* * *
Проходя от скрипящей калитки
сто шагов до проспекта Весны,
в переходе играет на скрипке
музыкант свои старые сны.
КрУжит в них в небесах бесконечных
словно белая птица, Жизель,
и сверкает грохочущий Млечный
разлучённый бездонный апрель.
Отражается шорох заката,
шелестит майским платьем Кармен,
мимолетное счастье куда-то
исчезает средь каменных стен.
Пропадают июньские звуки,
но играет скрипач в унисон,
чтобы те, кто остались в разлуке
не забыли свой сказочный сон.
2025
* * *
...и когда подходил к окончанью
день рабочий, сносили проем
и давили коллег конторчАне,
на ходу одеваясь, потом
волочили пакеты продуктов
до авто, иногда до метро,
монотонно бубнил репродуктор
на вокзале, пустело Бюро
по контролю, проверке, надзору,
аудиту, учету, как тлен,
выходили в стемневшую пору
непреклонные Парки из стен,
пряли судьбы в ночных кабинетах,
выбирали и резали нить,
и счастливчик не слышал с рассветом
петухов и готовился плыть
вечно в Хроносе, шли остальные
на работу с утра, а в окно
Парки молча следили за ними,
инспектируя веретено,
постепенно толкая всех в бездну,
день за днем отрезая куски,
а потом даже Парки исчезли
по щелчку в конце этой строки.
2025
* * *
Колесики секунд скрипят, скрипят в минуты,
скрежещет вечный текст без подходящих слов,
уносится волной астральной Брахмапутры,
как наш ненужный лай, в созвездье Гончих Псов.
Где звездочки миров и шестерни галактик,
собачий анапест, бурчанье пустоты,
хорей хорьков, война и амфибрахий-дактиль
беззвучно издают трехстопные коты.
Где механизм давно вращается, расшатан,
пять миллиардов лет, и где, наверно, днесь
сверхновая взорвет наш молчаливый шаттл,
в котором мертвецы, такие же, как здесь.
2025
* * *
Вот мы с тобой вдвоем стоим на плоской крыше
с улыбкой на лице, с тоской наперевес,
а линия любви, она проходит выше,
мы просто смотрим вдаль на линию небес.
Мы смотрим в пустоту, с тобой мы вместе жили,
в каком-то из миров мы вместе до сих пор,
стремились в небеса, тянулись, словно шпили,
монументальней, чем Исаакиевский собор.
Напрасней, чем письмо Онегина к Татьяне,
эпичней, чем Гомер, мрачнее, чем Шекспир,
в каком-то из миров мы сгинули в тумане,
и кажется, что здесь остался этот мир.
2025
* * *
Касательно грозы, корабль непотопляем,
лорд Гамлет, наш фрегат пройдет сквозь этот шторм,
возможно, как ковчег, а может, как Титаник,
пока не разглядеть из-за небесных штор.
Но что там впереди загадачно маячит,
не видно ни черта, да черт с ним, с маяком! -
наверно, Розенкранц и Гильденстерн рыбачат,
а может, по воде они идут пешком.
Надеюсь, сгинет шторм, как войско Фортинбраса,
то облако плывет, как будто наш Лаэрт
фехтует до сих пор на палубе баркаса,
мой Гамлет, берегись клинка никчемных лет.
Не знаю, на пути какие реют стяги,
но в Дании свистит по воздуху топор,
принц Гамлет, небеса забыли об отваге,
и время не вернет беспечный Эльсинор.
2025
* * *
Синдром дурного сна, но надо встать с дивана,
из пушки на Луну, потом с Луны упасть,
в отбитой голове пульсирует Нирвана
с альбома Nevermind, неизданная часть.
Больная голова рождает, - Фу-ты ну-ты! -
не замок из песка, а сломанный плетень,
и светлые часы, и черные минуты
подкашивают нас и скашивают тень.
Потом придет она и мне расскажет с толком
про небо, про себя и про напрасный страх,
под вечер при свечах достанем мы настолки,
и будут выпадать шестерки на костях.
