|
|
||
Это было странное лето. Может, не самое странное из всех, но точно самое первое из странных. Чудесатое, как сказала Пенка. Мы тогда прятались на даче от очередной эпидемии. Папа работал удалённо, мама пыталась работать, а у меня были каникулы, поэтому я в основном игрался, тоже удалённо, и зависал с приятелями в мессенджерах. Иногда приходилось отбиваться от папиных попыток приобщить меня к здоровому образу жизни и намёков на наметившееся у меня ожирение. - Ни за что бы не поверил, - ворчал он, - скажи мне кто в детстве, что в будущем детей придётся выгонять на речку пинками, а сидеть дома для них будет не наказанием, а главным жизненным ориентиром. Я на всякий случай проверял бока перед зеркалом и продолжал гнуть свою линию. К счастью, папа большую часть времени проводил за компьютером и не мог тащить меня к здоровому образу жизни лично, поэтому, побузев, он успокаивался, тоже проверял перед зеркалом свои бока и возвращался к работе. Так, наверно, и тянулось бы, если бы мир однажды не решил, что с него хватит. Лично я думаю, ему стало скучно, потому что все сидели дома. Помню, накануне родители спорили, чего бы посмотреть, такого, чтоб самим интересно и ребёнка дурному не научить. Ребёнок отвечал, что уже всему научился, но никто не слушал. Папа листал список фильмов в плеере, мама в который раз ворчала, почему нельзя смотреть отечественный продукт. Папа отвечал, что ей видней, раз она сценарист, - наверно такие сценарии пишет. Он мог бы добавить, что сценарист безработный, но тогда стало бы сложно предъявлять претензии за качество кино, поэтому не добавил. Мама всё равно тут же взвилась: мол, нет никакого резона писать хороший сценарий - всё равно чем-нибудь обидным кончится. Тут я возьми, да и скажи, что надо просто больше думать о качестве продукта и меньше - об освоении бюджета. Это было неаккуратно. Мама сначала разинула рот, потом спросила, где я такого набрался. Я хотел привести свои доводы, но не успел, потому что мама уже набросилась на папу: - Это ты его научил?! - кричала она на него, а пальцем при этом тыкала в меня. - Ну, э... - папа честно искал подходящий ответ где-то на потолке. - Я так предполагаю, он немножко подслушал. - Немножко?! Я сидел и улыбался. Всё же, семья - это удивительно. Как там всё тонко взаимосвязано, и все при деле. Но папу надо было спасать, поэтому я заявил, что от неё самой слышал это пятьсот-тыщу раз с космическим прицепом сверху. Папа возразил, что загруженность космических прицепов строго регламентирована и, вообще, ограничена куда больше, чем хотелось бы. - Вот потому и кино скучное! - заявил я. Папа открыл рот, но ничего не сказал - завис, наверное. Пока он отвисал, мама демонстративно включила какую-то оперу и сделала вид, что внимательно её слушает. - Видишь, чего добился? - обратился ко мне папа. - Теперь не будет никакого вечернего фильма. Мне было не страшно, у меня был интернет. Папа буркнул что-то вроде это мы ещё посмотрим . Я не обратил на него внимания - он уже неоднократно грозился отлучить меня от интернета и забывал об этом через пару минут. Но случилось нежданное: интернет вскоре кончился и никто не знал, куда он делся. С утра, не найдя интернета нигде в доме, я не на шутку всполошился и приготовился устраивать бунты и беспорядки, но папа тоже всполошился, потому что ему надо было на работу, а ходил он на неё через интернет. Сначала он метнулся к роутеру, потом забегал по двору, и даже по улице, но интернет не прятался и там, поэтому он вернулся в дом и залип в телефон. Интернет отвечал короткими гудками. Тогда папа начал звонить на работу и тут-то и выяснилось странное - интернет исчез не только у нас: у разбросанных по миру папиных сотрудников его тоже не было. Я ходил за ним по пятам (в ожидании, когда он найдёт интернет), поэтому узнал обо всём сразу вдруг - никто не успел подготовить меня к удару. - Как такое вообще возможно? - спросила мама, флегматично облизывая ложку, которой перед тем помешивала что-то в большой жёлтой миске. Я стоял, оглушённый крушением мира, при котором вообще не понятно, что теперь делать и как жить, но