Аннотация: Иногда случайно приобретенные вещи приносят весьма неожиданные сюрпризы
Яшика
Ветка хаги задела меня... Или демон схватил меня за голову В тени ворот Расёмон?
Мацуо Басё
1.
Держа в руках подарок, Витька с восхищением смотрел на отца, который немногословно поздравил его:
--
С днем рождения, Витя.
Мальчик, не веря своим глазам, поставил коробку на стол и начал её распаковывать. Волнуясь, он ногтями пытался отодрать липкую ленту, но она ни в какую не поддавалась.
- Дай, помогу, - отец аккуратно срезал скотч ножом, и Витька наконец-то смог открыть упаковку.
Увидев подарок, мальчик оторопел: из коробки на него смотрело "двуглазое нечто" - фотокамера с двумя объективами! В верхней части камеры красовалась блестящая и непонятная надпись: "Yashica".
- Яшика, гордо произнес отец, - в Японии сделан. Помню, в детстве мне подарили ФЭД. Хотя, я им почти не пользовался. Всё некогда было. - Отец улыбнулся.
- Зато, добра всякого с тех пор осталось: и фонарь есть и увеличитель. Так что, Витя, можешь стать настоящим фотографом.
- А откуда он? - Витька всё не решался достать подарок из коробки, - где ты его купил?
- А это, парень, секрет. Не бойся, доставай! Отец потрепал мальчика по волосам и вышел, оставив с подарком наедине.
Витька уже ощущал в руках шероховатый корпус камеры, дотрагивался до многочисленных загадочных кнопок и переключателей.
На следующий день, после школы, он посетил библиотеку, где взял несколько книг по фотографии - довольно толстых и очень интересных. Он прочитал о многом: о том, как вставлять в фотоаппарат кассеты с плёнкой, пользоваться экспонометром, наводить резкость.
Вечером мальчик решил поближе познакомиться с камерой и заметил один интересный момент.
- Папа, а там есть пленка!
Отец, нахмурившись, оторвался от газеты.
- Ну-ка, дай сюда.
Витька протянул фотоаппарат отцу. Тот повертел его в руках, неуклюже взвел затвор. Рукоятка перемотки закрутилась.
- Да, действительно. Эх, все-таки пользованный подсунули. Хотел, Витька, тебе новый "Зенит" взять, но он уж слишком дорогой. А этот увидел случайно, в комиссионке на Димитрова. И вот теперь... - отец замолчал, чувствуя неловкость из-за того, что пожадничал и не купил "Зенит". А может из-за того, что невольно выдал секрет покупки камеры.
- Ничего, папа. Он же почти как новый. А "Зениты" у многих есть. Зато Яшика - только у меня! Тем более, он широкоформатный. - Витька забрал камеру и пошел дальше разбираться с книгами.
- А ты пленку прояви. Потренируешься заодно, - напоследок сказал отец и вновь уставился в газету.
Читая главу о проявке, Витька не мог уловить её смысла. Постоянно думал о плёнке. Интересно - что там? А вдруг она из самой Японии? Вряд ли, конечно. Скорее, наигрался кто-нибудь с камерой и сдал в комиссионку. Может быть, деньги срочно понадобились. Но всё-таки Витька продолжал думать о том, что может увидеть на плёнке. Возможно - чью-то чужую жизнь, другие города.
То, что мальчик увидел, превзошло все его ожидания.
2.
Витька подбежал к телефону. От волнения пальцы проскальзывали мимо нужных цифр. Номер удалось набрать только с третьего раза.
- Алло, Семен дома?
- Во-первых, здравствуй, Витя, - строго ответила Семкина мама.
- Семка, тут у меня такое... Ты должен это видеть. Давай, срочно дуй ко мне!
- Ну, не знаю. Я новую модель собираю. Прикинь, Витька, были вчера с отцом в универмаге...
- Сема, пожалуйста, ты точно не пожалеешь!
- Ну ладно, сейчас, только мамке скажу.
