Вечер начинался тихо и спокойно. Каждый занимался своим делом. Алешка в маленькой комнате строил из конструктора что-то невообразимое. Саша затеял стирку. Наверное, к празднику - завтра же восьмое марта! Я тоже решила сделать вклад в подготовке к международному женскому дню - задумала помыть окно на кухне. Идея не очень удачная, так как всё-таки семь часов вечера и уже стемнело.
Когда мы все трое увлечённо занимались каждый своим делом, в дверь позвонили. Да, в нашей квартире проживал ещё четвёртый член семьи, точнее четвёртая. Большая рыжая дворняжка Гера. Обаятельная и бестолковая. Она очень обрадовалась тому, кто пришёл к нам в тот вечер. Впрочем, радовалась она всем без исключения: своим, чужим. Каждому. Опять же по причине не особенной толковости.
А вечерним гостем оказался сосед с первого этажа, Дима:
- Слушайте, ребят, вы нас заливаете...
Ну, всё верно, Саша же стирает. Дима пришёл к нам в чёрном длинном пальто. И сразу же пожалел. Потому что Гера встретила гостя радостно, стала прыгать на него, преданно заглядывая в глаза и развешивая рыжие волоски на пальто. На чёрном это выглядело красиво, но очищалось плохо. Уж я-то знаю! Дима это понял сразу, стал отбиваться. Мы ему помогли: Геру оттащили, затолкали в комнату к Алёшке, закрыли туда дверь. Перед соседом извинились: и за собаку, и за пальто, и за течь. Обещали последнюю устранить и впредь не допускать. И Дима ушёл. Мы с Сашей хотели вернуться к оставленным работам, но вдруг раздался странный вскрик и затем - детский плач. Мы прибежали в маленькую комнату. Конструктор разбросан, Гера резвится - всё как всегда. Только Алёша сидит на полу, зажав левую руку, и плачет.
- Что случилось? - я бросилась к нему.
Сквозь слёзы , всхлипы, ребёнок рассказал, что когда возился с собакой, как-то повредил мизинец и ему сейчас очень больно. Мы осмотрели пальчик. Он чуть покраснел и распух.
- Ну, Алёшка, ты же мужчина! Не плачь! - подбодрила я сына. - Ушибся, пройдёт!
Я попыталась размять больное место. Ребёнок с криком убрал руку.
Как же хорошо, что у меня такой умный муж! Он не дал мне больше попытки оказать сыну первую помощь. Вызвал "скорую".
Приехала бригада врачей. Осмотрев палец, сказали, что это может и ушиб, может, и перелом. Надо делать рентген. Мы стали собираться. "Скорая помощь" наблюдала. Было на что посмотреть, так как мы хотели быстро собраться и заодно немного прибрать в квартире. Вокруг просто хаос: окно на кухне открыто, холод жуткий; на полу - ведро с водой, тряпки; из ванной доносится звук льющейся воды; уже постиранное и, местами отжатое, бельё болтается на верёвках и в ванной, и на кухне; разбросан детский конструктор; плачет ребёнок.
Только счастлива Гера. Так много гостей, такой бедлам и суета! Бешеными скачками она носилась вокруг всех, периодически отталкиваемая врачами, и пинаемая нами за содеянное. Мы всё-таки собрались, заперев собаку в коридоре.
В машине "скорой помощи" Алёша плакал. Палец покраснел и распух ещё больше. Я уже поняла всю серьёзность момента, отвлекала и успокаивала ребёнка, как могла, и вообще, чувствовала себя виноватой. "Скорая помощь" доставила нас в травматологию. Процедуры оформления, ознакомления тянулись нескончаемо. И вот нас отправили на рентген. Надо сказать, что наступил уже глубокий вечер, мы порядком устали, а Алёшка просто вымотался от боли, страха и ожидания. Да ещё вокруг, кроме людей в белых халатах, находились наши товарищи по несчастью. Девушка, которая, выходя во двор дачи, (куда приехала с друзьями отметить праздник) сломала руку; подвыпивший мужчина, падавший, видимо не один раз (на улице гололёд); и парень, почему-то в каталке. Такой компанией мы подошли к лифту. Грузовому. Алешка никогда не то что не ездил на таком, но и не видел его раньше. Он заревел громче, растопырил руки, стал кричать:
- Я не пойду, не пойду туда!
Уговоры не помогали, пришлось силой втолкнуть ребёнка. И я, и Саша заметно нервничали, а впереди предстояла процедура рентгена.
- Подожду вас в коридоре. - Я была уверена, что с сыном просто не справлюсь.
Саша с упирающимся Алёшкой скрылись за дверью кабинета. Мой муж очень спокойный человек, не повышает голос, тем более на сына. Но после десяти минут уговоров и борьбы, послышался его прямо-таки рык. И очень грозный. Затем они вышли.
- А нам дадут фотографию. - сообщил ребёнок. Он чуть повеселел. Что не скажешь о его папе.
Фотография никого не обрадовала. У Алешки оказался перелом мизинца со смещением.
- Прежде чем наложить гипс, кость надо поставить на место, то есть вправить. - объяснил нам врач. - Думаю, ребёнок нам этого сделать не даст. Надо делать укол.
Боже мой!!! Укол!!!
Алешу уговорили сесть на каталку, затем прилечь. Потом Саша и ещё двое мужчин держали его, третий делал укол. Не знаю, куда кололи, что, видела только, как Алёшка брыкался ногами и кричал:
- Больше никогда не приеду, никого вас не люблю!
На что один из врачей спокойно отвечал, крепко прижимая моего сына к каталке:
- И не приезжай, и не надо.
Движения ребёнка становились всё более слабыми. Тем временем доктор делал своё дело - накладывал гипс.
Потом Саша вынес Алешку. Глаза у того были открыты, он как будто не спал, но вид у него был странный, заторможенный.
- Время уже одиннадцать часов, ребёнок и так устал, ещё плюс лекарство. Вы его будите, сейчас спать не давайте, потерпите до дома. - сказал врач.
Мы стали тормошить нашего многострадального сына. Никак. Клюёт носом, на нас не реагирует. Врачи, медсестра стали спрашивать: "Как же зовут такого мальчика? И сколько же ему лет?". Результат тот же. Дядечка - охранник нашёл замечательный выход, наверное, сам папа с большим опытом. Он достал из коробки конфету и молча поднёс к лицу Алёшки. Тот мигом разинул рот. Все захохотали. Алешка стал приходить в себя. Вот уж настоящий сластёна!
Саша вызвал такси; сбегал, накупил фруктов и соков. Так посоветовал врач. До дома мы ехали очень медленно, чтобы ребёнка не растрясло, а то ему может стать дурно в машине! С непривычки гипс Алешке мешал, он опять стал хныкать. У меня снова появилось чувство вины. По-моему, у Саши тоже. Мы уговаривали:
- Да ладно, это не надолго. В сад ходить не будешь. Ты прямо, как раненый боец!
Дома мы естественно позволили ребёнку оккупировать нашу кровать. Гера была в опале. Она, правда, этого не понимала.
Алешка сидел, как наследный принц. Вокруг него - подушки, поверх одеяла - загипсованная рука. Он уже, конечно, пришёл в себя. Страх и боль улетучились. Да ещё мы с Сашей метались от кровати на кухню и обратно: то попить сыночку, то поесть. Раньше категорически запрещалось есть в кровати, тем более в нашей. А сейчас - красота! Прямо на одеяле стоят тарелки и чашки. Мы сами наперебой предлагаем то курочку, то грушу. А Его Величество, усталый, но счастливый: