Разумовский Олег Викторович. Ass

Военно-полевая нейрохирургия

Совсем недавно я вследствие "асфальтита" (это когда асфальт резко идёт на вас, и вы бьётесь о него рожей) попал в нейрохирургическое отделение одной из больниц города. И, как спецом, угодил в чеховскую палату N6. Будучи хоть и с сотрясением мозга, я всё же там много чего интересного успел увидеть, понять и запомнить. А после и записал, чтоб кто-то прочитал этот бред.

Прежде всего, по тумбочкам там во всю бегали тараканы. Однако еда была сносная, врать не стану: сыт не будешь, но и с голода не помрёшь. Медперсонал относился к больным нарочито безразлично в лучшем случае, а в худшем бывал вызывающе груб. Как будто мы и правда виноваты, что сюда попали. Я сам ведь не по своей воле об асфальт пизданулся. Вертолётчик, гад, подсунул крутое колесо, когда пили с ним пиво. Он после Афгана ёбнулся капитально и почти не вылезает из дурки. А когда появляется в центре, вечно таскает с собой сильные колёса и предлагает всем знакомым. Вертолётчик то бритый наголо, то с большой чёрной бородой. Вечно закинутый, вмазанный или просто бухой. Короче, идиот и хорош о нём. Конечно, медиков понять можно: платят им хуйню. Наверное, поэтому они такие нервные и грубые. Сами как больные. Пошли они короче на хуй.

Меня, когда я очухался, просто поразило количество пострадавших с черепномозговыми травмами. Можно было подумать, что в городе идут военные действия. Раненые поступали днём и ночью. В палате шла одна большая пьянка. Все резко опохмелялись, закуривали, базарили за всякую хуйню и конкретно отъезжали. Кого-то куда-то увозили, но тотчас поступали новые.

Молодого человека ударили чем-то железным, когда он выходил из офиса с папкой, в которой находились только документы. Мужик выпил с незнакомым (никогда не пейте с незнакомыми людьми) и в какой-то момент их общения неожиданно получил удар топориком по черепу. Его сосед по койке с бритой перевязанной головой признался мне в курилке, что ему пробил башку мент, но он не будет сообщать об этом участковому. Менты вообще борзеют, кстати, это многие раненные отмечают. Парнишка сидел на перилке балкона четвёртого этажа и курил. Влетает друган, протягивает ему стакан водяры. Тот хотел взять, не удержался и упал. Перелом позвоночника. Лежит теперь ничком.

Худой стриженный под ноль доходяга в больничном прикиде, который сейчас носят только самые бедные, после четырёх операций на черепе забыл напрочь своё имя и год рождения. Он не помнил также сколько дней провалялся на улице и кто да и за что его так зверски избил. Брать-то у бедолаги было явно нечего. Теперь у него ещё мошонка распухла, так как на дворе уже далеко не май месяц.

От здорового мужика с тёмным лицом и остановившимся взглядом осталась тут в палате N6 только потёртая куртка. Убитая горем мать-старушка рассказывала всем, что сын после убийства брата "взял всё в голову". Вот уже месяц, если не больше, лежит без движения. После операции его к нам так и не вернули. Наверное, пиздец ему пришёл.

Лежал там под капельницей один вонючий типус, который из всех слов великого и могучего русского языка мог вспомнить лишь одно: блядь. А потом вдруг промолвил целое предложение. Подваливает раз к нему очень вежливая, как исключение, пожилая санитарка и спрашивает:

- Больной, вы по малой нужде будете?

Мужик ноль эмоций. Она опять домогается:

- Мочиться будем, мужчина? Мо-чить-ся?

Не реагирует человек и баста.

- Облегчиться не хотите ли, товарищ?

В ответ опять молчание. Тут старушка уже не выдержала и как закричит:

- Ссать, мужик, хочешь, по русски говоря?

И, о, чудо. Этот практически не говорящий типус вдруг чётко ей отвечает:

- Спасибо, я уже поссал.

