Моя Ойкумена. Глава 10. Экспедиция на Край Света
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Часть десятая. Экспедиция на Край Света
- Вы собираетесь жить среди индейцев?
Мердок ответил:
- Нет, я, наверное, не вернусь туда. То, чему меня научили эти люди, годится везде и при любых обстоятельствах.
Хорхе Луис Борхес, Этнограф
Отвал
Экспедиция начинается с отвала - эту азбуку мы уже выучили. Накануне в Академии Наук нам не выдали обещанных теплых вещей, зато выдали еды аж на 140 рублей! От еды мы никогда не отказываемся, но... все-таки едем за полярный круг, а одной тушенкой с водкой не согреешься...
Водку мы с Андреем храним в ящиках письменного стола. Когда готовишься к занятиям и открываешь ящик, то раздается мелодичный звон. Долго это продолжаться не могло. Однажды в полуночной тишине (хотя тишина в ночном общежитии очень относительна - кругом все равно бурлит какая-то жизнедеятельность), при свете настольных ламп мы спина к спине усердно что-то зубрили за своими столами. И вдруг - звякнуло один раз, другой, третий... Мы молча повернулись друг к другу и посмотрели глаза в глаза. Пристально так, со значением. Потом, как в вестернах, каждый одновременно дернул правой рукой, как будто выхватывая кольт из кобуры. У каждого в руке было по пол-литра. У меня - "Лимонная", у Андрея - "Столичная". Он пошел запирать дверь на ключ, а я полез за стаканами. Не успел я разлить по первой, как он уже порезал сало. Начали мы с ним тихо и вдвоем, соблюдая светомаскировку - горели лишь настольные лампы. Выпили еще пока немного, и Андрей успел задать только один вопрос: "Миха, а в том поселке сколько чукчей живет? Ты успеешь их всех изучить?" Вдруг - стук в дверь. Мы молчим - ясное дело. Вдруг за дверью крики: "Ну открывайте, хватит пить вдвоем!!!" Мы открываем - стоят казахи - Амантай и Тимур. Я спрашиваю у них - откуда они знают, что мы пьем? Они отвечают: "Шли мимо - показалось странным, что у вас тишина и только настольные лампы горят". Вот тебе и светомаскировка. Ну что ж - заходите! Пили за чукчей, теперь будем пить за русско-казахскую дружбу. Стало нас четверо. Включили свет, а тут и народ начал подтягиваться. Заболотный пришел, потом Демиденко с гитарой. Пару ящиков стола мы опустошили.
Татьяну я сам поймал в коридоре и предложил зайти в гости, указывая на нашу дверь охотничьим ножом. К стакану водки она потребовала какой-нибудь закуски, и я сказал, что закуска - в банке. Она спросила: "Что это?" Я ответил:
- Перчик
- Я не буду!
- Почему? Не нравится?
- Мне не нравится, что он шевелится...
Потом пришел милиционер - наверное, кто-то его вызвал, ведь мы его не приглашали. Аман не мог твердо стоять на ногах, и поэтому повис на милиционере, держась обеими руками за его погоны. Последнее, что я помню - это выпученные глаза старшины, глядевшие на меня. А меня сильно тошнило, и я делал это в люк балкона с нашего шестнадцатого этажа. Старшина смотрел, смотрел и не мог насмотреться. Аман по-прежнему висел у него на эполетах... До меня долетали обрывки фраз: "Экспедиция... наука... надежда России... дружба народов... у меня в армии тоже был такой случай...а Магомета знаешь?"
Обидно было, что в результате этой пьянки наши экспедиционные запасы существенно истощились. Но сказано ведь, что не оскудеет рука дающего! На следующий день все участники принесли нам водку и талоны, на которые мы можем ее купить. Мы тут же пошли к девчонкам на филологический факультет и поменялись с ними: мы отдали им свои талоны на сахар, а они нам - свои талоны на водку. Не все девчонки были готовы на такой обмен - были и плохие девочки в нашей общаге. Но мы дружили только с хорошими. С плохими мы просто пили. Их водку.
Но не будем отвлекаться - запасы пресной воды и водки были пополнены, и мы двинулись в путь.
Дорога навстречу солнцу и мечте
В зеркале Арктики видно, кто ты есть и какова цена твоей личности, твоих поступков, твоего ума и таланта быть человеком. Чувство Арктики -- это подарок судьбы, особенно в 19 лет, это -- божественное богатство и морозоустойчивость к "общественным мнениям.
Юнна Мориц
В Домодедово нас ожидала приятная встреча - нас пришла провожать Ольга - девушка-искусствоведка из тех, которые никогда не отказывались от талонов на сахар. Она принесла с собой кулек черешни - очень кстати, мы ведь кроме ягеля не увидим в Заполярье никаких растений...
Вылетающие на Чукотку очень сильно отличались от остальных пассажиров, которые подходили к очереди на регистрацию и вкрадчиво спрашивали: "Извините, это очередь на Крыжополь?" или еще куда-нибудь. Суровые северные люди вели себя по-другому. Они подваливали морской походкой и развязно, с утвердительной интонацией басили: "Че, мужики, на Чукотку летим!" Это звучало примерно, как: "Ну че, допрыгались? Теперь посмотрим, кто кого!!!"
Вначале мы летели до Анадыря - семь с половиной часов прошли как несколько минут. С первого раза не смогли приземлиться из-за плохих метеоусловий, чуть-чуть покружили. Наконец ласковый голос стюардессы сообщил, что мы приземлились, и что температура за бортом +6. В Москве-то - начало лета, жара. Наш попутчик из Боржоми обернулся и в ужасе переспросил с грузинским акцентом: "Сколько градусов???"
Кто видел аэропорт Анадыря начала 90-х - тот никогда его не забудет. Спускаясь по трапу самолета, с веселящим восторгом смотришь на этот сарай и понимаешь, что вот наконец-то и сбылась твоя мечта о великих приключениях! А размашистая неграмотная надпись белой краской на стене немного предостерегает и одновременно вдохновляет на подвиги: "ЕбОнутым нет покоя!" Мы с Андрюхой переглянулись и понимающе заулыбались... Добро пожаловать на Чукотку!
Ступая на землю Чукотки, испытываешь то же чувство, как будто открываешь обложку приключенческого романа. Бросив вещи в аэропорту, мы поплыли на катере "Капитан Сотников" на противоположную сторону залива, в город. Интересно, кто у нас в стране рисует планы городов? Аэропорт - на одном берегу, город - на другом. Летом из аэропорта в город добраться можно только на пароме, зимой - на санях, в межсезонье - никак... Люди здесь на каждом шагу тренируются в преодолении трудностей. Здесь, на Чукотке, наверное, специально выводят специальную выносливую и неприхотливую породу людей!
