Небоскреб, уходящий коричнево-серым телом ввысь, в туманное небо. Из тумана таинственно появлялись редкие снежинки-льдинки, которые падали на бетон и, не спеша, таяли.
Поблескивающая хромом, неожиданно чистая легковая машина подъехала ко входу. Она так не вписывалась в атмосферу сырости со всеми присущими ей ароматами. Из машины вышел мужчина средних лет, поежился от холодного ветра, и направился к входу в здание.
Его встретила железная разрисованная яркими маркерами дверь с частично выползшими и неуклюже свисавшими резиновыми уплотнителями. Светящийся экран домофона привычно мурлыкнул. Изнутри вырвался резкий поток теплого воздуха, когда дверь нехотя открылась, скрипнув петлями.
Зал первого этажа, заставленный велосипедами, колясками, контейнерами, мешками с мусором, ярко освещенный голубоватыми фонарями; черный глаз телекамеры в углу. Мощные отопители во главе с тепловой пушкой над входной дверью.
Послышались веселые крики детей, и вскоре стайка мальчишек шумно сбежала по темным ступенькам запасного прохода и пронеслась в сторону входа.
Томный, привыкший к своей монотонной и размеренной жизни и, кажется, уставший от нее, лифт. 72-й этаж. Длинный светлый, но холодный коридор с белыми, запыленными стенами. Мерное электронное жужжание, наверно, лампы. Ветер, свирепо врывающийся в разбитое в углу и небрежно заткнутое тряпкой окно.
Квартира. Лязгнувшая железом замка и пришлепнувшая уплотнителями дверь. Всего одна комната и кухня. Полумрак. Грязные до копоти тройные окна с уплотнителями, запылившиеся от выхлопа и пыли. Снаружи доносится свист ветра, играющего в деталях фасада здания. За окном пропасть почти в 300 метров, но дальше нескольких этажей вниз только туман и облачность. То же и вверх. В нескольких десятках метров в стороне виднеются стены соседних высоток. Изредка снизу доносится глухой шум надземного метро.
Пустая прихожая. Электрошокер в нише на стене. Старая мебель из потемневшего алюминия и стекла. Светящийся мультиэкран на стене показывает фильм. Пасти отопителей притаились в комнате. Тепло горящих свеч и аромат благовоний. Кресла, на одном из них бело-серый пушистый плед.
Привычно-теплое "Здравствуй, проходи". Горячий "Hot&Fresh". Неспешный разговор о новостях "внизу" и "снаружи".
- Что сказали координаторы полетов? - Женщина села в кресло, накинув на обнаженные колени плед.
- Окно будет, не переживай за меня. - Стоя у окна, мужчина грел руки под струей отопителя.
- Стараюсь... Прогнозы постоянно были отрицательными. Какая длительность?
- Три с половиной часа.
- Сережа, ты говоришь неправду. - Женщина допила согревающий напиток и поставила на стол чашку. - Сейчас не может быть такого окна!
- Час пятьдесят. Этого вполне хватит. Ты же знаешь, насколько это важно, знаешь, что я полечу, и знаешь, что сама полетела бы. И знаешь, что так нужно.
- Разве я отговаривала тебя? - Женщина улыбнулась. Её улыбка и взгляд будто осветили комнату, скучавшую в полумраке. - Я всё собрала. Прошу тебя об одном: у нас впереди вечер и ночь, забудь обо всех делах - так будет лучше для тебя, меня и... всего вокруг.
- Обещаю, Диана. - Мужчина подошел к своей жене и тепло обнял её.
Она стояла, легко положив руки на его грудь, и смотрела пронзительным взглядом в его глаза. Он смотрел на нее, и, казалось, они смотрят не друг на друга, а в далекий Космос. Несколько минут до выхода. Время идет. Выход нельзя отложить. Он обнимал ее тепло и невесомо. Она была для него Всем на этой летящей в черноту бесконечности планете. В ней он находил силу быть собой и делать всё для того, чтобы этот мир продержался хотя бы еще немного...
- Я буду с тобой. - Он услышал это из ее уст, как будто откуда-то издалека. И это было так важно!
- Я знаю. Не переживай... Технологически это обычный полет.
- Ты сам знаешь, что такой полет не может быть обычен. И всё, что происходило со станцией тоже необычно.
- Всё будет так, как нужно.
Она промолчала. Сергей застегнул рюкзак, закинул его за плечо, открыл входную дверь. Из коридора ворвался в квартиру ветер, всколыхнув каскад волос женщины. На секунду они прильнули губами друг к другу, и мужчина уверенно зашагал к лифту.
Улица встретила привычной серостью и сыростью. Раннее утро. Солнце еще прячется где-то за горизонтом, за облаками не видно даже его лучей. Сергей направился в сторону проспекта, еще не занятого автомобилями.
Сегодня значительно теплее, несмотря на раннее утро: снова меняется циклон. Его смену сопровождает привычный спутник: сильный, а сегодня почти ураганный ветер. Все к нему уже привыкли, это норма, и только изредка услышишь бранное слово при резком порыве ветра, поднимающем пыль и мусор с тротуара.
Уборочная машина с трудом перегружает в кузов мусор из баков. Он разлетается на ветру во все стороны, цепляясь за полуголые ветки деревьев, прилипая к стене стоящего рядом здания. Еще одна юркая машина-робот, бросая отблески оранжевых мигалок, катается по тротуару, всасывая в себя накопившейся за прошедшие сутки мусор, ловко объезжая столбы, деревья, скамейки.
Сергей жил в благополучном районе, где действовал весь сервис, где не было перебоев ни с электричеством, ни с питанием, ни с водой. Тем временем стоило пройти пару кварталов, как погружался в неописуемую атмосферу бедноты и безысходности. Где не было теплых высокотехнологичных домов, где не всегда была вода, куда редко приезжали сервисные службы, куда полиция наведывалась только в случае серьезного происшествия. Надорванная расшатанной природой экономика только делала вид, что стабильна. На первый взгляд всё действительно стабильно: город живет, шумит, светится, приветствует жителей рекламными роликами. Не найти человека, у которого бы не было сложной электроники. Улицы изобилуют автоматикой, повсюду незримо трудятся мощные компьютерные сети, собственная атомная станция в достатке снабжает город энергией - всё благополучно.
Мнимое благополучие, где даже школьник сам может купить себе коммуникатор, и где иной бизнесмен вынужден отказывать себе в мясе на обед. Где хлеб не всегда бывает на прилавках. Где вода и воздух продаются. Где у многих есть автомобиль, но он неделю за неделей ночует во дворе - нет средств на топливо. Где цена на альтернативное новое топливо завышена так, что на улицах почти нет частного транспорта.
Вот и проспект. Широкая улица с гладким асфальтом, еще пустая в такой час. Грязные тела домов-высоток, трепещущие на сильном ветру вывески, дорожные знаки, светофоры. Буравчики взлетающего вверх мусора, образуются ветром то там, то там. Редкие пешеходы, закутавшись в высокие воротники, спешат на транспорт.
Станция надземного метро. Конструкции ржавеют, не выдерживая едкого климата. Эскалатор третий день не работает: кто-то снова украл дорогостоящий двигатель. Гулкие ступеньки. Встречные прохожие, толпой спускающиеся с прибывшего поезда. Все такие разные. Поразительно разные!
Неунывающие студенты в пестрых одеждах странных цветов и сочетаний, стиль которых понятен только им самим. А впрочем, стиля как раз и нет: эти люди не нуждаются в таком понятии. Они не смогут объяснить, как воспринимают друг друга старшему поколению; старшее поколение никогда не сможет их понять - резкое различие в восприятии мира стало признаком времени.
Нищий. С виду пожилой мужчина. Его грязное и изношенное одеяние должно бы отталкивать, но никто не сторонится его. Он никуда не спешит. Не спеша, он спускается, держась за мокрые от утренней росы железные перила. Из-под шерстяной шапки, надвинутой до бровей, на мир смотрят счастливые и какие-то молодые, сверкающие глаза. Они смотрят на небо, стремясь рассмотреть среди домов и бегущих облаков желтый диск просыпающегося Солнца.
Увлеченно беседуя, шустро считают ступеньки пара интеллигентов. Он и она. Немолодые. Одетые в неприглядные одежды, они что-то негромко и весело обсуждают, по-детски держась за руки. За их плечами небольшие рюкзаки, на них почти одинаковые полупальто.
Вход в станцию. Тяжелые распашные двери из толстого стекла. На платформе пусто: поезд будет через полчаса. Порывы ветра гоняют фантики, остатки пластиковых упаковок, газет. Ветер приносит то один, то другой запахи - запахи города. Горожане забыли, что такое запах воздуха, запах чистого свежего воздуха. Они помнят запах улицы, запах офиса, запах воздуха из кондиционера, запах парфюма, запах свежего асфальта и запах выхлопа, запах гари, принесенного с соседнего вулкана пепла. Привычка делает своё дело, и мало кто помнит, что такое запах свежего взбодрившегося после летнего дождя леса, аромат листвы и зелени после грозы, запах морского прибоя - многие давно не выезжали из своего города.
Почувствовалась вибрация. Приятный женский голос из динамиков учтиво сообщил о приближающемся составе. Из-за поворота показал свой запыленный синий нос поезд. Тройной предупредительный сигнал, и вот уже ярко освещенные вагоны проносятся мимо платформы. Поезд замедляет ход, плавно и бесшумно раздвигаются двери, и из вагонов вываливается пестрая толпа прибывших. Все они устремляются к спуску на улицу, с грохотом толкая стеклянные двери станции. Мощный ветер охотно срывает шапки, растрепывает им волосы, играет в полах пальто.
Вместе с толпой Сергей с трудом впихивается в вагон и оказывается зажатым между другими пассажирами. Поезд стоит: двери закрыть не удается из-за непомещающихся в вагон пассажиров. Из динамиков периодически доносится автоматическое: "Пожалуйста, освободите двери, мы должны следовать графику". Но люди знают, что автоматика не пустит поезд, пока они не влезут, а если они не влезут, они могут потерять свою работу.
