Танец на улице, танец на улице в дождь,
Зонты, раскрываясь, звучат словно выстрелы ружей.
Кто-то бежал, а кто-то остался здесь,
И тот, кто остался, шагает прямо по лужам.
Битые стекла, рваные брюки - скандал.
К черту зонт, теперь уже все равно.
Танец и дождь никогда не отпустят тебя,
В их мокром объятии не видно родное окно.
Мокрые волосы взмахом ладони - назад,
Закрыв свою дверь, ты должен выбросить ключ.
И так каждый день, так будет каждый день,
Пока не увидишь однажды небо без туч.
Солнечный зайчик бился в истерике.
Осколок зеркала дрожал в её руке. Она ненавидела себя. И хотела умереть. А единственный, кто мог этому помешать, был бесплотным призраком.
- Ты смотришь на мир, что ты видишь в нём?
- Дождь.
- Ты смотришь на свет, что ты видишь в нём?
- Тьму.
- Ты смотришь в зеркало, что ты видишь там?..
- Я вижу там пустоту...
Да, мистер Призрак. Пустоту. Я ничто, и хочу быть ничем. Хочу не видеть, не слышать и не чувствовать боли. А всё, что для этого нужно - шагнуть из этого окна...
Первый раз призрак появился прошлой весной, в марте. Он материализовался тихо и не заметно - и Николь даже не сразу заметила, что на её реплики, обращённые к самой себе, кто-то отвечает. Она ведь часто разговаривала сама с собой...
Пятнадцатилетняя девочка сидела тогда на подоконнике открытого окна своей квартиры на девятом этаже, и точно так же смотрела на дождь. Ливень выглядел настоящей водяной стеной. Казалось, войди в него - и можно будет всплыть к самому небу - или стремительно погрузиться на дно...
- А почему бы и нет? - задумчиво произнесла она, и встала ногами на подоконник, схватившись руками за оконную раму и высунув голову под дождь.
- А смысл? - послышался из-за спины тихий голос, похожий на шелест прошлогодней листвы.
- Ну а вдруг я умею летать? - бледно усмехнулась Николь, чувствуя, как холодные струи дождя стекают по её волосам и лицу. Под таким дождём хорошо плакать...
- Все люди умеют летать. Но, преимущественно, только в одном направлении.
- Пусть, - кивнула сама себе Николь. - Так даже лучше, - и шагнула в окно.
- Вот дура, - разочарованно произнёс голос за спиной.
Девочка с размаху ударилась ногой о раму, так что оконные стёкла зазвенели, и осела на подоконник. А потом потрясённо обернулась.
В полутьме комнаты вырисовывался бледный человекоподобный силуэт с едва уловимыми чертами лица прозрачной головы. Скрестив ноги, призрак сидел на её кровати, задумчиво глядя на самоубийцу-самоучку, а сквозь него просвечивала стена.
- Я схожу с ума... - прошептала Николь, пряча лицо в ладонях.
- Не исключено, - согласился Призрак. - Ты передумала?..
Николь сквозь пальцы бросила взгляд на открытое окно - а потом на Призрака:
- Не знаю, - пробормотала она и вдруг, всхлипнув, усмехнулась: - Жизнь, вроде, становится интереснее. Вон, уже и голоса слышать начинаю, и привидения вижу...
- Ну, значит, добро пожаловать в шизофрению, - усмехнулся Призрак в ответ. - Я к тебе ещё загляну, - проинформировал он и растворился в воздухе.
Николь изумлённо моргнула - а потом зарылась в поджатые колени, накрыв голову руками. Криков матери, ворвавшейся в её комнату на звон стёкол и обнаружившей распахнутое окно и мокрую дочь на подоконнике, она уже не слышала. Она вообще уже ничего не слышала.
Николь часто так отрешалась от мира. Это была её собственная маленькая смерть.
- Доброе утро.
Николь, открывшая дверь и собравшаяся сделать шаг за порог, пискнув, отскочила обратно в дом. За порогом в воздухе висел Призрак, по-прежнему не слишком загораживая окрестности виду почти полной прозрачности "тела".
- Не бойся, - усмехнулся Призрак. - Ты спокойно можешь пройти сквозь меня.
