Горящие золотыми искрами глаза прищурились, и Орвен, закружившись на месте, взмахнул зажатой в руках толстой книгой в крепком деревянном переплёте. Раздался стук, и Орвен радостно ухмыльнулся. Наконец-то для никчёмной и совершенно вздорной "Защиты от тварей, живых и прочих" этого шарлатана Фиделиуса нашлось достойное применение. Теперь в рецензии Орвен с чистым сердцем может написать "Нашёл полезной", а те два листа, что он уже исписал эпитетами в адрес опуса и его автора, просто выбросить. Или отложить в ящик - для следующего труда борзописца Фиделиуса, который наверняка не заставит себя ждать.
Орвен сделал шаг в сторону и снова взмахнул книгой - а вновь отбитый камешек отлетел в угол, быстро замедляясь. Там, гася инерцию, камешек на мгновение завис в воздухе, и Орвен чуть было не потерял чёрное пятнышко в синей полутьме, царящей в помещении.
Оно и не мудрено. Стены его жилища были густо оплетены ползучими растениями и сплошь поросли сине-зелёным мхом - оттого дневной свет, с трудом проникавший сюда сквозь небольшие круглые окна, создавал на стенах настоящую мешанину из теней. Различить на этом фоне такую мелочь, как чёрный камешек, для любого человека было бы проблематично.
Но Орвен "любым человеком" и не был.
Снова взмах - и отбитый камешек-агрессор со звоном отскочил от огромной колбы на столе. Из колбы в длинный железный чан на том же столе медленно капала мутно-зелёная жидкость - а из чана, уже почерневшая, жидкость по трубке стекала в таз под столом. В чане лежали виновники этой хроматической метаморфозы - разнообразные хирургические инструменты, чьи лезвия сочились чем-то синим, как будто истекая нечеловеческой кровью.
Хотя, впрочем, эта кровь не была такой уж нечеловеческой.
Инструменты "отмокали" после вчерашней операции - а результатом операции был вот этот настырный камешек с гладкими гранями и острыми краями. Точнее, он был её причиной и целью - а также поводом для размышлений.
Отбросив книгу, Орвен сделал два стремительных шага, и рукой, обмотанной тонкими ремнями и ремешками, подхватил со стола стеклянный пузырёк. Камешек рванулся из угла в очередную атаку - и через миг отчаянно забился, пойманный в прозрачную тюрьму. Одним движением закрыв крышку склянки, Орвен перехватил пузырёк двумя пальцами и посмотрел через него на свет.
- Вот ведь дрянь-то какая, - пробормотал монстролог чуть ли не с восхищением. Свободной рукой он неведомо откуда извлёк скальпель и завертел его в перевитых ремешками пальцах. - В моё время такого не было...
Марк Гилли, хилый от рождения, но не по годам смышлёный паренёк, слыл своеобразной достопримечательностью Ангвуда. Посёлок был небольшой, всего три десятка домов, так что все были на виду - авторство проказ, на которые юный Марк оказался весьма спор, не утаишь. Поэтому свои проделки мальчик устраивал с недетским размахом - раз уж скрыть ничего нельзя, пусть все узнают, на что он способен!
Способен Марк оказался на многое. Когда мальчик подрос и превратился в худосочного пронырливого юношу, Марка знали уже все жители окрестных поселений. А свои, ангвудские, откровенно им гордились... периодически загоняя не в меру разошедшегося шалуна в глубь леса ружейными залпами. Стреляли, разумеется, солью - всё-таки они пареньком действительно гордились. Марк умел нравиться людям.
Но его последнюю проделку односельчане не оценили. Когда Марк Гилли превратился в трёхметровое страшилище с когтями длиной в локоть, он как-то сразу всем нравиться перестал.