Сергей с непривычки, после сна жмурится от ярких ламп салона, задумавшись, на автомате осматривает запыленный потолок. Все его мысли о предстоящем полете. Нет, сказать по правде рой его мыслей состоит из кучи тем, они мечутся, а сам он находится в неком отстраненном трансе. Лаборатория, полет, станция, астероиды, Диана, работа...
Двери закрываются, с настойчивым шипением поджав скопившихся у входа пассажиров, и в вагоне сразу становится тихо, тепло и спокойно. Поезд начинает движение, а Сергею вспоминается зима позапрошлого года. Внезапно пришедшие морозы превратили март в долгий месяц ожидания и надежды. Всего за неделю улицы города превратились в сугроб высотой в 2 метра. Город был изолирован от внешнего мира. Люди не выходили из своих домов: температура опускалась до -47 градусов. Несмотря на все усилия отрядов самообороны, население сократилось на 2000 человек. Люди, живущие в неприспособленных старых домах, замерзали прямо дома, некоторые - в попытках найти продовольствие или спасая своих близких. Организм многих не выдерживал перепадов магнитного излучения. Живущие в модернизированных домах брали к себе детей и неприспособленных людей, стараясь спасти их. Что-то пробудилось тогда в людях: забыв о рангах и накопленных предрассудках, люди помогали друг другу. Некоторые тогда думали, что морозы пришли надолго, что разгулявшаяся природа добралась и до их спокойного региона. В следующее же лето в городе появились несколько новых многоэтажных домов, в которые переселили как жителей города, так и многочисленных иммигрантов из пригородов. Некоторые соседние малые поселения просто не пережили того марта...
Двери распахнулись, и Сергей вместе с толпой вышел на перрон конечной станции на окраине города. Ни стен, ни даже крыши на ней не было. Ветер, бушующий здесь, с легкостью сорвал капюшон с его головы. Сергей застегнул доверху воротник и, придерживая его, стал быстро спускаться вниз на улицу.
Толпа людей мгновенно рассосалась, и он остался почти один посреди малоэтажного жилого квартала, напоминавшего заброшенный городок. Солнце уже появилось из-за горизонта, и теперь играла в быстро бегущих облаках и на стенах домов своими лучами.
Сергей глянул на коммуникатор в поисках направления к аэропорту, и быстрым шагом направился по неровной обочине дороги. Город просыпался, люди нехотя выбирались на улицу и спешили на работу. Не сбавляя шага, Сергей нащупал в кармане предохранитель на пистолете, и переключил его в активное положение: жизнь в таких районах ценилась невысоко. Нарваться на неприятности было проще простого, а ему предстояло пройти около километра. И если в центре города это было безопасно, то на окраине могло стоить жизни из-за любой полезной вещи или, само собой, денег. Вездесущая следящая автоматика здесь не имела никакой силы: всё с успехом регулярно выводилось из строя.
Этот город считался одним из оазисов цивилизации. Он был прибежищем для самых разных людей. Еще несколько десятилетий назад это был провинциальный городок с парой-тройкой заводов. А теперь город дышал своими легкими численностью почти в 2 миллиона человек. Городу был дан положительный прогноз и направлены крупные инвестиции для развития. Три университета и 7 исследовательских институтов расположились в черте города, и целая масса научных организаций в пригородах. Но кроме людей развивающихся в город полились потоки беженцев, остановить которые было не всегда возможно. Скоро город постигла участь многих других городов - он стал перенаселенным. Как мог, он рос вверх, т.к. только небольшая территория вокруг него обеспечивала надежность безопасного строительства. Проводились периодические проверки и перемещение людей с низким моральным фактором на окраины города или за его пределы, но и это не всегда помогало. Напротив, город оказался в кольце людей, которые были готовы на что угодно ради куска для жизни. Вскоре стало трудно выехать из города на автотранспорте: силы полиции не могли противостоять бандитским группировкам. Основным средством передвижения стали железная дорога и авиатранспорт.
Практически каждый человек, живущий в пригороде, имел оружие. На этих территориях оно служило гарантией безопасности, хоть и редко применялось. Большей популярностью пользовалось несмертельное оружие: им защищались, с помощью него же осуществляли налеты на прохожих, магазины, офисы.
На значительном отдалении как от этого, так и от других городов региона царила анархия. Власти были бессильны как-либо повлиять: их инструменты более не работали. Люди хотели элементарно выжить, и их часто не останавливали законы и нормы. Поговаривали, что не везде творился такой беспредел. Но мало кто знал, так ли это: ездить на большие расстояния могли только единицы, а верить информационным каналам давно перестали. Единственный способ общения - каналы связи - работали не всегда стабильно: мощные и частые излучения создавали сильные помехи, один за другим происходили сбои.
Звук двигателей стал громче - самолет начал разгон по "взлетке". Сергей снял тонировку со стекла иллюминатора: за бортом мелькали строения аэропорта, виднелась заградительная стена, окружающая город, за ней жилые кварталы и едва просматривались в серой густоте вновь наплывшего тумана высотки центра города.
Сергей раскрыл экран коммуникатора, переключился на сводку новостей по климату. Программа показывала нормальный уровень фоновых колебаний, 1 "красное", 1 "оранжевое" события и 17 "желтых". К "желтым" все давно привыкли. Обычно о них вскользь упоминали в общественных каналах новостей, люди слушали, в каком регионе происходит событие, и не интересовались дальнейшим, если это происходило не в их регионе. Мало кого пугали явления, происходящие в зонах старых разломов: это стало нормой, там уже практически никто не жил.
"Красным" событием оказалось мощное извержение группы вулканов на побережье Атлантики. Этот район уже две недели вел себя неспокойно. Люди уже успели эвакуироваться на ближайшие территории. Было доставлено оборудование для создания долговременных лагерей - прогноз предвещал дальнейшую активизацию системы вулканов и скорое уничтожение ближайших городов. И вот прогноз сбылся: под неминуемым уничтожением оказались 12 населенных пунктов и 4 крупных предприятия - еще 700 тысяч стали потенциальными жителями долговременных лагерей. Ученые уже лет десять как научились давать точные прогнозы, более точно выяснив причины изменений планетарного климата. Это почти полностью сократило человеческие жертвы, тогда как раньше от подобных катастроф люди гибли десятками тысяч.
Цунами, прокатившееся по побережью Восточно-Сибирского моря - "оранжевое" событие встревожило Сергея. Это регион считался перспективным для заселения, с чего же вдруг "оранжевое" цунами?! Прочитав подробности, Сергей успокоился: высота волн цунами была всего 16 метров. Волны прошли совсем недалеко вглубь материка. Такие цунами стали таким же рядовым явлением как приливы и отливы. Они возбуждались многочисленными подводными землетрясениями и омывали многие побережья. Характер их возникновения и движения был выяснен, и сейчас они не наносили вреда. Это лет 15 назад подобные цунами были смертельным врагом людей, привыкших жить на берегу морей и океанов. Они унесли сотни тысяч жизней, а экономика зависимых от моря стран просто не выдержала. Огромные города покидались полностью, люди мигрировали потоками, безработица и нищета воцарилась на прибрежных территориях. Необходимо было строить новые поселения, возводить новые заводы, но денег не хватало.
Регион Восточной Сибири был близок к родине Сергея - Уралу. Там он провел своё детство, юность, и только в 36 лет работа позвала его в далекую Южную Америку. Случайность это была или нет, но только благодаря переезду он остался жив. Спустя 2 года по его родине прокатилась серия мощных землетрясений во главе с 11-бальным, изменившем местность до неузнаваемости. В то время погибло почти 2 миллиона человек... С тех пор он так ни разу и не побывал на родине. Несмотря на успешность карьеры, хорошую должность, высокий доход, он не мог отлучиться на долгое время от работы и потратить огромные средства на перелет в другую часть планеты. Он тосковал по родине, по зеленым пушистым лесам, по заснеженным перевалам и холодным горным рекам. Объективно он знал, что всего этого там уже нет, как нет и его города, но что-то неумолимо звало и тянуло его туда, как будто там он оставил часть себя. Он боролся с этими мыслями, зная, что он нужен сейчас здесь, что то, что он делает, важно для будущего, и только это вдыхало в него энергию движения вперед.
Уже час они летели над засушливой территорией. Сканер биоактивности упорно показывал абсолютное отсутствие жизни. Единственным плюсом этой местности было непривычное абсолютно чистое небо. Ни единого облака до самого горизонта. Воздуха, казалось бы, нет вообще, до того прозрачное пространство было под самолетом. До горизонта тянулась только холмистая степь, перерезанная редкими оврагами и неглубокими каньонами, засыпанными песком и пылью. Изредка виднелись оазисы высыхающих лесов и серо-зеленых корок травы. Еще реже могла блеснуть небольшая речушка.
Всего несколько десятилетий назад по этим оврагам и каньонам текли реки, по берегам росли леса. Многочисленные деревушки веками ютились на берегах рек. Тогда мало кто мог предположить о столь быстром развитии ситуации. Говорили об изменениях, не предполагали таких. Изменение движения циклонов, подхлестнутое применением нового типа вооружения в ряде конфликтов сделало своё дело: климат лишился баланса, и тогда человек ощутил себя беспомощным ребенком. Пришло время, когда вероятность прогнозов синоптиков стала такой низкой, что метеослужбы были вынуждены выяснять новые закономерности изменений погоды.
Год за годом территории резко меняли климат. Мало кто замечал это. Мало кто вообще обращал на это внимание. Люди жили и радовались жизни: где-то зимам, ставшим необычно теплыми, где-то снегу, которого раньше никогда не видели. Частые изменения погоды, непривычный сдвиг сезонов вскоре стали нормой.
Животный мир отреагировал раньше разумных людей: начались миграции животных, достигающие континентальных масштабов. Неприспособленные животные и растения погибали. Списки Красной книги пополнялись ежегодно. Засухи сменялись наводнениями, холодные периоды - необычной жарой. И если были районы, где жители не чувствовали этих изменений, то из других районов люди стали бежать массово. Одним из таких районов была и эта территория.
