Рейнольдс Родгер Александрович : другие произведения.

Назовите меня священником

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фантастический рассказ о мире далекого будущего, в котором топология пространства-времени эволюционировала так, что Вселенная стала твердой. А еще о маленьком наивном почитателе Великого Торквемады, о воине по имени Ричард, о пользе знания латинского языка, об электродах в голове, о гишпанских сапогах и прочих странноватых мелочах, в которых вырисовываются простые и вечные человеческие мотиваци. 2010 год.
  
  Назовите меня священником.
  
  
  - С добрым часом шестым, с днем Гонок, приобретайте последние места на Изумрудной Дуге, спешите, с добрым часом шестым, с днем Гонок...
  
  Утренняя рекламная болла - перламутровый шарик с горошину величиной - угнездилась в полусфере, венчавшей гибкий жгут электрода, торчавшего из лысого черепа господина Йокела Аутодафера.
  
  - ...приобретайте последние места...
  
  Господин Аутодафер недовольно подергал мясистым носом, выращенным специально, чтобы походить на героя древности - господина Торквемаду. Повинуясь мысленному импульсу отказа, болла отсоединилась и взмыла к потолку, к парящему десятку своих разноцветных подруг.
  
  Красная подсветка стен большой комнаты без окон постепенно сменялась на бледно-зеленую. Господин Аутодафер просыпался, его лицо приходило в движение. Шевелились безволосые надбровные дуги, причмокивали полные губы, растягивались бессмысленной улыбкой затекшие за ночь толстые щеки, и упругой глянцевой щеткой топорщились на голове жгутики электродов-приемников.
  
  Комната казалась почти пустой: узкая, покрытая черным бархатом кровать без ножек, на которой господин Аутодафер спал не раздеваясь, машинка для чистки сапог, небольшой гардероб-приемник и торчащая из стены пищевая трубка с гроздью игл. Две овальные двери вели в ванную и гараж. Отверстие в потолке, забранное крупной решеткой, предназначалось для болл. Мягкое зеркало устилало пол возле кровати, переходило на стену и занимало часть потолка. Боллы - рекламные, справочные, библиотечные и новостные, обычные звуковые и дорогие пик-шары для мозговых проекций объемных изображений, ожидающие разговоры и непрочитанные письма - множились отражениями до бесконечности, копошась где-то во тьме зазеркалья. А вдоль стен располагались узкие стеллажи с множеством полочек, на каждой из которых помещалась пара антикварных кожаных сапог. Господин Аутодафер всегда их надевал в дни, подобные сегодняшнему.
  
  Низкоприоритетная разговорная болла Сюзи-Каролины давно добивалась внимания господина Аутодафера и вот, наконец, розовый шарик упал в чашечку свободного электрода. Но он, не дав жене сказать ни слова, словно обрадовавшись хоть какому-то слушателю, плавно и размеренно произнес, тренируя древнюю латынь и новое, найденное вчера в библиотечном лингво-архиве слово:
  
  - Предстоящая мне сегодня процедура произведения ареста есть дело, не требующее промедления. Время начинать... э-э-э... рубикону.
  
  И отсоединился, проигнорировав ее начавшийся было крик. Раздраженно подергал носом. Все-таки ничтожная и мелкая женщина! Вместо туннельного дизайна, болтовни с подругами и непрерывных истерик занялась бы лучше древним языком. Одно хорошо, дизайн - занятие прибыльное. Хотя, конечно, несравнимое с разработкой о-джеров, на бессмертие дизайном никогда не заработать.
  
  Нервное возбуждение постепенно охватывало господина Аутодафера. Вот так же, наверное, когда-то невообразимо давно чувствовал себя и господин Торквемада, собираясь на арест или допрос. Введя в вены иглы пищевой трубки, господин Аутодафер с гордостью разглядывал свою коллекцию, он всегда любил это делать за завтраком. Хроники деяний господина великого инквизитора Торквемады сохранились отрывочно, и все больше в пересказах. Много лет господин Аутодафер собирал их по крупицам во всех известных болл-библиотеках Таннельверса, но доподлинно узнал только о любви этого выдающегося деятеля древней Земли к "гишпанским" сапогам. Коллекция господина Аутодафера насчитывала уже сто девяносто четыре пары кожаных сапог, на которых он собственноручно выжег латинское слово "гишпанский". Скорее всего, это слово обозначало название города, в котором жил Торквемада, но точной информации на этот счет господин Аутодафер пока еще не разыскал.
  
  Он вошел в гараж. Отъехала вбок дверца одноместной гравикапсулы. Кресло охватило грузное тело господина Аутодафера. Гравикапсула поднялась над полом, выскользнула в открывшиеся воротца. Стремительно запетлял вверх и вниз узкий туннель и вывел в туннель несравненно более широкий, в Первый Тьюбдаун, испещренный бесчисленным множеством точек-входов в другие туннели. Гравикапсула заняла одну из сотен линий на оси Первого Тьюбдауна и развила сверхзвуковую скорость. Всего час - и тщательно подготовленный арест будет, наконец, произведен. Точно, четко, красиво, эффектно. Аккуратно перед самыми Гонками: не раньше, чтобы не спугнуть заговорщиков, и не позже, чтобы не дать свершиться непоправимому.
  