Орвен прибыл в Ангвуд два дня спустя, и за это время бывший Марк успел схарчить пятнадцать человек - аппетит у него оказался под стать телу, чудовищный. Шкуре монстра мог бы позавидовать военный броненосец - ни ружейные пули, ни тем более косы и вилы ощутимого вреда ему не причиняли. Монстр же только скалился атакам - надо же, корм сам лезет в пасть, и бегать за ним не нужно.
Приди Орвен ещё на пару дней позже, в Ангвуде вовсе бы никого не осталось - немногие уцелевшие наверняка бы сделали оттуда ноги. Но, как выяснил Орвен, проведя вскрытие поверженного, но ещё живого монстра, эти пару дней бывший Марк мог и не прожить. Извлечённый монстрологом камешек - то ли артефакт, то ли естественный агрегатор тёмной энергии - уже почти добрался до сердца несчастного.
За последний год это был уже седьмой мортифекс. Прóклятая вещь, вгрызающаяся в живое тело и превращавшая свою жертву в чудовище. И медленно её убивающая. Чаще всего это были колючки, иголки или обломки костей - наступишь на такое и только ойкнешь, а через неделю выжившие родственники и друзья сожгут то, что от тебя останется.
Камешек же в этой роли Орвен видел впервые. Судя по его поведению - извлечённый из вскрытой грудной клетки монстра, камешек отчаянно вырывался из цепкой хватки пинцета, пытаясь атаковать Орвена - монстролог имел дела с природным, стихийно образовавшимся мортифексом, а не с чьим-то проклятием - те, как правило, были нацелены на конкретного человека. А значит, вполне возможно появление таких "стихийных" мортифексов и в дальнейшем.
Расставания с мортифексом монстр не выдержал. Хотя раны его, нанесённые Орвеном, были тяжелы, но не смертельны, бывший Марк Гилли прожил всего минуту после "ампутации" камня. Это было плохо - хотя никто из жителей Ангвуда этому факту и не опечалился, совсем даже напротив. Но Орвен всё ещё надеялся найти способ изымать мортифексы из "заражённых" людей, не убивая чудовищ - как знать, быть может, процесс превращения в монстра обратим. По крайней мере, Орвен очень на это надеялся.
Тени на стене зашевелились, и из переплетения ветвей вынырнул огромный, размером с дыню, белый цветочный бутон. Бутон повернулся к Орвену и раскрылся, словно присматриваясь к монстрологу. Медленно, осторожно гибкие ростки потянулись к полу.
Орвен стоял спиной к распустившемуся на стене дивному цветку и всё так же задумчиво вертел в пальцах скальпель. Камешек-мортифекс покоился в стеклянном пузырьке на столе, в нескольких шагах от монстролога - Орвен специально отошёл подальше, чтобы мортифекс успокоился и прекратил попытки атаковать своего пленителя. Стеклянный перезвон отвлекал от размышлений.
Обряды, снимающие проклятие с мортифекса или с его жертвы, не действуют, пока мортифекс находится в теле монстра - это Орвен уже выяснил. Изъятие мортифекса приводит к смерти жертвы - это он тоже теперь знал. Попытаться разрушить мортифекс in vivo[1], не изымая его? В случае с какой-нибудь колючкой ещё можно попробовать, но что делать, если мортифекс опять окажется камнем или, допустим, швейной иглой? Лупить молотком по вскрытой грудной клетке?
Цветок за спиной монстролога отделился от стены, встал на "ноги", бывшие на самом деле корнями, и шаг за шагом стал подбираться к Орвену. Лепестки цветка трепетали, бутон на толстом стебле напряжённо вытянулся вперёд, корни аккуратно и тихо ступали по деревянному настилу. В метре от намеченной жертвы цветок поднял "руки" - длинные стебли, на концах которых показались длинные острые шипы, влажно блестевшие от ядовитого сока.
Скальпель, мелькавший в оплетённых ремнями пальцах, вдруг замер. Орвен поднял руку и ткнул скальпелем себе за спину, в направлении шустрого цветка:
- Уже лучше, Кирирери, но всё ещё слишком шумишь.