Самолет летел над небольшим городом. С большой высоты он был похож на клетчатое поле. Но даже отсюда было видно, что город пустой. Абсолютно неподвижные крохотные коробочки домов и полоски улиц. Сухие скелеты деревьев. Аэропорт на западе от города частично занесен песком. Желто-серое однообразие...
Сергей отвел взгляд от иллюминатора, прикрыл на мгновенье глаза и задумался, глядя на висящий в салоне цветной экран, показывающий какой-то беззвучный ролик. Его мысли были где-то далеко от предстоящего полета в космос. Еще позавчера он был на конференции в столице штата. Вспоминалась та обволакивающе-обнадеживающая обстановка. Безмятежное спокойствие и улыбки на лицах людей. В тот день его душа как будто слилась со всеми вокруг и погрузилась, как во сне, в поразительно яркое и блаженствующее состояние. Казалось, после долгих скитаний в сумасшедшем мире он нашел свой дом, своих родных, стал сильнее.
Сергей вспоминал лица докладчиков. Лица уверенных людей, полные доброты глаза. Такие глаза излучали свет, энергию Света. Такой взгляд можно было заметить и в городской толпе. Ты встречался с таким взглядом на мгновение, и казалось, кто-то бесконечно могучий вечный и необыкновенно любящий подмигнул тебе, глядя из этих бездонных глаз. И вот здесь этих людей было так много! Сергею даже было неловко от этого. Тогда он и сам изменился, в то время казалось, в нем что-то открылось. Это ощущение было совсем не новым для него, но всё же редким, часто он терял его в суете жизни.
- Первый раз летите этим рейсом? - Чей-то голос прорезал сон Сергея, он открыл глаза: голос принадлежал его соседу. - Разбудил?! Думал, не спите.
- Да... нормально.
- С интересом рассматривали местность. Не приходилось здесь бывать?
- Здесь - нет. А в такие пустыни заносило пару раз. Вот смотрю, и здесь всё вымерло. Интересно, сколько таких районов теперь.
- Немного. - Собеседник, мужчина такого же как и Сергей возраста, сел вполоборота к нему. - Больше стало гнилых территорий и "лысых плато".
- "Лысые плато"?
- Да мы так их называем. Я ведь летаю на этих птахах, - мужчина кивнул в сторону носа самолета, - 21 год. Все старые трассы помню. Было время, работал в одной конторе - на грузовиках летали. Так нас кидали ну, пожалуй, да, половину планеты я повидал сверху. Ребята много тогда интересного рассказывали. Это сейчас мы почти никуда не летаем...
- Так это правда, что трасс стало меньше? - Сергей вспомнил о прочитанной недавно статье, где рассказывалось об авиатрассах, снижении авиаперевозок, ущербах для экономики.
- Не то слово! Обратили внимание, на каких машинах мы теперь летаем? Остались только самые мощные и крупные: другие просто не выдерживают.
Сергей вопросительно нахмурил лоб, глядя на соседа-летчика.
- Про атмосферу читали? Она уже совсем не так, что была лет 20 назад. Если б мне тогда такое сказали, я б не поверил! А сейчас если не штормом, так излучением накроет. В курсе, сколько осталось аэропортов?
- Ну, я читал недавно, что-то около 43 процентов...
- Меньше, дружище! Я про "крупняк", конечно. Мелкие, те живут, но с них кроме как вертолетов ничего не летает. Вон штаты взять. Раньше в каждом захудалом городке была полоса, а где они сейчас!
- А под излучение приходилось попадать? Говорят, оттуда трудно выбраться.
- Нет. - Летчик помолчал секунду. - У нас 4 экипажа попадали. 3 смогли уйти, один - нет. Да и те, что вернулись, лучше бы... Погибли они все в общем.
Повисла пауза. Было ясно, что летчику было нелегко в этот момент. Ему и хотелось поговорить с приятным собеседником, и тема затронула его рану.
- Заметили, как низко летим? Выше опасно. Трассы теперь часто меняют. Бывали у меня случаи, когда мы трассу корректировали прямо с борта.
- А что насчет "лысых плато"?
- Всё просто: коридоры циклонов! Там ветра метров по 30 в секунду такими, знаете, полосами идут.
- Но ведь постоянно такое невозможно.
- Непостоянно и есть. Ветра и меньше бывают, зато коридоры постоянны. Там и вырасти ничего не успевает, а жизни там, ну сами понимаете - нет. Зато песчаные бури там, ах красота! С воздуха, конечно, попасть-то в нее упаси Бог.
В процессе разговора Сергею стало не по себе. Он заметил, что смотрит на собеседника, но как будто не слышит его. Еще какое-то время он пытался поддерживать разговор, но, наконец, сдался, попросил прощения, и отвернулся к иллюминатору, закрыв глаза.
Похоже, снова он. Его становившийся всё более частым и друг, и враг одновременно: приступ гиперчувствительности. Раньше о таких явлениях наука молчала, была не в силах объяснить. Сейчас уже стали известны основные теории возникновения потоков излучений, приводящих к таким приступам. Ученые говорили "как" и не говорили, что сделать, чтобы было легче. А тем временем от проявляющихся потоков в здоровье людей начался разлад. Кто был чувствителен, страдал от сильных потоков часто и большей частью психологически. Кто не имел чувствительности, рано или поздно сражался болезнью физического плана. Люди глотали лекарства в обилии предлагаемые фирмами, всё новые и новые, и были вынуждены всё дальше и дальше искать способы излечения. Казалось, этому не будет конца...
Самолет начал снижение. Вновь появились облака. Как и в родном городе, здесь над поверхностью стелился плотный покров быстро перемещающихся облаков. Довольно часто в этой пелене случались штормы, сопровождающиеся каскадами молний, что внушало подсознательный страх. Такие штормы налетали неожиданно. Бурно сверкая молниями, пугая громом, ломая деревья, они бушевали всего несколько минут, после чего вновь устанавливалась хорошая погода. А иногда вскоре приходил еще один шторм. Жители больших городов привыкли и уже не замечали этого.
Уже перед самой посадкой облака рассеялись, и под самолетом показался залитый солнцем, местами зеленый городок, раскинувшийся посреди степи. Прямо посередине города, делая крутой поворот, протекала небольшая речка. Самолет сделал круг над городом и стал заходить на посадку на единственную полосу местного аэропорта.
Дорога из аэропорта на пыльном, частично ржавом автобусе заняла полчаса - аэропорт находился вдалеке от города. Жуткая духота салона сделала дорогу многочасовой. К самолету было подано всего 2 автобуса. Все, кто не смог поймать частную машину, вбились в автобусы. На кондиционеры можно было не рассчитывать, несмотря на палящее солнце и жару как минимум в 30 градусов.
Город встретил шумом уже на окраинах. Это удивило Сергея, такого не было даже в его мегаполисе, а этот городок насчитывал всего 300 тысяч жителей. Слышимый в салоне автобуса общий гул, превратился в режущий шум, когда Сергей вышел на улицу. Конечная остановка автобуса находилась на оживленной улице с четырехполосным движением. Был полдень, и улица переполнилась транспортом и людьми. Сергей вышел из салона и поспешил найти тень около здания. Здесь он надел на голову некий головной убор, купленный у бойких торговцев в аэропорту. По их словам он был необходим для защиты от каких-то лучей. И действительно почти у всех на улице были разного вида шапки, кепки, платки. В том головном уборе, что продали в аэропорту, Сергей обнаружил тонкую металлическую сетку, приклеенную изнутри к ткани, от сетки тянулись проводки к некому утолщению, возможно элементу питания.
Присев на край тротуара, Сергей включил коммуникатор, включил проекционный экран: надо было изучить карту города. К счастью прием сигнала спутников в этом месте был хорошим, и он сумел получить данные. В его распоряжении было 2 часа, за это время ему надо было добраться до автовокзала, пообедать и, возможно, познакомиться с городом. Наконец, можно спокойно переодеться: куртку он снял еще в самолете, но все равно находиться в теплой одежде в такой жаре было некомфортно.
Почти сразу Сергей заметил четверых подростков неприглядного вида. Они стояли метрах в 30 от него и попеременно бросали в его сторону заинтересованные взгляды: хорошо одетый иностранец привлекал внимание. Судя по внешнему виду и поведению, они были или бродяги, или нищие, в любом случае ожидать от них хорошего не стоило. В городах всё беспредельно смешалось: рядом соседствовали богатые коммерсанты, имеющие фактическую власть, и большая масса беднейших слоев - людей, потерявших работу из-за автоматизации или уничтожения предприятия стихией. Потерять работу более чем на пару месяцев означало сесть на мель. Нет, вполне можно было продолжать жить - система субсидирования учитывала такие случаи, но не давала никакой возможности вырваться из сложившейся ситуации. Многие свыкались, принимали это как должное и неизбежное. Кто-то пытался всеми способами вырваться, некоторым удавалось.
Полчаса в гудящем потоке людей и машин под белым-белым диском Солнца посреди голубого, почти синего неба. На пот уже не обращаешь внимания. За спиной ставший тяжелым рюкзак. Борешься с внезапно одолевающей головной болью, она волнами приходит и уходит, оказывая гипнотизирующее влияние на организм. Уличный грохот двигателей, кажется, стал еще больше. Иностранная речь горожан, всё какое-то чужое, но и такое же знакомое. Квартал за кварталом. И как они живут здесь?! Многие дома лишены элементарных удобств современности, даже стекла есть не везде. За проезжающими по переулкам машинами клубится пыль. И напротив совсем рядом, буквально бок о бок с трущобами стоят дорогие особняки. Высокие заборы, глаза телекамер, зелень деревьев, охрана у ворот. Что происходят с людьми, почему все так пассивны, что терпят такое?
Вот улица идет вверх и забирается на мост. Река?! Наконец-то река! Перебегаешь узкую улицу, стараясь не попасть под машины и не вдыхать лишний раз висящий в воздухе выхлоп. Идешь на мост по тротуару. Встречаешь пару забавных женщин в салатового цвета одеяниях, похожих на те, что когда-то носили на Востоке. Они спешат навстречу, живо щебеча друг с другом, чувствуют себя как дома в этой сумасшедшей жаре. У них на редкость красивые лица, приветливые взгляды, интересно, кто они?
Останавливаешься на мосту. Река. Ее русло широкое, но вода шириной всего метров 50-70, где-то далеко внизу. Если присмотреться, замечаешь, что раньше уровень воды был метров на 5 выше. Вдоль всего берега тянется забор из колючей проволоки. Если присмотреться, можно увидеть черные зрачки телекамер и таблички рядом, говорящие о запрете использования воды. Задумался минут на 10, стоя на мосту, и вот к тебе уже подлетает, негромко жужжа, автоматическое устройство слежения - шар размером с футбольный мяч, с пропеллером. Зависает секунд на десять и летит дальше: вездесущий контроль порядка добрался до всех более-менее крупных городов. Еще несколько десятилетий назад мощность компьютеров позволила централизованно оперировать огромными базами данных по всем жителям. Базы постоянно пополнялись и расширялись, несмотря ни на какие протесты и видимые запреты. Системы контроля стали полностью автоматизированными: операторы при надобности просто извлекали данные, а часто и вовсе не вмешивались. Действия с любыми счетами, перемещения по городу и между ними, приобретение товаров, вклады в банках - всё фиксировалось, и информация могла быть мгновенно получена. Поговаривали и о средствах воздействия, якобы в крупных городах использовались радиопередатчики, хитрым образом модулирующие поведение, но всё оставалось только слухами.
Автобусная остановка и полупустой автобус. Удивительно! Почему бы не проехать пару остановок. Технологии чуть ли не прошлого века. Старый дизельный двигатель заглатывает литры солярки, изрыгая наружу черный дым. Наспех залатанный салон, старые дерматиновые кресла, нагретые солнцем так, что к ним невозможно прикоснуться. Намертво закрытые форточки и люки: говорят, ночная температура в этих местах иногда доходит до -15 градусов. Пассажиры совершенно разные и абсолютно раскрепощенные. Никто не обращает ни на кого внимания, будто и не замечает вовсе. И, похоже, им вполне комфортно здесь. Неутомимые оптимистичные люди, какие бы знаки не давала им жизнь, как бы не ломала их судьба, они продолжают улыбаться и радоваться тому, что есть. Вот где позавидуешь. Или ужаснешься.
Впереди показался парк. Выходим и идем искать прохладу. Действительно среди приятно колышущихся деревьев виднеется небольшой фонтан. Близко к нему пройти не удастся: со всех сторон он оккупирован молодежью, видимо, школьниками. Сразу за фонтаном красивое четырехэтажное здание с колоннами на входе, наверно, учебное заведение.
Запах теплой травы, источающей влагу. Это так околдовывает и навевает просто райские воспоминания детства. Сергей задремал прямо под деревьями, положив под голову рюкзак. Он отключился всего на десять минут, а потом с испугом вскочил: не опоздать бы на автобус.
После сна всё вокруг казалось более светлым и добрым. Шум отошел в сторону, стал менее раздражающим. Стал ярче слышен столь приятный шорох воды в фонтане. Разговоры ребят около него. Всё-таки здесь здорово. Эти люди, они живут, живут и радуются жизни, той жизни, что дана им здесь, в пределах этого городка. И пусть здесь нестерпимая жара, но ведь они к ней уже привыкли. Потом вот эти школьники вырастут и поедут в другие города, страны, узнают, что вдали от их тихого городка жизнь намного страшнее, что она вовсе не бесконечна. Но пока они здесь, и как и многие в этом городе, живут только его жизнью. Обычная жизнь обычных людей: каждое утро довольствоваться тем, что дает тебе жизнь. "Зачем смотреть за горизонт, если там может быть хуже, чем здесь" - типичное мнение для жителей таких городов. Эти люди не осознают, что "хуже" уже идет к ним, и остановят его только они сами, если сегодня же изменят свою жизнь.
Приятно промурлыкал коммуникатор - пришла сводка новостей. Главным образом Сергея интересовала погода по пути до космодрома: опаздывать нельзя было ни в коем случае. Лучше было экстренно вызвать вертолет, чем опоздать. В ближайшие часы ожидался ураган, но пройти он должен был вдалеке от дороги в море. В сводке привлекло внимание еще одно "красное" событие, второе за день: "в Атлантическом океане произошло слияние двух ураганов, создавшийся мощный ураган движется в сторону северной части африканского континента". Случившееся прогнозировали еще неделю назад, предполагали и то, что ураган нанесет много повреждений в поселениях. В тех местах было расположено много долговременных лагерей переселенцев с севера. Их не планировалось эвакуировать: по нормам их жилища выдерживали такие ураганы. Но каково будет этим людям переживать второе бедствие в своей жизни.
Ошибиться было невозможно: галдящее скопление людей около перекрестка оказалось базаром. Сергей решил прогуляться - в его городе базаров не было в принципе. Возникала только спонтанная торговля на окраинах, но это нельзя было и сравнивать.
Сразу можно было понять: это место посещают небогатые люди. Нет, базар выглядел очень даже прилично, одежда людей тоже не выдавала, но их взгляды, мимика, движения говорили обо всем и сразу. "Они пусты" - пришло в голову Сергею. Они действительно были пусты душой. Этот базар можно было легко поместить в начало второго тысячелетия, он бы отлично вписался. Культ наживы, денег витал в воздухе, было видно, как неохотно люди расстаются с деньгами, с упоением выторговывая мелочь. И не понимал: или они покупают на последние деньги, или им важен сам процесс. Это так не сочеталось с тем, к чему он привык в своем городе, городе, где ни смотря на все трудности, люди давно перестали ставить материальные ценности во главу угла.
Беспорядочные разговоры, толкучка, раздраженные животные взгляды, от которых приходилось невольно отворачиваться. На базаре торговали в основном продуктами и вещами, необходимыми для жизни. Цены были значительно ниже, чем в крупном городе. Похоже, рынок был единственным местом, где все эти люди могли обеспечить себя необходимым. К баллонам с воздухом Сергей успел привыкнуть и в своем городе, а вот таких цен на воду он не видел. Стало проясняться, почему река огорожена колючей проволокой: власти ограничивали потребление воды из местной реки - единственного открытого источника. Можно было предположить, что продаваемая вода добывается в скважинах, и горожане вынуждены покупать ее по любой цене, ведь в такой засухе иной воды просто быть не может.
Сергей вышел из толпы и неспешно пошел по тихой улице. В душе что-то щемило, а в голове не могли найтись объясняющие это мысли. Что-то не так с этими людьми. Как не связаны они с тем, что предстояло ему сделать сегодня в космосе. Ведь это им совсем не нужно! Да и какой космос, что знают обитатели этого рынка о нем!
Он старался совладать со своими эмоциями. Конечно, он не мог так оценивать этих людей, не мог раздражаться, не мог осуждать, не мог! Каждый живет настолько насколько способен жить. Прохлада пришла в душу довольно скоро, и как по совпадению впереди показался какой-то храм. Красивое величественное здание из зеленовато-серого камня возвышалось посреди крохотной площади, окруженное деревьями. Храм не был древним, скорее напротив, был построен всего десяток лет назад. Принадлежность его к какой-либо религии не просматривалась, настолько причудливым он был. Казалось, он вместил в себе частички каждой религии.
Перейдя через узкую улицу, Сергей подошел к невысокой ограде храма. Отсюда здание смотрелось более высоким. Его позолоченные шпили сверкали в лучах солнца, сочетание золота с зеленью листвы деревьев было необыкновенным. Узкие вертикальные окна спрятались в тени арок, поддерживаемых витыми колоннами. В крохотной беседке около ближней к Сергею стены, под мраморным куполом бил фонтанчик, это было так мило! К фонтанчику подошел служитель в белом одеянии с капюшоном на голове, присев на колено, набрал воду в сосуд, неторопливо поднялся и направился внутрь храма.
Что же это за храм? Что-то новое, может быть в этом затерянном городе разрешили существовать одной из многочисленных сект, действовавших по всему миру, несмотря на жесткие запреты навязывания веры? Сергей стал осматривать здание, пытаясь найти символы или хоть какие-то знаки. Попытки не привели к успеху: на стенах храма, ограде, шпилях было множество разных символов, насколько мог оценить Сергей, они принадлежали самым разным религиям, а некоторые вообще были искажены.
- Не надо здесь находиться.
Сергей обернулся и от неожиданности сделал шаг в сторону. Рядом с ним стоял высокого роста мужчина в потертом джинсовом костюме, запылившихся кожаных босоножках и смешной, похожей на пластиковую, шляпе с полями.
- Ты извини, тебе лучше не быть здесь долго.
- Отчего же? - Внутри Сергея проснулась задетая гордость.
- Это опасно. - Мужчина улыбнулся. Его голос звучал спокойно, располагающе, но настойчиво. - Пойдем, я расскажу про храм.
Сергей пошел за мужчиной, усиленно пытаясь проанализировать происходящее. Кто этот человек? Он не имеет отношение к загадочному храму. Он необычен, и Сергей отлично чувствовал это воздействие, иначе бы не согласился пойти. Но эта необычность, принесет она пользу или может быть опасной? Верилось, и что-то подсказывало, что довериться можно. Но руку для пистолета Сергей освободил, только сможет ли он сообразить, не будет ли поздно.
Мужчина шел размеренно, не спеша, будто обдумывая, а потом проживая каждый шаг. Разношенные босоножки шлепали по бетону тротуара, неся мощное тело, спрятанное под обычную джинсу. Вот мужчина встретил знакомого, они обменялись едва заметным кивком и продолжили каждый свой путь.
Незнакомец, а за ним Сергей свернули в тенистую аллею, где вдоль стены одного из зданий пристроилось уличное кафе. С другой стороны аллеи начинался крутой берег реки. Сев за маленький пластиковый столик, мужчина снял свой головной убор, и в луче солнца блеснула лысина.
- Альберт, - Мужчина протянул руку для приветствия. - Ты уж извини, но там действительно лучше было не оставаться.
- Сергей, - пожав сухую мягкую ладонь, Сергей что-то на долю секунды почувствовал и замешкался, сразу начав анализировать: больше всего ему не хотелось попасть в какую-нибудь историю, потерять контроль. Сергей мог ощущать энергетику собеседника, и здесь она была явно высокой. - Так что в том храме не так?
