Она пошла на выставку. Преодолела внутреннее сопротивление и всё же пошла. Получила официальное приглашение на открытие, но его проигнорировала - не любила напыщенные речи организаторов, щелкание фотокамер, назойливость журналистов, пустую трескотню ни о чем под распитие алкоголя и поклевывание со "шведского стола"... И лицемерие, лицемерие, бескрайнее лицемерие приглашенных особ... Ей давно это надоело.
Выждала три недели, дав насытиться основному потоку посетителей, и выбрала утро рабочего дня - так было надежнее и спокойнее. Она ценила одинокое соприкосновение с миром художников, - те тоже творили в одиночестве, и настоящие среди них никогда не изменяли себе, а потому и создавали неповторимое.
Она почти бежала по узкой улочке Старого города, стараясь не смотреть на людей и пытаясь скорее достичь намеченной цели. Увидев здание галереи, замедлила шаг, а подойдя к дверям и вовсе замерла, - не могла войти... Она боялась обмана, боялась разочарования и подделок. Она чувствовала их без экспертизы, без помощи реставратора и без рентгенограммы. Ее глаза, ее сердце, интуиция и знание были лучшими физико-химическими анализаторами подлинности творений. Когда-то у нее был печальный опыт встречи с мошенниками, после которого она долго болела, и до сих пор болезнь вспыхивала в ней обжигающими огоньками, которые она заглушала антидепрессантами, добровольно обманывая мозг и душу. Химия хоть и гасила острые вспышки душевной боли, но скрытый страх перед людской фальшью и притворством оставался.
И всё же - это был Сальвадор Дали! Искусство каталонского гения надо было прочувствовать лично, преодолев страх и сомнение. С творчеством великого мистификатора-безумца у нее был связан солнечный период жизни, наполненный оранжевым цветом радости, оптимизма, веры и даже любви. А сейчас она предпочитала темные краски. Может быть, она вернет себе радость, если сходит на выставку? Поэтому она собрала остатки воли, зажала ее в жесткий комок в области солнечного сплетения и вышла из дома. Выйти-то она вышла, а вот как сейчас войти?
"Господи, я хочу, чтобы там были подлинники! Пусть не все, но хотя бы что-то", - молила она у того, кто придумал этот сумасшедший мир с художниками и их поклонниками. Уже минуты три она стояла, не решаясь открыть дверь, и смотрела на гладкую, горящую медным золотом дверную ручку, и не могла ее коснуться, будто опасалась ожога. Она постояла еще немного и уже собралась уходить, как дверь открылась сама, и из галереи вышел бородатый мужчина средних лет со щегольским шарфом, замотанным вокруг шеи замысловатым узлом. Столкнувшись с женщиной, он смущенно улыбнулся, извинился, посторонился и распахнул дверь шире, предлагая незнакомке войти в здание. Она белоснежно улыбнулась ему в ответ, и ее лицо усеялось лучиками ранних морщинок, и сделалось прекрасным. Мужчина, придерживая тяжелую дверь, подождал пока женщина войдет, непроизвольно двинулся за ней следом, но потом очнулся, с сожалением посмотрел на часы и быстро, не оглядываясь, зашагал прочь.
Она поднялась по мраморным ступенькам старинного особняка до первого лестничного пролета, возле которого стоял полнолицый, плотный и низкорослый охранник со скрещенными кистями рук на животе, расположенными на три пальца ниже пупка. Он молча показал ей правой рукой в сторону кассы, не отрывая левой ладони от живота, и с интересом, не только профессиональным, но и мужским, окинул взглядом стройную фигуру женщины в черном одеянии с длинной бахромой.
"Охрана хорошая, специально нанятая, - подумала она, проходя мимо него. - Этот "гриб-боровик" стоит надежно и, судя по правильно скрещенным рукам, серьезно занимается борьбой "будзюцу". Хорошо, что я сдержалась и не поклонилась ему в ответ с "янь-иньским" приветствием. Не нужно привлекать внимание". Находясь под влиянием духовного бессилия, она чувствовала себя некрасивой и заурядной, совсем не осознавая того, насколько ошибается в этом.
- Один билет, пожалуйста, - тихо сказала она, подойдя к импровизированному столу-кассе, за которым сидела молодая сотрудница галереи в зеленом свитере.
- Вам полный или половину? - автоматически спросила сотрудница, подтягивая к переносице круглые большие очки, и непроизвольно задержав взгляд на серебряном браслете, сделанном в виде чешуйчатой змейки. Браслет обвивал тонкое запястье женщины, - изящная серебристая рептилия, положив змеиную головку на кончик изогнутого хвостика, нежно касалась руки хозяйки и живо поблескивала изумрудным глазом.
- Полный, - ответила женщина с удивительным браслетом.
- Семь евро, - растерянно сказала сотрудница, с трудом отрывая взгляд от змейки, будто боялась, что та оживет и сползет с руки хозяйки к ней на стол.
Женщина протянула деньги, взяла цветной билет с графическим изображением портретов "Дали-Пикассо" и в нерешительности посмотрела по сторонам.
- Не знаете с кого начать? - сотрудница по-своему интерпретировала сомнение эффектной посетительницы. - Конечно с Сальвадора Дали, - и показала рукой вправо.
- Нет, я хочу Пикассо, - мягко, но уверенно сказала женщина и решительно пошла в противоположную сторону.
- Ну, как хотите...
Сотрудница глянула ей в спину и тихо передразнила: "Я хочу Пикассо...". Затем поджала тонкие губы и стала похожа на большую недовольную лягушку. "Подумаешь - оригиналка! Все начинают с Дали, а она: "Я хочу Пикассо". Оденутся черти-как, не поймешь, то ли одета, то ли раздета - богема творческая!" - подумала она и с завистью уставилась на стройные ноги утренней посетительницы. Ножки, обласканные тонкими чулками с черными швами, магнетизировали взгляд "лягушки"-сотрудницы и заслуженно могли вызвать не только зависть, но и восхищение самых привередливых ценителей парижского Мулен Ружа. Гипноз усиливали черные швы на чулках, прямо и высоко скользящие вверх от туфель до подола платья и теряющиеся в его бахроме.
Обладательница обольстительных ног, заметив в зале видеокамеры, повела себя странно: опустила голову, потянула козырек маленькой кепи-коппола ниже на лоб, достала из дамского рюкзачка очки-хамелеоны, надела их на прямой, тонкий нос, и быстро прошла в зал. Несмотря на внешнюю нервную предосторожность, на душе у нее стало радостно. "Хорошая охрана, видеокамеры... Значит есть надежда на подлинность экспонатов", - опять подумала она, и ее сердце забилось сильнее.
Она прошла в зал. Посетителей почти не было, только две подружки-пенсионерки сидели у висевшего на стене телевизора с большим плоским экраном. Они с умилением слушали мужчину, вещавшего с него, очень уверенного и самодовольного, что чувствовалась в его осанке, в манере говорить и держаться, а также в интонации громкого голоса. Уловив в голосе легкий провинциальный акцент какого-то русского диалекта, она подошла к экрану ближе и с интересом, будто собираясь писать портрет, пристально вгляделась в говорившего. Прямоугольное лицо с высокими скулами и тяжелым подбородком вызывали, если не страх, то уважение. Крупные и крепкие зубы, белевшие за полными, четко очерченными губами, говорили о желании сытно жить. Солидный, немного, "по-боксерски" ломанный нос со сдвинутой спинкой и с подвижными широкими ноздрями свидетельствовал о бурном прошлом его обладателя. Глубоко посаженные глаза азартно блестели из-под густых бровей и выдавали игрока в их обладателе. Кисти рук с толстыми, но аристократически-длинными, пальцами, говорили о человеке практичном и артистичном. В общем, личность лектора-экскурсовода выписывалась интересной.
