Релакс Макс : другие произведения.

Однажды на Севере...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Хасл с нуля представляет - приквел книги Sex & Violence. Итак, середина нулевых, молодой парень Макс открывает для себя дикий мир панк-хардкора и погружается в него с головой. В это время на улицах идёт настоящая война под соусом субкультурных разборок: гопники против неформалов, антифа против наци-скинхедов, все против всех. Именно в этой среде Максу предстоит сделать выбор и решить кем ему быть. Вместе с ним мы тряхнем стариной и совершим небольшую экскурсию по золотым временам панк-хардкора в России. А это значит: концерты, драки, акции, менты, антифа, панки и скинхеды, стрейт-эджеры и запрещенные вещества... Ну и куда же без легендарного 2007-го?! И всё это Однажды на Севере...
[]
  01
  Бойцовский клуб
  
  Весна 2006-го...
  - Мы встретились в странный период моей жизни, - говорит Тайлер и берёт Марлу за руку.
  БАБАХ!
  На фоне взрываются небоскрёбы. Они ползут вниз, как карточные домики.
  Вот это я понимаю эпичная концовка!
  Дальше по экрану бегут титры, а я смотрю на пацанов. На их лица, на их эмоции. Я знаю - "Бойцовский клуб" умеет взрывать мозг. Он как водородная бомба, как компьютерный вирус, способный на раз наебнуть систему. Я вижу, как Тайлер Дерден поселяется в их в мозгах, как загораются глаза.
  - Ну, ничего себе, - выдыхает Ржавый. - Вот это было круто!
  Остальные послушно кивают, всё ещё пребывая в легком шоке.
  - Ага! Круто... - говорю я. - А знаете, что было бы ещё круче?
  - Что? - все смотрят на меня.
  - Организовать свой бойцовский клуб! - слова Тайлера слетают с моих губ.
  И вот мы уже в гараже. Вот мы уже метелим друг друга. Конечно, не так жёстко - в нашем случае всё ограничивается боксерскими перчатками. И всё же... фильм даёт нам импульс, глоток свежего воздуха. Он становится нашей инструкцией, нашей Библией.
  Как там говорилось?
  "Если можно проснуться в другом времени, и в другом месте, нельзя ли проснуться другим человеком?"
  ***
  Проснувшись другим человеком, первым делом я задумываюсь о смене имиджа. Вернее даже не смене, а возвращении к корням, к тому прикиду что был у меня со школы. Косуха, гады, цепи и клёпки. Эта униформа даёт заряд энергии, которой мне так долго не хватало. Дело в том, что как только я поступил в медуху, мама попросила примерить цивильный вид, мол, встречают по одёжке.
  Ага, вот меня и встретили и определили в ботаники! Хотя ботаником я уж точно не был!
  Вообще медуха мне не нравится. Всего лишь первый курс, а я уже чувствую, что не моё. К тому же там так скучно, даже поговорить не с кем. Единственный адекватный пацанчик по кличке Синий, недавно перевелся из фельдшеров в медбратья. Он тупо не выдержал прессинга Судьи. Эта старая тётка морально давит всех, всё повторяя, что фельдшера это ни хиханьки-хаханьки и если кто-то не справляется, то лучше перейти. Собственно Синий так и сделал, я же пока держусь... С девчонками тоже облом, хотя их столько что глаза разбегаются. Казалось бы радуйся, но я не знаю как с ними общаться. Мама так вообще похоже считает меня пидором. По крайней мере, я так слышал, когда она разговаривала с подругой. Она всё удивлялась, почему у меня до сих пор нет девчонки и спрашивала: "А может он того?".
  Нет, мамочка я не того! Я просто не знаю как вести себя с женщинами, ведь я рос без отца, и у меня не было примера для подражания!
  В общем, я прыгаю в старые шмотки, плюс крашу волосы в красный цвет и вставляю в лицо пирсинг. Теперь у меня пробито крыло носа и губа, плюс три колечка в левом ухе и одно в правом. Теперь все в шоке - был тихоней с задней парты, а стал экзотическим зверьком...
  ***
  Иду с пар. До дома совсем ничего, как тут попадается пьяная парочка. Они настолько пьяны, что еле держатся на ногах, помогая друг другу идти. И тут пацан натыкается на меня взглядом, видит мой прикид и начинает барагозить:
  - Слышь петушара?! Ты хули так вырядился?! Эй, я тебе говорю?!
  Я молча прохожу мимо, хотя по спине бежит холодок. Сколько раз я встречал таких уродов.
  - Давай! Иди, иди! Повезло тебе, что я с бабой, а так бы пиздец тебе, гребень! - орёт он в спину, каждое слово, как удар ножом.
  Чем-то он мне напоминает Седого - моего школьного врага. Надо бы было ответить, но уже поздно.
  А чтобы сделал Тайлер на моём месте?
  Я захожу в подъезд и поднимаюсь на четвертый этаж. Открываю дверь, и тут гнев наконец-то прорывается наружу.
  Да нихуя не поздно! Больше я такого терпеть не буду! Ща мы с тобой побазарим!
  Я лихорадочно начинаю переодеваться, панковские шмотки заменяет спорткостюм. Хватаю биту и бегу вниз. Бегу по дворам ища этих синеботов.
  Чёрт! Их уже нигде нет!
  Иду назад, постоянно оглядываясь и прочесывая взглядом местность. И тут слышу - опа! - причитание того козла. Выглядываю из-за стены дома - и правда они! Идут и вопят на всю улицу. Я жду подходящего момента. Парень как раз спотыкается и пытается подняться с колен. Вот тут-то я и подлетаю. Бью со всей силы. Сука даже не успевает понять в чём дело, как удар сбивает его с ног. Он падает, а я луплю дальше.
  Хрясь, хрясь, хрясь!
  После третьего удара бита ломается надвое, и я даю по тапкам. Бегу, а девка орёт на всю улицу:
  - Ты что сделал гад?! За что?! Ты куда убегаешь?!
  Я забегаю в подъезд, но даже дома не могу успокоиться. Хожу по квартире взад-вперед и всё думаю о сломанной бите, о том куске, что остался там.
  Его надо бы забрать!
  Я снова выхожу на улицу и окольными путями иду на место. По дороге встречаю своего друга Пупка.
  - Здорово Макс! Ты чё весь на панике? Что случилось?
  - Да я только что гопника одного уработал... Прикинь, биту об него сломал...
  - Да ладно! Серьёзно?! - он, кажется, не верит.
  - А то... Слушай, а можешь пойти туда и забрать кусок, что отломился? Я покажу где...
  - Я даже не знаю... - он колеблется, ему явно страшно. - Ладно, давай попробую...
  Я остаюсь стоять, а Пупок идёт туда. Вокруг уже никого, лишь пара человек выглядывает из окон. Я вижу издалека кусок биты и кровь на асфальте. Пупок подбирает обломок, оборачивается ко мне и кричит:
  - Всё, взял!
  Я ещё раз оглядываюсь и хватаюсь за голову.
  Вот же дебил!
  ***
  Панк-рок для меня начался довольно банально - с тяжелых ботинок и Короля и Шута. Это произошло в старших классах, что было уже по себе экстримом, ведь вся школа слушала рэп. В такой обстановке пришлось отвоёвывать себе место под солнцем, но я не дал заднюю и вскоре все смирились с моей косухой и говнодавами. Помимо музыки моей страстью всегда были книги. Если раньше я увлекался фэнтези и бульварным чтивом про бандитов и воров в законе, то в период панка всё внимание заняла другая литература. "Революция сейчас!" - Стогова, "Железо" - Генри Роллинза, "Поваренная книга анархиста", "Прошу убей меня", "Заводной апельсин", ну и конечно же Ирвин Уэлш. Вот кто действительно захватил мой разум и воображение. "На игле" и "Аист Марабу" буквально взрывали сознание, и я проживал с героями каждую страницу. Вместе с книгами менялись и мои музыкальные вкусы. Сибирский панк... панк-77 и 82... калифорнийский панк... Я словно прилежный ученик переходил из класса в класс, пока не добрался до выпускного, до DIY панк-хардкора. Причем вначале он мне не понравился - качество записей было убогим. Какой-то шум! - подумал я. Это очень отличалось от более известных групп с прилизанным звучанием. И все же я дал ему шанс и постепенно влюбился в хардкор. Он подкупил своей агрессией, скоростью и драйвом. А ещё мне понравилась концепция DIY (Do It Yourself), когда ты делаешь всё сам - от записи альбомов до организации концертов. Я погружался всё глубже, и оказалось, что панк-рок был всего лишь айсбергом, а под ним таился целый океан панк-хардкора. Причем он был настолько глубок, что в нем можно было утонуть. В нём было столько стилей и смежных жанров, своя литература, мода, кинематограф. Это была не просто субкультура, а контркультура, объединяющая людей. Всех тех, кто хотел изменить мир. Я узнал о таких вещах, как Критическая масса, Food Not Bombs, стрейт-эдж. Последнее показалось мне сказкой, слишком сильно в голове укрепился образ панка, как алкаша и наркомана. Но в конечном итоге я всё переварил и понял, что это своеобразная эволюция. Когда панк-сообщество погрязло в алкоголизме и наркомании, пришло новое поколение, которое захотело перемен и сделало из вредных привычек табу. Теперь я тоже хотел измениться. Конечно, не так радикально, но всё же... Я хотел не просто слушать музыку, я хотел её играть. Причем заряжал идеями всех окружающих и вскоре мы с друзьями собрали свою группу. Вот так, кульминацией панка для нас стала Чувство Протеста...
  ***
  - "Война окоончееена!" - поёт Ржавый, а Картошка перебирает по струнам акустики.
  Мы сидим на квартирнике, куда нас позвала одноклассница Картошки, которую все называют Ляля. Она такая типичная хиппушка, как впрочем, и остальная публика. Здесь есть девчонка с плетёными косичками по кличке Май, ещё одноклассник Картошки - Клайман, а так же пафосный бородач Лев. На этом фоне качественно выделяется высокая готка, одетая во всё черное. Кажется её зовут Нелли. У неё шикарная задница. Она такая красивая, что я чувствую себя смущенным юнцом. Собственно так и есть. Я посылаю ей флюиды, но она смотрит на Пупка, который похоже ничего не замечает.
  - Пошли покурим, - предлагаю я Ржавому, когда он заканчивает петь.
  Мы выходим в подъезд - я, Ржавый и Пупок. Пацаны закуривают, а я достаю таблетки баклофена. Об этих таблах я узнал из интернета. Там был целый перечень веществ, которые можно купить в аптеке и приторчать.
  Сейчас попробуем!
  Мы давно собирались поиграть с сознанием, вот только Ржавый в последний момент даёт заднюю.
  - Думаешь это хорошая идея? - бубнит он.
  - Думаю, что мы панки, а значит похуй! - говорю я и закидываюсь.
  Он же ссыт и отказывается, а Пупку я даже не предлагаю - он и так дурачок.
  Когда мы возвращаемся, Картошка несет какую-то ахинею, чем выставляет себя ещё большим клоуном. Он жадно смотрит на девчонок, но вряд ли ему здесь обломится. Если честно природа на нём отыгралась: он маленький, толстенький, да ещё и хрупкий как стекло. Прошлым летом он сломал ногу, лишь слегка подпрыгнув. Помню как он оторвался от земли, наверное, на сантиметров десять и приземлившись что-то хрустнуло да так, что пришлось вставлять в ногу стальной штифт. Теперь он хромает, похоже, что на всю жизнь...
  Между тем квартирник продолжается. Теперь за гитару берётся Лев и поёт какую-то бардовскую поебень, которую я слушаю вполуха, всё больше прислушиваясь к ощущениям. Пока ничего не происходит и это нормально, как писали в интернете - таблеткам нужно время... Так проходит ещё полчаса. Гитара переходит из рук в руки, пока снова не оказывается у Картошки.
  - Может Гражданку? "Всё идёт по плану"? - предлагает Ржавый.
  - Давай... - Картошка начинает играть, а мы всей толпой подпевать.
  - "... и всё идёт по плану..."
  Тем временем баклофен начинает действовать. Я чувствую, как становится жарко, как во мне что-то меняется, но пока не могу понять что.
  - "Всё идёт по плану..."
  Проходит ещё пара песен. Ляля уходит на кухню ставить чайник, а я присаживаюсь рядом с готкой. Я живой и игривый, словно баклофен снимает все барьеры.
  - Кис-кис-кис! - я хватаю её за цепь на боку и медленно притягиваю к себе. - Иди сюда кошечка!
  - Ты чего? - она удивленно хлопает глазками.
  - Сейчас узнаешь! - я прижимаю её к себе.
  - Отстань! Не трогай меня... Ты воняешь! - она отстраняется и морщит носик.
  Впервые в жизни я задумываюсь, как пахну и о том, что давно не стирал свои шмотки. Но стыд тут же перебивает новая волна баклофена:
  - Так и должен пахнуть панк детка!
  - Тогда мне не нравятся панки!
  - Ну и иди ты! - цежу я сквозь зубы и медленно поднимаюсь.
  Странно, но её слова никак не отражаются на настроении - мне весело и классно. Я наслаждаюсь новым состоянием и иду в сортир. А там, на стене огромный плакат - "Гарри Поттер и Орден Феникса". Я смотрю на него пока ссу, сосредотачивая всё внимание на малышке Гермионе. Её глаза блестят, а плакат словно дышит, медленно покачиваясь, как прибой вверх-вниз. Гермиона теперь не просто смотрит, а ещё и улыбается.
  Не ну реально улыбается! Персональная улыбка прямо в душу!
  От этого я завожусь ещё больше. К тому же лицо Гермионы плавно перетекает в лицо той готки. И вот я уже в том состоянии, что сейчас трахну плакат. Член в руках твердеет и уже не понятно то ли я ссу, то ли дрочу.
  - Эй, чувак ты там долго?! - кричит Ржавый из-за двери. - Пошли, пора уходить.
  - Уже?!
  - Так ты там полчаса просидел.
  - Что?! Полчаса?! - я не верю таким скачкам во времени и всё же выхожу и одеваюсь.
  Мы прощаемся со всеми и выходим. Пацаны идут впереди, я же плетусь в хвосте, явно не поспевая. Тело наливается непривычной тяжестью. То прикольное состояние быстро проходит, его выбивает тотальный невменоз в стиле зомби. Голову застилает плотный туман, а перед глазами плывут круги фонарей.
  Я невменяемость Джека...
  Я чувствую себя героем аниме "Евангилион", который залез в гигантского робота, но слишком упорот, чтобы им управлять. И вот этот робот идёт сикось-накось, почти вслепую, шатаясь и маша руками.
  - Ты как? - спрашивает Ржавый, оборачиваясь ко мне. - Ебать! Ну и видок у тебя, конкретный овощ! Ну чё почувствовал себя панком?
  Я лишь тяжело вздыхаю, а сам думаю:
  Ещё каким! Punk"s not dead!
  ***
  - Ты уверен? - спрашивает Ржавый с сомнением.
  - Давай ставь! - отвечает Пупок.
  Мы мажем его волосы гелем и ставим в тридцати сантиметровые шипы. Вскоре на его голове вырастает ирокез.
  - Ну всё, готово. Осталось только добраться до концерта, - говорю я.
  Что на самом деле не так уж и просто. Я боюсь, что мы даже со двора не выйдем. Ведь если в моём прикиде можно спокойно нарваться, то с таким гребнем и подавно. Главное не встретить какого-нибудь отморозка, типа Бычка или Психа.
  Мы выдвигаемся на улицу и как ни странно доходим до остановки без проблем. Осталось только дождаться автобуса, ну и Картошку... А вот и он...
  - Привет пацаны! Как вам мой прикид?
  Он в длинном балахоне с Цоем и надписью "Перемен требуют наши сердца" на спине. Причем балахон ему явно не по размеру и выглядит скорее как юбка. Самое забавное, что "Перемен" болтается в районе задницы.
  - Чувак у тебя, похоже, не сердца требуют перемен, а жопа!
  - Ахах, точняк! - смеётся Пупок.
  - Ну, ничего, на концерте она их и получит! - добавляю я.
  - Да пошли вы! - огрызается Картошка, но затем ржёт вместе с нами. Он похоже вообще не пробивной.
  Вскоре приезжает автобус. Мы садимся и видим огромную пёструю толпу. Среди них выделяется мой одноклассник Глиныч. Ещё я узнаю Мела, Шипа и Гамака - это поляновская туса, которая считается основной в городе. Они ведут себя довольно шумно и даже агрессивно, пьют портвейн и орут песни Пурена и Оргазма Нострадамуса.
  Глиныч подходит ко мне, чтобы поздороваться.
  - Клёвый у тебя пирсинг, - говорит он. - А как тебе мой?
  Я замечаю булавку в носу и ещё одну в ухе. Судя по запёкшейся крови в местах проколов, они вставлены недавно. Ещё у него зелёный ирокез, потрепанная шипастая косуха и джинсы, увешанные нашивками. Причем одна из нашивок Nirvana, а вторая с кельтским крестом. Это очень странный набор, буквально противоречащий друг другу, ведь Курт Кобейн часто высказывался в защиту педиков.
  Мы ещё немного трещим и Глиныч отходит к своим. Я смотрю на них с легким отвращением, таких называют говно-панками, у них нет идеологии, кроме бухла и хаоса. Я слышал у них есть тип, который болен СПИДом. При этом он спит со всеми, причем как с девчонками, так и с пацанами. Для него это типа по приколу. В общем, такие уроды скорее дискредитируют наш движ и я не хочу иметь с ними ничего общего. К тому же я слышал они под скинов стелятся. Кстати о скинах... Недавно я узнал, что не все скины нацисты и даже более того, первые скинхеды слушали ска и регги, то есть музыку черных. Это потом появились ушлые дядечки, которые промыли мозги малолеткам и заманили к себе в правые партии, а уж пресса перевернула всё с ног на голову, так что за скинами закрепился образ нацистов. Вот такие пироги! Оказывается, есть и другие скины. Например трады, которым пофиг на политику. Они скорее тащатся по музыке, шмоткам и футболу. А ещё есть антифа-скины: шарпы и раши. Правда, у нас в стране похоже это полумифическая тема. По крайней мере, я ещё ни одного такого не видел, а вот нациков буквально пруд пруди...
  Тем временем мы подъезжаем к нужной остановке, вываливаемся всей толпой, проходим пару дворов и видим ещё одну толпу на входе в ДК. Здесь помимо панков ещё рокеры и металлисты. Проходя внутрь, я ощущаю нервную дрожь, что неудивительно, ведь это первый мой концерт. В зале довольно темно, вдоль стен стоят стулья, а в центре бушует водоворот из прыгающих тел. Мы застаём выступление Autodafe - группы, где играет тот самый пафосный мудак Лев. Что примечательно у них за синтезатором другой мой одноклассник Зуб. Он рубится и машет длинными волосами, как метёлкой. Они играют модную мазафаку, но публике явно не нравится, и их закидывают разным мусором. Следующими выступают панки из группы Черный понедельник. Они пытаются переигрывать АЗЪ - "Не подчиняйся никому". В какой-то момент вокалист начинает скандировать:
  - Панки хой! Панки хой! Панки хой!
  На что из зала вскидываются руки в нацистском приветствии.
  - Они что все нацики?! - звонко спрашивает Картошка.
  Как назло в этот момент заканчивается песня и его вопрос эхом расходится по залу.
  - Да тише ты! - я бью локтем его в бок, похоже, у него совсем отсутствует чувство самосохранения.
  Хотя уже поздно - к нам направляется огромный жирный скин в камуфляжных штанах. От него так и веет неприятностями.
  - Ты что-то имеешь против коротыш? - спрашивает он, нависая над Картошкой.
  Тот смотрит с вызовом, но молчит. Мы все молчим. Конечно, хочется что-то ответить, но против всего зала не попрёшь, нас тут просто разорвут.
  - Я так и думал, - говорит нацик и уходит, явно довольный тем как мы обосрались.
  Мы же делаем вид, что ничего не происходит, а Картошка так вообще тут же об этом забывает. А вот я нет, я чувствую себя говном и трусом.
  А говорил, что больше терпеть не будешь! - поддразнивает внутренний голос, от чего я чувствую себя даже не говном, а маленькой ёбанной говёшкой.
  После этого я уже не могу наслаждаться музыкой и угаром, и просто стою в углу, пока Ржавый не зовёт на улицу.
  - Пошли выйдем! Я тут с одними парнями познакомился! - кричит он.
  На улице нас встречают два волосатых типа. Один в футболке Mayhem, другой в Manowar.
  - Знакомься, это Джон и Кондор. Они могут помочь с басухой и, кстати, тоже собираются поступать в медуху.
  - О круто... И что там с басухой?
  - Да у нас есть одна знакомая, которая продаёт. Можно как-нибудь словиться и посмотреть, - говорит Кондор. - Кстати, я тоже басист.
  - Классно...
  - Что может тогда за знакомство? - Джон протягивает мне баклаху "Арсенального".
  Вот так мы и стоим, пиздим о музыке и прочей чепухе. Тем временем пара мощных глотков выбивает плохие мысли и возвращает меня в строй.
  - Ну что пошли назад? - предлагает Ржавый.
  - Пошли... Басист добей, - Джон отдаёт баклаху Кондору, в которой остаётся одна пена.
  Между тем на сцене прыгает тот жирный нацик. Он орёт в микрофон, что есть мочи:
  - "Белые столбы! Белые столбы!"
  - А что это за группа?! - спрашиваю я у металлистов.
  - Кажется, они называются Протест, а вокалиста зовут Томас.
  Хм... Протест и Томас, что ж запомним...
  - Погнали рубиться! - кричит Ржавый и бесстрашно прыгает в слэм.
  В моей голове рождается шальная мысль и я бросаюсь за ним. Мы входим в толпу, как нож в масло. Я прыгаю и барахтаюсь, пробивая локтями путь к сцене. И вот я уже напротив Томаса. Я с шумом втягиваю сопли в носоглотку и харкаю в него. Я вкладываю в плевок не только сопли и слюни, но и всю свою ненависть. Харча удачно прилетает ему в рот, так что он даже запинается. Его глазки-бусинки бегают по толпе, ища цель, того кто это сделал, но я ловко уворачиваюсь от них и постепенно выбираюсь из слэма.
  Вот что я называю панк-роком! Прям как во времена Sex Pistols!
  Тем временем Томас прыгает в зал и начинает молотить всех руками и ногами. Как по команде к нему бросаются другие бритые и начинается куча мала, перерастающая в драку - скины против панков. Я вижу, как из толпы выплывает Ржавый с разбитым ебалом.
  - Кто-то заехал локтем, - говорит он, вытирая кровавые сопли.
  Мы находим Картошку с Пупком и выходим на улицу. Как раз вовремя, потому что к ДК подъезжает патрульная машина. Менты заходят внутрь и выходят уже с Томасом и ещё парочкой нациков. От этой картины внутри всё ликует, но я молчу как партизан.
  Оставшаяся часть концерта проходит без эксцессов. Пока на сцену не выходит группа Spectrum, на которую похоже и пришли все металлисты. Они даже не успевают начать, как вокалист в коже и макияже, зачитывает мантру во славу Сатане и организаторы тупо вырубают свет, погружая зал во мрак...
  ***
  Тех металлистов с кем мы познакомились на концерте, мы прозвали блэкеры. Отчасти из-за футболки Mayhem, хотя что-то мне подсказывало, что они любители другого метала. Помимо Джона и Кондора там были ещё Белый, Тушкан, Князь, Борзум, Лоб и Пагин. Мы встретились с ними через пару дней, и они действительно организовали мне неплохую басуху по приемлемым бабкам, к тому же ещё и с чехлом.
  - Ну что теперь-то ты сможешь тренироваться и нормально играть, - подначивает меня Ржавый, когда мы с блэкерами идём по Сидоренко.
  - Посмотрим... Главное не играть, а пафосно выглядеть, - отвечаю я, поправляя чехол. - В этом весь секрет рок-н-ролла...
  Хотя, по правде говоря, он прав. Я всё ещё "плаваю", путаясь в аккордах и играя то быстрее, то медленнее.
  Между тем блэкеры по одному отчаливают. Как я понял они все с одного района, как собственно и мы. В конце остаётся один лишь Джон, с которым мы стоим у падика и курим, пока не появляется толпа гопников. Их довольно много, человек десять. На вид наши ровесники, ну может чуть младше.
  Не удивлюсь, если они ещё и за улицу гоняют.
  Они движутся к нам, и я начинаю напрягаться, правда, они лишь здороваются с Джоном и останавливаются у соседнего падика, изредка бросая на нас изучающие взгляды.
  - Ничего себе... Я думал доебутся, - удивляюсь я. - У нас бы на Северной так и сделали...
  - Да нас не трогают, у нас просто у одного парнишки старший брат из их компании, - поясняет Джон.
  - Аааа повезло...
  - Ага... Ладно, я пошел, - Джон протягивает руку.
  Мы жмём её и потихоньку начинаем двигаться в сторону дома. Боковым зрением я замечаю, что и гопники медленно идут за нами. Мы для них как дичь, осталось только прыгнуть.
  - Не нравится мне это, - говорю я Ржавому.
  Он оглядывается и тут один из них кричит:
  - Эй, пацаны погодите!
  Ржавый тут же замедляет ход, но я тяну его за рукав:
  - Не смей!
  - У вас там что гитара?! Может сыграете?! - продолжаются крики.
  - Да это бас, - пытается объяснить Ржавый. - К нему нужна колонка, на нём так просто не поиграешь.
  Тем временем они ускоряются. Мы тоже.
  - Стойте суки! - наконец орут они и бегут за нами.
  Мы бежим сломя голову. Правда, меня замедляют гады на ногах. Они, как два кирпича. К тому же за спиной болтается чехол с басухой.
  - Давай тормознем и поговорим с ними, - предлагает Ржавый.
  - Ты дурак что ли?! Какой тормознем?! Да мне одним ударом пол-лица снесут! - я указываю на пирсинг. - Давай лучше туда!
  Впереди виднеется стройка, которую мы называем Улей. Мы запрыгиваем внутрь и бежим по катакомбам, петляя, благо всё детство провели здесь и знаем её от и до. Прячемся в одной из комнат и прижимаемся к стене. Слышим, как гопники пробегают мимо. Дальше звук падения и отборный мат - кажется кто-то из них наебнулся. А затем всё стихает...
  - Вечно мы с тобой в какие-то истории попадаем, - шипит Ржавый.
  - И не говори... - я выдыхаю и чувствую, что не смогу больше сделать ни шагу.
  Присаживаюсь на корточки и только сейчас замечаю, что стены покрыты свастиками и кельтскими крестами, а поверх всего огромная надпись "White Power!". Причем в остальных комнатах тоже самое. Раньше такого не было. Раньше здесь тусовались уличные пацики и дышки, но сейчас явно кто-то другой...
  Мы ждём минут пятнадцать, осторожно выходим и медленно ковыляем до меня.
