Аннотация: Любовный роман про русского разведчика и девушку с противоположной стороны. События "происходят" осенью 2022. Прошу в комментариях не ругаться, иначе придётся закрыть. Роман не закончен, но всё равно решила выложить.
НЕЗАМЕТНОЕ
Осень 2022.
Середина октября, северная часть фронта СВО, где-то на восточном берегу реки Жеребец (не под контролем ВСУ, серая зона)
Русская ДРГ (Азот, Зёва, Боровик, Старк, Кобра)
Боровик и Кобра вернулись к месту расположения их группы под вечер, через полчаса после Азота, Старка и Зёвы. Их временным пристанищем служила пара "нор" посреди леса: то, что своими руками смогли устроить в остатках воронок от взрывов и укрыть поваленным обстрелами деревом и маскировочной сетью за пару часов. Крошечные --- как раз вдвоём-втроём от дождя или зоркого глаза сверху укрыться.
Основные силы РФ стояли в нескольких километрах восточнее, защищая трассу от Сватово на севере до Кременной на юге. Там уже подошли инженерные войска и сооружались окопы по всем правилам военной науки. А здесь, в нескольких метрах от реки в лесополосе, как смогли себе устроить, так и жили уже второй день. Но работа была наконец выполнена, все мины установлены куда надо, пора было отходить к своим.
Слишком активно вести себя было нельзя: вражеские беспилотники летали регулярно. К счастью, не летали ночью. Видимо, на этом участке не было коптеров с тепловизором. Пока что. Свой беспилотник разведчики не запускали, опасаясь выдать своё присутствие. Противника вокруг было пока немного, но прибывал с каждым днём, занимая оставленные войсками России позиции. Воодушевленные отходом русских, враги часто были беспечны, ощущая себя в безопасности. Конечно, артиллерия гремела часто и много, била далеко и глубоко, но вот огневого контакта враг не ждал, и "живой" человеческой разведки тоже, ведь русские же бегут, бегут...
Азот, Старк и Зёва вернулись к логову чуть раньше, они сходили вдоль лесополосы на север. Вышли рано утром, долго наблюдали, ждали, заминировали всё, что хотели. И как раз к их отходу на противоположный берег выехали поляки. Передав координаты артиллерии, тройка разведчиков вернулась к своей "базе" в лесочке под вечер.
--- В доме без изменений, --- стал тихо докладывать Азоту Кобра. --- Дозорные позорники, нифига не видят, можно сразу положить. "Птичку" они запускали два раза, в основном сразу на восток, берег не осматривают. Командир один. Дозорных двое, и ещё человек семь личного состава, видел кракеновские нашивки. Утром пятеро уходили на север вдоль реки, вернулись к 16 часам. Девка их на месте, на военную не похожа, согласен. К вечеру, когда начали выходить из дома, уже "эльфы" под кайфом похоже, но не так, что без сознания. Скорее, слишком бодрые, к девке очереди выстраиваются. Мет или какая-нибудь похожая хрень.
Азот и сам всё это видел вчера, когда ходил на разведку к реке. "Эльфы" занимали крайний дом в поселке, прямо на берегу. Маленький бревенчатый дом словно не принадлежал поселку, был слишком далеко от него. По разбитой, полузатопленной лодке на берегу можно было предположить, что это чей-то рыбацкий домик, выстроенный без разрешения.
--- Подстилка ВСУшная, --- презрительно сказал Боровик своим глубоким, медленным басом, словно из-под земли. Бывалый охотник, в лесу он был своим. Специально будешь приглядываться --- увидишь с трудом, хотя он был большой как лось. А в стандартном маскировочном костюме типа "Болотная Кикимора" Боровик и вовсе сливался с лесом, рядом пройдешь --- не почувствуешь.
Азот задумался. Нужно было принимать решение по этому "эльфийскому" отряду и отходить к своим.
--- Вызывать арту? --- спросил Старк.
--- Девчонку жалко, --- сказал Зёва, высказав вслух мысли командира.
--- Шо её жалеть, --- снова высказался Боровик.
--- Значит, так, --- принял решение Азот. --- Перед рассветом пойдём брать сами. Сначала подловим их ДРГ, потом попробуем, по-тихому, девку спасти и взять живым командира их бородатого. Потом возвращаемся на восток.
Кобра с досады сплюнул, согласный с Боровиком, что надо просто артиллерией всех положить.
Послышались взрывы севернее. Артиллерия, хотя и с опозданием, наконец-то начала работать по располаге поляков, координаты которых Азот передал сразу, как появилась возможность.
--- Боровик, Зёва --- дежурите первыми. Я и Старк вторыми. Кобра отсыпаешься, --- раздал приказания Азот и отправился в "нору" готовиться к утренней операции. Дополнительные инструкции по минимуму раздаст утром. Воевали уже давно, друг друга понимали с полувзгляда. Понимали, что девчонкой, возможно, придётся и пожертвовать, если так сложатся обстоятельства. Да может, и к лучшему будет, если помрет. Что у девчонки с психикой сейчас стало, добровольно она там или нет --- фиг её знает.
***
На другом берегу реки Жеребец, рыбацкий домик.
Как-то тупо сложилась её жизнь, размышляла Катерина. Сначала, сразу после выпускного, её парень сообщил, что она ему была нужна "для статуса", а теперь он уезжает учиться за границу (за деньги отца), так что прощай, не держи зла, всё равно нам не по пути. Потом не смогла поступить в Харьковский медицинский университет. По баллам вроде проходила, но начались какие-то намеки со стороны приемной комиссии... Катерина поняла так, что намекали на взятку, и большую. Баллов хватало едва-едва. Денег на взятку не было, и Катю не взяли в университет. Было непонятно, что делать дальше. Идти работать, наверное, и готовиться к поступлению на следующий год. И вдруг, словно ответом на невысказанные вопросы, вернулась из Чехии Снежанна --- соседка по лестничной площадке. Она была старше Катерины на год, даже училась в той же школе, вернулась летом из Чехии, привезла родственникам подарков. Красивая, ухоженная. Явно при деньгах. Ни для кого во всей школе, во всем доме не было секретом, что работала Снежанна в Чехии проституткой. Там это был легальный бизнес. Катя знала многих, кто даже не пытался поступать, а сразу ехали в Европу на такие вот заработки. Потом, через два-три года возвращались с деньгами и поступали на те специальности, которые хотели. Но учились ли?.. Катя не сомневалась, что деньги на взятки за поступление, за оценки в зачетках, они давали. Было досадно. Она-то сама хотела и готова была учиться, и работать потом по специальности...
Когда Катерина в конце лета, когда ей исполнилось 18, сказала матери, что поедет тоже в Чехию на заработки, мать, понимая не сказанное вслух, пожала плечами, не сделав ни малейшей попытки отговорить. Лишь сказала, что у них в семье ещё младшую Олёну устраивать, а денег-то мало...
Катерина провела в Чехии год, другой... Быстро привыкла к работе. Когда все вокруг считают, что в работе проституткой нет ничего зазорного, то и ты так не считаешь. Чешские девушки-студентки подрабатывали проституцией в том же борделе в центре Праги, где и Катерина, и никого из них это не смущало. Клиенты были разные, много иностранцев, платили щедро. Редко попадались грубияны, но охрана в борделе, куда по знакомству устроила соседку Снежанна, была не зря. Один только раз за всё время Катерина получила синяк от клиента. А так всё в целом было нормально... Но через два года её сестра Олёна поступала, и почти все заработанные деньги ушли на взятки, на оплату съёмной квартиры рядом с университетом. А потом Олёна выходила замуж, и нельзя было ударить в грязь лицом, нужно было организовать церемонию и банкет на уровне. А потом на свет появилась племянница, и стало не до учёбы, а Олёну бросил муж, а племянница болела, и сестра не могла работать... И в какой-то момент Катя осознала, что уже треть своей жизни работает проституткой, забив на свои мечты в угоду маме, сестре и племяннице. Это было ужасное открытие. Девчонки в борделе поздравляли её с 25-м днём рождения --- и это был сбывшийся кошмар. Катерина осознала, что даже со взяткой не сможет поступить, она уже не чувствовала себя способной чему-то учиться. И вся её дальнейшая жизнь прокатилась перед глазами. Самая приличная работа, на которую она могла теперь надеяться --- кассирша в супермаркете. А ведь какие были планы, какие мечты... А выйти замуж? Кто её теперь возьмет замуж, с таким прошлым? Только если скрывать потом всю жизнь... Но ведь от себя не скроешься.