Цветок понурил бутон, спрятал шипы, опустил стебли и поплёлся к хозяину, уже ничуть не скрываясь. Орвен ласково потрепал метрового роста цветок по бутону:
- Не расстраивайся, Кири, ты делаешь успехи. Может быть, на следующее...
От двери раздался тихий переливчатый звон, и Орвен озадаченно нахмурился. Либо кто-то ошибся домом - что маловероятно, учитывая расположение его жилища - либо...
- Кажется, я становлюсь популярен, - вздохнул монстролог.
Приоткрыв дверь, Лия осторожно выглянула наружу. По улице спешили люди - радостные и мрачные, взволнованные и настороженные - устремляясь к центральной площади. В посёлок Гриндвич прибыл монстролог - и жители торопились увидеть того, кто, возможно, спасёт им всем жизнь.
- Монстролог приехал! Ремнивый Орвен! Приехал Ремнивый Орвен!
Мистер Гутштаф, трактирщик, степенно и с достоинством следующий к шумному столпотворению на площади, заметил девочку и приглашающе махнул рукой. Лия отшатнулась вглубь дома и захлопнула дверь. Прислонившись к двери, девочка уткнулась лбом в шершавое дерево и шмыгнула носом.
Монстролог, вот как. Это, наверное, хорошо?
Впрочем, одиночество Лии длилось недолго. Монстролог прибыл в дом Блойдштенов в сопровождении доброй половины всех жителей Гриндвича уже спустя несколько минут. Но Лия ничуть этому не удивилась - потому и скрывалась, что хотела отдалить неизбежную встречу. Куда больше она удивилась самому монстрологу.
Специалист по монстрам оказался широкоплеч и высок - он на голову возвышался даже над Крошкой Гервером, гриндвичским кузнецом, не уступая при этом ему в плечах, а уж тот всегда казался Лии высоченным. Одет монстролог был в потрёпанный серый плащ с широкими рукавами и видавшие виды кожаные сапоги. Голову монстролога венчала серая же шляпа с опущенными краями - настолько широкополая, что лицо монстролога в скудном освещении дома совершенно скрывалось в тени, из которой иногда посвёркивали золотые искры глаз.
Лия настороженно покосилась на руки монстролога - широкие ладони и длинные пальцы были обмотаны коричневыми ремнями. Перчатки, наверное - но Лии почему-то припомнились страшные сказки о мумиях, которые мама иногда рассказывала ей на ночь. Кто-то зажёг лампу, а монстролог встал перед девочкой на одно колено - и Лия, наконец, разглядела его лицо.
Девочка с криком отшатнулась, но Гвид Блойдштен, стоявший рядом, тут же схватил дочь за плечи, не давая ей убежать.
- Ну-ну, Лилиан, спокойней. Дядя не сделает тебе ничего плохого. Он здесь, чтобы помочь нам.
В этом Лия, в общем-то, и не сомневалась. Сомневалась она больше в том, что этот человек, чья голова представляла собой переплетение ремней, так что от лица осталась лишь щель рта и провалы глазниц, станет помогать лично ей.
Неудивительно, что этого Орвена зовут Ремнивым.
Повинуясь жесту монстролога, Гвид принялся разматывать тряпки, которыми была перевязана спина и левая рука Лии. Одновременно он заговорил, обращаясь к монстрологу - очевидно, продолжая разговор, начатый ещё на площади.
- После того, как мы схоронили Роя Колдвена и Хромого Гэда... ну, то, что мы смогли найти... В общем, прошло несколько дней, а новых нападений не было. Мы уж решили, что живоглот оставил нас в покое. Но два дня назад...
Вываренные в настое целебных трав тряпки, наконец, были сняты, и обнажённая кожа девочки открыла взорам четыре глубокие рваные раны, пересекавшие спину и левое плечо. Монстролог снял шляпу - от чего по толпе собравшихся прокатился вздох - и склонился к ранам. Внимательно их изучив, Орвен вдруг поднял голову и посмотрел девочке прямо в глаза - от пронизывающего взгляда его жёлтых глаз Лия поёжилась.