  Словно бы по наитию господин Аутодафер скосил глаза вниз. Так и есть! Он забыл надеть сапоги! Господин Аутодафер вздохнул, привычно расслабился и... Надев желтые кожаные сапоги, он вошел в гараж. Отъехала вбок дверца одноместной гравикапсулы. Кресло охватило грузное тело господина Аутодафера. Гравикапсула поднялась над полом, выскользнула в открывшиеся воротца. Где-то в таком близком, но теперь уже навсегда недостижимом мире другой господин Аутодафер мчался на работу в одних носках. Но ему, господину Аутодаферу теперешнему, это было глубоко безразлично. Две истории разошлись навсегда. Позволяющие менять не слишком далекое прошлое о-джеры, доступные каждому состоятельному жителю Таннельверса, порождали новые миры. Каждый день, каждый час, каждую минуту таких миров становилось все больше и больше. Каждый состоятельный житель Таннельверса мог избавить себя от болезней и несчастных случаев, от нежелательных встреч и неприятных дел. Мог повторять, раз за разом, но каждый раз немного иначе, все счастливые моменты своей жизни.
  
  Первый Тьюбдаун ручейком влился в русло Изумрудной Дуги. "Стань независимым от своего прошлого, - шептала рекламная болла, - измени себе прошлое, приобретя новую модель о-джера, только с нами отправляйся на три часа назад по цене одного. Давай! Прошлое поменяй!". Для пассажирских гравикапсул, движущихся в центральном потоке, цилиндрические стены Дуги были где-то в невообразимой дали - на них черными точками передвигались гигантские платформы машин технического обслуживания. Дуга обладала настолько большим радиусом кривизны, что на многие дни езды представлялась совершенно прямой. Счетное множество Тьюбдаунов расходились от Изумрудной Дуги как ветки от древесного ствола. Они все именовались по номерам - ведь количество цифр, в отличие от количества осмысленных слов, неограниченно, как неограниченно количество туннелей Таннельверса.
  
  Сегодня движение по Изумрудной Дуге перекроют на период Гонок, проходивших раз в пятьдесят лет. Разгоняясь по Изумрудной Дуге до субсветовой скорости, тысячи гонщиков веером рассыплются по узким боковым туннелям гигантского лабиринта Кон-Карусели, изменяя ее гравитационный потенциал энергией своих гравикапсул. Победа в Гонках - функция управления изменчивой структурой лабиринта. Кон-Карусель подобна древесной корневой системе - когда-то, повинуясь естественным законам пространства-времени, из нее под воздействием спонтанно возникших гравитационных полей выросла и Изумрудная Дуга, и вся гравитационно-неоднородная система туннелей Таннельверса.
  
  Долгие кропотливые изыскания господина Аутодафера обнаружили среди гонщиков заговор, грозящий разрушить Кон-Карусель. Сегодня эти еретики, жаждущие обнаружить пустое пространство вне великого и вечного Таннельверса, будут арестованы. И наказаны.
  
  Гравикапсула господина Аутодафера свернула с Изумрудной Дуги во Второй Тьюбдаун в тот самый момент, когда его свод рухнул. Автоматически сработавший о-джер перенес гравикапсулу на несколько минут назад, но все попытки использовать объездные пути завершались неизменным обвалом. Сведя гравикапсулу на периферию очередного туннеля, господин Аутодафер задумчиво смотрел сквозь стекло на валяющиеся повсюду искореженные машины. Вот из одной, с трудом подтягиваясь на дрожащих окровавленных руках, выбрался человек, вместо обеих ног за ним тянулся багровый шлейф. "Опаздываю, - озабоченно подумал господин Аутодафер, - попробовать, что ли, галерею Десятого Тьюбдауна..." Человек без ног несколько раз дернулся и затих. "Болит голова? Тяжесть в ногах? Давай, прошлое поменяй, вернись ко мне сильным, любимый..." - томно пропела рекламная болла.
  
  - Час девятый, - мелодично сообщила впорхнувшая перламутровая болла, и тут же в чашечке соседнего электрода щелкнула срочная правительственная.
  
  "Господин Аутодафер?"
  
  "Да?"
  
  "Это Гугон, Гугон Изувака, министр архитектуры и связи".
  
  Господин Аутодафер несколько секунд непонимающе смотрел прямо перед собой. Все его мысли сосредоточились на дороге, на предстоящем аресте...
  
  "Да, Гугон, - рассеянно отозвался он, склонив голову на бок, - давно не виделись".
  
  "Прошу немедленно прибыть ко мне".
  
  Аутодафер пожевал губами, вздохнул.
  
  "Ты всегда начинаешь так официально, когда тебе что сильно нужно от меня. Но не сейчас, Гугон! Гонки начинаются через несколько часов, и ты, думаю, знаешь мою обязанность..."
  
  "Придется рискнуть, Йокел. Как ты говорил еще в Математической Семинарии, в текущий момент времени верна гипотеза, при которой событие "А" статистически незначимо".
  
  "Обвал квадратной астрономической единицы площади Кон-Карусели - это статистически незначимое событие, Гугон!?"
  
  "Ответ такой: боюсь, что да".
  
  ...
  
  - Час десятый!
  