Возник соблазн остаться ещё на годик, подучиться, подготовиться к поступлению, подзаработать денег... Катя поняла, что не сможет, только обманет себя и потратит ещё год своей жизни ни на что. В сентябре 2021-го года собрала все деньги, все свои сбережения и отправилась домой в Харьков, без предупреждения. Мать и сестра были не очень рады ей, осознав, что поток денег внезапно прекратится. Выдержав несколько скандалов, Катя ушла из дому, нашла себе маленькую комнатку, разделив её ещё с двумя соседками, нашла работу кассира в супермаркете. Стояла поздняя осень --- беспросветная, мокрая. Что делать --- Катя не знала.
На Новый Год она решила съездить к бабушке с отцовой стороны, та жила в Лимане. Отец умер от рака легких давно, когда Кате было ещё четырнадцать. А Марья Валентиновна с невесткой не ладила, и потому после смерти отца Катя больше у неё не бывала. Внезапно в бабушке Катя нашла родственную душу. Прогостив у бабушки все зимние каникулы, в какой-то момент рассказав всё ей, Катя испытала что-то вроде очищения, прилива сил. Марья Валентиновна не стала осуждать внучку, попросила лишь приезжать почаще.
Катя собиралась приехать на восьмое марта, но... 24 февраля спутало все её планы. Когда полетели российские вертолёты, пошли колонны, полетели ракеты... Русские двинулись к Харькову...
Катя побежала к матери и сестре. Они в панике паковались, кричали, плакали. Катя, отдав им почти все свои сбережения, которые каким-то чудом успела снять в тот же день, сумела посадить их на поезд в Польшу. Спустя несколько дней, когда родственники устроились в лагере для беженцев (то был весьма приличный отель, который власти Польши любезно предоставили беженцам из Украины) и смогли с ней связаться, спустя несколько дней, когда в Харькове царил хаос, мародерство, грабежи, а колонна русских десантников была разгромлена у какой-то школы, и другие десантники были разбиты около Киева, Катя поняла, как же ей повезло, что её тогда с такой суммой не грабанули и не убили, свои же или чужие. В новостях царил какой-то ад. И Катя не могла понять, когда же русские вдруг стали такими зверями --- всех насиловали, убивали, мародёрили?.. Правда? Как же это реально возможно? Всё, что она слышала в новостях, несколько отличалось от того, что она видела в городе. Была одна колонна в городе, и она была разбита. А мародерили свои же. Оружие раздавали прямо на улицах, не записывая кому и сколько. Как будто теробороне, но кому на самом деле?.. Соседи, опасаясь говорить громко, передавали друг другу новости, которые не освещались в официальных средствах массовой информации и даже часто противоречили им.
Катя, опасаясь за свою жизнь, всё же не могла бросить бабушку. И она решила ехать в Лиман и вывозить единственного родного ей человека. Когда состоялась первая серьёзная победа ВСУ, когда войска РФ были отодвинуты от Киева и других городов, на попутках она добралась до освобождённого Лимана. Люди, что её удивляло, двигались семьями в сторону так называемых "ДНР" и "ЛНР", в сторону России по открытым гуманитарным коридорам. В сторону страны, которую в новостях представляли Империей Зла с бешеным карликом во главе.
Здоровье Марьи Валентиновны сильно подкосилось всеми этими событиями, ей стало тяжело передвигаться даже до аптеки или магазина. Катерина моталась пешком по всему мартовскому замерзшему городу, пытаясь найти элементарные таблетки хотя бы от повышенного давления. Но когда Катерина в Лимане общалась с местными --- в магазинах, аптеках, с соседками и просто случайными прохожими --- она не услышала ни одного подтверждения о массовых убийствах, ограблениях и изнасилованиях со стороны русских солдат. Или же их "боевых бурятов" или "диких чеченцев". А ведь Лиман был под их контролем неделю или около того.
Все Катины попытки уговорить Марью Валентиновну эвакуироваться --- хоть в Чехию, хоть в Россию, хоть в западные области Украины --- провалились. Бабушка твёрдо намеревалась оставаться в своём доме до конца. Катерина понимала, как ей повезло, что у бабушки был свой дом. Пусть не самый новый, пусть маленький --- но при нём был огород, была дровяная печка, был погреб, в котором можно было спрятаться при обстреле. Эвакуироваться, бросив приболевшую бабушку, она сама теперь не могла.
В марте Лиман стал заполняться украинскими войсками. Они без зазрения совести занимали брошеные хозяевами дома. И то, что Катерина наблюдала, поразило её до глубины души. По телевиденью рассказывали, как российские солдаты крадут унитазы и стиральные машинки --- а на деле Катерина своими глазами видела, как вдоль улицы ехал грузовик, и украинские солдаты собирали в него с пустующих домов всё, что могли найти ценного. Слава Богу, хоть под дулами автоматов не грабили оставшихся жителей, а довольствовались лишь пустующими домами. Она побоялась куда-то жаловаться. Остальные старики, отказавшиеся эвакуироваться и оставшиеся жить на этой улице, тоже не стали искать правды. Только плевались вслед "защитникам".
Потом фронт надолго встал. Почти на три месяца. Это было так долго... Семь лет в Чехии пролетели незаметно, а два месяца под обстрелами тянулись так долго... Фронт проходил в километре севернее села. Или в пятнадцати километрах, что, как поняла Катерина, для современной артиллерии было вообще ничем. Громыхало постоянно. Но надо было как-то жить. Дрова были, запасы картошки были, электричество было, туалет деревенский был также в наличии. Со связью иногда были проблемы, но украинское телевиденье ловилось на "отлично". И то, что там рассказывали, было ужасно. Очевидно, привирали в некоторых вещах, но трагедия в Буче и Ирпене потрясла весь мир... Хотя Катя не особо этому поверила, ведь здесь она слышала совсем другое. Может быть, конечно, в Буче стояли какие-то отморозки, дурных людей везде хватает.
В апреле у бабушки кончились лекарства, и Катя решила пойти к украинским войскам, ведь должен был у них быть медик.
Все попытки выпросить, купить лекарства, проваливались. Катя не представляла, каково было диабетикам без инсулина, и другим хроникам, если она не могла найти даже лекарство от давления. Гуманитарка в городе появлялась редко и ограничивалась в основном продуктовым наборами, лекарства если и завозили, то Катерина не могла найти, куда.
В конце концов она сумела договориться с вэсэушником, который возил припасы солдатам на передовой, чтобы он из другого города привёз медикаменты. Вот уж не думала-не гадала, уезжая из Чехии, что её "профессия" вдруг окажется нужной. В чём-то даже уникальной. Не то чтобы ей хотелось этим заниматься. Она попросила шофёра, чтоб он никому не говорил. И как ни странно, он сдержал обещание. Вот уж чего она не ждала. Был довольно нагл, но делиться ею не хотел, пользовался один, тайно. Заезжал к ней раз в несколько дней, собирал деньги на лекарства, в следующий раз привозил всё, что она заказывала. А она уже заказывала не только для своей бабушки, но и ещё для двух-трёх соседей, на сколько денег хватало.
Бабушка знала, и все соседи знали, как она добывала для них лекарства, но делали вид, что не знают. Сердечно благодарили за лекарства. Некоторые стыдливо отворачивались.
А потом в мае пришли русские. Страшно было сначала, очень страшно, особенно когда они "зачищали" один подвал за другим. В голове вставали адские картинки из Бучи... К счастью, в Лиман, похоже, зашли группы поприличнее, ни о каких зверствах в городском чате не кричали, хотя призывы выйти на улицы и кидать в российские танки коктейлями Молотова появлялись регулярно. Катя игнорировала подобные революционные призывы, ей, хотя бы ради бабушки, нужно было оставаться живой. Да и какой из нее воин. Но лекарства были нужны, и она пошла в центр раздачи гуманитарки сразу же, как услышала об этом, потянулась вместе с остальными оставшимися жителями, одной из первых. Солдаты, грозно охранявшие периметр площади, где из белого камаза раздавали гуманитарку, казались воплощением вселенского зла. Казалось, чего-то ждут, но чего --- непонятно.