  - Может зайдешь? Какое-нибудь кинцо глянем?
  Ржавый смотрит на часы и соглашается:
  - А что будем смотреть? Может "Американскую историю Иск"?
  - Да мы её сто раз видели. Я предлагаю что-нибудь новенькое.
  - Новенькое это что?
  - Не знаю... Посмотрим...
  Пока Ржавый раздевается и присаживается, я достаю припрятанные флаконы гликодина. О нём я тоже узнал из интернета. Оказывается, в этих сиропах от кашля есть некое вещество DXM, которое может изменять сознание. Причем у него много стадий, от легкого опьянения до тяжелого шаманского транса. В общем, чем больше выпьешь, тем круче и глубже. Вот только сам сироп в таких количествах вызывает тошноту и лучше бы отделить одно вещество от другого. В прошлый раз мы пытались, нашли пару способов в интернете и наш горе-химик Картошка пытался провести экстракцию. В итоге я чуть не траванулся нашатырём и мы решили, что проще пить так...
  - Вот для настроения, - я плюхаюсь рядом с Ржавым, протягивая ему флакон и тут же вижу его кислое ебало. - Или чего? Опять решил съехать?
  - Да я даже не знаю, - мнётся он.
  - Какой не знаю?! Давай! Мы только что от гопников убежали, басуху купили, ща ещё и фильмец интересный посмотрим! Ты видел "Реквием по мечте"?
  - Неа...
  - Ну вот и не выёбывайся! Бери пузырёк и в путь!
  Мы выпиваем по два флакона каждый. К концу приторный мятный вкус встает комом в горле и ползет назад. Я кое-как держусь, а вот Ржавого начинает полоскать. Как только он возвращается из сортира, я нажимаю кнопку "Play" и комнату наполняют звуки тревожной музыки. Она одновременно красива и в тоже время печальна. Она скребёт по нервам, так что по коже бегут мурашки. Сюжет тоже воспринимается тяжело, тем не менее, он довольно любопытный, а картинка, словно из видеоклипа. В какой-то момент я начинаю залипать и замечаю, что всё становится объёмней, будто я смотрю фильм в 3D. Причем с каждой минутой я всё глубже и глубже проникаю в экран. Мой взгляд, словно рентген, просачивается сквозь картинку, и вот я уже вижу внутренности телевизора, все эти схемы и транзисторы. Причём я вижу их даже с закрытыми глазами. А дальше происходит этот ужасный момент, когда одному из торчков отпиливают руку.
  Вжжж!!! - визжит пила, вгрызаясь в кость.
  Я невольно жмурюсь и хватаюсь за свою, так как чувствую боль в районе локтя. Смотрю вниз, и мне кажется, что на руке огромный шрам, да и такое чувство, будто это не моя конечность. Будто мою отрезали, а чью-то другую пришили. Я пытаюсь шевелить ей, вот только она не поддаётся. Либо точно не моя, либо я подзабыл, как вообще шевелить руками...
  - Охуеть, ну и фильм... - говорит Ржавый, чем выводит меня из оцепенения.
  - Да уж... - киваю я, и подумав добавляю. - Он вызывает стойкое отвращение к наркоте... Хотя бы на сутки...
  - Бля... Так хочется покурить... Может окно откроем?
  - Давай...
  Мы подходим к окну. Открываем и закуриваем. Я смотрю на природу. Она кажется такой ненастоящей, словно сделанной из неровных пикселей для какой-нибудь игры на "Сеге". Внизу проезжают машины, отставляя за собой смазанный недолгий шлейф. А ещё вкус табака такой противный, как выхлопные газы.
  Зачем я вообще курю? Ведь это мне никогда не нравилось. А раз не нравилось - надо бросать...
  ***
  Под конец семестра в медухе начинается производственная практика. Теперь вместо колледжа нам приходится ходить в больничку, где я разочаровываюсь в медицине ещё больше. Там всё пропитано хлоркой, к тому же нас там за людей не считают. Мы моем полы, стены, а иногда возим тяжелобольных на каталках по разным отделениям. Сегодня, к примеру, к нам привезли торчка. У него похоже был передоз. Он грохнулся прямо на улице где люди, и вызвали скорую. Торчок был весь синий, особенно синюшными были уши и губы. Глаза закатились, а руки подрагивали. В общем такое "Реквием по мечте" местного разлива... А затем в обед привезли дедулю, который заплутал в лесу и пару дней не мог выбраться. Его искали с вертолетом. Кажется, он отморозил себе ноги. Ну, или по крайней мере я так слышал. Впрочем, меня это особо не волновало, так как пора было домой...
  Итак, я выхожу с больнички и иду в сторону дома, размышляя, как прошла последняя неделя. А она была на редкость плодотворная. Во-первых через газету мы познакомились с Котлетой. Там было объявление, что хардкор группа ищет басиста. Естественно мы решили откликнуться. Правда моя игра на басу не внушала доверия, и было решено, что вместо меня будет играть Картошка, как самый одаренный из нас. И вот мы встретились с невысоким, щупленьким парнишкой, похожим на Курта Кобейна. Он был очень удивлён, когда узнал, что мы слушаем не стандартных Король и шут и Тараканов!, а белорусский краст и хардкор. В общем, мы поговорили и поняли, что нашли друг друга, а затем даже побывали на репетиции их группы. Они не просто играли, они ебашили, причем лучше всего, что я слышал до этого. Единственное мне не понравился их барабанщик, который явно был нациком, о чем свидетельствовала лысая башка, бомбер и футболка Коррозии металла. Впрочем, надо отдать ему должное - он познакомил нас с чуваком, который продавал барабанную установку. Мы скинулись и через пару дней она была у нас. На всё про всё ушло шесть тысяч. Причем парень, который продавал, всё спрашивал, не знаем ли мы где можно вырубить понюхать или хотя бы номера проституток. Ни того, ни другого мы не знали. Я потом ещё долго думал, а что именно он хотел понюхать? Может быть кокаин? Хотя откуда он в нашей глуши... Впрочем, неважно, теперь у нас есть барабаны и это надо отметить! Что подводит меня ко второй важной мысли - на практике я стянул пару ампул димедрола. Я слышал, что если их смешать с пивом, то будет клево...
  Когда я подхожу к гаражу, то слышу неровную долбежку, а значит пацаны уже расставили барабаны и их терзает Пупок. Открываю дверь - так и есть.
  - Ну наконец-то ты пришел! - говорит Ржавый.
  - А что такое?
  - Да я вырубил покурить через Ворона, - он показывает нам конвертик с зеленой травкой. - Это называется план... Ворон сказал это настоящая бомба!
  - Ух ты! Круто! - я резко оживаю.
  Всё-таки аптечные таблы я давно перерос, да и это всего лишь бычий кайф, а вот травка из разряда настоящих наркотиков, которые я ещё не пробовал...
  Ржавый неумело забивает косяк, поджигает и пускает по кругу. Я затягиваюсь и пытаюсь держать дым, как можно дольше. Выпускаю и жду...
  Жду...
  Жду...
  Жду...
  Ничего не происходит, поэтому приходится додумывать эффекты. Я фокусирую внимание на солнечном зайчике на стене и как дурак смотрю в одну точку. Мне кажется, она движется и увеличивается, хотя на самом деле стоит на месте. На самом деле ничего не происходит.
  Мы дуем ещё и ни хрена.
  Может быть только у меня?
  Я смотрю на остальных, но по ним ничего не скажешь. Ржавый с Пупком ржут в стиле Бивиса и Баттхеда. Правда, делают это скорее по приколу, чем под действием травки.
  Ну и ну... Все говорили, что травка такая клёвая, а по факту никакого эффекта. Не так уж и хороши эти наркотики...
  - Может лучше по пиву? - озвучиваю я. - У меня вон чё есть, - показываю ампулы димедрола.
  И вскоре пиво с димедролом хоть как-то бьет по сознанию. Становится намного веселее, и мы врубаем музыку и начинаем прыгать и толкаться. Затем решаем немного побоксировать. Мы бьёмся с Ржавым. Вначале в шутку, пока не расходимся до состояния настоящей драки. Причем под димедролом удары кажутся плюшевыми, так что мы рубимся в полную силу, как Фрейзер с Али. Когда всё заканчивается, я чувствую, как пульсируют руки, а на лицо будто ложится маска онемения. Я падаю на диван и вяло наблюдаю, как Ржавый с Пупком гоняют Картошку по гаражу, осыпая его ударами. А сам думаю:
  Неужто наш бойцовский клуб стал всего лишь развлекаловкой, чтоб выпустить пар??? Ну уж нет! Он должен быть чем-то больше!
  Я снова возвращаюсь к фильму и мысленно прокручиваю его в голове. Вспоминаю, как Тайлер прижигал себе руку щелочью, превозмогая боль, и как потом они заходили всё дальше и дальше, пока не дошли до терактов
  - Всё пацаны! Брейк! Хватит! Перекур! - кричит Картошка, когда ему надоедает быть живой грушей.
  Ржавый достает пачку сигарет и дает всем по одной. Я тоже закуриваю и тут же вспоминаю, что хотел бросить. Делаю пару тяжек и вместо того, чтобы потушить сигу, прижигаю себе руку.
  - Ты чё творишь?! - удивленно вскидывает брови Пупок.
  Вывожу нас на новый уровень...
  - Время инициации, - говорю я и показываю блямбу на тыльной стороне ладони, от которой всё ещё идёт дым. - Ну что? Готовы зайти намного дальше, чем лупить друг друга в гараже? Готовы испытать настоящую боль и стать кровными братьями?
  Пацаны задумываются и начинают по одному прижигать себя сигами. Мы выставляем вперед кулаки со свежими ожогами, которые сближают нас ещё больше.
  - И что теперь? - спрашивает Картошка, всё ещё жмурясь от боли.
  - А теперь пришло время переходить от бойцовского клуба к проекту "Разгром", - говорю я.
  - В смысле?
  - В коромысле... как в фильме... Помните, что они там стали делать? Проводить акции...
  - Какие акции?
  - Дай подумать... О! Помните того жирного нацика и как он с нами разговаривал? Помните, что было на концерте? Разве вас это устраивает? Лично мне гадко на такое смотреть. У меня между прочим дед воевал. И ради чего? Ради того, чтобы нацизм стал нашей реальностью?
  - И что ты предлагаешь? Пиздиться с ними?
  - Нет... По крайней мере не сейчас. Я предлагаю начать с малого... с Улья. Ржавый... Помнишь, когда мы от гопников убегали? Помнишь, что там все стены были в кельтах и свастиках? Не ну вы подумайте и прикиньте! Значит у нас на районе тусуются нацики! Это ж не дело! Надо пойти туда и закрасить это говно! Вот с этого мы и начнем! У нас будет свой проект "Разгром", который мы назовём "Stop Nazi"! Вот наш путь!
  - Ну ты и разошелся, прям оратор, - смеется Ржавый. - Хотя в принципе можно купить пару баллонов...
  - А я могу позвать Клаймана, - вставляет Картошка. - Он ведь еврей... К тому же мы с ним новую бомбу собрали... Можно взять её с собой, вдруг пригодится...
  Ох уж этот Картошка!
  - Бомбу?! - я хмурюсь. - Опять вы со своими очумелыми ручками?! Что прошлого раза не хватило?!
  В прошлый раз он отделался легкими ожогами лица и волос. Он вообще любитель похимичить и повзрывать, начиная с карбида и селитры и заканчивая такими вот бомбочками. Он, похоже скрытый пироман, потому что всегда чиркает спичками или зажигалкой, а Ржавый рассказывал, что в детском саду он как-то сжег беседку...
  - Да там были проблемы с фитилём. В этот раз всё будет в чики-пуки! - говорит Картошка и улыбается во все тридцать два.
  - Тогда решено? - я оглядываю всех. - Ну чё? Один за всех и все за одного?!
  ***
  Наступает день Икс. Мы собираемся в гараже. У нас с собой три баллона, бомба Картошки и ещё Клайман принес огромный охотничий нож.
  - Так, на всякий случай, - оправдывается он.
  На какой такой случай? Мы всего лишь собираемся закрасить надписи, а не идём на войну!
  Дальше мы чешем к Улью. Заходим и решаем начать с западного крыла, со второго этажа. Достаём баллоны и понеслась. Просто закрашиваем всё что видим, и вскоре комната становится похожа на перечеркнутый черновик. Парни переходят в соседнее помещение, я же решаю разведать, что там дальше, а заодно и поссать. Струя бьёт в стену, когда я слышу эхо голосов.
  - А нормально у нас получается! - говорит Картошка заходя за мной.
  - Тихо... - я прикладываю палец к губам. - Прислушайся... Здесь есть кто-то ещё...
  Он вслушивается:
  - Точняк... И что будем делать?
  - Проверим кто это...
  - Погоди... я бомбу достану... - шепчет он.
  - Ты серьёзно?
  - А что? Вдруг это нацики... Так я в них кину...
  - Ладно... Пошли...
  Мы осторожно крадёмся, заглядывая в каждое помещение. Доходим до лестницы. Кажется, они где-то на первом этаже восточного крыла. Я потихоньку спускаюсь, Картошка идёт за мной, со своей бомбой в руках. Внутри всё сжимается. Я выглядываю из-за угла и вижу Шипа - одного из тех говно-панков, что были на концерте. Он крутит цепью над головой и бьёт ей по бутылкам. Я слышу ещё голоса. Навскидку их тут от трех до пяти.
  Может у них тоже свой бойцовский клуб?
  Я показываю Картошке жестами возвращаться. Мы тихо поднимаемся и уходим в своё крыло. Рассказываем пацанам о том, что видели.
  - И что будем делать? - спрашивает Клайман, явно паникуя.
  - Не знаю... - я пожимаю плечами. - Но это дерьмо точно их работа...
  - Давайте в них кинем бомбу? - предлагает Картошка.
  - А давайте без давайте! Короче, докрашиваем здесь и уходим...
  Все согласно кивают, и мы начинаем красить в бешеном темпе. Затем так же быстро линяем оттуда и возвращаемся в гараж. Все ликуют, кричат и празднуют. Хотя по факту я понимаю, что пацаны зассали, да и я наверное тоже... Ладно, что уж об этом, всё равно это маленькая победа, поэтому я отгоняю дурные мысли и веселюсь вместе с ними. Мы решаем отметить. Для такого случая мало пива, поэтому мы идём в магаз и берём джин-тоников и даже водку. Бухло льётся рекой.
  - А пошлите взорвем бомбу? - в какой-то момент предлагает Картошка.
  Все согласно кивают, всё ещё пребывая в кураже.
  - А кто будет взрывать?
  - Ну логично, что кто-то из её создателей.
  Картошка с Клайманом решают скинуться в "Камень, ножницы, бумага", и в итоге Клайман проигрывает. Он конечно недоволен результатом и размышляет, как бы соскочить.
  - Но ты ведь сам хотел вступить в наш клуб, - резонно замечает Ржавый.
  - И то верно...
  Мы идём за гаражи, вглубь леса. Картошка устанавливает бомбу под деревом, даёт Клаймана зажигалку и всё отходят на пару метров. Я в шутку затыкаю уши, хотя думаю, что будет не сильнее хлопка или вообще ничего не будет, так как Клайман уже минуту чиркает зажигалкой.
  - Что-то не поджигается, - говорит он и вдруг...
  БАМ!!!
  Долю секунды он стоит неподвижно. Да мы все замираем, контуженные взрывом, а уши закладывает мерзкое: з-з-з-з, будто в голове застрял комарик. А потом тишину разрезает крик.
  - ААААА!!!
  Он отскакивает в сторону и вопит, как резанный. Все остальные стоят в шоке, не зная, что делать.
  - Я не чувствую лица, что с ним?!! - кричит он.
  Над глазом глубокая сечка, из которой льётся кровь. Мы молчим, и он понимает всю хуевость ситуации.
  - ААА... БЛЯ! Я урод сука! Я теперь урод! - орёт он на весь лес и нарезает круги вокруг нас.
  - Дело плохо... Надо бы его в гараж, - подает голос Ржавый.
  - А лучше сразу в больничку, - отвечаю я.
  - Думаешь?
  - Не думаю, а знаю... Это я тебе как будущий медик говорю... В гараже мы толком ничего не сделаем. Тут надо кровь останавливать, обрабатывать и зашивать... Картошка! Картошка, ты чё застыл твою мать?! Вызывай скорую!
  Тот послушно кивает, его лицо искажает гримаса страха.
  - Здравствуйте... Нам нужна помощь... - бормочет он в трубку.
  Мы хватаем Клаймана и выводим из леса.
  - Что будем говорить?! Что будем говорить?! - повторяет Картошка.
  Дальше всё происходит, как во сне. Где-то вдалеке звучат сирены. Затем приезжает скорая, а за ней менты. Одни забирают Клаймана, другие нас.
  - Что случилось? - спрашивает мент, пока мы едем.
  Все молчат в оцепенении.
  - Ну?! Чё молчим?! Мы всё равно узнаем...
  - Это всё из-за меня... - говорит Картошка, глядя в пол. - Можно мне позвонить родителям?
  - Нужно, - отвечает мент и отворачивается.
  В отделении первым делом переписывают наши данные. Дальше Картошку уводят, а нас закрывают в обезьяннике. Здесь такая тяжелая атмосфера. Мы почти не говорим, каждый по-своему переваривает всё что случилось. Я чувствую себя виноватым и думаю:
  Почему я их не остановил? Почему даже не подумал о таком развитии событий?
  Картошки нет довольно долго, пока мимо проходящий мент не бросает, что за ним приехали родители и он уже дома.
  Офигеть! Он значит уже чаёк попивает, а мы всё ещё тут!
  В принципе зная их статус ничего удивительного. Они у него состоятельные, у них есть два магазина. Как собственно и у Клаймана, отец которого владеет магазином "Дружба" в центре города. В общем, мажора отмазали, а мы остаемся куковать.
  - А нас когда отпустят? - робко спрашивает Пупок.
  - А вас ещё не скоро...
  И действительно, только к одиннадцати нас наконец-то забирают и везут в гаражи, чтоб мы показали место, где произошел взрыв. Мы кое-как находим его в лесу, после чего нас отпускают.
  Мы прощаемся с Пупком и медленно бредем по улице. Останавливаемся около моего падика. Ржавый закуривает.
  - Как думаешь, что теперь будет?
  - Не знаю... - я пожимаю плечами. - Посмотрим...
  ***
  У-ууу!!! - гудит поезд, мерно покачиваясь и стуча по рельсам.
  Я смотрю в окно, мы покидаем город и все его проблемы. Сейчас тот взрыв и последующие события кажутся далеким прошлым, хотя по факту прошла всего лишь неделя. Но за неделю реакция поутихла, оседая на задворках памяти. И все же, как я оказался в поезде со Ржавым? И почему мы катим в деревню? А дело было вот как...
  После взрыва и ментовки события развивались стремительно. На следующий день мы узнали, как дела у Клаймана. Похоже ему повезло - осколок бомбы попал в бровь, чуть ниже и он остался бы без глаза, к тому же ему оторвало фалангу указательного пальца. При всём при этом, кажется, он был в порядке. По крайней мере, когда мы его навещали, он шутил, улыбался и заигрывал со своей девушкой, которая вертелась вокруг него. А вот над Картошкой сгущались тучи, и дело приобретало плохой поворот - его могли посадить. Вот тут-то и вмешались его родители. Оказалось у них были не только бабки, но и связи. Вскоре нашу проблему приехали решать ФСБ-шники из Мурика. Казалось, всё быстро замнут и спишут на несчастный случай. Вот только наши с Ржавым родители слабо в это верили. Они разумно полагали, что такие дела так просто не решаются и, в конечном счете, органам потребуются козлы отпущения. А кто это может быть? Да те, у кого нет бабок и связей. Поэтому было решено, что на лето я поеду в деревню вместе с Ржавым, к его бабушке с дедушкой. Вот так я и оказался в этом поезде...
  - Может в картишки? - предлагает Ржавый.
  Я ничего не отвечаю и отворачиваюсь к стенке. Конечно, я люблю его и он мой лучший друг, но сейчас он начинает действовать на нервы.
  Ох и достанет же он меня за сутки!
  Дело в том, что в поездах жизнь для меня останавливается. Я не могу ничего делать, кроме как спать и ждать. И пока Ржавый находит себе новых друзей по вагону, я включаю плеер и ухожу в музыку. В наушниках играет AntiGlobalizator:
  "Секс, водка и героин - способ системы держать тебя в узде!"
  А ведь они правы!
  На самом деле тот взрыв что-то перевернул в сознании. Он произошел не только снаружи, но и внутри. Он будто подорвал мою систему ценностей. После чего я мигом повзрослел и оказался в мире, где за поступки надо отвечать. Ведь жизнь не кино с хэппи-эндом, тут могут быть последствия, а может даже тюрьма или эпитафия на могилке вместо титров. Поэтому я всё больше задумываюсь о стрейт-эдже, ведь будь мы трезвыми ничего такого бы не произошло.
  Всё решено! Отныне в моей жизни наступает сухой закон!
  И когда мы пребываем на нужную станцию, на моих руках уже красуются кресты, нарисованные маркером. Я будто хочу заявить миру, что больше не пью, не курю и не упарываюсь. Здесь нас встречает дедушка Ржавого. Он загружает наши вещи в старенький облезлый москвич и мы катим в деревню, до которой оказывается ещё пару часов. Дорога жёсткая, а местами её просто нет. Так мы едем, пока не натыкаемся на красную восьмерку перегораживающую трассу. Около неё стоят два чувака. Дедушка выходит к ним и о чем-то говорит. Затем возвращается, и мы их объезжаем.
  - Кто это дед? - интересуется Ржавый.
  - Бандиты, - коротко бросает он. - Поняли, что с нас брать нечего и пропустили...
  Ну ничего себе у них тут расклады! - думаю я.
  Дальше мы едем молча и ближе к закату наконец-то въезжаем в деревню. Мы подъезжаем к одному из домиков, около которого нас ждёт девчуля. Она не высокого роста и навскидку ей не больше пятнадцати.
  - Знакомься, это моя двоюродная сеструха из Питера, - Ржавый приобнимает её и взъерошивает волосы. - Я называю её Шила.
  - Привет... А почему Шила?
  - Ну знаешь песню Ramones - "Sheela Is A Punk Rocker"?
  - Разве там не Шина поётся?
  - Правда? Хм... - он слегка задумывается. - Ну ладно! А у нас Шила! - он ещё крепче сжимает её в объятиях. - Ну что?! Как дела сестренка?!
  - Нормально, - отвечает она, явно смущаясь. - Мы тебя уже заждались... - потом осекается, смотрит на меня и добавляет. - Вернее вас уже заждались...
  ***
  Время в деревне течёт незаметно. Как любит говорить моя мама: "Пролетает как пуля у виска". К тому же вокруг такая красота, прям как в песне Сектора газа: "Хорошо в деревне летом". Иногда я закрываю глаза и подставляю лицо солнцу. Я вижу, как оно проникает сквозь веки и чувствую, как кожа разглаживается и нагревается. От такой благодати в душе расцветает покой. Во многом он основан на том, что ко мне относятся как к родному, а ещё рядом Шила... Поначалу она мне не понравилась, так как была замкнутой и не особо приветливой, к тому же была явно не в моём вкусе - этакая пацанка. Хотя, по правде говоря, у неё было на что посмотреть, а ещё она обладала неким магическим обаянием. Стоило ей улыбнуться и по груди растекалось тепло. Она была как солнышко и вскоре мы подружились. Она раскрылась с другой стороны, оказавшись милой и веселой. Она была не похожа на других девчонок, с ней было так легко и приятно. А вот с остальным окружением Ржавого всё шло не так гладко. Для них моё "я не пью" стало в новинку и многие поставили себе цель меня напоить. Каждый вечер они смотрели на меня как на придурка и повторяли: "Давай выпьем", на что получали очередной отказ. В общем, влиться в их компанию до конца не получилось. Я обладал другим складом ума, слушал другую музыку и по-другому проводил время. Например, они любили по вечерам играть в футбол. Я тоже раньше играл и даже тренировался в секции, но это было так давно, будто в другой жизни. И когда я вышел на поле у меня ничего не получилось, поэтому вместо дворового футбола я предпочитал футбол по телевизору. К тому же там начался Чемпионат Мира. А когда его не было, мы с Шилой дурачились, придумывали друг другу разные прозвища, катались на великах, играли в бадминтон и дрались подушками. Последнее часто переходило в борьбу, что вызывало во мне бурю эмоций, которые было сложно потушить...
  ***
  Мы с Шилой одни в комнате. Остальные вроде как на огороде, поэтому можно делать всё что захотим.
  - Какая у меня грудь! - говорю я и кладу руки Шилы ей же на грудь. Получается, будто она сама себя лапает.
  - Перестань! - смеётся она, но особо не сопротивляется.
  - Ладно, - отвечаю я и заменяю её руки своими.
  - В эту игру могут играть двое! - она щупает меня через штаны, чем доводит до кондиции.
  Она мурчит, как котенок и мы почти целуемся, когда в комнату входит Ржавый. Он делает вид, что ничего не происходит и говорит:
  - Мама только что звонила.... Она сказала, что я поступил в медуху...
  - Поздравляю братан! - я хлопаю его по плечу, а Шила пищит и лезет обниматься.
  - А ещё она сказала, что дело со взрывом окончательно замяли. Клайман так вообще похоже свалил из города и даже из страны. Кажется родоки ему проплатили обучение в Ирландии. Так что вроде, как нам можно возвращаться...
  Можно, но не нужно...
  Я смотрю на Шилу. Она улыбается дразнящей улыбкой. Ржавый похоже думает также.
  Позднее они уходят прогуляться, а я смотрю финал Чемпионата Мира. О чем ни капельки не жалею, ведь эмоции бьют через край. Особенно в конце, когда Зидан бьёт Матерацци. Такой смачный удар головой в грудак.
  Вот это финал! Я до сих пор под впечатлением.
  Дальше за мной заходит Шила, и мы идём к остальной компашке, которая сидит у костра. Вокруг теплая классная ночь. Все пьют самогон, на меня уже ноль внимания. Мне слегка противно смотреть на пьяные рожи, поэтому я смотрю в небо. Пока не чувствую какое-то движение в ногах. Опускаю голову и вижу, что Шила пытается связать шнурки на моих кедах.
  - Ах ты негодяйка! - я пытаюсь схватить её, но она ловко уворачивается и со смехом убегает прочь.
  Мы бегаем друг за другом, пока я не ловлю её за руку. В её глазах отражается огонь, искорки которого летят вверх.
  Хм... Похоже это любовь...
  Я хочу сказать что-то милое, но на языке лишь вертится фраза из "Бойцовского клуба", что мы встретились в странный период моей жизни...
  