  Создатель фундаментального подпространства для перемещения болл господин Изувака, блестящий эрудит и талантливый оратор, как и почти все в министерстве, принадлежал к "отказавшимся от лица". Его гладкая безволосая голова, лишенная рта, носа, глаз и ушей, была равномерно покрыта электродами-приемниками. Облачко черных с изумрудным отливом болл срочных сообщений, а также боллы, заменяющие глаза и уши, постоянно кружили над ним.
  
   "Сейчас, сейчас, Йокел, будут тебе детали, - Изувака непрерывно переплетал очень длинные тонкие пальцы, унизанные кольцами с драгоценными камнями. Он был невысок, едва доставал до пояса господину Аутодаферу. Его голос как обычно передавался маленькой звуковой боллой, - слишком, слишком состоятельны стали наши граждане, Йокел. И о-джеры применяют там, где можно и вполне обойтись - надела, скажем, не обделенная мужниными средствами пикантная барышня ботиночки не те, так щелк и назад, поменять..."
  
  - Давай ближе к делу, Гугон, - несколько поспешно перебил министра господин Аутодафер.
  
   "Знаешь, какой избыток пространства порождают хотя бы всего лишь за один день наши граждане своими неустанными мелочными переходиками в прошлое?"
  
  - Я этим не занимаюсь, Гугон, - господин Аутодафер склонил на бок голову и поджал пухлые губы.
  
  "Вот, вот, никто этим не занимается. А я вот занялся, когда десяток Тьюбдаунов превратились в завалы камней и железа, причем везде, во всех о-джер-мирах одновременно. А ответ такой: возникает и растет новое, "странное" пространство, Йокел. Оно есть сосредоточие избытка энергии, которая уже потратилась и ежесекундно тратится на переходы в прошлое. Не вдаваясь в формулы, это такой своеобразный пространственный аналог дефекта масс в ядерной физике... Понятно, что переходы в прошлое на неделю и больше очень дороги, но вот скачки на несколько часов оказываются, к несчастью, доступны очень многим. Совсем недавно выяснилось, что "странное" экспоненциально ширится, словно живая тягучая паутина, - пощелкал в воздухе пальцами господин Изувака, - или, скорее, как динамичный каркас полых труб, на котором крепится весь наш множественный о-джер-мир. Крепится и рушится, стоит только этому "каркасу" потерять устойчивость! Такая-то вот, если хочешь, неожиданно проявившая себя расплата за работу о-джеров, за изобретение потенциального бессмертия, Йокел".
  
  - Не хочу, - буркнул Аутодафер, - "Странное" - что это еще за термин?
  
  Изувака засмеялся, разумеется, молча, только на его голове затряслись жгуты электродов и задергались полные плечики.
  
  "Странное потому, что условия его стабилизации более чем странные".
  
  Господин Аутодафер раздраженно подергал носом. Его звал азарт ареста, кожаные сапоги, мысленный диалог с господином Торквемадой...
  
  - Я не понимаю. Послушай, Гугон, Гонки...
  
  "Это ты послушай меня, Йокел! Точнее, посмотри, а не послушай, это надо видеть своими глазами".
  
  По периметру широкого круглого кабинета Изуваки шел ряд дверец в подпространство болл и в его технические области. Министр подвел господина Аутодафера к одной из дверец, с красной меткой.
  
  "Странное" частично разорвало техническую область подпространства болл, так что теперь на... это можно взглянуть, - сказал он, возясь с ключом, - Только осторожно, Йокел. О-джеры в "странном" не действуют. Через три минуты я тебя оттуда выпущу".
  
  Господин Аутодафер непонимающе дернул плечом и, стремясь быстрее избавиться от всей этой непонятной и не имеющей отношения к его работе истории, без колебаний шагнул вперед.
  
  - Дя-а-и-инька-а!!! Мне больно-о!!! Пожа-а-алуйста!!! - надрывался в крике мальчишеский голос. В неровном свете странных, словно живых, рыжих светильников к ногам господина Аутодафера прижимался дрожащий комок грязного тряпья.
  
  - Я скажу, я скажу, я скажу...
  
  Комок задергался, завозился, осел. Мальчик - а это действительно был ребенок лет около семи - припал губами к сапогам господина Аутодафера.
  
  - Святой отец, милосердия, святой отец! - донесся женский полу-стон откуда-то сбоку. Там тоже завозились, звякнули цепи.
  
  -... и черного кота, - медленно пробубнил сидевший за высоким столом блеклый человек, скрипя пером по бумаге. И выжидательно и преданно поднял печальные глаза-блюдца на господина Аутодафера.
  
  Слов мальчика и женщины господин Аутодафер не понял, но вот последние слова разобрал вполне. "Латынь! - умилился Аутодафер, - пусть и искаженная, но средневековая латынь!" Приосанившись, он плавно и размеренно произнес:
  
  - Здравствуйте, добрые средневековые люди!
  
  Человек за столом замер, выпучив свои и без того большие глаза. Примолкли и мальчик с женщиной.
  
  - Славен будь Христос триедин! - уверенно продолжил господин Аутодафер.
  
  Звякнули цепи, еще и еще. Светильники замерли, точно замороженные. Человек за столом, как-то странно склонив голову на бок, начал писать, елозя, разрывая пером бумагу и стол, сполз на пол, распластался по стене, пополз к потолку... Мальчик расплылся темной слизью по полу... Невыносимо оглушительно гремели и гремели цепи... И падал потолок...
  