Семка был единственным, с кем Витька по-настоящему дружил в школе. Интересы, правда, у них не всегда совпадали. Семка любил собирать модели парусников и самолетов, коллекционировал марки. А для Витьки сейчас на первом месте стояла фотография, за что друг его шутливо называл фотографом. Но Витька не обижался
Довольно полный, намного крупнее тощего Витьки, Семка не раз становился объектом для насмешек в школе, но умел достойно выходить из сложных ситуаций. В отличие от вспыльчивого Витьки, Семка был рассудительным и осторожным, но всегда готовым помочь другу.
- Ничего себе! - Семка держал в руках пленку и рассматривал проявленные кадры. Черно-белый негатив не позволял нормально разглядеть изображение, но в нем без труда угадывалось что-то странное.
- Слушай, Витька, ты фотки печатать умеешь?
- Да! - Витька осекся, - не знаю, точнее. Но у меня книги есть. Хорошие.
- А фонарь? Увеличитель? Всякие там реактивы?
- Всё есть! Только я отцу обещал, что в первый раз вместе печатать будем, а он на смене. Не скоро вернётся.
- Какие ещё обещания, ты фотограф, или кто?
Свет красного фонаря предал комнате зловещий вид. Витька напряженно смотрел на плавающий в ванночке кусок картона.
- Елки-палки, опять передержали!
Фотобумага покрылась темными пятнами, которые вскоре слились, делая изображение совершенно непонятным.
- Ладно, Витька, первый блин комом. Давай ещё попробуем.
Но "комом" получились ещё несколько. Только раза с десятого у ребят начали выходить нормальные фото. Причем, качество снимков было на высоте. Похоже, их делал умелый фотограф.
- Вот это да! - Семен с открытым ртом уставился на фото, плавающее в закрепителе.
С фотографии на них смотрел жуткий человек. Его лысая голова была словно ободрана. Шмотки кожи свисали со щёк, обнажая что-то белое. Похоже, кость. Узкие глаза смотрели из глубоких впадин. И в этом взгляде мальчики увидели бесконечный голод. Через немного приоткрытый рот, виднелись острые зубы. Человек не выглядел мертвым или замученным, скорее - голодным и злым. На втором фото они увидели его же, только стоящего во весь рост. Жилистое, полностью обнаженное тело, выглядело так, словно с человека содрали кожу. Сквозь темные мышцы местами проступали кости.
- Витька, что это за гадость?
- Не знаю. Я ещё после проявки заметил, что снимки странные. Но чтоб такое!
- Слушай, надо родителям сказать. Срочно.
- Семка, ты что, дурак? Родителям! Может, ещё в милицию пойдем? У нас же всё заберут - и снимки, и фотоаппарат. Нет, мы сами всё выясним. Помнишь Артура Сергеевича?
- Помню, конечно. Но...
Витька перебил друга.
- Так вот. Делаем остальные фотки и рвём к нему. Артур Сергеевич человек хороший. Я давно с ним знаком, он у папы в институте историю преподавал. Многое знает. У него дома исторических книг куча. А главное, Сёма, он в Японии был. Ещё в шестидесятых.
3.
- Ну, в Японии мне довелось побывать только раз. Чаю хотите?
- Нет, - выпалил Витька, - нам надо показать кое-что. Это важно!
- Важно, так важно. А я сначала чайку. - Артур Сергеевич улыбнулся и пошел на кухню, пришаркивая тапками. Витька с Семкой сидели на диване. Комната в маленькой хрущевке была забита удивительными вещами. На полу стояла уменьшенная копия какого-то истукана. Сабля, по-видимому, раньше принадлежавшая самураю, висела на стене рядом со странными зловещими масками. На столе возвышался огромный бронзовый глобус. Другую стену полностью занимали стеллажи с книгами. Некоторые были привычными, вроде "Большой советской энциклопедии", а на корешках других красовались надписи на иностранных языках.
- Здесь как в музее, - прошептал Семён.
- Итак, молодые люди, рассказывайте.
Артур Сергеевич поставил чашку с чаем на журнальный столик и плюхнулся в кресло. Выглядел ученый лет на восемьдесят, не меньше. Его морщинистое лицо обтягивала тонкая как пергамент, кожа. Голубые, выцветшие от времени глаза, цепко смотрели через толстые линзы очков.