Ей дали пакет с продуктами.
--- Лекарства есть у вас какие-нибудь?
--- А какие нужны? --- спросил солдат, протянувший пакет. Был он какой-то немного грузный, неловкий, явно немолодой, хотя и не особо старый.. Очередь замерла, он заметил. --- Всем нужны?
--- Да, да. Мне б инсулин... От сердца бы... Щитовидка... --- несмело заговорили люди.
Солдат вытащил пустой ящик из грузовика, сел на него и стал составлять список людей и нужных им лекарств. Второй солдат в грузовике продолжал выдавать продукты.
Катерина отошла чуть в сторону и стала наблюдать, слушать разговоры людей, пришедших за гуманитаркой, опасаясь, что охранники прогонят её. В очереди не услышала ничего из того, что ожидала, о "зверствах оккупантов". Оккупанты иногда косились, но не прогоняли, не домогались, не издевались.
Грузовик довольно быстро опустел, хватило не всем. Солдат до самого конца записывал всех, кому нужны были лекарства. Наконец он встал с ящика. Катерина подошла к нему.
--- Что, не хватило? Завтра ещё привезём, --- с участием сказал он, не заметив, что она держит полученный пакет.
--- Нет, спасибо, у меня есть, --- Катерина приподняла пакет.
--- Тогда что?
--- А лекарства точно привезёте? --- с осторожностью спросила она.
--- Конечно, --- безразлично ответил солдат, закрывая грузовик и собираясь подсесть к водителю.
--- Ну, может быть, я могла бы... --- говорила она с намёком, следуя за ним по пятам. Он вдруг резко обернулся. Лицо его было спрятано под балаклавой, но Катерина видела, как нахмурились его брови и сверкнули глаза.
--- Что "могла бы"? --- резко и гневно спросил он.
--- Как-то поспособствовать... --- Катерина старалась говорить нежно, с любовью
У него дёрнулся глаз.
--- Отблагодарить, по-женски, всего лишь... --- поспешила она исправить свои слова. Но он отвернулся.
--- Дура. Жди, завтра приедем, всё привезём, --- и ёмко заковыристо выругался. Сел в кабину, резко хлопнул дверью.
Ей стало очень, очень стыдно.
И действительно, на следующий день и привезли, и выдали, и ничего не потребовали взамен.
Дальше, под русскими, жизнь начала налаживаться. В городе появилась какая-никакая администрация, русские --- чеченские, бурятские, фиг пойми какие ещё --- военные, хотя и ходили с проверками, ни к кому не приставали и никого не обворовывали. Следили за порядком. Регулярно завозили гуманитарку.
Однажды по площади, где раздавали гуманитарку, вдруг прилетел снаряд. Многих ранило. Солдаты стали командовать, чтобы люди отходили к стенам, сами вставали между людьми и площадью, прикрывая собою мирных жителей предположительно чужого города. Катерина слышала, как они клянут "укропов". Понимала, что прилетело от своих. А потом по Лиману стало прилетать регулярно. Войск в городе практически не было, кроме тех, кто охраняли порядок. Боевые части окапывались за городом. Прилетало и на той улице, где жила Катерина. Там вовсе были одни старики. Причем, каждый раз прилетало в разные дома. Укропы, оставив город, разбивали его. И это так не похоже было на все заявления по телевизору, что Украина заботится о своих гражданах... И совсем не было похоже на "зверства оккупантов".
Катерина записалась на работу в военно-гражданскую администрацию с тем расчетом, чтобы быть поближе к ресурсам, к гуманитарке. Чтобы иметь возможность помогать людям на своей улице. Потом нашла себе велосипед, начала ездить по городу и к другим старикам, которым трудно было ходить самим, составляла списки, возила вещи, информацию, поддержку. Разговаривая с людьми в администрации, открыла для себя российские телеграм-каналы. Понимая, что там тоже может быть пропаганда, и что не всему надо верить, всё равно больше верила им, русским. С точки зрения украинской пропаганды, многие события вообще не имели смысла. Если же она читала русских военкоров, все события, все причины и следствия выстраивались в четкую систему. С каждым днём всё больше и больше. В том числе эта злополоучная Буча --- постановка, как теперь поняла Катя. Просто те факты, которые изобличали украинскую ложь по этому делу, по украинскому телевиденью не транслировали. Не показывали исследование французских патологоанатомов, указавших главную причину смерти мирных: мелкие "гвоздики" из артиллерийских снарядов. Если в городе стояли русские, они что --- обстреливали сами себя? Эту ещё обмундсменшу Денисову по-тихому уволили, когда она призналась какому-то иностранному телевиденью, что ни одного подтвержденного случая изнасилования у них нет и что она это выдумала, чтоб Украине побольше оружия выдали западные партнеры. Как-то тошно было продолжать слышать по украинскому телевиденью (оно всё ещё ловилось в городе) всю ту ложь, которой граждан Украины кормили первые два месяца СВО, и продолжали кормить сейчас. Она долго не могла понять, почему Украина обстреливает мирный Лиман, нечаянно, не по своей воле оказавшийся в "оккупации"; обстреливает своих же жителей, которых обещает освободить. Ну да. Освободить --- а потом осудить за коллаборационизм. С точки зрения Украины, все, кто остался жить в "оккупации", моментально становились "сепаратистами", а значит, их можно было обстреливать. И при таком отношении украинских властей к своим гражданам освобождения от "оккупации" как-то уже не очень хотелось.
Катерина поверила, что Россия здесь --- навсегда, как гласили рекламные плакаты. "Слава Богу," --- говорила Марья Валентиновна, искренне радуясь русской власти и ругая украинскую. Глядя, как старики с радостью встречают русских, крестят иногда проходящие через город колонны с буквами "Z", "V", "O," плохо относиться к россиянам было всё сложнее.
Как работник администрации, Катерина общалась со множеством людей, и видела и слышала всё. И понимала, что если б не эта всеобъемлющая, тонко сплетённая с правдой ложь, украинские солдаты, возможно, давно отказались бы идти на войну. Или толпами бы сдавались в плен. Иногда, слушая украинское телевиденье, начинала сомневаться в том, что видела своими глазами --- настолько умело преподносили информацию когда-то родные ей власти. Это как если бы ты всю жизнь знал, что трава зелёная, и вдруг тебе начали бы говорить все окружающие, что трава оранжевая, а ты сошла с ума, и всю жизнь неправильно видела.
Был ещё один случай, который надолго врезался ей в память. Она попросила одного солдата --- моложе её самой --- наколоть дров у бабушки. Только получила первую зарплату, а бабушка --- первую российскую пенсию, наличкой. Банков и карточек ещё не было в городе.
Когда солдат закончил, Катерина спросила его, чем можно отблагодарить, думая, если он откажется от денег, накормить его варенниками с картошкой, они с бабушкой как раз вчера настряпали целый тазик.
Он подмигнул:
--- Поцелуй --- и мы квиты.
Он весь день с ней заигрывал, если подумать. Подмигивал, играл мускулами, шутил, красовался. Катерина подумала, что глупо разыгрывать из себя недотрогу. Денег ему явно не надо было, она знала уже, сколько получали российские военные.
--- Пойдем, --- пожала она плечами после некоторого молчания и пошла уже проторенной за весну дорожкой в сарай. Но солдат за ней не пошёл.
--- Да я пошутил, ты чё, --- отрывисто бросил он, одевая резкими движениями сброшенную ранее амуницию, не глядя на неё. Это резкое российское "чё" резануло не только слух, а словно укололо глубоко внутри, в самое сердце. --- Совсем что ли? "Спасибо" хватило бы, --- буркнул он и ушёл. Убежал практически. Его напарник, ждавший с сигаретой у ворот и в целом приглядывавший за обстановкой на улице, вообще не понял, в чём дело, махнул на прощание рукой и вышел вслед за другом.
Катерина подумала, что надо было побольше радости, что ли, изобразить. Или же гневно отказаться?.. Она слишком много времени проработала в Чехии, и сейчас она ощущала себя испорченной до мозга костей, какой-то позорной.