- У предыдущих жертв повреждения были аналогичны? - спросил монстролог в пространство, будто бы ни к кому конкретно не обращаясь.
- Да... кажется, - Гвид беспомощно пожал плечами. - Там мало что осталось, так что сложно сказать.
- Возможно, придётся эксгумировать останки.
На этот раз вздрогнули все. Теребя в руках тряпки, служившие его дочери бинтами, Гвид огляделся по сторонам в поисках поддержки.
- Может... Может, просто убьёте то чудище, а? Выследите и убьёте, вы же можете это, да? Не надо эксу... эгу... не надо выкапывать, а?
Орвен встал и внимательно посмотрел на Гвида. Лия с удовольствием отметила, что жуткий взгляд монстролога не на неё одну производит впечатление. Отец девочки побелел и едва не выронил из дрожащих рук позабытые тряпки.
- Посмотрим, - наконец, ответил монстролог.
Он обвёл взглядом жителей Гриндвича, набившихся в дом к Блойдштенам, и люди невольно отступили на полшага.
- Скорее всего, мы имеем дело с оборотнем.
Когда весь смысл этого заявления дошёл до сознания Лии, она внезапно ощутила, как её внутренности завязываются узлом. Нижняя губа задрожала, словно собралась обнажить клыки, и девочка прикусила её, обводя присутствующих полным ужаса взглядом.
- И этот оборотень - один из жителей Гриндвича, - казалось, это обстоятельство монстролога весьма забавляло. - Возможно, кто-то из присутствующих сейчас здесь.
Люди шарахнулись друг от друга - но, поскольку их здесь набилось, как сельдей в бочке, в результате все просто столкнулись с соседями.
- Вам не стоит волноваться, - уверенно и внушительно добавил монстролог. - Я найду монстра. Больше никто из вас не пострадает. - Орвен обернулся к девочке и улыбнулся губами-ремнями: - Покажешь, где на тебя напало это чудище?
Лия кивнула и нерешительно взяла монстролога за обмотанную ремнями руку.
- Вы правда мне... нам поможете?
- Будь уверена, - монстролог подмигнул ей с высоты своего роста и сжал её ладошку. - Но сперва мы перевяжем тебя по-человечески.
- Может, сначала перекусите с дороги?
Это подала голос Ребекка Блойдштен. Лия крепче сжала ладонь Орвена. Ребекка вышла из-за спины мужа, и Орвен увидел перед собой миловидную женщину с бледным лицом, приветливо, но несколько напряжённо улыбающуюся гостю. На девочку при этом она старалась не смотреть. Наградив женщину своим фирменным взглядом, Орвен посмотрел на накрытый стол. Увиденное почему-то весьма его заинтересовало, и Орвен, не выпуская ладонь маленькой Лилиан, подошёл поближе, не обращая внимания на столпившихся вокруг людей.
Стол был накрыт на троих - судя по всему, Блойдштены как раз обедали, когда в посёлок прибыл Орвен. Две тарелки были почти пусты, а вот к еде на третьей едва притронулись. В тарелке была каша с кортишоками - мелкими чёрными шипастыми ягодами. Шипы при варке размягчались, делая кортишоки вполне съедобными и даже вкусными - если, конечно, уметь их приготовить. Еда в этих краях вполне обычная, и набившиеся в помещение люди не могли взять в толк, чем эта каша так заинтересовала их гостя. Может, сильно проголодался?
- Нет, благодарю, - сказал, наконец, монстролог. Ребекка Блойдштен, поджав губы, побледнела ещё больше, словно оскорбившись. Монстролог огляделся по сторонам: - Дамы и господа, все вон. Пора заняться делом.
Пробравшись через густые заросли на опушке, Орвен и Лия ступили под сень леса. Монстролог глубоко вздохнул, перехватил поудобнее ручку саквояжа и широко улыбнулся - всё-таки в лесу он чувствовал себя куда уютнее, чем среди людей.