Всю дорогу, пока плыли до города, мы наблюдали за резвящимися серыми китами. На их спинах сидели, крепко прицепившись, белые симпатичные детеныши. Мы так искренне восторгались этим зрелищем, что местные чукчи на корабле смотрели на нас с таким же интересом, как мы на морских чудищ.
На палубе стояла симпатичная девушка в красном платье и любовалась закатом. А я невольно стал любоваться ею на фоне заката. Не помню, как я оказался рядом и спросил:
- А вы не знаете, что это за такие удивительные животные резвятся вокруг нас?
- Нет, не знаю, - пожала она плечами, пытаясь разглядеть что-то в моем лице.
- Вы, наверное, не биолог?
- Нет, я юрист.
- Ого! А вы здесь работаете, в Анадыре?
- Я еду сюда работать прокурором. А вы кто?
- А мы - ученые, этнографы, едем в экспедицию изучать местных жителей - чукчей и эскимосов.
- А вы откуда?
- Мы из Московского университета, а вы?
- А я закончила Свердловский.
- А вы где живете?
- Я получила квартиру в городе, а вы?
- Мы пока не знаем - первый раз здесь.
- А сколько вас?
- Нас всего двое, - с надеждой сказал я, уже понимая, куда клонится беседа.
- Ну тогда я могу вас пригласить к себе - не мотаться же вам по гостиницам...
- С радостью приму ваше приглашение. Кстати, мы не познакомились... Вас как зовут?
- Ольга
- Очень приятно...
И я жестом позвал Андрюху присоединиться к нам, шепча ему на ухо:
- Вот чем не мистика - в Москве нас провожала Ольга, и здесь мы едем ночевать к Ольге. Это ж не просто символично - в этом есть какой-то тайный смысл. К тому же у этой Ольги - смотри - платье цвета черешни...
Андрюха лишь посмотрел на меня с легким упреком, вздохнул и многозначительно покачал головой.
Вокруг тем временем проплывал суровый чукотский пейзаж, о котором лишь читали в детстве: оскаленные горы вокруг залива напоминают нижнюю челюсть мифического чудовища. Мрачное плотное небо так давит на море, что вода способна лишь на мелкую дрожь, не в силах поднять волну. Равновесие двух стихий - до самого горизонта. На берегу залива к подножию скалы как ракушка прилепился город. Полное отсутствие всякой зелени: лишь голые скалы, серые пятиэтажки, пустые улицы. Скрежет строительной техники нарушает тишину, но не придает жизни этой картине. Город - совсем небольшой, все дома-пятиэтажки - на сваях, чтоб снегом не заносило.
Ольгу встречал на берегу капитан милиции. Она нас представила ему, и я, чтоб произвести впечатление, вытащил свое волшебное экспедиционное удостоверение, подписанное Председателем Совета Министров СССР, которое начиналось словами из далеких революционных годов:
"Ко всем Советским, Партийным и хозяйственным органам, а также к командованию воинских частей. Предъявителю сего удостоверения оказывать всевозможное содействие..." Насчет капитана не знаю, но Ольга впечатлилась - в этом я уверен. А я уже был впечатлен и до этого: из головы не выходило ее красное платье. Оно меня дразнило как быка на корриде...
Дойдя вместе до ее квартиры и запомнив место, мы с Андреем пошли гулять по городу. Как подсказывал мне мой, хоть и небогатый, полевой опыт, начинать движение нужно сверху вниз, поэтому мы отправились прямиком в горисполком - к местному начальству. Там мы познакомились с Вильдяйкиным Владимиром Сергеевичем. Он постарался вникнуть в наше положение и позвонил в поселки Эгвекинот и Ванкарем, чтобы предупредить о нашем прибытии (по документам, я должен был провести работу в Ванкареме, а Андрей - в Эгвекиноте). Он дал нам много напутствий и сказал, что неплохо было бы в Ванкареме чем-нибудь помочь - что-то построить, ведь кроме этнографии, нужно еще и делом заниматься:
- Своими насекомыми успеете еще заняться, а вот сарай отремонтировать - от этого польза будет!
- Мы к насекомым не имеем отношения!
- А при чем тут этнография тогда?
- Нас чукчи интересуют, а не насекомые!
- А чукчей - сарай! Вот и договорились! - и он сунул нам свою мозолистую руку для рукопожатия. Мы не стали возражать.
После разговора с председателем горисполкома мы с Андреем, здраво рассудив, решили внести коррективы в планы нашего московского руководства и немного изменить маршрут: зачем по отдельности делать работу в разных поселках, когда можно тот же объем делать вместе вначале в одном, потом в другом поселке. Ведь от перемены мест слагаемых сумма не изменяется!
Потом мы решили сходить в кино, хотя нас отговаривали, предупреждая, что "там собирается борзота". Мы поблагодарили за совет, но все равно пошли. Или мы не искатели приключений???
Давали "Комендантский час". Зрителей было всего пятеро - видимо, кино здесь не является "важнейшим из искусств". Пока шел сеанс, за дверями кого-то жестоко мудохали. Зашла маленькая девочка, и мама сказала ей: "Садись сюда, а то там тоже кого-то бьют". Раздавались удары и крики, процесс продолжался. Потом хлопнула дверца машины - похоже, милиция. Когда мы возвращались домой, тут и там встречались разбитые морды местных жителей - зрелище удручающее.
Зато дома у Ольги нас уже ждал роскошный ужин: соленая горбуша на закуску, копченая оленина и вареная картошка - это самый дорогой на Чукотке продукт. Мы с Андрюхой единогласно решили судьбу нашей первой бутылки водки, выставив ее на праздничный стол. Ольга восприняла это как должное, без жеманства - все-таки настоящий прокурор, а не кисейная барышня. Очередной раз мы вместе отметили прекрасное начало нашей экспедиции...
...На завтрак Ольга приготовила яичницу с салом. Мы с Андрюхой уплетали за обе щеки, а она сидела в халате, облокотив голову на руки, и с улыбкой наблюдала за нами. Нет, все-таки она не похожа на прокурора. Это вчера она была прокурором, а сегодня - просто добрая милая девушка. Даже уезжать жалко. Эх, если бы не эскимосы... но пришла пора прощаться - нам нужно переправиться на тот берег в аэропорт, чтобы лететь дальше на Север. На прощание Ольга все-таки напомнила о том, кем она работает:
- Если не дай бог что случится нехорошее - сразу же связывайтесь с Анадырской прокуратурой! Чем могу - помогу.
- Спасибо, не волнуйся! С нами не может произойти ничего нехорошего!
Уже на улице по пути к парому Андрюха спросил:
- Ну, и как самочувствие?
- А как оно может быть? В порядке!
- Все-таки выпили две бутылки!
- Как две? Мы ж одну выставили!
- Ну да, мы одну и Ольга одну - получается две!
- А я и не заметил...
- Ты знаешь, мне уже тоже очень нравится эта экспедиция!