Был там в палате ещё один, идущий на поправку и поэтому пребывающий в оптимизме, типус из бывших. В своё время он занимал очень ответственную должность: работал парторгом на большом заводе. Я у него постоянно стрелял закурить, и как-то раз он рассказал мне свою историю. Она очень в духе времени. В феврале на День советской армии сходил Петрович на коммунистический митинг, побыл там как положено, послушал речи да выпил с товарищами. Пришёл домой и послал жену за бутылкой "Гвардейской", чтоб достойно поужинать в честь праздничка красного календаря. А сам прилёг на диван отдохнуть. Однако уснуть ему хуй удалось. Сосед этажом выше, новый русский, день и ночь занимался евроремонтом, положив болт на остальных жидьцов. Стучал, сверлил, буравил круглые сутки. Вообще покоя от него никакого. Парторг терпел-терпел, потом не выдержал, встал с дивана и не поленился подняться к соседу. Звонит, а когда тот выходит, парторг в вежливой деликатной форме просит его перестать стучать, хотя бы ради праздника. А тот, толстая морда, только это услышал про советский праздник, как заорёт прямо истерически: "Ах, ты комуняка недобитый! Сейчас ты у меня отпразднуешь!" Хватает молоток, да как даст Петровичу в лоб, а потом ещё четыре раза. Убил бы, но тут жена вернулась с бутылкой "Гвардейской". Отбила мужа каким-то образом.

Интересней всего рассказывали свежие больные, которые находились ещё как бы в шоке и под сильным впечатлением от случившегося с ними. Взять хоть Шашлычника, например, который на Тиграна с утра до ночи пашет без выходных. Получает он получку две штуки и идёт отметить это дело там же на базаре в какую-то забегаловку. Выпил две девятки "Балтики", потом ещё грамм триста водки "Гжелка". И уже часов в одиннадцать пошёл с дуру пешком через ж.д. мост. На нём же столько случаев: грабят постоянно, и убивает, на пути сбрасывают... Вот и Шашлычника отоварили. Его видно ещё на базаре подпасли и на середине моста въебали сзади пустой бутылкой по башке. Он часа четыре провалялся пока в себя не пришёл. Уже под утро. Забрали все деньги и документы. Самое обидное, что пенсионную справку прихватили. Пацану двадцать пять лет всего, но он уже инвалид по голове. В дурке год отлежал. Рассказывает, что брали они с подельником какой-то офис. Другана застрелили менты, а Шашлычнику светило лет пятнадцать. Но на тюрьме его научили закосить под дурака, и у него проканало. Полежал в психушке и вышел оттуда пенсионером. Стал бабки получать по инвалидности. Устроился ещё в шашлычную к Тиграну. Ему на базаре нравилось. Бабы там отсасывают всего за червонец. Он очень любил при этом держать их за уши.

Но были у Шашлычника и нормальные тёлки, с которыми можно даже в кино сходить. Одна из них приглашает раз его после сеанса в гости к сестре. Та жила с большим чёрным догом. Впрочём, насчёт пород Шашлычник особо не просекал, хотя мяса собачьего поел навалом. Да какого он только мяса не ел. От кошачьего до акульего. Последнее ему мариманы спецом с Севера подгоняли.

Короче, приходят они с этой подругой. Поужинали у сестры, выпили прилично, и Шашлычник удалился со своей чувихой в спальню. Подолбились там с часок, а ночью пацан просыпается поссать и слышит в соседней комнате стоны. Приоткрыл слегка дверь и видит, как этот чёрный большой дог ебёт сеструху его знакомой. Он удивился, конечно, но как гость из вежливости вникать не стал. Лёг спать и мгновенно уснул, словно убитый.

Утром сели завтракать втроём и при доге. Выпили само собой. И тут Шашлычника дёрнуло погладить сестру своей чувихи по голове. Дог тут как бросится на него... Но не долетел, слава богу, так как чува пацановская не растерялась, схватила со стола большой нож и воткнула псу прямо в горло. Тот зарычал хрипло и сдох. Сестра начала рыдать и обнимать дога, как родного. Тогда Шашлычник хватает свою девку и дёргает по бэрому с той хаты.

