Меня порой занимает такой вопрос: как другие сочиняют песни?
Наверное, профессионалы делают это правильно. С учетом гармонии, правильного темпа, ритма и всего-такого околомузыкального, чего я, не знающий даже нотной грамоты, никогда не пойму.
У меня в сознании мелодии появляются, когда я куда-нибудь еду.
Дорога вообще оказывает на меня благотворное влияние. Я как-то сразу успокаиваюсь, что ли. Особенно, если в пути не надо скрываться от доблестной полиции Соединенных Штатов или какой-нибудь другой страны. Впрочем, с некоторых пор, я - гражданин законопослушный. Почти. О подробностях упоминать не буду, хотя бы потому, что вообще-то я хотел написать совсем о другом.
О музыке.
Мелодия "пришла" ко мне, когда я ехал из Канады. На самом деле, из канадского Виндзора до Детройта ехать всего ничего: мост, только длинный и загруженный. В полупустом автобусе было жарко, ужасно тянуло курить, но я терпел, смотрел в окно на серо-стальную воду и что-то намурлыкивал под нос.
И только когда допел до конца, понял, что мелодия родилась только что, своя собственная, а не подслушанная у кого-то.
От Детройта до Нью-Йорка - час лету (1). И все эти шестьдесят минут я напевал про себя сочиненную мелодию, чтобы не забыть. Наверное, со стороны смотрелось очень глупо, но у меня как назло не было с собой ни одного записывающего устройства. К счастью, Континентальные Авиалинии летают быстро, и в зале встреч Ла-Гардии (2) меня уже ждал хмурый как октябрьское небо, Риди.
- Ну? - спросил он меня вместо приветствия, - И чего это тебя опять занесло в наш прекрасный город?
Я мотнул головой:
- Не сейчас. Дик, поехали быстрее, а!
Видок у Риди был такой, что я даже зажмурился. Выслушивать длинный поток изощренной ругани именно сейчас я был совершенно не в состоянии - мне не хотелось потерять песню.
То ли у Дика резко повысился уровень интуиции, то ли я научился ментальному воздействию за последние десять минут, но неминуемого в таких случаях парада острот не состоялось. Мы вылезли на стоянку аэропорта, и я даже промолчал при виде его нового автомобиля, хотя мне было очень интересно, куда же задевалась прежняя консервная банка.
В квартире Риди вкусно пахло мексиканской кухней и свежим кофе. На кухне суетилась симпатичная девушка.
Я вопросительно уставился на Дика.
- Джули - моя подруга и просто хороший человек. Чарли - мой подопечный и то еще золотце, - как всегда вежливо представил он нас друг другу. И я, и Джули одновременно фыркнули. Впрочем, я не стал задерживаться на кухне.
В "моей" комнате (точнее, в комнате для гостей, которую Дик передал в мое распоряжение полгода назад, когда забрал меня к себе) на кровати валялась дамская сумочка, на столе - россыпь журналов, а в моем шкафу кроме джинсов и свитеров появилось несколько платьев, пальто и... э-э-э...ну и неважно что конкретно. Ладно хоть гитара по-прежнему валялась на шкафу, правда покрылась слоем пыли за прошедшие три месяца.
Я включил диктофон и наиграл мелодию на гитаре. На душе стало поспокойнее.
От повторной записи с вариациями меня удержал стоящий в дверях с очень недовольным видом Дик.
- Чарли, чтоб тебя, Рихтер! Ты можешь, наконец, соизволить объяснить что происходит?
Я медленно отложил гитару и выключил запись.
Теперь можно было поизмываться над новым диковым приобретением, а так же поинтересоваться валить ли мне из любовного гнездышка или можно ли остаться на пару деньков.
Джули активно подкармливала меня вкуснейшим фахитос (3), и вообще оправдала присутствие своего нижнего белья в моем ящике для носков тем, что спасла меня от разговора с Диком, мотивируя это остывающей едой.
Риди первые пару минут пытался хмуриться, но ничего у него не выходило - на Джули он смотрел как кот на сметану, разве что не мурлыкал, поэтому на кухне я от душевных разговоров был спасен. Ненадолго, правда, но все-таки. Как выяснилось, Джули была журналисткой, раньше работала в какой-то заштатной газетенке в Бруклине, а потом перевелась в криминальный отдел центрального радио. И по работе познакомилась с Риди, кто бы сомневался...
Потом она осталась мыть посуду, а мы передислоцировались в гостиную.
- Я даже ничего не буду говорить по поводу Джули, - осклабился я, - Только скажи, можно у тебя перекантоваться пару дней, или лучше свалить сразу?
