Аннотация: Нежданная гостья изменила жизнь мирной деревеньки
Пра ведьму
Эх, как весело блестит снежок под светом февральского солнца! Веселая ватага ребятишек катается с горки, деловито снуют между ветками старой рябины снегири. Капель, падая с крыш, приближает ощущение весны. Но не стоит ещё провожать зиму. Непременно напомнит она о себе и метелью, и трескучими морозами. Плохо будет тем жителям Полянки, которые поведут себя легкомысленно, отправившись в путь во время ненастья. А сейчас, когда мягкий снег хрустит под ногами, а солнце пригревает, идти просто и приятно. Матеуш, весело насвистывая, направляется в соседний Дубровник, иногда он озорно сбивает с веток зеленых разлапистых елей снег, иногда кубарем скатывается с какой-нибудь горки. Его круглое раскрасневшееся лицо сейчас так похоже на лицо отца, но только совсем ещё молодое и безусое. Шапку парень держит в руке, а шубейку давно уже расстегнул, а ведь не боится простыть! Что уж говорить, на здоровье в семье Мирских никто не жаловался. И вот он уже бодро выходит из Полянки, направляясь в Дубровник, где живет Марийка. Когда тебе всего шестнадцать, такие встречи очень волнительны, и Матеуш, весь в предвкушении, споро идёт по тропинке. Путь до Дубровника не слишком-то близок, часа два идти, не меньше, но для молодого парня это лишь легкая прогулка. И вот, за поворотом поредел лес, как будто расступились два дуба, с повязанными на ветках ленточками, и перед Матеушом во всей красе открывается Дубровник. Маленькая и красивая деревенька расположилась на двух холмах, между которыми протекает речка Большая плешь. Почему её так назвали, никто и не ведает. Может потому, что берега у неё ровные и не заросшие, а может потому, что течет она вальяжно и спокойно, без волн и бурунов. Сейчас речка и вовсе похожа на зеркало: покрыта льдом, который ярко блестит под полуденным солнцем. На холмах, словно игрушечные, стоят красивые домики, от некоторых поднимается дымок. Дорога раздваивается - одна ведет направо, а другая - через мост и налево. По ней-то Матеуш и направляется, уважительно посмотрев на Братьев. Так здесь звались два дуба, растущие у дороги. Нередко сюда приходили люди, повязывали на ветвях ленточки на удачу, а ведь не каждому хотелось лезть на дерево, поэтому их вешали в основном молодые. А был ещё обычай привязывать по две ленточки с именами влюбленных. И сейчас Матеуш замечает две, совсем ещё свежие, белого цвета, на которых ещё наверняка можно прочесть имена. Хочет было пройти, но любопытство взыграло, и вот парень полез наверх, ухватившись за самую низкую из веток. Подтянувшись, Матеуш, цепляясь за немного скользкую кору, уже ползет вперед по нижней ветке. И вот, совсем близко две белые ленточки колышутся на легком ветерке. Задержав их руками, Матеуш наклоняется и начинает читать: "Петер" - написано на одной. И вдруг веселье словно срывает ветром с лица парня: "Марийка" - ровным красивым почерком выведено на другой.
***
- И что? Так ты просто оттуда и вернулся? - Яцек сочувственно смотрел на Матеуша, наливая тому пива.
В кабаке "Веселый петух" было в этот час тихо. Ещё не пришли вечерние гуляки, лишь двое незнакомых ребятам охотников, суровых и усатых, пили темный эль.
- Да нет, конечно, - Матеуш сделал глоток пива, терпкого, но вкусного, - походил ещё немного по Дубровнику. Какое-то время ещё надеялся: может не та Марийка, может вдова Войцека, например, или эта дурнушка - мельника дочь.
- Пана Шустера, что ли? - Яцек подавил смешок и виновато посмотрел на друга.
-Ну вот, где-то возле Большой плеши я их и встретил, идут себе по тропинке и за руки держатся, - Матеуш вздохнул и снова пригубил пиво.
- Эх, братец, тяжело же тебе. А вот если как-нибудь морду набьем этому Петеру? - неожиданно грозно спросил Яцек. Взъерошенный и чернявый, в этот момент он был похож на чертёнка.