Они были вдвоём - хотя некоторые мужчины вызвались их сопровождать, Лия после заявления монстролога как будто испытывала сильный страх перед односельчанами. Даже перед отцом, отметил про себя Орвен.
Лия указала направление, и Орвен пошёл вперёд, с интересом оглядываясь по сторонам. У опушки ещё попадались кусты, но чем дальше они забирались в сумрачную глубь леса, тем очевиднее становилось господство лесных гигантов, подавляющих всяческую конкуренцию. Что же тут делала эта девочка, когда на неё напало чудовище? Не по ягоды же она сюда пришла.
Но спросил Орвен совсем не об этом.
- Тебе нравится, как готовит твоя мать?
Девочка скривилась и покачала головой, но, поскольку она шла позади монстролога и он её движения видеть не мог, ответила вслух:
- Ребекка не моя мать, - Лия шмыгнула носом и, нахмурившись, уставилась прямо перед собой. - Моя мама умерла два года назад. Ребекка просто живёт с папой, с прошлого года.
- Вот как. Наверное, она очень любит вас с папой?
Сзади раздалось какое-то невнятное шипение, и Орвен удивлённо обернулся. Лия стояла, сжав кулаки, и глаза её полыхали, как уголья.
- Она... Она! Эта ж-ж-женщина... Если бы я могла, когда... - девочка всхлипнула и вытерла глаза перебинтованной рукой.
С минуту Орвен молча смотрел на девочку, отчаянно борющуюся со слезами. Бросил взгляд в сторону, заслышав какой-то шелест за деревом. Покачал головой и, наконец, сказал:
Поляна и впрямь была. Вот только никаких следов разыгравшейся здесь трагедии не было. Оставив саквояж под деревом, Орвен походил по поляне минут пятнадцать, но так и не углядел ничего примечательного. Девочка бродила за ним след в след. Остановившись у деревьев, Орвен задумчиво посмотрел по сторонам, вертя в руках неведомо откуда взявшийся скальпель, а потом сказал девочке, вставшей у него за спиной:
- Знаешь, у меня есть друг по имени Кирирери, - Орвен хмыкнул, будто припомнив что-то. - Он действительно хороший друг, и с виду удивительно прекрасен и невинен. - Орвен спрятал скальпель, скрестил руки на груди и развернулся к Лии. - Вот только на самом деле он кровожадный хищник.
Лия - а точнее, покрытый синим мехом огромный монстр в разорванной детской одежде и бинтах - лишь глухо зарычал в ответ.
- Вот ведь. А я надеялся, что сок мандрагоры в этих бинтах сдержит превращение...
Чудовище рванулось вперёд, чтобы вцепиться монстрологу в глотку, но тот просто шагнул в сторону, и чудовище промчалось мимо. Затормозив, монстр перекувыркнулся через голову и вновь бросился на монстролога. Мелькнули длинные серповидные когти - и со звоном отскочили от груди Орвена.
Монстр удивлённо осел на задние лапы, глядя на монстролога. Орвен отступил на шаг, раздвинул разорванный на груди плащ - и в синих сумерках леса блеснуло что-то металлическое.
- Бр-р-роня? - изумлённо прорычал монстр.
- Ой, ну что ты. - Орвен расстегнул плащ, снял и бросил на землю шляпу. Взявшись за металлический предмет на своей груди, монстролог широко улыбнулся: - Это всего лишь ременная пряжка.
- Ага, вот и он.
Орвен положил вымазанный синей кровью распаратор на кусок ткани, расстеленной прямо на земле, и взял пинцет. Антисанитария, конечно, но выбора у монстролога не было - никто бы не позволил ему провести такую операцию в Гриндвиче. Да и дотащить монстра до посёлка вместе с саквояжем было бы проблематично - особенно учитывая состояние этого самого монстра.