  "Поздравляю, Йокел, ты продержался в этом сегменте "странного" дольше других. Понял их. Смог заговорить. Мальчик?"
  
  - Мальчик, - с ноткой восторженного ошеломления отозвался господин Аутодафер, сидя на полу перед закрытой дверцей. Потряс головой, - что это...
  
  "Странное" стабилизируется... словом, Йокел! Причем словом не любым, а правильным. Если слова неверны, "странное" коллапсирует и этим разрушает очередную опору уже пространства нашего... Нам тебя надо, Йокел! - Изувака с чувством приложил руки к груди, - Никто из моих сотрудников не говорит на латыни, не знает обычаев. Я всего вот несколько слов знаю... Волей теории вероятностей, "странное"... гм... стилизовалось под это, как ты его называешь, "средневековье", ну, древнее земное средневековье".
  
  - Почему?
  
  "Ответ такой. Количество типов пространств вообще ограничено. Кроме того, "странное" могло существовать в непроявленном виде очень давно, еще со времен этого самого средневековья и просто законсервировалось... ну ты понимаешь, - Изувака помолчал и добавили, словно бы собирая все свои мысли сразу, - Второй Тьюбдаун рухнул, когда мой сотрудник был поставлен перед необходимостью чтения "проповеди", и, естественно, не преуспел. Он погиб вместе с сколлапсированным сегментом, лишенный возможности применить свой о-джер... И тогда я понял, что нам нужен ты".
  
  - Хочешь, чтобы я сказал правильные слова? - восхитительное чувство того, что он только что был почти самим Торквемадой, завладевало господином Аутодафером все больше и больше. Он гордо оглядел свои желтые кожаные "гишпанские" сапоги.
  
  "Нужны слова, Йокел, правильные слова! Я знал, что тебе придется это дело по душе. Ответ такой: разумеется, нет".
  
  - Что нет? Как нет? Не я? - господин Аутодафер был сильно задет.
  
  "Йокел, ну разве ты сможешь прочитать "проповедь"? Разве сможешь отстоять себя в "средневековом диспуте"? Нет".
  
  - Тогда что ты от меня хочешь, в конце концов!?
  
  "Ты проводишь в "странное" того, кто сможет. И доступно объяснишь постановку задачи".
  
  - Кого, Гугон? Откуда!?
  
  "Разумеется, из эпохи твоего Торквемады. Ты единственный, кто может помочь моим людям настроить о-джер-Портал на процедуру Изъятия именно из нужной нам теперь эпохи. Сейчас, когда начинаются Гонки, в общественных местах как обычно запрещены скачки в прошлое, только по специальным разрешениям. Таннельверсские попрыгунчики слегка поостынут, о-джеры выключат и энергии Портала хватит на полноценное Изъятие из мира древней Земли. Я рассчитал".
  
  - А с чего ты взял, Гугон, что в сегментах "странного" реализуется именно то самое средневековье? - спросил господин Аутодафер лишь бы спросить что-нибудь. За долгие годы он как-то свыкся с мыслью, что есть господин Торквемада и есть он, Йокел Аутодафер, которые разбираются в древнем земном средневековье лучше кого бы то ни было. Ему была неприятна мысль, что их гармоничный диалог может быть нарушен.
  
  "Ответ такой: Земля, в ту далекую эпоху, когда еще существовала и Земля, и планеты, и Солнце, и звезды, и вообще космическое пустое пространство... Не смотри на меня так! Я просто констатирую факт, а не собираюсь распространять эту идею среди нашего прыгучего населения... Так вот, тогда еще не существовало о-джеров, и наш мир обладал всего лишь одной историей, в частности, одним средневековьем. Так что ничего другого в принципе образоваться и не могло. Мы имеем средневековье, немного, правда, искаженное структурными разрушениями... А стабильность его, видимо, есть идеализированная функция его сущности, то есть, собственно, слова. Ну, да не мне тебе объяснять, какое важное значение имело слово в те времена".
  
  - Час одиннадцатый!
  
  Пол слегка задрожал, вибрация усилилась, оделась нарастающим низким гулом, который постепенно затихал, но все-таки теплился где-то на грани слышимости. Гонки начались. И господин Аутодафер уже не мог ничего изменить... Вдруг в приемник господина Аутодафера сильно ударила болла жены, заставив его покачнуться.
  
  "Йокел! Скажи мне! Он жив!? Наш мальчик жив!?..."
  
  Резким движением головы он вытряхнул розовый шарик. Не до нее!
  
  - Ну, тогда тебе нужен доминиканец, Гугон, - сухо сказал Аутодафер.
  
  "Божья собака? - подумав, удивленно спросил Изувака, - зачем мне собака?"
  
  - Нет, это человек, священник, который в состоянии делать все то, что ты перечислял, Гугон... Гугон, а почему они не обратили внимания...
  
  Господин Аутодафер коснулся ладонью чашечек своих электродов.
  
  "По всей видимости, они воспринимают попавших к ним людей нашего пространства немного иначе, больше как-то словами, что ли... Мальчик, мальчик... К слову, Йокел, с помощью о-джеров мы раз за разом возвращались в ту сценку, мы пытались обойтись молчаливыми пытками мальчика, сдиранием кожи и все такое, да увы, этого оказалось недостаточно, слова все-таки нужны".
  
  - С пяток.
  
  "Что?"
  
  - Кожу надо начинать сдирать с пяток.
  
