[Чернила]

Чувства обостряются.
Хочется взять лист тончайшего пергамента,
задумчиво пощекотать подбородок пером,
капнуть чернил на бумагу.
И изливать свое сознание в ночь.

Есть мысли, к которым хочется прикоснуться. Убедиться, что они существуют, вопреки отрицанию и невозможности. Как черные пятна в идеальной иллюзии чистого рассудка. Чернильные пятна.

Ведь многие константы незыблемы только благодаря своей неустойчивости. Навязанная самому себе убежденность, что поступки и стремления подчинены маломальской логике, приоритеты склонны к постоянству, а убеждения верны. Спасительный самообман, укоренившийся в привычках и зацементированный верой. Заботливо выстроенная иллюзия разума. Идеальная. Стерильная. До тошноты.

Это кажется даже слишком верным. Вводит в ступор. Ведь чистый лист содержит в себе намного больше, чем исписанный пустыми словами. Так и сидишь над нетронутой страницей, не в силах поставить даже точку. И иногда с пера вниз срываются капли чернил, и распускаются черными цветами на белой поверхности. Такие яркие. Такие чужеродные. И такие родные.

Изъяны. Порой они прорываются сквозь идиллию света уродливыми пятнами тьмы. Трещинами от бесконечных столкновений с реальностью. Червоточинами все пожирающих сомнений. Ссадинами от своих собственных проверок на прочность.

Кровоточащие язвы. Те, что хочется спрятать от чужих глаз. Навсегда отнести в самый дальний угол и укутать белым покрывалом еще одной иллюзии. Жуткие. Отвратительные. Мрачные, странные и страшные. Безжизненные.

И безумно-темные мысли. Рвущие на части. Смертельно опасные. Но ужасно притягательные. И такие теплые. Потому что настоящие. Искренне искореженные среди лживой ровности.

Те самые мысли, к которым хочется прикоснуться. Убедиться, что они существуют, вопреки отрицанию и невозможности. Как черные пятна в идеальной иллюзии чистого рассудка. Чернильные пятна.

Иногда следует ошибиться для того, чтобы быть правильно понятым.