Витька сбивчиво рассказал о таинственной плёнке, найденной в японской фотокамере, о жутких фото, которые они сделали.
- Вот. Посмотрите, - он протянул старику стопку фотографий.
На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Артур Сергеевич внимательно рассматривал снимки, изредка прихлебывая чай из кружки. Иногда он мотал головой, еле слышно бормоча.
- Интересно, интересно...
Старик пересмотрел фотографии ещё раз, на некоторых останавливаясь с особенным вниманием.
- Понимаете, ребята. В настоящее время в Японии неплохо развивается индустрия кинематографа. Я думаю, что здесь изображены актеры. Их искусный грим позволяет достичь потрясающего эффекта.
Ученый сделал глоток чая.
- Как я понимаю, актеры изображают неких мифологических персонажей. Подайте-ка мне вон ту книжку. Да-да, эту - с блестящим переплетом.
Витька взял с одной и полок и передал Артуру Сергеевичу увесистый томик с изображением дракона на обложке.
- Спасибо. Это книга о японской мифологии. Вот, смотрите. - После недолгого поиска, Артур Сергеевич показал одну из страниц, на которой среди иероглифов красовалось изображение жуткого существа.
- Бусо. Японцы так называют духов, поедающих плоть. Якобы они возникают от людей, умерших голодной смертью. Выглядят как трупы, которые начали разлагаться. Никого не напоминает?
Витька тут же вспомнил первую фотку - жуткого человека с ободранной кожей.
Ученый полистал книгу и открыл другую страницу. Витька сразу же узнал ещё один снимок. Тот, на котором изображалось совсем странное существо: тощее, скорее похожее на скелет. Выпученные глаза красовались на почти голом черепе, вздувшийся живот нелепо торчал.
- Это Гаки. Так японцы зовут вечно голодных демонов, якобы населяющих буддийский храм Гакидо. Согласно одной из версий происхождения Гаки - в них перерождаются обжоры либо люди, небрежно относившиеся к еде. Я плохо знаю японский, но вполне могу понять, что Гаки всегда голодны и очень опасны. Попав в мир людей, они якобы становятся людоедами. В книге Гаки изображен скорее карикатурно, но на вашем фото, признаю, он выглядит очень жутко.
На следующем рисунке изображалось нечто ещё более странное. Его сходство с одним из снимков было довольно условным, но всё же...
На фото они видели что-то бесформенное, какой-то ошметок серого цвета с темными пятнами. Поначалу ребята подумали, что кадр не удался, но теперь, глядя на изображение белого платка, парящего над головой испуганного человека, поняли, что ошибались. Изображенный на рисунке мужчина закрыл голову руками, пытаясь защититься от безобидного на вид "платка".
Артур Сергеевич прокашлялся.
- А это похоже на Итан - момэн. На вид безобидный дух, которого впервые увидели в ... гхм... префектуре Кагосима. Упав на человека, он обвивает ему голову и шею, а затем душит. Судя по некоторым данным, Итан-момэн может менять свою форму на совершенно невероятную.
Они просмотрели ещё несколько изображений. На некоторых узнали и другие фотографии. Они увидели страшную женщину с растрепанными волосами и в рваном кимоно - Яма уба, как назвал её Артур Сергеевич. Ещё они увидели Ао-саги-би. Дух, похожий на шар, на фото был изображен парящим над озером. На картинке в книге, он почему-то больше походил на странную птицу.
- Итак, в различных ракурсах на двадцати пяти ваших фотографиях изображены пять японских духов. Ну что я могу сказать, ребята, - ученый развел руками, - по-видимому, кто-то готовился к съемке тематического фильма.
- А почему он оставил пленку в камере? - спросил Семка.
- Об этом можно только догадываться. Возможно, негатив был лишь одним из многих и не имел такой ценности, как дубли на кинопленке, например. Хотя... Ребята, вы можете оставить мне эти снимки на пару деньков? Я хочу ещё кое-что проверить.
- Только обещайте, что никому их не покажете, - Витька нервничал, не хотелось ему отдавать фотки.
- Конечно, конечно. Ваша тайна умрёт вместе со мной.