В доказательство этого тезиса Призрак шагнул через порог и прошёл насквозь Николь, приросшей от страха к полу. Николь почувствовала лёгкую прохладу внутри тела, когда её транзитом миновало привидение, и покрылась холодным потом. "Я сошла с ума", - мысль отчётливо вырисовалась в голове, но озвучить её не удалось - из распахнутого рта не смог выбраться даже писк.
Николь закрыла глаза и стукнулась головой об дверной косяк, в надежде прогнать наваждение. Потом приоткрыла один глаз, чтобы оценить эффект.
- Помогло? - участливо вопросил Призрак.
- Ни капельки, - мрачно ответила Николь.
Весь страх сразу куда-то пропал. Если это её галлюцинации - то чего ей их бояться?.. Со своими глюками надо дружить.
Не обращая более внимания на привидение, девочка вышла из дома и закрыла за собой дверь.
По дороге в школу Призрак неотступно следовал за Николь. Может, его репеллентом обрызгать?..
- Слушай, ну чего ты ко мне привязался?
Ей это совсем не нравилось. По правде говоря, у неё даже аллергия была на всякого рода преследования со стороны окружающих. Впрочем, пожив в их семье, трудно не заделаться параноиком. "Или шизофреником", - мрачно улыбнулась девочка, вспомнив выражение Призрака.
Призрак обогнал её и повернулся к ней тем, что служило ему лицом, плывя в воздухе спиной вперёд.
- Ты против попутчика? Мне казалось, что тебе не хватает компании.
"И ради этого ты вылез из своего склепа, или где ты там консервировался?"
- А тебе не казалось, что это потому, что мне так больше нравится?
- Ничуть. Ты избегаешь людей не потому, что тебе не хочется компании, а просто потому, что среди окружающих тебя людей нет того, с кем бы тебе хотелось быть.
Немного заумно, на её вкус, но смысл она уловила.
- Не сказать, чтоб ты совсем не прав. Просто мне кажется, что это вообще свойство всех людей - и я ни с кем не хочу находиться.
- Ты просто ещё не встретила нужного человека.
- А нет таких.
- Ну прям-таки. Зачем же быть столь категоричной? Я, к примеру, знаю много хороших людей.
- Да ну? - едко усмехнулась Николь. - А среди живых?
Призрак поморщился:
- Среди живых тоже. Я вообще много людей знаю, в отличие от тебя. Так что поверь мне, в конце-концов ты встретишь такого человека. И не стоит избегать людей - дабы этого человека не пропустить.
Николь открыла рот, чтобы ответить - и выдавила из себя лишь: "Э-эээ...".
- Что такое? - насторожился Призрак.
В это время они приблизились к фонарному столбу. Глаза девочки в предчувствии столкновения расширились - и Призрак пролетел сквозь столб, даже не обернувшись.
Николь закрыла рот. Потом снова открыла:
- Теперь уже ничего.
"Чего это я вдруг стала беспокоиться, не ушибётся ли мой глюк?"
- И вообще, пока я не встретила этого твоего "хорошего человека" - я по-прежнему ни с кем не хочу общаться. Изыди.
И, ускорив шаг, Николь повернула за угол.
Призрак ещё мгновение повисел неподвижно, печально глядя ей вслед, а потом растворился в воздухе.
Кот в переулке, с воодушевлением лакавший валерианку из разбитой бутылки, на мгновение замер, глядя на это, а потом с сомнением покосился на валерианку.
Сидя за столом, Николь возила карандашом в тетради. Задачка по математике упорно не желала получаться, а вот печальная принцесса на краю чёрного озера на полях тетради получалась замечательно.
- Автопортрет?
С некоторых пор Николь перестала вздрагивать при неожиданных появлениях Призрака. Наверное, подсознательно она их всегда ждала... Хоть и не желала себе в этом признаваться.
- Нечто вроде, - пробурчала девочка, лёгкой чёрточкой обозначая слезу на щеке прекрасной леди.
- Тут чего-то не хватает, - сообщил Призрак, заглядывая через её плечо в тетрадь.
- Чего например? - вот этот вот камень должен быть чуть более острым, он впивается в ладонь склонившейся над водой принцессы, но она не замечает этого...
- Хорошего человека, - подсказал Призрак, задумчиво глядя на неё. Неужели и в мечтах этой юной девушки нет прекрасного принца?..