- Слышал про движение "Путь к Ананде"? - Сергей отрицательно покачал головой. - Сектанты, каких много сейчас.
Альберт рассказал о том, как это движение появилось в их городе. О себе он ничего не сказал, упомянув лишь, что он и его сторонники живут в постоянном напряжении, находясь в конфликте с людьми Движения. Он сказал, что Движение является ничем иным, как сектой. Компилируя популярные древние религии, оно призывает горожан в своё якобы новое ответвление. И делает это с успехом: люди поддаются на новые теории, покупаются на мнимую вседозволенность, удобство и грядущее всепрощение. Через какое-то время человеку дается пряник, с оборотной стороны являющийся кнутом: человек посвящается в новые знания, которые его обязывают соблюдать ритуалы, разрушающие его. На этом механизме Движение сохраняет свою мощь. На вопрос Сергея, зачем это нужно Движению, и кто за ним стоит, Альберт лишь выразительно посмотрел на него.
- Они допускают в членство только тех, у кого есть энергетический потенциал. Это их пища. Потому я увел тебя оттуда.
- Т.е. я гожусь в члены. - Сергей усмехнулся. Всю свою жизнь он сомневался в том, что отличается от многих. И всю жизнь он ощущал, что может больше чем многие. Парадокс его мнительности никогда не давал ему покоя: он то срывался и летел вперед, то останавливался, теряя путь.
- Сам знаешь ответ. Вот мой номер, - В коммуникаторе Сергея пикнул сигнал приема, - Мне надо идти. Удачно тебе реализовать начатое.
Сергей распрощался с новым знакомым. Что значили его последние слова? Этот человек не мог знать о предстоящем полете и связанном с ним проекте. Значит, смог прочитать это в Сергее. А может, просто догадался: ведь в нем легко можно было узнать путника. Снова сомнения, где же ты, интуиция!
Посидев недолго в тени деревьев, отдохнув, Сергей, нехотя выбравшись на солнцепек, пошел искать вокзал: время поджимало.
Вокзальная площадь появилась неожиданно: сразу за углом очередного здания вместе с ослепляющими лучами солнца показалась большая бетонированная территория, по периметру которой расположились невысокие здания. В центре грациозно высился шпиль, оканчивающийся какой-то фигурой, возможно, символом города.
Транспорта на площади почти не было, зато это с лихвой компенсировалось множеством разнообразного народа. Большей частью это были не пассажиры, а всевозможные торговцы, нищие и личности абсолютно непонятного толка, кучками шатающиеся от здания к зданию, ежеминутно меняя направление.
Заранее выбрав нужное здание с надписью "Автостанция", Сергей быстрым шагом направился через площадь, стараясь не вступать ни с кем в контакт. Смотреть на людей здесь было просто больно. Если нищих еще можно было понять, то большая по числу категория людей, потерявших всякий смысл в жизни, выглядела просто плачевно. В глазах этих жалких, убивающихся собственным существованием людей не читалось никакого оптимизма и намерения. Это напоминало животный взгляд. У кого-то он был пассивно-замученный, у кого-то агрессивный, дикий. Не бомжи, не нищие эти люди просто существовали изо дня в день. Засыпали вечером, просыпались утром и проводили свой день никак. О чем они думали, и чем жили? Что привело их к такому образу жизни. Казалось, жизнь иного нищего была счастливее и осмысленнее. Таких людей становилось всё больше по миру, Сергей не раз видел их в своем городе, замечал такие взгляды в толпе, читал о них в информационных каналах. Но здесь это была особо яркая концентрация, способная поразить и озадачить одновременно.
Убедившись в правильности расписания, Сергей направился к стоянке автобусов. Он прошел через зал ожидания, оказавшийся отменным современным помещением со стеклами с автоматической тонировкой и кондиционерами. Войти в зал можно было только пассажирам - владельцам электронных билетов. Несмотря на это по залу ходил охранник, беззаботно поигрывая электрошокером. Все говорило о том, что автостанция кем-то неплохо спонсируется.
На стоянке автобусов ждал еще один сюрприз. Давно Сергей не ездил на таких "автобусах". Около автостанции стояли несколько темно-серых монстров-тягачей. За ними тянулись длинные тела вездеходных прицепов. Народ, как ни в чем не бывало, копошился вокруг, готовясь к поездке. Сергей с любопытством, не спеша, обошел вокруг своего автобуса: кто знает, когда еще удастся выбраться в такую поездку, кто знает, что вообще будет. Задранная вверх деловитая "морда" тягача скрывала в себе широкую кабину. Сразу за ней шел пассажирский салон с маленькими окнами, над ним восседал багажный отсек, в который сейчас два молодых парня в спецовках загружали какие-то тяжелые пластиковые ящики.
Сергей еще раз посмотрел на карту предстоящей поездки: временная трасса в нескольких километрах от побережья. Смысл применения вездеходов для перевозки стал очевиден. Временные трассы сооружали в тех местах, где из-за стихии часто менялся характер местности. На строительство стационарной дороги средства находили только редкие богатые регионы. Судя по всему, эта трасса была обязана своим возникновением берегу моря, уровень воды в котором постоянно менялся. Судя по информации со всей планеты, временных дорог стало уже большинство.
Длинный прицеп со стенками из толстого серого металла, порядком поцарапанного. Узкие окна где-то наверху. Пять осей с мощными колесами. Неширокий вход с глухой дверью и лестницей в несколько ступенек. Салон, освещенный голубоватым светом. Ряды простых, но вполне комфортных сидений. Глядя изнутри, окна оказываются вовсе и не наверху: салон высоко приподнят над землей. Пассажиры копошатся, укладывают вещи в багажное отделение, открыв люки в полу в проходе между сидениями.
Тягач подъехал и подцепил прицеп, ощутимо толкнув его. Включились двигатели прицепа: обязательная проверка, потом их выключат - необходимости нет, и лучше бы не было.
Сергей занял своё место за несколько минут до отправления. Внутри стояла невыносимая духота, хуже, чем на улице под солнцем. Как только закрылась входная дверь, стало совершенно тихо и повеяло свежим воздухом - включился кондиционер. Два автобуса, шедшие парой по одному маршруту, неспешно выехали с автостанции. С полчаса они петляли по городу, затем выехали на шоссе. Скорость не увеличилась, несмотря на отличное покрытие на трассе. Впрочем атмосфера в салоне была комфортной, и Сергей расслабился. Пребывая в своих мыслях, он смотрел в окно, за которым пробегал однообразный пейзаж, состоящий из бурых холмов, покрытых полусухой травой, иногда попадались группы деревьев. Впереди предстояло около 6 часов дороги, после очень раннего подъема утром, хотелось спать. С другой стороны что-то мешало заснуть, отвлекая. Или люди в салоне, или яркие впечатления, оставшиеся после прогулки по городу. Наверно, всё вместе, всё это еще раз напомнило о жизни, о ее реальности, происходящей прямо сейчас, о ее разнообразии и хрупкости. Сергей привык жить цифрами статистики, сухой информацией новостей. Он был хорошо осведомлен об общей обстановке на планете, знал, в каких неспокойных условиях жило большинство людей. Но одно дело знать, а другое - видеть своими глазами. Увиденное сегодня заставляло еще раз подумать о важности того, что он уже завтра сможет сделать...
Тягачи наматывали километры по шоссе, пока, наконец, оно не кончилось. Проскочив красные предупредительные знаки, они съехали на грунтовую дорогу, которая еще несколько километров вела их к временной трассе. Когда-то шоссе шло прямо, но много лет назад оно оказалось затопленным надвигающимся морем. Была построена новая дорога, дальше от берега. Но через какое-то время море снова поглотило берег: предсказать это не сумели. К тому времени были разработаны технологии прокладки временных трасс с хорошим покрытием. Тогда такую трассу проложили и здесь. Ее направление несколько раз изменяли. Некоторые участки так и не были восстановлены, в таких местах машины ехали просто по грунтовым следам-колеям, благо местность была сухой.
Непостоянство стало привычной чертой не только автомобильных дорог. Подобное наблюдалось во всем, и прежде всего в самой природе. Ее нравы становились всё более кусачими и переменчивыми. Давая много нового, природа забирала старое. Тот, кто жил устоявшимися понятиями о стабильной и неизменной жизни, раз от разу проигрывал. Если ты не был мобильным, не чувствовал природу, не воспринимал окружающих тебя, не жил с ними одним целым, ты безнадежно падал в пропасть. Если ты обладал должной энергетикой, потенциалом, обладал знаниями, но не использовал их в жизни, вероятность падения была еще выше.
Дорога вывела транспорт на самый берег моря. Бескрайняя вода была неспокойна, серые волны тревожно колыхались. Около берега, громко визжа, носились стаи чаек. Прибрежной полосы будто и не было вовсе: берег довольно круто уходил в воду. Волны бились об него, разбиваясь в сотни прозрачных брызг. Жаль, что герметичный салон не пропускал звуки, жителю мегаполиса так хотелось услышать звуки настоящего морского прибоя.
На какое-то время трасса слилась со стационарной дорогой: в этом месте был небольшой городок. Автобусы ехали по широкой асфальтовой улице, разделенной рядом деревьев, напоминающих пальмы. Несколько десятков деревьев, как одно, были наклонены в сторону от моря градусов на 40 - видимо, когда-то здесь прошел сильный ураган, а может и не один. Городок был безлюден. Он и не был заброшенным, но и жить в такой местности никто не хотел: в любую минуту с моря могло придти цунами. Многие были готовы переехать в более надежный большой город, пусть и жить там на уровне нищих. Но некоторые оставались и здесь. Их мотивы, как и всегда в таких случаях были самыми разными. Они жили здесь в полной автономности, полагаясь на удачу.
Метров через 400 улица кончилась и снова началась неровная временная трасса. В этом месте трасса представляла собой несколько параллельных дорог, проложенных по совершенно ровному высохшему плато. Машины разъезжались друг с другом вдалеке, иногда на расстоянии в 100 метров. Границы трассы можно было определить только по выставленным маячкам.