- Ну ладно, нам пора. Спасибо вам большое, Артур Сергеевич.
- Не за что, ребята, до свидания!
Домой поначалу шли молча. Витька думал о фотокамере. Если раньше он с нетерпением хотел преступить к съемке, то теперь жуткая пленка несколько охладила его пыл. Объяснения старика успокаивали, но выглядели немного фальшиво.
- Слушай, Семка, а тебе ничего не показалось странным в поведении Артура Сергеевича?
- Вроде нет. Хотя... - Семка задумался. - Не понятно, зачем он делал вид, что на снимках нет ничего странного, а сам их оставил себе. Да и волновался он, по-моему.
- Да, действительно странно, - Витька вздохнул.
4.
Артур Сергеевич долго не мог уснуть. Ворочался в постели, думал было принять снотворное, но не решился. Старое сердце иногда пошаливало, пускаясь в галоп либо замедляя темп, поэтому таблетки он принимал только в крайнем случае. Перед глазами стояли фотографии: жуткие Гаки и Бусо смотрели на него, осклабившись. Вот же, подговорил его черт связаться с мальчишками! Другой причиной бессонницы являлась книга, которую ученый вспомнил. Старый потертый томик. Роман назывался "Шигеро, рисующий духов". Когда-то он читал эту книжку в переводе на немецкий. Имя автора, правда, забылось окончательно. В книге шла речь о фотографе, который с помощью магических линз мог запечатлеть на снимках духов. Шигеро бродил по различным префектурам, навещал места, о которых шептались ремесленники и крестьяне. И фотографировал. Духам не понравилось, что их могут видеть смертные, и они начали охотиться на Шигеро. Роман кончился плохо: фотограф погиб, отбиваясь от демонов, пострадали и другие люди. Артур Сергеевич с содроганием вспомнил подробности гибели Шигеро.
А теперь эти фотографии. Артуру Сергеевичу было неприятно находиться вместе с ними в одной комнате. С кряхтением старик поднялся и поковылял к столу, на ходу нащупывая ногами тапки. Стопка фото лежала на столе веером, точно задорная колода карт. Освещенный луной, глядящей из окна, на старика смотрел Бусо. Он пялился своими жуткими глазищами, слегка обнажив острые зубы и высунув черный язык. Бусо облизывался. Бусо хотел есть.
Старик дернулся, отгоняя наваждение. Схватил фотографии и направился в коридор. Засунул проклятые снимки в одежный шкаф. Вернулся в постель, предварительно закрыв дверь в комнате, даже запер на маленький беспомощный засов. Не заметил, как провалился в сон.
А ранним утром Бусо навестил его. Он смотрел на старика, склонившись над кроватью. И когда Бусо раскрыл черный провал рта, из которого потянуло запахом моилы, ученый вспомнил одно заклинание. Он прочитал его в той книге про Шигеро. А теперь, в минуту опасности, оно вспомнилось с потрясающей точностью. Из последних сил старик произнес:
- Ishi wa ukande konoha wa shizumu, ushi wa inanaki uma hoeru. ["Листья тонут и камни плывут, коровы ржут, а кони мычат".]
Бусо отпрянул, злобно зарычав. Затем отвернулся и пошел, покачиваясь, в коридор, оставив после себя могильный запах. Неужели помогло? Артур Сергеевич долго лежал, боясь пошевелиться. Глухо тикали часы на стене. И вдруг старик понял, что не слышит своего сердца. Он попытался подняться, но не смог. Неужели, Бусо не жрёт плоть? Бусо высасывает душу, а затем приходит смерть?
Уставшее сердце сделало пару неуверенных ударов. Посиневшие губы старика приоткрылись, воздух с шумом вернулся в легкие. На этот раз пронесло, и он ещё поживет немного!
