Распустившихся лотосов в устье реки
Розоватые блики на глади колебля,
Крокодилов дозорных всплывали буйки,
В рябь звезду размывая на шлеме констебля.

Я свидетель зелёных снегов. Изо льда
Возникала Изольда и льнула к Тристану.
Между ними плыла рыба-меч. Никогда
Не служил в легионе Картуш иностранном.

Я внимал Одиссеем руладам сирен,
Словно Гугель они обещали всезнайство,
Изгибали назад птичьи кости колен:
Хохотал в луноходе бурлак, забыв рабство.

Поднималось на цыпочки, клянча конверт
У Луны почтальонши, влюбленное море,
Та в ответ: попляши! И пошла круговерть:
Пьяный дервиш Мальстрём завивается в штопор.

Я свидетель дельфиньих забав, рвавших сеть,
Рыб спасавших, глумящихся над рыбаками,
И других, обреченных месть ситхов стерпеть,
Шаловливых с отрубленными плавниками.

Левитация мант, словно сдавших зачёт
Выпускного экзамена на бакалавра,
Так же отроков будет лететь звездолёт
Долго, вплоть до окрестностей Альфы Центавра.

Я видал как цунами ленивых мурен
Забривали как в армию конфедератов
И тащили в атаку на сушу на плен
И убой, гной кровавых бинтов медсанбатов.

Мне открылось сквозь  аквамарина покров,
Как коралловый конь по дну драпал галопом
От терновых венцов, как голодных волков;
Лишь моллюск Магдалины жрал звезд морских скопом.

Кита хоботом смерча нашарил тайфун
И поднял для решительного разговора:
"Пускай, вы, дум властитель, народный трибун,
У вас вич, и не вылечит вас мандрагора!"

На ковре-самолете Хоттабыч паря,
Разговаривал с мантой, служившей ладонью,
Поднимавшей в небесный амбар снегиря,
И лазурь заливала глаза белладонной.

Эта новость  визжала, взорвав интернет:
Шар бильярдный во рту - диверсант астролябий,
Челубея чалмой задушил Пересвет,
Взял восхода Антареса штангу Ослябя.

Альбатрос совершал свой бесцельный вояж,
Как вандал на бульдозере, стелы корчуя.
Осьминог Ктулху выброшен бурей  на пляж,
Готов миной взорваться, дредноут почуя.

Групер плыл как Голем, чтоб халдею помочь:
Палачи и маньяки вставали из гроба;
Проглотив моряка, он выплёвывал прочь - 
За отсутствие вешалки из гардероба.

Терминатором жидким из лужи восстав,
Каракатица шла по Бродвею певичкой.
Мне на плечи кидается век-волкодав,
Мой мангуст переехал его электричкой.

Рэкетир, куй железо, пока Горбачёв!
Я сквозь айсберг прошел, как утюг сквозь банкира!
Под каким из наперстков сегодня мой чёлн
Угадать не сумеет пушкарь канониров!

Перестройки прожектор лабал как маяк.
Я на плешь Горбачёва плевал палки Коха.
Помогает от пенсионеров мышьяк.
Гнила заживо Левиафаном эпоха.

Исполинские волны вздымали меня,
И я полз как улитка на пик Фудзиямы:
Обнажала волна храм и лавки менял,
Ниндзя прыгал во внутренность универсама.

Мне свобода вручила фригийский колпак,
Он в кошмарах кусался капканом миноги.
Бил фонариком сторожа в очи маяк,
Я украл плащаницу горячего йога.

Как слепые с вожатым слепым шли в кювет
Крестоносцами в Господа Гроб лечь лангусты.
Превосходной закуской, как пьяный кюре,
Я считал огурцы и морскую капусту.

Океан я рассматривал как лунапарк:
Убегал по железной дороге от Снарка
На дрезине, как льдине тюлень, словно панк
На измене от лип заграбастых фольварка.

Осьминог был как древо, растущее внутрь,
А присоски торчали как мальчика стрелы,
Регистратора око нашло перламутр
Гаража для малышки спортивной модели.

Как монашки, медузы то в колокола
Били, то танцевали канкан в Мулен-Руже,
Балерину картонную жизнь обожгла,
Мотористке-швее подарив горб верблюжий.

Я хочу в казначейских билетов сукно 
Поместить средиземных коньков кавалькады, 
Мне покажут про гиперболоид кино, 
Человеку-амфибии рады дорады.

Я мечтал станцевать свой сапфирный рассвет,
Разрывающий сердце предвзятых фламинго.
Комиссары ведут наших дев в кабинет,
Ясновзорых и золотокосых, былинных.

Пусть поведает детям журнал "Ералаш",
Как Максим Каммерер натянул портупею.
Как Каспийского моря привычный пейзаж,
Я бы сфотографировал Кассиопею!