Своеобразный субъект, - подумала она и охарактеризовала: человек-хищник, с материальной оценкой и тягой-чутьем к живому, красивому, необычному и выгодному одновременно. Способен на блеф, но хорошо продуманный, просчитанный и документально подтвержденный... И документы могут быть состряпаны кулинарно-тонко... Вот он какой - мистер Жадрин, владелец коллекции и организатор выставки".
Настроение слегка испортилось, слушать рассказ коллекционера о любовных историях Пикассо она не стала и, пройдя по залу, равнодушно скользнула взглядом по керамике художника. Он, как талантливый и капризный ребенок, решивший вдруг бросить краски и схватить в руки пластилин, мастерски, под старость лет, развлекался лепкой из глины и создавал "примитивные" шедевры, которые привлекали внимание его почитателей, покупателей и продавцов, но не заинтересовали ее. Она ненадолго задержалась около керамической тарелки с мощным и грубоватым рисунком рук и большой плоской рыбины, - от него исходила сильная мужская энергия, - и пошла в другой зал: здесь ей было скучно, нудно, неправдоподобно, да и первая разведка была ею благополучно проведена. Подделки - "avoir lieu", что дословно с французского означало - "имеют место быть"!
* * *
Лошадь стояла у окна и радовалась, что может смотреть на черепичную крышу кафе, расположенного напротив галереи, и на небольшой балкончик-веранду под ним, где сидели, ели, пили и разговаривали люди.
Посетители выставки лошади наскучили. Они почти всегда одинаково восхищались ею: какая интересная лошадь, золотистая, сильная, под седлом стекающего циферблата часов - символа утекающего времени! Она достаточно наслушалась всякой чепухи и от гидов. "Вот лошадь,- говорили они, - один из излюбленных и знаменитых образов Сальвадора Дали. На нее положено седло в форме знаменитых тающих часов. Разумеется, предназначенное не для простого седока, а только для самого Времени, потому, что только оно может скакать на таком мощном животном. И весь образ лошади наполнен экспрессией, вечным безостановочным движением, первородной свободной неподвластной!" И прочая, прочая чушь и полное непонимание! Охают, ахают, но не улавливают те флюиды, которые великий Дали послал через нее для них. Если бы она только могла, подобно верблюду, плюнуть на всех этих восторженных болтунов, то она сделала бы это с превеликим удовольствием! Но, увы, лошадь это сделать не могла... Поэтому смиренно стояла, дожидаясь конца экспозиции и желая поскорее спрятаться в коробку с соломой и пузырчатой мягкой бумагой, чтобы долежать там до новой выставки, в другой стране, где вдруг произойдет чудо, и кто-то самый-самый поймет ее по-настоящему! Пока же нужно стоять здесь и косить "невидимыми" глазами, - ( а ведь еще никто не сказал ни словечка об ее прекрасных глазах), - одним на черепичную крышу и балкончик, а другим на посетителей зала. Лошадь грустно уставилась в окно... Но что это? Кто-то вошел в зал и остановился возле нее совсем по-другому! Замерев в необъяснимом восторге, лошадь сконцентрировала всю силу животного чутья и стала наблюдать за особым посетителем, вернее посетительницей...
"Подойди ко мне ближе, - мысленно попросила лошадь. - Молодец! Подходит! О, что она делает? Заглядывает мне в глаза! Мне! В мои красивые лошадиные глаза! Она их увидела! И у нее поразительные глаза, их невозможно скрыть даже под этими нелепыми очками, - такие большие и грустные глаза, и тоже немного косят, как и мои... У этой женщины душа лошади!"
Женщина обошла скульптуру лошади с другой стороны.