Очень интересно было, когда в школу к первому сентября привезли русские учебники --- новенькие, яркие. Учителя, согласившиеся пройти переподготовку в России, и вернувшиеся к сентябрю в Лиман, очень радовались. А у Кати, когда она увидела в школьной библиотеке книги для детей по совместной истории России и Украины, волосы встали дыбом. Даже в комиксах для самых маленьких внушалось, что Россия долгие века разрушает Украину и её коренных обитателей, что в России живут злобные отсталые орки, которым лишь бы уничтожить яркий цивилизованный народ. Как же много она пропустила за семь лет, которые провела в Чехии! Как сильно работала пропаганда ненависти в родной стране! Это было так горько, и объясняло очень, очень многое...
И когда все уже привыкли, поверили, что навсегда скоро войдут в состав России со всей Донецкой республикой, что несмотря на украинские обстрелы, скоро здесь наступит мир... вдруг началось отступление русских из харьковской области. Из Изюма. Из Купянска. Куча беженцев оттуда проезжали через Лиман. Фронт вновь приближался к Лиману со всех сторон.
В российских и украинских телеграм-каналах появлялись одни и те же видео с расправами над мирными жителями. Обе стороны обвиняли в военных преступлениях друг друга. Катерина, пожив в Лимане с русскими и не заметив всех этих "зверств", что приписывали русской армии, наблюдая каждый день, как украинская артиллерия разносит город, больше не верила украинским властям, совсем. Понимала, что ей, как работавшей в военно-гражданской администрации, светит в лучшем случае пятнадцать лет тюрьмы. Если до этого не убьют без суда и следствия.
Лиман к концу сентября оказался уже почти в кольце. Гремело снова со всех сторон, обстрелы города усилились. Бабушка уговаривала Катерину уезжать, эвакуироваться вместе со всеми желающими. А желающих уехать теперь, избежать встречи с украинским "правосудием", было больше, чем весной. Никто не хотел оказаться под статьей о коллаборационизме.
Катерина в целом была согласна эвакуироваться. Но надо было убирать урожай на огороде, надо было помочь бабушке подготовить дом к зиме. Каким-то чудом дом всё ещё оставался целым, хотя недавно прилетело в соседский, развалило почти полностью. А в бабушкину стену прилетело несколько осколков да взрывной волной стекла в одном окне выбило, наклеенный скотч не спас. Катерина каждый день уговаривал бабушку всё бросить и ехать с ней в Россию, но Марья Валентиновна снова упёрлась.
И проснувшись однажды утром, отправившись на работу, Катерина обнаружила, что Лиман оставлен русскими. Как теперь можно было покинуть город? Она не знала. В панике она вернулась домой. И тут вдруг бабушка оказалась на высоте. Она достала с чердака старую дедову куртку, в которой он ходил на рыбалку. Катерина не помнила его, он помер от пневмонии, когда ей было пять лет. Как раз на рыбалке и простудился. Куртка была огромная, Катерина в ней тонула, но она была в пятнах маскировочного цвета и защищала от ветра. Рюкзак, коврик туристический --- потрепанные, старые, но вполне годные. Бумажную карту местности, устаревшую, конечно, даже не двадцати-, а тридцатилетней давности. Катерина пыталась отнекиваться, мол, у ней в телефоне есть карта. Бабушка сказала, что на всякий случай. Нашли и дедов спальный мешок, летний и легкий. Всё же лучше, чем никакого, да и погода стояла относительно тёплая. Сверяясь с картами русских телеграм-каналов, показывавших, куда уходят российские войска, попытались с бабушкой составить маршрут до Кременной по карте. Если по прямым дорогам, то тут было всего тридцать километров, за полдня можно дойти. Если повезёт, то можно было бы поймать попутку с отставшими беженцами. Вот только прямая трасса от Лимана до Кременной простреливалась, и они с бабушкой попробовали придумать путь в обход.
--- Иди вдоль лесопосадок, --- напутствовала наконец внучку Марья Валентиновна. --- Зверей не бойся, бойся людей. Нет хуже зверя, чем человек. А если увидишь, как я проклинаю внучку-коллаборантку по телевизору --- не верь. Пиши, как договорились. Ну всё, с Богом.
Первые десять километров до Заречного и Торского --- эти сёла, сливаясь воедино, стояли на полпути от Лимана к Кременной --- Катя прошла без проблем за два часа. А потом, заслышав шум приближавшейся колонны техники, нырнула в посадки. Мимо неё прошла пара военных машин с украинскими опознавательными знаками. И она, запаниковав, не решилась заходить в Заречное, стала искать дорогу в обход. Пошла на север, полями, вместо того, чтобы идти на восток.
Переночевала где-то в посадке, не решаясь зажечь даже спичку, даже глянуть в телефон, отчаянно надеясь, что тут не будут ходить солдаты и летать беспилотник с тепловизорами. А то грохнут, скинув бомбу с коптера, не задавая вопросов. Утром, отправившись дальше в путь, уронила в ручей телефон, выловить не смогла. И вся надежда осталась на бумажную карту. К вечеру стало ясно, что заблудилась она окончательно и бесповоротно. Нужен был хоть какой-то указатель, какая-нибудь дорога. Но её планам не суждено было исполниться, потому что к вечеру второго дня она так никуда и не вышла, вместо этого вышли на неё. Ей скомандовали лечь на землю, руки за голову. По говору она сразу узнала украинских вояк. Как же не повезло... От страха она как-то сразу сообразила отвечать им на немыслимой смеси родного для неё русского, выученного в школе украинского и приобретенного на заработках плохого чешского. Не осмеливаясь поднять голову, она слышала их похабные комментарии её фигуре.
--- Как же мне повезло, мальчики, что на вас вышла! Я из Кременной от подруги решила к Лиману идти, как услышала, что его освободили, так боялась русню встретить... --- пролепетала она. Очень кстати к глазам подступили слёзы, от обиды, что приходится так врать, обзывая неприятным словом российских военных ради спасения жизни. Солдаты радостно засмеялись. Катерина осмелилась приподнять голову. В глаза сразу бросились нашивки "Кракена". Она, оказывается, влипла сильнее, чем полагала. Кто-то из них подал ей руку.
--- Ну вставай, вставай, красавица, --- сказал солдат. Он не отпустил её. Подняв с земли, крепко прижал к себе, схватил за зад. Катерина изобразила улыбку. --- Ну что пойдешь с нами? Нам так не хватает доброй украинской ласки.
Катерина профессионально рассмеялась. Всё, что надо, было в этом смехе в нужной пропорции --- пошлость, готовность, похабность, веселье, легкость. Всё, что так нравилось клиентам.
Солдаты, конечно, обыскали её рюкзак, но ничего криминального там не обнаружили. Катерина порадовалась, что потеряла телефон. Найди они в телефоне русские телеграм-каналы --- и прибили бы тут же. И ей бы ещё сильно повезло, если б сразу прибили.
Вместе с кракеновцами, на их бэтээре (или как там эти броневики назывались, Катерина не знала точно) она приехала к этому рыбацкому домику уже четыре дня назад. Домик стоял на берегу. Свой транспорт кракеновцы замаскировали, а в остальном вели себя довольно смело, не боялись ничего. Регулярно выставляли двух часовых. Те честно стояли на посту, обколовшись чем-то энергетическим. Запас наркотических медикаментов у них был, казалось, бесконечен. Так что бежать она не могла. Спасала лишь привычка, приобретенная в борделе: отключить все мысли, чувства, притворяться и работать, работать. Командир, к счастью, не приставал к ней: у него был любовник из бойцов. Так что на её долю приходилось всего восемь человек. Когда утром пятеро уходили на разведку, оставалось и того меньше. Днем она готовила на всю ораву, и была возможность принести воды из реки и немного помыться, передохнуть.
Увидев водоем, Катерина сразу поняла, куда всушники её привезли. Карту она изучала достаточно долго. На юге видела мост. Или не мост, дамбу. На вид та была целой, хотя движения по ней Катерина не замечала. А вот снаряды по ней прилетали. Иногда с тоской ждала, лежа под очередным желающим утех, чтоб прилетело по избушке, каким-то чудом всё ещё оставшейся целой. Но прилетало куда угодно, только не сюда. Никакого толкового плана побега так и не смогла придумать за четыре дня. Ни один из солдат не относился к ней достаточно нежно, чтобы попробовать его уговорить отпустить её, когда он будет на часах.