- А он здесь есть, - подняла на него огромные тёмные глаза Николь.
- Где? - удивился Призрак, и вновь внимательно посмотрел на рисунок.
- Здесь, - сказала Николь, и мстительно ткнула в чёрную гладь озера.
Привидение вздрогнуло.
- Что это?
Стоя у её стола, мать задумчиво разглядывала рисунок, который держала в руках. Николь, которая только что проснулась, внезапно сообразила, что забыла убрать этот рисунок вчера вечером, и съёжилась от нехорошего предчувствия. Ей нередко влетало за её художества. А однажды мать обнаружила целую пачку её рисунков, которые Николь прятала за шкафом, - и отец так отодрал её ремнём, что Николь целый день не могла сесть. А рисунки мать сожгла, сказав, что они нездоровые и отвратительные. Весь день тогда Николь проплакала, стоя у окна и глядя, как на улицы изливается дождь...
Вспомнив, как точно так же вчера вечером этот рисунок рассматривал Призрак, Николь неожиданно почувствовала прилив смелости:
- Автопортрет.
Мать странно покосилась на дочь, потом вновь посмотрела на рисунок и ткнула в него пальцем:
- А это что?
Над плачущей принцессой склонилась тень, едва угадываемая на фоне клубящихся туч, и лицо этой тени было полно печали и участия. Николь невидяще уставилась в пространство.
- Хороший человек.
Мать сжала ворот халата, будто ей неожиданно стало холодно, и смяла рукой рисунок.
- Я выброшу это, - жёстко сказала она, и повернулась, чтобы выйти.
- Пусть, - послышался неожиданно ясный голос Николь. - Я нарисую лучше.
Мать, выходя из комнаты, споткнулась о порог.
- Ты можешь умереть?
Призрак, соткавшийся из капелек моросящего дождя и туманом осевший на подоконник открытого окна, задумчиво глянул на собеседницу:
- В определённом смысле - да.
- Как? Ведь ты же привидение?
- Я не привидение. Я существо несколько иной природы. И вполне могу умереть.
- От старости?
- Нет. От конкуренции.
- Конкуренции?
- Да. Одновременно в этом мире может жить лишь одно такое существо, как я. И каждый месяц мы сражаемся за это право.
- Но ведь уже...
- Тридцатое марта. Правильно. Завтра-послезавтра я погибну.
- Но ведь ты можешь и победить?
- Теоретически - мог бы. А на практике... В конце-концов, через год я могу вернуться снова, так что это не суть важно. Но я хотел бы дать шанс... "призраку"... который придёт после меня. Он молод, и должен набираться опыта.
Николь озадаченно покосилась на него:
- Опыта? Призрак? Что-то я...
- ...Ничего не понимаешь. Ты и не должна. Забудь об этом. Факт тот, что завтра я покину этот мир как минимум на год. Так что я пришёл попрощаться, просто сначала не знал, как об этом сказать.
Не сумев справиться с собой, Николь всхлипнула:
- Не уходи!
- Уйду. Должен уйти. Не расстраивайся, в конце-концов, ты до сих пор ещё на этом свете, а значит, я не зря пришёл к тебе.
- Да-а... - Николь мрачно уставилась в дождь. И добавила совсем уж тихо: - Может быть...
Призрак едва не чертыхнулся. Это что же, все его месячные труды насмарку? И эта девчонка шагнёт из окна, стоит ему лишь уйти?..
- Вот что, Николь, - он впервые назвал её по имени, и Николь вскинула голову, внимательно посмотрев на него. - Пообещай мне одну вещь. Пообещай, что когда я через год вернусь сюда - я застану тебя живой и невредимой.
Где-то с минуту Николь молча глядела на него. Потом повернулась к окну.
- Обещаешь?
- Я... постараюсь.
Не тот ответ, который Призраку хотелось бы услышать... но всё же лучше, чем ничего.
- Вот и хорошо. До свидания!
И тихий шёпот в ответ:
- Прощай...
- Мама, я хочу котёнка.
Это желание сформировалось как-то совсем незаметно. Раньше она не могла представить рядом с собой ни единое живое существо. Раньше она жаждала одиночества. Но с тех пор, как её галлюцинации прошли и Призрак перестал являться ей, Николь неожиданно почувствовала, насколько она одинока. И насколько ей это не нравится.