В аэропорту первым делом пошли в кассу, чтобы взять билеты до Эгвекинота и Ванкарема.
Но кассир отказалась продавать мне билет по причине того, что у Андрея в командировке отсутствовал пункт Ванкарем. Тщетно мы пытались объяснить суровой тетеньке, что эти идиоты академики в Москве забыли напечатать в командировочное удостоверение один населенный пункт. Но она была неумолима - видимо, наслушалась уже таких историй.
- Так что же делать? - причитали мы вслух. Решение неожиданно было подсказано самой кассиром:
- Вот если бы здесь аккуратно допечатать - тогда пожалуйста!
И тут, почти как Архимед, я закричал "Эврика!!!" и предложил срочно поехать в поселок Угольные Копи, что рядом с аэропортом, и найти какую-нибудь контору с печатной машинкой.
...Такого засранного пейзажа я не видел никогда в жизни. Белый человек изрядно загадил Чукотку - кругом груды металлолома и прочих отходов его жизнедеятельности. Хорошо, что холода консервируют запахи...
Шли по улице и искали вывески - наконец-то встретилась какая-то местная администрация. Там даже секретарша была - Алина Викторовна - еще достаточно молодая и совсем не страшненькая. Мы не только отметили там свои командировочные удостоверения, но и впечатали недостающее слово. Не обошлось тут без изрядной порции лапши, которую пришлось элегантно развесил на ушки Алины:
- Добрый день, красавица!
- Ну здравствуйте, вы кто ж такие будете?
- Мы - ученые из Москвы, а будем академиками. Нам небольшая помощь нужна! Вот тут надо одно слово напечатать!
Она чуть ли не в истерике ответила, что завтра как раз тоже в Москву летит и даже может привет кому-нибудь передать.
- Значит, мы практически земляки! - резюмировали радостно мы, забирая готовые откорректированные командировочные, - спасибо вам большое!
Зарегистрировались на рейс уже по-умному - дважды взвесили один легкий рюкзак, а тяжелый отставили в сторону, чтоб не платить за перевес. Нужно же экономить экспедиционные средства.
После регистрации расположились на креслах, я достал книжку на английском и уселся почитать. Ко мне тут же подошли три местных девушки и попросили посмотреть книжку. Это был первый контакт с коренным населением. Интересно, они из оленных или береговых чукчей? Девушки повертели книжку в разные стороны - явно изнывали от скуки в аэропорту, ожидая не первый день своего рейса. Как хотелось их расспросить обо всем, но я не знал, с чего начать. Вот так они разглядывали книжку, а я разглядывал их и фантазировал: где они живут? В ярангах? Или в домах? Что они едят на завтрак? Рыбу или оленину? Кем работают?..
Через час, если все идет по плану, мы должны уже совершить посадку в аэропорту Залива Креста, рядом с поселком Эгвекинот - следующем пункте по пути нашего следования. Залив Креста, как и Анадырь, находится на побережье Тихого океана. А нам еще нужно добраться до Северного Ледовитого.
Как радостно щекочет душу название "Залив Креста" - сразу представляются отряды первопроходцев, которые идут и идут сквозь пургу, чтобы присоединить к России новые земли. Залив Креста... это не то, что Москва-Сортировочная...
...Из другой реальности, в которой я плечо к плечу с казачьим атаманом Шестаковым отбивал атаки воинственных чукчей, меня выдернула хамоватая кассирша аэропорта, которая, проходя между рядов сидений, грубо скинула мой рюкзак на пол. Она зря это сделала, так как я в тот момент мысленно отбивал саблей проворный удар чукотского копья, и вся моя агрессия досталась ей:
- В чем дело? Что за бесцеремонность? - В ответ она начала грубить:
- Надо иметь мозги и не ставить рюкзак на сиденье! Порвете - будете платить!
- А если вы разбили видеоаппаратуру в наших рюкзаках, вы тоже будете за это платить? - я нагло блефовал, ведь кроме водки, ружья и тушенки, ничего ценного там не было. Мысленно я уже повалил ее сабельным ударом на землю и поставил правую ногу на ее истекающую кровью грудь. Может быть кассирша почувствовала это, так как после моей контратаки вся как-то сразу поникла и стала очень вежливой, вкрадчиво поинтересовавшись нашими делами:
- А что это занесло таких молодых мальчиков в наши края?
Я хотел достать из кармана наше волшебное удостоверение-манифест "Ко всем партийным, советским и хозяйственным органам, а также к командованию воинских частей...". Но подумал, что этого мало, и что лучше я отрублю ей ее наглую голову. Увы, таких людей можно пронять только грубостью!!! Я взмахнул саблей, но кассиршу спас громкоговоритель аэропорта, который закричал визгливым голосом:
- Рейс Анадырь - Залив Креста отменяется ввиду погодных условий!
- Как отменяется? У нас же работа, что же нам делать?
- До Залива Креста можно морем добраться! - посоветовал мне один из пассажиров.
- Да? А как? - эта идея привела нас в восторг.
- От причала корабли отходят.
Мы помчались к причалу. Там никого не было, но от капитана парома мы узнали, что с той стороны, из Анадыря в Залив Креста уйдет сухогруз. Подкрепившись консервами с хлебом, мы разделились: Андрюха с рюкзаками остался ждать меня на причале, а я на пароме перебрался в Анадырь.
Там уже стоял под погрузкой угольщик "Байконур", который должен был идти на Залив Креста. Я поднялся на борт "Байконура" и договорился со старпомом о двух пассажирах. Опять предоставил свое всемогущее удостоверение, не разглашая цели поездки. Этнографией здесь никто не интересовался, а наша военная форма не располагала к излишним расспросам. У меня был час времени до отбытия парома назад к Андрею, и два часа до отхода сухогруза.
Именно поэтому я зашел в соседний магазин "Дары моря" за кефиром. Интересно, что же на этот раз подарило море жителям столицы Чукотки? Глаза рябило от бутылок спиртного. В этом году навигация завезла болгарский бренди "Слнчев бряг". Здесь свой календарь - в отличие от Восточного, летоисчисление ведется по тому, что завезли корабли за короткий период навигации. Прошлый год, говорят, был годом коньяка "Наполеон". Что будет в следующем? Одному богу известно. Кроме бренди, в магазине были консервы, масло, кефир. Я купил две консервы, кефир и банку ананасового сока за 30 рублей. Наступило время обеда. Для ритуала я выбрал удобное место, с видом на залив, откупорил бутылку кефира, взял в руку т.н. "пиццу" и принялся ждать знамения. Посланец мордовского бога недолго испытывал мое терпение. Явился он в образе персонажа из Джека Лондона - красивого крепкого мужчины лет сорока, одетого в ярко-синий костюм, который, не смотря на строгий покрой, был не в состоянии скрыть физическую мощь этого человека. Раскачивающейся походкой он направился прямо ко мне. Я пристально смотрел на него, нее переставая жевать. Точно! Он идет ко мне! Что ему нужно? По законам вестерна я должен был в этот момент расстегнуть кобуру, но кобуры у меня не было, поэтому я просто высвободил ногу из-за скамейки на всякий случай. В двух шагах от меня человек внезапно остановился и произнес: "От морской пехоты тебе привет, брат! И спасибо тебе, что ты есть на свете. Больше я тебе ничего не скажу". Он был взволнован, но трезв. Затем мы пожали друг другу руки, и я тоже сказал ему спасибо. Он развернулся и исчез так же, как появился.