Ничего другого, как героически погибнуть, в голову не приходило. Застрелить командира, а остальные застрелят её. Но она не умела пользоваться автоматом. Или хотя бы гранатой, чтоб подорвать всю эту шайку к чертям. Вот уж гранату можно было стянуть из запасов кракеновцев, они бы и не заметили, там целый ящик стоял. Как жаль, что ей ни пришло в голову попросить кого-нибудь обучить её пользоваться оружием, когда в Лимане стояли русские.
Теоеритечески, она знала выражение "выдернуть чеку". Но насколько это трудно на самом деле? И сколько времени нужно, чтобы граната взорвалась? Она ведь теперь, пересмотрев за лето множество видео, знала, что можно снять растяжку с уже установленной гранатой с выдернутой чекой. Так что... как? У неё была только одна попытка. От окончательного решения покончить жизнь геройским самоубийством спасали только воспоминания о бабушке. Или то была элементарная трусость?
***
Утром, едва рассвело и ушла разведгруппа, Катерина сходила за водой к реке, стараясь не думать, что там, за рекой, всего в десяти-двадцати километрах спасение. Когда она вернулась, один из часовых поманил её к себе, поставил на колени. Этот был "скорострел", с ним было проще всего. А напарник его тоже не из особо активных был, скорее, из наблюдателей. Так что Катерина ждала в каком-то смысле выходной. Ждала, что отдохнув немного, сможет наконец что-то придумать. Кракеновцы собирались уже сегодня вечером уходить отсюда. А ей не хотелось на запад, вообще никак. Да и не факт, что они не убьют её перед отъездом. Так она размышляла, автоматически работая руками и губами.
Короткий свист, глухой стук --- и солдат вдруг стал падать, оседать прямо на неё. Катерина сначала испугалась, что он придумал какую-то неведомую фигню, чтоб подушить её или что-то ещё, упала на спину, потеряв равновесие, а он --- с окровавленным лицом, открытыми глазами --- падал прямо на неё. Бронежилет с подсумками, с магазинами для автомата, падал вместе с солдатом прямо ей на лицо. И шеврон этот дурацкий кракеновский... как обидно будет увидеть последним перед смертью этот гадский шеврон. Оцепенев, выставив перед собой руки, Катерина смогла только отвернуться и закрыть глаза, с секунды на секунду ожидая смерти. Но смерть всё не приходила. Осмелилась вздохнуть раз, другой... Мёртвое тело придавило сверху, дышать было тяжеловато. Начали появляться какие-то мысли. Кто мог убить кракеновца? Неужели... русские? "Господи, Господи, хоть бы русские," --- взмолилась она, стиснув зубы, чтобы не закричать, притворяясь мёртвой. Там же в доме ещё трое. Она не могла спугнуть их, не имела права. Учитывая бесшумность смерти того, кто сейчас лежал на ней, работали снайпера. Возможно, они ждали, когда выйдут и другие из дома. Не встать бы на пути их пули. Лежать, только лежать... Ещё во время обстрелов Лимана она это усвоила. Главное, лежать, где лёг, как бы ни было страшно, как бы ни хотелось бежать... Внезапно она почувствовала на своей шее чьи-то пальцы, дёрнулась от страха. Слава Богу, что не вскрикнула. Просто солдат проверял ей пульс. Она встретилась с ним глазами. Он приложил палец к лицу, скрытому балаклавой, давая знак сохранять тишину, и показал на землю, лежи мол. Катерина нервно кивнула. На солдате не было никаких опознавательных знаков --- ни повязок, ни ярких шевронов. На груди у него был шеврон с какой-то малозаметной надписью на русском, она не успела прочитать. Но Катерина по глазам поняла, что он русский. Это было странное наблюдение, ещё с Лимана. Когда они не скрывали лиц, то были обыкновенные, иногда даже страшненькие. Но когда оставались видны только глаза, наступало чудо. Что-то всегда светилось в их глазах. У всех них. Какая-то... правда.
Спустя минуты, она услышала, как со стороны домика послышались два взрыва. Наверное, он кинул гранаты внутрь. Потом крики, короткая перестрелка и тишина.
Через некоторое время к ней, продолжавшей неподвижно лежать под мёртвым телом, кто-то подошёл, столкнул с неё тело, шепнул:
--- Идти можешь?
Она кивнула. Солдат указал ей на домик. Сам шёл вслед за ней. Катерина обернулась. Кракеновец, как-то неловко, словно кукла изломившись, валялся на земле. Второго часового она не заметила. Он оставался в небольшом окопе рядом, когда этот, первый, позвал её поразвлечься. Но наверное, тоже уже был мёртв.
Краем глаза заметила, что солдат держит руку на автомате. Он что, под конвоем её ведёт? Она пленная теперь? Он кивнул в сторону домика, молча поторапливая её.
В домике, привязанный к стулу, сидел командир кракеновцев, привязанный к стулу. И был ещё один русский солдат, помимо того, который пленил её.
Катерину посадили на стул в другом углу.
--- Руки, --- вежливо скомандовал пленитель. Она протянула руки, он завел их ей за спину и стянул стяжками. Было неудобно. Но честно говоря, ей было настолько теперь плевать на всё. Даже если её теперь пристрелят как ВСУшницу, кракеновцы эти никому больше вреда не смогут принести. А скорее всего в плен её отправят, да и пофиг, честно говоря. --- Ранена?
Катерина отрицательно помотала головой. Солдат достал салфетки и несколькими движениями попытался стереть кровь с её головы. Катя поняла, что это кровь того кракеновца, который упал на неё. Недовольно вздохнул, поглядев на результат своих усилий, отвернулся и принялся допрашивать пленного. Но какие бы вопросы он ни задавал, командир лишь посылал его на три русские буквы.
--- Надо чтоб тобой специалисты занялись, --- вздохнул Азот. Это Катерина потом узнала, что его зовут Азот, а второго разведчика в избушке --- Зёва. А сейчас она просто получала удовольствие, что они русские. Это было слышно по их быстрой речи, по едва заметному аканью, по твёрдому "чё". Не надеялась она больше услышать русских.
--- Чё мы его, с собой потащим? --- усомнился Зёва. --- Уже светло, накроют.
И взглянул в её сторону, понимая, что и её тащить придётся.
--- Ты не снайперша, случайно? --- спросил он Катерину. Она поспешно замотала головой, едва сумела выдавить "нет".
--- Нет, я просто шла, заблудилась...
--- Куда шла? --- спросил Азот.
--- В Кременную из Лимана. Заблудилась.
Командир "кракенов" ругнулся, он-то помнил, что она им говорила другое.
--- Шлюха она просто. Кто спрашивает, туда и идёт.
Катерина промолчала. Вот так вот всегда. Сам в безвыходном положении, а всё равно старется нагадить и ей заодно.
И тут послышался свист и взрыв снаружи. Зёва упал на пол, а Азот повалил Катерину со стула на пол, а сам лёг сверху. Через несколько секунд послышался второй свист --- и второй взрыв пришёлся в угол избушки, взвилась пыль. Третий взрыв послышался снаружи, рядом с домом.
--- Из миномёта, похоже, --- шепнул откуда-то Зёва.
--- Цел? --- спросил Азот.
--- Да.
--- Ждём, ждём, --- шепнул Азот уже Катерине, прикрывая её собой.
Ещё два взрыва почти одновременно послышались вдалеке, за рекой.
--- Блин, --- ругнулся Зёва. --- Куда теперь уходить-то?
Азот тоже понял, что кто-то набрёл на их минные поля. Видимо, оттуда же и работал по ним миномёт. Значит, по мосту теперь к прошлому лежбищу не вернуться, накроют.
--- На север, к полякам, --- шепнул Азот и приподнял голову, пытаясь в пыли разглядеть пленного. И надо ж было так получиться, что единственным погибшим оказался пленный кракеновец.
--- Блин. Через минуту, уходишь первым, --- скомандовал он Зёве.
Катерина лежала, даже не пытаясь двигаться. Лишь надеялась, что их не накроют. И что значит "к полякам"?
Она почувствовала, как нож перерезает стяжку на руках.
--- Бежать надо будет быстро, --- сказал командир девушке. --- Сможешь --- будет шанс выжить. Скорее всего, сверху висит "птичка", рисует нас.
--- Мой рюкзак... --- заикнулась она. Там был её паспорт. Фиг бы с ним, с рюкзаком.