- Не надо морду бить, ну его. Говорить я с ними даже не стал, развернулся и ушел.
- А Марийка тебя хоть увидела? - Яцек слегка наклонился, и говорил почти шепотом, так как в дверях появился хозяин кабака - грузный добряк пан Ковальский. Нечего ему ещё и об этом знать, толстяк хоть и добрый, но язык у него - словно помело.
- Не знаю, - тоже тихо ответил Матеуш, - заметила, небось, вот только вида не подала. Ну, я и отвернулся да пошел восвояси.
-Слушай, Матеуш, вот нужна тебе эта Марийка, баб что ли мало, и у нас в Полянке их полно, зачем вообще ходить в этот Дубровник?
Матеуш лишь покачал головой.
-Люблю я её, Яцек. Зелен ты ещё, ничего не понимаешь.
- Ой, ты-то больно взрослый, всего-то на год меня старше, - слегка обиделся Яцек.
Они немного посидели, молча допив пиво. Яцек хотел было заказать ещё один кувшин, но хозяин подошел к их столу и пробасил:
- Так, панове, закругляемся уже, скоро посетители придут, негоже им вас здесь застать, а мне потом краснеть. Да и ваши задницы, не ровен час, красными станут, - Ковальский рассмеялся, довольный своей шуткой. А ребятам ничего другого не осталось, как убираться из "Веселого петуха" подобру-поздорову.
***
Ведьма пришла в Полянку вместе с ненастьем. Старая и немощная на вид, облаченная в какое-то черное тряпьё, она была похожа на ворону. Оглядев цепким взглядом деревню, старуха деловито направилась к заброшенному дому - тому, что когда-то принадлежал давно помершему скорняку Лешеку. За ведьмой волочились сани, со скрипом катились они по снегу, четко подстраиваясь под каждый шаг старухи. Сами по себе катились, а ведьма даже на них и не оглянулась ни разу. На санях громоздился огромный сундук. Такой, даже кузнец Мирош бы не поднял, ну может только бы слегка и сдвинул. Но, на то они и сани колдовские - чтобы разные тяжести возить, а иногда и саму старуху. Некоторые, видевшие ведьму раньше, говорили, что в сани запряжен огромный черный боров, но врали, похоже, или то была другая ведьма. Погода, тем временем, портилась: понеслась по дороге поземка, засвистела пурга, а по небу поплыли тяжелые, будто налитые свинцом, тучи. Подойдя к старому дому, старуха недовольно поглядела на сугробы, завалившие крыльцо, забормотала что-то себе под нос, и вдруг внезапно задувший ветер почти полностью смёл снег с крыльца. Ведьма довольно улыбнулась и потянула за дверь, которая тут же со скрипом открылась, сметая остатки снега. Вскоре бабка скрылась внутри, а сани с сундуком остались одиноко стоять во дворе.
Полянка - деревня не сильно большая. Всего-то дворов девяносто. Если посмотреть на неё с высоты птичьего полета, то можно убедиться, что деревня действительно похожа на поляну среди бескрайнего леса, да причем, почти идеально круглую. Но красоту эту внутри деревни, конечно же, не разглядеть: дома располагались довольно беспорядочно, а не ровными рядами как в Дубровнике, но в основном были добротными и аккуратными. К дому Лешека это не относилось: запущенный и старый, почти без изгороди он уже лет десять как доживал свой век на окраине деревни. Но сейчас в окошке засветился тусклый огонек, а из трубы пошел дым.
***
- Матька, выходи! В деревню Ведьма явилась! - громкий крик Яцека заставил Матеуша отвлечься от грустных мыслей. Родителей дома не было - уехали в город вместе с паном Визимиром, так как с утра опять распогодилось. Никто и не ожидал, что пурга закончится так быстро. И вот, Матеуш уже стоит на крыльце, щурясь от яркого солнечного света.
- Что разорался-то? Какая ещё ведьма?