Шашлычник потом совсем сблядовался. Была у него одна интересная индуска, которая любила грызть подоконник, когда он ебал её в жопу. Так и не успокоилась, пока весь подоконник не сожрала эта азиатка.

Ещё три студентки из медучилища его чуть не заебали на смерть. Каким-то образом умудрились связать пьяного Шашлычника у него же на хате. После затянули яйца верёвочкой, чтоб член стоял колом и начали трахать по очереди. Просто до одурения, как будто сто лет не еблись, твари. Шашлычнику каким-то чудом, как в крутом боевике удалось развязаться всё-таки. Ну, тут он дал оторваться этим лахудрам. Отпиздил их за всю хуйню, потом отобрал у них всю косметику, забрал все деньги, одежду и сумочки и ночью голыми пинками выгнал на улицу.

А ещё там в палате один прикольный кадр лежал. Этот приколист три года молчал на глухо, после того как наебнулся со своего мотоблока, на котором вёз на песеку улья. Ему взад один пьяный мудила на "Москвиче" въехал. Приколист этот, кстати, был отставник, бывший офицер. Всю жизнь не курил и не пил. А тут такое блядство случилось. Сидит теперь без всякого движения и молчит. Задумчиво в одну точку смотрит. Жена всё его подкалывала: "О чём же ты, Вань, думаешь?" А тот молчал-молчал, а однажды и брякнул: "Да всё о блядях думаю, Валя".

Конец

ПОЛНАЯ ЖОПА

Вспоминаю иногда с известной долей отвращения эту суку Тупицыну. Её мощные ляжки, дряблый живот, толстые отёчные ноги и большую жопу, куда она предпочитала, чтоб ей, падле, лудили. "Муж приучил", объясняла она мне по пьяни. Он был чурка, звался Рамазан. Дочку их звали Джеммаю Она нимфетка и внешностью вся в мать; светленькая, белокожая веснушчатая. Ничего от чёрного бати нет. У неё чувственные пухлые губки и влажные от желания глазки. Ясный член, что она хочет, чтоб ей засадили. Как-то кадеты из кадетского корпуса поймали её вечерком и пустили на хор.

А Тупицына мразь ещё та была. Сначала она меня просто словами доставала. Такая въедливая тварь, как присосется, бывало к какой-то хуйне, прямо до нервного срыва доводила. А я в то время нервный итак был, так как развёлся с женой и бросил пить.

В первый вечер, когда мы оказались у меня дома, Тупицына разделась и показала мне шрамик возле лобка; мол, чурка её полоснул ножом из ревности. "Да и хуй с ним", думаю, "какая на хуй разница". Тупицына приехала ко мне почти в раскатень, так как перед этим набухалась в жопу в номере с моим кентом по воле Апельсином. Он как раз нарисовался в Шахновске из Нижнего Вартовска, Сургута или Самматлора, где обычно зимовал и рубил капусту. Рисковал здоровьем, жил в вагончике, а потом резко срывался оттуда, приезжал на недельку в Шахновск, и мы пропивали все его кровно заработынные тыщи. Но в этот раз на беду Апельсин прокирял почти все деньги в дороге. Схлестнулся с какими-то ёбнутыми чурками, которые в итоге отпиздили его по полной программе.

"С ними девчонка была, - он мне рассказывал, "подросток, сестра одного их чёрных, ну, и я, короче, Алик, спрашиваю во время поддачи в номере люкс ещё за Уралом, сколько лет девчушке. Они отвечают, что как раз шестнадцать. А я припомнил стишок из Воннегуту "роза созрела, пора её рвать, ей шестнадцать пора её ебать" Без задней мысли, чувак. Но они же примитивные чурбаны; били меня ногами в узкомысых туфлях, молотили высокими каблуками по роже. Лезгинку на мне танцевали, черти. Весь мой трёхместных люкс потом кровью был залит. Я три дня отлёживался, Алик. Башли-то ещё оставались, слава богу. Заказывал в номер холодного шампанского с красной икрой. Отходил понемногу. А как полегчало, вышел прогуляться и подцепил, как закон подлости, двух бичей. Ну, ты мою натуру знаешь: не могу бухать один. Устроил такую пьянку - гаси свет. Пили из хрустальной вазы мадеру, курили Уинстон и Честер, жрали балык, сёмгу. Я бичугам подарил бритву жилет и набор лезвий, а эти уроды в итоге, когда я вырубился, обокрали меня в чистую. Просыпаюсь: нет ни песцовой шапки, ни куртки Аляска, ни двух свитеров норвежских, ни унтов, которые я тебя, кстати, Алик, вёз в подарок как лучшему другу. Едва денег наскрёб на самолёт".