Азот с досадой посмотрел на неё. И Катерина поняла, что бежать придётся как есть. А рюкзак был так близко, вот, под лавкой лежал, в двух шагах.
Азот включил рацию на передачу, сказал "уходим на точку тридцать, точку тридцать", передавая условный сигнал остальным. Дождался в ответ непонятный шорох.
--- Всё, на старт, марш, --- скомандовал он, дёрнул Катю за руку, очень умело. Она словно взлетела на ноги. Тут же сунул ей в руки рюкзак, который она упомянула. Зёвы уже не было, он уходил раньше них, а она и не заметила.
Несколько секунд дикого бега до ближайших деревьев --- несколько секунд между жизнью и смертью --- Катя только молилась, чтоб не споткнуться, старалась изо всех сил. Азот бежал сзади. Как она боялась, что ему прилетит в спину... За себя так не боялась, как за него. Она-то что, бесполезный мусор без знаний и профессии, без возможности принести пользу.
Из-за водохранилища послышался ещё один взрыв. В утренней тишине ругань попавших на минные поля возле лежбища разведчиков было слышно довольно хорошо. Видимо, это отвлекло врагов от стрельбы из миномёта, и Азот с девушкой благополучно укрылись в посадке.
--- Стой, --- скомандовал он, Катя остановилась, вжалась в дерево, поспешно пытаясь нацепить рюкзак за спину. Азот обернулся, присел на колено и пристально оглядел местность в прицел автомата. На противоположном берегу и на дамбе пока что никого не было. Там, на въезде, их группа, конечно, тоже поставила мины, но вдруг бы враг их миновал. Пока что было чисто.
Он подошёл к девушке и тихо произнёс:
--- Идём быстро, но аккуратно. Идешь след в след за Зёвой. Шаг влево, шаг вправо --- могут быть мины. Зёва встал --- ты встаёшь как вкопанная. Зёва присел --- ты тоже. Ветки, кусты не трогаешь. Если чувствуешь, что под ногой растяжка или кнопка, и ты ещё жива при этом --- застыла как вкопанная. Идём по лесополосе около километра, потом овраг, потом снова лесополоса. Ясно?
Катя кивнула. Мины... Каким чудом, проблуждав полтора дня по территории активных боевых действий, она до сих пор ещё жива?
Пока Азот говорил с ней, Зёва в свою очередь сканировал местность через прицел автомата. Они с командиром кивнули друг другу. Зёва двинулся вперёд, сделав над головой непонятный жест непонятно для кого.
Шли они минут десять, когда на мосту послышались взрывы. Азот, не сбавляя шаг, не теряя внимательность, удовлетворенно улыбнулся, надеясь, что мины на мосту сработали под транспортом "эльфов" и тем станет не до преследования.
Но до того места, где стояли поляки ночью и где тех накрыла артиллерия по наводке Азота, они не дошли. Зашуршала рация, Зёва остановился, припал на колено. Катя тоже присела, пытаясь спрятаться поближе к земле. Из ниоткуда рядом с ней вдруг выросло большое, страшное чудище с корявой палкой. Из "коряги" выглядывало дуло винтовки. Да и палка была не палкой, а чем-то непонятным, намотанным на винтовку ради маскировки. Она сообразила, что это был ещё один разведчик из этой группы, снайпер, судя по длине его оружия. Снайпер в костюме, похожем на бомжатское тряпье, подошёл к командиру, присел рядом с ним, они о чём-то быстро, коротко переговорили --- больше жестами, чем словами. Кажется, дальше вперёд по лесополосе двигаться нельзя. Повернули обратно. Долго лежали около дороги, наблюдая за окрестностями, пока не услышали снова в рациях стук и шум. Кто-то их, видимо, ждал впереди, догадалась Катя. "Чудовище" ушло первым, незаметно испарилось. Зёва и Азот достали голубые тряпки, завязали на рукавах.
--- По дороге через поле идём быстро, не суетясь, --- шепнул Кате командир. --- Пятьсот метров. Дистанция десять метров.
И они пошли, словно ничего не боясь --- Зёва, Азот и Катя между ними. Катя не могла удержаться, чтоб не глядеть в небо. А вдруг она сможет увидеть беспилотник, предупредить... Но было тихо.
Добрались благополучно до следующей лесополосы, снова откуда-то вылезло "чудовище" и повело их налево, совсем в другую сторону от водохранилища. Кате не хотелось туда, ей хотелось на восток в сторону русских позиций. Но командир верил своему человеку, а она верила командиру. Останавливаясь иногда где на две минуты, где на пять, они пришли к небольшой системе окопов. Вход в маленький блиндаж был почти незаметен. Вообще было не похоже, что там мог бы быть блиндаж, слишком уж маленький и узкий вход был. Но там оказалось подземное необжитое в целом помещение размером два на полтора, совсем новое, видимо, только вырытое. Кроватей не было, электричества не было, печки в нём тоже не было. Стены, впрочем, до половины были закрыты стенками от ящиков со снарядами, как и пол, а выше половины шла земля. Ещё стоял у стены стол, сложенный из двух ящиков из-под снарядов, карематы и какие-то вещи в углу. И судя по украинскому флагу на стене, хозяев дома не было. Зато был ещё один член этой группы, тоже в маскировочном костюме. Рядом с ним лежала винтовка болотно-зелёного цвета, в руках он держал автомат. Прислонившись спиной к стене, он дремал, сидя на пенке на полу. Услышав шаги, открыл глаза, кивнул командиру и уставился на неё. Словно ища поддержки, Катя повернулась к командиру. Помещение было маленьким, и она была слишком близко к мужчине. Командир хоть и был размерами поменьше "чудовища", но всё ж довольно крупный мужчина.
--- Ну рассказывай, --- приказал он девушке. На шлеме у командира была прикреплена камера типа "ГоуПро", и Катерина была уверена, что сейчас велась съёмка. За его спиной в окопе маячило "Чудовище", приложившись к винтовке и пытаясь что-то высмотреть вдали.
Катя, конечно, не собиралась ничего скрывать, но вспоминая, что она делала в тот момент, когда пришли русские, ощущала жгучий стыд, и не знала с чего начать, тем более на камеру. Попал ли тот момент на съёмки? А надпись на шевроне командира, словно издеваясь, гласила: "сила V правде".
--- Давно ты с этими? --- спросил командир, кивая головой куда-то назад, помогая ей начать.
--- Четыре дня. Шла из Лимана в Кременную. Хотела эвакуироваться, но бабушке помогала с огородом, и вдруг все ушли, --- при этих словах у Азота дёрнулся глаз. Разведчик вздохнул.
--- Когда вышла из Лимана?
--- Десятого... или одиннадцатого.
--- Так десятого или одиннадцатого?
--- Н-не помню.
--- Угу. Дальше что?
--- Дошла до Заречного, увидела украинских военных на двух машинах. Спряталась в лесу, побоялась дальше идти в посёлок. Хотела его обойти и уронила в речку телефон. А карта, которую мне бабушка дала...
--- Бабушка?
--- Да, у меня бабушка в Лимане.
--- На какой улице?
Катя ответила, хотя не поняла, зачем ему эта информация.
--- Сама откуда? Как зовут? --- продолжал Азот допрос. Он спрашивал коротко, но не грубил и не давил на психику.
--- Катерина Вдовиченко, из Харькова. У меня паспорт в рюкзаке, украинский. Российский не успела получить.
Командир протянул руку, требуя её рюкзак. Катерина подсказала, в каком кармане искать паспорт. Военный сравнил образ на фото с её лицом. Катерина сомневалась, что сильно похожа на себя прежнюю. На фото она была красивая, накрашенная, юная. Непонятно, удовлетворился ли командир этим сравнением. Он вёл себя очень ровно --- не враждебно и не дружелюбно. Убрал паспорт в рюкзак, пошарился в нём. Там ничего, кроме футболки и отсыревшей карты, больше не было. Спальник и коврик, некоторые постиранные вещи остались в избушке. Он поставил рюкзак на пол.
--- Рассказывай дальше, Катерина.
--- Мама и сестра с племянницей в Польше сейчас, 24-го уехали. А я в марте, когда ваши отошли немного, поехала к бабушке в Лиман. Я давно её не видела. Ездила к ней только под Новый Год, собиралась потом на 8 марта приехать, а тут... СВО началась.
--- Почему давно не видела?
--- В... другой стране работала.