  "Ну разумеется".
  
  ...
  
  - ...он предал! Его три сотни не придут на помощь! Осталось всего человек двадцать защитников замка! Двадцать человек! А у этих наемников четыре осадные машины!...
  
  Из окна послышался гулкий взрыв. Потом еще и еще. Молчаливый Чен, верный слуга миссионера, сделал почти невозможное.
  
  - Теперь уже одна, Грольд.
  
  Человек, стоявший на коленях перед распростертым телом, поднял голову. Укрыл мертвого своим плащом и встал на ноги. Обернулся к замершему у дверей каминного зала начальнику замковой стражи. Усмехнулся.
  
  - Не суетись, Грольд. Теперь главное - удержать ворота.
  
  Наклонившись, легко поднял с пола двуручный меч. Солнечные лучи блеснули на оскаленной морде волка, искусно выгравированной на кирасе, поверх которой висел на цепи тяжелый крест. Вслед за солнечным лучом из узкого окошка метнулся арбалетный болт и врезался в стену.
  
  - С нами Бог! - обладатель кирасы отряхнул осыпавшие его каменные крошки.
  
  И мир погас.
  
  ...Господин Аутодафер удовлетворенно разглядывал одежду лежавшего без сознания на полу около Портала человека. В уходящем в темнеющую зеркальную высь зеленоватом колодце генератора энергии о-джеров таяли очертания каминного зала. Все-таки приятно видеть кого-то "оттуда"! Может быть, он видел самого Торквемаду!
  
  "То, что надо, Йокел?"
  
  - Именно, именно! Видишь, у него крест, Гугон? Это священник. Видишь изображение собачьей головы? Это доминиканец! Только вот зачем ты его так изувечил, Гугон?
  
  "Славно, славно, Йокел... Что? Ну, практики маловато. Живой же".
  
  Изувака пошевелил пальцами, и лежащего человека окружил рой гравитационных болл, управляемых перстнями. Они вздернули его на ноги, стиснули голову силовым обручем, приводя в сознание. Человек медленно открыл глаза, его ресницы и волосы слиплись от подсыхающей крови.
  
  - Ты в аду, червь! - разнесся усиленный звуковыми боллами голос господина Аутодафера. Свою речь он, облепленный библиотечными боллами, с любовью сочинял почти три дня, которые благодаря дорогим о-джерам Изуваки сократились до десяти минут. Эти же дни он тщательно вникал в архитектуру "странного". Все, кроме желания вновь попасть в эпоху великого Торквемады, как-то ушло на второй план.
  
  Освобожденный от поля человек пригнулся, словно от удара, его расширенные от ужаса глаза вглядывались в Аутодафера и Изуваку; судя по выражению лица, он не понимал обращенных к нему слов.
  
  "Твоя божья собака по латыни-то понимает, Йокел?"
  
  - Должен... Сейчас, шок пройдет... Ты мертв! - проревел Аутодафер, - Но ты был храбр и...э-э-э...э-э-э... благочестивен при жизни, а потому мы даруем тебе надежду. Нам нужен священник и никто кроме него! Выполнишь наше поручение - вернешься в свою жизнь, в свой мир. Не выполнишь - умрешь в аду. Это говорю тебе я - бес, демон и правая главная ладонь Сатаны!
  
  Угрожающие слова звучали, а ошеломление и страх постепенно угасали в глазах человека, уступая место совсем иным чувствам... Господин Аутодафер готов был поклясться, что одним из них промелькнула ирония! Человек прищурился, из-под длинных спутанных волос внимательно разглядывая снующий около головы Изуваки рой черных с изумрудным отливом болл. Раздул ноздри, потянув носом воздух.
  
  "Ты погляди на него, Йокел! Принюхивается, точно зверь! Он начал понимать хоть что-то из того, что ты ему сказал?"
  
   - Думаю, уже да, Гугон... Ты понял меня, священник?
  
  Человек помедлил секунду и медленно кивнул головой.
  
  "Пусть скажет!"
  
  - Отвечай, червь, ты меня понял?
  
  Изувака снова шевельнул пальцем, и грудь человека сдавило силовое поле. Склонив набок голову, господин Аутодафер несколько минут наблюдал, как побледневший от боли пленник молча пытался вырваться.
  
  - Ты ему два, нет, три ребра сломал, Гугон. А он у нас в одном экземпляре.
  
  "А, да, да... Да, извини. Но пусть не молчит. И пусть имя свое скажет".
  
  - Спрашиваю последний раз, ты понял меня? И назови свое имя!
  
  - Понял, - сплюнув кровь, хрипло ответил человек. И добавил еще несколько слов.
  
  "Что он сказал?"
  
  - Я не все разобрал... Ну, в общем, сказал, что нам, собакам, имя не назовет.
  
  "Неправда! Слово "собака" он не говорил!"
  
  - Ну, - нехотя отозвался Аутодафер, поджав пухлые губы, - в латинском языке есть много разных слов про собак...
  
  "Ладно, Йокел, время теперь, увы, не ждет. Забирай его, замени сломанные кости, одень во что-нибудь, накорми, разъясни задачу и приступайте как можно скорее. Пока мы тут беседовали - схлопнулось еще несколько сегментов "странного", от чего полностью разрушился Шестой Тьюбдаун! И убери отсюда гнутую арматуру нашего гостя, она мне поле наводит".
  