даже в том состоянии её спокойствие показалось мне возмутительным. Папа заметил, что это хороший вопрос, и уставился куда-то в стену. Так мы и сидели с ним вдвоём - папа думал, а я пытался достойно пережить экзистенциальный кризис. Чтобы чем-то себя занять, я полез в телефон. Там меня встретила тотальная тишина и пустота. Она выползала из приложений, крутящих значок загрузки, растекалась вокруг и обволакивала первобытной тоской. - А-а-а! - сказал я. - А-а-а! - Мать! - гаркнул папа. - У ребёнка ломка! Сделай что-нибудь! Мама ответила с кухни бряканьем посуды. Я сказал, что у меня вовсе не ломка, просто от отсутствия привычного наполнения виртуального пространства я чувствую себя развоплощённым. А папа сказал, что моё развоплощённое лицо действует ему на нервы, и вытолкал меня за дверь. Так я оказался на улице. Одинокий и беззащитный. Вокруг простирался суровый внешний мир. Я уже начал не на шутку пугаться, но тут позвонил телефон. - Инет пропал! - заорал он прямо мне в ухо голосом Михаила. - Совсем! - Я знаю, - сказал я хладнокровно. - Мужайся, надо быть сильным, когда на мир накатывает волна неопределённостей и оставляет после себя обломки мироустройства и первобытную панику. Друг мой впечатлился и тоже понизил тон. Мы обсудили с ним последние новости и договорились быть на связи, пусть даже из последних сил, потому что врагу нас не сломить. Потом я уселся в старое кресло, выставленное отбывать пенсию во дворе, и стал обдумывать ситуацию. Делать было решительно нечего. Среди ближних соседей был только один гражданин моего возраста, но мы с ним как-то не сошлись, а остальные или совсем малыши или намного старше. Может, водился кто подальше, но это ж надо сначала идти на разведку. Можно было поиграть в обычную оффлайновую игру, но какой интерес орать на безответных мобов? Пока я размышлял обо всём этом, из тени под кустом появился кот. У него наверно хорошие плюсы на скрытное передвижение, подумал я тогда, потому что кот был ярко-рыжий и заметный, под кустом прятаться вообще негде, и тень бы не помогла, но кота я до последнего момента в упор не видел, хоть и смотрел прямо в то место. Очень крепко, видно, задумался. Кот тоже не ожидал меня тут встретить - вытаращил глаза с сердитым видом, хлопнул хвостом по боку. Понять его можно: ведь раньше тут никто не сидел просто так, от нечего делать. Мама иногда выползала с ноутбуком, но это не считается, она из ноутбука вообще ничего не замечает. Я с интересом смотрел, как кот озирается по сторонам, как будто не может понять где находится. Наверняка для меня изображал, в заблуждение ввести пытался. У нас кошек никогда не было, но благодаря интернету я был хорошо знаком с их антисоциальными замашками. - Пс-с-с! - позвал я. Кот вздрогнул, выронил то, что держал во рту, посмотрел на меня оценивающе и решил на всякий случай дать дёру. Меня всё ещё одолевала скорбь и вставать было лениво, но я себя пересилил и пошёл посмотреть, что он мне оставил. В траве лежала странная куколка с тряпичным телом и головой как будто из тёмного стекла: в его глубине мигали тонкие огоньки, словно перемигивались крохотные космические корабли. Я пожамкал тельце в поисках внутреннего каркаса или каких-то жёстких деталей, но ничего не нащупал. В местах суставов ручки и ножки куклы были аккуратно перетянуты верёвочками - если бы не голова с огоньками, я бы подумал, что игрушка взялась из музея дореволюционных древностей. Я засунул куклу в карман и осмотрел местность вокруг куста. Ничего необычного - просто трава, просто земля, чуть поодаль забор ещё. Над забором - голова. От неожиданности я встал, как давешний кот. Голова была девчачья, насупленного вида, и я уже вообразил сцену с воплями и требованиями вернуть похищенную куклу, а то и похуже чего, но голова молчала. - Ты кто? - не выдержал я. - Пенка. - На молоке? - Завут меня так, - голова была невозмутима. - Что, правда? - Сегодня - да. Я пожал плечами: какая, в общем, разница, в наших чатиках ещё и не то увидишь. - Люха, - сказал я, по привычке ожидая, что она загнёт что-нибудь про лягуху. Но она вместо этого спросила: - Кота