- Да самая настоящая, братец! - Яцек нетерпеливо топтался около крыльца, а старый пес Шалопай неодобрительно поглядывал на него из своей конуры, но молчал, давно привык к парню.
- Погоди, только тулуп накину. Но учти, если врешь...
Матеуш вспомнил жуткие рассказы про ведьму, которыми любили пугать селян путники в кабаке. Сам он такие слышал уже, как говорится, из третьих уст и, наверняка, с изрядной порцией вранья. Да и не верил он вообще в этих ведьм, мало ли кому что-там привиделось, или нищенка какая, может быть, решила ведьмой прикинуться. Но за Яцеком он все-таки пошел, тем более что и делать-то особо этим утром было нечего.
Около старого дома на окраине народу набралось уже много, но никто подойти близко не решался.
Недалеко от крыльца стоял сундук на санях, самой ведьмы видно не было. Хотя нашлось множество очевидцев, утверждавших, что видели, как она выходила и доставала что-то из сундука, причем некоторые заметили кота, сидящего на её плече, другие говорили, что вместо носа у старухи огромный вороний клюв, а третьим и вовсе привиделось чёрт-те что.
Яцек с Матеушом прошли мимо ученика кузнеца, рыжего Сашки, который, находясь у березняка, на почтенном расстоянии от дома, что-то возбужденно рассказывал какому-то высокому парню.
- Да говорю же, рога у неё как у козы, сам лично видел. Ну а глазища, ужас прямо!
Парень молчал, но вид имел довольно бледный и, похоже, давно бы уже ушел ещё подальше, если бы не назойливый Сашка.
Обходя столпившихся зевак, большинство из которых появление ведьмы, похоже, не сильно пугало, ребята подошли к полуразрушенной изгороди.
- Матеуш, смотри! Сундучище-то какой огромный, - Яцек было уже сделал шаг по направлению к ведьминым вещам, но вдруг дверь дома открылась.
***
Женщина, стоявшая на пороге, была совсем не похожа на ведьму. Ещё не старая, лет пятидесяти на вид, одетая в строгое черное платье и шляпку. Острые черты лица и неприятный взгляд необычайно выразительных глаз, столь не характерных для её возраста, делали её внешность несколько отталкивающей. Создавалось впечатление, будто её настоящее лицо скрывалось под искусной маской.
- Итак, молодые люди, что вы делаете на моем дворе? - она посмотрела на Яцека строго, словно учитель на провинившегося ученика, а он немедленно попятился назад, столкнувшись с Матеушом. Ведьма, тем временем продолжала смотреть на парней, как будто не замечая остальных людей, толпившихся рядом. Холод, по-видимому, её тоже не тревожил.
- Извините, добрая пани, - пролепетал Яцек, - мы это, просто так, взглянуть хотели...
Но ведьма, уже не обращая на него внимания, сверлила своим взглядом Матеуша. А тот вдруг почувствовал слабость, ощущение было такое, будто в самую душу заглянули. Вскоре женщина довольно улыбнулась, хмыкнула, вроде обдумывая что-то, и перевела свой взгляд на толпу.
Люди, с опаской оглядываясь, начали пятиться назад, но их отступление было неожиданно прервано зычным голосом сельского старосты пана Мацула:
- Так, уважаемые, дайте-ка пройти!
Расталкивая толпу, он, гордо выпятив грудь, шествовал прямо к ведьме, подслеповато приглядываясь и, наконец, застыл у крыльца в недоумении, не ожидая, по-видимому, увидеть вместо дряхлой старухи прилично одетую пани. Но Мацул был не робкого десятка и не зря носил кафтан старосты, который и сейчас виднелся из под богатой шубы. Оглядел женщину своими близорукими глазами, затем достал из внутреннего кармана золотое пенсне и оглядел снова, уже более внимательно. Та продолжала стоять и смотрела на пана с легкой улыбкой на лице.
- Здравствуйте, пани. Я местный староста Мацул Верховский, желаю узнать: на каком таком основании заселились вы в дом, ранее принадлежавший ныне покойному пану Лешеку, а тепереча находящийся в ведении общины? - важно и уверено произнес Мацул.