  
  
  02
  Варвары
  
  Весна 2007-го...
  Утро. Оно начинается не с кофе, а с лихорадочных сборов. Я метаюсь по квартире и пытаюсь сообразить, что ещё взять. Кое-как собравшись, звоню Зениту. Оказывается он тоже только что проснулся и дико тормозит. В общем, слово за слово мы кое-как добираемся до вокзала и прыгаем в уже отходящий поезд. Идём по составу, ища нужный вагон. Там нас ждёт злая тётка-проводница, с неприятным лицом и таким же характером. Она смотрит на нас точно на насекомых и похоже ей не нравится мой пирсинг и дреды Зенита. В принципе мы оба "красивые" и одеты по моде, вызывающей у цивилов нервный тик. Я с красно-чёрными волосами, в проклепанной косухе и гадах. Рядом Зенит с огромными тоннелями в ушах и мешковатой скейтерской одежде. Когда мы наконец-то проходим до наших мест, нас ждёт ещё один сюрприз, в виде перегара и пьяного дембеля.
  - О! Эмо! - заявляет он, глядя на меня.
  Я ничего не отвечаю и лезу на вторую полку. Смотрю в окно, где мелькает проплывающий ландшафт, и включаю режим ожидания. Скоро мы будем в ПТЗ. Я уже предвкушаю предстоящий концерт, ведь в ПТЗ едут некто иные как Los Fastidios - легендарные итальянские скины. И это действительно настоящие скины, а не тупые нацики, которых теперь я называю исключительно бонхедами или бонами. Они просто не достойны, называться скинхедами. А вот бон, что переводится с английского как "тупоголовый", самое то.
  Я пытаюсь поспать, чтобы время пролетело незаметно. Выходит лишь лёгкая дрёма, прерывающаяся всякий раз, как поезд качнёт. Тогда я достаю плеер и врубаю музло:
  "Радости нет границ
  Солнце смеется гурьбой
  Рыбы и много птиц
  С песней летают за мной
  Вместе в чудесном саду
  ZUDWA играет в лапту
  С тобой, со мной...".
  Эта песня напоминает о Шиле. Она возвращает меня в лето, в наш курортный роман. Особенно чётко я вспоминаю тот вечер на пруду. Он стоит перед глазами, чуть ли не осязаемый, с каждым жестом, каждой деталью. Даже с комарами, которые своим писком и укусами пытались помешать нашей страсти, но она была жарче любого пламени. Наша кожа чувствовала лишь прикосновения и поцелуи друг друга.
  О, это было лучшее время в моей жизни!
  Но всё лучшее рано или поздно проходит и в конце лета Шила призналась, что в Питере её ждет парень. Она просила оставить всё, забыть, мол, пусть всё, что произошло здесь - здесь же и останется. Вот только было уже поздно, как можно забыть любовь, ведь она вырезана на сердце... Теперь мы часто переписываемся по мылу. Честно, я пытаюсь быть ей другом. Иногда получается, иногда нет, особенно когда она рассказывает о нём...
  Эх, Шила, Шила... Как же иногда хочется выть от одиночества и неразделенной любви. Жаль ты так и не узнала, как сильно я тебя люблю, - шепчет голос в голове.
  Может тот гопник прав? И я и правда эмо?
  Тем не менее, грусть и музыка убаюкивают.
  ***
  В ПТЗ мы пребываем в пять утра. Местных пока нет, скорей всего они ещё спят, поэтому отзваниваться без мазы и мы решаем схорониться на вокзале. Тут-то и начинается что-то с чем-то - каждые пять минут подходят менты и спрашивают документы. Их всех интересует цель визита и какого хуя мы здесь ошиваемся. Приходится объяснять, что мы приехали на фест, а на вокзале ждем местных коллег. Потом дяди в форме переписывают наши данные и уходят, передавая эстафету следующей паре акабов. Всего я насчитываю около десяти пар.
  - Мы с Тамарой, ходим парой, - замечает Зенит, нервно хихикая. Кажется, он немного взволнован.
  Также на вокзале, кроме ментов возникают люди в пёстрой одежде и бритые чуваки в начищенных до блеска гадах. Причем последних приходится палить, так как по слухам в город должно приехать около восьмидесяти бонов и так называемых анти-антифа из Питера. А так как зрение меня подводит, приходится подходить чуть ли не в упор, чтобы разглядеть значки на том или ином персонаже. Благо все они оказываются своими, так же как и мы приехавшими с разных уголков страны.
  Так мы сидим где-то до двенадцати, пока не появляются какие-то мужики. Им лет по тридцать-тридцать пять каждому, и они целенаправленно идут к нам. На бонов вроде не похожи, скорее на провинциальных кузьмичей. Один из них, такой в очёчках и казенных ботиночках начинает с ходу барогозить:
   - Хули вы тут расселись?! - кричит он.
  Я поднимаюсь, чтобы ответить и тут он ловко хватает меня за колечко в губе и тащит, прям как рыбу на удочке. Я чувствую, что губа вот-вот лопнет, и семеню за ним. Затем он отпускает и с ходу пытается ударить. Я успеваю увернуться, и удар выходит смазанным и попадает в плечо, как раз в шипы на косухе.
  - Ты чё делаешь?! - возмущаюсь я. - Чё за беспредел?!
  Хочу уж было двинуть в ответ, как вдруг понимаю:
  Да это ж менты в штатском! Не, ну точно они, по рожам видно!
  Собственно один из них это и подтверждает:
  - Пошлите-ка с нами в отдел, там и поговорим.
  - Никуда мы с вами не пойдем... - отвечаю я. - Вы документы вначале покажите.
  - Что самый умный, да?! - вставляет очкарик. - Вы вообще кто такие?!
  Он смотрит то на меня, то на Зенита. Смотрит на наши значки, замечает тот, на котором написано: "AntiFa".
  - Чё типа антифа? Приехали беспорядки устраивать?
  Тем временем я вижу, что у него костяшки в крови - видно, когда пытался щелкнуть мне по роже, порезался о шипы на косухе.
  - О! - он тоже замечает кровь. - Да ты мне нанёс телесные повреждения, теперь точно надолго здесь задержишься...
  - Какие повреждения? Смеётесь? Весь зал видел, что я вас даже пальцем не тронул, - отвечаю я, окидывая взглядом народ сидящий вокруг.
  - Короче, - он подходит ближе и вытирает кровь о белые джинсы Зенита. - Мой вам совет. Берите билеты назад, до той дыры, откуда вы приехали и сейчас же уезжайте. Иначе, пожалеете об этом!
  После чего они уходят, а к нам тут же подваливают ППС-ники. Они смотрят на нас и чуть ли не смеются. Потом говорят, что менты в штатском не шутят и ведут нас до билетных касс.
  - Да уж... Вот это и называется: "Моя милиция меня бережёт"... И что будем делать? - спрашиваю я у Зенита, который стоит с обескураженным видом и вот-вот хлопнется в обморок.
  - Ннннеее зннаю... - заикается он. - Нннадо куда-нибудь уйти, а то я ссстремаюсь...
  - Да ладно расслабься... Тебе вон только джинсы испачкали...
  - Дддаа я не про эттто...
  - А про что?
  Он собирается с духом, подходит ближе и шепчет:
  - У меня с собой палево...
  - В смысле?
  - Ну... наркота... Грибы и немного шмали...
  - Офигеть! - я даже как-то отстраняюсь от него. - А почему ты мне раньше не сказал?
  - Думал, меньше знаешь - крепче спишь. Просто грибы я в Питер везу, а курево так для себя... Хотел пыхнуть перед концертом, так для настроения...
  - Ладно, - я оглядываюсь и замечаю второй выход, который ведёт прямо на улицу. - Может туда?
  Мы выходим и спускаемся по длинной лестнице и надо сказать вовремя, потому что к зданию вокзала подъезжает отряд ОМОНа и они пакуют всех более-менее похожих на панков по двум автобусам.
  - Вот свезло! - Зенит вытирает взмокший лоб.
  Тем временем я звоню Скандалу. С ним я познакомился через Шерифа - своего нового друга из медухи. Он рассказывает нам, как уйти с вокзала, где идёт тотальное принималово. Мы встречаемся на тихой улочке. Скандалом оказывается крепко сбитый парень, с постоянной улыбкой. Он объясняет, что в городе чуть ли не экстренное положение. Все опасаются беспорядков, помня о Кондопоге в прошлом году. Всю эту кашу заварили местные СМИ, которые раструбили в газетах о концерте скинхедов. Естественно все даже не уловили разницу и сразу подумали о нацистах. Скандал говорит, что накануне в школах даже провели лекцию, что лучше в городе не появляться, ведь приедут агрессивно настроенные молодчики. В общем, жуть и пустяк, раздутый до размеров чрезвычайного положения.
  К этому моменту подтягиваются Котлета с Толстым, они пригнали автостопом. Мы всей компанией гуляем по городу, а Скандал устраивает небольшую экскурсию. Мы идём, буквально разинув рты, такой красоты не встретишь в Аптауне. Котлета так вообще всё повторяет, что переедет в этот славный город. Больше всего в глаза бросаются стены исписанные надписями "Антифа" и "AntiFa Zone".
  - Welcome To The AntiFa-City! - смеётся Скандал. И он прав, таким не может похвастаться ни Москва, ни Питер.
  Кое-где ещё встречаются надписи "Тефаль" и Скандал объясняет, что это проделки местных наци-ублюдков. Мол, они так называют антифашистов - "чайниками тефаль" и при случае исправляют антифа на тефаль.
  - Кстати о бонах, - говорит он. - В прошлом месяце они хотели накрыть один говно-рокерский фест, а мы встретили их и дали просраться. Давно так весело не было. Пятерых отымели, остальные убежали... Причем видно их заебало постоянно опиздюливаться и их основа заключила с нами пакт о ненападении. Самый прикол был, что на стрелку они с ментом пришли. За то всё было как в фильмах про мафию, а я был секундантом...
  Мы смеемся, представляя эту картину, как тут к нам подходит гопник.
  - Можно потрогать? - спрашивает он, показывая на дреды Зенита.
  Мы переглядываемся, удивленные такой вежливостью и благими намерениями.
  - Конечно, - кивает Зенит.
  - Ты ещё сфоткайся с ним, - подъебывает Скандал.
  Но гопник, похоже, ничего не замечает, трогает и уходит.
  - Офигеть! Они у вас тут чё ручные?! - спрашивает Толстый.
  - Дрессированные, - отвечает Скандал и мы снова ржём.
  А затем он нас ведёт на место тусовки. Там огромная толпа: панков, скинов, хардкорщиков и ещё бог знает кого. Я запоминаю лишь пару кличек. Винни, Цемент, Гога, Барт, Ой, Бройлер... Мы рассказываем о приключениях на вокзале, а Зенит показывает кровавые пятна со словами:
  - Мои джинсы заляпаны ментовской кровью!
  Похоже он настолько раздухарился, что угощает скинов травкой, от которой те в восторге.
  - У нас тут просто хуй чё купишь, - объясняет лопоухий скин по кличке Винни. - Менты в этом плане вообще зверьё - только появится новый барыга, как его тут же закрывают... Обычно они делают так - вырубают свет в щитке, а когда ты выходишь в подъезд проверить в чем дело, то тебя вяжут и принимают...
  Дальше они говорят в том же духе, поэтому мы с Котлетой и Скандалом отходим в сторону, так как все стрейт-эджеры. Вернее Скандал не курит и не пьет, но стрейт-эджером себя не считает, так как любит покуролесить с дамами, а в стрейт-эдже такое не приветствуется. Не ну конечно можно иметь девчонку, там скорее косо смотрят на неразборчивые половые связи. Я же, кстати, помимо стрейт-эджа теперь ещё и вегетарианец. Теперь я можно сказать святой: не пью, не курю, не торчу и не ем мясо. Такое вот бинго.
  - О, Борода идёт! - кричит Винни, указывая пальцем на мужика, заросшего растительностью и больше похожего на снежного человека. - Борода иди к нам, мы тебя накурим!
  Он подходит к толпе и здоровается со всеми. Затем они и вправду накуривают его, от чего он улыбается черными гнилыми зубами.
  - Борода, наша местная достопримечательность, - замечает Скандал. - Он сейчас разойдется и будет стихи читать.
  Я смотрю на него и вижу значок со Спанч Бобом на грязном пиджаке.
  Да у них тут даже бомжы особенные!
  - Скинс энд бомж! Юнайтед энд вин! - голосит Винни, обнимая бомжа.
  А к пяти вечера мы всей грядкой выдвигаемся в сторону феста. Скандал говорит, что до него всего лишь пару остановок. Первый же троллейбус оказывается забит под завязку панками и скинами. Мы всё же кое-как протискиваемся, как сельди в бочке, и всю дорогу напеваем: "C"mon, C"mon, AntiFa Hooligans...". И вот наконец-то огромный спорткомплекс, у которого уже собирается нехилая толпа. Столько ирокезов и экстравагантных нарядов я вижу впервые. От этого мне слегка не по себе и я чувствую себя не в своей тарелке, хотя атмосфера довольно спокойная и даже дружеская. Тут же стоят менты и омоновцы, похожие на космонавтов в своих касках и с дубинками. Так же я замечаю ФСБ-шников, причем, судя по звездочкам на погонах тут немало начальства. Вскоре они начинают фотосессию, фоткая всех подряд. Отчего многие надевают капюшоны, банданы или арафатки.
  Между тем нас запускают внутрь, и потихоньку начинается концерт. К командам, которые разогревают, я особо не прислушиваюсь - берегу уши для итальянских гостей. В принципе их ждёт весь зал. И вот наконец-то заканчивает выступление последняя группа и на сцену выходят они - любимцы панков и скинов со всего мира, а по совместительству звезды этого вечера. Мы встречаем их не аплодисментами, а громким скандированием:
  АНТИФА, АНТИФА, АНТИФА!!!
  Они тоже поднимают вверх кулаки и приветствуют нас. В группе пять человек, четверо из которых скинхеды и один эмо-бой. Причем скины довольно брутальные. Они быстро настраиваются и понеслась. Они исполняют арсенал лучших песен. Больше всего запоминается: "Cuba libre", "Revolution", "S.H.A.R.P.", "Animal Liberation", ну и конечно же "AntiFa hooligans". На последней в зал влетает пачка бритоголовых. Я уж было напрягаюсь, но Зенит говорит:
  - Это московские подъехали, - и машет рукой нашему общему знакомому Баги.
  Тот протискивается к нам и знакомит со своими друзьями. От такого количества лиц у меня рябит перед глазами, а клички путаются в голове. Единственное я запоминаю крепкого статного скина, с лицом головореза. Кажется, его называют Костолом. А потом мы орём как медведи:
  AN-TI-FA HOOLIGANS!!!
  Зал гудит от восторга, вокруг серкл-пит и стейдж-дайвинг, в общем угар! Где-то зажигается файер и кто-то из охранников хочет пресечь это и его затягивают в толпу. Он катится по рукам, как по волнам и исчезает. На бис Los Fastidios исполняют кавер на Cock Sparrer - "We're coming back", чем погружают нас во всеобщую эйфорию...
  ***
  После концерта нас ждут два автобуса, готовые бесплатно отвезти на вокзал. Зенит остается там, его ждёт Питер и поход на футбол. Мы же садимся на ближайший поезд до дома. Конечно, хотелось бы остаться подольше, но в понедельник на учёбу.
  В поезде мы рассаживаемся по своим местам. Котлета устраивается на верхней полке, в обнимку с какой-то тряпичной зверушкой, гибридом свиньи и собаки. Мне кажется это одновременно забавным и странным. Но затем я переключаюсь на более насущные мысли, которые всё ещё шпарит эхом концерта. Я думаю о доме, о нашем Аптауне, таком не похожем на ПТЗ и будто застрявшем в 95-98-ом, когда быть боном было модно. Я думаю это старое, устаревшее мышление, которое пора менять. Оно как аппендицит перед операцией. А так как я будущий медик, похоже, это придётся делать мне и моим друзьям. Как пели Тараканы!: "Делай всё, даже если это не нужно никому кроме тебя!".
  ***
  А дома между тем всё изменилось. Наша группа Чувство протеста распалась. Картошка уехал в Новгород, а Пупка мы выгнали за профнепригодность. Так мы ни разу и не выступили, впрочем, пришло время новых друзей и новых идей. Вокруг нас собралась новая тусовка: Котлета, Толстый, Фед, Сэт, Якобсон, Хмурый и Рэдхед. Даже медуха зацвела буйными цветом, ведь теперь тут Ржавый, блэкеры и даже кое-кто из общаги, например, тот чувак Шериф или как его ещё называют Шеф. Он слушает нью-йоркский хардкор и дэт-метал. А ещё в нашей компании появились девчонки. Так Ржавый встречается с Веснушкой.
  Бог ты мой, сколько же у нее веснушек!
  Они кстати чем-то похожи и неудивительно, что сошлись. Если бы не Шила и любовь к ней, то я тоже кого-нибудь подцепил. Ту же Фрукт - девчулю-растаманку или лучшую подругу Веснушки - Мужика. Она довольно симпатичная, хотя ведет себя уж слишком грубо и неотёсанно для дамы. Так же в медухе есть свои нацики. Азик, Донни Бон и другие кого я пока ещё не знаю. Они смотрят на нас злобными взглядами, но пока ничего не предпринимают...
  - Здорово Дохлый! - кричит Шеф через весь холл и идёт ко мне.
  Я даже особо не напрягаюсь, ведь сам придумал такое прозвище.
  - Привет.
  - Ну и как Los Fastidios?
  - Это было нечто! Жаль ты не смог поехать...
  - Ага... Ну что поделать... За то я в это время в Питере был со своей девчулей... Мы кстати на Тараканов! ходили...
  - И как они?
  - Блять, лучше не спрашивай... - он хмурится. - Прикинь, эта коза кинула меня ради гитариста Тараканов! Стоило ему только пальцем поманить, как она тут же упорхнула со словами: "Ну, ты же понимаешь это Тараканы!". А я на самом деле нихуя не понимаю... Не, ну если бы это был хотя бы вокалист, то другое дело. Как его?
  - Сид Спирин, - подсказываю я.
  - Ага, точно... Но гитарист... Он же никто и звать его никак... Не, ну в натуре настоящий таракан! Ебаный стыд... - в его глазах проскальзывает грусть.
  - Сочувствую...
  - Да ладно, - он отмахивается. - Надо просто помнить, что все бабы сучки... Да и к тому же чё грустить, когда вокруг такой малинник? Вон видишь ту...
  Я слежу за его взглядом и вижу две аппетитные попки обтянутые лосинами.
  - Та, что слева, - подсказывает он, с сальной улыбочкой. - Я драл её всю ночь. Ты просто не представляешь, какая она горячая.
  Действительно не представляю... А ещё я не представляю, как можно заниматься сексом в общаге, ведь обычно на соседних койках кто-то есть, да и стены будто картонные...
  Между тем девчули чувствуют наши взгляды, оборачиваются и строят глазки. Причем не только Шерифу, но и мне. Вообще после Шилы, они как-то по-другому стали на меня смотреть, будто я тоже в игре.
  - А насчет концертов, я слышал, что на следующей неделе будет какой-то в местном ДК, - продолжает Шериф.
  - Да я тоже слышал... Он каждый год там проводится, типа смотр местных групп...
  - Так давай сгоняем?
  - Не думаю что это хорошая идея... Там, скорее всего будут нацики... Я же тебе говорил о состоянии местной сцены...
  - И чё? В пизду этих бритых уебков! Чё мы из-за нациков будем париться?! Соберём свою толпу, да наведём шороху!
  А и правда, почему бы нет...
  Вот только толпу собрать не получается. Соглашаются лишь Рэдхед со своей девчулей, Хмурый и Ржавый, который зачем-то притаскивает с собой одногруппника Зэка. Тот вообще сюда не вписывается, так как сто процентный гопник. Такой персонаж просто не может нравиться, поэтому мы постоянно собачимся.
  - Ты чё тут вообще забыл? - спрашиваю я.
  - Да хочу лично взглянуть на этот зоопарк. У нас в Мончаге таких петушков нет, - он смотрит в ответ со своей быдло-улыбочкой и явно хочет дать понять, что это относится и к нам.
  - Ну, смотри... - бурчу я.
  А вокруг между тем всё тот же ДК, всё тот же фест и вся та же массовка в виде говно-панков. Правда, судя по бритым затылкам, некоторые перешли в разряд бонов.
  - Слушай, а ты был прав, тут дохуища говна, - шепчет Шеф.
  Мы проходим в зал, где всё становится ещё печальней. На нас смотрят враждебно и недоверчиво. Наверное, всё дело в значках и красных шнурках Шерифа. От таких цепких взглядов я ловлю состояние азарта, мы будто в тылу врага. Затем мы вновь оказываемся на улице. Кучкуемся своей грядкой, как вдруг подходит Томас, тот самый жирный нацик. Он цепляется глазами за значок "Ska Against Rasism", на толстовке Шерифа.
  - Не нравишься ты мне, - говорит он.
  - Ты поспокойней разговаривай, - отвечает Шеф с улыбкой. - Я вроде бы не баба, чтобы нравится. Ты бы лучше за девками следил. Или тебя пацаны заводят?
  От этой шутейки все невольно улыбаются, хотя Томасу явно не смешно. Они стоят почти в упор и сверлят друг друга глазами. Я уж было думаю, что он сейчас двинет. Но на моё удивление он разворачивается и уходит в зал. Похоже у него кишка тонка.
  - Учитесь, как надо! - говорит Шеф, явно довольный победой. - Только правда и только в лицо!
  Но похоже это лишь первый раунд.
  - Кажется он за подмогой, - тянет встревоженный Рэд.
  И правда, дело пахнет керосином, ведь толстяк возвращается с группой поддержки. Их с десяток, все бритые и в тяжелых гадах.
  - Вон тот что ли?! - спрашивает один, указывая пальцем на Шерифа.
  - А вот это уже серьезно, - Шеф нервно сглатывает, так что кадык ходит под кожей. - Явно феир плей не в их стиле, так что пора валить... Только тихо и без шума...
  Мы потихоньку отступаем. Они так же медленно ползут за нами. Остается лишь пара метров до того, как мы получим пизды.
  - Ну, всё вешайтесь шавки! - орёт кто-то из них.
  И тут между нами выскакивает Зэк.
  - Тихо, тихо ребятишки! - говорит он, и я замечаю в его руках пистолет.
   Не ну реально пистолет!
  Мы продолжаем пятиться, пока боны стоят в нерешительности, даже Томас не рыпается. На нашу удачу к остановке как раз подъезжает автобус, и мы быстро прыгаем внутрь. Только теперь боны бросаются за нами, но водила, похоже, не собирается их ждать и закрывает двери перед носом. Мы смотрим на них в заднее стекло. Некоторые что-то кричат, а Томас салютует. На что мы показываем факи и языки.
  - Чё съели?! - громче всех кричит Шериф.
  - А чё у тебя реально ствол? - спрашиваю я, пробираясь к Зэку.
  - Ага, - он задирает нос.
  - Да нет, какой реальный! - вставляет Ржавый. - Так пневмат...
  - За то этот пневмат, спас твой рыжий зад! - злобно говорит Зэк.
  Все кивают. Что верно, то верно - гопник с пугачём спас нас от расправы...
  ***
  Мы стоим у гаража. Я слышу, как за воротами ревёт гитара. Это репетирует группа Толстого - Holy Rollers. Они как раз ебашут свой хит "Техникум-стайл". Мы же обсуждаем предстоящий концерт. Может это будет началом нашей панк-хардкор сцены, пора расти и развиваться. Вообще-то концерт должен был пройти ещё две недели назад, но помешала смерть Ельцина. Дата совпала с днём траура, и его пришлось перенести. Будь моя воля, я бы ничего не переносил, мне нисколько не жаль этого мудака. По мне он был паразитом, погрузившим страну в хаос. Вот только подобные объяснения вряд ли бы понравились директрисе того места где должен был пройти гиг. Для неё, наверное, это святотатство, если бы мы рубили хардкор, пока все скорбят.
  Сейчас мы обсуждаем распорядок групп, когда из гаража выходит Булка - барабанщик группы Котлеты (которая теперь называется Delerium) и по совместительству бонхед. Все резко замолкают, и ждут, когда он докурит и вернётся внутрь.
  - Кстати, Котлета. А что насчет Булки? Он же чистый нацик. Надо с ним что-то делать, - говорю я.
  - Да я уж вижу... - вздыхает Котлета. - Надо бы с ним поговорить.... Похоже наши пути расходятся...
  - Ну и правильно... Наступило время выбора, когда не получится быть и нашим и вашим...
  На следующий день первым делом я помогаю пацанам перевезти оборудование. Дальше еду печатать листовки, которые мы хотим раздать во время концерта, а затем на вокзал встречать одного чувака с чисто веганской кличкой Капуста. Он из Мурика и исповедует более радикальный стрейт-эдж чем я или другие. Он не ест не только рыбу и мясо, но и не носит кожу, не пьёт чай/кофе/молоко и не занимается сексом, от слова совсем. По его словам половой акт это омерзительно. Таких ребят называют хардлайнерами и их от силы пять-шесть на всю страну.
  Встретив его мы едем до меня, где я пытаюсь его чем-нибудь угостить, но он отказывается, предпочитая бич-пакеты. Я лишь пожимаю плечами, а сам думаю:
  Интересно, чем он вообще питается? Ведь на Севере не такой уж большой выбор.
  Дальше мы общаемся насчет музыки, где у нас тоже не сходятся вкусы. Я слушаю в основном олд-скул хардкор, панк, краст и ой! Он же предпочитает нью-скул, металкор и рэпкор. В общем, нам даже не за что зацепиться, поэтому я с нетерпением жду концерта, считая чуть ли не минуты.
  Сам концерт проходит нормально. У нас шесть групп: от хардкора и стрит-панка до фасткора и дэт-метала. Публика поначалу не вкуривает и стоит как вкопанная, так как не привыкла к подобной музыке, пока тот же Капуста не начинает рубить вертухи. Он показывает различные движения из моша и вскоре к нему присоединяются местные пацаны. Я бы тоже не прочь порубиться, но приходится стоять на входе, исполняя роль фейс-контроля, в чем мне помогает Шериф. И не зря - вскоре на горизонте вырисовываются Гамак, Шип и ещё парочка наци-панков. Приходится объяснять, что подобной публике здесь не рады.
  - Никаких нациков, - говорит Шеф, выпячивая подбородок.
  Те немного тупят и уходят. На всякий случай мы обходим пару раз территорию, чтобы эти болваны ни на кого не прыгнули.
  В общем гиг проходит как надо. Я бы даже сказал, вызывает фурор в определенных кругах. В конце Котлета выдаёт спонтанную речь про антифа-движение и что мы должны противостоять фашизму. Затем они исполняют кавер на Contra La Contra - "Из черной резины сделана власть". Так всё и заканчивается. Но главное событие мы оставляем на потом, на ночь. Мы собираемся заявить о себе куда громче, чем дневной гиг. Это будет глобальная граффити-акция. Мы хотим, чтоб всё было как в ПТЗ, хотя бы на уровне стен. И если в прошлом году была стройка, то в этом будет весь город...
  ***
  В два часа ночи мы с Капустой выходим на улицу. Нас подбирает Толстый на своей копейке и первым делом мы едем к медушной общаге за Шерифом.
  Я звоню ему:
  - Ну чё ты готов?
  - Ага... У меня всё готово, правда, похоже, придётся слезать не со второго, а с третьего этажа. Мой кентярик со второго то ли забухал и спит мертвецким сном, то ли его сегодня вообще нет... Кстати, со мной решила пойти Фрукт, так что ждите нас вдвоём.
  - Ну и отлично... Мы почти подъезжаем. Так что готовьтесь вылезать.
  Я отключаюсь, а сам думаю, что всех этих телодвижений бы не было, если Шериф с самого начала определился, пойдет он с нами или нет. В таком случае он бы мог остаться у меня, но нет, ему приспичило позвонить в последний момент и теперь исполнять роль скалолаза, слезая по простыням. А всё дело в том, что суровая бабка-вахтерша никого не впускает и не выпускает после одиннадцати.
  Когда мы подъезжаем, нас ждут Котлета с Поляком. Поляк ещё один интересный персонаж. Он не панк и не хардкорщик, а растаман с длинными дредами, ещё длиннее, чем у Зенита. Мы взяли его с собой, потому что он проффи в этом деле. Он умеет делать настоящие рисунки. Собственно с его граффитки - "Uptown", наш город и стал Аптауном, а не заурядными Апатитами. Причем Поляк ещё и в теме - он слушает не только рутс-регги, но и старое скинхед-регги, то самое, что слушали первые скины.
  Между тем в окне уже виднеется Шериф. Он скидывают веревку из простыней, но никак не может решиться. Стоит на подоконнике и смотрит вниз, а затем в последний момент говорит:
  - Может ты первая? - обращаясь к Фрукту.
  Та пожимает плечами и лезет в окно. Яйца у неё явно больше чем у Шерифа. Мы смотрим затаив дыхание, как она сползает на высоту второго этажа и тут простынь рвётся, и она плашмя летит вниз. Вместо того чтобы ловить все разбегаются и она шмякается об асфальт. Вот теперь мы бежим к ней.
  - Как ты?! Как ты?!
  - Кажется, я сломала себе копчик, - говорит она.
  - Давайте отнесем её в машину, - предлагает Котлета.
  Пацаны поднимают её, я же смотрю вверх, где Шериф уже мотает головой и явно никуда не собирается. В это время Капуста успевает набомбить на стене общаги огромными черными буквами: "SXE".
  - Ладно... Чё уж... Пока... - я машу Шерифу и иду к машине. - Как она? - спрашиваю у Толстого.
  - Мы положили её на заднее сидение... Вроде бы ничего не сломано, но ей надо отлежаться...
  - Понятно...
  - Я предлагаю разделиться, - продолжает он. - Мы с Поляком и... - он смотрит в салон. - ...похоже что Фруктом... Ну и вы втроём.
  - А что, неплохая мысль. Тогда мы берём Академку, а вы значит, на тачке по городу проедьтесь.
  - Замётано.
  Когда они отъезжают, мы вооружаемся баллонами и идём в Академку. Помимо краски у нас с собой трафареты и стикеры, где человечек бросает в урну свастику. На первой же стене Котлета смачно выводит - "Нет рас, нет границ". Я следую его примеру, но достаю трафарет. На нём цветок, прорастающий из расколотой свастики. И вот уже пару домов красуются в моих цветах. Дальше мы достаём широкие маркеры и делаем надписи поменьше. Капуста же продолжает стрейт-эдж тематику и выводит на боку остановки надпись: "Go Vegan". Причем он ещё просит сфоткать его на фоне рисунка. Он натягивает бандану на лицо, садится на корты и скрещивает руки крест на крест с сжатыми кулаками, в общем всё по хардкору.
  Так мы работаем где-то час, может полтора, превращая стены в рекламы наших идей. Ну, а вишенкой на торте становится дом Томаса, вернее, его подъезд. Точный адрес нам подогнал Толстый, они оказывается учатся в параллельных группах в шараге. Для Томаса мы приготовили нечто особенное. Среди антифа подобная акция называется "Спаси ребенка". Мы забиваем весь подъезд трафаретами и стикерами, плюс распихиваем по почтовым ящикам листовки, где изображен бонхед с тупым выражением лица и подписью: "Осторожно в вашем подъезде живет фашист!".
  Думаю Томас проснётся знаменитым и сможет гордиться своими взглядами...
  Собственно на этом всё и заканчивается, потом мы медленно бредем до вокзала, чтобы посадить Капусту на поезд. Я замечаю, что за время акции они с Котлетой спелись. Возможно у них больше общего, ведь Котлета фанатеет от Slapshot - довольно агрессивной команды из Бостона. Она славится своими фанатами, которые как и хардлайнеры возводят стрейт-эдж в абсолют. К примеру, они рисуют кресты на лбу и агрессивно относятся ко всем, кто приходит на концерт с алкоголем или куревом.
  В общем Котлета и Капуста... С такими кличками их можно подавать в одном блюде!
  На вокзале мы с Котлетой отходим отлить. Пока нас нет, Капуста зачем-то рисует три иска прямо на стене вокзала. По мне это явный перебор и тотальная глупость. И правда, вскоре к нам подходят менты. Они ведут нас в свой закуток, где смотрят руки и пакет в котором находятся использованные трафареты.
  Капец! Ну, чисто попались с поличным...
  Больше всех паникует Капуста, у него аж губы трясутся, мы же с Котлетой спокойны, как танки. Менты начинают переписывать наши данные. В отличие от пацанов я называюсь не настоящим именем и даю адрес Томаса.
   - Ну всё. Ждите извещение о штрафе, оно придёт по почте.
  Вот собственно и всё...
  Таким образом Капуста даже успевает на поезд. Мы же возвращаемся домой. Идём окольными путями через железную дорогу, а в глаза бьют первые лучи солнца...
  ***
  Наша акция не прошла незаметно, о чем мне через пару дней говорит Шериф.
  - Глянь, мы на первой странице! - заявляет он, протягивая газету.
  На что я смотрю на него скептически.
  Кто это мы? Тебя там вообще не было!
  В глаза сразу бросается жирный заголовок: "Варвары!". Я пробегаюсь по тексту и чуть ли не смеюсь. На протяжении всей статьи журналистка удивляется, с кем мы боремся, ведь в нашем городе нет фашистов. Похоже, она не ходила на местные концерты, где из зала кидают зиги, а со сцены поют про белые столбы. В целом статья выставляет нас в негативном свете, мол, вандалы изгадили весь город. В принципе мы другого и не ожидали и не думали, что нас поймут или оценят. А вот шумиху вызвать хотели и кажется, нам это удалось. Теперь мы внесли себя на карту города, заявили о себе, пусть даже под названием "Варвары"...
  И действительно газетная статья вызывает резонанс, даже больше чем сами стены. Естественно в первую очередь нами недовольны нацики, о чем мне рассказывает Зенит. Причем угрозы исходят не от основы, а от карланов - молодой поросли, в которой так и брызжет ненависть. На днях стайка таких гиен чуть не прыгнула на Ржавого и ещё одного чувака из медухи - Соника. Они шли от общаги, когда к ним подвалила целая грядка. Среди них были Булка и Шип. По словам Ржавого они были навеселе и не сдерживались в угрозах. Благо на помощь пацанам прибежали ребята из общаги и петухи тут же ретировались. Короче, ничего серьезного, но мы на всякий случай устраиваем патрули вокруг колледжа. В один из таких дней Шериф приводит с собой амбала просто нереальных размеров, похожего на Тесака.
  - Знакомьтесь, это Хейтер, - говорит он, а затем в приватной беседе рассказывает о нём поподробней. - Он же раньше нациком был. С Азиком тусовался, NS блэк метал слушал. А когда я в общагу заселился и стал с ним общаться, то постепенно сменил свой политический вектор. Сейчас он практически шарп и если что будет на нашей стороне.
  Это хорошо, что такой верзила за нас! Не хотел бы я видеть его среди врагов.
  А вскоре выясняется, что боны активизировались не только по нам. По городу ходит слушок, что они прыгнули на молодых мазафакеров и одному даже голову пробили. И правда, через неделю к нам обращаются эти малолетки. Мы обещаем помочь и обдумываем массовый прыжок на Поляну - основное место дислокации карланов. Вот только эти же малолетки разбалтывают о наших планах и на Поляне больше никто не тусит...
  ***
  Проходит время и обстановка вроде как успокаивается. Хотя иногда проскальзывают небольшие искорки. К примеру, Рэдхед рассказывает нам про одного неформала с необычной кличкой Овца. Мол, этот парнишка как и нацики недоволен нашим творчеством. Кажется, мы написали на его доме: "Фашики сосут у Гитлера", а это не вписывается в его картину мира. И вот теперь эта Овца клянётся богом, что найдет некого Шерифа и сделает с ним что-то плохое. Забавно, что многие думают, что это сделал именно Шериф. Как бы то ни было, но мы не сидим без дела и организовываем ещё одну акцию. На этот раз благотворительную - Food Not Bombs или Еду Вместо Бомб. Её цель обратить внимание на то что государство тратит колоссальные бабки на вооружение, вместо того чтобы к примеру кормить бездомных. И если они не могут этого сделать, то это сделаем мы.
  ФНБ мы проводим недалеко от моего дома, на пустыре около заброшенного садика. В меню макароны в огромном бидоне, пару кастрюлек салата, хлеб и морс. Вначале желающих не так уж много и мы сами точим еду, не пропадать же. Затем народ постепенно подтягивается. Вместе с бомжами и алкашами, приходят те молодые нефоры, что пострадали от бонов. Между собой мы называем их "юф крю", типа молодое поколение. Один из них рассказывает, что у них есть группа и они играют металкор.
  - Мы называемся Safety Tips, - говорит он.
  И я вспоминаю, что слышал их. Вроде как Зенит давал демку. Правда, в их металкоре я не услышал ни капли кора, эта скорее была типичная мазафака. Впрочем, пацаны, кажется, готовы учиться, а значит, мы покажем им как надо.
  Между тем к нашей толпе маргиналов подходит взрослая симпатичная девушка. Она здесь явно не за едой и о чем-то говорит с выпивохой, с фиолетовым носом. Затем пару раз щелкает его на фотик. Он делает вид, что доволен едой и жизнью.
  Ну, прям хоть рекламу делай!
  Дальше она подходит к Котлете. Они немного разговаривают, и он идёт к нам.
  - Это журналистка. Она хочет написать о нас статью и чтобы кто-то из нас с ней поговорил. Рассказал о Food Not Bombs, да и вообще о нашей движухе.
  - Надеюсь эта не та, что писала про "Варваров?" - спрашиваю я, глядя в её сторону.
  - Неее, как я понял ту статью писала какая-то старая грымза. Эта же девчонка в основном про молодежные темы пишет, про концерты и акции типа нашей.
  - Так в чем проблема? Иди и расскажи.
  - Да я теряюсь с такими... - Котлета подбирает слова. - ... женщинами. Может лучше ты Макс? Ты же у нас главный активист и антифа.
  - С чего бы?
  - А разве нет? По твоей инициативе всё и происходит.
  - Ой, да ладно! - я аж краснею.
  - А я думал главный антифа у нас Шериф. Судя по его популярности среди нациков и неформалов, - вставляет Рэд, и все смеются.
  - Кстати, а где он?
  - Вроде как с Соником и его другом Джимом тусит, - говорю я. - Он же в последнее время променял антифа на травку.
  - С Джимом? - спрашивает Рэд. - Это такой белобрысый?
  - Ну да... А что?
  - Так это и есть Овца! У него две клички - для своих Джим, для нас Овца.
  - То есть, что это получается? Джим-Овца искал Шерифа и грозился его убить, а теперь они вместе дуют? Во дела!
  - Ахаха! - все снова смеются. - Да они походу не знают о своих вторых кличках!
  - Дааа... - тяну я. - Вот те на... Джим и Шеф. Овца и Шериф...
  - В принципе могли бы и догадаться, - замечает Котлета.
  - Да какой догадаться? Они там все удутые в хлам...
  