Я спустился к причалу. Ветер пронизывал, но мне было лень надевать свитер. Я лишь перемотал портянки и уселся на скамейку ждать катера. Когда тот прибыл, я забрался на верхнюю палубу, чтобы избежать билетного контроля. Пронесло. Так я сэкономил еще 200 руб. казенных денег. Завидев Андрюху на берегу, я начал неистово махать руками, давая ему понять, что мы сейчас же отчаливаем. Принял от него рюкзаки, подал ему руку, и все - мы идем обратно в Анадырь.
Сухогруз дождался нашего возвращения - мы успели. И вот - мы поставлены на довольствие, и нам даже выделена каюта с табличкой на двери "Кок и юнга". В каюте корабля я достал свою заначку - купленную час назад в Анадыре банку ананасового сока и с грохотом выставил ее на стол. Вот уже слышится голос по рации: "Швартовой команде приготовиться к отшвартовке!" Ну вот, теперь у нас уже морская экспедиция!
По всему выходило, что решение отправиться в путь морем было верным. И какой комфорт! Конечно, комфорт - понятие относительное. Вот, например, многие люди в городах забывают об этом и стремятся к абсолютному комфорту, что есть химера. Они из кожи вон лезут, чтобы выбрать идеальное место для своей жизни, соревнуются друг с другом в зарабатывании денег, которые тратят на новые машины и дорогую мебель. В результате они заняты этим процессом всю жизнь, а так и не могут достигнуть абсолюта - ведь прогресс не стоит на месте, и мода предлагает новые стандарты комфорта. В результате - постоянная неудовлетворенность в погоне за ускользающей линией горизонта. Другое дело мы - ценители относительного комфорта. Попадаем в какую-нибудь нестандартную ситуацию, и радуемся тому, что можем в ней устроиться максимально комфортно. Да мы просто счастливые люди! А может быть, с этим чувством просто рождаются???
Пока Андрей кимарил, я под мурлыкание телевизора сожрал банку консервов, а то у меня уже жировая прослойка исчезла. Перед экспедицией я усердно откладывал запас, учитывая житейскую мудрость "пока толстый сохнет - тонкий сдохнет". Однако, у меня уже видны ребра. А если бы не запасы, то, наверное, кости бы уже оголились...
Увидев на корабле официанток, я подумал, что здесь неизвестна поговорка "женщина на корабле - к несчастью".
Нас перевели в другую каюту - более просторную, двухместную. Выдали чистое белье. О нас позаботился сам помощник капитана - молодой и здоровый парень по имени Валера.
Открыт иллюминатор, за бортом плещется море, мы лежим на чистых шконках, и впереди нас ждут приключения - настроение - лучше не бывает... С такими мыслями мы засыпаем...
Прекрасно выспался. Встал в 6.45 - совсем не хочется спать. Умылся, вышел на палубу, которая уже усердно драилась двумя девушками. Так вот зачем нужны женщины на корабле! Понятно! Потом я присмотрелся к девушкам повнимательнее и подумал, что, наверное, не только для того, чтоб драить палубу...
Я сделал гимнастику на свежем воздухе и тут же почувствовал зверский голод. А Андрей тем временем дрых... В море - абсолютный штиль. Заняться - нечем. Пойду погуляю что ли по кораблю!..
Вот уже входим в Залив Креста и швартуемся в порту поселка Эгвекинот. Я рвусь на берег, но почему-то очень долго подают трап. На палубе мы знакомимся с небольшого роста мужчиной. В соответствии с северной традицией, он представляется как начальник авиаплощадки поселка Уэлькаль и добавляет: "Чем я могу вам помочь?" к сожалению, ничем. Был бы он начальником авиаплощадки Ванкарема, или хотя бы женщиной...
Наконец-то сходим на берег. Если бы не льдины в заливе, пейзаж был бы вполне курортным - горы, морской прибой. Около этих льдин находим выброшенную морем кухлянку (чукотская куртка из оленьей шкуры с капюшоном). Она насквозь мокрая, но зато настоящая! Интересно, какова судьба ее владельца?
Отметив командировки в исполкоме, заходим в гастроном за едой. Покупаем абрикосовый десерт по рублю за банку (!) ведь на Чукотке инфляция задерживается на год из-за навигации. Во всей стране уже давно за рубль коробку спичек не купишь, а здесь - завезенный в прошлом году продукт стоит столько, сколько установили год назад. Просто машина времени какая-то! На банке - выпуск 1989 года, сделано в Болгарии. Как раз наши Андрей с Аманом и Тимуром были там в стройотряде на уборке фруктов. Садимся и с аппетитом поедаем этот привет от наших товарищей.
Теперь пора искать себе место для ночлега. Вначале мы сунулись было в гостиницу, но цены быстро охладили нас. Затем - в школу, но тоже неудачно. Повезло нам лишь в общежитии для геологов - братьев по разуму. К тому же, на вахте сидела женщина-землячка родом из Куйбышева. Вначале она, как и положено всякой порядочной женщине, поломалась, а потом, как и всякой порядочной женщине, ей не оставалось ничего другого, как сдаться под нашим напором обреченных и согласиться приютить нас. Дали нам шикарную двухместную комнату и чистое белье, которое мы так и не использовали, и вот почему...
В геологической общаге познакомились с геологами из Семипалатинска, Каменец-Подольского, Москвы и Свердловска. Они справляли девять дней по одному своему приятелю - студенту, которого в драке зарезали местные. Геологи были, как и положено, простыми ребятами, но удивительно, что геологинь было подавляющее большинство. Я до этого вечера всегда думал, что геолог - это бородатый мужик неопределенного возраста в рваной штормовке с мудро-печальный взглядом, пропахший дымом, водкой и таежными шишками. Все оказалось не совсем так. Геологини ничуть не отличаются от наших среднестатистических ПТУшниц-швей, которых однажды, как сейчас помню, привезли целый автобус к нам на картошку, где мы, пять парней из МГУ, работали как грузчики на благо родины. Эти девицы высыпали из автобуса, закурили и стали рассматривать свои ногти и нас сквозь них. Ну как такими ногтями собирать картошку?! Их задачей было собрать картошку и насыпать ее в мешки, а мы должны были эти мешки погрузить в кузов. Они стали насыпать мешки "с горокой", так что невозможно было их завязать и погрузить (килограммов по 80). Тогда мы отправили самого грозного из нас - казака Юру Заболотного, чтоб он доходчиво им это объяснил. И мы услышали такой короткий диалог:
- Девушки! Ну сколько раз вам можно объяснять, что нужно класть поменьше, иначе мы просто не будем это грузить!