Монстр тяжело, но неглубоко дышал, воздух с присвистом выходил из его глотки. Странное это было существо - оборотень, порождённый мортифексом, случай необычайный - и удивительно живучее. Чудовище было тяжело ранено - оно не сдавалось до последнего, и Орвен едва не содрал с него шкуру целиком. Следы когтей на спине и руке, которые монстр два дня назад сам на себе оставил, чтобы отвести от себя возможные подозрения, на этом фоне казались просто царапинами. Сейчас длинные и глубокие, словно оставленные ударами хлыста синие раны были покрыты компрессами из листьев и весьма дурно пахнущей мази.
В голове лежащего навзничь монстра сидел Кирирери. Цветок оплёл своими стеблями голову и плечи оборотня и погрузил шипы в его вены. Соки Кирирери не только ускоряли заживление страшных ран, но и не позволяли монстру очнуться. У самого Кирирери вид при этом был довольно несчастный - синяя кровь чудовища явно пришлась ему не по вкусу.
Склонившись над раскрытой, как морская раковина, грудной клеткой своего пациента, Орвен подцепил пинцетом небольшой чёрный комочек, погружённый в плоть, и потянул его на себя. В тот же миг глаза монстра распахнулись и чудовище громко зашипело, на его губах запузырилась пена.
- Эй, Кири!..
Но Кирирери, как ни старался, не мог усмирить взбунтовавшееся чудовище. Орвен тянул из груди монстра дёргающийся и вырывающийся чёрный комочек мортифекса - а оборотень, содрогаясь всем телом, на глазах превращался обратно в человека. Тело уменьшалось - Кири пришлось придвинуться к Орвену, чтобы не упустить пациента. Из ран заструилась красная кровь, смешиваясь с подсохшей синей.
- Вот так, - прошептал Орвен, глядя на искажённое гримасой боли лицо Лии.
Свободной рукой он взял стеклянный пузырёк и откинул крышку. Орвен собирался попробовать свою идею капсуляции - поместить мортифекс в прочный сосуд, а сам сосуд оставить в теле Лии. При таком варианте мортифекс уже не сможет пробить сердце. Если повезёт, влияние мортифекса будет ограничено, и монстр не умрёт, но при этом перестанет быть монстром. Может быть. У покойного Марка Гилли после извлечения мортифекса никакой регрессии "чудовищных" признаков не наблюдалось - но он ведь и не был оборотнем.
Но едва Орвен собрался подхватить горлышком пузырька мортифекс, произошло неожиданное. Лия очнулась - и посмотрела на Орвена совершенно осмысленным взором.
- Не хочу больше, - сказала она ясным и чистым голосом.
Содрогнувшись всем телом, Лия засунула руку в свою грудную клетку, выдрала мортифекс и вместе с пинцетом, который ошеломлённый Орвен выпустил из пальцев, отшвырнула в сторону. И потеряла сознание.
Прежде, чем Орвен успел пробормотать "Однако!", мортифекс вернулся и попытался проскочить к сердцу девочки, совершенно проигнорировав монстролога. Но на этот раз Орвен был готов - спустя мгновение мортифекс уже бился, пленённый в стеклянном пузырьке.
Орвен подождал с минуту, но лежащая без сознания девочка, похоже, не собиралась умирать - дышала тяжело, но ровно. Кирирери, расслабившийся и раскрывший бутон после молниеносной схватки людей с мортифексом, не подавал признаков беспокойства.
- Ну что ж, - пожал плечами монстролог. - Тогда будем зашивать.
Встряхнув пузырёк, Орвен поднял его к льющемуся сверху слабому солнечному свету. Остатки плоти слетели с беснующегося мортифекса, явив миру то, что Орвен и так ожидал увидеть: крошечные шипы ягоды-кортишока.
Стемнело, и в Гриндвиче зажглись фонари. На улицах посёлка было пустынно - попасть на ужин монстру явно никто не спешил. Ставни на всех окнах были плотно закрыты, чему Ребекка Блойдштен была несказанно рада.
