Аннотация: Смерть пришла в мир. Рушаться дома, реки выходят из берегов. Ужас кружит над городом, нет над миром. А лишь он стоит на холме и смотрит в даль..
То была темная ночь, казавшаяся с первого взгляда одной из самых обычных ночей. Миру были привычны именно ночи. Похожее уже случалось ранее - лунные затмения тут не редкость, и не удивительно, что сегодняшняя ночь была спокойно воспринята.
Темно-фиолетовое, где-то синее небо затянуло черными, как вороново крыло, тучами, закрывшими собой не только луну царицу ночи, но и ее ярких спутниц - звезд. Непроглядная темнота лишь изредка нарушалась яркими молниями, прокладывавшими себе кривой путь с неба на землю.
Где-то на высоком холме, на самой его вершине, в том месте где когда-то недавно на лугу росли прекрасные цветы, довольно редкие для этих мест, стояла невысокая фигура, смотрящая куда-то в даль, где яркие молнии своим тусклым светом освещали безрадостный пейзаж разрушенных домов. Кое-где от дома оставалась лишь стена, в другом же месте - лежащая на земле крыша, либо же одна лишь черепица. Повсюду валялись обломки некогда шикарных фресок, мозаик. Жалобно смотря на небо, они как будто понимали происходящее.
Молнии всегда были опасны для людей. Сколько невинных жизней они уносили с каждым своим появлением. Не много и не мало, однако это считалось нормой. Но сегодня... сегодня яркая спутница грома, собрала уже по истине шикарный урожай и, до сих пор не удовлетворившись количеством жертв, продолжила свою смертоносную пляску.
Все те, кому еще как-то удалось выжить, судорожно мечась, прятались от неминуемой гибели в чудом уцелевших домах, превращающихся буквально за минуту в груду руин. Отвалившиеся обломки, с оглушительным грохотом падали на голову несчастным, проламывая череп, с такой же легкостью, как нож режет масло. Те же, кто по каким-то причинам смог увернуться и спастись от погребения под домами, бежали в церковь, ища там спасение. Церковь - единственное здание, что все еще крепко стояло на "ногах", не думая даже рушиться. Уже который раз в позолоченный купол (видимо денег на золотой не хватило) попадали молнии, но каждый раз разбивались, осыпаясь мелкими, но яркими искрами. Что именно спасало церковь? Святая магия или же вера собравшихся? Говорят же - вера может творить чудеса. Нет тут дело совершенно в другом.
Каждый раз при точном попадании молнии в купол, вокруг церкви, словно из ниоткуда появлялась тонкая голубая полоска, содрогавшаяся при каждом ударе и, грозя вот-вот лопнуть, не выдержав натиск, пугая не только прихожан, но и самих священнослужителей.
То была магия, священная магия, магия защиты - лишь то, что смогли сотворить священники за столь короткий период, отпущенный им по воле случая. Большего, как, к примеру, пустить в ход свой боевой арсенал никто из святых братьев не мог, не видя явного врага, кроме природы. Вот и приходилось лишь удерживать щит, временами черпая силу лишь в вере - именно в том, что и удерживало эту хрупкую конструкцию.
Как будем оправдываться, святые братья? Вас что, не учили защитным заклинаниям? Только не говорите, что ваши учителя плохо вас учили. У вас же были лучшие из лучших преподавателей в этом мире! Что же вы позорите их, выдав какой-то хрупкий щит? Как вам не стыдно? Ведь ваша церковь известна не только в вашем городе, но и далеко за его пределами. Так что же вы так позорите ее?
Однако, поработали священники на славу - щит, хотя и выглядел слабо, держался стойко и, так же стойко сдерживал притягиваемые словно магнитом, молнии.
Еще одна молния сверкнула.
Еще один отраженный удар.
Еще один пучок искр, падающий, но гаснущий по пути к земле.
Снова и снова, вспышка за вспышкой.
Речушка, берущая вытекающая из озера, разделяющего городок на две равные части, что заставляло поселян развивать судоходство, вышла из берегов. Бушуя, грозный речной поток рушил все, что попадалось на пути. Даже твердый камень крошился под ее неуемным напором - каждый последующий наносимый удар был сильнее предыдущего.
