- Отец Афанасий, в миру Станислав Николаевич Добролюбов...
Плотный краснолицый мужчина вскочил со скамьи подсудимых и судорожно вцепился в ограждающие скамью перила вспотевшими ладонями. Судья с подозрением посмотрел на отца Афанасия - судя по всему, с подсудимым творилось что-то неладное. Руки, сжимающие дерево перил, заметно дрожали, мужчина почти до крови закусил губу и лицо его временами искажала странная гримаса. Возникало ощущение, что подсудимый всеми силами пытается удержать что-то в себе. Слёзы?.. В его положении это было вполне оправдано.
- Вы обвиняетесь в совершении особо тяжкого преступления - убийства.
Отец Афанасий резко вздохнул и наклонился вперёд, перила под его ладонями затрещали, из-за чего все присутствующие в зале заседания суда вздрогнули. Лицо мужчины скривилось, и на этот раз он всё-таки прокусил губу. Глядя на стекающую по подбородку подсудимого струйку крови, судья поёжился - конечно, медэксперты уверяли его, что подсудимый вполне вменяем и неагрессивен, но, всё-таки...
- Вы убили Антона Ивановича Гордеева, восемьдесят второго года рождения, сразу после того, как тот покинул церковь, где он исповедовался. Исповедовался вам. Вы, ссылаясь на тайну исповеди, отказались сообщить следствию содержание вашего разговора с жертвой.
Отец Афанасий, опираясь на перила, раскачивался из стороны в сторону. На нём не было рясы - вся его одежда со следами крови была изъята в качестве вещественного доказательства - и священник мог бы почувствовать себя неуютно без своего привычного облачения перед столькими людьми. Но отцу Афанасию было всё равно - он изо всех сил пытался сдержаться.
- Это неслыханное преступление, ему нет и не может быть прощения. И всё же я должен спросить вас, отец Афанасий - что вы можете сказать в своё оправдание?
Искусанные губы мужчины задрожали, отец Афанасий прикладывал героические усилия, но тщетно - слова помимо его воли потекли из его уст:
- Антон, царствие ему небесное... эта сволочь, прости меня, Господи, - под возмущённый ропот с задних рядов подсудимый с трудом оторвал руку от перил и рассеянно перекрестился. - Тайна исповеди запрещает мне рассказывать кому бы то ни было, что я услышал на исповеди, и эта сволочь... Антон... Он рассказал мне анекдот, архисмешной анекдот - и получилось, что я никому не имею права его пересказать!
Всхлипнув, отец Афанасий рухнул на скамью - и, не в силах больше сдерживаться, истерически захохотал.
Шутёнка.