- Точно! Она ещё двор своим назвала! - крикнул кто-то из толпы.
Мацул скривился, он не любил, когда встревают без его ведома.
- Тише, сограждане, я думаю, что пани сама объяснит причину произошедшего недоразумения, - родом Верховский, вроде, был из самой столицы, непонятно как попал он в глухую Полянку, где довольно быстро его выбрали старостой. Изъяснялся он всегда грамотно и умом был не обделен.
- А ничего я тебе и не собираюсь объяснять, ворюга, - презрительно ответила ведьма. На несколько мгновений стало очень тихо, пан Верховский даже немного стушевался, но опомнился быстро.
- Это возмутительно!
- Что возмутительно? - ведьма бесцеремонно перебила старосту, - то, что ты раньше крал из казны князя, а теперь понемногу промышляешь здесь, обворовывая селян? Познакомьтесь, уважаемые! Перед вами бывший казначей князя Якова, получивший за казнокрадство двадцать плетей, а затем с позором выставленный из столицы. Князь, похоже, мягкий человек, раз не подвесил этого воришку на площади и даже не бросил в темницу. Откупился, а, Мацул?
Лицо старосты покраснело от злости.
- Да как ты смеешь...
- А как ты смеешь обворовывать добрых людей? - продолжила ведьма, - расскажи-ка им, уважаемый, про ремонт моста, дележ земли, про страховые запасы. Всё расскажи! Ведьма издевательски захохотала и Матеушу показалось, что сквозь личину благопристойной женщины стали пробиваться черты ужасной дряхлой старухи.
Народ, тем временем, начал роптать. Растолкав толпу, к старосте подошел кузнец Мирош, внимательно поглядел на Мацула с высоты своего двухметрового роста. Мирош давно не любил старосту, и было из-за чего: года два назад при межевании наделов ему достался самый маленький кусок земли.
- Ну что, пан Мацул, язык проглотил? А может и правду ведьма говорит?
Покрасневший староста продолжал молча стоять, с опаской поглядывая, то на ведьму, то на окружавшую его толпу. Гомон усилился.
-Давай, расскажи-ка про мост! - прокричал кто-то.
- Расскажи ещё, как землю делил, - пробасил Мирош, - да и про запасы не умолчи.
Мацул, сообразив, что дело принимает серьезный оборот, начал пятиться. Неожиданно он понял, что пятится в сторону ведьмы. Затравленно озираясь, староста резво рванул обратно, расталкивая людей. И тут случилось то, что никто не ожидал: дорогая соболья шапка старосты задымилась.
- Недаром же говорят, панове: на воре и шапка горит, - издевательски объявила ведьма. Шапка действительно уже горела, и довольно ярко, вскоре огонь переметнулся на воротник шубы. Мацул заверещал и задал стрекача, на ходу сбрасывая с себя одежду. Вскоре он скрылся за поворотом, оставаясь уже в одном исподнем. С этого момента старосту никто из жителей деревни не видел.
***
Народ случившееся даже повеселило. Но после позорного бегства старосты многие опять почувствовали себя неловко и стали постепенно расходиться.
Матеуш тоже решил вернуться домой, ему до сих пор было дурно от взгляда ведьмы. Внезапно он вспомнил о Марийке, вспомнил её ослепительную улыбку, веселый смех, длинную русую косу и ему стало совсем грустно.
- Всё, Яцек, пошли обратно. Делать нам здесь больше нечего, сами разберутся.
- Ты что, братишка, веселье, похоже, только начинается, - прошептал ему на ухо Яцек, с опаской поглядывая на ведьму.
- Ну как хочешь, а я пойду.
Матеуш уже было повернулся в сторону деревни, но вдруг ведьма опять заговорила.
-Уважаемые жители Полянки! - народ немного притих, - теперь, когда мы разобрались с недоразумением, которое здесь имело место, как недавно заметил ваш умнейший и честнейший староста, можете возвращаться по своим делам. Думаю, что никто не против, если я погощу немного в вашей деревне. Я не прихотлива и суету не люблю, но вечером, после шести, любого желающего жду в этом скромном жилище, любого, кого интересуют зелья и другие мои товары. Поверьте, у меня будет, что вам предложить!