  - Как долго будет держаться открытым проход Портала, Гугон?
  
  "Зачем? Он уж закрылся".
  
  - Так мы не вернем священника обратно?
  
  "Ответ такой: зачем тратить зря столько энергии? Разумеется, нет. Да, и вот еще что, в "странном" найди сегмент поближе к сфере Иакова. Ты ведь ознакомился с материалами по "странному"? Это его узловая точка".
  
  ...
  
  Ветер хаотично шевелит полупрозрачную траву, то в одну сторону, то в другую, то во все сразу. Они там, где царит слово, где материя - лишь тень произносимых фраз. Повсюду бледная трава, кое-где как будто сливающаяся с акварельными разводами сероватого неба...
  
  Аутодаферу трава доходила почти до подбородка, священнику - до пояса. В этом сегменте "странного" не слышны даже Гонки. И так же далеко от них были теперь и мысли Аутодафера. Небо становилось совсем чуть-чуть холодно голубым. Не смотря на кажущуюся легкость, это пространство являлось сосредоточием сильнейших полей замысловатых конфигураций, по уровню удерживаемой энергии не уступающим гравитационным аномалиям самой Кон-Карусели.
  
  Пленник шел в стороне. Он был в просторном балахоне черного бархата с широкими короткими рукавами - это все, что удалось сделать на скорую руку из покрывала Аутодафера с помощью гардероба-приемника. Штаны и сапоги оставили старые, поскольку замены нужного размера не нашлось. Сгибы локтей человека покрывали многочисленные кровоподтеки - он с трудом смог воспользоваться пищевыми иглами. На шее - прилаженное Изувакой кольцо автономного силового генератора, которое Аутодафер мог активизировать в любой момент. С тех пор, как гость поступил в распоряжение Аутодафера, он почти всегда хранил угрюмое молчание. После неоднократного применения ошейника, он стал чуть более разговорчив - в основном коротко обозначал, что понимает пространные объяснения своего проводника. Только однажды задал вопрос и сам:
  
  - Всегда живете под землей?
  
  - У нас не существует понятия "под землей", потому что нет понятия "над землей", нет пустого пространства, а кто полагает иначе - тот еретик, - тут же разразился тирадой на латыни господин Аутодафер, - Все есть Таннельверс, бескрайний и безграничный. Ты понял, червь?
  
  - Я понял, - на скулах человека заходили желваки: все высказывания Аутодафера оканчивались одинаковым кратким вопросом.
  
  - Не думаю, чтобы ты это понял. Просто запомни как данность. Твой мир остался в прошлом. Наш мир - это то, что станет с твоим миром через тысячи лет. Наш мир - это твой ад, - счел нужным для точности понимания добавить Аутодафер. Суетливая говорливость пришла к нему вместе с нервным напряжением. "Гость полагает, что именно в аду и находится, на большее ограниченной средневековой фантазии не хватит, а стало быть, не надо вводить ее в искушение и ненужное смущение. Нет, не в аду, ведь ад у этих людей должен быть под землей... Или нет?... Не помню... А может, этот человек мнит себя находящимся в волшебной стране гоблинов и маленьких фей, если это не противоречит теоремам доминиканцев... ну, которые они учат в своих семинариях..."
  
  Краем глаза пленник поймал брошенный на него взгляд, и его лицо приняло невозмутимое выражение. Непринужденно заскользив ладонью по дымчато-акварельной траве, он негромко запел:
  
  - Все, что было, все, что мило - все давным-давно уплыло. Все, что пело, что горело - все давным-давно истлело...
  
  Голос низкий, звучный. А такого тембра Аутодафер мог добиться только сложной системой аудио-боллл.
  
  Задумавшись, он как-то не заметил, что они вот уже некоторое время идут в окружении все прибывающих людей с волосами на голове. Люди тихонько бормотали, что-то монотонно бубнили, хныкали, что-то просили. Худые руки принялись хватать Аутодафера за одежду. Поежившись, он отстранился. Без о-джера он чувствовал себя неуютно. Голова немного кружилась, ему постоянно хотелось лечь, лечь в траву, прижаться к земле под этим пугающе высоким небом.
  
  - Червь, - постаравшись, чтобы это прозвучало решительно, сказал Аутодафер, - ты понял, что нужно делать? Вести себя как обычно, как принято на проповеди, при молитве, во время...
  
  - Я понял! - рявкнул пленник, - Заткнись же ты наконец!
  
  Трава внезапно кончилась, словно бы окончательно слилась с небом. Толпа окружила их плотным кольцом. Это были бледные, исхудавшие и абсолютно голые люди - мужчины, женщины, дети. На их лицах вместо глаз чернели ямы, их носы и рты были словно заклеены синеватой кожей.
  
  - Благослови, Господи, начинаемое дело и помоги мне, ничтожному, благополучно завершить его при содействии Твоей благодати, - оглядываясь, приглушенно забормотал спутник Аутодафера, облизнув губы, - Тебе посвящаю все мои труды и старания, чтобы они послужили для блага... И вранье мое бесстыдное прости мне, Господи!
  
  - Нам страшно... страшно... страшно... святые отцы, - зашелестели голоса.
  
  - Отчего вам страшно, дети мои? - спросил человек.
  