Внимание Сергея привлек вездеход, едущий параллельно автобусам, метрах в 50. Двухосная машина размером с хороший грузовик неслась на огромной скорости, приседая и подскакивая на неровностях, пыль клубилась за ней и летела во все стороны из-под колес. Смешно раскрашенный, несколько неуклюжий вездеход на больших колесах скоро исчез в шлейфе своей пыли. Дерзкая конструкция принадлежала тем людям, которые расселились по местности вдали от городов, организовав небольшие поселения. Их часто называли отшельниками, иногда в их адрес отпускали недоброе "колдун". Это были мудрые люди, посвященные во многие тайны, до сих пор не ставшие доступными другим людям. Их жизнь напоминала кочевническую: кто-то редко, а кто-то постоянно - они ездили по местности, иногда заезжали в города, нехотя общались с местными жителями. Отношение к ним у всех было разное. В основном их сторонились: слухи один за другим не заставляли себя ждать.
Сергей хорошо знал об этих людях, образе их жизни, он интересовался ими. К сожалению, он никогда не общался с ними лично: в его регионе их почти не было. В разговоре Альберт упомянул этих отшельников, сказал, что часто общается с ними. По его словам они обладали мощной энергетикой и постоянно развивали ее. В отличии от людей типа Альберта, отшельники сторонились общения с простыми людьми, за что и были нелюбимы: что не понимается, увы, имеет свойство отвергаться. Когда Сергей попытался осудить поведение отшельников, Альберт возразил, сказав, что те имеют свою миссию, и такой образ жизни им необходим.
Во время пути мобильные поселения отшельников не раз были видны. Всего несколько домиков, вездеходные машины, вокруг деревья - это напоминало оазис. В дикой местности, где часто бушевали ураганы, такие поселения, казалось бы, перестали существовать очень скоро. Но их создатели умели выбирать места, зная, что ураганы всегда их обходят стороной.
Суровый вид, отшельничество и доброе сердце. Этих людей вели любовь и сила знания. Они знали, что происходит в мире. Они незаметно вели этот мир.
Когда возросло количество болезней, когда медицина стала бессильной перед новыми эпидемиями, люди невольно потянулись к таким отшельникам и находили у них помощь. Далеко не все излечивались, далеко не все понимали, что им хотели сказать, но кто был допущен, тот понимал, и продолжал свою жизнь, начиная ее вновь.
Случались и конфликты. Бандиты, царствующие между городами, в основном ладили с отшельниками, а вот непонимающие люди из поселений иногда нападали. Мотивация была самой различной, часто не было никаких причин, всё завязывалось стихийно. Не раз случались перестрелки: отшельники были вооружены, и, не задерживаясь, оборонялись.
Частые смены погоды в этом районе были привычным явлением, вот и сейчас полчаса назад начавшийся ливень постепенно перерастал в шторм. Очень быстро потемнело, небо стало серым, утратив свою синеву. Через окна салона местность стала едва различимой, всё стало темно-серым, и только тучи, подсвечиваемые солнцем, неслись по небу, обгоняя друг друга. Далеко на горизонте одна за другой сверкали молнии - шел ураган.
На больших мониторах в салоне закончился фильм, и началось время презентаций и реклам. Яркие краски и сочные цвета. Сияющее солнце, теплые пляжи, счастливые улыбки на лицах, смеющиеся дети, шикарные автомобили, катящиеся по гладкому покрытию шоссе. С каким упоением люди смотрели на это! "Выиграй и ты поедешь!", "Ты будешь", "Это именно для тебя!", "Всё самое лучшее - твоё!", "Мы работаем, чтобы вы были счастливы". Как же хотелось закричать: "Где же это счастье?! Почему же оно всё дальше?! Кто видел его своими глазами?". Но Сергей молчал, молчала и его душа. Всё это давно перегорело, всё давно понято, решение давно принято, оно живет в его сердце. Он хорошо знал, что такие места, как показываются в рекламах, существуют всего в нескольких регионах и практически недоступны из-за стоимости пребывания в них.
Как же не сочетались залитые солнцем пляжи, голубая вода и зеленые пальмы с трясущимся салоном автобуса-вездехода, с непроглядной тьмой за окном и жутким ветром, барабанящим в стенки. Как же не сочеталась преподносимая реальность с реальностью разрывающейся по швам планеты, готовой сбросить разыгравшееся дитё со своего тела. Планета не хотела этого, но и дитё не хотело меняться. Не смотря ни на что, дитя упорно продолжало цепляться за прежний образ жизни.
Внезапно автобус затормозил так, что Сергей едва успел схватиться рукой за спинку кресла. Сидящая рядом с ним молодая женщина проснулась и в недоумении стала осматриваться. Автобус остановился, а в салоне все оживились, пытаясь рассмотреть, что происходит за окном, все негромко переговаривались.
- Бандиты. - Девушка не то сказала, не то прошептала это. Ее лицо выражало глубокий страх. Сергей незамедлительно потянулся за пистолетом, запрятанным глубок в рюкзак. Попутчица отреагировала незамедлительно, - Даже не пытайтесь: их много, у них автоматы, бесполезно.
В салоне стоял негромкий оживленный разговор. Никто не вставал со своих мест, дверь в салон не открывалась. Сергей, незнакомый с подобными случаями, решил не вмешиваться и наблюдать. В темноте за бортом ничего не было слышно, кроме шороха и завывания всё усиливающегося ветра. Впереди, там, где находился тягач, замелькал свет, как будто от фонариков.
Сергей посмотрел на женщину рядом с собой. Она сидела уже спокойно, хотя в глазах по-прежнему читался страх. Хотелось спросить, что она знает о таких случаях, но время было неподходящее. Сергей и сам испытывал весьма неприятные ощущения, правда больше он беспокоился, что может застрять здесь и опоздать к старту корабля. Этот полет был крайне важен вовсе не для него самого, а в целом для людей, во что Сергей отчаянно верил.
Впереди глухо взрычал двигатель тягача, и автобус тронулся. В салоне кто прильнул к окнам, кто набожно крестился.
- Часто здесь такое? - Сергей решил поговорить со своей попутчицей.
- Нам повезло: это не бандиты. - Девушка сделала паузу. - Я езжу здесь раз в месяц. Через раз бывает, останавливают.
- Кто они?
- Люди! - Девушка улыбнулась, и ее глаза засияли улыбкой. Было неясно, то ли она шутит, то ли абсолютно серьезна. - Все они обычные люди. Как и мы с Вами. Что-то где-то не срослось, и они пошли на дороги. Они не хуже тех, что скрывают от людей правду о планете.
- Необычный взгляд...
- Они борются за свою жизнь. Да, нечестно, да, они бьют тех, кто им не подчиняется, могут и убить... А Вы знаете, сколько скрывают ученые от нас?! - В сторону Сергея снова смотрели эти удивительные глаза, а взгляд их был таким настойчивым, что можно было не пытаться увернуться.
- Я знаю. Я давно занимаюсь проблемами...
- Вот, а теперь подумайте, кто приносит больше вреда!
- Вред понятие относительное. Как и зло.
- Конечно, это так. Всё относительно. Но ведь вы согласитесь, что это вред.
- Для нас с Вами - да.
- Удивительный упрямец! - Девушка выпалила это так, будто рядом с ней сидел ее старый друг, а не незнакомый человек, многим старшее нее.
Попутчица замолчала, и Сергей, воспользовавшись моментом, отвернулся к окну, пытаясь рассмотреть что-нибудь в черноте вечера. А там уже была настоящая буря. Теперь становилось ясно, зачем на этом участке гоняют такие странные автобусы, зачем у салонов такие мощные борта, узкие окна с толстыми стеклами. Совершенно неощутимый внутри светлого салона ветер рвал и метал всё снаружи. Было слышно, как по бортам прицепа стучит всевозможный мусор, поднимаемый потоками ветра. Иногда прямо в стекло ударялись ветки, какая-то трава, мелкие камни. В кромешной тьме то и дело вспыхивали молнии, будто рядом, они на мгновенье освещали местность свои электрическим светом, и всё снова погружалось в темноту.
Бандиты... Проблема нападений на диких территориях была известна уже не один год. Группировки "новых кочевников", как их называли, стали образовываться в самых разных местах планеты. И главной причиной этого было очевидное безвыходное положение тех, кто был выброшен за борт всё сужающей свои ряды прогрессивной экономики. Человек, оставшись один на один с собой, или находил силы стать мудрее, или сдавал и превращался в амёбоподобное существо без целей, или становился бандитом. Мир разделился на части. И складывалось впечатление, что каждая из этих частей живет в своей реальности, своем времени. Два лагеря: прогрессивная цивилизация с официальной бессильной властью и бессистемные группировки, составляющие оппозицию. И где-то между ними, среди них - разрозненные течения людей, знающих о творящемся на планете больше других.
Власть, как и тысячи лет назад, все также борется за власть. Войны, начатые еще в конце прошлого века, переросли в глобальный конфликт, способный при неосторожности уничтожить добрую половину человечества. Было отчетливо ясно, что он интересен крайне малой группе людей, всё большее число людей отказывались принимать участие в этих войнах, но количество людей старого толка было все также немалым. Закон потерял силу, люди стали больше следовать морали, а она как известна у всех разная. Мелкие конфликты разгорались повсеместно.
Сергей очнулся, почувствовав что-то странное. Девушка шустро убрала с его висков свои прохладные руки.
- Вы отключились. Мы прошли через поток, а Вы не приняли его.
- Да?... Странное ощущение. - Сергей пытался вспомнить, но несколько минут просто выпали из памяти. Он часто остро воспринимал излучения, но чтобы потерять сознание! - А что это за поток?
- Здесь зоны ничем не экранированы.
Сергей вдруг почувствовал, что в сознание он пришел именно благодаря своей попутчице. Вот значит что: его интуиция не подвела - это была вовсе не заурядная женщина. Ему захотелось поблагодарить ее, он сделал это внутренне, не произнося ни слова, и тут же услышал ответ.
Какое-то время они ехали молча. Скоро девушка вытащила из сумки куртку, стала собираться.
- Я почти приехала. - Улыбнулась она. - Удачно Вам добраться.