Народ начал потихоньку расходиться. Кто-то попытался уточнить у ведьмы, что-то более конкретное про её товар, но она демонстративно отвернулась и направилась к двери, дав понять, что пока всё закончено.
- Ну, ладно, братишка, пошли, - Яцек схватил Матеуша за рукав, а тот продолжал стоять неподвижно, ведьма, уже закрывавшая за собой дверь, вновь обернулась и посмотрела на Матеуша своим тяжелым взглядом, - что с тобой, парень? - Яцек не на шутку перепугался, но Матеуш быстро пришел в себя.
-- Пойдем отсюда, да побыстрее, - хрипло сказал он.
Назад шли в молчании. Каждый думал о своём - Яцек о том, какие хитрости ещё припасла ведьма, о том, что теперь будет с паном Мацулом, а так же о том, как скоро доберется до колдуньи инквизиция.
Матеуш никак не мог забыть взгляд ведьмы, она как будто достала что-то из него, вывернув душу наизнанку. Когда они уже подходили к дому Матеуша, тому внезапно пришла в голову мысль.
- Слушай, Яцек, а как ты думаешь, у этой ведьмы правда всякие зелья есть?
- Конечно, - Яцек обрадовался желанию друга поговорить, - уж зелий то у неё навалом, на то она и ведьма. Видел же, какой сундук огромный? Не иначе, как с помощью колдовства притащила.
Матеуш вновь задумался. Они и не заметили, как прошли дом, и уже шли мимо жилища кузнеца. Яцек наконец не выдержал и поинтересовался:
- А что, Матеуш, тебе зелье надо какое-нибудь?
Друг посмотрел на него как-то отрешенно, будто мысленно находился где-то далеко, но всё же ответил.
- Я хочу вернуть Марийку, Яцек. Очень хочу. Слышал я об одном средстве, стоит только его добавить девушке в питьё, она тотчас отдастся тому парню, кто это сделал. А если парень ещё и любит её, то она тоже его полюбит. На всю жизнь.
Яцек смотрел на него, широко открыв глаза.
- Что, и в правду отдастся? Слушай, братишка, я вот недавно целовался с одной девчонкой...
- Ты не понимаешь, что я серьёзно? - грубо перебил его Матеуш, - у тебя только одно на уме, а я по-настоящему Марийку люблю!
- Ладно, ладно, - Яцек стушевался, - думаешь, есть у ведьмы такое?
- Не знаю, но сегодня вечером собираюсь спросить. Только прошу тебя, никому ни слова, - Матеуш пристально и уже совсем не отрешенно смотрел на ошарашенного Яцека.
- Да ты что, друг! Ни слова не скажу, клянусь могилой дедушки!
Клятва была серьезной.
***
Темнело. Красное солнце медленно катилось по небосводу, уже наполовину скрытое верхушками деревьев. Непривычно громко хрустел под ногами снег.
Матеуш шел по пустынной улице к жилищу ведьмы и втайне надеялся, что её уже не будет, и дом перед его взором предстанет заброшенным и одиноким, таким же, каким он был ещё вчера. Ещё он надеялся, что хоть ведьма и на месте, её жилище будет окружено селянами, мечтающими приобрести что-нибудь у колдуньи. Наверное, каждый человек в своей жизни находился в подобной ситуации, когда хочется сделать что-то, невыносимо хочется, до боли, но способ, который позволит это, такой неприятный, что так и думаешь: "пусть что-нибудь помешает". Но всё осталось таким же, как и утром: по-прежнему одиноко стоял около крыльца сундук на санях, шел еле заметный дымок из печи. Дом выглядел не то, что бы зловеще, просто не привычно, как будто всем своим видом показывая, что в нем Матеуша ждет что-то неприятное. Похоже, за товарами к ведьме никто и не пришел, да и не удивительно: одно дело, спросить что-нибудь под шумок, как это было утром, другое - быть уличенным в покупке зелий, амулетов либо какой-нибудь ещё колдовской мерзости. Если и были другие желающие, кроме Матеуша, то придут они сюда под покровом ночи. Инквизиция хоть и редко бывает в Полянке, но ради такого случая прибудет, не медля, и церемониться с теми, кто якшается с колдуньей, точно не станет. Матеуш прекрасно осознавал, что очень рискует, если узнает о его поступке отец, то сразу три шкуры сдерет. Про инквизицию мальчик и думать боялся. То и дело Матеуш ловил себя на том, что хочет повернуть назад и вернуться домой, а потом забыть о своей дурацкой затее и о Марийке. Вот только о Марийке он забыть не мог.