- Рихтер, рискую открыть тебе страшную тайну, но ты - идиот. Ты же прекрасно знаешь, что никто не собирается тебя выгонять.
- Да брось ты. Все равно я буду мешать. Да и потом, у меня есть деньги на жилье, можешь не беспокоиться.
Дик искоса посмотрел на меня:
- Здравая мысль поехать в Чикаго, к Чейсам, тебе, кретину, в голову никак не может прийти?
Я отвел глаза. Наверное, Дик прав и рано или поздно сделать это будет нужно, но я пока оттягивал этот момент как только мог. Появиться на пороге дома на Ривер-сайд было слишком...сложным, что ли.
- Я не могу.
- Разумеется, - хмыкнул он, - В Квебек поехать тебе ничего не мешало, конечно же.
Я вскинулся. Про Квебек я вообще-то никому не говорил, особенно Риди, который был не в восторге от одного бывшего обитателя этого города. Просто сказал, что еду в Канаду, но в Канаде каждый американец бывал хоть раз да в жизни, поэтому ничего криминального в ее посещении не было.
- Откуда ты...
Дик покачал головой.
- Чарли, ты забыл, что после всех своих безумных поступков находишься под присмотром таких служб, о которых принято помалкивать, чтобы не загреметь куда не надо? Вообще-то, я об этом тоже знать не должен, тут уж спасибо Энди, который сразу же мне сообщил. Ты что, надеялся увидеть там этого идиота Синклера?
Я повесил голову. Чертов Риди.
Это просто отвратительно, когда человек, который больше всего на свете любит меня подколоть, еще и лучше всех меня знает.
Конечно, в Квебеке было нечего делать. Нет, я, конечно, походил по крепостям, посмотрел на старые деревянные форты и съездил до водопада МонтМоренси, но думал все время не об этом.
Мне казалось, что побывав в Квебеке, я пойму Поля Синклера, странного человека, предложившего мне отцовство. Пойму почему, черт побери, в моей жизни случилась та встреча и для чего она была нужна мне.
Ничего я не понял, если честно. Ходил по маленьким уютным улочкам, слушал франко-английскую смесь слов и читал вывески на старых домах, построенных еще восемнадцатом веке. Читал книжки по истории все того же Синклера - их много продавалось в книжных. А потом вернулся к границе и услышал мелодию.
- Господи, Чарли, сколько можно? - вернул меня к действительности язвительный голос Риди, - Твоему Синклеру заказана дорога в любое государство, сопредельное со Штатами, так что не стоит питать иллюзий.
- Я знаю! Дик, ты ничего не понимаешь!
Кажется, я выкрикнул это слишком громко. С кухни появилась вытирающая руки об полотенце Джули и я выскочил из гостиной.
Дальше я бесцельно пялился в потолок, валяясь на кровати в своей - не своей комнате, а к вечеру все-таки снова взялся за гитару. Мелодия настойчиво требовала забыть обо всем, даже об очередной обиде на Риди.
Вообще-то, я и раньше сочинял музыку, но это было скорее придурью. Просто какие-то наигрыши на гитаре или губной гармони, или на флейте, и все. Я и не запоминал их, эти мелодийки. А эта словно шла откуда-то изнутри, просилась наружу.
Спокойная. Она была спокойная и какая-то очень сильная. Я "услышал" ее на фортепиано, в обрамлении скрипки и флейты. Плохо только, что я совсем не умел играть на пианино и скрипке, даже ни чуточки, и записать это тоже не мог.
В комнату постучались.
- Добрый вечер, Чарли. Не возражаешь? - Джули. Наверное пришла за чем-то своим, подумал я.
- Нет, конечно. Я...я освобожу комнату завтра, и...
Мои неловкие попытки оправдать свое присутствие она пресекла на корню.
- Чарли, прекрати. Ты никому не мешаешь. Можно послушать как ты играешь?
Я ошеломленно перевел взгляд с нее на гитару и обратно. Нет, я не стесняюсь публики, просто никто в здравом уме еще не напрашивался на мою игру сам.
- Да. Конечно.
Джули села рядом и я начал что-то известное из "Людей мира", очень бравурное. Она внимательно слушала, подперев ладонью щеку.
- А что ты играл до этого, Чарли? Классику? - спросила она. Я покраснел.
- Нет.
- А что тогда?
- Это...я сочинил сам. Неважно. Глупость.