Апельсин был трезвый, нервный и напряжённый на пределе. К счастью, нарисовалась эта Тупицина. Все втроём мы пошли в кабак Пиковая дама. Тупицина как приехала в наш город, сразу это блатное место надыбала. Денег у неё было, как грязи, потому что её смурной чурка снабжал баблом за всю хуйню. Она заказала нам бутылку водки и приличной жрачки. Я сразу развязался - ну её на хуй это ёбаную жизнь. Ёбнул стакан грибатый и капитально пришёл в себя.

После ужина Тупицына пригласила нас к себе домой, так как муж был в командировке. Забыл сказать, что в кабаке мы цепанули по ходу одну знакомую, Файку, у которой, как оказалось позже, на лобке тоже был шрам.

-Вы что обе любительницы харакири, - пошутил, помню по этому поводу мой кент по воле Апельсин.

И тут, блядь, как закон подлости, рисуется этот ревнивый чурка. Входит такой мрачный, приземистый, в шинели. Типичный Сталин. А у Апельсина на чёрных злобы до хуя накопилось. Как начал он его пиздить. Это было нечто. Всю хату кровью залил.

Но я, кажется, забежал несколько вперёд. Все это происходило после одного эпизода, когда Апельсин затащил Тупицыну в номер гастиницы Шахна. Тупицына мне потом рассказывала, что в номере, выпив водки, Апельсин разделся наголо и стал демонстрировать свою нехилую фигуру. Показывал с гордостью рваную рану на бедре - это ему в Самамтлоре возле пивной один бичуга штопором зацепил. Потом они пошли в ванную, где, по словам Апельсина, она вцепилась ему в член так страстно, как будто мужика пять лет не видела. И он кончил сразу, потому что сам давно без бабы, с самого считай Урала. Там в вагоне, подъезжая к знаменитому хребту, что разделяет Европу и Азию, засадил на скороту проводнице, у которой пизда бала довольно чудная; она состояла из одной большой дырки прямо по центрую, что весьма удобно. Но если бы у Апельсина хуй был не таких оргромных размеров, там ловить было бы абсолютно нечего. Апельсин клялся, что берет в рот Тупицина абсолютно классно. Рассказывала, что это её подружка научила, которая работала думбачкой в той же тюрьме, где служил муж Тупицыной. Наташка эта обитала у подруги, питалась за её счёт и брала деньги без отдачи, плюс украдёт что-нибудь обязательно.

Одно время Апельсин довольно прочно закантачил с Файкой. Мать чувихи как раз умерла от рака. Тут Апельсин к мышке и подселился. Сначала у неё были какие-то деньги, потом в ход пошла библиотека с клевыми книгами; мать была любительницей чтива. Плюс там ещё какое-то золотишко оставалось. Тоже скинули. Ну, ещё шмотки путяные. Файка заводная баба оказалась. Пропили далее и мебелишку. Трахались исключительно на полу.

Когда продать уже было исключительно нечего, Апельсин бросил Файку в состоянии крайней депресухи. Шатался некоторое время по городу без копейки денег на фоне ветшающих зданий и нищающего народа. Пока, наконец, каким-то чудесным образом не познакомился с одноглазой зубной врачихой, которая его пожалела чисто по человечески. Подсела к нему вечерком на лавочке, где он мрачно курил в полном одиночестве, и спросила, почему у него такая тоска в глазах. Он стал ей что-то гнать, придумал какую-то романтическую историю. Она повелась. Это была дама в годах с отличной квартирой в центре города. Что ещё нужно бродяге для счастья?