"Ой, только не отходи от меня - все остальные скульптуры бездушные! - умоляла лошадь. - Только я живая! Только во мне осталась энергия Сальвадора Дали! Останься! Нет, она здесь, не уходит, просто внимательно смотрит на мои ноги, я поняла - она ищет клеймо с цифрами, проверяет мою подлинность. Я даже не сертифицированная копия, на меня поставили клеймо для маскировки, чтобы никто не украл, но об этом знал только самый первый мой владелец - это его шутка. Потом взял и умер, и не успел объяснить ситуацию! И даже теперешний мой владелец не знает этого, и покупал меня как копию, под соответствующим номером! У меня все документы в порядке, потому что у меня есть сертификат идентичности, подтверждающий то, что я копия! Подлинная! Но я не копия - я первая! А сертификат копии настоящий! Я все про это знаю! Цифры, для якобы копии, хозяин взял из первой сотни - их можно делать 350 штук! Хотя я самая первая! Я подлинная! Я не подделка! Ага, она умная, улыбается, какая дивная улыбка и зубы крепкие, лошадиные, ими только бы яблоки грызть. Ошибки нет! Она лошадь, как и я, у нас родственные души! Она все поняла, она почувствовала! Не уходи, побудь со мной, пожалуйста, побудь подольше. Мне так много надо рассказать... Я так долго ждала тебя... Ну, здравствуй... И прости, что я так нескладно говорю", - лошадь успокоилась - она устала "кричать".
Женщина и не собиралась отходить от скульптуры. Она достала из рюкзачка маленький фотоаппарат и стала ее фотографировать, обходя со всех сторон. Женщина делала снимки с разных ракурсов и положений: стоя и присев на корточки, почти лежа на полу и примостившись сбоку, поднималась на цыпочки, стараясь охватить образ скульптуры сверху, и портретно выделяя только голову. Отойдя на несколько метров в глубину зала, брала в кадр фигуру целиком. Потом, изрядно усталая, но удовлетворенная, села на подоконник около лошади, достала из своего рюкзачка яблоко, и с удовольствием стала его есть, не спуская со скульптуры сияющих глаз, радостный блеск которых чувствовался даже через дымчатые стекла очков.
За окном стемнело, рабочий день заканчивался, и редкие вечерние посетители давно ушли по домам, а женщина по-прежнему неподвижно сидела возле лошади. Пожилая смотрительница выставочного зала выразительно кашляла, глядела на ручные часы и настойчиво, исподлобья смотрела в сторону экспрессивной женщины с лошадью, кажущимися слитыми в единую художественную композицию, которую не хотелось нарушать, но сделать это было необходимо.
- Извините, - не выдержала смотрительница, - но время посещения уже закончилось.
- Да? - удивленно очнулась женщина и повела себя еще более странно: наклонилась к лошади, что-то ей прошептала в ухо и погладила по морде.
- Экспонаты трогать нельзя! - строго сказала смотрительница.
- Хорошо, не буду, до свидания, - женщина грациозно встала и легко пошла к выходу.
"Каков художник, такова и поклонница - оба сумасшедшие", - подумала смотрительница и, убедившись, что женщина спустилась вниз по лестнице, быстро пошла в дамскую комнату.
* * *
Она выбежала из галереи и устремилась вниз по улице! Прохожие ошарашено уступали дорогу летящей женщине: ее черные, смоляные волосы развевались как грива, бахрома платья "лохматилась" экзотическими крыльями, каблучки стучали по булыжной мостовой звонкими копытцами, кожаный рюкзачок весело подпрыгивал на ее спине, а кепка-коппола с радостью спрыгнула с головы на свободу. Не дав упасть кепке на булыжную мостовую, женщина налету ее поймала, отправила в рюкзачок вместе с дымчатыми очками и подбежала к стоянке такси.
- Домой! - сказала она таксисту, приземлившись на сиденье, и захлопнув дверцу автомобиля.
Зайдя домой, и закрыв дверь на оба замка, она на мгновение застыла у зеркальной стены шкафа, закрыла глаза и сделала глубокий вдох, задержав его на несколько секунд. Затем выдохнула, бросила рюкзачок на бархатистый пуф, скинула туфли, вошла в гостиную, плотно задернула шторы, выскользнула из платья, стянула чулки, голая прошла в ванную комнату и встала напротив зеркала. Она внимательно и прямо посмотрела себе в глаза, потом схватила за волосы ту, что победно улыбнулась ей в зеркале в ответ, сдернула с нее черный парик-гриву, затем вынула шпильки из пучка волос на затылке, и густые, седые и длинные локоны волнами обняли ее худенькие плечи.