- Нет.
- Но почему?
- Раз мать сказала: "Нет" - значит, нет! Не спорь со своей матерью, - и отец снова уткнулся в свою газету. Но Николь не обратила на него внимания, продолжая смотреть на маму.
- Почему?
Мать устало вздохнула, отставила в сторону чашку с чаем и посмотрела на дочь:
- Попробуй для начала завести подружек.
- Но они же... люди, а не котята...
- Вот именно. Ты практически не общаешься с людьми. А если у тебя будет кошка, ты совсем замкнёшься.
- Но...
- Нет.
Николь замолчала и склонилась над тарелкой. Через минуту одинокая слеза, скатившись по щеке и подбородку, упала на скатерть.
Мать предпочла сделать вид, что не заметила этого. Не очень приятно видеть свою дочь плачущей, но воспитание детей требует определённого мужества от родителей, не так ли?..
Отец громко рассмеялся над каким-то газетным анекдотом.
- Доктор, как она?..
- Последствия отравления ещё не прошли, но я думаю, к завтрашнему дню будет всё в порядке. Хорошо, что вы догадались сразу дать ей рвотное.
Кивнув, врач вышел из палаты.
Мать подошла к койке дочери и присела на стул.
- Тебе уже лучше?
- Да... - в желудке по прежнему творилась революция, но мать явно интересовало не это.
- Почему ты передумала... тогда?
Негоже задавать такие вопросы несостоявшемуся самоубийце. Но женщину и в самом деле это интересовало - что заставило её дочь, наглотавшуюся снотворного из её аптечки, в последнюю секунду принять рвотное, сведя на нет попытку самоубийства?
- Я вспомнила...
- Что вспомнила?
- Что я... кое-что... кое-кому... обещала...
И девочка неожиданно улыбнулась матери, чего не делала уже на протяжении последних пяти лет. Мать озадаченно нахмурилась, потом встряхнула головой и в свою очередь улыбнулась дочери:
- Хорошо, что ты снова с нами.
Николь на это ничего не ответила, а отвернулась к стене.
- Отдай!!
Анри, её одноклассник, размахивал в воздухе листком бумаги, а она прыгала вокруг него, пытаясь отнять свой рисунок. Мальчик весело хохотал, задирая листок повыше, и кричал собравшимся вокруг детям:
- Вы гляньте, что малюет наша Великая Художница! А не пора ли нашему Пикассо в юбке организовать выставку? Где-нибудь в дурдоме?
Ребята подхватили его смех.
- Отдай! - Николь чуть не плакала, но всё же сдерживалась. Её дом - хорошая практика в этом смысле.
Это был очередной автопортрет. Вот только их учительница рисования пришла бы в ужас от подобного образчика художественной рефлексии. А её психиатр, наверное, потёр бы руки от удовольствия... Николь ненавидела своего психиатра. Но мать заставляла его посещать.
Рисунок изображал молодую девушку, точнее, её половину. Левая часть изображения была, в принципе, обычным рисунком - половина легко узнаваемого лица, волосы, одежда... А вот правая была просто силуэтом, дополняющим девушку до цельной фигуры. И из этого силуэта высовывались изломанные линии, вроде ветвей или колючей проволоки, лезвия и ещё какие-то непонятные поверхности с острыми гранями.
- Отдай, а то хуже будет!
- Да ну! - весело рассмеялся парень. - И что же ты мне тогда сделаешь?
- Я... - Николь на мгновение запнулась, а потом с мрачной решимостью посмотрела на обидчика: - Я тогда и тебя нарисую.
- Ты мме... - Анри замер на полуслове, с изумлением глядя в глаза Николь.
От этого взгляда его мороз продрал по коже. Будто смотришь в бездонный колодец... Медленно опустив руку, Анри бросил листок на стол.
- Да на, держи. Очень надо было, - и поспешно ретировался сквозь толпу школьников, напоследок обернувшись и бросив на неё испуганный взгляд. Дети, потоптавшись ещё немного, понемногу стали расходиться.
А Николь подняла рисунок со стола и, невидяще уставившись в пространство, медленными движениями разорвала его на мелкие кусочки.