Надо встать и взять валидол. Старик приподнял голову и начал выбираться из-под одеяла. Рука застряла, прижатая к телу. Почему одеяло такое тугое? Оно давило, спеленав старика как мумию. Чем сильнее он трепыхался, тем сильнее сжималось одеяло. Холодное и немного скользкое, оно сдавило шею, пыталось залезть в рот. Старик закричал, но вместо крика из уставших легких вышло что-то вроде карканья. А затем Итан -момэн обхватил его голову. Хрип прервался, и в комнате послышалось чавканье. Итан-момэн насыщался, а Бусо смотрел на это, стоя в дверном проёме и ждал своей очереди. Это место нравилось демонам. Здесь столько беспомощных и вкусных людей!
5.
Витька смотрел на маленький костерок, наспех сложенный из газет и сухих веток.
- Ты уверен, что достаточно уничтожить пленку? - спросил Семен, - а что с камерой делать будешь?
- Камеру не трону, это папин подарок. Я уже сделал несколько фоток, с ней всё нормально.
Витька бросил в костер старую пленку. Изогнувшись черной змеей, она начала оплывать, испуская едкий желтоватый дымок. Подул ветер, и огонь с жадностью накинулся на остатки целлулоида. Витька представил, как сморщиваются и оплывают изображения монстров. К горлу подкатила тошнота. Он вспомнил про Артура Сергеевича. Вспомнил о том, как мама шепотом рассказывала отцу о смерти старика, о его высохшем трупе, найденном в постели. Витька подслушал тогда этот разговор, зашел в свою комнату и уткнулся в подушку, чтобы его рыдания не услышали.
Семка догадался, о чем думает друг.
- Среди его вещей не было фотографий?
- Я не хочу о них разговаривать! - резко ответил Витька, - мы не виноваты.
- Он был очень старым и больным! Не виноваты! Понял!? - Витька сжал кулаки и сделал шаг в сторону Семки.
- Витя, всё нормально, - Семка попятился, задел ногой догорающую пленку, которая прилипла к ботинку, будто пытаясь обвить его.
"Итан-момэн может менять свою форму на совершенно невероятную" - вспомнил Витька слова старика. Затем он принялся топтать остатки ненавистного негатива. Куски целлулоида разлетелись по ветру вместе с пеплом. Впрочем, их дружба с Семкой тоже разлетелась в этот день. Семён отшатнулся от друга, как от сумасшедшего. Витька стал другим. Он стал одержимым этой ужасной камерой и даже пленку долго не хотел уничтожать, несмотря на уговоры Семёна.
- Всё. Проклятой пленки больше нет! Ты доволен?! - кричал Витька.
Но в ответ он услышал лишь карканье ворон.
Семка ушел.
6.
Покровка находилась от города недалеко, всего километров в тридцати. Но жизнь в деревне значительно отличалась от городской. Меланхоличные коровы лениво пожевывали траву, развалившись в тени деревьев. Изгороди с глиняными горшками, казалось, сошли с картинки из учебника по истории. За оградой, к которой подошел Витька, стояло пугало. В старом черном пальто, похожее на ворону, оно смотрело на паренька из-под большой фетровой шляпы. Нарисованный угольком рот искривился в глупой усмешке. Витька достал Яшику, затем, сверившись с экспонометром, выбрал нужную выдержку и навел на пугало. Затвор щелкнул. Странные места теперь манили Витьку. Странные снимки печатались один за другим. Пугало было весьма необычным по городским меркам, но парень пришел сюда не за ним.
- Зинаида Ивановна! - закричал Витька.
Старушка, копавшаяся около одной из грядок, повернулась и направилась к калитке. На ходу она подслеповато щурилась, пытаясь разглядеть гостя.
- А, Витя, это ты! Вырос то как - не узнать совсем. Ну, открывай калитку. Заходи, заходи. Чо стесняешься-то?
Витька зашел во двор.
- Здравствуйте, мне бабушка сказала, что у вас здесь что-то странное бывает.
- Странное? А, это ты про домового, наверное, Витя. Да, да. Есть такой. Иногда шалит, чертенок, а бывает - поможет: на дворе приберёт, курей покормит.
Она вздохнула.
- Все думают, что я на старости лет спятила. Даже участковый приходил. Но убедился, что я, хе-хе, не буйная, да и отстал. А отец Кирилл мне за ересь выговаривал. Молись, говорил, Ивановна. Мысли греховные из головы выкинь! - она внимательно посмотрела на Витьку. Взгляд - молодой и пронзительный.