Азот заметил запинку.
--- Где?
--- В Чехии.
--- Кем?
Кате не хотелось говорить. Но наверное, не было лучшего способа заинтересовать следователя, нежели пытаясь о чём-то умолчать.
--- На ферме, --- соврала она.
--- Угу, --- миролюбиво согласился Азот, не собираясь спорить.
--- Подстилка вэсэушная, --- раздался странный голос, словно подземный. Более того, с характерным тягучим южнорусским акцентом. Катя, вздрогнув, вытянула голову, пытаясь за спиной командира разглядеть "чудовище", которое впервые прокомментировало допрос, не отрываясь впрочем от наблюдения. Катя перевела взгляд на командира, ожидая, что он будет настаивать на ответе. Он же просто бесстрастно смотрел на неё. Хватило нескольких секунд, и Катя сдалась. Опустила глаза и, решив будь что будет, маленькая ложь потом может аукнуться ей стократно, пробормотала:
--- В борделе семь лет проработала.
Разведчик, дремавший у стены, многозначительно хмыкнул. Азот даже не моргнул.
--- Не смогла поступить, и уехала, одна девчонка позвала заработать на учёбу.
--- И как? --- иронично спросил Азот.
--- Никак.
--- Дальше что?
--- Вернулась в Харьков осенью, нашла работу, потом война. А в марте, когда к бабушке в Лиман приехала, так и осталась насовсем. Пока уже ваши не стали из города бежать. Пыталась уговорить бабушку уехать, но она не захотела. Сказала мне самой бежать. Пока я её уговаривала, все, кто хотел, уже выехали. Бабушка нашла карту старую дедову, мы посмотрели, что до Кременной меньше тридцати километров, и я пошла. Дошла до Заречного, увидела украинских, решила идти в обход. Потеряла телефон, а карта оказалась слишком старой. Или я такая тупая. На следующий день на меня вышли эти.
--- Они тебя заставили или ты сама пошла с ними?
Это был сложный вопрос. Кракеновцы же не наставляли на неё автомат, она сама фактически бросилась к ним на шею. Просто побоялась проверять, отпустили бы они её или нет. Страх --- это как? Добровольно или нет?
--- Сама, наверное, --- пожала она плечами. --- Профессия такая, --- мрачно съязвила она и с опасением посмотрела командиру в глаза. Правда, он стоял против света, глаз не было видно.
--- Слушай, Кать, --- вдруг заговорил разведчик у стены, --- обслужи по-быстрому, а? Уж несколько недель как-то случай не подворачивался, соскучился, знаешь...
--- Старк, а выговор за нарушение дисциплины на выходе тебе не выписать? --- язвительно ответил товарищу командир, прежде чем Катя успела понять, о чем ее спросили.
--- Азот, нам до заката еще тут сидеть, а я надолго ее не задержу, --- нахально, спокойно пытался уговорить командира Старк. Азот, словно засомневавшись, взглянул на девушку. Катерина, вздрогнув сначала от позывного, так созвучного с названием террористического вэсэушного образования "Азов", разбитого весной в Мариуполе, в каком-то оцепенении глядя на него, отрицательно едва заметно качала головой.
--- Девушка сказала "нет", вопрос закрыт, --- отрезал командир.
Старк вздохнул, едва слышно ответив "есть", прислонился к стене и снова задремал.
--- Если хочешь в туалет, сейчас самое время. Уединения предоставить не могу, но вот там недалеко есть закуток в окопе, --- сообщил ей Азот, показав рукой куда-то себе за спину. Катерина поспешно кивнула, воспользовалась его предложением. Хорошо что с утра ничего не успела съесть, обошлась парой глотков воды.
В закутке --- небольшом ответвлении полметра на метр --- в нескольких метрах от блиндажа уже воняло мочой, бывшие хозяева явно не хотели уходить далеко. Азот прошёл чуть дальше, встал на охрану. Да и "чудовище" так и не покинул своей позиции рядом со входом в укрытие.
Катерина вспомнила, что кракеновцы не заморачивались охраной в таких ситуациях. Хорошо, что жизнь давно отучила её от стыдливости.
Через минуту Азот проводил её обратно в блиндаж. Ещё метр окопа над блиндажом кто-то успел накрыть маскировочной сетью. Внутри блиндажа ласково мерцал огонек горелки, над ней стоял маленький котелок с водой. Рядом сидел на корточках, прижав автомат к груди как младенца, тот молодой парень, который был в рыбацком домике. Он стянул балаклаву ниже подбородка, на вид ему было лет двадцать пять. На плече его ярко виден был круглый шеврон с мультяшными Чипом и Дейлом в касках и надписью "слабоумие и отвага". Они почему-то были довольно популярны у российских военных, Катя и в Лимане таких несколько штук видела.
--- Привет, --- улыбнулся он ей. --- Щас чай сделаем, и тушенку с лапшой.
--- Я и Кобра на стрёме. Зёва, сменишь меня через полчаса.
--- Есть, командир, --- улыбнулся Зёва и глянул на часы на руке.
Вода закипела, зашёл с улицы "чудовище". Значит, это не он "Кобра", догадалась Катерина. Значит, их пятеро получается, как минимум. В блиндаже стало тесновато. Когда вошёл "чудовище", Зёва положил свой автомат рядом со Старком, протянул руку под потолок и выудил оттуда коробку с чаем и пару пакетиков с лапшой быстрого приготовления.
--- Это ваш блиндаж? --- спросила Катерина улыбчивого парня, устраиваясь, по примеру Старка, у стены, только у входа.
--- Нет, --- иронично улыбнулся Зёва, доставая уже из своего рюкзака небольшие алюминиевые кружки и ложки.
--- А... где?... --- она побоялась договорить.
--- Там, --- кивнул Зёва в сторону выхода. --- Все "двести".
--- Это вы их?
--- А кто ж ещё, --- внезапно вместо Зёвы ответил "чудовище" своим густым подземным басом. Он настолько сливался с полутьмой в блиндаже, что Катерина успела забыть про него. Она вздрогнула, подтянула колени к груди, обняла их руками, спрятала лицо. Зёве тоже стало как-то неловко. Молча он заварил четыре "чашки" чая, две отдал сотоварищам, третий протянул ей, четвёртый оставил себе.
--- Извини, сахара или сгущи нету.
--- Спасибо, --- она взяла горячий стакан. Старк и "чудовище", чтобы выпить чаю, откинули с лиц капюшоны своих костюмов. Старк был каким-то крайне несимпатичным, несимметричным. У него слишком выдавался вперед подбородок, нос был немного свернут в сторону, темные глаза были глубоко посажены, левый прищурен сильнее правого. А лица "чудовища" она так и не смогла рассмотреть.
--- Как тебя зовут? --- снова заговорил Зёва, вываливая обе пачки лапши в оставшуюся в котелке воду и вскрывая открывашкой из "мультитула" банки с тушенкой.
--- Катя, --- ответила она, осторожно дуя на горячий чай. Чай будет слишком крепким, в другое время она бы вытащила пакетик из кружки, но сейчас не хотела быть неблагодарной.
--- Ясно. А я Зёва. На самом деле Сёва, но поскольку я однажды прозевал весь наш сухпай, то теперь и зовут Зёва. И чтоб привить мне ответственность и чувство долга, доверили мне теперь стаканы и тушняк на всех носить.
Катерина улыбнулась в ответ. Зёва подошёл к ней и, как и командир чуть раньше, попытался оттереть подсохшую кровь с её волос и шеи влажными салфетками, поливая их иногда водой из бутылки.
--- А ты с "этими" давно уже? --- спросил Зёва Катю, закончив работу. У девушки пропала улыбка, она наклонилась над чаем, спрятавшись за влажными волосами, которые повисли сосульками.
Старк хмыкнул, а ответил снова "чудовище":
--- Подстилка она вэсэушная, принципиальная.
--- Уу-гу, --- издевательски протянул Старк, --- у русни в рот ни капли не возьмет, только у защитничков своих.
Зёва ошарашенно обернулся к товарищу. Он знал, конечно, что Старк тот ещё похабник, но всё равно такое было странно слышать.
--- Слушай, Кать, --- опять продолжил Старк. --- Ну давай сейчас, по-быстрому, пока командир не видит. Какая тебе разница --- одним больше, одним меньше.
