- Мам, они говорят, что я - видеоигра! - Алиса находится на пустынном плато. Порывы ветра треплют рукава красной кофточки.
Энн с ужасом смотрит на изящную фигурку дочери.
- Кто?
- Люди в телевизоре.
Энн знает, что который уже день по фри-ви крутят протесты возле здания суда.
Алиса подходит к обрыву и смотрит вниз.
- Клянусь, это действительно ваша дочь! - доктор Йенсен утирает пот со лба. - Почитайте законы штата. На две трети все ее права сохраняются. Возможность голосовать и прочее.
- От девочки тоже остался кусок на две трети? - угрюмо спрашивает Дэвид Мэррилл.
Энн смотрит на сжатые кулаки мужа.
- Не стоит иронизировать, - доктор Йенсен ведет пухлым пальцем по распечатанному листу бумаги. - Алиса Мэррилл, десять лет, семь месяцев и пять дней, 98%-ая эмуляция.
Кротко смотрит на родителей.
Дэвид морщит лоб, пытаясь что-то мучительно вспомнить.
- Обезьяна отличается от человека на эти ваши гребаные два процента, - говорит он.
- Сейчас речь идет не о геноме, а о структуре личности. Это абсолютно разные вещи, могу заверить. У Алисы не будет ни одной чужой черточки в характере, как это иногда, увы, бывает в полоумных кинострашилках. Во внешности изменений мы тоже пока не предусмотрели.
Доктор Йенсен глухо откашливается, затем похлопывает ладонью по черной металлической шкатулке.
- Вот здесь целиком будет ваша малышка. Она будет улыбаться, плакать, огорчаться и удивляться. Неужели вы лишите ее этих мгновений из-за нескольких изъянов?
- Каких изъянов? - Энн смотрит на доктора.
- Неизвестно, - разводит тот руками. - Мои ассистенты бились над этим двое суток. Мозг, как я уже упоминал, поврежден. Эмоциональная составляющая, думаю, не затронута. Как мы предполагаем, это должно быть что-то несущественное.
- Например? - спрашивает Энн.
- Например, Алиса может начисто забыть, как решать квадратные уравнения, или, условно говоря, не подозревать о существовании некогда любимой пластинки "Битлз". Всё это чепуха, - доктор Йенсен презрительно машет седой гривой волос, - решению уравнений можно научить, а пластинку - поставить заново. Но вы больше никогда не поговорите со своей малышкой, если я сейчас не получу ваши подписи на бланке. "Пограничные" трое суток, установленные законом, истекают через семь часов. - Доктор Йенсен отрывает взгляд от левого запястья. - Решайтесь.
Доктор Йенсен идет по садовой дорожке, неспешно удаляясь от дома. Через окно Дэвид смотрит ему вслед, он пытается вспомнить. О чем же он хотел спросить у Йенсена? Наконец Дэвид вспоминает, но морщина на лбу остается.
Помнит ли Алиса, как летел в пропасть экскурсионный автобус?
- Через час я пришлю к вам техников, чтобы подготовить дом. Сенсоры, экраны - монтаж произведут под вашим присмотром. А пока идите сюда.
Мрачное помещение, напоминающее полицейскую комнату для допросов.
Дэвид и Энн садятся на предложенные стулья. Темный матовый экран во всю стену оживает.
На диване, поджав ноги к подбородку, сидит девочка с голубыми глазами, в шортах и желтом топике. Возле дивана стоят вычурные черные кроссовки.
- Привет, мам, пап.
Дэвид и Энн заворожено смотрят на свою дочь. Эту одежду они ей не покупали.
- Мне уже всё объяснили, так что не волнуйтесь. Я "в теме".
- Вы упоминали что-то о внешности Алисы? - Дэвид не отводит взгляд от своих ботинок. - Что вы имели в виду?
- Это естественная проблема, - доктор Йенсен спокоен. - Многие сразу догадываются о ней, когда получают известие о том, что их близкие приняли участие в проекте эмуляции. Представим: проходит год, другой, а Алиса всё та же... Понимаете, о чем я?
Дэвид поднимает голову.
- Кажется, да.
- Наши специалисты написали чудесную программу "Я Взрослею", вышла уже четвертая версия. Лицензия, честно скажу, стоит дорого: полторы тысячи, но не советую искать на черном рынке...
- Почему?
- Потому что убережете Алису от превращения в мутанта или чего похлеще. Шутники, из тех кто сочиняет на досуге вирусы, любят вставлять в наш код несколько своих строк. В Центре Эмуляции зафиксировали много таких случаев, тяжелый опыт.
- И что будет с Алисой через... десять лет? - спрашивает Дэвид.
Доктор Йенсен мягко улыбается.
- Она станет прекрасной молодой леди.
Алиса сидит на берегу океана и слушает крики чаек.