У Джули были умные карие глаза, волосы в мелкую кудряшку, напомнившие мне о Рахиль, девчонке, с которой я встречался, пока жил в "Новом Доме", и что-то такое типично журналистское во взгляде. Что-то охотничье, если вы меня понимаете правильно. Учитывая, что она работала криминальным журналистом, я бы умножил охотничье выражение в два раза.
- Сыграешь еще?
- Да, конечно.
Играть для кого-то то, что сам сочинил, всегда трудней. Как будто выносишь на публику что-то очень важное, запрятанное глубоко внутри.
Джули слушала молча, а когда я закончил, спросила:
- Когда ты это сочинил?
- Сегодня.
- А часто сочиняешь?
Я пожал плечами:
- Иногда "находит". Не часто. Даже редко, наверное.
- Странно, Дик не говорил о том, что ты пишешь музыку.
Я убрал гитару с колен.
- А он и не знает.
Джули задумчиво меня оглядела.
- У меня есть знакомые ребята в студии, на радио. Можно было бы попробовать записать эту мелодию профессионально. Если ты хочешь, конечно. И если Дик не против.
- Дик не против, - быстро сказал я, - Я - за. Когда?
В студию мы поехали только через пару дней. До этого я бесцельно слонялся по Нью-Йорку: пошатался по Бродвею, высматривая в толпе знакомых карманников, занятых делом, и стащил пару баксов у зазевавшихся прохожих - исключительно для того, чтобы проверить - не потерялись ли навыки. Навыки никуда не делись, но от былого азарта не осталось и следа. Когда у тебя в банке лежит не одна тысяча баксов, оставленных в качестве не то наследства, не то еще чего-то бывшим канадским лидером, воровать пятицентовики бессмысленное дело.
В студии звукорежиссер заставил меня сыграть мелодию еще раз пятнадцать, пробормотал кое-что затейливое о моих способностях к музыке, руках, растущих не из плеч, а других, куда более интересных мест, и о таланте Джули уговаривать его записать совсем уж пропащие вещи. Я уже собирался вспылить и высказать чуваку все, что думаю о его студии, но Джули удержала меня от опрометчивых шагов.
- Не переживай, Чарли, - сказала она, - Фрэнки постоянно на всех орет, это у него профессиональное. По его шкале, ты фактически гений. Совсем пропащих он костерит на полторы октавы выше.
Мы записывали целый день и к концу я был готов отдать что угодно, лишь бы оказаться у Дика дома и просто поваляться на кровати в тишине, без постепенно повышающегося голоса Фрэнки и гитарного перебора.
Зато на выходе получилось она.
Я не знаю как этот чертов звукорежиссер это сделал, но мелодия вышла совсем такой, какой я ее себе представлял. Фортепиано. Скрипка. И тонкая, лиричная партия флейты.
Запись заняла свое место в моем рюкзаке - рядом с фотографией семьи Чейс, подаренным Риди складным ножом, аквамариновым кулоном и письмом от Синклера, которое я получил в июне, через два месяца после смерти мамы. Ничего в том письме особенного не было. Просто пара строчек сочувствия, наставление держать хвост пистолетом и совет бросать полную приключений уличную жизнь и заняться чем-нибудь серьезным. Зачем я таскал его с собой - понятия не имею, но выкинуть не поднималась рука.
В воскресенье Дик и Джули ушли гулять в Центральный Парк, а я оделся, взял рюкзак и ушел, оставив свой ключ от диковой квартиры у консьержа. Больше я не имел на него права, и у ключа должна была появиться новая владелица. А я мог лишь продолжить свой путь в неизвестность, через все города страны, наблюдая, чему-то учась, с кем-то ссорясь, прячась от наблюдения спецслужб и от возвращения в единственный дом, где меня по-настоящему ждали. Сейчас мне хотелось в Баффало - посмотреть на Ниагару и малость прийти в себя после Канады.
В автобусе, едущем с Мэдисона на автовокзал, играло радио. Пара попсовых мелодий, чуток ди-джейских шуток, и нелепое на фоне всего этого объявление, что Академия Искусств Нью-Йорка объявляет конкурс молодых композиторов.
Я посмотрел на поток машин за окном, на желтые листья и разноцветный нью-йоркский люд, и, наконец, понял для чего мне пришла моя мелодия и почему этот город никак не может меня отпустить.
Я дернул за шнур (4) и выскочил на ближайшем перекрестке.
Меня ждала куча дел.
Примечания:
1 - На данный момент, 1 час 53 минуты, но мы же имеем в виду будущее, да?;-)
2 - один из аэропортов Нью-Йорка.
3 - блюдо мексиканской кухни
4 - традиционная просьба об остановке в нью-йоркских автобусах