Ведьма как будто ждала его. Не успел он войти во двор, как дверь слегка приоткрылась и женщина выглянула во двор, поманив Матеуша пальцем.
***
Вопреки страшным сказкам и опасениям Матеуша, в доме у ведьмы было довольно уютно. Весело потрескивая, горели в очаге дровишки, на старом столе стоял пузатый чайник и кружки, на окне весели занавески, а самое главное - было чисто, и внутри дом совсем не походил на заброшенный.
- Садись, мальчик, - женщина любезно указала Матеушу на удобный стул с высокой спинкой, на вид совсем новый и невесть как оказавшийся в этом старом доме.
Матеуш не знал что сказать, не то, что бы от страха, но нужные слова никак не находились. Ведьма, выглядевшая также как утром, ну, может, чуточку старше, сидела напротив него. Её взгляд стал теперь вполне обычным.
-Хочешь чаю?
- Нет, спасибо, пани, - Матеуш понимал, что отказываться не вежливо, но заставить себя пить здесь чай не мог.
- Понимаю, - женщина улыбнулась, - ох уж эти предрассудки. Всегда людям кажется какой-нибудь подвох.
- Извините, пани...
-Да ладно. Кстати, меня зовут Мириам, и я терпеть не могу, когда меня называют ведьмой.
Матеуш почувствовал, что краснеет, будто находясь под взглядом строгого учителя.
- Ну рассказывай, мальчик, что тебя привело ко мне? - ведьма хитро улыбалась, словно уже и так обо всём знала.
Матеуш, наконец пересилив себя, сбивчиво рассказал о своей проблеме.
Женщина улыбнулась, в этот момент её глаза смотрели даже ласково.
- Глупый маленький Матеуш, неужели ты думаешь, что какое-то зелье может создать в человеке любовь? А ты вообще знаешь, что такое любовь?
- Ну, может быть...- Матеуш замялся, но неожиданно честно выпалил, - не знаю, пани... Мириам.
- Вот, и я не знаю, - женщина грустно улыбнулась, - есть множество зелий, но они вызывают только похоть, поверь мне. Для того, что бы управлять чем-либо, надо знать природу этого явления, Матеуш.
Ведьма задумалась, молча уставившись в угол, затем снова повернулась к Матеушу.
- А знаешь, мальчик, я всё-таки могу помочь тебе, - она посмотрела на небольшой комод в углу комнаты, на котором стояло несколько пузырьков из темного стекла.
- Есть два способа, первый: я тебе действительно дам одно зелье, и ты забудешь о своей проблеме. Ты будешь встречаться со многими девушками, но ни одна не вызовет каких-либо серьезных чувств. Это может значительно облегчить тебе жизнь. Понимаешь, Матеуш, невозможно создать любовь, но уничтожить - легко. Для этого суть явления знать совсем не обязательно. Второй способ сложнее, мальчик. Я могу попытаться всё уладить, но для этого ты должен привести сюда свою возлюбленную.
- Но вы же говорили...
-Знаю, знаю, - в глазах ведьмы блеснул злой огонёк, - я недавно говорила, что любовь нельзя создать с помощью зелий, но есть другой способ, Матеуш. По крайней мере, можно попытаться. Так что, думай, мальчик, - она налила себе чаю и неторопливо пила его, изредка поглядывая на Матеуша.
- Первый способ мне не подходит, пани Мириам, - уверенно сказал парень, - ну а что касается второго, я переживаю за Марийку, с ней-то всё в порядке будет?