Стараясь ступать как можно тише, Ребекка пробиралась вдоль домов, поминутно оглядываясь. Представив себе, как она выглядит со стороны - испуганная, озирающаяся, волокущая огромный узел с вещами - женщина нервно рассмеялась. И тут же зажала себе рот руками, уронив узел на землю.
В отличие от всех жителей Гриндвича, Ребекка боялась отнюдь не оборотня. Монстролог вернулся час назад из леса, и принёс на руках израненную Лию. Девочка была без сознания, но жива, и, как уверял монстролог, скоро поправится, хотя шрамы, наверное, останутся. Вспомнив о приёмной дочери, Ребекка скривилась. Но дело не в девчонке. Монстролог сказал, что на неё вновь напал монстр - и что он, монстролог, этого монстра опознал и сегодня ночью убьёт.
А значит, появился отличный повод переселиться из этого гнилого захолустья в какое-нибудь место поприличнее.
Ребекка вновь хихикнула, и тут же вскрикнула, когда что-то пребольно укололо её в ногу. Откуда здесь взялся этот проклятый куст?!
- Миссис Блойдштен, - тихий голос прошелестел из-за спины, и Ребекку мороз продрал по коже. - Вы плохая мать.
Женщина резко обернулась, вновь уронив узел с вещами, и почему-то почувствовала холод в ногах. Точнее, в ноге - той, что уколол куст. В нескольких шагах от беглянки под ближайшим фонарём стоял монстролог с непокрытой головой - его высоченную фигуру сложно было с чем-то спутать даже без этой уродливой шляпы.
- Что вы себе...
Монстролог одним движением скинул плащ, и Ребекка увидела, что этот псих обмотан ремнями весь целиком - с головы до ног. Ничего себе, как он только не скрипит при ходьбе, пришла откуда-то дурацкая мысль. В свете фонаря на груди у монстролога блеснуло что-то жёлтое - и Ребекка с удивлением опознала огромную пряжку ремня. Сверкнув глазами, монстролог взялся за пряжку и широко улыбнулся, отчего его лицо стало похоже на оскаленный череп.
- И поэтому, миссис Блойдштен, вы заслуживаете хорошей порки.
Щёлкнула пряжка, и ремни, опутывавшие монстролога, вдруг взвились в воздух, разматываясь сами собой. В один миг монстролог превратился словно в клубок змей, выползающих из него и тянущих хищные головы к Ребекке. Вот первый "ремень" дотянулся до женщины и, изогнувшись, хлестнул её по руке, оставив багровый след. Ребекка вскрикнула от боли и ужаса. Она хотела броситься прочь - но ноги её, каким-то невероятным образом запутавшиеся в кусте, отказались ей подчиняться.
Фигура Ремнивого Орвена под фонарём истончалась - он весь перетекал своими ремнями к Ребекке. Вокруг женщины взвихрилось целое облако, в котором иногда мелькала металлическая пряжка, и на Ребекку обрушился град хлёстких ударов. Она хотела закричать - но один из ремней обмотался вокруг её горла, так что она едва могла вздохнуть.
Другие ремни также стали оплетать её, и скоро Ребекка оказалась спелёнута с ног до головы. Ремни почему-то были влажными, а образовавшийся вокруг неё своеобразный кокон стал периодически сокращаться. Словно она попала внутрь огромного желудка...
На этот раз Ребекке удалось выдавить из своего горла звуки:
- Вы... меня... съедите?.. убьёте?..
Ремни перестали её сдавливать, словно преобразившийся монстролог задумался о чём-то.
- Это будет зависеть, - наконец, прошелестело ей в ухо. Ремень на горле сжался сильнее, а когда Ребекка попыталась вдохнуть, другой ремень сунулся в её рот - с чем-то большим, гладким и твёрдым. И звенящим, как камешки по стеклу. - От результатов опыта с капсуляцией.
Кима Рионы.