не видел? Я даже слегка обиделся, потому буркнул что-то невнятное. - Рыжего, - уточнила голова. - Твой, что ли? - Дело у меня к нему. - К коту? Голова повертелась в поисках посторонних. Из затылка у неё торчал хвост в виде косы, при каждом повороте он взлетал и падал как жертва произвола. Никого постороннего не обнаружив, Пенка сказала, понизив голос: - Слежу я за ним. Хочешь со мной? - Следить за котом? - Меня обуяли сомнения. Сидеть на пенсионном диване было скучно, но лазать по кустам за каким-то котом развлечение тоже... ну, такое. - Если только не долго, - решился я на промежуточный вариант. И мы стали следить за котом. Для начала мы пошли в ту сторону, куда кот убежал. Примерно в той стороне он и жил, поэтому мы надеялись застать его около дома, желательно разомлевшим после обеда и не слишком подвижным. Кота звали Ихолайнен, в честь персонажа из какого-то старого фильма. Его хозяин Иван Иваныч любил смотреть ретро, выращивать огурцы и лежать в гамаке под берёзами - это рассказала мне Пенка пока мы крались вдоль забора. - А что, он сильно злой? - уточнил я. - С чего это? Нормальный он. - Тогда зачем мы крадёмся? - А так веселее. Иван Иваныч покачивался в своём гамаке, кота на месте не было, поэтому мы отправились искать дальше и дошли до лужайки, окружённой символичной проволочной оградой. - Тут живёт коза, - сообщила Пенка. - Близко лучше не подходить, уж очень бодается. А ещё у неё горизонтальные зрачки. Я спросил, как это, и Пенка повела показывать. Правда, зрачков я не разглядел, потому что коза оказалась не в духе для знакомства и сразу перешла в наступление. На козе был ошейник, а от него тянулась к колышку в центре поляны длинная верёвка. Выглядело надёжно. А потом вдруг Пенка заверещала, что верёвка отвязана, и уж тогда я поддал прыти. Коза почему-то именно меня выбрала своей целью, а рога у неё были как не у всякого моба, так что я был очень хорошо мотивирован, и наверняка показал бы класс, если бы не поскользнулся на влажной траве и не плюхнулся с размаху на спину. Следующая пара секунд была самой ужасной в моей жизни. Я уже слышал топот у самого уха. Я даже начал прощаться с жизнью или, как минимум, с приличным отражением в зеркале. Я смирился с возможностью превратиться в супергероя с козлиными свойствами (и это наверняка был бы самый стрёмный из всех супергероев). Но вдруг топот стих. Коза разразилась воплем - явно ругательного толка, с французским акцентом, - и побежала в другую сторону. Я перевернулся на живот и увидел, что Пенка успела намотать конец верёвки на ствол одинокой чахлой берёзки и теперь пытается соорудить там какой-то хитрый узел. - Берегись! - заорал я и Пенка сорвалась с места. Потом мы бежали вдоль ограды, пока не растеряли остатки сил, запыхавшись то ли от бега, то ли от смеха, а коза возмущенно орала нам вслед. Мы повалились в траву и хохотали до упаду. Рядом был овраг с густым лесом, а по краю его шёл наполовину развалившийся забор: в деревнях иногда бывает такое, что забор начинается в пустоте и кончается в пустоте и не понятно, зачем он там вообще был. Вот и тут такой стоял, а на одном из столбиков сидел Ихолайнен и смотрел на нас как на придурков. Мы увидели его и начали ржать ещё пуще, до слёз и повизгиваний. Это такой специальный смех, который вроде как без причины и вроде как ни о чём, только становишься потом обновлённый, а человек рядом, который с тобой в этом смехе был, - такой близкий, как всю жизнь вместе, вот прямо всю жизнь. А может, и того дольше. Когда мы успокоились, я спросил Пенку, почему она решила следить за Ихолайненом. Почему не за другим котом или вовсе Иван Иванычем. Пенка помолчала, жуя травинку, а потом и говорит: - Мне кажется, он ходит по другим мирам. Настала моя очередь молчать. Пенка, наверное, неправильно это поняла и добавила: - Я пару раз видела, как он появлялся как бы из ниоткуда и исчезал как бы в никуда. Поскольку я молчал, она повернулась ко мне и уставилась в упор: - Думаешь, я ненормальная? Тогда я просто достал из кармана странную куклу и протянул ей. Обсудив план действий, мы решили для простоты эксперимента изловить