- Конечно, - Мириам внимательно смотрела в кружку, словно хотела разглядеть там что-то серьезное, - с ней всё будет хорошо, Матеуш. Итак, ты уже решился?
- Меня интересует цена, сколько будет стоить такая услуга, пани?
- Интересный вопрос, - ведьма как будто задумалась. - Ну, пусть пять злотых.
Матеуш удивился, такая сумма у него была, летом он подрабатывал на конюшнях у пана Визимира и ещё не полностью потратил заработанные деньги.
- Я, конечно, могла назвать и гораздо большую сумму, - ведьма пристально смотрела на Матеуша, - но ты мне понравился мальчик и я хочу тебе помочь.
Почему то Матеуш совсем не верил ей, хотел было уже отказаться, но опять вспомнил Марийку, вспомнил о том, как они целовались прошлым летом у родника. А сейчас она целуется с этим Петером. Мальчик почувствовал злость.
- Я согласен, пани Мириам.
Ведьма встала из-за стола и подошла к комоду, достала из него что-то, размером с кулак, завернутое в тряпку.
- Это специальный камень, Матеуш. Покажешь его Марийке и она пойдет за тобой. Сам на него не смотри. Приведешь девушку, и я заставлю её любить тебя.
Матеуш вышел из дома ведьмы уже затемно. Всё было неправильным: и его затея и то, что он несёт сейчас за пазухой колдовской предмет. Он чувствовал, что окончательно погряз в чем-то нехорошем, но спешно шел домой, боясь получить нагоняй от родителей.
***
Ночью Матеуш видел плохие сны. Ему снились Яцек и Марийка, снились другие жители Полянки и Дубровника. Все они что-то говорили, осуждающе смотря на мальчика. Но ведьма так и не приснилась, зато ранним утром, когда ещё петухи не пропели, Матеуш проснулся от настоявшего кошмара: ему приснился пан Мацул. Староста смотрел на Матеуша темными без зрачков глазами и открывал рот, вроде говорил что-то, но слов слышно не было, зато изо рта шёл черный дым. Вскоре у Мацула загорелись волосы, он потянулся к Матеушу, пытаясь схватить его, мальчик отпрянул и проснулся.
Через час он уже стоял на улице. Утро было морозным. Перед глазами до сих пор стоял жуткий облик Мацула, и к Матеушу пришла твердая уверенность, что в Дубровник за Марийкой он не пойдет. Вместо этого, он направился к дому ведьмы с твердым намерением отдать ей колдовской предмет и больше никогда туда не возвращаться.
Вдруг подул сильный холодный ветер, дул он прямо в лицо, словно желая остановить мальчика, но Матеуш упрямо продолжал идти. Когда до жилища ведьмы осталось всего шагов двести, за пазухой стало нестерпимо жарко. Дрожащими руками Матеуш вытащил завернутый в тряпку талисман - такой горячий, что мальчик уронил его в снег, тряпка развернулась, и Матеуш увидел что-то, похожее на кристалл. Он попытался оторвать взгляд от предмета, не смог - стоял и смотрел минуты три, а затем подобрал кристалл, завернул его в тряпку и развернулся, направившись к дороге, ведущей в Дубровник. Дорога ранним утром ещё была пустой, Матеушу встретился только старый бродячий пес, который, заскулив, в ужасе отскочил подальше от мальчика, поджал хвост и побежал в сторону Полянки. Пёс прожил долгую жизнь, но никогда ещё не видел человека с такими страшными черными глазами.
Большая ворона тоже видела мальчика, но она не боялась. Перелетая с ветки на ветку, птица следила за ним сверху, наклоняя голову, и, как будто одобрительно пощелкивала клювом.
***
Марийка шла в церковь. На душе было грустно. Она сказала родителям, что подойдет попозже, что конечно неправильно, но те не стали возмущаться. Марийка думала о Петере, в последнее время он стал каким-то другим, каким-то резким, что ли. Если раньше от Петера нельзя было услышать грубого слова, то теперь он иногда ругался при ней. Не прошло и двух недель с их первой встречи, а он стал другим. Девушка не могла разобраться в своих чувствах, а ещё она вспоминала Матеуша, их последнюю нелепую встречу. Марийка до сих пор укоряла себя за свой поступок, ведь надо было обо всём рассказать, а не втихушку встречаться с Петером. Эх, повернуть бы время вспять. Марийка тяжело вздохнула, и вступила на мост. Церковь находилась на другом берегу Большой плеши.