Лишь полночь на часах, она задует свечи,
в прихожей, уходя, накинет балахон
и поспешит встречать звезду на Черной речке,
в которую во тьме впадает Ахерон.
Останутся слова, молчание и призрак
граничной пустоты, истершейся в гранит,
и в клетке какаду, что по ошибке призван
сжигать внутри себя небесный антрацит.
2025
* * *
Поздно вечером с вокзала
уезжают поезда,
в тамбур Родина сбежала,
закурила, в никуда
посмотрела сквозь окошко
на страны людской запас,
видит дальнюю дорожку,
а людей не видит в нас.
Ну, а то, что мы не видим
в нашей Родине в ответ,
обсудить, на нарах сидя,
может каждый правовед.
Путешествие с вокзала
на столетие назад,
проводница подсказала:
- Город-сад Ленинабад.
На перроне вечность бродит,
жизнь, похожая на смерть:
- Финиш, граждане, выходим,
полустанок Круговерть.
2025
* * *
На входе в стендап-клуб
у поэтов отбирали колющие
и режущие предметы,
поэтому внутри приходилось
грызть соперникам глотки
и разить глаголом.
Глаголом выходило надежнее,
но не насмерть.
С криками: 'За амфибрахий!' -
поэты ринулись в атаку.
Многие части речи пытались сбежать,
но поэты ловили их
и старательно насиловали,
т.е. читали их со сцены.
В конце на подмостки
вышел поэт Сэм
и застрелился.
Это было концептуально,
но ведущий не оценил:
- Сэм, это слэм, слэм, блять! - заорал Вася,
и пронзив его деепричастием,
воскресил.
Сэм в ответ кинул
что-то броское и блестящее.
Вася покачнулся
и, достав из раны эпитет,
попытался разглядеть его
в свете Лотмана:
- А, черт! Меня ранили пафосом!
- Пафос? Это смертельно, -
побледнев, прошептал Айрат
и кратенько вслух перечислил все площадки,
на которых он выступал за последние сорок лет.
Светало.
Словарь подходил к концу.
Отточенные междометия
зашли к поэтам в спину, и началась резня.
2025
* * *
Кукушкин шел по городу и периодически то закрывал, то открывал глаза.
При этом, когда он открывал глаза, ему казалось,
что все вокруг идут с закрытыми глазами.
"Возможно, они открывают глаза, когда я их закрываю", -
догадался Кукушкин. - "Надо проверить", -
закрыл глаза и стал переходить дорогу на красный свет.
2025
* * *
Девочка и чудовище
Джамиль Нилов
Начало 80-х,
мы переходим Горького на перекрестке с Гоголя на зеленый свет.
Проехавший до этого двести метров от улицы Карла Маркса,
ЗИЛ-130 выезжает на перекресток из-за наших спин,
поворачивая перед нами.
Одноклассник Юра дергает меня за ранец,
останавливая,
и грузовик лишь вскользь задевает мое левое плечо.
Хотя, наверно, на самом деле происходит следующее:
"Чудовище внутри грузовика расправляет плечи, разводит руками
и разносит грузовик на деревянные кубики",
кубики пролетают мимо нас, почти не коснувшись,
и через мгновение вновь превращаются в грузовик
за пешеходным переходом.
Сон продолжается.
2025
* * *
Апофеозом Северной войны -
окно в Европу, Крюгер и Годзилла
бежали в ужасе с экранов из страны,
и в эти окна нас и просквозило.
Хронический державный менингит,
таблетки? - трепанация культуры,
по Углям ходим? - нет, земля горит,
при вскрытии - кровавый цвет микстуры.
Но вскрытия не будет, будет пир
чумы во время, марши в Ким Чен зоне,
вакцину сбросить или эликсир
какой бы брызнуть над морями зомби.
Хоть нету головы, она болит:
- Шамана вызвать? - Лучше доктор, тут мы!
Но разобьет нормальный Айболит
нам градусник с лекарством в чашку ртутный.
Сиропы не помогут, лучше жуть,
из Босха что-то, Брейгеля - с апгрейдом,
и стынет в жилах здесь не кровь, а ртуть,
число рисуя зверя в Фаренгейтах.
