Совершая "поход" по современным образовательным программам, которые так или иначе отражаются в интернет- и другом контенте, невольно думашь: надо ли идти "туда" с деньгами или же совсем без денег? Приходит на ум, что деньги в современной России как раз ровняют, раз это до сих пор - просто модная привычка, сложившаяся за тридцать лет демократического развития. Не следствием ли этой модной привычки является то, что в сегодняшних российских СМИ, которым не откажешь ни в оперативности, ни в самообладании перед лицом угроз и вызовов, своего рода пародирование науки как квинтэссенции полезной информации превращается в научную организацию информации? То есть мы все, слушатели и зрители, "приходим в информационное общество через смех, а не через боль", и затем в нашем понимании объем сведений постоянно сужается? Впрочем, в СМИ России преобладает та версия демократической культуры, которая связана (как говорят сотрудники СМИ) именно с литературоцентричностью культуры, а если там преобладает то, что "просто будет вытанцовываться", в интернете, без упомянутых высоких стандартов культуры? И не будет ли последнее слишком влиятельно - скажем, на подрастающее поколение (или на искусственно созданное информационным обществом подрастающее поколение), то есть детей и подростков, которые творят в Сети чуть ли не с пеленочного возраста? Представляется, что Сеть - по-прежнему предмет "камерного использования", тем более что пользователь, оснащенный прекрасной фото- и видеотехникой из Сети, пребывает наедине с интернетом часто как будто наедине с самим собой и поэтому может, хотя бы для разнообразия, взять в руки и просмотреть обыкновенную бумажную книгу, словно бы "мостик и свободную лекцию" между траекториями интернет-конъюнктуры. Такой "романизм вместо романтизма", возможно, был и раньше (когда интеллигентный люди, скажем, даже выбрасывали телевизоры из дома, чтобы побольше общаться с книгой), но теперь "перекидывание" информации с носителя на носитель, межтрендовость этой информации является, как представляется, важной частью формирования электронного контента - как на уровне отдельной личности-пользователя, так и на уровне целого коллектива (интернет-сообщества и проч.).
Роль языка в распознавании, казалось бы, всем известных явлений окружающей реальности, огромна, но в быстро меняющемся мире, с интернетом, это - и язык истории. В современной России, думается, идет не смена языка в СМИ (скажем, литературного на разговорный), а скорее "расписывание" смыслов, то есть снаряжение лаконичного изначально взятого образа, также выражения, значения, чередой слов, будто бы в выжидании того, какова же будет оценка со стороны самого интернета. Если подумать о том, что, скажем, на гуманитарном факультете университета совсем молодым студентам преподают взрослые, умудренные опытом и знаниями преподаватели, а также о том, что они все вместе составляют какой-либо научно-исследовательский коллектив (в обстановке той же финансовой и научной конъюнктуры вокруг данного университета), то "язык в языке", которым начинают пользоваться и первые, и вторые - это ресурс для будущего, хорошо срежиссированного, коммерческого роста и, соответственно, способности выходить в сегодняшнюю обыденную жизнь как в открытый космос и успешно. Потребность в коллективе при научной деятельности - это знак как бы "культового антираспила" науки, знак исторически выверенного чувства прогресса науки у участника интеллектуального процесса, а также признак такого явления, как историзм мышления, которое может даже унаследоваться, если проникнет в воспитание и образование на уровне "старой новой традиции". Наука, будучи теснейшим образом связана с интернетом, не может не диктовать, скажем, как и мода, свои "размеры" людям - ведь у обоих указанных явлений лозунгом на сегодняшний день в приложении к быту является комфорт. Но все же "разборки с наукой" (как и с модой, если она "не тянет") начинает в первую очередь высокообразованный интеллектуал-неформал - так что даже в сиюминутном проявлении научного развития в Сети содержится потенциал революционного выступления против того, который "все там держит". Представляется, что во многом та же историческая журналистика подобна опытному, жесткому преподавателю, который, стремясь дать побольше материала ученикам или студентам и одновременно уложиться во время занятия, словно бы, силовым приемом, "выжимает" из Сети "кадры" реально существующих поколений, которые готовы морально стать участниками социально-экономических движений и процессов в обществе. Так что своего рода "бытование" образования как "карьерной революции" даже единичного человека - само по себе и книга, и программа (написанная, правда, очень многими авторами и являющееся устойчивым, емким носителем). Культ высшего образования, который наблюдался, скажем, во второй половине 1970-х - первой половине 1980-х гг. в СССР, а также последствия этого явления в сегодняшнем российском обществе, еще раз подтверждают то, что массовый характер знаний теперь невозможен без сетевого понимания системы знаний и самостоятельной работы ученика и студента над освоением учебных программ - то есть без систематического исторического восприятия реальности.