  З.Ы. Вскоре весна кончается и наступает лето. Все разъезжаются, и оно тянется бесконечно долго. В какой-то момент я решаю, что пора заканчивать эти пизда-страдания по Шиле и ставлю жирную точку в этих недоотношениях. Всё равно это никуда не шло и больше походило на садомазо, где она гвоздила меня своими рассказами о парне. Напоследок я пишу ей проникновенное письмо и прощаюсь навсегда...
  А вообще это лето могло бы стать для меня последним. В июле я собирался в Ангарск, на эко-лагерь, но вовремя не собрал нужную сумму на билет и проживание. В итоге как потом выяснилось на лагерь напали нацисты. Один человек был убит, двое серьезно ранены. Жесть! Даже страшно подумать, ведь если бы я поехал, то это мог быть я. От таких новостей аж руки трясутся. Не знаю даже от чего, то ли от ненависти, то ли от бессилия. Как же заебали эти убийства! Нацисты будто открыли сезон охоты. Тимур, Саша, покушение на Тиграна, теперь вот Аглер.... Ну и как после такого можно молчать и оставаться в стороне?
  З.З.Ы. Впоследствии те деньги, что я всё-таки собрал, я отправил в Ангарск на лечение раненых. Там до сих пор пара человек в тяжелом состоянии...
  
  
  