Всюду, на воде встречались разные вещи, использующиеся по хозяйству и бывшие у каждой даже плохой хозяйки, плавали на поверхности. Следующая волна накрывала домашнюю утварь, стараясь утопить. С каждой секундой чашкам, становилось все труднее и труднее удерживаться на плаву. Наполняясь водой, они потихоньку шли ко дну.
Вскоре, совсем неожиданно на мятежную гладь начали всплывать трупы людей, однако чаще всего попадались мертвые тела брошенных на произвол животных. Некоторые не смогли выбраться из закрытых хлевов, а другие - запряженные, видимо готовились к путешествию, и наоборот, только что прибыли.
Наполненные смертельным страхом глаза смотрели в небо. Открытыми остались и пасти животных. Ужас предстоящей смерти навсегда запечатался на мордах животных.
И лишь одна старушка с косой, смерть, шагая прямо по воде, спокойно могла разгуливать в начавшемуся здесь хаосу. Сегодня у нее много работы, так много, что уже подобранные ей души вереницей шли за ней. Очередь на столько длина, что конец ее скрывался где-то далеко, уходя за горизонт.
Похоже, саму смерть вереница душ мало волновала, она как бы не замечала очереди. Старушка только что пришла из соседнего города, только там погибло больше двух тысяч людей.
На лице у смерти - если конечно голый череп можно было назвать лицом - читалась усталость. Сколько же ей еще предстоит собрать душ, прежде чем можно отправиться домой?
У смерти нет помощников, вот и ходит старушка одна, таская на плече косу (хотя могла и без нее обойтись, но люди не признавали).
***
Стоящая на холме фигура смотрела в сторону разрушенного города с особой ненавистью, не смотря на то, что ее лицо оставалось спокойным. Он уже давно научился себя сдерживать.
Он смотрел прямо на церковь, все сильнее и сильнее сжимая руку в железной перчатке, на запястье которой слабо поблескивал светло-фиолетовым светом небольшой камешек. Он видел все, видел, как рушились дома, как умирали люди, как молнии рассыпались, встречая незримую с такого расстояния ограду. Он вскоре узнает, что это...
Он злился.
Но он преодолеет эту преграду, любыми методами, и не важно, сколько это займет времени и сколько за это придется заплатить. Он уже много заплатил, даже больше, чем нужно. Заплатит и на этот раз. Пускай платой будет его собственная жизнь. Не важно. Пусть он умрет - смерть принесет лишь облегчение его страданием и одиночеству. Но он чувствовал - не долго осталось.
Яркая молния лишь на миг осветила его хмурое лицо, темные волосы лишь на затылке оставались белыми, какие были при рождении. За спиной - два крыла, черных как ночь, достающих до колен. Ветер играет перьями - они почти не весомы. Темное оперение крыльев, выдавало в нем падшего, хоть и молодого, но нарушившего заповеди господни, то чье сердце закрыто ото всех, кому безразлично все, чем он когда-то дорожил. Зачем жить, зачем верить, если то, что дорого потеряно? Он давно уже все потерял. И мир уже давно был потерян....
Падший молча наблюдал за происходящим, прижав руку к груди. У него не болело сердце, ему не было трудно дышать. Он держался лишь за маленький амулет, висевший у него на груди, амулет, подаренный когда-то давно, когда жизнь имела смысл, была полна радости и веселья. А теперь что? Лишь одинокая смерть. Вот и все что осталось.
Он нащупал маленькое сердечко - оно осталось на месте. Жаль, что не целое - в середине маленькая дырочка от пущенной когда-то стрелы, но оно все еще тут, на месте...
Падший заметил, его мысли возвращаются в прошлое, оживляя перед его взором его жизнь с момента рождения. Он вспомнил, что рос без отца. Хотя как раз отец то был, но он ушел и не вернулся. Говорили - он ушел на войну и погиб. Вспомнилось так же его жизнь на земле, не вся, а лишь приятные воспоминания, связанные с его любовью. Все это осталось в прошлом. Падший понимал, что все уже прошло, но образы вновь и вновь, словно чье-то волшебство, всплывали в памяти. Зачем? Это уже давняя история, зачем ворошить прошлое. Встряхнув головой, ангел отогнал красочные картинки, преследующие его, возвращая себе реальность. Лучше жить сегодняшним днем, понимая, что вернуть ничего нельзя.