- Матеуш! - Марийка не ожидала его увидеть, парень шел навстречу, странно как-то шел, смотрел под ноги. Марийку он поначалу даже не заметил, но когда услышал своё имя, вдруг поднял голову. Увидев его черные глаза без зрачков, девушка закричала. Тут же с неба спикировала ворона и со всего размаху ударила Марийку в спину, та от неожиданности прекратила кричать и обернулась, пытаясь защититься от злобной птицы. Ворона, находясь уже на снегу, нахохлившись, шла к девушке. Матеуш приближался с другой стороны, на ходу доставая из-за пазухи какой-то сверток.
***
Ведьма улыбалась. Ненужная больше личина сползала с неё как дым, и она снова становилась дряхлой старухой.
Матеуш ощутил ужас. Он лишь недавно отошел от чар кристалла и чувствовал сильную головную боль и тошноту, совершенно не помнив, что произошло за последние несколько часов и как он снова оказался в этом доме.
Марийка стояла неподвижно, по-прежнему заколдованная и безучастная ко всему, лишь слегка розовые щеки напоминали о том, что она жива. Ведьма подошла к ней, дотронулась до её волос своими сморщенными руками с огромными черными ногтями. Про Матеуша, она как будто забыла.
- Отлично, - ведьма понюхала волосы девушки, повернула к себе, рывком сняла с девушки шубку, затем опустила свой мерзкий сгорбленный нос к её шее, к плечам, - она просто великолепна, - прошепелявила старуха.
Матеуш, несмотря на дикую головную боль, вспомнил страшные сказки, в которых описывались жуткие сцены поедания детей ведьмами. Так вот для чего она их заманила сюда! Сейчас сожрет Марийку, а затем и до него доберется!
Ведьма продолжала смотреть на Марийку, из беззубого рта капали слюни.
Матеуш решился. Схватил тяжелый стул и ударил ведьму. Силы у парня были, такой удар сбил бы с ног и взрослого мужчину, он услышал, как захрустели кости, ударил ещё раз. Ведьма завизжала. Похоже, она не ожидала такого поведения от своей жертвы. Слепо хватая воздух руками, старуха ринулась к Матеушу, а он продолжал бить. Отбросив стул, он пинал ведьму ногами, бил её руками по голове. Каждый удар сопровождался мерзким хрустом: старуха буквально разваливалась на части. Вскоре от ведьмы осталась только груда тряпья, лежащая на полу, и прикрывавшая переломанное тело. Поверх этой груды лежала жуткая голова, покрытая черными патлами. Голова иногда подергивалась на тощей грязной шее. Кругом всё было залито мерзкой жижей, по видимому, заменявшей этому существу кровь. Матеуш покачнулся, ему стало совсем плохо, но он пересилил себя и шагнул в сторону того, что осталось от ведьмы, намереваясь кинуть мерзкую голову в очаг, оторвав её от изуродованного тела. И вдруг ведьма открыла глаза - огромные, словно два черных бездонных колодца. Матеуш почувствовал, что проваливается в них, его ноги подкосились, и он упал на пол, рядом с останками пани Мириам.
***
- Матеуш, ты жив? - он открыл глаза и увидел улыбающееся лицо Марийки.
- Да жив вроде, а ведьма как? Сдохла? Неужели всё кончилось?
Матеуш кое-как встал на ноги. Марийка смотрела на него, продолжая улыбаться. Странно как-то смотрела.
- Ты уже забыл, мальчик, что я не люблю это мерзкое прозвище, зови меня просто Мириам, можно и без "пани". А я ведь полюбила тебя, Матеуш, - девушка шагнула к нему. Я выполнила своё обещание! Иди ко мне, ты даже не представляешь, как нам будет хорошо вдвоём!