- Жаль... - Сергей замялся. - В том смысле, что... Здесь есть какой-то поселок? Вас встретят?
- Всё нормально. - В куртке она была похожа не то на спецназовца, не то маленького ребенка, одетого в пуховик. - Искренне желаю тебе удачи. Будь стойким в своем замысле. Всё неспроста.
С этими словами она развернулась и стала пробираться по проходу вперед салона. Снаружи сквозь барабанную дробь мусора об обшивку донесся какой-то звук, скоро он повторился, стало ясно, что это низкий и очень громкий сигнал, как будто сигнал локомотива. Через минуту мимо окон, обгоняя автобус, что-то промелькнуло, на мгновение рассеяв темноту ярким светом. Автобус затормозил, остановился, и над входной дверью загорелся зеленый индикатор. Девушка еще раз оглянулась, бросила короткий взгляд на Сергея, открыла дверь и ступила в черноту вечера. Тут же дверь захлопнулась, и автобус продолжил свой путь.
Кто она? Кто-то из отшельников? А может быть из бандитов? Ведь она так защищала их. Нет, не может быть, это не сочетается с ее энергетикой. Мираж? Сергей улыбнулся, ему вдруг стало так тепло на душе.
Раздирающий слух крик ребенка. Он где-то там, в лесу, среди деревьев! Что с ним?! Там могут быть звери! Туда, скорее туда, отчего же так трудно идти. Только бы перейти реку, этот бурный поток может снести, гремящий поток воды. Вот снова этот крик!..
Сергей медленно открыл глаза, и сон слился с явью. Всё тот же салон. Ребенок и на самом деле кричит у мамаши на руках в соседнем ряду. Бедняга заливается и плачет. Сергей приложил руки к голове - она просто гудела, немного тошнило. Прошло 1.5 часа, как он провалился в сон. "Ну и места же здесь!" - подумал он.
Автобус весь содрогался: ветер еще больше усилился и с негодованием швырял о кузов машины всё, что ни попадя. Казалось чуть-чуть, и ему удастся спихнуть с дороги сам автобус. Немного вправо от дороги на горизонте замаячили едва заметные огни: приграничное с космодромом поселение было уже недалеко, и это радовало. В салоне ничего не было слышно из-за работающих дополнительных двигателей и беспорядочной барабанной дроби мусора, гонимого по степи мощным ветром и стучащего о борта машины. Люди спокойно сидели на своих местах. Кто-то привыкший к таким поездкам крепко спал, закрыв голову капюшоном; кто-то просто смотрел вперед и то ли дремал, то ли о чем-то глубоко задумался.
Дорога стала значительно лучше, тряска прекратилась. Утихли двигатели прицепа. Но из-за сильного ветра и открытой местности транспорт продвигался медленно. За окнами в темноте вечера ничего не было видно, да и приближаться к окну не хотелось: было страшно, что стекло разобьется от стучащего в него мусора. Хотя все и были уверены в надежности салона, иногда удары были настолько сильные, что начинал в этом сомневаться.
Солдат, дежуривший на юго-западном въезде в поселок, издали увидел приближающийся транспорт, задолго до этого он связался с водителем, и сделал пометку в журнале. Теперь он сидел в полудреме в своей "дежурке", напоминавшей не то ДОТ, не то бетонный бункер. Он вздрогнул, когда в дверь настойчиво постучали чем-то железным: "Хватит дрыхнуть!!! Караван уже здесь!". Солдат застегнул молнию куртки, надел шлем и открыл дверь.
Природа буйствовала в полную силу. Ветер сбивал с ног. Попасть под прямой удар ветра могло стоить жизни: если не убило бы камнями и мусором, могло швырнуть о какой-нибудь угол. В темноте почти ничего не было видно, только голубоватые фонари около КПП освещали 2 прибывшие машины.
Проверка заняла немного времени. Солдаты по очереди зашли в салоны автобусов, проверили документы, бегло осмотрели транспорт и дали добро на проезд в поселок. Уже минут через 15 первый вездеход рыкнул всей мощью двигателя и двинулся по узкой для него улице города. За ним последовал и второй.
Сергей спрятал в нагрудный карман паспорт, и теперь пытался рассмотреть через узкие окна городок за бортом. Только изредка проплывали мимо ярко освещенные окна квартир, выходящие на противоположную от ветра сторону: окна другой стороны были закрыты ставнями.
Машина остановилась, стих гул ветра, остановились двигатели, и стало совсем тихо. Пассажиры стали собирать свои вещи. Сергей не торопился, у него еще было достаточно времени. Он прошел к выходу из салона, слушая причитания впереди идущих пожилых, вспоминающих какими были автобусы еще 20 лет назад, в пору их молодости. Он и сам помнил те автобусы. Легкие лайнеры из стекла и алюминия доставляли пассажиров по гладким асфальтовым шоссе, делая по 100 км за час. Комфортные и светлые они были самым популярным транспортом после железных дорог. Сейчас всё осталось в чистых воспоминаниях его детства, и вряд ли это повторится в его жизни. Такую поездку, как была сейчас, старые автобусы закончили бы в степи на боку с разбитыми стеклами.
Автобусный вокзал представлял собой большой бетонный ангар без окон. Как только транспорт въехал внутрь, тяжелые железные ворота закрылись. В зал ожидания потянулась цепочка приехавших, а оттуда уже ломились спешившие занять места уезжающие пассажиры.
Лейтенант переминался с ногу на ногу, в нетерпении выискивая в базарно-пестрой толпе пассажиров нужного человека, которого ему описали в штабе. Он злился, и от этого его и без того угрюмое лицо становилось еще более неприветливым. Люди проходили мимо, стараясь не смотреть ему в глаза. Некоторые нечаянно бросали на него взгляд и тут же со страхом опускали глаза, спеша пройти мимо. Никто не хотел связываться с войсками правительственной коалиции. В этом поселении почти треть жителей имела связь с сопротивлением.
Наконец, лейтенанту удалось рассмотреть Сергея, он живо подошел к нему, представился. После короткого разговора они оба направились в зал ожидания: светлое помещение с большими окнами, которые сейчас были закрыты снаружи ставнями.
Сергей шел молча за лейтенантом. Ему не хотелось разговаривать с этим человеком. Помимо того, что он и так знал много "лестного" о правительственных силах, он почувствовал в лейтенанте повышенную агрессию. Она была настолько сильной, а его моральные силы низки, что вступать с ним в контакт было опасным. Сергею стало печально, что такие люди принимают участие в проекте, но одновременно он понимал, что только с помощью властей проект может быть реализован. Что официальные власти сейчас единственная сила, способная собрать вокруг себя необходимые силы.
Длинные коридоры с бетонными выкрашенными простой краской стенами. Распашные в обе стороны двери. Гулкая пустота шагов. Ответвления, перекрестки, таблички-указатели. Всё это напоминало бункер. Они шли по подземным переходам, специально сконструированным на случай частых ураганов.
Лейтенант привел Сергея в комнату на четвертом этаже одного из зданий и ушел, сообщив, что вертолет на космодром будет через 40 минут. Комната являла собой типичную нищету отдаленных гостиниц. Квадрат затертого синтетического ковра, грязно-желтые стены с заметными автографами постояльцев. В свете ярких светильников сиял чистотой белый одноразовый пододеяльник на двуспальной кровати. Заляпанный мультиэкран показывает интервью с какой-то хрупкой женщиной, облаченной в нелепый деловой костюм.
Сергей устало бросил рюкзак на кресло, отодвинул тяжелые шторы на окне. Окна гостиницы выходили на какую-то площадь, возможно, центральную в поселении. Ураган стихал. Ветер уже не гонял по улицам мусор, и только фонари вдоль улиц и на домах нервно дрожали в порывах ветра.
Поселение представляло собой типичный долговременный лагерь - такие часто сооружались для переселенцев из городов, уничтоженных стихией. Прямые улицы, четко рассчитанное расположение зданий и сооружений. Дома в несколько этажей, больше похожие на бункеры. Было разработано всего несколько типов таких домов. Все они были исключительно дешевы и максимально защищали от частых капризов природы. Дома, собираемые, как из кубиков, из больших бетонных секций, не боялись ни ураганных ветров, ни торнадо, ни 9-ти бальных землетрясений, ставших довольно частым явлением. На строительство обычных домов в критических районах давно не хватало средств, но при этом далеко не все желали переехать за тысячи километров в спокойные области. А многие элементарно не имели на это денег. Люди обустраивались в подобных поселениях, пытались наладить жизнь, хотя часто поблизости не было никаких предприятий, где можно было бы работать. Люди, брошенные властями в таких конурах, попадали в ловушку. Отказавшись переехать в новые регионы, они лишались возможности переехать в ближайшие крупные города, итак переполненные сверх всех норм. Обустраивать же своё жилье вне поселения было опасным: выкрутасы погоды могли в один день сравнять всё с землей. Городки походили на средневековые крепости, где все друг друга знали, редко, кто уезжал во внешний мир.
За окном послышался звук, как будто кто-то говорил в мегафон. Сергей встал с кровати, приоткрыл форточку. На площадь перед гостиницей въехал странного вида автомобиль, некий гибрид фургона, автобуса и вездехода. Над лобовым стеклом, окруженная разноцветной подсветкой, красовалась надпись "Бог идет к вам!". Улыбнувшись, Сергей задернул штору и вернулся на кровать: к пилигримам-проповедникам давно привыкли. Где-то их равнодушно терпели, где-то выставляли за пределы города.
Погруженный в свои мысли Сергей краем уха слушал скрипящую речь, доносившуюся через мегафон с площади. Началось шоу, в котором проповедник артистично рассказывал о творящемся безобразии, о бессилье властей и ученых, о разваливающейся планете, о нищете, охватившей весь мир, о грядущем и скором спасении и пришествии Бога. Всё это Сергей и так знал. За исключением, пожалуй, грядущего спасения. Было очевидно, что планета разваливается, и отчасти виноват в этом был человек. Было очевидно, что до большинства это просто не доходит и вряд ли дойдет вообще.