Ей было стыдно, как же было ей стыдно...
--- Старк, ты охренел? --- вступился за неё Зёва.
--- А ты думаешь, они её силком заставили? Она сама сказала Азоту, что добровольно с ними пошла, к тому же в Чехии проституткой работала. Так чего ломаться-то? А, Кать? --- всё это Старк проговорил очень добродушно, не вставая со своего места. --- Я заплачу, как на базу вернемся. Тыщ десять дам. Могу даже двадцать.
Она не отвечала, медленно цедила горячий крепкий чай, надеясь, что при свидетелях Старк не станет к ней приставать.
Старк вздохнул и быстро допил свой чай.
--- Ну как знаешь. Если передумаешь, дай знать. Хотя мы твоих тут поперебили за пару дней десяток уже, тебе обидно за них, что ли?
Катерина не отвечала.
Старк опять вздохнул:
--- Ну и фиг с тобой, --- достал свою ложку, подсел к котелку и принялся хлебать.
--- Часовым оставить не забудь, --- мрачно сказал Зёва, наложил часть похлебки в банку из-под тушенки и протянул вместе с ложко-вилкой девушке. --- Тарелку не рискну дать, извини. У этих были тарелки, но фиг знает чем эти наркоманы болели. А ложка --- моя, запасная.
Катерина едва слышно прошептала "спасибо" и аккуратно взяла банку.
Как же ей было больно от обвинений Старка. Но что он сказал неправильно? Зачем было ломаться, действительно? Она просто в душе знала, что может отказаться, что не убьют, не заставят. Да, это был отказ из принципа. Но не потому, что так уж ей дороги были украинские военные. Российские военные были с некоторых пор её сердцу куда ближе. И именно потому и не хотела соглашаться на предложение Старка, помнила, с каким презрением в Лимане её обругали те двое, которым она предлагала себя.
"Чудовище" и Зёва ушли, но несмотря на наступившее уединение, Старк больше не предпринял попыток уговорить её. Он сидел в обнимку с автоматом, с прикрытыми глазами, но Катерина точно знала, что он как опытный разведчик чувствовал каждое её движение.
Через несколько минут в блиндаже появились Азот и Кобра. За спиной у Кобры был автомат, а в руке он нёс большую длинную винтовку, примерно как у "Чудовища", только цвет был зеленоватый, а не черный. Костюм маскировочный у Кобры был под фактуру осеннего листа, и закрывал только верхнюю часть его корпуса. Кобра и командир взяли оставшиеся ложки, спустили балаклавы с лиц, принимаясь за еду. Лицом Кобра был похож на бурята или якута, Катя не могла сказать точно. Ростом он был меньше остальных, но коренастый, плотный. Зёва тоже был невелик ростом, но стройный, как... берёза.
--- Ты поела? --- обратился к девушке Азот, прежде чем приступить к похлёбке. Она кивнула и протянула ему кружку, ложку и банку, послужившую тарелкой, впервые всмотревшись командиру группы в лицо. Симпатичный, даже без балаклавы, выделявшей лишь поразительные серые глаза. Темная щетина немного отросла, как и у всех них, кого она увидела без маски, но ещё недостаточно, чтоб назвать её бородой. Мужественный, честный, настоящий воин и защитник --- как жаль, что не её. Ему на вид было лет тридцать, у таких мужчин всегда есть жена и милая белокурая дочь где-нибудь в середине России.
Он достал влажные салфетки и принялся вытирать посуду --- её и свою, а потом и пустой котелок. Налил в него ещё воды из бутылки, поджег горелку.
--- Старк к тебе не приставал?
--- Нет, --- отрицательно покачала она головой.
--- Да врёт она, --- хмыкнул от своей стены Старк. --- Не то чтоб приставал, так, чуток поуговаривал. Но не согласилась. Принципы, видите ли.
--- Ясно, --- коротко бросил Азот. А Катерина не поняла, зачем Старк выдал себя. Наверное, чтобы её выставить лживой тварью. А если бы она сказала, то выглядела бы ябедой. --- Так, Катерина, рассказывай теперь всё, что слышала за четыре дня у этих.
--- Да я ничего и не слышала, --- растерялась она.
--- Слышала, просто сходу сложно вспомнить. Они все равно с кем-то переговаривались, куда-то направлялись. Куда-то каждый день ходили их разведчики. Тебе мелочь какая-то может показаться незначительной, а нам поможет.
Он помолчал, и Катерина молчала.
--- Если ты только хочешь помочь нам, а не им, --- с каким-то намёком сказал Азот. Он сидел перед ней на корточках, и внимательно смотрел ей в глаза. Он что, на пытки намекал?..
--- Понятно, --- с едва заметным разочарованием сказал он и отвернулся, чтобы выключить горелку и заварить чай. Было немного обидно, что рисковали жизнью ради упертой украинки. Протянул кружку Кобре, вторую Кате и взял себе третью.
Катя поняла, что ни на что он не намекал. Её вдруг накрыло, после всего. Они были глубоко в серой зоне, которую постепенно занимали отряды ВСУ, чуть ли не в тылу врага, до спасения было ещё далеко, смерть ходила рядом. Но с русскими разведчиками она была готова и умереть. Готова была на всё, чтобы они не погибли из-за неё, чтобы видели в ней человека, а не безмозглую подстилку, как с презрением называл её тот разведчик. Ну да, нельзя было сказать, чтоб она отличилась умом и сообразительностью, когда поехала в Чехию на заработки. Уж лучше бы отправилась в Россию маляром каким-нибудь. Но тогда, когда чуть ли не каждая вторая её знакомая не видела ничего зазорного в такой работе, она не могла и подумать, что это может ей аукнуться в будущем. Много проституток в Праге было именно из Украины. Что это за страна у неё была такая, сделавшая позорную профессию общепринятым согласием? И её прорвало. Она зарыдала, отвратительно всхлипывая, давясь соплями и слюной, завыла.
Азот подскочил к ней, обнял, крепко прижал её голову к своей груди. И это было не только утешение, но и попытка сделать её рыдания тише.
--- Тише, тише, Кать, --- командовал он шепотом, сильной рукой в перчатке прижимая её голову к себе. --- Нельзя плакать, услышат. Тщ.
Когда она услышала его слова, панически испугалась, проглотила громкий всхлип. Если из-за неё накроют всех... Но рыдания не прекращались, они рвались наружу помимо её воли. Катя каким-то чудом смогла не рыдать в голос, смогла кричать шепотом, хотя никогда не думала, что подобный фокус возможен. Азот гладил её по спутавшимся волосам.
--- Никто тебя не обидит, не бойся. Всё будет хорошо. Главное, до базы добраться.
--- Уу-гу, именно так, --- иронически подтвердил из угла, где устраивался поспать, Старк.
И это вдруг успокоило её. Неизвестно, будет ли всё хорошо. Но надо постараться, чтоб было.
И она начала рассказывать. Все те мелочи, которые так хотел услышать Азот, всё припомнила, что видела и слышала. Даже то, что и не знала. Она ведь всё время притворялась, пока была в лагере нациков кракеновских, она не могла себе позволить быть собой. Враньё отнимало все её силы. Но оказывается, она многое услышала, и сейчас слова лились из неё бурным потоком, бессвязным, торопливым. Разведчики внимательно слушали. Изредка уточняли какие-то вопросы.
--- А ещё они сказали, что в Харькове на "Коммунар" завтра приедут два "хаймарса" с ракетами, --- она аж замолчала, вдруг поняв всю ценность этой информации.
--- То есть, уже сегодня? --- переглянувшись со Старком, переспросил Азот.
--- Да... то есть... --- Катя попыталась сообразить, сколько времени прошло с тех пор, как она слышала эти слова. --- Вчера вечером сказал, перед сном уже. После сеанса связи.
--- "Старлинк", --- вспомнил Азот американскую систему связи, стоявшую в углу избушки. --- Какие-нибудь данные об атаке говорили? Где готовятся наступать?
--- Нет, говорили только, что скоро прибудут из Англии и Германии танки и обученные люди, и вот тогда в наступление пойдут.
Передавать, что кракеновцы собирались делать с "руснёй" и коллаборантами на вновь отбитых территориях, Катя не хотела. Не хотела вспоминать, как смеялась вместе с ними над ужасными картинами пыток и казней, которые они рисовали вслух.