После горячего душа у нее поднялся аппетит, но пустой холодильник виновато предложил лишь пакет кефира. К нему в шкафу нашлись сухарики с изюмом, так что немудреный ужин всё же состоялся.
Уже лежа в постели, она заново переживала впечатления дня, вспоминая те эмоции, которые накрыли ее сегодня как японское цунами, когда она увидела скульптуру "Лошади под седлом времени". То, что это подлинная работа, она почувствовала сразу и безоговорочно, - по телу, вверх по позвоночнику, током пробежали острые мурашки, а сердце на мгновение будто упало вниз живота. С удивлением обнаружила на ноге лошади клеймо с номером - значит это бронзовая копия, выполненная в технике литья по выплавляемой восковой модели, номер в границах допустимого тиража, позволяющий не терять подлинность шедевра, т.е. - это уникальный номированный экземпляр скульптуры. Но почему-то она была уверена, что перед ней стоит и "дышит" вообще-то не копия... И она убедилась в этом, когда скульптура пошла с ней на личный контакт! Незабываемое ощущение! А самое главное - интуиция ее не подвела, - перед ней стояла скульптура, которая помнила и сохранила тепло рук Сальвадора Дали!
Впервые за долгое время женщина спала спокойно, без кошмарных снов и антидепрессантов. Утром следующего дня, выпив чашку капучино с рогаликом в ближайшем от выставки кафе, она уже сидела в галерее возле скульптуры Сальвадора Дали "Лошадь под седлом времени". Она почувствовала, что лошадь ждала ее прихода, и они обе обрадовались этому. Чтобы не привлекать внимание работников музея, женщина осмотрела все гравюры и скульптуры, представленные на выставке, и еще раз убедилась в том, что подделки затесались здесь среди подлинников весьма искусно. Ну что же, бизнес - есть бизнес. Жаль только людей, которые воспринимают всё за чистую монету. Но, с другой стороны, подлинники тоже есть, - и на том спасибо.
Погуляв полтора часика по музею и придирчиво осмотрев экспонаты, женщина вернулась к лошади, где и просидела на подоконнике до самого вечера.
История посещения повторилась вновь и в последующие три дня: усердная и пунктуальная незнакомка приходила утром "в час назначенный", покупала полный билет, прогуливалась по залам, потом шла к лошади и сидела около ее скульптуры до темноты.
В субботу 31-го октября выставка закрылась, хотя должна была работать в обычном режиме. Женщина в галерею не приходила, но работникам, хотя уже и привыкшим к ее посещениям, некогда было обращать на это внимание, так как в галерее произошло чрезвычайное происшествие, из-за чего ее и пришлось закрыть в первой половине дня. Внутри музея творилось невообразимое оживление. В срочном порядке на работу в галерею были вызваны: посменные сотрудники, кураторы, администраторы, уборщицы, охранники и полиция; посетителям вернули деньги и попросили удалиться, благо, что те ничего подозрительного не успели заметить, но справедливое негодование по поводу их неожиданного выдворения выразили. Возглавлял обвальный и беспредельный контроль собравшихся коллекционер и владелец выставки господин Жадрин. Он был в бешенстве и настроен по-боевому, что объясняло само ЧП, - в музее произошла кража, пропала скульптура "Лошади под седлом времени".
После допроса всех присутствующих, подозрения пали на необычную посетительницу, и самые интересные показания о ней дала пожилая смотрительница выставочного зала.