2025
* * *
- Нет, я не пойду на свиданье
в ближайшее время с тобой!
К чему мне любовь и лобзанья,
и страсти порыв роковой
сейчас, но, возможно, что позже,
потом, в сорок пятом году
отпустит вселенная вожжи,
и я на свиданье приду.
- Готов рандеву я забацать,
и встреча прошла бы на пять,
но только вот лет через двадцать
на кладбище буду лежать.
2025
* * *
То страна воюет, то на карантин,
виноват, конечно, римский Валентин.
2025
* * *
Не быть Фемке Бол
Лилия Газизова
Когда мы за плугом идем у межи
и пашем в секретном КБ,
мы, словно по кругу, бежим и бежим
четыреста метров с/б.
На финише каждый печален и зол:
- С победой! - ревет стадион
Печёнкиной Юле, Приваловой, Бол
и Сидни Маклафлин-ЛеврОн.
Короче, не нам, но зачем унывать -
с барьерами жизнь или без,
достойно, мне кажется, всё же бежать,
когда потолок КМС.
Всё в жизни не зря: и сейчас, и флешбэк,
талант и ремесленный пот,
и может, однажды наш медленный бег
хотя бы напомнит полет.
2025
* * *
Все мы с вами здесь стали профи
между мерзостью и зэкА:
- У Надежды закрытый профиль, -
сообщит рядовым ВК.
Не Спасители, не Иуды,
задолбал постоянный марш,
но внутри у любого Будды
Курт Кобейн заряжает гранж.
"Царь, бояре, холопы, челядь" -
мозаИчное вкруг панно,
из ТВ вылезают черти,
лезут в нас сквозь ЖК-окно,
не находят нас в нас, пустые
мы плетемся сквозь этот Doom
и стреляем лучи больные
по мишеням из наших дум.
2025
* * *
На бежевой стене замызганной конторы:
"Настройка и ремонт фискальной ККТ", -
висел пейзаж Моне, где снежные просторы,
заиндевевший дом и горы вдалеке.
Ну ладно, не Моне, а неизвестный автор,
заманивал в снега талантливый этюд,
хотелось убежать и скрыться в нем от завтра -
ни беды, ни враги в картине не найдут.
И в солнечных лучах идти по перевалу,
как выживший ДерсУ охотник и поэт
- А кто забыл рюкзак?! - уборщица кричала,
и в домике в снегах внезапно вспыхнул свет.
2024
* * *
Если на русло Камы
выйдешь на тонкий лед,
то подо льдом средь хлама
рыба-любовь плывет.
Ежится плавниками,
ищет в воде огонь,
плавает подо льдами
эта чудная хтонь.
Снизу долбает прорубь,
выползти норовит,
что за упрямый норов
призрачных щук любви.
Вот и на льду блеснула,
ты зазевалась, что ж,
вцепится, как акула,
ломом не отдерешь!
2024
* * *
Идем и идем по чудесной тропе,
что видима мне лишь, луне и тебе,
куда та волшебная вьется тропа:
"Ты знаешь?" - "Не знаю", - не знает луна.
Не знает Мегрэ и Эркюль Пуаро,
не знают синоптики, карты Таро,
не ведают сталкеры и лесники,
не в курсе психологи и знатоки.
Но вряд ли же мы согласимся с тобой
на серый проспект поменяться тропой.
Тропинка на месте: "Идешь?" -" Я иду!" -
по лунной дорожке вдвоем, на луну!
2024
* * *
Ей нужен Муж, а мне нужна Жена,
не то чтобы мы разные понятья
закладываем в эти Имена,
но мне достаточно кусочка счастья,
а ей нужна Вселенная, Весна,
а я лишь точка, камешек, зима
на маленькой планете из стекла,
запутавшейся в складках платья.
2024
* * *
Вышел из дома, в лоб, как праща,
знаки новой формации:
- Здесь остановка запрещена -
риски эвакуации!
Чуешь себя, навроде прыща,
крики администрации:
- Здесь остановка запрещена -
риски эвакуации!