Витька не так давно понял, что у людей, верящих в чудо, взгляд особенный.
- А ты, внучок, небось, насмехаться пришел? Если так, то прошу время моё не занимать.
- Нет, Зинаида Ивановна, что вы! Я просто пришел несколько снимков сделать, если вы не против. А затем уйду. Много времени не займу. Только можно сначала спросить: а вы домового видели?
- Нет, Витя, не видела. Слышу его часто - шум, топот. Что-то шепчет иногда, смеется. Бывает, вещи какие сами двигаются. Я это дочери рассказала, а она со мной - будто с блаженной. А внучка - вообще говорит: "клинический случай" . Думает, что не слышу, а я, хоть и старая... Ну ладно, разворчалась. Валяй, фотографируй. Во дворе можешь, да и в доме. Только спрятался он, наверняка. Чужих боится. Да и как ты его сфотографируешь, ежели он невидимый?
- Не знаю, Зинаида Ивановна, но попробовать стоит.
Витька сделал несколько снимков во дворе. Затем они прошли в дом. Внутри было чисто и аккуратно. Нехитрое убранство мало чем отличалось от того, что он привык видеть у своей бабушки.
Витька фотографировал в сенях, в маленькой кухоньке, в небольших комнатах. Он наводил Яшику на углы, не поленился сделать снимок под кроватью. Небольшая вспышка, купленная им на все сбережения в "Юном технике", послушно разгоняла полумрак, царивший в доме.
Зинаида Ивановна смотрела на всё это и качала головой.
- Я-то думала, что одна такая. А в городе, гляжу, тоже в чудеса верят.
- Верят, Зинаида Ивановна, верят. Ну, спасибо. Я пойду.
- Подожди, внучек. А как же кладовка? - старушка хитро улыбнулась, - в кладовке он, хе-хе, частенько сидит. Ты, давай, иди потихоньку, а я здесь подожду.
Зинаида Ивановна показала Витьке на маленькую неприметную дверку между шкафом и комодом.
Дверь открылась, чуть скрипнув. Витька шагнул в кладовку. Здесь было вовсе не так аккуратно, как в других помещениях. Скудный свет, проникающий через приоткрытую дверь, позволил разглядеть маленькую комнатку, заваленную хламом. С потолка свисали нити паутины, пахло чем-то свалявшимся и сырым, пыльным и давно не тронутым.
- Нашшоол! Нашшшооол! - зашипело в голове.
- Плохо, плохо! Нельзя видеть, - шептало что-то.
Витька чуть не выронил Яшику из рук, судорожно взвел затвор и сделал снимок. При ярком свете вспышки он увидел, как в кладовке что-то колышется, дрожит. Снова шум - мелкий топот: кто-то метнулся в угол, с грохотом упала метла. Витька навел фотоаппарат на неё. Щелкнул затвор.
Но вспышка, имеющая только один заряд, не сработала. Витька, проклиная себя за безалаберность, хотел было кинуться в комнату к розетке, но понял - уже поздно.
- Плохо, плохо. Нельзя, нельзя. - Вновь услышал Витька странный шепот. Ноги обдало легким ветерком, снова раздался топот. Что-то пробежало рядом с Витькой, скрылось в комнате.
Прошло не меньше минуты, прежде чем Витька решился выбраться из кладовки. Сердце гулко билось, а в голове до сих пор слышались шипящие слова неизвестного существа.
Наскоро попрощавшись со старушкой, Витька направился к остановке. Здесь его ожидал лязгающий и звенящий, словно старый будильник, "Лиаз". Водитель сидел на скамейке и покуривал папиросу.
- Ну что, парень, похоже, кроме тебя в город никто не хочет. Поехали, давай.
Витька зашел в автобус, выкрутил билет и сел на нагретое солнцем сиденье. Двери с шипением закрылись, "Лиаз" развернулся и, медленно разгоняясь, направился по проселочной дороге в сторону трассы.