Падший не мог точно припомнить, сколько же времени маленький кулончик висел у него на шее. Он точно знал - не один год и даже не два. Это сохранившаяся память о любимой девушке, с которой он был счастлив и ту, которая сейчас потеряна для него. Падший винил себя - он не смог ее защитить. Лишь образ хранился в памяти падшего.
Той девушки уже давно нет в живых.... Уже столько лет он не может забыть ее. Ее убили у прямо на его глазах, там, на площади рядом с церковью. Падший со всей силы сжал сердечко, да так, что костяшки побелели от напряжения.
Он чувствовал - смерть скоро придет за ним. Она ходит рядом, где-то совсем недалеко. Падший не видел ее, так же как и люди. Но он чувствовал - отпущенное время истекает, и она явиться за ним как раз во время, не успеет пройти и двух минут. А может он увидит ее раньше. За минуту до смерти. Хотя кого он обманывает, смерть до гибели не могут увидеть даже ангелы. Хотя ангелы весьма редкая у костлявой добыча - они живут слишком долго по меркам людских жизней.
Он полностью очнулся лишь, когда яркая молния в который раз осветила небосклон. Ничего нового, лишь маленькая яркая точка, неожиданно появившаяся на небе и все. Спохватились ангелы, подумал падший.
Гордо и медленно спускалась точка, пока появившаяся молния резко оборвала полет, и тот свалился прямо в самую лужу, испачкав себе позолоченную одежду. Это были ангелы, такие же, как и он, но с белыми крыльями и жили они там, на небе, а не скитались тут на земле. Таких, как он в том месте называли падшими. Ангелы с темными крыльями считались позором и чаще всего презирали. Да ангелы - гордый народ, не скупившийся ни на предательство, ни на ложь. Их жизнь сплошной обман - так считал падший, в принципе когда-то давно он жил там, но ушел, не примерившись с порядками. Тот ангел не исключение - он всего лишь смог там выжить. А что теперь? Его оставят тут, одного, раненого встретить свою судьбу, встретить свою смерть, и никому не придет в голову, прийти на помощь. Да и раненный вряд ли попросит, чтоб его спасли. Сейчас он раненый лежит где-то на широкой площади в руинах статуи, посвященной одному из правителей.
Неспешной походкой падший покинул уже так полюбившееся ему место на холме - такое сильное было желание взглянуть в глаза тому ангелу, посмотреть, что отражается в его глазах. Печаль, гордость, или страх вперемешку с ужасом? Что же? Именно это падший и собирался выяснить в ближайшее время. Он шел к центральной площади, с легкостью обходя руины. Кое-где на расстоянии пяти шагов проблескивала молния, но она не беспокоила падшего. Не беспокоила его и церковь. Пока не беспокоила. Он знал, ему надо будет ею заняться, но чуть позже. Сейчас у него другой план, другое дело.
А смерть рядом... все ходит, ждет своего часа.
Вскоре ангел оказался прямо у ног падшего - дорога оказалась вдвое короче, чем он себе представлял. Там у ног - белые крылья, испачканные смесью крови с грязью. Падший прекрасно знал, ангелы любят разговоры. Хотя темнокрылый и считал разговоры бессмысленными, он ответит на все задаваемые вопросы, хотя и без удовольствия, но ради того чтобы только посмотреть, как измениться взгляд. Лишь ради удовлетворения своего любопытства.
Раненый попытался встать, однако, получив весьма сильный удар, упал носом в грязь, обрызгав падшего. Темнокрылый не обратил внимания на грязь - ноги уже давно к этому привыкли, а глаз прекратил улавливать пятна. В отличие от него ангел, как заметил падший по выражению его лица, был недоволен.
Падший не думал помочь подняться. Тяжело дыша от перевозбуждения, он широко раскрыл глаза, что казалось - вот-вот и белки вываляться и упадут у ног. Спокойствие, на сей раз, отказало ему. С трудом дыша, Темнокрылый сжал кулаки.
- Ясунори, зачем?
- За чем? Что за чем? Вы думаете - я предатель. Но кто действительно предал? Я или вы? - шипя, сказал Темнокрылый. Кто из нас оставляет раненных собратьев умирать? Если думаете, что я все забыл, вы ошибаетесь. Считаете - я злопамятен. Не спорю. Но вы такие же. Не отнекивайся, не поможет.
