Немцы в Орше

-Подъезжаешь к бурту, поворачиваешь на сторону, берёшься за колесо и опрокидываешь телегу. Так объяснял мне, студенту первого курса, обязанности помощника бутовщика главный бутовщик на поле, дед Подобед. Он и рассказал мне всё то что я сейчас записываю.
Когда в сорок первом в деревню пришли немцы, молодые парни по убежали в лес к партизанам и сосед мой, ему пятнадцати не было, чуть не первым убежал, а уж я за ним. А кто не успел, тех, старше шестнадцати, забрали в полицаи, вот другой сосед шестнадцатилетний туда и попал. Жила тогда в деревне у нас девчонка одна, так ничего себе, и вот повадились к ней ходить оба мои соседа. Один из лесу, другой из полиции. А она такая была, что никому не отказывала.
Тут подъехала очередная телега с кормовым бураком, который убирали мои однокурсники и рассказ прервался. Я совершил все необходимые манипуляции с телегой, а дед укрыл образующуюся кучу соломой и продолжил.
Однажды зимней ночью эти двое моих соседей и притащились к подруге одновременно, короткая схватка окончилась победой более опытного и взрослого изменника родины. Полицай связал юного партизана и повёл его в Оршу, а до Орши от нас километров двадцать. Но довёл без происшествий. Заперли парня до утра в каком-то сарае у вокзала, чтоб утром повесить в назидание окружающим. Ночью, хорошо промёрзнув, и поняв, что в Орше ему совсем не рады, он попросился по нужде, и, охранявший его, такой же пацан, повёл задержанного в, стоявший на пустыре, дощатый нужник. Жить хотелось так, что, выломав доску, протиснувшись сквозь получившуюся, узкую щель избитый народный мститель бежал все двадцать километров, пока не добежал до землянки нашего отряда, там он сразу же залез на печь и сутки спал.
Тут снова подъехала телега, загрохотали бураки, ссыпаясь на землю.

Сорок лет прошло после войны, из деревни осталось нас двое, я, да герой-партизан, ну состарились конечно. Он по соседству со мной так и живёт. И вот решил он отвезти в Оршу старую свою корову сдать на мясокомбинат. Председатель дал машину, но в городе, как корову сдали, дожидаться деда никто не стал, на поезде доберёшься куда тебе спешить. Дед выпил за помин души своей коровки, дожидаясь электрички, уютно растянулся на вокзальной скамеечке, и задремал. Пока он спал вокзал заполнили киношники и стали готовить его к съёмкам художественного фильма о нашем командире - Заслонове. Развесили флаги со свастиками, портрет Гитлера, массовку привели в форме фельдграу с овчарками. Эсэсманы с закатанными рукавами ходят, немецкая речь повсюду. Про нашего старика решили, что он тоже из массовки, сапоги-кирза, ватник, кепочка. Не знаю, что он представил себе, когда проснулся, но что-то о зиме сорок первого въелась ему в память глубоко, потому что двадцать километров от Орши до нашего сельсовета он бежал, как в юные годы. Ворвавшись в кабинет председателя он, как герой марафона, смог выкрикнуть всего два слова - немцы в Орше.