Ихолайнена, чтобы водить его на поводке. Ни у кого из нас не было опыта в выгуливании кошек на поводках, но в городе кошек иногда выносят гулять со шлейками как маленьких собачек, потому особой проблемы я в том не видел. Ха-ха. Когда я пришёл домой, то был грязный со всех сторон и рваный тоже почти со всех сторон. Потому что сначала мы почти поймали кота, потом кот почти поймал нас, потом мы все скатились в овраг, а после оврага пошли на речку отмываться, но стало только хуже. Взъерошенный Ихолайнен увязался на реку за нами и злорадно смотрел со стороны. Дома я ожидал самых саркастичных комментариев, до каких только могли додуматься мои начитанные предки, но папа посмотрел на меня и смолчал. Тогда я прошёл на кухню. Мама пила чай и едва не подавилась, но тоже смолчала. Уязвлённый, я пошёл переодеваться и уже из своей комнаты услышал какое-то сюсюканье и сдавленный хохот. Вот она, родительская забота. С утра мама после звонка дедушке пожаловалась, что телефон тоже барахлит и дедушка в нём то пищит, то чавкает, а то и вовсе пропадает. Я почти не услышал - так был поглощён планами мести Ихолайнену. Что интернет не наладился, можно было даже не проверять: по озабоченной папиной физиономии ответ читался ясно. На ходу я подумал краем сознания, не позвонить ли Михаилу, но так и не позвонил. В тот день (или, может, на следующий, тут я уже не очень уверен) мы познакомились с Валерой. Валера был электриком и сидел в вагончике рядом с продуктовым магазином. Он был не очень старый, хоть и с бородой в виде рыжих клочьев, и встретил нас с интересом, потому что у него интернет тоже сдох и делать было всё равно нечего. - Кстати, мне знакомый астроном-любитель сказал перед тем, как всё началось, что у него при наблюдении все звёзды разом мигнули. Списал это дело на сбой техники. Теперь уж наверно передумал, да не спросить... Ну-с, посмотрим, что там у вас, - Валера повертел куклу, хмыкнул непонятно. - Ваша самоделка? - Нашли. - На космонавта в скафандре похожа, - оценил Валера. Мы с готовностью согласились. Ловко поддев затянутый у предполагаемого шлема край ткани, Валера отделил голову от туловища и мы увидели внутри какой-то простой механизм. Валера так и сказал: - Какой-то простой механизм. Мы внимали. - Вот это похоже на батарейку, - указал он на металлическую детальку в виде маленькой пульки медного цвета. - Очень странно, никогда таких не видел. И чем их стандартная таблетка не устроила? - Кого? - насторожились мы. - Ну, того, кто это смастерил, - пояснил Валера. - Обычную-то батарейку, которые везде продаются, всяко проще было поставить. - А что она питает? - спросила Пенка. - Не знаю, - признался Валера и, увидев наши вытянувшиеся от разочарования лица, развёл руками. - Но механизм же простой? - Простой, - согласился Валера добродушно. - Ну, и как он работает? Ответа мы не добились. Я сказал, что в шлеме вроде как огоньки светятся, но делу это не помогло. - Всё понятно, что ничего не понятно, - заявил в конце концов Валера. - А вы лучше умельца этого найдите, у него и спросите. Или сюда приводите, мне тоже интересно. - Наверно он сам эту штуку сделал и издевается над нами, - сердито проворчала Пенка, когда мы вышли. - Шарлатан какой-то, - поддакнул я. И мы продолжили следить за котом. Тот, собственно, не слишком возражал, иногда даже казалось, что он играет с нами и специально водит по самым непотребным местам, а потом исчезает. Когда мы уставали и сидели где-нибудь, болтали о всяком, кот тоже часто ошивался поблизости. Однажды с утра, когда я шёл Пенке навстречу, я увидел то, чего мы так долго ждали - кот вынырнул из воздуха, посмотрел на меня недовольно, отошёл в сторонку и принялся что-то вынюхивать и рыться в земле. Я прошёл туда-сюда по тому месту, откуда он появился, но ничего особенного не случилось. Я прокрался на цыпочках, на четвереньках, запрыгивал с места, боком и даже спиной вперёд. Ничего. Если не считать того, что Ихолайнен перестал вынюхивать и с интересом следил за моими манипуляциями. На всякий случай я подошёл к Ихолайнену, изучил его раскопки и поковырял носком кроссовка. Тоже