Витька прокручивал в голове подробности недавней встречи. Неужели это и вправду домовой? Или может его разыгравшееся воображение само вызвало странные слова, шипящие звуки, а в кладовке пряталась обычная кошка или крыса? Ответить на этот вопрос могла только Яшика.
7.
Витька завороженно смотрел на изображение, постепенно проявляющееся на фотобумаге. Все-таки он нашел. После нескольких месяцев скитаний с камерой по подвалам, заброшенным стройкам, кладбищам, угробив на это летние каникулы.
Он посещал места, про которые можно было услышать хоть намек на что-то сверхъестественное, любые слухи. Все предыдущие попытки были бесполезными. Изображения сырых подвалов, строек и кладбищ оставались странными, иногда даже зловещими, но обычными фото.
Теперь всё по-другому. На фотографии Витька видел бесформенное пятно, покрытое чем-то вроде шерсти. Хотя, скорее это были лучи, исходящие от этого существа. Витька присмотрелся. Нет, не лучи - темные сгустки, цепляющиеся за что-то невидимое, находящееся за пределами взгляда камеры. У существа не было глаз, черты "лица" расплывались и терялись, делая его совершенно чуждым.
Витька задумался. Неужели, его предположение правильно, и камера действительно видит, то, что недоступно человеческому глазу?
И тут его осенило. Какой же он дурак! А если в опасности жизнь Зинаиды Ивановны? Что, если домовой причинит ей зло. Надо срочно ехать в Покровку! Но как? Сейчас почти десять вечера, автобусы давно не ходят, а на такси у мальчика денег нет. Он уже хотел попросить помощи у родителей, но внезапно его рука, обхватившая дверную ручку, замерла. Топот. Кто-то, перебирая маленькими ножками, передвигался под столом. Шелохнулась свисающая со стола клеенка. Стало тихо. Но оно было здесь. Витька чувствовал. Стояло и смотрело на него.
- Чего тебе надо? - прошептал мальчик.
Прошло несколько тягучих секунд, прежде чем существо ответило.
- Опассснооо! Плоххо! Они идут!
- Кто идёт?
- Буссссоооо и тот, второй. Не могу говорить имя. Мало слов
- Ты говоришь про тех японских духов? - Витька чувствовал, как спину обдало холодом.
- Даааа! Духхххи! Вы так называть их, - прошипело существо, - вы делать рисунки. Плохо! Рисунки... их вид, мой вид, вид ... всех...других - манит их! Плохо!
С содроганием Витька вспомнил жуткие фото с японскими монстрами, нелепую смерть Артура Сергеевича.
- Как ты попал сюда?
- Я могу.... Я везде! Нет времени говорить. Опасно! Плохо!
И вдруг Витька услышал громкий крик. Кричала мать. Затем раздался звук выстрела. Неужели это ружье отца?
Родителям грозит опасность! Витька снова повернулся к двери.
- Стой! Не усспееешшшь! Нет... времени. Смотри сюда!
Витька обернулся и увидел, что мгла, слегка развеянная красным фонарем, исказилась, образуя собой что-то вроде дыры из которой дул холодный ветер.
- Нет, я не могу! Родители...
Но Витька не успел договорить. Что-то толкнуло его в спину. Дыра захватила его, и Витька полетел. В ушах свистел ветер, а темнота постепенно переходила в бледный свет.
8.
Витька оказался в очень странном месте. Скатившись с корня огромного дерева, он посмотрел вверх. Гигантская крона терялась в дымке, а через листву проступало какое-то здание. Приглядевшись, Витька узнал свою девятиэтажку. Воздух подрагивал, а изображение здания временами скрывалось из виду. От этого мельтешения у Витьки заболели глаза.
- Быссстреее! Здесь нельзя долго!
Витька увидел его: маленький рыжий комок. Хотя, рыжим он был именно в этот момент. Бесформенный, слепленный из тени и света, он все время менялся, как будто внутри его кружились вихри. Существо, быстро перебирая ножками, вновь позвало Витьку.
- Быссстрее! За мной!
Они шли по тропинке, петляющей среди леса. Окружающий мир постоянно менялся, дрожал. Иногда сквозь невообразимую путаницу ветвей огромных деревьев виднелись городские пейзажи. Но они все время оставались поодаль, скрываясь и мерцая.