- Она вела себе прилично. Надо сказать очень интеллигентная женщина, красивая, обаятельная. Единственное что себе позволяла, так это шептаться с лошадью, а в последний раз она вообще ее поцеловала, и я ей сразу сказала, что экспонаты трогать нельзя, о чем я и раньше ее неоднократно предупреждала... Но ее прямо магнитом тянуло к скульптуре. Вот я ей и повторила, что, мол, трогать нельзя. Так она мне в ответ, что трогать-то нельзя, а поцеловать-то можно? Ну, что с них возьмешь, много в городе странных личностей, особенно тех, что при творчестве.
- Откуда вы знаете, что она при творчестве? - перебил смотрительницу владелец выставки.
- Так видно по ней сразу. И потом она мне кого-то напоминает, то ли актрису, то ли художницу... Знакомое лицо, вроде по телевизору видела.
- Кстати, мы же не посмотрели видеозаписи! - опомнился молодой полицейский.
Смотрительница рассказала не всё - она преднамеренно упустила один эпизод, странный, надо сказать, эпизод... Именно по причине его странности, она и не стала о нем говорить - побоялась, что ее посчитают умалишенной и уволят. Тут и так насиженного места лишиться можно - никакие связи не помогут! Коллекционер махал перед носом сертификатным листом, подтверждающим идентичность скульптуры, грозил возмещением материального убытка в 60 тысяч евро - кто мог подумать, что эта кобыла, прости Господи, такая дорогущая!
А случилось следующее: в последний раз посетительница не только поцеловала лошадь и пошутила о том, что можно, а чего нельзя делать с экспонатами, но и оставила для лошадки яблоко. Незаметно сунула под копыто (привиделось ей, наверное, что животное яблоко попросило погрызть). Смотрительница, конечно же, "незаметное" угощение для лошади увидела, но в конфликт с интеллигентной красавицей вступать не стала, - уйдет эта чудаковатая, вот и уберет тогда фрукт с глаз долой. Дождалась, когда посетительница удалилась, и пошла убирать яблоко. Только протянула к нему руку, а оно - хрусть, само по себе звук издало такой, будто кто-то лошадиными зубами его откусил. Глядь, а ведь и правда - с красного бока яблоко уже надкушено, и следы от крупных зубов на фрукте видны. Пожилая женщина остолбенела и даже рот открыла от удивления. Опять руку протянула, а яблоко - хрясть, хрум-хрум, - и исчезло! Ни черенка, ни одной семечки не осталось! Смотрительница осмотрелась по сторонам - никого! А лошадь... Эта скульптурная лошадина, будто улыбнулась... Как такое людям расскажешь?! Уже подумала сама, что заболела - весь вечер потом сердце ныло, голова кружилась, ночью спать не могла, а сегодня приходит на работу - а тут пропажа! В литах, по-старому, вообще ужасная цифра получается - двести семь тысяч!
Видеоматериал смотрели с тех самых дней, когда на выставку стала захаживать главная подозреваемая. Всех заинтересовал последний эпизод. Вот явно видно, как подозреваемая кладет перед лошадью яблоко, прощается со смотрительницей и уходит, а дальше начинается чертовщина.
- Сюрреализм какой-то... - прошептал Жадрин и велел позвать смотрительницу. - Что вы делаете с яблоком? - спросил он у нее.
- Ничего, - схватилась за сердце пожилая женщина - узнали-таки, увидели. Про видеокамеры она и забыть-забыла. - Я его убрать хотела, а оно само исчезло.
- Наверное, его лошадь схрумкала, - засмеялся охранник.
- Увеличьте изображение, - сказал коллекционер, остро зыркнув на смеющегося охранника. - Вам смеяться в последнюю очередь надо! И в другом месте! - И опять уставился на экран. - Сюр какой-то! Оно само исчезает! И где лошадь, я вас спрашиваю!
Пересмотрели эпизод еще раз пять.
- Вы все тоже ЭТО видите или у меня галлюцинации? - спросил зачумленный от увиденного коллекционер.
- Видим-видим! - обрадовалась смотрительница. - Значит у меня с головой в порядке.