ничего. Тогда я вернулся к первому пятачку и пошёл по нему, глядя в небо - вдруг там какие-нибудь признаки соприкосновения с другим миром и на светлом фоне их будет лучше видно. Тут-то всё и случилось. Я запнулся о тонкий, но прочный корешок, потерял равновесие и полетел. Хорошо, что толстый слой опавшей листвы смягчил падение, а то я даже попытку сгруппироваться изобразить не успел, шмякнулся совершенно позорно. Когда я перестал скользить по листве и остановился, прямо перед моим лицом обнаружились чьи-то ноги в неопрятных обмотках из кожи. Я сперва удивился, кто это у нас в деревне решил удариться в такую первобытную эстетику. А потом посмотрел выше и увидел совсем уже странного человечка, похожего на смесь неандертальца и гномика из мультфильма. Лицо у него было самое что ни на есть асоциальное, а в руках увесистая дубина с шипами. Грязно-красный цвет шипов мне очень не понравился. Я не выдержал и завопил. Человечек тоже завопил, если не сказать заревел дурным голосом. Он занёс над головой дубину, а я рванул прочь - как был, на четвереньках, - но ноги и руки разъезжались по мокрой листве и я катастрофически не успевал. Успела мелькнуть мысль о том, как же это нелепо - умирать от рук такого маленького и ненастоящего персонажа, где-то даже комического. Да серди бесстыже жизнерадостной осенней листвы, когда дома ждут мама и папа с их чавкающими телефонами и жёлтыми мисками. На самом деле ничего "этого додумать я не успел. Откуда-то сзади вылетел рыжий комок и с яростным шипением врезался в грудь неандертальскому гномику. Тот опять завопил, на этот раз тонко и жалобно, уронил дубинку и замахал руками, закружился вокруг своей оси, а кот бешено подвывал и крутился вместе с ним. Дубина покатилась ко мне, остановилась, упёршись в мою руку, и я взял её, не знаю зачем. Может, собирался спасать кота (во всяком случае, в это приятно было верить). Спасать никого не пришлось: они расцепились так же внезапно, как и встретились, гномик побежал прочь, продолжая поскуливать, а кот рыжей молнией сиганул уже на меня. Я почувствовал толчок и опять куда-то заскользил. А когда проморгался, вокруг снова было лето, зелень и знакомые берёзки. Взъерошенный Ихолайнен стоял всё там же, где рылся, и сердито подёргивал кончиком хвоста. Я глубоко вдохнул. И выдохнул. Померещится же такое. Среди деревьев замелькала Пенка. Хвост-косичка подпрыгивал в такт её шагам - вверх-вниз, вверх-вниз. До чего ж славное зрелище. - А это что? - спросила Пенка, критически оглядев место действия. Недалеко от моей ноги валялась дубинка с шипами. - Знаешь, когда во сне тебе снится, как что-то дарят, и ты такой: ну, уж на этот раз я смогу забрать его с собой, мне ведь его честно подарили. А потом просыпаешься и чувствуешь себя обломанным. - Ну. И чего? Ты тут спал, что ли? - Нет. Но ощущения похожие. Пока Пенка рассматривала дубинку, я рассказал, что со мной случилось. - Ихалайнен! Да ты герой! Молодец наш, защитник, - ворковала Пенка. Ихалайнен, вопреки обыкновению, подошёл вплотную и разрешил себя гладить, совсем как порядочный кот. Может звёзды опять мигнули? - Как думаешь, - спросила Пенка, когда впечатления от пережитого немного улеглись, - по дубинке можно определить, в том же мире она сделана, что и кукла, или в другом? - Наверно можно, если в какую-нибудь лабораторию на анализы сдать, - сказал я, - современные технологии ещё и не такое могут. Только они чего-то сломались... - Да, - скорбно вздохнула Пенка, - современным технологиям совсем плохо. Наверно, такая болезнь. - Я бы папу спросил, но он такой загруженный, только и думает, как вылечить технологии. Тогда Пенка предложила показать дубинку Валере: он же имеет какое-никакое отношение к технологиям, и с куклой уже знаком, пусть произведёт хотя бы визуальный осмотр. Я в Валеру после предыдущего не очень верил - отношение к технологиям он имел скорее никакое, но хотелось отойти подальше на всякий случай, а то вдруг между мирами осталась невидимая дырка в форме меня и я опять туда провалюсь. Вагончик был закрыт. Причём, как-то странно закрыт, будто лет сто прошло, как закрыли. Мы