Раньше Сергей верил, что изменения на планете, бедствия, лишения будут способствовать изменению людей. Он ошибся: человек может то, что может. Стало больше людей, мыслящих по-новому. Не стало меньше людей, живущих по привычке, просто неспособных к изменению. Это было странным, ведь вокруг всё менялось: брошенные города и заводы, ежегодные миграции сотен тысяч людей, непригодные для жизни старые и осваиваемые новые территории; новые энергии, способствовавшие развитию. Казалось бы, в пору задуматься, но человек - вид упорный. Даже вышедшие наружу феномены, ставшие встречаться тут и там не могли повлиять. Множество новых явлений, не подчиняющихся известным законам природы, открытия в науке - всё было поздно. В какое-то время Сергей понял, что все эти изменения лишь побочные эффекты глубинных изменений, которые замечают лишь немногие. Замечают лишь те, кто дал согласие в своей душе быть с Миром, с Землей, с родным Домом. И число их росло. Они не принадлежали ни к какой организации, нигде не учились своему мастерству, но могли узнать друг друга среди пестрой толпы людей. Некоторые из них могли видеть причинно-следственные связи происходящего в этом мире, кто-то из них и вовсе душой был далеко отсюда. Там где обычные люди видели хаос, эти люди видели строгий порядок; там, где все видели несправедливость, эти люди видели следствие давней причины.
На улице раздались хлопки, похожие на выстрелы. Сразу после послышались крики, какой-то шум. Сергей вновь подошел к окну. На площади шла драка между местными жителями и приехавшей с проповедником группой. Человек 20 не жалея себя колошматили друг друга. В машине проповедника не осталось ни одного целого стекла. Вскоре на площадь въехал джип полиции. Автоматная очередь в воздух заставила дерущихся остановиться. В следующее же мгновение одиночный выстрел сбил с ног одного из полицейских. Началась оживленная перестрелка.
Предсказатели, пророки, экстрасенсы и новые духовные лидеры - бесчисленное количество людей и организаций взрастило происходящее в мире. Это стало бизнесом. Многие стали зарабатывать на духовном просвещении деньги, даже не задумываясь о том, к чему это ведет. Привлечь к себе аудиторию не составляло труда, размягчить податливый мозг подавленного событиями обывателя было просто. Оставалось лишь сформулировать то, что сидело в твоей собственной голове и умело это преподать.
Традиционные религии имели по-прежнему твердые позиции и упорно диктовали свои взгляды на происходящее. Грызня между массой новых духовных организаций и старыми церквями доходила до стычек с большим количеством жертв. И тех, и других вела корысть. Как следствие, люди перестали верить и тем, и другим. Люди по-прежнему верили, верили в Бога, причем каждый по-своему, как мог. Произошло дикое смешение теорий, а иногда и отсутствие теорий как таковых.
На фоне этого были люди сильные духом. Впрочем, были они во все времена, сейчас их просто стало больше. Знающие законы природы, способные видеть истинные причины процессов, образованные, духовно развитые, твердые и глубоко уверенные в своей душе. Они образовывали невидимые самокоординирующиеся силы. Эти сообщества не имели ни лидеров, ни иерархии, у них не было ни теорий, ни явного членства. Каждый такой человек был творцом собственной жизни и этим приносил пользу другим. Эти люди имели иные ценности, и понятия о них были недостижимы для других людей, как бы те ни старались: пытаясь понять, они не могли их осознать и принять душой, прочувствовать единственно возможный путь. Эти люди спорили друг с другом, ошибались в своих взглядах, образовывали небольшие сродные по взглядам группы, искали пути - они Жили. В этом и заключалась их Жизнь: в поиске собственного пути.
Вертолет начал быстрый набор высоты, отчего тут же заложило уши. Сергей не без удовольствия покидал город домов-штабелей и металлических контейнеров. Где-то внизу оставались огни этого странного и отнюдь типичного поселения. Типично-странное поселение, типично-странные жители... типично-странная жизнь вокруг.
Сергей сидел, прислонившись к вибрирующему борту вертолета. Его взгляд целился в темноту окна и пропадал где-то в бесконечности. А мысли были в своем мегаполисе. А еще в родных местах на Урале, в далеком реально-нереальном детстве. Тогда жизнь представлялась ему совсем в других красках, совсем иной, и не скажешь, что простой, но иной. Так много изменилось в его сознании, так много изменилось в сознании Земли. Что будет дальше? К чему приведут колебания ее сознания? День в жизни планеты целая вечность в жизни человека. Может быть всё еще будет, и не одно поколение сможет вырастить своих детей. Но что-то подсказывало, что кульминация близко.
Сразу после прилета на космодром, Сергея проводили в комнату, где выдали специальный защитный костюм, нашпигованный датчиками и электронными приборами. Такие костюмы носил весь персонал: они защищали от особо сильного излучения в зоне космодрома. В результате искусственной подстройки климата, на Землю проникали лучи смертельной мощности. В разговоре с работниками Сергей узнал, что во многих зонах планеты не помешала бы подобная защита, но она весьма дорогая. Излучения там не такие сильные, и люди всё равно не могут определить, почему со временем ухудшается здоровье. К тому же фактически и по закону это получаются геопатогенные зоны, и за их наличие вроде как никто и ответственности не несет.
Впрочем, об излучениях последние годы говорят все и везде. Кто-то с пониманием, кто-то - разбавляя слухами и домыслами. А, тем не менее, излучения существуют. Наука изо всех сил пытается их идентифицировать, объяснить, подвести под теории, но не может поспеть за их разнообразием. Усилившиеся излучения высоких энергий порождают болезни, которые косят массы людей, выборочно, по неизвестному принципу. Какие-то болезни проходят также внезапно, как начались; какие-то приводят к смерти. Кто-то заражается, как будто подхватывает инфекцию, а другой остается нечувствительным. Духовные лидеры, знатоки эзотерики говорят об энергетической основе человека, ее связи с болезнями, и наука уже не берется опровергать это. Не опровергая, оно проводит всё новые и новые исследования, разрабатывает все новые и новые приборы, использующие такие излучения. А человек живет. Живет, окруженный адской смесью усиленных естественных и искаженных искусственных полей.
Звонила жена. Сергей вышел в холл, присел в мягкое кресло и принял звонок.
- Здравствуй, как ты?
- Всё хорошо, Дина. Что не спишь?
- Всё же ты... - На том конце осекся голос. - Ты летишь в космос, с такой миссией, а я спать буду?!
- Знаю, что не будешь.
- Когда старт?
- Пока откладывается: пережидаем астероиды.
- Опять... Что-то они зачастили. - Диана задумалась. Она давно занималась исследованием астероидов в университете и знала, как сильно возросла частота их атак за 30 лет.
- Обещай, что не будешь больше переживать. Мне так будет легче всё сделать.
- Буду стараться. Но не обещаю. Тебе, наверно, пора?
- Да, нужно идти. Всё будет... как надо. Ну, ты знаешь!
- Всё будет хорошо! Я люблю тебя.
Сергей отключил связь. Пришло время отключиться от всего постороннего и еще раз вспомнить всё, что касается полета и его личной задачи. Удивительно, но то, чем жил столь длительное время, думал и переживал, перед моментом свершения становится вполне рядовым событием. Возможно, постоянная проработка в голове дает результаты, и сейчас всё уже успело расположиться на своих местах и не требует обдумывания. А может, наступил ступор, и голова не хочет работать. А может, этого просто не нужно. С этой мыслью он резко встал из кресла, освободившись от ненужного эмоционального шлейфа, и подошел к окну.
Внизу раскинулось поле космодрома, освещенное множеством огней. Некоторые огни горели, некоторые переливались, какие-то медленно мигали, образовывая направляющие дорожки - очаровательное разноцветное зрелище под черным куполом чистого неба, усыпанного звездами. В этом сверкающем разнообразии почти нет людей: только роботы, компьютеры и связывающая автоматика. Всё живет само по себе, само принимает решения. Люди в Центре управления лишь наблюдают за процессами, принимают решения, неподвластные жесткой логике машин, неспособной к творчеству. Рай для человека, пик развития цивилизации. Отчего же этот рай так ужасен, отчего же этот космодром служит тому, чтобы спасти людей от вымирания?! Ведь это пик, это то, к чему человек неустанно стремился! Кто же виноват во всём?! Мысли вдруг осеклись, вернувшись на свою орбиту: понятия виновности нет, есть лишь закон причин-следствий и непрерывного движения, развития и эволюции.
Станция. Это сейчас самое главное, самое важное, ключевое. Шесть лет непрерывной работы ушло на строительство системы. Огромные средства из бюджетов нескольких стран. Тысячи рабочих. Станция стала главным объектом для многих людей. Об этом проекте писали, о ней говорили, от нее ожидали спасения: станция должна была стать телепортом для переброски людей на планету, пригодную для жизни. Несколько лет назад стало ясно, что Земля не сможет оставаться безопасной, и оставшийся срок измерялся десятком лет. Тогда этого многие жители не знали, как не знали и об открытии планеты, пригодной для организации колонии - информация легко скрывалась, трансформировалась и поступала в бесполезно-искаженном состоянии. Так было до какого-то времени, пока не произошла утечка. После чего о проекте стали говорить везде...
И вот теперь пришло время первого рабочего запуска. Станция была протестирована: испытатели успешно проходили в обе стороны. Пришло время отправки первой большой партии - 40 человек. Сергею не нужно было проходить через телепорт: он как ведущий разработчик должен был координировать процесс запуска.
Успешный запуск корабля состоялся сразу после астероидной атаки. Корабль успешно преодолел притяжение Земли и теперь плавно выходил на свою орбиту. Сергей расслабленно сидел в своем кресле, привыкая к искусственной гравитации, пытаясь прочувствовать изменения, которые могли с ним случиться вдали от поверхности родной планеты. Но прочувствовать ничего не удавалось. Сергей принялся изучать пассажиров корабля. Все они были люди преданные идее проекта. Все были подготовлены. Каждый был важной единицей в команде, команде, которая должна была провести подготовку базы к приему поселенцев: через полгода пропускная способность телепорта составит тысячи человек в месяц. Человечество вступало на новый этап своего развития, жизненно важный для него: колонизация другой планеты. И вполне могло стать, что жизнь останется только на той планете...