Кот, сидящий на ветке дерева за окном школы, задумчиво кивнул, глядя на это.
- Когда ты впервые увидела этот призрак?
- Примерно год назад. В начале марта.
Николь и сама толком не знала, зачем решила рассказать об этом мсье Руану, психоаналитику, которого она посещала по настоянию матери. Наверное, наступивший март напомнил ей о событиях годичной давности, и она подумала, что ничего плохого не случится, если она расскажет об этом доктору. В конце-концов, Призрак с тех пор не появлялся...
- А как выглядел этот призрак? Он тебе кого-то напомнил? Быть может, отца? Или мать?..
- Нет. Он не был похож ни на кого из тех, что я видела раньше, - ответила Николь и пробормотала себе под нос: - В моей жизни было не так уж много полупрозрачных людей, умеющих растворяться в воздухе, так что я бы запомнила.
Довольно кивая, мсье Руан что-то строчил в своей записной книжке, не обращая внимания на её сарказм.
- Значит, полупрозрачный... А кто-нибудь ещё видел этот призрак?
Николь посмотрела на него, как на идиота:
- Нет, конечно. Он же ненастоящий.
- "Сограждане, какое-то паденье! И я, и вы - мы все поверглись ниц, кровавая ж измена торжествует!"
- Это опять ты, - признала Николь очевидный факт, высовывая голову из-под подушки.
- Именно так. Как поживает наш юный Гамлет? - Призрак уселся на её стол, попутно попытавшись смахнуть в сторону несколько тетрадных листков бесплотной рукой.
Листки, как ни странно, действительно смахнулись.
- Без тебя лучше было, - мрачно ответила девочка, выбираясь из-под подушки и садясь в кровати.
- Хмм, вот как, - Призрак задумчиво её разглядывал. - А я думал, что мне обрадуются. Что меня ждали.
- А ведь я уже почти поверила, что ты плод моего больного воображения, но что я уже выздоровела, - пожаловалась Николь, уставившись мимо привидения в ночь за окном.
- Не лучше ли признать, что ты здорова... в меру своих сил... а я существую на самом деле?
- Нет, - покачала головой девочка.
- Почему?
- Потому что, если привидения существуют на самом деле - то этот мир ещё более страшное место, чем я думала.
- Как прошёл твой День рождения?
- А то ты не знаешь.
- Откуда бы. Он ведь был в феврале, а я появился здесь только в марте.
Ага. В феврале. Если быть точнее, 29 февраля. Николь не любила свои Дни рождения, хоть до этого и отмечала их всего три раза. Причём того раза, когда ей исполнилось 4 года, она, естественно, не помнила. В такие дни её с особо неодолимой силой тянуло к открытому окну... и дальше...
Николь остро взглянула на Призрака:
- Откуда же ты тогда знаешь, что он у меня был в феврале?
- Есть многое на свете, друг Горацио... Чтобы получать информацию, пусть и не очень подробную, из этого мира, мне нет надобности в нём находиться, - Призрак двумя пальцами приподнял один из листков, чтобы взглянуть на рисунок под ним.
- Ах, ну да. Тебе, наверное, ворон её на крыльях приносит... - обняв руками поджатые ноги, Николь уткнулась подбородком в колени, вновь уставившись в ночь.
- Так как твой День рождения?..
- Ужасно. Впрочем, как и в прошлый раз.
Из всех её знакомых пришёл только Анри. Но и он недолго выдержал кладбищенскую обстановку в доме Дювалье, и быстро ретировался. И праздничный торт ей пришлось есть в одиночестве.
Торт был вкусным. Даже слёзы с ним казались сладкими.
- А почему ты не устраиваешь Дни рождения каждый год? Их ведь можно отмечать и первого марта... как я.
Николь вздрогнула. Переживать такое каждый год...
- Ты ещё спрашиваешь? Да лучше бы их вовсе не было. Они ещё хуже, чем Новый год!
Не то, чтобы мать не предпринимала попыток отметить её День рождения в остальные годы. Но Николь просто отказывалась принимать в этом участие. А дети в школе считали её из-за этого чудной. Впрочем, были у них и другие причины для подобного отношения.
Призрак замер, привлечённый одним из рисунков.