Одна из девиц, не отрываясь от своих ногтей и не вынимая сигареты изо рта, процедила в ответ:
- Не будете грузить? А куда вы денетесь, интеллигенция хуева?
Заболотный развернулся кругом, мы вздохнули и пошли грузить. И правда, а куда мы денемся? Слово женщины - закон для всех, просто не все это знают. Так вот, эти нынешние геологини были очень похожи на тех, с ногтями. Интересно, а как они молотком породу в горах отбивают???
Мы дивились, глядя на них, а они - глядя на нас. При этом нам положено было пить водку. Рисовую. Вьетнамскую. Ужасную. Я при каждой возможности сливал ее в свой кирзовый сапог - благо голенище широкое, а бедный Андрюха был лишен такого преимущества, так как был в ботинках, поэтому ему приходилось разливать этот напиток вьетнамских богов тонким слоем по столу, рискуя быть замеченным.
Постепенно геологини незаметным образом перекочевали со своих табуреток к нам на колени и сидели как куры на насесте - на каждом колене по одной, всего четыре на нас двоих. Сливать водку в сапог стало труднее, так как они сами заливали ее нам в рот. Единственный способ остаться трезвым и сохранить ясность рассудка - занять рот чем-то другим. Я предпочел поток рассказов о древних цивилизациях. Прекрасное упражнение в красноречии. Вот Демосфен набивал рот камешками и заставлял себя говорить, а мы обвешались геологинями с водкой наготове - это еще сложнее. К тому же бороться нужно было еще и с искушением - все-таки комплексное воздействие давало о себе знать (крашеные ногти, теплые геологини на коленках, водка и т.п.). Но мы знали - нам нельзя расслабляться - мы еще не добрались до конечной цели своего маршрута, где нас ждут неизученные чукчи и эскимосы...
Поэтому в 6 утра мы согнали наседок с колен и выдвинулись пешком в сторону аэропорта.
Но в аэропорту нас ждало разочарование - вертолет был задержан из-за метеоусловий. От расстройства мы достали из рюкзаков сухпай для солдат бундесвера, который уже окрестили "нах остен", и моментально слопали его. Этим пайком нас - студентов - последнее время поддерживали как гуманитарной помощью. Присылают огромные грузовики и распространяют в общежитии. Абсурд какой-то. Бундесверовский паек как гуманитарная помощь для московских студентов. А может быть, нас уже давно оккупировали, просто не говорят об этом?
Задержка вертолета объясняется просто - сливая водку в сапог, мы нарушили одну из заповедей, и потому наш покровитель Мордовский бог вмешался в череду событий и наказал нас. Делать было нечего - мы понуро побрели обратно в поселок убивать время. Жалко музей был закрыт. Пришлось опять брести в аэропорт, но на этот раз нам уже повезло - регистрация началась. Досмотра не было, поэтому ружье, патроны, ножи, топоры мы взяли с собой в салон - на материке так не получится.
Перед посадкой в вертолет к нам подошел участковый милиционер и буквально начал нас стращать. Представляете - начальник участка - в звании подполковника! Хотя и участочек у него не маленький - наверное, пол-Франции по территории выйдет. Он рассказывал нам об ужасах, которые ожидают нас в Ванкареме.
- Вы это, там смотрите! Аккуратнее! Нам тут ЧП не нужны! Вон студента-геолога на днях зарезали!
- Да знаем! Вчера поминали его с геологами
- Знаете, да не все! В Ванкареме ребята шустрые - ломают носы и челюсти, а потом сматываются в Магадан или на материк - и все шито-крыто. Вы там в контакт с местными не вступайте!
- Ну здрасьте-пожалуйста! Как это не вступайте? У нас же работа такая - со всеми в контакт вступать!
- Эт че за работа такая?
- Мы этнографы, ученые!
- Там насекомых нет! Только медведи...
Вот опять одно и то же! Когда же у нас научатся этнографов от энтомологов отличать? Эх, знаю, что никогда!!!
Но вот объявили нашу посадку...
После этого он долго сверял номер на моем ноже с номером, записанном в охотничьем билете. Здесь все были охотниками и поэтому разбирались в таких вещах:
- Откуда нож такой интересный взял?
- Это из Эфиопии.
- Че, в Эфиопии был что ли?
- Не, друг отца там военным советником служил. В подарок привез.
- А! Понятно. Таким только бегемотов разделывать. Хотя... для наших белых мишек тоже подойдет!
Ну вот, всего несколько дней назад этим ножом я в общежитии указывал Татьяне на дверь нашей комнаты, а очень скоро буду разделывать белых медведей!
И вот мы летим в МИ-8 над необычайно красивой тундрой: снег не успевает таять, заполняя все складки и подчеркивая неровности рельефа. Опять все те же сопки - прокуренные гнилые зубы чудовища, от которых еще валят клубы табачного дыма в виде облаков. А еще - эти сопки похожи на яранги с белыми снежными столбами...Мы же летим над страной яранг!!!
Сидящий со мной маленький чукча пришел в восторг, получив возможность пощелкать моим фотоаппаратом. В благодарность он достал из кармана игрушечную машинку и дал мне ее посмотреть. Начинаю заводить первые контакты. Рядом сидит красивая девушка-чукча. Таких густых ресниц я ни разу не видел. И волосы... такие черные... настоящая скво из романов Фенимора Купера. Оказывается, это не просто скво - а местная принцесса Покахонтас, по профессии - балерина! Танцует в государственном национальном чукотско-эскимосском ансамбле "Эргырон" (в переводе на русский - рассвет). Родом она как раз из Ванкарема и летит в отпуск повидать родителей. Вот она знает, что такое этнография! Поэтому нам есть о чем поговорить, и мы не замечаем, как подлетаем к месту: вертолет резко делает боевой разворот и начинает пикировать на узкую береговую косу, прямо как штурмовик ИЛ-2. В иллюминатор отчетливо виден маленький поселок, прилепившийся к узкой полоске земли, с обеих сторон сжатой морем. Из всех домов как по команде выскакивают местные жители и устремляются к точке предполагаемого приземления. Меня охватывает тревожное чувство - с какой целью они так резво бегут к нашему вертолету? Что у них в руках? Копья, гарпуны, луки со стрелами??? Не есть ли это тот самый героический конец этнографа, который я иногда видел во сне - что-то похожее на картину о мученической смерти святого Себастьяна...?