Жил у неё, как кот в масле. Готовила она ему отлично, любила придурка, как родного. Любовь у них поначалу чисто платоническая была, а потом...

Дантистка перенесла какую-то операцию в детстве, ей половину полового органа зашили, осталась совсем тесная дырочка, а тут Апелисин поддатый со своей гигантской елдой как залезет ей туда однажды вечером. Она кричит от боли, просит ради бога поосторожней, но моего друга разве остановишь, когда он вошёл в раж. Разворотил ей в итоге всё влагалище. Поиздевался в волю над мешанкой. Он их гнилое племя в гробу видал.

Короче врачиха дала ему приличную сумму, чтобы только он покинул её навеки. Он взял деньги, пропил их с блядями, а вечером один хуй ломится к этой зубнихе. Добрался до балкона, разбил окно. Та, тварь, вызвала ментов и моего друга повязали.

Когда моего лучшего друга посадили, я пришёл к Тупициной и отпиздил её так, что она потом десять дней отлёживался на хате и хуй ей кто воды подал, потому чурка её где-то погиб на одной из войн. Да и хватит об этой шалаве.

Конец

В ПИТИРЕ

Это был, конечно, далеко не первый мой приезд в Питер. Я начал наезжать сюда лет с четырнадцати. Я плохо учился в школе, хулиганил, пропускал занятия. Остался на второй год, учителя грозили меня отчислить.

А вообще, скажу откровенно, нисколько не жалею, что был плохим учеником, а потом и хуёвым гражданином этой позорной страны, где правят исключительно черти. Всю жизнь я получал от ёбаной системы не награды и грамоты, а удары по роже и печени. С работы меня увольняли, не успевал я устроиться. Сразу просекали во мне чуждого элемента. Да я и сам с этими лохами никогда не мог найти общего языка. Забираю, короче, трудняк и бегу до ближайшего пивняка. Вот она, пацаны, бля, свобода! А потом я вообще перестал делать всякие попытки устраиваться на работу. Да пошли вы все на хуй, хуесосы! Пахать ещё на вас дебилов.

Короче сдёрнул я из Шахновска в Питер и поселился у одного латрыги, Сиплого. Это был настоящий доходяга: худой, испитой с красной сморщенной рожей. Одет в потёртую болоньевую куртку и рваные штаны. Никогда не подумаешь, глядя на бедолагу со стороны, что он в своё время закончил ленинградский университет с красным дипломом.

До того как встретиться мне с этим Сиплым жил я несколько недель на вокзалах и познакомился там с одним Колей, который убежал от родителей. Бичивал и подворовывал на банах. У этого придурка, когда мы с ним состыковались имелась бутылка водки. Мы резко раскинули её в привокзальном буфете, и я очень, надо отметить взвбодриося. Тут нам подвернулся пьяный клиент, предложив выпить, а потом пригласил переночевать у него на даче в Лисьем носе. Поехали. Пока мы там выпивали, я любовался старинной питерской мебелью, а Колян надыбал ценную иконку, и пока тот лох бакланил про свою несчастную жизнь, кинул её в мою сумку. Когда клиент вырубился, наконец, мы быстренько доканали до электрички и уже ближе к вечеру оказались в Питере. Попили где-то пивка, и тут мы с Колей потерялись, причём моя сумка я ценной иконой осталась у негодяя.

Сижу я потом на мосбане и всякие нехорошие думки в голову лезут. Куда мне теперь кидаться без денег и жилья. Вдруг подсаживается ко мне мужик с сером пальтишке и предлагает выпить. Я не отказываюсь, конечно, потому что подыхаю просто с бадуна. Распили мы этот партвишёк на перроне и мужик предлагает отсосать у меня ещё за бутылку. Тут на меня чего-то нашло. Как начал я его пиздить ногами. Кровь так и полилась по всей платформе. Наверное, замочил пидороса.

Конец

Оставить комментарий © Copyright Разумовский Олег Викторович (Razumovsky@inbox.ru) Размещен: 27/04/2005, изменен: 17/02/2009. 19k. Статистика. Статья: Проза		Ваша оценка:

Разумовский Олег Викторович: другие произведения.

Ass