- Ты мстишь. Признайся.
- Может ты и прав. Я не могу заставить тебя думать иначе. Вы там уже все давно решили, -Ясунори, глянув на ангела, возвел указательный палец к небу. - Вы всегда меня преследовали, мешая жить спокойно. Это вы... - он сжал кулончик. - Это вы ... Вы это сделали, спланировав заранее свои действия!
- Не правда... - ангел согнулся практически пополам от резкой боли в ребрах.
На время между обоими собеседниками воцарила тишина, никто ни с кем не разговаривал. Ангел кашлял, прерывая молчание. На землю капала кровь темно-красного, почти черного цвета.
Падший смотрел на ангела недоверчиво, словно не верил в его слова. Общение с ангелом не убедило темнокрылого. Падший без сожаления смотрел на того, кто когда-то давно был его собратом. Но это было уже давно.
-Ты умрешь, я вижу это, прекрати это и ты спасешь себе жизнь, - ангел еле выдавил слова из себя.
Как же падший не любил жалость. Не просто не любил, а ненавидел. Особенно показную, а именно это видел, вернее, слышал сейчас из уст ангела. Падший уже давно потерял веру в слова, и сейчас меч покорно лег в руку и, вскоре, его блистающее лезвие испачкалось кровью. Темнокрылый молча воткнул меч в землю рядом с отрубленной головой и посмотрел на церковь. Вот и настал черед церкви. Осталось не долго. Хотя Церковь и защищена, падшему все равно нужно сломать поставленную защиту. Подойдя ближе к церкви, он заметил лишь хрупкий щит, шатающийся во все стороны. Падший лишь хмыкнул, посмотрев на защиту повнимательнее. Она оказалась намного сильнее, чем казалось на самом деле. На чем же она держалась? Тут не только черпание силу у других, но что-то еще. Что-то неуловимое. Темнокрылый ангел на миг закрыл глаза, предоставив проделать работу своему внутреннему взору. Падший увидел что-то неясное, промелькнувшее на столько быстро, что тот не смог понять толком, что это. Какой-то червячок. Видимо примесь, выращенная магическим путем.
Падший зарычал от нахлынувшей на него злобы. Так вот значит, как, мы смешиваем хорошие заклятия с какой-то ужасной вещью, не беспокоясь о последствиях, не думая о том, как могут сказаться примеси на силу заклинания. Ведь даже не вооруженным взглядом видно - без постоянной подпитки силой этот щит не продержится и пол часа. А тут как удачно, столько людей готовых поделиться, пусть не магической, а жизненной силой. Сам падший не считал нужным добавлять что-то и без того сильное заклинание.
Падший стоял у церкви, прямо в полушаге от щита, не пускавшего темнокрылого внутрь, словно чувствуя магическое происхождение. Не пускает, да и ладно, так пройдем, сломав преграду. А надо ли заходить в залы? Нет, требуется лишь взломать преграду, и тогда молнии закончат дело и все.
Падший приложил руку к щиту. Покалывало. Впрочем, так как и должно было. Падший почувствовал ослабление щита, хотя и незначительное. Легкая ухмылка появилась на лице у падшего. Вот и мечта его сбудется.
Теперь нужно сосредоточиться, нужно выбросить все из головы: мысли и это неприятное покалывание в правой руке. Посторонние мысли могут только сбить с толка и нарушить ход заклинания. А концентрация в данный момент важнее чего-либо еще. Через некоторое время Падшему все же удалось выкинуть все ненужные мысли из головы. Он почти не чувствовал уколов. Вот тот момент, когда уже можно плести заклинание. Губы его бесшумно двигались, читая. Текст заклинания легко ложился на язык, плывя как бы на мягких волнах, выплывая из глубин памяти легко и свободно. Яркая точка с каждым словом, собираясь на кончиках пальцев, становилась все сильнее и сильнее. Вскоре светлая точка, соприкоснувшись со щитом, заискрилась золотистыми брызгами. Щит же, словно почувствовав чужое заклятие, изогнулся, словно стараясь уйти от нежелательного соприкосновения, однако, не выдержав, дал с начала маленькую еле заметную трещинку, которая, разрастаясь, становилась все шире. Скол тянулся к вершине купола, медленно подползая к поставленной цели. И как раз в тот момент, когда трещина достигла верхушки щита, прямо в него ударила молния. На сей раз, удар был такой силы, что щит, не выдержав, раскололся на сотни маленьких блестящих осколков.