переглянулись и зашли в продуктовый. Сидящая за прилавком продавщица со странным выражением лица изучала старые счёты, извлечённые, наверное, с чьего-то заброшенного чердака. - Вам срочного чего или смотрите пока? - спросила она сдобным басом. - А то я тут новые технологии осваиваю, - она повертела счёты и брякнула их о стойку. - Готовлюсь. К чему именно готовится, она не уточнила, а мы решили не заострять на этом внимание и прямо спросили, где Валера. Продавщица, продолжавшая сверлить счёты сумрачным взглядом, заявила, что не знает никакого Валеру. - Электрик, - я отобрал у продавщицы счёты, чтобы она ненадолго вернулась обратно в наш мир. - В вагончике который. - Какой ещё вагончик? Окститесь, дети, нет у нас никакого Валеры и не было никогда. Вагончик уж лет двадцать заколочен. - Она улучила момент и выхватила счёты обратно. - Вам если починить чего, так к Палычу пойдите, он в том конце живёт. Мы молча вышли и побрели по улице. Заколоченный вагончик, казалось, смотрел на нас с укором. - Как-то мне не по себе, - сказала Пенка - её тоже преследовал призрак Валеры. - Я, пожалуй, домой схожу, посмотрю, на месте ли мама с папой. - И я. На том мы и разошлись, каждый в сторону своего дома. Родители были на месте. Мама хмуро оглядела меня со всех сторон и сообщила, что поначалу это было забавно, но я рискую остаться без одежды, если продолжу в том же духе. Я сказал, что втягиваюсь в реальную жизнь, как они всегда хотели, а значит - сами виноваты. Папа сидел и вырисовывал на больших листах бумаги эллиптические кривые, строчил под ними страшные формулы; компьютерам он больше не доверял. Я спросил: если нарушилась ткань пространства, могут ли коты путешествовать между измерениями. - Ну, коты, - папа, не отвлекаясь от своих жутких построений, почесал затылок карандашом, - если коты, то конечно могут... ух, эти коты... Я понял, что он временно потерян для общества, и отстал. А потом проснулся от странных воплей в коридоре - папа висел на проводном телефоне, потому что мобильники стали совсем плохи, и внушал ему что-то странное: - Ты понимаешь, что математические функции перестали работать? Мы умножаем два на два и получаем три с половиной... немного утрируя. Сначала посыпалось шифрование, а следом и функции попроще. Спасибо, что пока работает хотя бы обычное радио с проводным телефоном, но нет никакой гарантии, что процесс не пойдёт дальше. Трубка отвечала невнятным возбуждённым гудением. - Да, - подтвердил папа, - на маленьких числах работает, на больших - нет, - он устало потёр лоб и добавил непонятное: - Перестали находиться новые пары чисел. Возможно, старые пары, уже найденные, работают, но это не точно. Я тоже потёр лоб: должно же это как-то помогать, раз люди так делают, но соображать лучше не стал. - Это вы про что? - подозрительно спросил я, когда он повесил трубку. - Абстракция перестала быть абстрактной, - сказал папа и посмотрел сквозь меня в неведомые дали. Очень жутко. Той ночью мне приснился кошмар и всё в нём было так реалистично, что страшнее во сто крат. Проснувшись, я спустился на кухню, где родители обсуждали возвращение в город, потому что папина команда собирается для очной работы, по старинке. - Понимаешь, - объяснял папа, пока я наскоро заглатывал завтрак, - кривые больше не вывозят. Казалось, это чистые абстракции, придуманные для удобства, но теперь учёные склоняются к мысли, что это были реальные объекты, возможно живые (или полуживые, если угодно), которые при расчётах двигались, поэтому всё получалось. Теперь у них что-то случилось в их популяции, они перестали вести себя нормально и всё, требующее сложных вычислений, посыпалось. Мы умножаем два на два и получаем лягушку... Не дослушав, я побежал к Пенке. Вопреки обыкновению, она не шла мне навстречу. Я добежал до самого её дома, а она так и не появилась. Едва не сорвав с петель калитку, я взбежал на крыльцо и забарабанил в дверь. За ней раздались шаркающие шаги, потом дверь начала открываться так медленно, что дурные предчувствия успели накрыть меня целиком. За дверью оказалась маленькая опрятная старушка в нелепом старомодном