  03
  2007-ой
  
  На дворе осень. Золотая пора. С деревьев падают листья, а мы устраиваем очередной концерт. Сегодня дебют сразу у пары групп. Во-первых, это Flashback, где играют Ржавый, Хмурый и Вантуз. А во-вторых Frontline Skins - первая группа наших скинов, с Хейтером на вокале. Ему помогают Котлета и Рэдхед, а на барабанах ещё один выходец с общаги - Руди. Кстати, об общаге - там оказалось много клёвых пацанов. Так у сцены слэмятся Бровян, Факер и Грек.
  В зале навскидку человек сто. Это конечно не Los Fastidios, но для нашего городка вполне приличный уровень. Да и не только для нашего... Так рядом с медушными пацанами отплясывают панки из Мурика. Вот о таком они могут только мечтать. Судя по рассказам у них там ад творится. Бонхеды чуть ли не патрулируют улицы и месятся между собой. Там две основные группировки: ростинские и кировские. Причем у одной из них главарь осетин! Почему-то осетины тоже считаются арийцами. А вот хардкор-сцены почти нет. Среди неформалов одни говнари и эмо-бои. Первым похуй, что их боньё прессует, а вторым если не похуй, то они сделать ничего не могут - эмо-бои и есть эмо-бои... Кстати о них, я смотрю на толпу и единственное, что меня напрягает то, что в ней превалируют черно-розовые цвета. Это прям хит последнего сезона - вместе с осенью, как грибы после дождя стали появляться эмо.
  Эмо, эмо, эмо... Теперь они повсюду!
  Это прям помешательство какое-то, у нас даже один чёткий пацан с района переобулся. Забавно видеть его в футболке Amatory и с чёлкой прикрывающей глаз. Среди нас тоже есть свои эмори. Например, группа A_party_Я, или мурманские Violence for Hurley. Но они хотя бы знают, что эмо вышло из хардкора. Другие же так называемые эмо-коллективы просто играют слащавую мазафаку. У них от эмо одно название, поэтому я считаю их просто современным вариантом говно-панков. В принципе у них много общего. Они как-то поверхностно вникают в тему и обычно дальше моды не уходят. Так, что мне кажется всё это ненадолго. Как прошла популярность КиШа, так будет и с эмо...
  Среди местных меня больше всего бесит группа Silent Hill. Они такие позёры, что пафос прёт на километры вперед. Будто это не местячковая группа, а звезды типа Metallica или Rammstein. К тому же в прошлом они играли на одной сцене с Протестом и Spectrum, а значит, косвенно поддерживают нацизм и сатанизм. И вот сейчас пробегаясь глазами по публике я натыкаюсь на их лица... вернее на чёлки.
  - Слышь, - говорю я Шерифу. - Тихушники тоже припёрлись...
  Он тоже замечает их. Кивает и говорит:
  - Пошли подойдем.
  Мы подходим и отводим их в сторону.
  - Вы чё тут делаете педики?! - спрашивает Шеф.
  Когда надо он умеет быть жёстким.
  - Вам здесь не рады, - добавляю я.
  Эмо-бои, похоже, схватывают налету и не говоря ни слова уходят.
  - Нацистские подстилки! - кричит им вслед Шериф.
  А вот это я думаю уже перебор. Хотя тут же об этом забываю, так как на сцену выходят хедлайнеры сегодняшнего вечера - петрозаводская группа Minc, со Скандалом на басу. Мы слэмимся и угараем под них, устраивая сёркл-пит и прыгая со сцены. Они играют мощно, но недолго. И вскоре концерт подходит к концу. Врубается свет, и все начинают собираться. Я тоже иду собирать дистро, как тут меня перехватывает какой-то толстячок с бычьей шеей.
  - Чё ты там базарил про моих пацанов?! - спрашивает он надменно, и я замечаю за его спиной тех самых тихушников.
  - Там другой больше выёбывался, - говорит один из них.
  - Кто? - хмыкает толстяк, жуя жвачку.
  Мы буквально вместе ищем глазами Шерифа, но от него уже и след простыл. В этом весь Шеф - навыёбывается, а потом ищи-свищи. Благо ко мне на помощь приходит Рэдхед, а за ним и все остальные. Толпа вокруг растёт и с мощной поддержкой, я чувствую себя куда смелее.
  - А ты собственно кто? - спрашиваю я, пытаясь придать голосу такую же наглость. - Крыша что ли?
  - Не совсем... Я их продюсер... - отвечает он, но уже не так агрессивно. Он видит, что силы явно не в его пользу. - В общем, пацаны, вы были не правы и не лезьте к моим... Надеюсь, мы поняли друг друга?
  - Ну, пусть они здесь не появляются, и мы не будем лезть.
  - Я тебя услышал, - говорит боров, и они потихоньку ретируются.
  А мы смотрим вслед и ржём над так называемым "продюсером" и над тем, как они обосрались...
  Затем публика наконец-то рассасывается, и мы всей толпой идём на вокзал провожать пацанов. Нас человек тридцать и мы растягиваемся длинной неровной змеёй. Я иду в самом конце, с Ржавым, его Веснушкой и Хмурым с какой-то кралей, которая прилипла к нему как банный лист. У Хмурого шикарный ирокез, собранный в три шипа. Да и вообще он одет в стиле ранних Exploited - в коже и джинсе, увешанной нашивками и заклёпками.
  - Прикинь, у этой девки кличка Труляля, - говорит Ржавый. - Хмурый трахнул её после нашего выступления в гримерке... Походу теперь они вместе...
  Я ещё раз смотрю на девчонку. У неё типаж типичной Нэнси Спанджен, той самой роковой подружки Сида Вишеса, которая подсадила его на наркоту и которую он зарезал во время ссоры. Видя такое сходство, я невольно напеваю "Сид и Нэнси". Ржавый подхватывает:
  "И мы с тобой будем вместе,
  Как Сид и Нэнси, Сид и Нэнси".
  ...
  А вечером того же дня Хмурому выбивают два зуба... Он, видать, возомнил себя бессмертным и с таким ирокезом решил прогуляться по Старикам. Естественно первая же машина остановилась рядом. Из нее вылезли какие-то отморозки и, не говоря ни слова буцнули его пару раз, так что он очухался уже на земле. Мы даже подумали - а не приложил ли к этому руку тот самый продюсер?
  ***
  В последнее время в городе как-то не спокойно. Говорят всё дело в недавнем концерте - "Рок против рэпа", где на одной площадке собрали нефоров и рэпаков. Вот только в нашем городе это несовместимые стили, так как рэп в основном слушает гопота.
  О чем они только думали? Они бы ещё провели этот концерт в местном гадюшнике "666"!
  В общем, слово за слово, кто-то сцепился и пошло-поехало - стрелки, разборки каждый день. Хотя нам пофиг, мы никак не связаны с местными неформашками. Но я всё же думаю надо быть поосторожней. Хотя с недавних пор я снял весь пирсинг и сменил прикид на вполне цивильный внешний вид. Теперь я больше похож на футбольного хулигана, чем на панка. Просто я как-то повзрослел и понял, что ирокез должен быть не на голове, а внутри неё. Нужно шокировать не шмотками, а мыслями и идеями. А вот их у меня предостаточно, я прям кладезь анархо и антифа идеологии, о чем скоро выпущу зин. Он будет так и называться "Born to Crash", то есть "Рожденный крушить". Собственно его я и дописываю, клацая по клавиатуре, когда заходит Ржавый.
  - Гопники отпиздили Соника, - говорит он, а затем рассказывает подробности.
  Оказывается, они с Шерифом шли накуренные, когда попались на глаза огромной толпе малолеток. Шеф успел слинять, а Соник похоже даже и не пытался. Может, подумал, что они базарить будут, а они вместо этого тупо втоптали его в грязь. Ржавый говорит ему чуть ли не на голове прыгали. Повезло, что его отбили какие-то тётки с собаками, а так бы могли забить наглушняк.
  - Надо вписаться за него, - повторяет он. - Он один из нас...
  А я все думаю:
  Из каких это нас? Из хардкор тусы? Неее, это уж вряд ли! Он скорее один из наркоманов! Но я-то не наркоман, а вот Ржавый в последнее время пополнил их ряды...
  Он все чаще зависает с Соником и все реже со мной. Я стал для него скучным и слишком правильным. Я слишком изменился, а вот он остался на месте. А вернее даже сделал шаг назад, в пропасть пьянства, разврата и зависимости. Настоящей связи я больше не чувствую и как-то помогать его корешу-наркоману не горю желанием. Но вскоре происходит ещё одно событие, после которого я, да и вся наша туса, решает вписаться в этот конфликт. Катализатором служит забитая стрелка нашему молодняку. О ней нам рассказывают самые прошаренные из них - Монтана и Кубик-Рубик. Они просят помочь и мы с Котлетой прикидываем, что это будет отличный шанс сравнять счет. За Хмурого, за Соника, за годы оскорблений и нападений. Поэтому мы назначаем на завтра общий сбор...
  ***
  Стрелка забита на восемь, так что в семь мы собираемся в Академке, около ржавых качелей. Пацаны подходят по одному или группами. Все одеты без палева и в основном по-спортивному. У всех с собой аргументы: у кого железная труба, у кого цепь. У меня кастет, а Ржавый приходит с перцовым баллоном. Вскоре подтягиваются общажные, с Шефом во главе. Он, похоже, настроен решительно, видно хочет отмыть заляпанную репутацию. Вот только Хейтера среди них нет - он уехал на производственную практику.
  А жаль, с ним бы было как-то поспокойней...
  Дальше мы ждём молодых, которые должны привести с собой одноклассников и знакомых. Когда они появляются, я понимаю, что мы конкретно влипли.
  - Вы на дискотеку пришли или пиздиться?! - кричит Котлета.
  И он прав - мало того, что половина из них покрыта пирсингом и одета в мешковатые шмотки, так они ещё с собой девах привели!
  - Ох... Детский сад какой-то... - вздыхает Толстый.
  Но делать нечего и мы выдвигаемся. Идём на место стрелки. Она забита на огромном пустыре, в самом центре Академки. Там были драки, ещё со времен разборок между улицами.
  Подходя, мы видим очертания огромной толпы. Их явно больше, к тому же я замечаю, что какие-то взрослые дядьки раздают им арматуру прямо из багажника тачки. Они видят нас и начинают шуметь, так что отступать уже поздно, и мы с Шерифом идём впереди. Хотя я чувствую, что целыми мы отсюда не выйдем.
  Сейчас кому-то будет бо-бо...
  Гопники же растягиваются в стенку и ждут, когда мы подойдём, как овцы на убой. И тут на наше счастье воздух разрезает гул сирены и между нами тормозит УАЗик. Из него выскакивают менты с автоматами, от чего все бегут в разные стороны. Я бегу за Шерифом и Хмурым. Мы бежим минут десять. Останавливаемся и переводим дух.
  - Фу-ух... По красоте ушли, - невнятно бормочет Шериф, пытаясь отдышаться.
  - Ага... Вот и сходили на стрелку, - поддакивает Хмурый.
  Потом мы идём в общагу, чтобы попить водички и может отсидеться. Пока Шеф исчезает внутри, мы отзваниваемся пацанам и узнаём кто где. Как раз в этот момент на крылечко выходит Соник. Ржавый говорил, что он настолько зашуган, что даже из общаги не выходит. Глядя на него я и правда, вижу, что его здорово отмудохали, на нём прям лица нет. Это уже не щщи, а какая-то каша. Он похож на боксера из последних раундов...
  - Ничего братан... Мы ещё отомстим... - говорит Хмурый и сплёвывает в дырку между зубами. Вот только слюна не улетает прочь, а болтается на ниточке, чтобы потом приземлиться на его спортивных штанах. - Блять! - кричит он, и мы ржём, снимая внутреннее напряжение.
  ***
  После стрелки мы решаем затихариться на денёк другой. К тому же, как я понял, вся вражда перетекает в интернет. Он буквально кипит от слухов и домыслов. А наутро эти слухи становятся реальностью. Так я слышу, как одногруппницы на полном серьёзе говорят о вчерашних событиях:
  - Я знаю, что одного убили и ещё с десяток получили различные травмы, - охает одна.
  - Ужас... - говорит другая. - Ещё вроде милиционеров избили и, кажется, собираются вводить комендантский час...
  Подобные слухи курсируют весь день, переходя, как вирус от одного к другому. Доходит до того, что вечером мне звонит старший брат, чтобы узнать, что там на самом деле происходит. Я рассказываю всё как есть. О Сонике, стреле и о том, что по факту ничего и не было.
  - Понятно... - говорит он. - Но как я понял, всё ещё впереди?
  - Похоже на то...
  - Хм... Надо бы на выходных прогуляться... - тянет он. - Будет что-то ещё, так ты набирай, не стесняйся...
  - Окей, - говорю я и думаю, что брату наверное скучно. Работа, семья, дом... А тут молодые устраивают "казаки-разбойники" в пределах целого города. Ну как тут пройти мимо?
  Мы прощаемся, и я вылезаю в интернет, чтобы прочитать очередные бредни на местном форуме. Там сидит весь город и сейчас эти события сравнивают с Кондопогой.
  Ну, так всегда - чуть что, сразу Кондопога...
  На некоторых ветках форума разгораются настоящие баталии. Я решаю ответить одному, другому и так втягиваюсь в процесс, что меня несёт. Пальцы стучат по клавиатуре, и я чувствую себя Лениным или Троцким во время революции и уже не сдерживаюсь в словах и призывах. В какой-то момент это становится своеобразным крестовым походом, моей маленькой личной войной. Войной нового мира со старым укладом и образом жизни. Я не стесняюсь в выражениях и призываю всех выходить на улицу и долбить гребанную гопоту, ведь пришло наше время...
  ***
  В субботу мы собираемся вновь. На этот раз без молодняка и стрелок. План такой: ходить по городу небольшими грядками и выцеплять гопоту. Только мы выходим в город, как меня набирает брат. Я отделяюсь от остальных и иду на остановку встречать его. Брат как всегда угашен. Насилие и алкоголь для него неразрывно связаны. Вместе с ним ещё друг Светофор, которого так прозвали за очки с толстыми стёклами.
  - Ого! Да вас тут целая армия... - говорит брат, когда мы вновь нагоняем остальных.
  - Какая армия? - отмахиваюсь я. - Так двенадцать человек...
  - Да с таким количеством можно город перевернуть! Ну чё ребятишки?! - он окидывает всех взглядом. - Показать вам мастер-класс моей хулиганской юности?
  - Давай, - киваю я и показываю в сторону Академки, где шанс пересечься с гопотой в разы больше.
  И правда, вскоре нам отзванивает Котлета. Они вместе с Сэтом идут впереди и по его словам видят небольшую банду малолеток.
  - Они все на говне и очень борзые, - добавляет он. - При нас чуть взрослого мужика не отоварили.
  - Окей, понял, - отвечаю я, и мы быстрым шагом двигаем туда.
  Мы заходим с флангов и вылетаем на них из-за деревьев. Они в таком шоке, что тут же бросаются прочь. Парочку удаётся нагнать и сразу привалить. Мы же с братом направляемся к одинокому парнишке с битой в руках. При виде нас он забивается в угол и чуть ли не скулит от страха.
  - Ну и чё ты с ней будешь делать гаврик? - спрашивает брат и резко вырывает биту. - Я тебе её в жопу засуну!
  - Дяденьки не бейте... - плачет тот. Он уже не грозный гоп, а маленькая трусливая сучка.
  - Ну и чего будем делать? Отпустим его или пизды вначале дадим? - спрашиваю я.
  - Да пусть живет! - отвечает брат и даёт пареньку смачный подсрачник, так что тот улетает в кусты. Вскакивает и даёт дёру.
  - И помни! Обижать неформалов опасно для жизни! - кричим мы вдогонку. - И не забудь рассказать об этом на форуме!
  Когда он пропадает из виду, братан протягивает мне биту:
  - На... Вот тебе трофей на память...
  Больше в этот вечер ничего не происходит и, вернувшись домой, первым делом я залезаю в интернет. А там новая волна слухов. На этот раз люди пишут, что из Мурика приехало двести красных скинов. Они якобы шерстят город и избивают всех на своём пути. От этого бреда я ржу, как сумасшедший, ведь на весь Мурик всего лишь пару красных скинов, а тут их целых двести! Вот, что значит, у страха глаза велики! Я даже не сомневаюсь, что это про нас. Вот так наш маленький моб превращается в двести красных скинов из Мурика, которые становятся ночным кошмаром для гопоты...
  Собственно на этом всё и заканчивается. С каждым днем накал остывает и через пару недель все забывают о стрелках и разборках, будто ничего и не было. Жизнь возвращается в прежнее русло, и я вновь сосредотачиваю внимание на зине. Я наконец-то заканчиваю его и несу в типографию, где мне печатают сто штук. Затем я приношу коробку домой и начинаю потихоньку рассылать. Москва, Питер, ПТЗ, Брест, Киров, Саратов. Мой зин расходится по всей стране...
  ***
  Иду я как-то домой после учебы. Вокруг уже кружит первый снежок. Он ложится тоненькой пленкой на всё что я вижу. Заходя в подъезд, я ловлю неприятное чувство, что вот-вот произойдет что-то плохое. И правда, около нашей двери трутся менты. Двое в форме и один в штатском.
  - Вот постановление на обыск, - говорит тот, что в штатском и тычет мне в лицо бумажкой.
  - В связи с чем? - удивляюсь я.
  - В связи с недавними беспорядками и их организацией.
  - Это вы так шутите? Типа я организатор?
  - А разве это не ваши комментарии? - теперь он достает из папки лист-распечатку с разговорами с того самого форума, где отмечены все мои слова. "Вооружайтесь", "Выходите на улицы", "Бейте гопоту". Тут и возразить нечего, поэтому я открываю дверь и впускаю их внутрь.
  Проходя в мою комнату, они ещё раз убеждаются, что я какой-то мутный тип, ведь со стен на них смотрят плакаты с лозунгами типа: "Долой систему!" и "Нет полицейскому государству". Сказать что менты в шоке, это ни сказать ничего. Хорошо, что они ещё не знают, как расшифровывается "ACAB", а то тут таких надписей пруд пруди...
  - Вот ты и допрыгался, - говорит встревоженная мама. Её можно понять - в прошлом году история с бомбой, в этом организация беспорядков.
  Менты между тем переворачивают комнату вверх дном. Один изучает диски. Останавливается на том, где нарисованы три икса на обложке.
  - Чё порнуха? - спрашивает он, с похабной улыбкой.
  Я молчу. Не буду же я ему объяснять, что три иска это фирменный знак стрейт-эдж-хардкора.
  В итоге они забирают всё моё оружие. Две биты (поломанную и трофейную), пару перцовых баллонов, кастет, средство самозащиты УДАР, да много чего ещё, например всю литературу и диски. Но больше всего меня убивает то, что они забирают системный блок и мобилу.
  - А теперь вам придётся проехать с нами в отделение, - добивает тот, что в штатском.
  Уже в отделении я встречаю знакомые лица. Это Зуб и Параноик, которого я знаю по медухе. Оба здесь тоже из-за комментариев на грёбанном форуме.
  - Нам ещё повезло, - говорит Параноик. - У одного типа во время обыска травку нашли. Теперь ему светит две статьи.
  А дальше меня вызывают в кабинет следака.
  - Ну, присаживайся, - говорит он.
  Ну, я и присаживаюсь, пока он изучает мои комментарии, а я изучаю его. Он коренастый, с чуть раскосым лицом татарина.
  - Ну, давай рассказывай, кто надоумил тебя на подобные подвиги, - наконец начинает он.
  - Да никто...
  - Что ты мне лапшу на уши вешаешь? Давай колись, кто за этим стоит? Кто заказчик?
  - Да никто за этим не стоит! Так обычные разборки неформалов и гопоты...
  - Обычные разборки?! Ну-ну... Прям перед выборами... И ещё в таких масштабах...
  Тут уж я молчу, так как нечего ответить.
  - А дома у тебя что? Говорят там все стены в анти-правительственных лозунгах.
  - Да нет, там скорее панковские и антифашистские плакаты.
  - Хочешь сказать ты панк и антифашист?
  - Ну да...
  - Чё ты мне заливаешь?! - он повышает голос. - Я сам в молодости был панком... Так вот панки и антифашисты никак не связаны...
  Я смотрю на эту ряху, на это быдловатое лицо и понимаю, что он пиздит как дышит. Он скорее был из тех, кто гонял этих панков.
  - Ну и чё ты молчишь? Давай-давай рассказывай, а то в моих силах отправить тебя в СИЗО! Знаешь, что там с такими делают? - давит он.
  Хочется ляпнуть: "Знаю. Ничего там с такими не делают!". Но я лишь вздыхаю и строю из себя невинную овечку.
  - Так нечего рассказывать... Всё что надо я уже рассказал... Ну да, оставлял комментарии... Да, не подумал и слегка переборщил...
  - Слегка переборщил? Ну-ну... Прям ангелок, у которого нашли, между прочим целый арсенал!
  - Да какой арсенал?! Так, для защиты...
  Вся эта катавасия продолжается ещё полчаса. Затем он сдаётся и наконец-то отпускает меня под подписку о невыезде. Я медленно бреду домой, переваривая всё что случилось. До сих пор всё кажется каким-то сюром и нелепым сном.
  Так встрять из-за каких-то комментариев?! Даже не из-за действий, а из-за слов! Не ну реально сюр какой-то! Причем я, похоже, серьезно влип... Статья 212 - участие в массовых беспорядках и призывы к их совершению... До трех лет лишения свободы...
  Этой ночью я никак не могу заснуть. Всё ворочаюсь и ворочаюсь, будто что-то застряло на задворках разума и не дает отключиться. И тут я понимаю что - мой комп!
  Что будет, когда они его запустят?! Ну и влипну же я!
  На этом фоне комментарии покажутся жалкими цветочками. "Азбука террориста", "Поваренная книга анархиста", "Трактат по ядам и взрывчатым веществам", "Бразильская герилья"... Чего там только нету и почти всё запрещенное... После такого они точно будут уверены в моей виновности. Но по факту ведь я не виноват... Я ж не знал... А кто знал? Я прокручиваю слова следака о заказчиках. Вообще-то я не сторонник теории заговоров и прочей конспирологической фигни, но вдруг за этим и правда кто-то стоит? Вдруг нами кто-то управлял? Ну, вернее не нами, а к примеру теми же самыми гопниками. Ведь какие-то взрослые дядьки раздавали им арматуру. Так почему бы этим взрослым дядькам и не быть организаторами? К примеру, чтобы дискредитировать власть, а потом на выборах продвинуть своих кандидатов.
  Хм... Неужто мы были лишь пешками в чье-то игре?
  ***
  На следующий день я иду на ФНБ. Надо предупредить всех о том, что со мной произошло. Это первая акция после беспорядков, поэтому присутствуют почти все, даже Хейтер, который вернулся после практики. Я рассказываю всё от начала до конца, лишь слегка приукрашивая и накидывая пуху для крутости.
  Ну, куда ж без понтов?
  - Ну ничего себе... - говорит Котлета, округляя глаза. - Вот это ты встрял...
  - Дааа... - тяну я и смотрю под ноги. - Хреново...
  Странно, но я не чувствую себя хреново. Мне наоборот льстит всеобщее внимание, я будто звезда.
  Вдруг одному из бомжей, становится плохо. Он падает, откидывая в сторону тарелку, и бьётся в конвульсиях. Все в шоке, стоят разинув рты. А ведь среди нас много будущих медиков, но все стоят не зная, что делать, пока к бомжу не подбегает Хейтер. Он заваливает его на бок и держит то ли челюсть, то ли язык, чтоб тот не задохнулся во время приступа. Вскоре конвульсии проходят и все вздыхают с облегчением. Трупа нам только не хватало...
  ***
  Наступает 2008-ой и где-то через неделю после каникул мне звонят с ментуры и говорят, что я могу прийти и забрать процессор. Я тут же бросаюсь туда, пробираясь по заснеженным улицам. Снег на самом деле уже достал. Если в первые дни я радовался ему, то теперь он вызывает лишь раздражение и холод. Хочется уже лета.
  - Скажи спасибо, что в Мурманске всего лишь один специалист, и он сильно занят, - говорит следак, отдавая мне процессор и срывая с него листок опечатки.
  - Спасибо, - бормочу я, а внутри будто взрываются салюты.
  Из отделения я выхожу довольный как слон. Даже не верится, что я так просто отделался. Похоже выборы прошли и дело быстренько замяли. Попугали-попугали и замяли.
  Я тащу комп домой, как тут звонит мобила.
  - Да? - говорю я.
  - Привет... - отвечает нежный тихий голос.
  Это Шила!
  Она застает врасплох, и я даже не знаю, что ответить. Поэтому выдавливаю лишь жидкое: Привет. Собственно говорить ничего и не надо, ведь с её стороны следует длинный монолог. Она говорит, что когда узнала, что меня собираются посадить, то сильно испугалась и вдруг осознала, что любит меня. В тот день она порвала со своим парнишкой, а вот позвонить и признаться долго не решалась.
  - Я так рада услышать твой голос! - говорит она. - Знаешь, я тут постоянно слушала одну и ту же песню. А в ней такие строчки: "В этом городе сраном прикольные разные лица. Только, вот знаешь, мне не хватает тебя...". И мне и правда тебя не хватает...
  От этих слов меня бросает в жар. Я прям чувствую, как любовь выходит из спячки и сердце стучит в бешеном ритме.
  Как же долго я этого ждал! Вот теперь у нас всё будет хорошо...
  
  
  