- Пап, тут неплохо, правда.
- Но?.. - угадывает по интонации дочери Дэвид. Он сидит за письменным столом и пробегает глазами документы с работы.
- Почему меня отрезали от Сети? В прошлый раз ты не ответил.
- Тогда я и сам не знал. Я разговаривал с Йенсеном. Год назад в закон добавили поправку.
- Какую же? - Алиса заинтересованно смотрит на Дэвида.
Он намеренно избирает шутливый тон.
- Понимаешь, некоторые не в меру любопытные девочки могут нахвататься всех знаний мира, и тогда Президент нам станет не нужен. На их фоне он будет выглядеть посмешищем.
Или, скажем, они могли бы проникать в любой компьютер на планете, скидывать миллиарды со счета на счет, поведать бородачам в горах секрет атомной бомбы, да мало ли что! Такой хаос вряд ли кому по душе, поэтому свободу любопытных девочек ограничили для всеобщей безопасности.
Доктор Йенсен выходит в сад.
- Я побеседовал с Алисой. Девочке скучно в стандартных ландшафтах. Как вы знаете, в наборе их было только девять. Советую позвонить вот по этому номеру.
"Игровые ландшафты всего за 299 долларов. Самый широкий выбор" - написано на карточке.
Он вслушивается в трубку и монотонно повторяет произносимое на том конце провода:
- "Сайлент Хилл", "Отель "Оверлук", "Парк юрского периода"... Нет, не годится. У вас есть что-нибудь менее кровавое?
- Папа! - крик Алисы. - Хочу динозавров!
- Ладно. - Дэвид смотрит на Алису. - ...Я говорю, подростковое, без мясорубки?
Он внимательно слушает, несколько раз кивает.
- Предлагают каких-то хоббитов. Что это еще за нечисть?
Алиса звонко смеется. Ее смех разносится по дому и вырывается в небо через открытое чердачное окошко.
- Не помнит Счастливчика? - Энн растерянно смотрит на мужа. - Уверен?
Дэвид молчит.
- Она с ним возилась больше трех месяцев, пока Кэти не улетела в Питтсбург. Господи, неужели такой промежуток может выпасть из памяти?
- Йенсен предупреждал, - говорит Дэвид.
Алиса просит Дэвида почитать вслух ее любимую книгу.
Он роется на книжных полках.
Через несколько минут у Дэвида срывается голос. Он смотрит на черную шкатулку. - Слушай, давай я скину тебе текст на винт?
- Ты что, пап? Я его прочитаю за двенадцать секунд. Мне хочется, чтобы ты почитал.
- ...Не только игры, - миссис Уинн кладет майонез в тележку. - Зайдите к ним на сайт, можете скачать оттуда виртуал-учебники по физике, высшей математике, астрономии, да по чему угодно. Нашлись бы деньги. Хизер, например, упросила меня купить ей жуткое исследование по викингам.
- У меня есть могила?
- Разумеется, нет, - Дэвид холодно смотрит на нее. - Ты ведь жива.
Алиса долго молчит.
"Куда ни погляжу - везде пустота: живу в пустоте, дышу пустотой. И даже боли не ощущаю. Прометею хоть коршун печень клевал..." - печально и жеманно декламирует Алиса. Синева в ее глазах сегодня какая-то особенная, словно отблеск глубокого озера в горах.
- Не вздумай говорить такое при матери. Ты же знаешь, она расстроится.
Дэвид просыпается ночью, находит нужную книгу и читает дальше:
"Я медленно умираю. Что может развлечь меня?"
Серебристый "шевроле" несется по шоссе. За окном - зеленая долина. У Дэвида бледное лицо, отсутствующий взгляд. По радио передают выступление Президента:
- Они не скованы по рукам и ногам нелепой краткостью жизни, которая нужна была слепой природе, чтобы достаточно быстро сменять поколения и тем самым обеспечить виду пластичность - козырную карту в игре за приспособление и выживание. Они практически бессмертны, потому что освободились из биологического плена. Преодолен наконец самый трагический конфликт: разум, вырвавшийся из медленной и тупой эволюции, больше не ужасается перед унизительной неотвратимостью смерти...
Машина съезжает на обочину, Дэвид выбирается наружу. Его тошнит, выворачивает наизнанку.
- Отец, у меня есть только одно желание. К сожалению, невыполнимое. Каждую ночь мне снится одно и то же. Я возвращаюсь в Окленд из яркой удивительной поездки с друзьями, бегу по нашей улице, залетаю в дом и крепко-крепко обнимаю тебя и маму.
Алиса прячется от велоцираптора за выступом скалы. Колючки расцарапали ей руки, она задыхается от стремительного бега, но кажется довольной. Где-то в зарослях папоротника фыркает голодный преследователь.