Щапова ул., борща бы, в бар "Ща",
слышишь галлюцинации:
- Здесь остановка запрещена -
риски эвакуации!
Рации рык в кармане плаща,
СкАйфолл, звучащий по рации:
- Здесь остановка запрещена -
риски эвакуации!
В коже асфальта тропы клеща -
радости радиации:
- Здесь остановка запрещена
риски эвакуации!
Встанем, в экстазе рукоплещА,
бурные зомби-овации!:
- Здесь остановка запрещена!
Наша прямая защищена!
Полная транклюкация!
2024
* * *
Вдвоем в Пятерочку и Магнит,
гуляли вокруг озер,
отчасти нас рисовал Магритт,
когда обращал свой взор
на бич рутины вокруг него
и, видно, придумал нас,
а мы, не зная совсем того,
взаправду и без прикрас
тихонько жили с тобой вдвоем,
кормили озерных птиц,
текли лишь краски под каждым дождем
у наших прозрачных лиц.
2024
* * *
В глазах проходящего голема
увидишь себя изнутри,
до школы по улице Комлева
бегущего, сквозь Муштари,
сквозь годы, как сквозь наваждение,
что если и было с тобой,
случилось всего на мгновение -
на целую жизнь, и домой.
И вот уж мелькает Проломная
сквозь Богоявленский собор,
несешься по улице Комлева
обратно в свой солнечный двор...
2024
* * *
Мимо ракет и туч
ветер несет дома,
в окнах кирпичных круч
люди сошли с ума.
Сцапал цепной круиз,
схавал пролетный трэш,
на крузаках в стриптиз
мимо летит кортеж.
Аэронавт в окне
сталинки-корабля
машет рукою мне:
- Дурень! - кричит. - Земля!
- Олух! - орет. - Быстрей!
Прыгай! - рычит. - Кадет!
Валим на Марс скорей,
твой позывной - "Рассвет"!
Странный какой-то сон
ветер принес домой,
только откуда в нем
знают мой позывной?
ГрОмы в дождях косых,
молнии и чума,
так почему в моих
окнах сверкает тьма?
2024
* * *
Улиц старинных шаг,
переходящий в бег,
город брусчаткой шарк,
камни: "Ау, человек?!"
Сверху сплошной бетон,
что там внутри - бог весть,
зрелища и батон,
робот с работы в шесть.
Люди, возможно, икс -
крышки пустых кастрюль,
праздник, наверно, БРИКС,
мерзнет стоит патруль.
Думают о своем:
каша из топора,
серый патруль времен
насмерть замерз вчера.
Ты не кричи мне: "Стой!" -
серый дозор во тьме,
очень спешу домой,
Путин там на ТВ!
Просто живу я тут,
я же не виноват,
серый отряд, ты крут,
ты охраняешь ад.
2024
* * *
- Как предсказала компания Марвел,
может не Марвел, оракул Дельф,
ты командир наших северных армий,
а не какой-то безродный эльф.
Властная леди, кольцо с алмазом
кисть превращает твою в кастет,
крошишь орков, эльфийский лазер,
мир причиняешь, наносишь свет.
Ты до последнего будешь вздоха
насмерть сражаться, пусть смерть цок-цок,
ты представляешь, в нашу эпоху
каждому дали свое кольцо.
В мИтрил добавили ботокс, магний -
кольца незримы вокруг фаланг
пальцев, к себе привлекают money,
теоретически, видно, брак.
Дар долголетия? - тоже спорно,
вряд ли лечат они недуг,
- Маг, колдони ведерко попкорна.
- "МЭллон" скажи, на эльфийском "друг".
Если и есть в наших кольцах сила,
темная сила, другой же нет,
видно, она то наш мир и сгубила,
орки забанили интернет.
- Дети не помнят историю, Истар,
подвиги наши забыты в веках,
"Братство кольца" для них вроде туристов -
вместе бухали в марийских лесах.
- Точно, ГалАдриэль, скоро, как варвар,
стану, отброшенный за фронтир.
- Выпьем, волшебник, за нас и за ВАлар!
- Выпьем, колечко отдай, командир!
2024