  04
  Спокойной ночи, белая гордость
  
  Лето 2008-го...
  Июнь. Жара. На улице тридцатка. Офигенный нежданчик для Севера. Обычно пара тёплых деньков, а тут прям неделю топка. В общем, душно и потно. На этом фоне местные отморозки плавятся, а девчонки наконец-то светят ножками. Сейчас их так много как никогда и все такие красивые и нарядные, будто сошли с обложки.
  Прям ням-ням...
  Хочется верить, что и я от них не отстаю. Я в клетчатых бриджах и ти-шотке "True Till Death". Стою, жду барыг, что для меня в принципе не свойственно.
  А я и не себе...
  Вскоре появляются Пыл и Цирик - две долговязые сухие фигуры, одетые по последнему писку барыжьей моды: в "Адидас" и "Рэй-Баны". У Цирика в руках ещё огромный бонг.
  - Привет, - говорит Пыл и слегка приподнимает шторки очёчков.
  Блин! Да они уже убитые! Глаза как сигналы светофора!
  - В общем, есть убойный план...
  - Давай, - я пожимаю плечами.
  Вообще-то я в этих делах не секу, это для Ржавого. Поэтому я просто протягиваю деньги. Он озирается и прячет их в карман, типа конспирация.
  - Ага... Ща... Подожди...
  Они исчезают во дворике, а мне остаётся пинать мусор и глазеть по сторонам.
  Ух, сколько же всё же красивых девчонок!
  И все в коротеньких шортах и мини-юбках. Одна особенно эффектная. Плывет прям как каравелла по зеленым волнам. При виде её я перестаю думать головой и начинаю думать членом.
  Так Макс! Держи себя в руках!
  Ведь у меня есть Шила, но иногда я не могу себя контролировать. В такие моменты во мне просыпается кобель. Фиг знает что происходит, но в последнее время он и не усыпает. Вокруг лето, а внутри будто весна. Может это гормоны играют? Или всему виной слишком долгое воздержание, но порой я схожу с ума. Особенно когда рядом целуются и обнимаются, а я брожу один и любимая где-то там далеко. Отношения на расстоянии такая мука. Ну, ничего осталось потерпеть всего лишь три недели, и потом мы снова будем вместе. Пока же мы вместе только во снах. Правда, иногда к нам присоединяются другие девчонки.
  Тьфу ты, опять я за своё!
  Чтоб хоть как-то отвлечься я сжимаю амулетик подаренный Шилой. Сейчас он как оберег от противоположного пола.
  Проходит ещё пара минут, и я вроде как успокаиваюсь. Затем замечаю Феда и Баги. Они идут в мою сторону. Баги раньше жил в Аптауне, а потом переехал в столицу. Сейчас играет в банде Cretin Boys. Это такой заводной панк-рок аля Ramones.
  - Привет. Вы к Пылу? - спрашиваю я, протягивая руку.
  - Ты тоже? - удивляется Фед. - Я думал ты стрейт-эджер?
  - Да я не себе... Скоро в деревню поеду... Вот просили привезти...
  Вообще-то наркота для меня харам, собственно как и всё остальное. В любом другом случае я бы отбрил рыжего, но не хочу расстраивать его сестренку.
  Любовь толкает на подвиги, любовь плюёт на УКа...
  Вскоре возвращается Пыл. Он протягивает маленький конвертик, который я быстро прячу в портфель. Миссия выполнена, поэтому я прощаюсь с пацанами и сваливаю...
  ***
  Вечер. Мы шатаемся с Котлетой по городу. Я весь на позитиве - Шила шлёт приятные смс, каждая как горячий поцелуй. В руках у меня стопка дисков, а за спиной скейтборд. Это моё последнее увлечение, теперь я кошу под Тони Хоука. Правда пока мало что получается.
  Мы разговариваем о музыке. Котлета в этом плане музыкальный наркоман, он может говорить о ней часами. Собственно он и открыл для меня большинство новых групп. А ещё мы говорим об антифа и наших идеологических врагах, о том же Томасе. Год назад его имя гремело, а сейчас он вроде как в СИЗО и ждёт суда. Я слышал, что его и ещё пару человек, приняли за поджог дома, где жили цыгане где-то на окраине города. По слухам он там похудел на двенадцать кило и слегка тронулся башкой, так что стал изучать Коран и деятельность исламских моджахедов. В общем, для него и его дружков нацизм закончился, а их место заняла новая формация. Причем это те самые говно-панки, типа Глиныча, Шипа и Гамака. Но самое забавное, что их новым биг-боном (как мы называем их фюрера) стал бывший вокалист Spectrum, который взял себе пафосную кличку Фриц. Причем когда-то они с Котлетой играли в одной группе. Там был пиздец на каждом концерте, то этот Фриц из шприца кровью всех поливал, то Библию рвал. Вот так... А теперь каждый выбрал свою сторону и они друг друга буквально ненавидят.
  А вон собственно и он!
  Вот как бывает - вспомнишь говно, вот и оно! Сидит в компании пьяных гопников. Мы проходим мимо и тут они начинают улюлюкать:
  - Антифашист убирайся вон или вставай к стене!!! - орут они.
  Котлета не сдерживается, оборачивается и показывает им фак.
  - Стоять твари!!! - доносится в спину.
  Тут уж и я поворачиваюсь. Их шестеро, но бежит к нам пока один. Он подлетает и - буц! - тут же натыкается на кулак Котлеты и от неожиданности садится на жопу. Вот теперь бросаются и все остальные... Я машусь сразу с двумя, ещё трое стелят Котлету. Чья-то нога выбивает диски, и они разлетаются в стороны. Бью в ответ, а потом пропускаю смазанный в лицо и мощный в живот, да так что дыхание перебивает. Я хватаю ртом воздух и пытаюсь подняться. Но кто-то держит меня за чехол на спине, затем вырывает скейт и ебашит мне по хребтине. Хрясь! Хрясь! Хрясь! - удары сыпятся со всех сторон. От последнего я ухожу в глубокий нокаут.
  ...
  Время замирает и плывёт... Потом через гул в ушах я слышу:
  - Шухер мусора!
  Котлета помогает подняться, и мы тоже драпаем. Бежим дворами, забегаем в падик Монтаны и стучимся в дверь.
  - Чё за хуйня? - недовольно ворчит он.
  - Да на нас только что боны прыгнули! - объясняет Котлета.
  - Да ладно прикалываться! - не верит Монтана. Он, наверное, думает, что это розыгрыш, а потом замечает наши лица.
  Я гляжу в зеркало. С него на меня смотрит маска Микки Рурка...
  ***
  Когда-нибудь такое должно было случиться, по всей стране происходит нечто подобное. Мне крепко досталось, и я чувствую, как башка наливается шишками, а в спину будто вогнали стальной прут. Хорошо хоть мама спит, по крайней мере, будет меньше вопросов. Сейчас бы тоже отключиться, но тело пульсирует болью.
  Твари! Мы ещё встретимся!
  На самом деле я даже голову повернуть не могу, от резких движений из глаз сыпятся искры. Я кое-как ковыляю в свою комнату. Взгляд падает на конвертик с дурью. Это сложенная страничка брошюрки свидетелей Иеговы. Сверху надпись: "Бог помнит о нас", а внутри зеленая травка. Напоминает укроп, да и пахнет так же.
  Может стоит попробовать? Может станет легче?
  Я сворачиваю косяк. Чисто автоматически, на воспоминаниях как это делал Ржавый. Осталось только поджечь.
  Чик! Чик!
  Я вдыхаю едкий дым, и он медленно заползает в легкие. Я пытаюсь представить, как частички ТГК (или как там их называют), разносятся с кровью по организму. Я пытаюсь представить, что мне становится лучше и мне действительно становится лучше. Травка расслабляет и убаюкивает. Я успеваю поставить музыку и кое-как откидываюсь на диван.
  Ещё затяжка...
  Сквозь боль проступает чувство кайфа.
  Так вот оно какое!
  В голове приятно шумит и кружится, а мышцы немеют и заполняются ватой. Травка глушит боль, а музыка мысли... Как назло играет саундтрек к "Реквиему по мечте". Он вводит в состояние транса и я начинаю проводить аналогии с фильмом. Ведь сейчас я тоже переступаю черту... Кресты... Два года трезвости... Всё стирается.... Идёт нахуй... Сознание переворачивается, и я даже улыбаюсь разбитыми губами, ведь мне это нравится...
  И почему я не делал этого раньше? Почему я себя ограничивал?
  Я шарю по груди, ища амулетик.
  Стоп! А где он?! Не уж-то я его проебал?! Нет! Нет! Нет! Нет! Он так многое значит, ведь внутри него её теплота! Его нужно найти и вернуть...
  Я с трудом поднимаюсь и хромаю к выходу. Когда я выхожу из подъезда, уже светает...
  ***
  Амулетик я так и не нашел. Вкупе с болью это вгоняет в небольшую депрессию. К тому же чуть позже снится странный сон, в котором Шила встречается с другим. Мне кажется это недалекое будущее, лет так через пять. Я вроде бы живу в Питере, но мы уже не вместе. Этот сон будто обнажает мои страхи. У меня фобия, что я приеду в деревню и уже не увижу свою маленькую Шилу. Ведь столько времени прошло, да и она уже не маленькая, в этом возрасте люди меняются достаточно быстро...
  А через пару день звонит Котлета:
  - Выходи на улицу... Мы собираемся на Поляну, бонов накрывать...
  Бонов накрывать?! Интересно каким составом, основные же в отпусках...
  Я спускаюсь. Около падика меня ждёт шесть человек. Котлета, Сэт, Фед, Баги, Монтана и Кубик-Рубик. Таким составом мы вдвигаемся в Академку, туда, где тусят боны.
  Ну и отхватим же мы...
  - Так... Нас с Баги они не знают... - говорит Фед. - Поэтому мы пойдем на разведку и глянем что да как.
  Пока их нет, мы набираем говна. Я оглядываюсь, и в руку ложится пивная бутылка. Котлета хрустит костяшками, его лицо слегка зажило, да и по виду он настроен убивать, что не скажешь про малых - Монтана и Кубик-Рубик в шоке, ходят туда-сюда. Да у меня у самого всё напрягается и по нервам растекается паника, от которой трясутся коленки.
  - Ну, в общем, пришли мы туда... - начинает Фед. - Вначале их было человек десять... Борзые что пиздец, нам даже что-то кричали... Ну, думаем не варик на такой моб прыгать... Стоим значит, курим и - опа! - половина свалила... Сейчас их там пятеро... Ну, ещё пара неформашек, но они не в счет...
  - Тогда погнали! - заводится Котлета. - Загасим пидоров!
  Итак, мы идём. Впереди уже виднеется Поляна. Боны стоят полукругом и ухмыляются. Вон тот самый урод и его ближайшие дружки. Идем, прям навстречу, как один большой организм с множеством рук и ног. Расстояние сокращается и Фриц выходит вперёд.
  - Что за добавкой пришли? - спрашивает он, мерзко улыбаясь.
  Котлета тоже улыбается, но это другая улыбка - улыбка мести. С секунду в воздухе висит пауза, а потом вместо ответа Фриц получает бутылкой в щщи. После этого мы прыгаем как по команде. Начинается куча мала. Котлета валит Фрица, тот пытается подняться, но я ловлю его голову в прицел и пробиваю со всей силы. Шмяк! - нога встречается с лицом, и он отлетает к забору. Извивается, но мы жестоко добиваем. Я вхожу в раж.
  Это за амулетик сука! На! На! На!
  Переключаюсь на следующего. На здорового гондона Буша, на котором висят Монтана и Кубик-Рубик. Тут подлетает Сэт и отоваривает его бутылкой. Стекло брызжет фонтаном и он падает с разбитой башкой. Остальным тоже не сладко, почти все ублюдки в мясо, валяются в разных позах.
  - Спокойной ночи! - кричит Фед. - Всё пацаны! По съёбам!
  Мы бежим прочь. Последнее, что я слышу хлопки.
  Бум! Бум! Бум!
  Салют что ли?
  ***
  Это был не салют, это был Баги. Когда мы дали по тапкам он достал травмат и пострелял их.
  - Он ненавидит правых, - потом объяснял Фед. - У них там, в Москве, давно война идёт и пару лет назад их барабанщика серьёзно отоварили. Арматурой голову пробили, да так, что он до конца не восстановился. С тех пор Баги не церемонится...
  Ну и славно! - думаю я. - Наверное, на этом всё и кончится...
  Но не тут то было. На следующий день мы тусим у меня, когда заходят две девчонки. Это Ириска - неформалка с оранжевыми волосами и пирсингом в брови и та самая Труляля, которая когда-то встречалась с Хмурым.
  - Мне звонил Гамак... - говорит она, срывающимся голосом. - Так вот, они собираются вас по одному выцеплять. Вы там кому-то голову пробили и теперь они так просто не отстанут...
  -Ну что ж ... Ждём-с... - тяну я с понтом, а сам прикидываю, что это скорей всего правда - Труляля ведь раньше с ними тусила, да и городок у нас маленький, вычислить не проблема. Такие темы называются подъездными войнами. Когда тебя караулят в подъезде или около него и хлопают толпой и со всей жестокостью.
  Пока я думаю об этом, Труляля совсем раскисает и начинает плакать.
  - Эй, ну ты чего? - говорю я, садясь рядом. - Из-за таких пустяков убиваться? Ну, не плачь...
  - Ага, пустяков... - рыдает она. - А вдруг кого-то из вас убьют?
  Я даже не знаю, как её успокоить и неловко прижимаю к себе. Она вся в соплях и слезах, но от такой близости у меня встаёт. Я не могу с собой ничего поделать, ведь страсть выбивает рассудок и зажигает тело. И если бы рядом не было Ириски, всё могло бы закончится постелью...
  ***
  Ещё через пару дней я гуляю с Рамоном и его девчонкой. Рамон в отличие от нас всегда был равнодушен к музыке, да и к идеям, которые мы разделяли. Он всегда был до ужаса нормальным. Вот и сейчас слушая мои рассказы он не испытывает никаких эмоции, от слова совсем. Разве, что на его лице читается: "Дебилы! Делать вам нечего!".
  Мы приземляемся на лавочку, ребята о чём-то трещат, а я думаю о своём.
  Надо бы с нациками что-то решать.
  Вчера кто-то отклеил стикер с Тимуром Качаравой, висевшим у меня в подъезде. На нем было написано: "Убит за убеждения". Так вот кто-то оторвал слово "Убит" и приклеил мне на глазок. От подобного паранойя буквально скребет по нервам, и теперь я выхожу на улицу с молотком в портфеле.
  Главное дотянуть до отъезда...
  А затем я замечаю гопников. Два пьяных тела тащат третье. Тот в полном невменозе. Приглядевшись я понимаю - да это ж Бычок. В детстве он наводил ужас на всю округу. Он вращает пьяными глазами и натыкается на меня. Смотрит и ждёт, что я спасую.
  Нихуя, те времена давно прошли!
  Это его злит, он пыжится и раздувается словно жаба. Дружки его еле сдерживают, а я молюсь, чтоб он подошел. Рука уже медленно расстёгивает портфель и я касаюсь пальцами молотка. Я уже вижу как расхуяриваю ему еблет в щепки. Но Бычка всё же уводят... Хотя он наталкивает на определенные мысли. Он заставляет вспомнить прошлый год и беспорядки. Тех гопников, а главное брата.
  Вот кто может мне помочь!
  ***
  Брат обещал заехать на выходных, а пока я сижу дома. Дом - мой штаб и моя крепость. И вскоре в эту крепость должна заглянуть Труляля. Я всё же решился познакомиться с ней поближе. Вот так гормоны перебивают любовь и на мне нет амулетика-оберега, который бы напомнил, что у меня есть девушка...
  Я люблю ее, но кто же откажется от халявной киски, которая сама идёт тебе в руки?
  Она приходит, но я не знаю о чём с ней говорить. Благо неловкое молчание сглаживает план, которым я её угощаю. Он у нас вместо конфет и шампанского. Дунув косячок, мы проваливаемся в состояние позитива и любви. А вскоре уже раздеваем друг друга и сосемся, будто голодные.
  Я и правда, голоден!
  Я целую её шею и сиськи, оставляя огромные засосы. Она тоже не стесняется и шерудит рукой в штанах. Я чувствую вкус пота на её коже. Она совсем не красивая, но опять же похоти не прикажешь, и в голове колоколом звучит одно слово: "Хочу!". Правда где-то на задворках разума ещё пульсирует совесть и чувство вины. От накура мне даже кажется, что Шила бродит где-то рядом или даже подслушивает за нами через мобильник. Чувство вины заставляет потеть и нервничать.
  Стоп! Надо забыться и собраться...
  Поэтому я отключаю разум, теперь только тело и механические движения, которые в самом разгаре. Вперед-назад, со шлепками и чавкающими звуками, со стонами и криками...
  ***
  ДЗИИИНЬ!!! - воскресное утро разрывает звонок.
  Кого это принесло?!
  В дверях брат. Его сильно шатает, он конкретно на рогах.
  - Оде..вайся... пош..ли... - слова даются с трудом.
  - В чем дело? Куда вы собрались? - взволновано спрашивает мама.
  Она чувствует перегар, а это значит ничего хорошего. В брате уживаются два начала, одно из которых включается по пьяни. И в таком состоянии от него можно ожидать всё что угодно.
  Я быстро собираюсь и мы выходим. Идём молча, брату похуй на подробности. По дороге набираю пацанов и они обещают подтянуться. На Поляне пусто... Ещё бы... Вряд ли бы боны стали тусить в такую рань.
  - Адреса знаешь?
  - Эээ... Ну вроде бы... Знаю всё кроме хаты....
  Фриц не только играл с Котлетой в одной группе, они еще и живут по соседству.
  Ну что сказать? Аптаун - большая деревня...
  Мы заходим в подъезд и тыкаемся в первую же дверь на третьем этаже. Нам открывает бабулька божий одуванчик, которая указывает на нужную дверь. И вот на пороге стоит Фриц.
  Ух! Здорово всё-таки мы его отделали!
  Лицо до сих пор синее, а вернее даже черное от синяков. Оно как у негра - с жирными губами и бланшами под глазами.
  Он лупит на нас свои заплывшие глазёнки. Спросонья ничего не понимает и даже на автомате протягивает руку.
  - А вы кто пацаны?
  - Мы антифа... - говорю я. - Что не узнал? Выйди на улицу побазарим...
  - Ааа... Ага... - дебил наконец-то догоняет кто перед ним. - Сейчас...
  Мы выходим на улицу и ждем его на детской площадке, около ржавых качелей. Его нет довольно долго.
  Что он там копается? Неужто своим отзванивает?
  А затем он выходит и не уверено плетётся к нам.
  - Я слышал вы нас вычислять собирались... - начинаю я, но брат резко обрывает, сейчас его выход.
  Он злобно сверлит Фрица глазами, медленно подходит и притягивает его за шею.
  - Слушай сюда... - шипит он, вкладывая тяжесть в каждое слово. - Если с этим пацанчиком хоть что-то случится... - в глазах мелькает угроза, сейчас он вылитый псих. - Даже если это будешь не ты... Первым делом я всё равно приду к тебе... Усёк?! - Фриц в шоке, весь сжался от ужаса. - А теперь пиздуй отсюдого!
  Только он отходит, как с разных сторон появляются пацаны. Фриц смотрит по сторонам и, наверное, думает, что у нас тут целая спецоперация. Так что быстро прячется в падик, поджав хвост.
  - Это вы его так расписали?! - хохочет брат и хлопает меня по плечу. - Всё! Этот гаврик больше тебя не побеспокоит.
  Я знаю так и будет.
  Так и будет брат...
  ***
  Ну вот и наступает время отъезда. Я собираю сумку. Конвертик с остатками плана я прячу в боковой карман. Я даже особо не запариваюсь, чтобы спрятать понадежней, ведь это такая мелочь. А между тем остаётся последнее. Я встречаюсь с Труляля и говорю, что нашей интрижке подходит конец. Больше так продолжаться не может. Я люблю Шилу, а она так, минутная слабость. Естественно она смотрит на меня как на врага народа и шлёт нахуй. Она даже грозится рассказать всё Шиле. Вот только это не более чем слова, ведь она даже не знает номера телефона. Собственно на этой ноте мы и прощаемся. А уже вечером я трясусь в поезде, с мыслями о любви и шикарном лете...
  
  
  