И вот вертолет коснулся земли, я не отрываюсь от иллюминатора. Нас окружают плотным кольцом, но близко не подходят, так как лопасти пока неистово отбиваются от толпы, как гладиаторы своими мечами. Пригляделся - гарпунов нет. Будем выходить...
С трудом прокладываем себе дорогу сквозь плотную стену аборигенов, жадных до новостей. Ничего себе! Некоторые - в настоящих кухлянках из оленьей замши. И лица - как с картинок прошлого - глаз не оторвать. В поселке нет ни театра, ни цирка, и единственное живое событие, связывающее людей с внешним миром - прилетающий в хорошую погоду вертолет. Балерина попрощалась со мной и сказала, что найдет меня и придет в гости.
А нас уже, оказывается, встречают! Сам предисполкома Козик Леонид Кириллович представился и протянул нам ключи от комнаты:
- Вот, пока располагайтесь в этом "бичушнике" - тут старатели живут.
Мы осмотрелись - в комнате уже стояло 5 коек и валялась куча вещей.
- Спасибо! Только вот бы что-то с письменным столом придумать... - начал было я
- Вы лучше это, вступайте в артель - по строительству поможете. Да и денег заработаете. А ваша наука и всякие букашки могут и подождать! Будете вкалывать по 12 часов в день - буду платить по 60 рублей в день!!!
- Двенадцать часов не можем! Нам свою работу надо сделать! Давайте нам одну ставку на двоих! Тогда мы все успеем!
Мог ли я тогда предполагать, что всю свою будущую жизнь с того момента я буду сталкиваться с этой дилеммой и бороться с собой и окружающими, отстаивая свое право изучать букашек. И кому, кроме меня, решать - подождет меня наука с букашками или нет? Что важнее, заколачивать кучу денег по 60 рублей в день или просто стараться обойтись без них, ведь судьба малых народов меня волнует гораздо больше, чем все деньги в мире. Главное, чтоб бедным чукчам, нивхам, индейцам стало лучше, и они сохранили свою самобытность, ведь правда?
Жизнь среди чукчей
Поскольку в вопросе письменного стола я был непреклонен, то в результате нам все-таки удалось выбить для себя отдельную комнату в клубе. Это - пионерская. Здесь было аж два письменных стола и диван - такая роскошь! Диван я сразу же уступил Андрею, как самому крупногабаритному члену экспедиции. Себе и так найду что-то подходящее. Директор клуба Лариса Аркадьевна очень помогла нам с самого начала - достала самовар, плиту, обогреватель и разрешила полностью здесь распоряжаться. Потом пришла ее маленькая дочка Настя и привела с собой двух подружек. Мы сразу же подружились. Вначале они поинтересовались нашим семейным положением на всякий случай, но сформулировали этот вопрос очень необычно:
- Скажите, а за вас замуж еще никто не вышел? - и столько было мудрости в этой формулировке, ведь, если так посмотреть на моих друзей, почти никто из них не женился по своей воле - за них действительно кто-то взял и вышел замуж.
- Нет, за нас никто замуж пока не вышел, и мы ни на ком не женились.
- А вот у меня есть один солдат! Я за него замуж выйду! - уверенно заявила 10-летняя девочка.
А потом самая маленькая из них определила:
- Вы - чукчи, я знаю!
- Молодец, а как ты догадалась? - спросил я с любопытством
- У вас коричневые глаза и ружья есть собой. У русских глаза голубые и нет ружей!
После этого мы открыли тушенку и предложили всем угощаться. Девочки скромно отказались, а мы с Андреем с аппетитом съели всю банку. И вдруг Настина подружка переменила о нас свое мнение и воскликнула:
- Нет! Вы - не чукчи! Вы - русские!!!
- Это почему ты так решила? - осмелился я спросить.
Примерно таким же тоном, как Холмс произносил свое знаменитое "элементарно, Ватсон!", девчонка ответила:
- Вы тушенку съели, а жир оставили! Чукчи жир ни за что не оставят!
Ведь точно - "жирная пища занимает особое место в рационе северных народов, которым необходимо большое количество калорий для поддержания жизнедеятельности в условиях холодного субарктического климата". Это же основы этнографии для первокурсников!!!
В первый день мы отрубились спать в 8 вечера и проспали 12 часов. Поскольку диванчик я уступил Андрею, то для себя принес из соседнего кинозала 4 сколоченных в ряд стула. Залез под подлокотники, руки свесились до пола. Когда проснулся - руки так затекли, что не мог пошевелиться. Конечно, не очень удобно, но нам не привыкать. Спали в спальнике и в ватниках. Это же не Крым и даже не Сахалин - здесь есть своя полярная станция, а в море в середине лета плавают здоровенные льдины.
Работа
Прежде чем начать работу, нужно распределить обязанности. Я уже как опытный этнограф целиком взял на себя опрос населения, а Андрею досталась аналитика, переписывание похозяйственной книги и составление картотеки - то, чем я занимался в прошлом году в совместной экспедиции с Артемом.
Итак, первая вылазка в писках информаторов. Сразу идти по домам духу не хватило - захожу в контору. Здесь сидит человек, как две капли воды похожий на российского губернатора Аляски Александра Баранова. И зовут его тоже Александр, только Мельников. Интересно было бы проследить и его генеалогию, но нам нужны генеалогии коренных жителей - чукчей и эскимосов. Вздыхаю и выхожу на улицу - смотрю - идет странный персонаж, похожий на Кожаного Чулка - бледнолицый охотник в меховой кухлянке, длинные седые волосы ниспадают на плечи. Лицо испещрено морщинами, на плече - ружье-оленебой.
- Здравствуйте!
- Ну здравствуйте!
- Вы на охоту?
- А куда ж здесь еще, как не на охоту?
- А с вами можно поговорить?
- Так ты ж уже разговариваешь!
- А вас как зовут?
- Марчук моя фамилия, а зовут меня здесь Марчукча!
- Это почему так?
- Потому, что я с чукчАми с этими уже двадцать лет живу и сам как чукча стал...
- А до этого где жили?
- С Украины я родом.
- А как сюда занесло?
- Да вот занесли... По своей воле сюда не приезжают!
- Ну почему же, некоторые приезжают... - начал было я.
- Ну дураки если только, - оборвал он меня ехидно. Разговор не клеился. Но вдруг Марчукча, раскурив папиросу, сам прорвал плотину недоверия и начал рассказывать. Видно было, что один и тот же текст он пересказывает уже сотый раз:
- Дело давнее. Был я крестьянином, пахал и сеял, сеял и пахал. Агроном у нас в колхозе появился, еврейчик из города. Говорит: "Неправильно сеешь!" А что неправильно? Говорит: "Ты не просо сей, а пшено, без шелухи!" "Так не взойдет!" - говорю. А он говорит: "Слушай, что тебе агроном приказывает!" Ну я и посеял, дурак. А что мне было делать? Пшено ясное дело не взошло. Вот я за вредительство и загремел в Магадан на полный срок...