чепчике. - Пенка дома? - выпалил я, потом подумал, что она может быть не в курсе всяких там прозвищ и уточнил на всякий случай: - Ну, девочка. Внучка ваша... наверное. - Да ты что, милый, - развеселилась старушка, - девочек тут лет семьдесят, как не бывало, - и заливисто засмеялась. Позади неё шевелились щупальцами полуживые функции. Я подскочил в кровати, весь в поту и с колотящимся сердцем, а чужой смех всё звучал у меня в ушах и смолкать не торопился. На улице только начинало сереть, в доме все спали, но я, даже не подумав, что у Пенки тоже наверняка все спят, сиганул в окно и помчался напрямки по кустам и овражкам. Недалеко от мостика через реку я увидел Пенку, которая тоже куда-то спешила в такую рань, даже волосы у неё не были упакованы в привычную косицу, трепыхались свободно на бегу. Увидев меня, она что-то закричала и замахала рукой, и я тоже закричал и замахал руками, а нам вторили все окрестные псы - подняли лай на всю деревню, ну да и ладно. У моста мы встретились, я торопился рассказать о пережитых кошмарах, Пенка тоже пыталась что-то говорить и в результате у нас получалось невразумительное, но в конце концов удалось выяснить, что мне приснился кошмарный сон, и ей приснился кошмарный сон, и, наверное, эти сны были об одном и том же, раз мы оба куда-то помчались, сломя голову. А я, признаться, всерьёз боялся, что это опять сон, который мне снится, и вдруг я сейчас проснусь, а Пенки - нет. Когда мы успокоились, я сказал, что нам, возможно, придётся уехать, чтобы папа мог серьёзно работать вместе с командой, и это как-то жутковато, потому что в большом городе кругом технологии, а константы сломались, у функций заболели популяции и перестали работать как полагается, и никто не знает, в чём дело и как их лечить. Пенка согласилась, что ничего не понятно, но очень интересно. А я вдруг засомневался, что из этого было на самом деле, а что мне приснилось. Я тряс головой, надеясь прогнать остатки бреда, а Пенка хохотала надо мной, немного слишком громко, потому что ей тоже было страшно. Потом мы обсудили всё спокойнее и пришли к выводу, что Валера, может, изначально был пришельцем откуда-то ещё и, следовательно, вовсе не выпал из нашего мира, а просто вернулся на своё место. Это было логично, и, главное, успокаивало. Но на всякий случай мы решили больше не пытаться проникнуть в найденные Ихолайненом ходы, а наблюдать за ним издали. Вдруг принесёт из другого мира ещё что-нибудь интересное. Например, лекарство для заболевших математических функций - ведь они, получается, тоже жители какой-то иной реальности. Из прибрежной травы вылез Ихолайнен. В зубах у него была рыбёшка. Я был уверен, что это самая обычная местная рыбёшка, но всё равно смотрел на него с подозрением, кот с таким же подозрением смотрел на нас. Потом он явно решил, что мы не стоим того, чтобы сбиваться с намеченного курса, и деловито пошёл по тропе. - А ещё они говорят, - вспомнил я, - что перестали находиться новые пары чисел. Хотя старые пары, возможно, пока работают. - Хорошо, что мы успели найтись, - сказала Пенка, улыбнувшись во весь рот. Но тут же отвлеклась на удаляющийся рыжий тыл и посетовала: - Бинокль забыла. Мне же папа в прошлом году бинокль подарил! Как я могла забыть? - она приставила к глазам колечки из пальцев и, решительно выпятив подбородок, уставилась вслед коту. А потом вдруг всё закончилось. Так же неожиданно, как началось. Интернет включился, функции заработали и наверное даже выздоровели, но в виртуальную жизнь я тем летом так и не вернулся. Папа говорил, что это был первый звоночек - а за первым обычно бывают ещё. И значит, надо готовится ко всему. Мы продолжили следить за котом: вдруг он специально ходит по мирам и ищет батарейку, которая сможет вылечить функции, если те снова заболеют. Мы сидели в кустах, Пенка смотрела в бинокль, решительно выпятив подбородок, отчего напоминала маленького воинственного пирата из мультика. А я смотрел на этот её смешной профиль и думал, немного стыдясь, что неважно, принесёт ли нам Ихолайнен ещё что-нибудь интересное или нет, потому что самое главное он мне уже принёс.
|