  05
  Грусть & Охота
  
  Осень 2008-го...
  Я сижу дома и смотрю "Вечное сияние чистого разума". В темноте мерцает монитор, из которого бьют эмоции и трогательные чувства. Фильм так точно ложится на настроение, что перебирает по стрункам души. Это будто снято про нас: про меня и про Шилу. Про то, что теперь хочется забыть и стереть из памяти, чтоб стало легче. И в тоже время эти чувства, так прекрасны и ценны, что достойны любовного романа. Я так сильно загоняюсь, что уже не вижу фильма. Перед глазами разворачивается собственная драма. Кадр за кадром...
  А ведь начиналось всё так красиво, я бы даже сказал прекрасно. Я приехал в деревню, и это было лето любви, наш медовый месяц. Мы даже поженились. Конечно не по настоящему, понарошку, в стиле хиппи. Она подарила мне фенечку, а я надел на её голову венок из одуванчиков. Ржавый был нашим священником и сказал: "Вы можете поцеловать друг друга". Всё лето прошло в раю, а затем я уехал на Север и будто свалился в ад. Вернее не в ад, а пока что в чистилище. Ад наступил немного позже, когда я приехал к ней на каникулы и обнаружил уже совершенно другую девушку. За пару месяцев она изменилась, но не внешне, а внутренне. Она будто переросла меня, будто теперь она была взрослая, а я наоборот истеричным и плохо управляемым подростком. Мы больше не обнимались и целовались, а в воздухе висело напряжение и неловкость, как будто перед грозой. Я всё не мог сообразить, в чем дело. Откуда такие перемены и как из почти женатых мы превратились в почти разведенных. А ещё я понял, что у неё появился новый фаворит. Пока что друг, но только пока что. Особенно, если учесть с каким рвением она о нём говорила, с какими искорками в глазах. Его тоже звали Макс. Он так же был антифашистом и вегетарианцем. Она всё говорила и говорила, а я думал, что умру в тот вечер. Скинусь с разводного моста или брошусь под поезд. Я даже чуть было не ляпнул про Труляля. Я просто хотел ткнуть её носом в правду, причинить хоть капельку боли. Хотя это было уже неважно. Мы разъехались, а позже расстались, как и в первый раз по электронной почте. Вот так лето любви обернулось осенью грусти. Мир будто рухнул и сейчас мне кажется, из этого состояния нет выхода...
  ***
  Жизнь дерьмо, особенно когда тебя бросили. Тогда она становится не просто дерьмом, а коктейлем из дерьма, мочи и рвоты. Дни тянутся вереницей грусти. Шеф говорит: "Что забыть одну пизду, нужно переключиться на другую", но я пока что не готов. Я как спортсмен, который посвятил всю жизнь спорту, а под конец сломался. Или как наркоман, который хочет отказаться от зависимости, но просто не может, на каком-то психическом или физическом уровне. Кстати о наркоманах... После деревни я попытался вернуться в стрейт-эдж. На фоне расставания это оказалось не так-то просто. Поэтому я решил пуститься во все тяжкие, правда подумал, что дудка плохо сочетается с горем, а вот герыч ещё как. Я скооперировался с Хмурым у которого тоже был свой не здоровый интерес. Но героиновых барыг мы не знали, а те, кто знал лишь посмеялись над нами, мол, куда вы лезете... Так, что пока я бухаю. Алкоголь вызывает состояние слезливого одиночества, и я брожу по городу и слушаю Дельфина:
  "Мы обязательно встретимся, слышишь меня? Прости.
  Там, куда я ухожу... Весна...
  Я знаю, ты сможешь меня найти...
  Не оставайся одна...".
  А ведь я думал это на всю жизнь... Даже татуху с её именем набил. Моя первая татуировка и такая неудачная. Теперь, даже стыдно её кому-нибудь показывать. Поэтому вскоре я набиваю еще одну на лопатке. На этот раз это рунический человечек и надпись "Zudwa" в честь группы Химера, которая так сильно на меня повлияла...
  ***
  Мой гараж трещит от количества людей, от того как они прыгают и танцуют. С недавних пор мы ушли с больших площадок. Нас просто достали все эти эмо и неформашки. Так что теперь концерты только для своих, для тех кто в теме. А значит вокруг одни друзья и никаких правил или цензуры. В общем, тотальный андеграунд...
  Концерт вибрирует драйвом, но меня не цепляет. Хардкор не может пробиться через стену грусти, поэтому я одиноко стою в углу. В центре же бушует людское месиво. Люди хаотично машут руками и ногами или как любит говорить Поляк: "Танцуют мош-картош". В такие моменты он превращается из безобидного растамана в бешеное подобие Брюса Ли, со всеми его вертушками и шпагатами.
  - Ты чё не рубишься?! - кричит Шериф и хватает меня за руку. Но я лишь ловко уворачиваюсь и одними губами говорю, что я пас.
  Вот у кого, похоже, было жаркое лето. Шеф вернулся с него "красавцем": с башкой исполосованной шрамами, синяками под глазами и беззубой улыбкой аля Горшок. Шрамы хоть и зарубцевались, но всё равно розовыми отметинами украшают лицо. Что с ним было выяснить так и не удалось. Он всё отнекивается и съезжает с темы.
  Между тем за микрофон берётся Хейтер. Он начинает с кавера на Klowns, и вскоре толпа подхватывает припев:
  "И наци опять сосут!!!".
  В это время в гараж заглядывают два мента.
  Черт, похоже, кто-то из соседей опять пожаловался на шум!
  - Что тут происходит? - спрашивает один из них. - Кто хозяин гаража?
  Я вздыхаю и медленно начинаю пробираться к ним. Правда, когда дохожу, с ними уже беседует Мужик. Да-да, та самая девчонка с мужицкими повадками. Не знаю, как ей удаётся, но она уговаривает ментов уйти. Дверь закрывается и гиг продолжается. После таких раскладов даже я отплясываю со всеми. А заканчивается всё под уже ставшую традицией песню Delirium - "Голодовка"...
  ***
  Я сижу в медухе на паре. Здесь к моей привычной грусти добавляется ещё и скука. Вдруг в кармане вибрирует мобила. Это смс-ка от подруги:
  "А я небо люблю... И ещё глаза :)))".
  Хочется ответить: "Я тоже)))", но баланс на нуле.
  Это Стася. Мы познакомились недавно, через Мышку - мою медушную подругу. Она написала её номер в одной из моих тетрадок. Мы встретились и как-то подружились. Наверное, всё дело в том, что тогда мне нужна была не девушка, а друг, тот, кто смог бы выслушать и Стася слушала. В отличии, к примеру, от моих друзей, которых я так достал, что они меня избегают. Даже Ржавый сказал, что я слишком зациклен на Шиле и мне нужно переключиться.
  Ну что ж, вот я и переключаюсь...
  Вместе с ней хотя бы я не думаю о прошлом. Правда, когда она уходит, мозг снова невольно перебирает файлики памяти. Он находит самый болезненный и нажимает кнопку "Пуск"...
  ***
  Сегодня мы гуляем по ночному городу. Я и Стася.
  - Представляешь, вчера подруги уговорили сходить в ночной клуб, - говорит она. - Я на самом деле ненавижу такие места. У нас в городе нет нормальных клубов, одни гадюшники и быдлятники и, тем не менее, я пошла. Так посидеть, пообщаться, немного выпить. Так представляешь, какой-то мужик докопался с вопросами: "Ты случаем не готка? Ты так на неё похожа". Хм... С чего он взял? Может всё дело в цвете ногтей? - она смотрит на черный лак, когда мы проходим под светом фонарей.
  - Может... - отвечаю я.
  - А ещё из-за меня подрались два бандита! В каком-то смысле это было даже романтично... - она мечтательно закатывает глазки. - Я прям почувствовала себя принцессой на рыцарской турнире.
  - И что, чем всё закончилось? Ты ушла с победителем?
  - Нее... На самом деле мне больше понравился проигравший... У него было такое симпатичное лицо, ну до того как его избили... А вот победитель был страшный какой-то... Весь в шрамах, без зубов, да и выглядел как колхозник... Правда думаю, он не сильно расстроился, ведь с ним ушла моя подруга. Ха-ха!
  - Ну да... Хоть что-то...
  Мы проходим недалеко от моего дома.
  - Может ко мне зайдем? Чайку попьём, - предлагаю я.
  - Пошли... А твоя мама не будет против?
  - Да она, наверное, уже спит.
  Мы поднимаемся, проходим и раздеваемся. Пьём чай и болтаем о разных вещах. Вскоре я предлагаю Стасе остаться на ночь.
  - Хорошо. Только можешь дать мне рубашку, а то в одежде так жарко.
  - Окей... - говорю я и помимо рубашки приношу ещё и йогурт с кухни.
  - Ммм... Йогурт в постель... Как это мило, - улыбается она.
  Мы ложимся, но сон никак не идёт, и мы говорим и смеёмся. А в какой-то момент даже дурачимся, но без намёков на пошлость. Странно, по идее рядом лежит красивая, полуголая девушка, а у меня даже рука не поднимается... Ничего не поднимается... Либидо на нуле, даже от вида её трусиков. А вот мама, похоже, думает по-другому и присылает мне смс из соседней комнаты, чтоб я предохранялся.
  Ха-ха! Смех и грех!
  Видно наша борьба и девичий смех не дают ей покоя.
  Что ж, мы делаем выводы и становимся тише, а вскоре засыпаем.
  ***
  - Ну, съешь хоть одну, - умоляет Стася, протягивая мне на вилке хинкали.
  - Ты что не слышишь? Я вегетарианец.
  - Ну, может, хоть бульончик попьёшь?
  Я понимаю, что она не отстанет и соглашаюсь.
  - Лааадно! - бубню я и отхлебываю его, пока она собирается.
  Дело в том, что Стася уезжает в Израиль к родственникам. И не просто на каникулы, а навсегда. Вот так, только познакомились, а она уже исчезает из моей жизни. С одной стороны я рад за нее, с другой мне снова грустно, ведь я только начал к ней привыкать.
  - У меня есть кое-что для тебя... Вот... - она протягивает мне вязанный кружочек.
  Кажется среди евреев такая штука называется ермолкой и они таскают её на макушке.
  - Эм... Спасибо... - я верчу её в руках, немного смутившись. - Только что я с ней буду делать?
  - Как что? Носить, - смеется она.
  - Так я ж не еврей...
  - Да я шучу... Просто так... на память...
  А ещё она целует меня. Тоже просто так... на память...
  И вот через пару дней мой единственный антидепрессант улетает в другую страну, туда, где вечное лето. А я...
  А что я?
  По идее я снова должен впасть в депрессию, но нет, вскоре я нахожу новый выход. И это, как сказал бы Алекс из "Заводного апельсина" - старое доброе ультранасилие...
  ***
  Зима, декабрь...
  Девятка забита под завязку.
  "Спокойной ночи, белая гордость!" - ревёт хардкор.
  Зэк за рулём недовольно хмурится, музло в грубой форме трахает его блатной слух. А нам в кайф - хардкор лупит первобытной агрессией, заводит, настраивает на нужную волну. Рядом с Зэком сидит Шериф. Сегодня он за диджея, ловко перескакивает с мяса в заводной ска, изредка разбавляя всё хип-хопом. Сзади, посередине развалился Хейтер, наш топ-бой. В последнее время он стал ещё больше - огромная, злобная машина для убийств. Глянешь на него и уже подлива в заднюю дверь стучится. Под его весом бедная тачила стонет, скрипит и вот-вот развалится. Он настолько здоровый, что буквально размазал нас с Руди по стёклам. Поэтому сейчас я думаю лишь об одном, чтоб он как можно меньше ёрзал, иначе из меня кишки полезут. Руди тоже помалкивает, ведя ожесточенную борьбу с похмельем. Вид у него потасканный, а под глазом сияет бланш. Вчера они бухали и сцепились с Хейтером, который выключил его одним ударом. Не знаю в чем суть конфликта, может просто всё дело в алкашке или в стероидах, которые Хейтер жрёт как конфетки. От них агрессия так и прёт, и он может неадекватно реагировать даже на какую-нибудь мелочь.
  - Долго ещё? - спрашивает он, почесывая шею.
  - Не знаю... - отвечает Зэк, перекрикивая музло. - Наверное, ещё полчаса...
  Мы едем в Мурик. Вот уже третий раз наша зондер-команда устраивает сафари на бонхедов. Правда, в прошлый раз нам удалось выцепить лишь бонуса, как мы называем бонов-одиночек, которых даже пиздить жалко. Поэтому мы задавили его морально: заставили снять шарф, а Хейтер долго прикалывался, всё спрашивая:
  -В бубен или по яйцам? Выбирай. В бубен или по яйцам?
  А началось всё с того, что мы глянули документалку "Охотники на бонхедов", про французских антифа, которые не только защищались, но и сами нападали... Ну вот как раз такие фильмы и влияют на неокрепшие умы и заставляют действовать. Правда, мы решили, что местных пока лучше не трогать, ведь у нас нарисовался хрупкий мир. Да и с нациками из медушной общаги тоже. Правда в их случае этот мир рушился, как только Шеф или Хейтер накидаются. В прошлый раз они ломились к Азику (биг-бону общажных), едва держась на ногах. Он закрылся в своей комнате и спустил на них свою девчонку. Та с бешеными глазами готова была стоять насмерть и всё кричала: "Не пущу!".
  - А вы, кстати, в курсе, что Азик инвалид? - спрашивает Шеф, оборачиваясь к нам.
  - Нет. Как это?
  - Ну, мне рассказывали, что как-то давненько вышел он в город. Весь при параде: бомбер, тяги, гады, все дела... И кому-то это очень не понравилось. Наверное, хачам... хотя хуй знает... Он так и не понял от кого в спину прилетела нога и жестокий добив. Напоследок ему вырвали тяги и отхлестали ими... В общем с тех пор он декоративный бон.
  - ХА-ХА!!!
  Мы ржём над его шуткой. Все, кроме Зэка.
  - Беспредел, - бормочет он.
  Он считает всех чурок барыгами и бандосами. В чем-то он прав - хорошие хачики остались там, в Хачляндии, плохие приехали сюда, тут для них, что медом намазано. Они наш вариант гангста-ниггеров, типа Bloods и Crips. У них просто выбора нет - либо это, либо тяжелая, плохо оплачиваемая работа. Но Зэк, как и многие не может догнать, что мы воюем не за хачиков, а за свою культуру, отстаиваем место под солнцем. В любой нации есть своё дерьмо и в нашей это боны. Ну, а мы, по сути, лопата убирающая их с улиц. "Какие ещё шарпы, раши, что вы меня лечите? Настоящие скины - это Азик и Донни! - обычно кричит Зэк, до сих пор не понимая в чем разница. - Вы просто какие-то не правильные скины!". С его примитивной логикой не поспоришь. Стереотип на уровне подкорки, типа мы бритые и они тоже, и шмотки у нас одинаковые. Вот только в головах начинка из разных идей. Зэк не может или не хочет уловить разницу, она не вписывается в его картину мира. Ну это и так понятно, пацан с отшиба цивилизации, у которого 90-ые в жопе до сих пор играют. Правда, вот на дворе то двухтысячные.
  Время новых героев, новых раскладов и не ебёт!
  А ещё забавно, что все мы будущий цвет медицины. Как мы называем себя - медуха-крю, Oi!болиты на выезде. Хотя возможно это даже логично. Когда тебя всю неделю натаскивают, как спасать человеческую тушку, волей-неволей так достанет, что захочется кого-нибудь сломать. Этим то мы и занимаемся. Как любит говорить Шериф: "На буднях лечим, по выходным калечим". И в этом плане медуха воспитала в нас санитаров улиц. Вместо того, чтобы запоминать как лечить, мы наоборот узнавали как причинять боль, куда лучше бить и что ломать. В общем как пела Крестная семья - "Клятва Гиппократа не про нашего брата".
  Сейчас же мы все похожи на Зэка, никаких лейбаков, никакого палева. Все в непривычных цивильных шмотках, чисто гоп-машина. Просто залог удачной акции это слиться с толпой. А как с ней слиться? Да очень просто, стать её частью и не выделяться. Находи оппонентов и вдалбливай в асфальт. Схема одна, жертвы разные. При этом не надо орать: "Антифа, антифа!". Это наши враги, какого хуя мы должны объяснять кто их месит? Пиздилки с фашней нифига не хобби и не спорт. Хочешь спорт - иди в околофутбол. Здесь же всё по серьёзке, здесь убивают. Причем убивают преднамеренно и регулярно. Как вон в Москве недавно убили Федяя. Конечно, кто-то может возразить, мол, то в Москве, а здесь никакого накала. На что мы ответим: "Ты хоть бывал в Мурике? Тут тоже говно всех видов! Да и сейчас все боны таскают ножи. Бон без ножа как без рук. Так, что и у нас всё теоретически возможно". Ситуация в Мурике действительно херовая. Причем нацикам нет отпора. Если у нас в Аптауне есть свой сплоченный моб, то у них всё только в зачатке. Как сказал Котлета: "Висит каплей спермы на конце". Нет, конечно, на словах там много кто антифа, а вот на деле все не при делах. Поэтому мы ездим в Мурик, и учим долбоебов бояться. А говна там действительно хватает. Правда классических бонов как таковых уже нет, за то есть футбольные хулиганы из фирмы "Iron Dockers" или наци-байкеры из "Северного ордена". А ещё появились такие извращения, как правые граффитчики и наци-стрейт-эджеры. Эти паразиты переобулись из бомберов и гадов, в "Кархарты" и "Аир-максы".
  В общем, теперь мы больше на бонов похожи, чем они сами!
  Между тем мы наконец-то въезжаем в Мурик и катим по самым окраинам. Это довольно мрачное и грязное место, будто пережившее Холокост, где тут и там, как синяки под глазами мелькают забитые окна. Я пялюсь в окно и уже замечаю признаки наших друзей - коловраты и надписи "WP Skinheads". Значит мы не ошиблись. Это Фрукт подсказала, где искать, ведь она живет где-то неподалеку и частенько наблюдает за этими мразями. Осталось только заслать разведчика и разузнать их состав. Скаутом выбираем Зэка, он бы всё равно пиздиться не стал, ведь это не по понятиям.
  - Ну и как я их узнаю? - спрашивает он.
  Шеф быстро объясняет, по каким лейблам на шмотках их можно спалить.
  - Ну и главное лысые черепа и тупые рожи. Тупые рожи, как диагноз, - добавляет он.
  - Ладно, - Зэк кивает и исчезает во дворах.
  Мы же изучаем окрестности, оставляя след из тэгов и наклеек. Я клею свою любимую с Гитлером, который стреляет себе в висок и надписью: "Следуйте за лидером".
  Вскоре возвращается Зэк:
  - В общем, там недалеко стройка и эти петушки около нее трутся. По виду малолетки, человек пять. Стоят водку глушат. Я хотел у них сижку стрельнуть, так они меня нахуй послали...
  - Во хулиганы, - ухмыляется Хейтер.
  - Короче, заводи машину, мы сейчас! - говорит Шеф.
  Мы выдвигаемся паровозиком к стройке, Хейтер впереди, а мы за ним. По дороге я ловлю охотничий азарт, от чего на руки нападает трясучка - предвестник бойни. Мы видим цель, им где-то по семнадцать-восемнадцать, мы старше, как минимум года на два. Впрочем, минимум в нашей жизни, как прыжки в длину - год идёт за десять. На бойцов они не похожи, скорее на жертв, жертв избиения. Они стоят вокруг самодельного пикника. Я замечаю, что из пакета торчат бутылки. Мы успеваем подойти почти вплотную, когда Хейтер не церемонясь, начинает раздавать своими веслами. Двое, как кегли летят в стороны, и он сосредотачивает всю мощь на третьем. Долбит его очередью ударов - БАЦ! БАЦ! БАЦ! Тот тоже валится с перекошенным лицом и сломанным носом. В это время Шеф бьёт зуботочину одному из отлетевших, но тут же отскакивает в сторону, тряся рукой. Похоже, в момент удара бонёнок раззявил варежку, выставив свои резцы. Теперь Шеф смотрит на красные автографы на костяшках. Надо бы обработать, - проносится у меня в голове, а то вдруг парнишка заразный и завтра Шеф проснётся с вскинутой правой рукой. Я креплю зубастику в голову, но он ставит блок, чем даёт Шефу шанс пробить по яйцам.
  Уффф!
  От такого удара надолго про тёлок забываешь. Бон загибается, и мы начинаем его долбить. Я луплю в башню, в живот, всюду куда можно.
  Всё, он котлета! Кто там следующий?!
  Два самых шустрых уже исчезли в тёмных провалах стройки. Ещё один лежит звездой и видит во снах врата Вальгаллы. Последнего месят Руди с Хейтером. Он валяется на снегу, забившись в комок, и пытается прикрыть голову руками. Я оглядываюсь, хватаю пакет с бухлом и обрушиваю на него. От удара он рвётся, так что в руках остаются одни лямки. Я слышу звон бутылок и из кулька вытекает водка с кусочками стекла. Нацик пытается перекатиться и напарывается ладошкой на осколок. Пацаны продолжают трамбовать его ногами, а он вяло барахтается, осваивая брейк-данс на битом стекле.
  Ну всё, все в мясо, а значит пора валить!
  Но перед этим финальный штришок. Мы с Руди достаём по баллону и заливаем мясо перцем. Кожа шипит под таким соусом, они прям орут, как их жарит.
  Вот теперь точно по съебам!
  А уже в тачке мы подпеваем группе Change The World Without Taking Power:
  "Мы приедем в город ваш и дадим фашне пизды.
  Кто мы? Кто мы? Мы быдло из Москвы!".
  Конечно мы не из Москвы, но пизды даем знатно. Те бонхеды бы с этим согласились. Вот такие мы сити-хантеры!
  И что теперь? А теперь Хейтер и Руди решают зависнуть в Мурике, а Шеф отзванивает барыге и запаривается на стакан плана. Мы быстро забираем вес и едем домой, ну почти домой...
  - Я высажу вас у Мончи, - говорит Зэк. - На выходных хоть дома бухну.
  - Да без б, - отвечает Шериф. - Тут недалеко, стопом доберёмся.
  Когда он нас высаживает, уже темнеет и хлопьями идёт снег.
  - Привезу стафф в общагу, перемешаю с укропом и продам, - делится планами на план Шеф. - Благо сейчас голяки с "чтением".
  - А с чем это связано? - спрашиваю я.
  - Хуй знает... Может кого-то крупного хлопнули или у бандосов проблемы с поставками... Кстати, ты слышал, что Пылу дали условку?
  - Да слышал...
  Пыл приплыл. С ним приключилась довольно необычная история, в которую ещё надо умудриться вляпаться. В общем, он как-то накурился и решил послать своему корешу, который отдыхал в Сочи немного гашика. Накатал плюх, положил их между страницами письма и отправил. Естественно такое "письмо счастья" быстро выцепили и вскоре он уже сидел в отделении и давал признательные показания. За пять плюх он получил полтора года условки...
  - Может курнём? - предлагает Шериф, пока мы ждём продходящую тачку. - Ты ж вроде как с иксами завязал.
  - Ага...
  - Вернее проебал их, - подъебывает он.
  - Отъебись а! Сам бы попробовал два года жить в чистоте!
  - Да я бы даже пробовать не стал, не моё это... Как со школы начал дуть, так и не прекращаю. Это моя любовь на всю жизнь.
  - Ну ты и растаман.
  - Я раста-скин!
  Мы смеёмся от подобных сравнений. Потом он ловко делает из бутылки утку, загибая заднюю и переднюю часть. И вот уже солома трещит в пламени зажигалки.
  - На... Дёрни... - говорит он, севшим голосом.
  Я беру у него утку и впускаю этот белый дым, этого джина в легкие, и через секунду мир становится добрей и веселей. А вскоре нас подбирает черный бумер, который едет прямиком до Аптауна.
  Пока мы едем, в голове крутится одна мысль, что определенно мне нравится дуть, куда больше чем бухать. Ведь дудка не грузит, а наоборот делает всё позитивней. Под ней стакан не наполовину пуст, а наполовину полон. Это отличный способ убежать от реальности и забыть о проблемах, хотя бы на пару часов. В общем, она возвращает вкус к жизни... Да и не только к ней - она вызывает стойкий аппетит, и по приходу домой я вычищаю холодильник дочиста. А затем, когда ложусь спать, ловлю себя на мысли, что так круто мне давно не было. Естественно вскоре я хочу ещё и где-то через неделю прошу Ржавого пробить мне покурить. Конечно, можно было бы вырубить у Шерифа, но мне не хочется курить его бодягу.
  - Цена вопроса пятихатка, - говорит Ржавый.
  - Окей, - я отдаю деньги, и через час он приносит стафф.
  Вот только вместо привычного плана он даёт мне маленький квадратик, завернутый в фольгу.
  - Что это?
  - Камень...
  - В смысле?
  - Ну гашик... Ладно, мне пора на репетицию... Позже ещё загляну...
  Вот так я остаюсь один на один с новым для меня веществом. Для начала я пытаюсь скоблить его ножиком, но из этой затеи ничего не выходит, кроме мелкой коричневой пыли. Благо вскоре заходит Рамон, который видит моё замешательство и решает помочь. Он показывает что да как, прожигая дырку в бутылке из под минералки. Затем нагревает камень и режет его на маленькие части, которые сплющивает зажигалкой. Именно их и называют плюхами. И вот первая из них уже коптит на кончике сиги и Рамон протягивает мне бутылку. К моему удивлению дым идёт намного тяжелее, чем в своё время план. Он буквально душит и даже вызывает тошноту. Я едва сглатываю ком подступивший к горлу. Какая дрянь! - думаю я и тут же голову накрывает волной дурмана. А Рамон между тем тянет уже вторую. После которой я погружаюсь в глубокий релакс, а после третьей вообще ухожу в небольшой аут. Как раз приходит Ржавый и присоединяется к нашей веселой компашке и празднику жизни. Ещё больше расслабиться нам помогает Акимама:
  "Самую лучшую девушку в мире зовут Сенсемилья.
  Самую верную девушку в мире зовут Сенсемилья.
  Самую сладкую девушку в мире зовут Сенсемилья.
  Самую, самую, самую...".
  Мы слушаем музыку, разговариваем и смеёмся. Вообще смех буквально пропитывает вечер. Затем смотрим комедию, от которой я ржу так, что аж челюсти сводит.
  - Чё может ещё по три? - спрашивает Ржавый и мы согласно киваем.
  Вместе с новой порцией дыма мысли о Шиле окончательно растворяются. Я буквально нахожу новый смысл, а значит, жизнь налаживается...
  
  
  