- А полный это сколько?
- Четвертной! 25 годков в Магадан! Мало кто столько выдюжит. Но меня бог миловал. Из Магадана куда? На Украине меня никто не ждет. Тут к чукчам подался. Охотником стал. Песца бью. Все сдаю колхозу. За шкурку дают 25 рублей. Но все сдавать надо. Если сам "налево" пустишь - опять под статью пойдешь. Даже рыбы не дают продавать, все сдавать надо.
- А кто не дает?
- Кто? Да местные "короли" - секретари да председатели. Небось видел уже...
- Знаком...
- Вот они только и живут здесь...
- А чукчи?
- Эти-то? А шо о них говорить? Им все можно. Работать они не любят. В запой уйдут - и вся работа. Даже выговор им не влепят за это. На охоте могут стрелять все, что хотят, без ограничений...
- А кто на охоте попадается? - поспешил я перевести разговор с нелюбимой темы на любимую.
- Да кто только не попадается! От волка до белого медведя! Но с медведем надо осторожно. И стрелять его нельзя - в Красную книгу занесен, и не стрелять нельзя - уж слишком опасен. Вот и ждем, пока он в поселок не зайдет - тогда уже наверняка можно валить. А если уж он в поселок повадился - знамо дело - людоед значит. У нас каждый год кого-то задирает. Не дай бог встретить. Хитрый собака. По одному пути дважды не ходит. Если в дом зашел через дверь, то выходит в окно. А силища у него - страсть какая! Как даст лапой по бочке с горючим, она аж мнется и укатывается, это 300 литров-то! А нерпу он у лунки, у проруби поджидает. Нос лапой закрывает и ждет, когда она вынырнет дыхнуть. Тут он ее за морду и хватает. И потом через лунку вытаскивает то, что пролезло - заодно и потрошит ее так. Съедает всю без остатка...
Так мы беседовали долго, пока шли вдоль берега Ледовитого океана, а там дремала суровая неизвестная еще мне стихия. Как же это они так могут? На таких утлых лодочках уйти в такое холодное море и скитаться неделю в поисках дичи... А у нас анекдоты про чукчей рассказывают. Попробовал бы хоть один из тех шутников составить компанию чукотским охотникам! Вот тогда бы я его зауважал. Вот бы мне попробовать!
Материальная культура охотников Заполярья
Работа закипела! За сегодняшний день удалось составить 17 генеалогий, а Андрей сделал на них карточки. Познакомился с интересным человеком - Кавры Иваном Васильевичем. Он чукча-охотник, сейчас на пенсии. Когда я зашел в дом, он сидел плел сети. Я вкратце изложил суть дела, а он выразил сомнение в том, сможет ли помочь. Я уверил его, что сможет, и мы начали разговор. На самом деле Иван Васильевич был просто кладезь! Находка для этнографа. Он столько всего знает! Когда мы закончили разбираться с генеалогиями, он начал показывать мне традиционные орудия добычи. Во-первых, меня заинтересовали лыжи-ракетки, которые до этого я видел только на картинках. Затем - всевозможные скребки и ножи для выделки шкур. Здесь были и "мужские", и "женские" ножи - весь арсенал. А вы знаете, например, почему замша для одежды, изготавливаемая чукотскими женщинами, славится своей мягкостью? Это потому, что они обрабатывают ее своими ... зубами. Всю поверхность ткани тщательно пережевывают. Это адский труд, именно поэтому к тридцати годам у женщин все зубы уже стачивались под корень...
Потом, к моему все более возрастающему восторгу, Иван Васильевич достал гарпуны. Вы знаете, как северные охотники умудряются одолеть самого большого животного - кита, причем в его стихии - в воде? Все это - благодаря этому удивительному изобретению - поворотному гарпуну. Кривой наконечник входит под кожу животному и, повернувшись там, застревает, как пуговица в петле одежды. Кит ныряет и разматывает шнур, к противоположному концу которого привязан поплавок из шкуры нерпы. Несколько таких поплавков затрудняют его движение и изматывают его, после чего он становится добычей людей. Эта гора мяса спасает жизнь целому поселку, обеспечивая его мясом и жиром на всю зиму.
А вот, наконец, кульминация - праща и бола - орудия охоты, которые были распространены у американских индейцев. Старик утверждал, что у чукчей бола "была всегда", и называют они ее "эплекхытет" - по-русски значит "паук". Бола представляет собой несколько грузиков (зубы моржа) на шнурках, соединенных в одной точке. При броске в воздух эти грузики раскрываются в воздухе как ладонь с пальцами и покрывают площадь около квадратного метра. При попадании в птицу грузик со шнурком обматывается вокруг крыла или головы, и птица падает. Гениальное изобретение. А вот и праща, из подобной библейский Давид убил великана Голиафа. Чукчи называют пращу "вьевье". Описание этих орудий встречаются у исследователя Чукотки Богораза. Я пришел в восторг от увиденного, а Иван Васильевич стал учить меня владеть пращей. Поначалу было непросто, но в результате я освоил навык и научился зашвыривать камень далеко-далеко в море. Правда, попасть в цель, как это делал старик, для меня было пока невыполнимой задачей.
После упражнений Иван Васильевич с женой тетей Наташей угощали меня чаем. Старики показывали мне фотографии и рассказывали об истории своего рода. Тетя Наташа - из тундры. Ее отца посадили в тюрьму во время раскулачивания - а он ведь даже не знал, что это такое. Там в тюрьме он повесился на поясном ремне... И чем же наша колонизация отличается от колонизации Американского континента? Судьба чукчей ничем не отличается от судьбы апачей, команчей, навахо...
Ну все, пора уходить! Жалко. Зато Иван Васильевич пригласил меня на рыбалку - нужно будет пойти далеко от поселка вдоль берега океана и провести там пару суток.
День молодежи
Сегодня в поселке праздник - день молодежи. К этой категории причисляют себя все без исключения - от вульгарных малолеток до скрюченных старух. С утра к нам начали стягиваться активисты с самогоном и ужасной на вкус брагой. Поневоле пришлось участвовать в каких-то дурацких конкурсах, а затем гремели танцы до утра, хотя какое к чертям утро в полярный день?
В нашу "пионерскую комнату" постоянно кто-то врывается и просит пить. Мы открыли трехлитровую банку сока и предлагаем стаканы. В ответ гости гордо заявляют: "Не надо стаканов! Мы - чукчи!" И с этими словами пьют прямо из банки.
Нужно спасаться из этого вертепа. Как раз в гости пришла Жанна-балерина, с которой мы вместе сюда прилетели. Она вытащила из пакета кастрюлю с котлетами и бутылку водки, гордо демонстрируя этикетку с надписью "Русская". Мы с Андрюхой приняли это как комплимент. Быстро съев котлеты и оставив водку на столе в качестве отвлекающего маневра, я взял Жанну за руку и быстро вывел ее на улицу.
