Уходят в полупарении, безмолвно. Без сожалений, без горечи, без тоски. Их не терзают обида или жажда мести, они знают суть: тот вечный поток преображений, в котором смерть - лишь мимолётный эпизод, а за концом всегда идёт начало, поэтому жизнь не кончается никогда.
Иногда, по дороге в школу, Августу казалось, что он улавливает их тихое смирение. Дорога шла мимо цветочной базы и пустыря, ставшего кладбищем для отцветших и забракованных орхидей. Они лежали там изломанные и подобно осколкам ненужных воспоминаний медленно уплывали в небытие.
Некоторые орхидеи Август подбирал и приносил домой, а те благодарили его снами о бабочках и солнечном свете. Когда цветы приходили в себя, Август раздавал их знакомым, и все были довольны.
Однажды он встретил на пустыре ванду, небольшую и аккуратную. На поломанном цветоносе болтались два мятых цветка чудесной синевы - пронзительной и яростной, как осколки вышнего хрусталя.
Этой ночью не было бабочек в потоках света, нет, Август тонул в пожаре и задыхался в дыму - охотники за растениями, собрав свой урожай, выжигали лес, чтобы редкие цветы не достались конкурентам. Августу казалось, что он сгорел дотла не одну сотню раз, прежде чем оказался в трюме корабля, где и валялся во всё возрастающем запахе тлена и сырости. Его раскачивало на волнах, скрипел деревянный корпус и где-то далеко бились на ветру паруса.
Проснувшись, Август долго смотрел на ванду. Она была странная, неправильная, словно утратила то потаённое знание всех цветов, что дарило им беспечную радость настоящего.
Надо бы избавиться от неё, подумал Август. Но кому он отдаст её такую?.. И ванда осталась.
Со временем Август привык ощущать по ночам, как гарь пробирается в носоглотку, как ломаются корни или гниль поднимается по стволу. Проснувшись в холодном поту, он смотрел на странную орхидею и слышал откуда-то издалека, словно из глубин собственного тела, требовательное:
- Пить! Жарко!
А порою с привкусом тоски и мечтательности:
- Так хочется кусочка солнца...
И Август послушно поил её, выносил на солнце, купал под душем и удобрял в надежде, что, может, когда-нибудь она исчерпает запасы злости.
Женился он поздно - возможно, потому, что подружки, как одна, требовали избавиться от странной ванды. А куда он мог деть её, такую?..
И время шло. Давно уж исчезли цветочная фабрика и пустырь, да и дом, в котором жил маленький Август; давно повзрослели его дети, а ванда всё росла и требовала "кусочка солнца", мстила Августу за все грехи человечества, посылая ему ночные кошмары. И цвела она так же - колко и зло.
Они переехали в деревушку у подножия гор, где воздух был прозрачен до звона, а по камням струилось солнце.
Однажды, когда у Августа гостила маленькая внучка, непогода отрезала их от остального мира, а девочка слегла с жаром. Август с женой дежурили у её постели, то и дело вскидывая головы, когда им грезился рокот медицинского вертолёта. Температура росла, антибиотики не помогали.
Сложно сказать точно, как долго это продолжалось - часы и сутки сплавились в один ком и этот ком катился, подминая их под себя. Но вот однажды, целую вечность спустя, Август коснулся лба девочки рукой и не почувствовал того жуткого жара, что мучил её последние дни. Бабушка расплакалась от радости и прогнала его отдохнуть и выпить чего-нибудь горячего.
Август вышел на ватных ногах. Он и не знал, что устал до такой степени. В холле, где ванда пережидала непогоду, остановился. В конусе света от фонаря орхидея казалась древней мумией, словно умерла много лет назад.
Не может быть, думал Август, подходя ближе. Запах плесени уже коснулся носа, но всё равно не верилось. Сколько ж времени прошло?.. Не может быть, чтобы так много. Должно быть, грибок. Сырость, холод, темнота и спёртый воздух - идеальные условия, чтобы в кратчайшие сроки убить орхидею. Надо было оставить её на улице, с раскаяньем подумал он.
- Прости, - прошептал он, осторожно коснувшись пожухлого листа, - я забыл о тебе. Я так и не смог научить тебя быть настоящим цветком. А теперь уже поздно. - Он постоял рядом с мёртвым растением, прислушиваясь к рёву урагана и слыша в нём тишину.
А на утро ураган затих. Мой последний цветочек, думал Август, сидя у кровати внучки.
Наконец она открыла глаза, заулыбалась:
- А почему закрыты все окна?
- Потому что маленьким девочкам надо было спать. - Август открыл тяжёлые ставни и по комнате заплясали весёлые блики. - Так хорошо?
- Да, - девочка потянулась навстречу свету и небо отразилось от её глаз, сверкнуло яростно осколками вышнего хрусталя. - Так хочется кусочка солнца...