Среди клубов тёмного пламени шествовал полупрозрачный воин, а на руках его покоилась обнажённая девушка. Пламя бушевало вокруг, но не трогало девушку, избегая воина. Лицо воина было сурово, а на лике девушки лежала печать неземного покоя. Глаза её были закрыты.
- Это мы?
Николь бросила взгляд на рисунок, который Призрак поднял со стола светящимися прозрачными пальцами.
- Да. Но рисунок ещё не закончен.
Призрак вгляделся пристальнее. И впрямь, на рисунке нечёткими линиями был обозначен контур ворот. Видимо, автор ещё не определился, дожны ли быть врата впереди пары и пламени или позади них.
- Ты уже не прячешь свои рисунки, - отметил Призрак, возвращая листок на место.
Николь кивнула:
- Мать всё равно их находит. И сжигает.
Призрак посмотрел на маленькую собеседницу:
- Может, мне стоит поговорить с твоей матерью?
Девочка страдальчески поморщилась:
- Ты и впрямь считаешь, что мне станет легче, если моя мать сойдёт с ума, увидев тебя?
- Хмм, мда... - Призрак вернулся к изучению рисунков, потом отложил их в сторону.
Николь в это время вновь легла на кровать, закутавшись в одеяло.
- Призрак...
- Да?..
- Можешь сделать мне подарок? На День рождения?
- Да, конечно! Жаль, что я раньше об этом не подумал... - Призрак озадаченно нахмурился, задумавшись: - Что же тебе подарить?..
- Пожалуйста, - Николь повернулась на бок, обратив взгляд огромных глаз на Призрака: - Сделай так, чтобы сейчас пошёл дождь.
Усталость, и боль, и безумие
Наводят меня на раздумия:
Ведь если так плохо мне жить,
Зачем мне тогда вообще быть?
Стихотворение сочинялось так же легко, как и рисунок - слова, будто привязанные, выплетались вслед за движениями рисующего карандаша. Ни в стихотворении, ни в рисунке не было ничего особенного, Николь просто отдыхала от очередного дня в школе. И выпускала накопившиеся эмоции...
Карандаш запорхал над бумагой, штриховкой обозначая деталь - толстый слой ржавчины на заборе могильной ограды. Лучше выпускать эмоции так, чем биться головой об стену...
Зачем мне душу терзают
Осколки сердца и льда?
Тот лёд никогда не растает,
То сердце замрёт навсегда...
...Потому что, как показала практика, на стук головы об стенку обычно прибегает мать. И начинает кричать. А вот ворон, сидящий на прогнувшейся от старости ограде... А потом прибегает отец. Ворон почти такой же старый, как и ограда - и жизни в нём не больше, чем в ней. Единственное, что не даёт ему с ограды свалиться, это длинный зубец забора, проткнувший птичье тело насквозь... И начинает бить ремнём.
Свет солнца прольётся сквозь время,
А время рассыплется в пыль.
Застывшие в воздухе тени
Поглотят солнечный дым.
За оградой над могильной плитой клубилась какая-то тень. Вырисовав её контуры, Николь озадаченно нахмурилась. Она внезапно сообразила, что не знает, как продолжать рисунок. Стихотворение застопорилось вслед за карандашом, не желая завершаться.
Николь некоторое время разглядывала лист бумаги, отстукивая карандашом ритм стихотворения по столу. Ничего, никакой идеи.
Карандаш продолжал стучать... а потом замер. И через несколько мгновений вновь застучал - теперь уже в другом ритме. Неожиданно родилась концовка стихотворения - совершенно с другим размером, нежели начало, но Николь было плевать на это.
Я хочу замереть, я хочу умереть,
И в молчанье моём затеряется смерть.
И не чувствовать боль, и не чувствовать свет,
И не чувствовать мир, где меня больше нет.
Карандаш вновь заскрипел по бумаге, нанося на неё последнюю деталь - лицо могильной тени. Это было не лицо Николь.
Это было лицо её отражения в зеркале.
- Заткнись, - прошептала Николь, уткнувшаяся лбом в стекло окна. - Уйди. Оставь меня. Я не хочу тебя слышать...
Девочка плотно зажмурила глаза, потом снова распахнула их. Со стекла на неё молча смотрело её отражение.
Девочка, вздрогнув, отшатнулась, потом распахнула окна и высунулась наружу, чтобы их не видеть.