- Это что? Массовый гипноз? - молодой полицейский очумело смотрел на экран. - Сначала исчезло яблоко, а потом и лошадь? И время, как в сказке! Посмотрите, вот ровно в полночь тает изображение лошади! Фантастика! Или кто-то постарался с монтажом?
- Никто не старался! - возмутился работник, ответственный за видеоматериал. - Тем более на экране отчетливо видно, как наша уважаемая Юрате пытается яблоко убрать. Яблоко само тает, а потом в полночь и коняга расплывается...
Жадрин повернул голову к смотрительнице.
- Уважаемая Юрате, - сказал он. - Почему же вы, дорогая, умолчали об этом?
- А вы бы мне поверили? - быстро парировала Юрате.
Дело зашло в тупик. Ни женщину, ни лошадь найти не могли. Жадрин бушевал, грозил судом, но через пару дней, внезапно забрал заявление из комиссариата полиции, погрузил упакованную коллекцию (он, как всегда, самолично бережно упаковывал каждую вещь) и уехал прочь из города, ничего не объясняя и чертыхаясь. Через месяц выставка открылась в соседней стране, скульптура Сальвадора Дали "Лошадь под седлом времени" была в экспозиции представлена, но помещена под прямоугольный, стеклянный колпак. Впрочем, теперь все малогабаритные скульптуры на выставке были помещены под такие же прикрытия-аквариумы.
* * *
Лошадь смотрела на хозяйку и радовалась - та вернулась к живописи и работала с небывалой энергией. Каждый день начинался с утреннего кофепития и с общения с музой, т.е. с ней, с лошадью. А потом хозяйка писала картины. Первой, на одном дыхании, она написала "Галопирующую лошадь на помидоре". Тему подсказала ее муза, т.е. опять лошадь. Просто напомнила о великой фразе Дали: "Если человек не может представить галопирующую лошадь на помидоре, он - идиот!"
"Вот какая я молодец", - лошадь стояла посередине мастерской и улыбалась. Еще на выставке они обе, Лошадь и Женщина, почувствовали родство душ - обе были измучены жизнью, обе устали от потерь и трагедий. И никуда лошадь не скакала, как об этом говорили "знатоки" Дали. Лошадь, как и это прекрасная женщина, еле плелась по неведомой дороге, придавленная седлом времени. Недаром Дали говорил, что каждый должен ответить на вопрос об образе лошади в его творчестве самостоятельно, и запретил проводить в своем музее, в Фигерасе, экскурсии - молодец! У каждого должна быть своя лошадь и своя муза.
Сейчас всё давящее позади. Седло валяется рядом - лошадь попросила снять его сразу же после того, как переселилась сюда. Это седло было символом смерти. Дали предчувствовал свой уход именно в то время, которое изобразил на своих таинственных тающих часах - около шести часов вечера. Так что теперь она не "Лошадь под седлом времени", а "Освобожденная лошадь от седла смерти"! Пусть появляются с обыском хоть тысяча полицейских - где Лошадь Сальвадора Дали? А вот вам - кушайте сушеные помидоры с растекающимся, тающим сыром - нет ее здесь! А есть освобожденная лошадь, которой у Дали и в планах не было сотворить. И никто не разъединит их обеих, вот какая лошадь умница! И как остановить бушующего Жадрина подсказала - один телефонный звонок от незнакомки, с тонким намеком о наличии подделок в его экспозиции, быстро успокоил коллекционера и подтолкнул приобрести копию лошади у швейцарских производителей повторно.
"Каждый по-своему понимает счастье, кому-то хорошо под палящим солнцем Средиземноморья, а кому-то уютно под теплыми лучами балтийского солнышка, кто-то стремится к богатству и славе, а кто-то другой обретает счастье, излечив раненую душу. Но всегда счастлив тот, кто свободен и кто имеет свою музу", - продолжала думать освобожденная лошадь, любуясь яркими мазками и смелыми линиями, рождающими новую картину, которую весело творила ее хозяйка.