Графиня, я знаю теперь, что нам вместе не быть,
Пусть гложет желанье, но этого нам не дано.
За окнами вьюга кружит и так хочется выть.
Лишь тишь и луна, что глядится в глухое окно,
Лишь музыка льется в застывшую черную ночь.
/...Ее освещали вы раньше огнем маяка -
Вы были звездою, чрез волны ведущею прочь.
Так образ Мадонны сквозь бури ведет моряка.../
Играли в четыре руки, ближе просто нельзя....
Ночные рубашки, расшитые вами, на память...
И я был счастливей, чем все короли и князья,
Но руки, что шьют и играют, умеют и ранить.

/И свет твоих огней в раз для меня померк,
Когда пришел граф Венцель Галленберг/

Графиня, тоска остается рубцом от прошедшей любви.
Письмо, завещанье и образ храню в гардеробе.
Все звуки утихли и тут уж зови - не зови....
Зима сыплет снегом, хоронит мой мир в сугробе.