змея.
- Толмач объяснил вам, зачем им понадобилась девица? - холодно поинтересовался Гаральд. - Её обратят в дракониху и наплодят с ней дюжины драконят.
- Анна-Мария найдёт способ не сдаться живой, - пожал плечами рыцарь.
- Боюсь, уже не нашла, - хрипло крикнул Гаральд.
Гном вскочил и поднял топор. Он изготовился маневрировать, но пока лишь заслонялся обухом и лезвием от немигающего глаза.
Обернувшись, визирь с рыцарем увидали дракона. Юного, раза в три крупнее лошади, яркого, сверкающего бронзовой чешуёй. Змей вышел из Лихоструя и неспешно полз к подножию холма.
- Отвлекайте! Я к брюху! - крикнул рыцарь Виктор Озёрный, но едва изготовившись для атаки, пал оглушённым.
- Анна-Мария! - рявкнул гном и уложил рядышком визиря.
Неспроста он перехватывал топор обухом от себя. Неспроста обращал рукоять к впередистоящим товарищам по несостоявшейся сделке.
Подсадная драконесса безжизненно опустила шею. Два гнома-подмастерья - её нынешние водители - раскладывали на траве меха, подкачать кожаную тушу. Где успели проткнуть приманку? Гаральд хотел было крикнуть юношам, чтобы клали надувную дракониху в заводь, чтобы глядели, где у неё из-под чешуек всплывут пузырьки. Но из-под моста уже карабкалась девица - змей подлёдный их орден пожри! - девицу нарядили в длинный серый саван из небелёной новины и в белую кружевную фату. Гаральд стиснул рукоять топора. Вот как теперь сервируют для дракона жертву!
Гном не мог спуститься навстречу. Неудачливых заговорщиков не стоило оставлять лежать без пригляда. И задрав подолы выше колен, Анна-Мария сама вбежала на холм. Остановилась, не прыгнув через Мустафу. Оправила одежду. Неторопливо, брезгливо сморщившись, она оглядела добычу. Подняла глаза. Ясные, голубые - если девицу и вправду опоили перед тем как везти в горы, значит, действие зелья уже прошло.
- Спасибо, Гаральд.
- Ты слышала всё сама.
- Гаральд, мне даже не позволили нормальной одежды. Три узких рубахи. Не шелохнуться!
- Три? - захохотал гном. - Хватит на двоих. А фату второму мы подберём.
- Ты чего?
Гаральд обожал, когда Анна-Мария терялась, и под её глазами ярче выступали веснушки.
- Я не смогу вернуться ко двору, если уложу сенешаля Драконоборцев под дракона, - звонко хихикала девица, - Рыцарь в фате, поверь мне - плохая приманка, даже если сбрить ему усы.
- А ты хочешь вернуться?
- Пока придётся. Осталось ещё четыре. Тот, который собирался лететь за мной, удрал от ребят. А потом мне достанется самый драконий удел. Самый безжизненный, зато тёплый. Другие земли король не отдаст.
Гаральд кивнул.
- Но ты знаешь... - Анна-Мария не смущалась, не опускала глаз.
Гаральд знал. Гаральд любовался веснушками. Они сделались жёлтыми, яркими, как тогда, на весёлой маковке лета.
- Больше всего я хочу, - улыбалась девица, - смешать в чаше Свена драконью кровь и талую воду, выпить её вместе с тобой и спуститься в пещеру. Бороду к пиру отрастить. Защекотать тебя шёлковой бородой! Дождёмся наш день.
Рецепт обращения инородной невесты в гномку был единственным заклинанием, которое пра-пра-прадед Свен Красный Капюшон записал для клана, и это заклинание ни разу не прозвучало ещё ни на Краю света, ни за Краем.
Вопреки холоду преждедышащих камней - серый гранит пра-пра-прадеда Свена уже порос лишайником, - Гаральд верил, его дети выдержат драконий взгляд. Только ни с кем не делился этой уверенностью. Дожидался дня.