Стоит отметить, что пандемия 2020 - 2021 гг. как часть так называемого послевоенного периода в новейшей истории - это не "сетевая интерпретация, игра", а результат совместной работы очень многих пользователей Сети, и главным образом тех, кто на уже существовавшие к началу упомянутой мировой трагедии штампы мышления воздействовал, часто на свой страх и риск, каждодневной, упорной работой, основанной не на вдохновении, а скорее на желании предельно уточнить появившиеся в мире новые понятия - и именно в масштабах шире, скажем, только узконациональных. Здесь, конечно, тезис об общечеловеческой исторической памяти имел большое значение, но, однако, побеждали прежде всего экономические интересы государств, вписанных в мировую экономику. Метания в области естественнонаучных и экономических теорий, "подключение" к Сети новых пользователей, обеспокоенных своей судьбой в пандемию, вычурностью "теле- радио- зазеркалья", трудностями изоляции, не могли не вызвать интереса гуманитарного сообщества именно к книгоцентричности (а не литературоцентричности) человеческой культуры на начало 2020-х годов. Именно фундаментальные исследования, думается, стали лидером в культурных процессах в указанный период, и если даже изначально спасительное для человечества фундаментальное исследование было "лекцией для себя" (в смысле самого ученого), то потом оно обрело способность правильно и на длительное время "рассадить" основные, государствообразующие, общественно-политические форматы - будто бы штатный психолог в трудовом коллективе занимается разгрузочной работой. Но не появляется ли при этом боязнь так называемого "чипирования" - в виде, возможно, того, что "рассаживание форматов" в мировом сообществе приводит к появлению обязательных "джентльменских наборов" у всех его участников (скажем, обязательные для прочтения сайты, строго определенная мода, раз и навсегда устоявшиеся общественно-политические кумиры, стандартизированная философия, и проч.)? Пока что можно предполагать, что сама аналитика сегодня - это во многом принципы реорганизации форматов и что вообще превращение позиционирования чего-либо в систему (и в этом свою роль играют явные остатки марксистко-ленинской материалистической логики на территории бывшего СССР) - залог выхода из ментального коронакриза. Мы все в кризис 2020 - 2021 гг. заполняем свои и чужие (но никак не общие для всего мира) "социальные бланки", но коллекция таких "бланков" - пока что просто воспоминание о прошлой жизни, жизни до вируса, которую, впрочем, можно было бы проанализировать и абсолютно реалистически - в полубогемном, игровом прочтении той же классики, включая классику научную - ведь личных психологов на всех участников антипандемического мирового процесса не хватит. Любая историческая дата сегодня, будучи взята отдельно от других исторических дат, не "заиграет" сегодня, когда в умах многих поставлена под вопрос идея в первую очередь незыблемых прав человека, и поэтому, если бытование образования - уже есть традиция новой, нарождающейся книжности, то чтение дат (как музыкант читает ноты с листа, и т.д.) - это доступ одновременно как к идеологии, так и к технологии производства последней. Так, думается, что ментальные процессы социокультурного характера на начало 2022 г. приведут не к сокрушению "скреп" в России, а к развитию неформальных отношений "человек-образование" (но при этом никак не к развитию неформальных отношений "человек-человек"). Тем более, что чем дальше, тем больше, при превращении общения "человек - СМИ" в "фото-радио-график жизни личности" (притом без особо потаенного "СМИ-зазеркалья"), освобождает такую личность от самозомбирования и одновременно оставляет для источников в пределах нынешнего, информационного общества, также возможность самоорганизации в научно-историческом, сетевом измерении.