А ещё им встречались странные существа. С изумлением Витька глядел на пугало, почти такое же, как там, во дворе у бабы Зины. Оно вальяжно двигалось навстречу, плыло в воздухе, окруженное туманной дымкой. Заметив, что Витка смотрит на него, пугало повернуло свою голову, уставившись пустыми провалами глаз на мальчика. Пугало улыбалось, но эта улыбка Витьку не порадовала.
- Нельзя сссмотреть! Опасссно! - домовой бежал впереди и вёл Витьку. Окрестности на их пути быстро менялись, будто они двигались с огромной скоростью. Лес становился всё мрачнее, сжимаясь вокруг них и пожирая свет.
Затем они встретили Гаки. Тот свисал с дерева. Когда они проходили мимо, монстр попытался дотянуться до Витьки. Заскрежетал зубами.
- Быссстрее, быссстреее! - торопил домовой.
Витька так и не понял, как ведет себя время в этом мире. Когда они подошли к озеру, почти стемнело. Вода была ровной и отражала небо. Как зеркало. Домовой подбежал к берегу и что-то зашипел. Витька не разобрал слов. Поверхность озера подернулась рябью и стала черной, перестав отражать свет двух огромных лун, ползущих по странному небу, украшенному незнакомыми созвездиями.
- Иди! Нырять... туда, - домовой с трудом подбирал слова.
Витька с сомнением посмотрел на черную воду.
- Быссстрее! Нет времени... я всё исправить!
Витька вошел в озеро. К своему удивлению, он не почувствовал холодного прикосновения воды. В озере находилось нечто другое. Какая-то субстанция обхватила его и потянула вниз.
9.
Тихонько тикали часы на стене. Луна глядела через окно, освещая полки, на которых размещались различные предметы. Среди магнитофонов, проигрывателей, торшеров и прочих вещей, Витька разглядел Яшику. Она стояла на одной из витрин, поблескивая серебристым корпусом. Витька понял, что находится в комиссионке, в которой отец купил подарок.
- Уничтожжжь! Разбей! - потребовал домовой.
Витька подошел к фотокамере, прикоснулся к ней. Погладил, вновь перебирая знакомые кнопки и переключатели. Затем схватил её и ринулся к выходу.
- Уничтожжжь! Опассссно! Плохххо! - продолжал шипеть домовой. Но Витька уже не слышал его. Открыв щеколду пожарного выхода, не обращая внимания на звон сигнализации, мальчик выскочил в промозглую мартовскую ночь.
Он не мог вернуться домой, перспектива встречи с самим собой не радовала. Но Витька знал, как ему поступить. Он сделал выбор.
10.
Человек шел босиком, огибая камни, о которые бились волны, оставляя после себя хлопья белой пены. Эта пена чем-то напоминала седую растрепанную шевелюру мужчины. В неухоженной куртке и с диким взглядом, он походил на карикатурного сумасшедшего ученого.
Одержимость. Она давно стала смыслом его жизни. Заставляла выживать, оставшись сиротой без средств существования. Одержимость, похоже, отпугивала даже инфернальное зло, постоянно грозившее ему.
Немного постояв, мужчина вслушался в дыхание моря.
Вот он! Еле заметный звук. Пронзительный и тоскливый. Мужчина продолжил свой путь, предварительно закатав штанины брюк.
На одном из валунов сидел краб и провожал человека взглядом мелких бусинок-глаз. А тот продолжал идти. Пару раз он споткнулся, но устоял, придерживая рукой старую фотокамеру, висевшую на шее.
Вскоре звук перешел в пение - грустное и отчаянное. Мужчина вновь замер. Она там, на большом валуне! Буквально в нескольких метрах. Он не видел её, но знал - она рядом. Главное - не спугнуть. Фотография будет прекрасной! Мужчина вспомнил свою коллекцию снимков, висевших на стене в убогой комнатушке. Феи, пикси, тролли и кое-что ещё, гораздо более опасное. Но самый главный снимок он сделает сейчас.
Сирена.
Не правда ли, она станет прекрасным дополнением его коллекции?