- Может быть, к океану пойдем погуляем, - применил я отработанный прием. Да и куда еще было идти - ведь океан был со всех сторон...
- А пойдем! Я тебе бывшую погранзаставу покажу, хочешь? - ответила она, нежно смотря в глаза и почти касаясь меня своими волшебными ресницами. Никогда в жизни я не предполагал, что слово "погранзастава" может вызвать такой взрыв романтических чувств, горячей волной которого меня накрыло в этот момент...
Больше мы ничего не говорим, а просто идем, держась за руки. Вот мы доходим до смотровой вышки и молча, как будто обо всем уже давно договорились, лезем на самый верх. Потрясающая картина! На Сахалине я уже видел это - мягкий изгиб горизонта, доказывающий всем, что Земля круглая. Но тогда этот восторг я испытывал один, а сейчас нас двое, и мы как будто заряжаем друг друга электричеством. Там, за горизонтом, лежат неведомые мне страны. Совсем близко - Аляска, а там, слева - Северный полюс... Но каким бы бескрайним ни казался горизонт, каким бы бездонным ни был океан, все же они не могут в этот миг соперничать с глазами балерины, в которые я окунаюсь с головой и надолго теряюсь.
...Жалко, что на Севере в полярный день сумерки не наступают... все же пришло время спускаться. Мы подходим к убогому ветхому деревянному сараю - он служил у пограничников оружейным складом. Сарай обнесен бочками из-под горючего, которые наполнены крупными камнями - чтобы штормом не поломало здание.
После заставы начинается место древнего поселения, где до сих пор можно увидеть остатки строений из крупных китовых костей. Рядом вырыты ямы, где в вечной мерзлоте хранятся продукты - специально закапывается мясо, чтобы прокисло. В таком виде старики употребляют мясо - "кхопаль" в пищу. С непривычки вы этого сделать не сможете, молодежь тоже воротит нос. Но раньше это был распространенный на севере способ ферментизации пищи.
Проходя в обнимку вдоль берега, где сушатся перевернутые охотничьи байдары и вельботы, встречаемся с интересным стариком по имени Вуквувье. Говорят, что он участвовал в спасении полярников-челюскинцев в 1935 году - на собачьих упряжках ездил на дрейфующую льдину и вывозил оттуда людей. В молодости Вуквувье обладал удивительной меткостью и недюжинной силой - он не стрелял нерпу в море, а оглушал ее, метко бросив ей прямо в морду деревянную колотушку. После этого в одиночку затаскивал ее в свою байдару.
Старик пристально посмотрел мне в глаза, потом посмотрел на девушку, которую я обнимал, после этого закивал головой и без слов, жестами, стал объяснять мне, что я должен взять и затащить ее под байдару. Он делился со мной своим богатым опытом прошлой жизни - наверное, так поступали их предки на протяжении столетий. Такому в университете не научат. Только в экспедиции! если бы вы видели, как радостно хохотала при этом балерина!!!
Охота на уток
Сегодня утром я был дежурным по кухне. Осмотрел нашу небогатую утварь - пару пустых консервных банок из-под тушенки, служивших нам мисками, и проверил запасы продовольствия - банку крупы и горбушу среднего размера. Из головы я сварю уху, остальное пожарим.
Вышел на улицу - перед каждым домом стояла пустая бочка из-под горючего, наполненная пресной водой - такая же консервная банка, из которой мы едим, но только большая - 300 литров. Из нее берут воду для мытья и готовки, ведь никакого водопровода или колодца здесь нет. Я как обычно сделал зарядку и облился водой до пояса. После этого сполоснул посуду и задумался. Надоела эта рыба - не пора ли пойти на охоту? Вот бы сварить шулюмчик из дикой утки! Как раз чукчи говорили, что "утка вот-вот должна пойти". Я взял ружье и пошел спросить, где можно ее стрелять.
- Как где? - недоуменно переспрашивали чукчи, - где увидишь, там и стреляй!
- Ну куда нужно отойти от поселка, чтобы стрелять ее?
- Зачем уходить? Прямо из дома и стреляй! Но только подождал бы - она вот-вот пойдет!
- Ну она же и так летает!
- Это не то! Когда пойдет - много будет!
- А мне много не надо - только на супчик!
И я стал ждать. Показалась стая, я вскинул свою одностволку и прицелился в вожака, который вел клин прямо на меня. Раздался выстрел, было видно, как вожак потряс головой, как бы отряхиваясь от дробин, и продолжил движение.
- Что за ерунда? - воскликнул я, второго ствола у меня не было, и стая уже улетела.
- Ты зачем северную птицу в лоб бьешь? Так ты не возьмешь ее! У нее перо как броня.
- А что же делать?
- Эх ты, охотничек! - посмеивался старый чукча, не выпуская курительной трубки изо рта - нужно дать им пролететь над головой и бить в угон, в хвост! Тогда дробь зайдет под перо!!!
- Ну я ж точно попал! - пытался я оправдаться.
- Попасть мало - надо взять! - приговор старика был неумолим. Я расстроился, а он продолжил:
- Ничего, вечером пойдет утка! Вот тогда будет тебе суп!
- Вечером - это осенью что ли - попытался пошутить я насчет полярного дня.
- Не, осенью рыба пойдет, а вечером - утка...
Век живи - век учись. Старик оказался прав. Прошло немного времени, и меня поразила картина, которую я увидел. Все небо почернело от огромного количества мигрирующей птицы. Утки было столько, что было жутко с непривычки. Она летела низко и застилала горизонт.
И вот тогда началась настоящая охота! Чукотские охотники на утку делятся на 3 категории - активных, ленивых и хитрых. Активные берут болу или пращу и, как их доблестные предки на протяжении последних 10 тысяч лет, ловко бросают эти орудия в скопления утки. Сегодня промахнуться было почти невозможно, и я с восторгом наблюдал, как работают древние метательные орудия в ловких руках молодых и старых чукчей.
Вторая группа - ленивые охотники. Они не хотят попусту бросать вверх камни, поэтому находят длинный шест или доску и ставят ее вертикально. Птица в потоке, летя низко, не успевает сманеврировать и уйти от удара, поэтому время от времени какая-нибудь утка врезается в доску и, оглушенная, падает на землю.
Третья группа охотников - хитрые. Они просто берут бутыль самогона и идут к ЛЭП - линии электропередач. Садятся под электростолбом и наливают по первой. Вот выпили по первой, и вдруг - дзынь - зазвенел как струна электропровод. Надо лишь встать и пройти вдоль провода. Нашел - принес - налил - выпил - романтика охоты!
Пока я думал, ка какой группе мне примкнуть, ко мне подошел все тот же старик и, хитро улыбаясь, вручил двух уток:
- На, вари супчик!
- Ух ты! Спасибо! А как вы их?