Щит был пробит, однако падший израсходовал намного больше магических сил, чем рассчитывал ранее.
Хоть бы добраться до холма, до того места, откуда он ушел. Еле передвигая ноги, темнокрылый направился к холму. Стоило падшему отойти шагов на десять, как церковь обвалилась, издав ужасный шум, заставивший падшего наморщить нос. Церковь не выстояла - обвалилась, погребя под собой сотни, а то и миллионы людей. Падший не остановился, даже когда из-за рта потекла кровь, не быстро, при каждом кашле. Смерть все ближе подходила. Оказавшись на холме, Падший посмотрел на город пустыми глазами. Он понял - он остался один. В принципе, как всегда. Голова кружилась, в глазах темнеет. А вот и костлявая пришла, стоит перед павшим. Темнокрылый внимательно смотрит на смерть, смотрит прямо в пустые глазницы, ожидая от нее действий. Он знает, кто она и зачем пришла. Падший знал - она пришла за ним. Секунда и костлявая рука уже тянется к нему, приглашая проследовать за хозяйкой.
Пустые глазницы не выражали кроме бросавшего в холод безразличия. Оголенные зубы пугали до смерти, хотя какая смерть духам. Однако все равно пугало. Именно так она и выглядела. Конечно, она могла принять любой облик, могла быть молодой, а могла и старушкой, могла быть привлекательной женщиной, либо - молодым красивым парнем. Однако смерть не очень то приветствовала данную способность и разгуливала по миру в том облике, в котором она родилась. Смерть была нема, но прекрасно могла объясняться с душами и без слов - они ее понимали. Она звала падшего, и тот откликнулся, мельком обернувшись. Секундного момента хватило, чтобы увидеть, лежащего на обожженной земле тело мирно спящего темнокрылого ангела, так похожего на него. Вскоре он понял - он всего лишь душа, а тот, кто лежит - бывший его "хозяин". И лишь сейчас Падший понял - он умер, но, так и не дойдя до желанного места, буквально пару шагов.
Горько прищелкнув языком, падший протянул руку смерти, соглашаясь следовать за ней добровольно, а не по принуждению. Он знал - рано или поздно он попадет туда куда следует, насильно или добровольно. А оставаться на этой земле ему уже давно не хотелось.
Падший не знал, куда его ведут, так же не знал, что там его ожидает. Но это ему было и не важно.
Лишь мертвым дано видеть смерть, лишь души могут с ней разговаривать. Те, кто чувствуют приход смерти - скоро погибнут. Не важно как. Смерть никогда не опаздывает. От нее не убежишь, можно лишь отсрочить ее приход, отсрочив ее приход. Такое могли позволить себе лишь сильные маги. Смерть точно знает, где вы, и когда пробьют ваши часы, она окажется рядом. Не важно как, но придет. Ей это не трудно, но она не может явиться к тем, кто умер не своей смертью - тем предстоит скитаться пока их жизненный цикл, показывающий часами, не истечет, и часы не остановятся, указав окончание жизни.
Темнота, на мгновение окружившая Падшего, рассеялась, уступив место солнечному свету, такому яркому и не привычному, что Падший на миг зажмурил слезившиеся глаза, а когда открыл, то увидел песчаный берег моря. Ленивый ветер с неспешно гнал волны, ложившиеся на берег небольшими белыми барашками. Мягкий песок окутывал ноги, грея их своим теплом. На нежно-голубом небе нет ни одного облачка.
Падший всматривался в даль, в синеву небесного простора и в лазурные волны. Глаза слезились и болели, отвыкнув от солнечного света.
Там, у края воды, где волны исчезали, впитываясь в песок, который словно губка впитывал в себя все новые и новые порции, стояла девушка, придерживая шикарные, светло-русые волосы. Падший заметил ее не сразу - так залюбовался пейзажем. Падший внимательно разглядывал стоящую перед ним тонкую фигуру, так похожую на ту.... Что же говорить. Не видя лица, он узнал ее, не зрением, а сердцем.