  - Мы боимся заплутать в темноте, отче. Много лет мы блуждаем в лабиринте коридоров и туннелей, мы не видим живого света... Мы обречены на мучительное бессмертие, мы раз за разом проходим одни и те же дороги, одно и то же время, одни и те же события... Помоги нам, иначе... иначе, отче, ты навсегда останешься с нами!
  
  Аутодафер понимал все меньше и меньше, его знаний не хватало, чтобы следить за словами своего пленника, чтобы вникать в них. Ему мучительно хотелось быть сопричастным происходящему! Но размышляя над одной услышанной фразой, он упускал десять следующих. А толпа то волновалась, то замирала, то спорила, то соглашалась. Слова лились и лились, и трава качалась им в такт. Аутодафер тоже что-то бормотал, что-то выкрикивал, раскачивался, притоптывал ногой, и вот ему стало казаться, что это он, он повелевает своим словом этой огромной толпой людей.
  
  - ...если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной! - выкрикнул спутник Аутодафера.
  
  - ...Господня земля и что наполняет ее, Вселенная и все живущее в ней, - вторили ему, - ибо Он основал ее на морях и на реках утвердил ее...
  
  - Вы найдете то, что ищите, Господь не оставит вас, он вернет вам мир, что вы во грехе потеряли!
  
  Золотистое сияние заволакивало толпу, голоса стихали и вот пропали совсем. Пропали и люди. И небо, и земля приобрели нежно персиковый цвет. А прямо перед господином Аутодафером все отчетливее проступала ажурная сфера, точно сотканная из несчетного числа нитей. Сфера Иакова.
  
  - Сейчас Гугон зафиксирует параметры, - забормотал Аутодафер, не замечая, как внимательно слушает его пленник, - что ты так удачно получил... Нет, что мы... Нет! Что я, я получил! - вдруг сорвавшись на писк, выкрикнул он, отчетливо осознавая лживость собственных последних слов, и забормотал, забормотал дальше, дрожа как в лихорадке, - А потом Гугон просто введет эти параметры в сферу Иакова, чтобы все остальные части "странного" приобрели устойчивость, точно так же, по образу и подобию. Смотри, червь, хоть и не понимаешь ты ничего - эти вот нити, скрепленные узлом в центре, есть не что иное, как управляющие элементы всех частей "странного". А потом Гугон - для тебя, червь, господин министр - заберет нас отсюда. И наш Таннельверс будет вечен и нерушим!... О, велика мощь слова, и праведной молитвы!... Скажи мне, священник... скажи, - у Аутодафера вдруг свело сладким спазмом горло, но дольше оттягивать мучавший его вопрос он не мог, - скажи, ведь я похож сейчас на... господина Торквемаду?
  
  - Что?
  
  - Я похож на господина Торквемаду?
  
  - На кого!?
  
  - На великого Торквемаду, идиот!!!
  
  Пленник расхохотался. Наконец, под насупленным взглядом Аутодафера, давясь от смеха, он ответил:
  
  - Ага. Как ежик на мою задницу.
  
  - Да как ты... - голос Аутодафера задрожал. Оскорбительные слова пленника словно бы подвели последнюю черту в тех сомнениях, которых всегда так тщательно избегал Аутодафер. Но он знал, он всегда знал и сам, что ему, Йокелу Аутодаферу, никогда не понять и не приблизится мыслями к рожденному под бескрайним звездным небом. Все что он мог, так это собирать никому не нужные старые сапоги, старые кожаные "гишпанские" сапоги...
  
  Все еще усмехаясь, человек отвернулся от побледневшего Аутодафера и, прищурившись, внимательно разглядывал изящный нитяной шар. И вдруг, нагнувшись, выдернул из-за голенища сапога короткий нож.
  
  - Ты... - слова еще не пришедшего в себя Аутодафера застряли в горле, он понял, что собирается сделать пленник и трясущимися руками пытался нажать кнопку активации гравитационного ошейника.
  
  Нож легко вспорол нити и также легко врубился в узел. Натянутые нити со звоном лопнули, гравитационные поля этого сегмента "странного" - а где-то и многих многих других! - развернулись, подобно туго скрученным пружинам, и персиковое небо стремительно понеслось куда-то вверх...
  
  Одновременно с пришедшей извне командой возвращения Аутодафер все-таки нажал на кнопку, но поздно - под действием искаженного переходом потенциала тонко настроенный ошейник не сжал шею пленника, а разлетелся на куски.
  
  ...О-джер-Портал трясся, захлебываясь от нарастающего прилива энергии разорванного "странного". Не причиняя вреда людям, ее направленные силовые линии, словно магнитные тараны в железные ворота, обрушились на гравитационные генераторы, искажая, умножая или уничтожая их поля. Гравитационный хаос расшвыривал теряющие ориентацию боллы. А в зеленоватом колодце Портала, с жадным ревом поглощающего энергию, снова возник каминный зал неизвестного средневекового города далекого прошлого Земли. Врывающиеся в колодец неуправляемые боллы бледнели и исчезали, чтобы в тот же миг мертвыми шариками покатиться по гладким плитам замкового зала...
  
  "... боллы не работают, связь нарушена, и... о-джеры тоже... Как в твоем дерьмовом средневековье!!!", - голос Изуваки, доносимый до Аутодафера звуковой боллой, шипел и прерывался. И вот пропал совсем. Неслышимый больше, лишенный и глаз, и ушей, Изувака беспомощно шевелил пальцами, растерянно остановившись около Аутодафера.
  