  6
  Последний курс
  
  Весна 2009-го...
  Я просыпаюсь ближе к обеду. С трудом разлепляю глаза, они будто клеем намазаны. Вчера мы курили бошки. Они были настолько сильные, что последствия я ощущаю до сих пор. Вообще трава - наркотик ленивых, вот и сейчас я с трудом выполняю даже самые простые функции, одна из которых добраться до ванны. Я как столетний дед: кряхчу, пержу и матерюсь. Благо контрастный душ меняет ситуацию, смывая налёт вчерашнего дня. Я снова свеж и бодр.
  И это надо исправлять!
  И правда, внутренний голос дело говорит. Хватит адекватности на сегодня, пора назад в мир накура и сладкой жизни. Это состояние, из которого я не хочу выходить, а значит пора в медуху...
  Вообще в последнее время жизнь будто поменяла жанр. Если раньше это была стерильная социальная драма про субкультуры, то теперь скорее разнузданная молодежная комедия в духе "Американского пирога", где медуха главные декорации. Единственное жаль, что я поздно начал, ведь это последний курс. Поэтому я дорожу каждой минутой, наверстывая упущенное. И в этом мне помогают верные друзья - Шеф и Политзэк (как мы называем Зэка в последнее время). Как говорится: "С кем поведешься от того и наберешься". Вот я и набираюсь у них дерзости и безбашенности. Я слишком долго был хорошим, слишком долго себя сдерживал и вот теперь слетел с катушек и не чувствую тормозов. Правда по внешнему виду и не скажешь. Я смотрю в зеркало - ну прям мальчик-зайчик, особенно если учесть очки, из которых я теперь не вылезаю, так как зрение серьёзно упало. Я пытался таскать контактные линзы, но оказалось у меня дикая фобия насчет глаз.
  Ладно, хватит лирики! Пора в путь!
  Я выхожу из дома и двигаюсь к остановке. Зачем идти пешком, если можно проехать? Опять же, красиво жить не запретишь. Благо автобус полупустой и я свободно разваливаюсь на сидении, глядя в окно. Доехав, я прохожу мимо колледжа - в нём мне делать нечего, и направляюсь прямиком в общагу. Дальше третий этаж и комната Шерифа и Политзэка. Я вхожу без стука, о чём тут же жалею. Веснушка быстро поднимает голову, а Шериф отворачивается к стенке, застёгивая ширинку. В принципе я ничего не видел, но несложно догадаться, чем они тут занимались.
  - Привет, - говорю я, пытаясь разрядить обстановку.
  - Привет и пока, - отвечает Веснушка и уходит.
  Я же с укором смотрю на Шерифа.
  - В чём дело? - спрашивает он.
  - Ты и Веснушка?
  - Ну да, а что тут такого? Они ведь с Ржавым давно расстались...
  - Так то да... Но всё равно как-то некрасиво.
  - Красиво, не красиво... мне пофиг, - спокойно отвечает он. - В отношении баб - каждый сам за себя. Ты бы лучше сам её попробовал... Вернее наоборот, дал бы ей попробовать свою кочерыжку, - он расплывается в похабной улыбке. - А то вечно ходишь как дикий или как святой... У тебя там вообще что то есть? Или ты как ангелы бесполый?
  - Слышь! Не нарывайся... А то ща покажу тебе бесполый... Вытащу свой ствол и ты охуеешь...
  - Ну, ты уж не переигрывай, - он встает и накидывает ветровку. - Ладно, хватит письками мериться. Пошли может в столовку? Ведь после сочного минета подошло время обеда, - напевает он. - Как раз Политзэка поищем.
  Вот только Зэка мы не находим, поэтому просто тусим в медухе. А через пару часов он сам находит нас, с двумя бутылками водки.
  - Воу-воу полегче молодой человек! - улыбается Шериф. - Куда это вы так погнали? Что за повод или праздник?
  - А мне не нужны праздники, у меня каждый день праздник, так что просто погнали бухать!
  И то верно, в последнее время я стал замечать, что Зэк не просто любит выпить, он алкоголем чуть ли не питается. Поэтому мы возвращаемся в комнату и начинаем алко-заплыв. А как только даёт по шарам, то решаем, что неплохо бы ещё и подкуриться. Но для этого надо выйти в город и пройти из точки "А" в точку "Б". Сказано - сделано. Мы выходим на улицу, где свежий воздух быстро остужает головы. А вскоре на кармане уже лежит заветный едик.
  Опять бошки. А что? Пока есть надо брать, ведь у нас в городе они в дефиците.
  - Удивляюсь, как вы только курите эту дрянь? - спрашивает Зэк, пока мы с Шерифом готовим водник.
  - Ты бы, прежде чем осуждать сам попробовал, - отвечает Шеф.
  - Ладно, давай попробую... - говорит Зэк и, видя наше замешательство добавляет. - Ведь в жизни всё надо попробовать...
  - Окей... Тогда первый напас, как раз для тебя... Я постараюсь, чтоб всё было в ажуре, ведь первый раз он в первый раз - запоминается на всю жизнь.
  И вот Политзэк опускает водник и, кажется, он действительно запомнит это на всю жизнь, так как его лицо стремительно меняет цвет, переходя из красного в бледно-зеленый. И вместо того, чтобы выпустить дым он выблевывает на стол остатки обеда.
  - Бля! - мы тут же вскакиваем, так как рвота дождиком льётся с краёв.
  - Спасай бошки! - кричит Шеф, но сам к столу не подходит.
  Приходится мне как истинному панку хватать стафф, прежде чем лужица рвоты успевает до него добраться.
  - Ну чистый яд... - говорит Зэк, вытирая рот рукавом, а затем берёт тряпку и размазывает ошметки по столу. - Неее... Теперь только бухло...
  И эти слова так символичны, ведь он сидит под плакатом с Сильвестром Сталлоне, который рекламирует водку. Кажется, его повесил именно Зэк. Он собственно и отражает всю его суть.
  Мы же перемещаемся на подоконник, где всаживаем в себя по два жирных напаса, от которых аж коленки подгибаются.
  - Не чистый яд, а сладкий яд, - замечаю я, когда дело сделано.
  - Ага... Вот теперь можно и музычку послушать, - Шеф тянется к колонке и наваливает громкости.
  Комнату тут же заполняет рэп, который в последнее время заменил нам хардкор. Наверное, просто уши устали от постоянной долбёжки. А может всё дело в траве, ведь рэперы читают, про то чем мы занимаемся...
  "Покурил бошку и мне снесло башку,
  Но я сказал давай еще по колпачку.
  И еще по колпачку, и еще по колпачку,
  Хапочку за мамочку, за папу хапочку...".
  - И за Зэка стопочку! - юморю я в такт треку.
  - О! А вот это дело! - оживает он. - Наливай!
  - А ты не лопнешь деточка? - замечает Шериф. - Ты хотя бы тогда закусывай.
  - Закуска для пидоров! - Зэк опрокидывает стопку, а мы взрываемся хохотом.
  В общем, стопки, бошки, смех... За этим весельем я даже не замечаю, как наступает вечер, а за ним и ночь, а значит, из общаги уже не выйти. Вернее выйти, но какой в этом смысл?
  - А погнали на этаж к первокурсницам? - предлагает Шериф. - Я вам покажу мастер-класс в соблазнении. Бля буду, сегодня какого-нибудь отъебу!
  Он говорит так, будто ему Веснушки мало. Такое ощущение, что у него вся жизнь вертится вокруг секса.
  Мы поднимаемся на пятый этаж, что оказывается, не так-то просто, ведь реальность качается штормом в двенадцать балов. В моей голове вообще происходит черти что - водка и дудка заставляют всё крутится, как в грёбаном блендере. Иногда мне кажется, что я сейчас блевану и только сила воли загоняет токсичную волну назад в желудок. Зэка тоже штормит. Синька имеет его как пьяную выпускницу. Это тот пример, когда человек превращается в животное. Он падает, встает и снова падает. Он как неваляшка, за которым так забавно наблюдать.
  - Дай-ка я тебе помогу, - смеётся Шериф.
  - Я сааам... - отталкивает его Зэк, но вместо этого наваливается спиной на одну из дверей.
  Она оказывается открытой, и он проваливается внутрь. Мы тут же шагаем за ним. В комнате, похоже, все спят, так как стоит мертвая тишина. В полутьме я замечаю девчонок в ночнушках, которые лежат по кроватям. Я успеваю заценить красоту и изящность момента, как тут же раздаётся пронзительный визг. Сонные девки орут и визжат с перепуга.
  - Ишь какие нежные! - хохочет Шериф, будто эти крики его раззадоривают.
  Он подходит к ним ближе и начинает лапать одну из них за ноги и пытаться просунуть руку под ночнушку. На что девчонка голосит ещё громче и прописывает ему оплеуху.
  - Слышь дура, а если я всеку?! - говорит он, повышая голос.
  По мне это уж слишком и я хватаю его сзади, вытаскиваю в коридор и откидываю к стене.
  - Чувак ты перебарщиваешь! Они не то, что трахаться, они ща всю общагу перебудят!
  Затем проделываю тоже самое с Политзэком, который до сих пор отдыхает на полу. Как только я его вытаскиваю, то замечаю, что в ушах стоит пронзительный писк, похожий на звук сирены и это точно не перегруз от дудки или водки.
  - Чё за писк? - спрашиваю я у Шерифа.
  - А я ебу, - он пожимает плечами, бросая на меня злобные взгляды.
  Похоже этим вопросом задаёмся не только мы - из соседних комнат начинают выглядывать люди и вскоре вокруг становится слишком шумно.
  - Пошлите-ка лучше спать, - говорит Шеф, и мы приподнимаем Политзэка и тащим к себе на этаж.
  А как только переступаем порог, то тут же проваливаемся в объятия отключки... Из которой меня вытаскивают громкие удары в дверь. Этот звук бьёт по мозгам и по похмелью. Пацаны тоже очухиваются.
  - Кого там блять принесло... - бормочет Шеф и идёт открывать.
  На пороге стоит комменда, тётки-вахтерши и ещё кое-кто из преподов.
  - Ну что голубчики доигрались? - спрашивает комменда, отталкивая Шерифа и проходя внутрь.
  Они оглядываются, морща носы от беспорядка и затхлого запаха. А ещё замечают бутылки из под водки и водник на подоконнике.
  - А в чем собственно дело? - спрашивает Политзэк, с трудом поднимаясь на локтях.
  - А дело в том, - сурово говорит коммменда. - Что ночью кто-то нажал кнопку пожарной тревоги и переполошил всё общежитие. Как думаете, кто это был?
  Мы пожимаем плечами.
  - Это были вы! Мы посмотрели по камерам и всё вычислили... И это далеко не все ваши проступки... В общем ребята - жизнь в общежитии для вас закончилась... Так что собирайте монатки, завтра вас здесь быть уже не должно.
  - Но... - начинает Шеф.
  - Никаких но!
  На этом они уходят, оставляя нас в недоумении.
  - Вот те на... Вот и погуляли... - бормочет Политзэк, утыкаясь в подушку.
  В общем, к обеду мы узнаем, что помимо саботажа с пожарной тревогой на нас ещё заявили девчонки из той самой комнаты. Нас то с Зэком особо не упоминали, а вот Шерифа выставили настоящим маньяком-насильником и теперь дело может закончиться ментовкой.
  - Во дела... И чё думаете делать? - тяну я.
  - Да я уже нашел себе хату... Буду жить у одного знакомого... - говорит Шеф. - Да и с девкой той разберусь как-нибудь полюбовно... Цветы, конфеты, накрайняк бабки предложу... Ведь я её даже не выебал... Так ноги и пизду слегка погладил...
  - А ты Зэк?
  - А я пока хуй знает... - он чешет затылок. - Вариантов не много... Блять, хоть на улице живи...
  - А что... Я на помойке видел коробку из под холодильника. Можешь в ней пожить.
  - В натуре! - подхватывает Шериф. - Будешь настоящим бродягой! Бродягой-доходягой!
  - Да пошли вы! - отзывается Зэк и сам же лыбится.
   ***
  Я сижу дома и смотрю телек, когда звонит Труляля.
  Интересно, что она хочет?
  Мы давно не общались, и последнее что я о ней слышал, что она стала встречаться с панком по кличке Мел.
  - Привет Максик! - вопит она в трубку. - Как твоё ничего?! Слушай, ты не можешь нам помочь?!
  - Смотря с чем...
  - Ну помочь! - повторяет она, немного меняя интонацию.
  - Ааа... Понял... Да без проблем... Ну давай сейчас пробью и перезвоню... - отвечаю я.
  На словах я строю из себя крутого нарко-босса, хотя на деле даже не знаю ни одного барыгу. Но более прошаренные друзья то знают, поэтому я набираю Шерифа. Обычно процесс пробивки не бывает быстрым. Порой приходится ждать даже пару часов и довольствоваться тем, что принесли. Но в этот раз всё происходит на удивление слажено, и Шеф тут же говорит, чтобы я дошел до него.
  - Окей, - я одеваюсь и выхожу.
  Дорога занимает минут десять, и ещё столько же я жду его у падика. И вот наконец-то он выглядывает из-за двери.
  - Извини, что ко мне нельзя... - говорит он. - Сосед пока что палится.
  - Да ладно... А кто он? - я протягиваю ему бабки.
  - Да никто... Обычный работяга, соль земли...
  Шеф передаёт мне камень. У него красные суженные глаза, видно они там не скучают.
  - Ага, ништяк... Ну всё братан, тогда до встречи...
  Я отзваниваюсь Труляля и мы забиваемся в центре. Пока иду по району замечаю каких-то чуваков, явно нациков. Они все громкие и развязные. Фоткаются толпой, вскидывая руки в нацистском приветствии.
  Интересно, что они тут забыли? Хотя в принципе уже не важно... Вон и Труляля с Ириской...
  Труляля бежит ко мне и обнимает так, что чуть не сбивает с ног.
  - Эй, полегче, - говорю я, слегка отстраняясь. - Вот держи...
  - Спааасииибо! - она снова лезет обниматься. - Ты не представляешь, как нас выручил! У меня же у сестры сегодня днюха! А с одним бухлом сам понимаешь не так весело. Душа требует чего-то ещё...
  - Аааа... Так у Киры сегодня день рождения? Ну что ж, передавай привет и мои поздравления...
  - Конечно! Обязательно!
  - Ну тогда я пожалуй пойду... Пока.
  Я ухожу и только сейчас в голову приходит мысль, что надо было себе немного крапальнуть или попросить их, чтобы крапальнули. Ну чисто так, за помощь и потраченное время.
  Ну, да ладно...
  Я дохожу почти до дома, когда опять звонит Труляля.
  - Слушай, у нас проблема...
  - Какая?
  - Блин... Я даже не знаю, как объяснить... Можешь с нами снова встретиться? Мы недалеко ушли...
  - Хорошо... Стойте и никуда не уходите, я сейчас вернусь...
  Я нахожу их на том же месте.
  - Ну и? В чем проблема?
  - Да дело в том... - начинает объяснять Труляля. - Что я такую штуку раньше не курила... Я думала у тебя там будет травка, как тем летом...
  - Аааа... Вот оно что.
  Знакомая ситуация...
  - А может с нами пойдешь? - спрашивает она. - Как раз всё покажешь.
  - На днюху? Хм... - я задумываюсь. - А почему бы нет. Только я без подарка.
  - Как же?! А это что?! - она показывает камень.
  - Тише... - я оглядываюсь. - Ты чего кричишь как резанная? Сбавь громкость... Да и камнем не свети, а то палево... Дай его лучше мне...
  В итоге мы приходим на хату, где нас встречают ещё четыре девчонки. Все малолетки от четырнадцати до шестнадцати. Видя меня, они тут же затыкаются.
  - Всем привет! - говорю я. - Ну и тебе Кира особый привет и мои поздравления!
  - Ой, спасибо... - смущается она.
  Кира совсем не похожа на сестру. Это маленькая симпатичная блондинка.
  Интересно сколько ей теперь? Ладно, в процессе узнаю...
  - Ну что кто хочет дунуть? - спрашиваю я, садясь за стол. - Тааак... Мне нужен нож, бутылка из под лимонада или минералки... и ещё сигареты...
  Я бодро проворачиваю все манипуляции, хотя на самом деле делаю это впервые. И вот уже первая плюха плавится на тонкой женской сигаретке. Результат я решаю проверить на себе. Он оказывается горьким и невкусным - я конкретно передержал. Никотиновый дым першит в горле, но я не показываю вида, чтобы не упасть в грязь лицом. А затем девчонкам стараюсь делать не так люто. Они поочередно вдыхают дым. У кого-то сразу получается, а кто-то заходится приступом кашля. Таким я советую глотнуть сока, чтобы сбить першение. Проходит пара кругов и все ловят первые признаки накура. А Труляля вообще подходит к форточке и так глубоко дышит, будто полирует гашик воздухом.
  - Ты чего там, ещё и воздух хапаешь? - замечаю я и всех пробивает на ха-ха.
  - Ага... Если честно он так в голову бьёт... - отвечает она.
  - Тогда вдыхай глубже...
  После чего начинается типичный сценарий дня рождения: мы пьём, едим, болтаем, девчонки ещё и танцуют. На столе закуски, вино и водка. Я налегаю на последнюю, и через пару стопок меня конкретно пришибает. Я слегка теряюсь и зависаю, чтобы прийти в себя, когда рядом садится Труляля. Она тоже конкретно под градусом, о чём свидетельствует тушь, размазанная в стиле эмо. Она садится ближе и начинает вылизывать мне лицо. Девчонке явно неймется. Я тоже поначалу не против, пока не вспоминаю про её хахаля Мела. Дело в том, что я слышал про него очень неприятные истории. Даже в 2009-ом он остался типичным говно-панком, а значит, опустился ниже плинтуса и её туда утянул. Сейчас мне даже кажется, что от неё слегка пованивает. Вот она сила внушения. В общем, она теряет свой товарный вид и уже далеко не кошерная.
  - А может ещё дунем? - предлагаю я, решив добить её гашиком.
  На что она тяжело кивает и после третьей плюхи уходит в аут, уснув прямо на диване. У меня же наоборот открывается второе дыхание, и я иду в ванную и смываю с себя Труляля. Потом возвращаюсь в комнату и замечаю именинницу, которая сидит напротив. Как раз играет медляк и я говорю:
  - Потанцуем?
  - Давай...
  Мы танцуем, и я прижимаю её к себе. В пьяном виде во мне просыпается самец, который так долго спал. А в голове борются два чувства - похоть и здравый смысл.
  - Она ещё ребенок! - говорит здравый смысл.
  - Мы все ещё дети, - парирует похоть. - Я старше её всего лишь на пару лет... Ну ладно... больше чем на пару лет... Но ей уже пятнадцать... шестнадцать... или даже семнадцать! К тому же я видел её с разными парнями. Почему одним из них не могу быть я?!
  И я решаю - была не была! И в какой-то момент это становится даже больше чем танец. Моя рука незаметно скользит вниз и сжимает её маленькую идеальную попку.
  - Знаешь, а ты хороший... - говорит она, смотря на меня снизу вверх.
  - Да-да... Пошли в комнату, и я стану ещё лучше...
  - Ну пошли...
  Это слишком быстро и нагло. Но алкоголь он и есть алкоголь, он снимает запреты. И вот мы уже в комнате и вещи летят прочь.
  - Расслабься... Не зажимайся... - говорю я и трусь об её киску через одежду.
  - Ты будешь у меня первым... - шепчет она в ухо.
  Стоп!
  - Что?! - я отстраняюсь.
  Слова обухом бьют по голове.
  Я не хочу быть первым... Первый - это кровь, пот и слезы... Первый - это сложно... Первый - это на всю жизнь... Первый - это ошибка, о которой потом можно пожалеть и со всхлипами рассказать обо всём маме. "Мам я не хотела! Он меня изнасиловал!"... Первый - это проблемы.... Первый - это не для меня...
  Поэтому член запрыгивает назад в трусы, как пугливый щенок. Я застёгиваю ширинку и выхожу.
  - Эй, в чем дело?! - кричит она вслед. - Ты куда?!
  Куда-нибудь подальше...
  Я выхожу из квартиры, а затем из дома. Никто меня не замечает. К тому же я прихватываю бутылку водки и остатки камня. Иду и пью. А когда дохожу до Академки, то едва держусь на ногах, а сознание вот-вот включит автопилот. Впереди на пути большая компания.
  Ба! Да это ж боны!
  Чувство опасности даже не срабатывает, впрочем, и у них тоже и я спокойно прохожу мимо и даже встречаюсь взглядом с Фрицем. Он конкретно офигевает, но ничего не делает. Вот таким макаром я и дохожу до дома...
  ***
  Утро как день сурка в очередной раз встречает похмельем. Эта тупая боль в висках уже там прописалась. Я дохожу до кухни и жадно пью прямо из чайника. А на обратном пути кто-то звонит в домофон. Это оказывается Ржавый.
  - Доброе утро, - говорит он, открывая дверь.
  - Ничего не вижу доброго, - я хмуро здороваюсь и ухожу в свою комнату. - Хотя судя по твоему лицу, оно тоже не такое уж доброе. Что случилось?
  Действительно на нём красуются свежие ссадины.
  - Да футбольные хулиганы вчера гиг накрыли...
  - Какой гиг? - удивляюсь я.
  - Ну в гараже... - он смотрит в пол.
  - В смысле? В каком гараже?
  - В твоём...
  - Стоп! Я ничего не понимаю... Вчера был гиг? А почему я не в курсе?
  Он пожимает плечами:
  - Ну так получилось...
  - Офигеть! Как так могло получиться?! В моём гараже и без меня?! Ну вы блять даете... Ладно, давай рассказывай...
  Он сбивчиво рассказывает, а я всё думаю, когда наша движуха успела развалиться на части. Наверное, когда Котлета ушел в армию. В последнее время он был как пластилин, который держал нас вместе. А теперь все сами по себе, разделились по тусовкам.
  И всё равно гиг без меня это какое-то предательство! Ну предательство конечно громко сказано, но неприятно уж точно... Зря я ему дал запасные ключи. А теперь он ещё и просит помочь! Хочется сказать, а ведь я тут совсем не причем! Но блин, друг есть друг - надо помочь при любых раскладах...
  Оказывается те нацики, которых я вчера видел на районе, как раз шли оттуда. Их накрыла сборная солянка из футбольных хулиганов и гопников. Например, среди них был Феча - довольно известная личность в дворовых кругах. По итогу им даже никто не оказал сопротивление. Одна половина сбежала, другая получила по щщам. Причем пострадали ещё и мурманские панки, приехавшие на концерт. А главное мы не знаем оппонентов - это какие-то новые ребята, образовавшиеся вокруг местной команды Апатит. Они никак не связанные с алко-бонами с Поляны или старой тусовкой Томаса.
  - Вот такие пироги... - заканчивает Ржавый.
  - Ладно... - я тру виски, так как башка болит пуще прежнего. - Мы обязательно что-нибудь придумаем...
  Правда вскоре я жалею о своих словах, так как мне не хватает мотивации. Раньше бы я первым побежал искать этих пидоров, но не сейчас... Сейчас вместе с дымом в мою жизнь пришли мир и покой. Я будто устал от этих постоянных кошек-мышек, и даже недавние убийства Маркелова и Бабуровой прошли мимо меня. Нет, конечно, внутри что-то ёкнуло, но уже не так как раньше. Будто меня попустило, будто я наигрался. Хотя это давно уже не игра, а скорее клуб самоубийц, где все больше убивают и калечат. А я не хочу, чтобы меня калечили, ведь я только начал жить. Только распробовал эту жизнь на вкус. Но блин, я уже подписался... И первым делом мы решаем накрыть того кого знаем - Фечу, благо он живет недалеко от медухи.
  И вот мы тусим около его дома. Я и Ржавый. Мы ждём уже полчаса и холод постепенно проникает сквозь одежду. К тому же я ещё и в говно вляпался и теперь занят тем, что отскабливаю его от подошв.
  - Давай ещё минут пятнадцать и по домам, - предлагаю я. - А то дубак, что пиздец... Завтра можно ещё покараулить.
  - Давай... - отвечает Ржавый, а сам смотрит куда-то в сторону школы, которая находится совсем рядом. Оттуда как раз выходит толпа школьников. - Я сейчас...
  Он устремляется навстречу какой-то девчонке. Она маленькая и изящная, с красивыми длинными волосами, с легким огненным оттенком.
  - Привет Ева! - говорит он.
  - О! Привет... - отвечает она бархатным голосом.
  Похоже, эта та Ева из-за которой Шеф и Политзэк глумились над Ржавым, обзывая его педофилом. Они познакомились, когда проходили практику, а она лежала в детском отделении, ну и, похоже, запала Ржавому в душу. И вот теперь глядя на неё я понимаю почему. Она хоть и в юном, но уже не в нежном возрасте. Тот случай, когда уже можно...
  Они говорят пару минут, и он возвращается с довольной улыбкой.
  - А что симпатичная... - замечаю я.
  Есть в ней что-то особенное, может взгляд глубоких глаз или приятная улыбка. В общем, чтобы это ни было я ещё долго смотрю ей вслед и думаю:
  Вот бы у меня была такая подружка... Эх Ева, Ева... Я бы стал твоим Адамом...
  ***
  Я просыпаюсь в кровати с Мариной. Мы вроде как одеты, а значит, ничего не было. Хотя может и было - впервые после бухла я ничего не помню. Вернее помню, но небольшими отрезками. В одном из таких отрезков я встретился с компанией Мышки - молодыми акушерками с первого курса. Они были навеселе, а я под кайфом. Два состояния соединились, и началась тотальная пьянка у меня на квартире. Причем проходила она под саундтрек Короля и Шута, что было для меня, как назад в прошлое. А ещё я почувствовал себя, как в ресторане - вокруг были девки на любой вкус, бери не хочу. Там была взрослая Катя, у которой был ребенок, и которая работала медсестрой и решила доучиться на акушерку. Были неформалки Мышка и Марина. Одна что-то среднее между эмо и рокершей, а вторая чистая панкушка с выбритыми висками. Последней была Вера, которая мне понравилась больше всех. Она была из деревни и была проще остальных, без этого городского пафоса, при этом обладала пышными формами и взрывным чувством юмора. В общем, мы бухали всю ночь. И надо сказать это были не те школьницы-малолетки - эти девки умели пить. А так как я был единственным пацанчиком в их компании, то воспользовался всеми благами и повышенным вниманием. Я пил на брудершафт, танцевал и трогал всё что можно и нельзя. Единственное меня быстро срубило, а так бы всё могло закончиться типичным порно про студентов...
  ***
  Мы сидим с Верой и смотрим "Сорокалетнего девственника". Стив Карелл конечно жжет, его нелепые попытки заняться сексом смешат до колик. Правда, сейчас это не главное, ведь всё моё внимание сосредоточено на Вере. На её губах, глазах, фигуре. Я чувствую, что под простенькой оболочкой таится огонь. Она та ещё зажигалка и стоит нажать на пару кнопок, как она сделает всё, что я захочу. А ещё интересно, что у неё есть парень и они как бы встречаются уже много лет. Но видно отношения совсем приелись, раз она ищет что-то новое на стороне. Хотя мне в принципе грех жаловаться, ведь это не тянет на полноценные отношения, а скорее похоже на легкую интрижку. Легкую, но в тоже время такую горячую и страстную...
  А между тем Стив Карелл наконец-то становится мужчиной и мы, будто празднуя это начинаем сосаться и плавно перемещаемся на диван. А затем раздеваем друг друга. Всё как в замедленной съёмке - стильно и сексуально. И вот её тело в моих руках и она уже стонет:
  - Я таю...
  - Погоди... Сейчас ты вообще взорвешься...
  ***
  Конец мая. Шеф приглашает меня в гости, посмотреть Лигу Чемпионов. Я прихожу на квартиру Соседа и будто попадаю назад в СССР. Старые обои, ковры на стенах, продавленный диван и небольшой телевизор. А главное этот запах, этот специфический запах спертого воздуха и старины...
  Хотя какая разница, ведь у нас есть дым, бухло и Лига Чемпионов!
  Итак, Барселона против Манчестер Юнайтед. В обеих командах феерят молодые звезды - Лео Месси и Криштиану Роналду. Шеф говорит, что за ними будущее. В итоге Барса выносит Манчестер два ноль. А вскоре мы слышим, как открывается входная дверь.
  - А вот и он! Соседушка вернулся! - голосит Шериф и вылетает в коридор. - Знакомьтесь... - он затаскивает его в комнату и называет имя, которое я по привычке тут же забываю. К тому же, между собой мы давно называем его просто Соседом.
  Шеф говорил, что он намного старше нас, и я представлял грузного мужика с усами и пивным пузом, а Сосед оказывается скорее похож на мальчишку, простого мальчишку. Единственное он одет в какие-то обноски в тон его квартиры.
  - А у меня между прочим для тебя подгончик, - продолжает Шеф. - Во лови! - он бросает Соседу пачку мармелада. - Это мармеладные челюсти! Сейчас курнем, и ты почувствуешь себя грёбаным Дракулой!
  Собственно после этого мы и добиваем камень. И Сосед действительно открывает пачку мармелада и засовывает одну из челюстей себе в зубы.
  - Ну как я вам? - спрашивает он, показывая мармеладный оскал.
  - Тот ещё кадр! - смеется Шериф, хлопая его по спине.
  - Ача! Ача! - бормочет Сосед, пережевывая мармелад, и тут же тянется к следующему.
  А вскоре мы присоединяемся к нему, так как на нас нападает дикий жор. Мы неизменно вставляем клыки в зубы, скалимся и только потом съедаем. Вот такой вот вечер накуренных вампиров...
  ***
  В пятницу я прихожу в медуху, в которой давненько не был и меня тут же вызывают к директору. Она говорит, что у меня слишком много задолженностей, и они не могут допустить меня к производственной практике, а значит, мне придётся брать академический отпуск. Мне в принципе всё равно, а вот маме нет. Для неё это становится неприятным сюрпризом, который заканчивается истерикой.
  - Максим, ну как же так?! - голосит она. - Столько сил, столько усилий положено и ради чего, чтобы сдаться перед финалом?!
  - Ну я же с самого начала говорил, что это не моё... - оправдываюсь я.
  - А что твоё?! Вот скажи мне что твоё?!
  - Так в том то и дело, что я до сих пор не знаю... Но явно не медицина...
  - А мне кажется, ты просто расслабился... Постоянные сабантуи, пьянки-гулянки, приходишь под утро, в общем, кошмар... - тяжело вздыхает она. - А ведь был таким хорошим мальчиком...
  Ага... Мальчиком про которого ты думала, что он пидор!
  - Ладно, в принципе, если подумать не такая уж большая трагедия, - продолжает она. - Съездишь летом в деревню с братом, отдохнешь, а в следующем учебном году восстановишься и наконец-то получишь диплом.
  - Да зачем мне этот диплом?! Этим дипломом можно только подтереться!
  - Не говори ерунды... Послушай взрослого человека, который хоть что-то понимает в этой жизни. Диплом есть диплом... Это ты сейчас так думаешь, а потом может устроишься куда-нибудь в медицину и ещё всю нашу семью лечить будешь.
  - Что-то я очень сомневаюсь... - качаю я головой.
  А про себя думаю:
  Ну ништяк! Значит ещё ничего не кончено и у "Американского пирога" будет вторая часть!
  ***
  С Фечей мы так и не разобрались. Покараулили ещё пару дней и благополучно забили, ведь на меня свалились преждевременные каникулы, а у Ржавого начался геморрой с будущей поездкой в армию. Дело в том, что на медбрата учиться всего три года, и он в скором времени закончит эту бодягу. В принципе вся наша тусовка выпускается, но большинство ещё собирается доучиваться на фельдшеров, а значит, мы встретимся в следующем году. А вот у Ржавого похоже другие планы. Хотя зная его менталитет, он просто ничего не делал, чтобы отмазаться от армии, ведь раз сказали надо, значит надо. Ну это его дело. По мне же панк и армейка вещи не совместимые и я сделаю всё, чтобы туда не попасть...
  А насчет Фечи и тех околофутбольщиков... Руди связался с ними через Азика и они договорились о небольшой драчке пять на пять. Ради такого даже Хейтер приехал с производственной практики. В общем медуха-крю против футбольных хулиганов...
  И вот мы сидим на городском стадионе и ждём, пока всё начнётся. С нашей стороны собираются махаться: Хайтер, Руди, Факер, Грек и молодой парнишка по кличке Совок. С их тот самый Феча и ещё какие-то гопники и хулиганы, которых я не знаю. Пока же все мило общаются между собой и это больше похоже на тусовку, чем на будущую драку.
  - А ты чё тут делаешь очкарик? - спрашивает какой-то кабан, весящий под сотку.
  Я оглядываюсь, похоже, это он мне. Ну правильно, чисто в бычьем стиле - выбрал на вид самого безобидного и выёбывается, пытаясь набрать очки репутации. Хочу уж было ответить, как меня загораживает рослый Грек.
  - Слышь, ты на меня выёбывайся, а не на него. Ведь тебе со мной пиздится придётся...
  Это быстро остужает кабана, и он отходит в сторону и возвращается к своим.
  Между тем драка почти начинается, как тут ко мне подходит Шериф.
  - Слушай... Мне ща Поляк отзвонил... Они собираются пробивать, и предлагают нам скинуться на вес, и потом угореть всей толпой... Чё думаешь?
  - Ты же знаешь я всегда "За!"... Но как же забив? Это не может подождать?
  - Так в том то и дело, что бабки нужно зарядить сейчас... Да и походу Поляку ещё придётся куда-то прокатится... Короче, время деньги... Думаю тут и без нас разберутся. Мы то чё? Просто группа поддержки... Они и без нас им нащёлкают... Сам по суди - Хейтер и Грек качки, Совок на дзюдо ходил... В общем всё будет в ажуре... Правда за нами...
  - Ну в принципе да...
  Поэтому мы встаём и потихоньку уходим. Напоследок я смотрю через плечо на тот самый старый мир бонов и антифа, который потерял для меня всякую актуальность. Похоже огонь внутри погас... Вернее он теперь разжигает другие вещи - дудку и красивых девушек, а в ушах стоит смех, а не крики: "Антифа!"...
  ***
  Ну вот и всё... Конец свободе и счастливым денёчкам... Конечно не для меня, а для Ржавого, на отвалке которого мы сидим. Здесь все: блэкеры полным составом, кое-кто из медухи и даже друзья детства. Кто-то пришел попрощаться, кто-то просто побухать...
  - Ну всё! Давай садись! - кричит Рамон. - Срежем наконец-то твои патлы!
  Ржавый послушно садится в центре комнаты и Рамон начинает экзекуцию. Вскоре весь пол усыпан рыжими завитками и Ржавый уже не Ржавый, а скорее Лысый. Теперь он как те космические обезьянки из "Бойцовского клуба"...
  В итоге мы тусим до утра, а позже идём провожать его к ДК. Там уже стоит автобус, куда загружают будущих солдат. Вот теперь действительно всё... Через пару часов у Ржавого начнётся совсем другая жизнь... Наша же продолжается. Скоро я поеду в деревню, а потом вернусь и начну последний курс заново. Интересно, что меня ждёт? Не знаю... Но уверен в одном - это время я запомню надолго!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"