  Бывший пленник заворожено смотрел на тот далекий родной мир, с которым он уж давно распрощался. Надежда осветила его угрюмое лицо. Аутодафер наблюдал за ним, наслаждался этой надеждой, следил за ним, как за насекомым, точно примериваясь размазать по полу.
  
  - Как договаривались, - злобно прошипел Аутодафер, вдруг схватив в свои ладони беспомощные ручки вцепившегося в него Изуваки и быстро пробегая пальцами по драгоценным камням перстней министра. Свечение колодца меняло цвет на темно-синий...
  
  Человек прищурился.
  
  - Ну-ка, дружок, - наклонившись, он как котенка вырвал из рук Аутодафера Изуваку, оставив горсть перстней у того в ладони, - загляни туда первым!
  
  И швырнул министра в колодец. Наскоро настроенная Аутодафером однократная гравитационная аномалия разорвала Гугона кровавым фонтаном.
  
  - А теперь попробуй ты, - Аутодафер не успел опомниться, как его голова оказалась всунутой в колодец. Он зажмурился, но не от страха, а от невероятной досады! Его отшвырнули назад, и он кубарем покатился по полу.
  
  - Эй ты, правая главная ладонь Сатаны, - рыкнул бывший пленник, шагнув в колодец, - меня зовут Ричард, понял?
  
  Его высокая фигура таяла, блекла...
  
  Аутодафер как безумный ползал по полу, собирая рассыпавшиеся кольца министра. Все равно конец, все равно!... Все равно!... Но и этот, этот пусть получит свое! А нужен-то, нужен всего пустяк, просто немного подвернуть ту башню с тем чертовым каминным залом, совсем чуть-чуть, чтобы в этот раз арбалетный болт не прошел мимо! Всего-то точечное изменение прошлого, он, Аутодафер, изменит только один маленький пустячок, сейчас, разобраться бы до конца с настройками, не ошибиться бы... Мысли метались беспорядочно и так же беспорядочно мелькали пальцы Аутодафера. "Дава-а-ай, прошлое поменя-ай!"
  
  - ...сын мой, не дай врагу захватить крепость...
  
  Последним усилием смертельно раненый священник надел на шею скорбно склонившемуся перед ним человеку свой крест. Его смуглое, загоревшее от странствий в далеких южных странах лицо становилось землисто-серым.
  
  - Господин барон, господин барон, граф не предатель! Его три сотни идут на помощь! Но у нас осталось всего человек двадцать! Двадцать человек! А у этих наемников две осадные машины!...
  
  Из окна послышался гулкий взрыв. И еще. Слуга гостя-миссионера свое дело знал.
  
  Стоявший на коленях перед распростертым телом хозяин замка поднял голову. Укрыл мертвого священника своим плащом и встал на ноги. Обернулся к замершему у дверей каминного зала начальнику замковой стражи. Усмехнулся.
  
  - Не суетись, Грольд. Теперь главное - удержать ворота.
  
  Наклонившись, легко поднял с пола двуручный меч. Солнечные лучи блеснули на оскаленной морде волка, искусно выгравированной на кирасе. Вслед за солнечным лучом из узкого окошка на излете метнулся арбалетный болт... и отскочил от креста, висевшего поверх кирасы.
  
  - С нами Бог! - взревел Ричард, - к воротам!
  
  Это было последнее, что увидел Аутодафе. О-джер-Портал взорвался, разорвав мостик времен...
  
  Гигантские пласты скальных пород и древнего металла оседали и рушились. Или, повинуясь бешено меняющимся гравитационным полям, взмывали куда-то вверх, пробивая своды туннелей. Миллионы лишенных управления гравикапсул сыпучей железной грудой перекатывались по стенкам туннелей, послушно следуя без конца меняющимся направлениям потенциалов. Спонтанно рождающиеся аномалии сжимали и воспламеняли от гигантских давлений целые районы Таннельверса, размерами не уступающие Кон-Карусели. Аутодафер терял сознание и снова приходил в себя, каким-то чудом все еще оставаясь в живых.
  
  ...Втягивая голову в плечи, он тихо брел по бескрайней каменистой равнине, усыпанной мертвыми и умирающими боллами. Вдруг вдалеке поверхность вспучилась и прорвалась гигантским пузырем. Стремительным росчерком вырвалась машина. Гоночная машина. А за ней еще и еще... Лишенные управления разноцветные гоночные капсулы не в силах погасить скорости взмывали вверх и падали, падали на камни, разлетаясь на тысячи разноцветных брызг. Где-то там был и его сын - вот он и достиг желаемого, взглянул, пусть даже и на краткий миг, на бескрайнее пространство... Высоко-высоко над головой Аутодафера сияли далекие и близкие зажженные гравитационным коллапсом части Таннельверса. Сияли как рождающиеся звезды. Россыпи звезд в бесконечном теперь пространстве.
  
  - Час первый, - прошелестело под ногами, - час первый, доброго дня...
  
  - Ежик, ежик, - бормотал господин Йокел Аутодафер, бессмысленно смотря перед собой и озабоченно покачивая головой, поджав потрескавшиеся губы. И вдруг принялся ожесточенно выдирать из своей головы электроды.
   ***
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"