Записки судового врача: Отголоски прошлого
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
 В этой истории вы вспомните старых друзей и познакомитесь с новыми, одолеете достойных противников и сказочно разбогатеете...если повезет. Также вы узнаете о семейных тайнах капитанской династии Гайде и о том, как робкие полевые ромашки в море становятся настоящими суровыми гладиолусами. Испытайте удачу - бросьте вызов стихии, нечистой силе, собственным страхам и мечтам, которые порой оказываются не менее страшны.
|
Глава 1. Ожидаемая вечеринка
-- Попробуй, -- рыжеволосая девушка, одетая в просторную мужскую рубашку с закатанными рукавами, устало провела рукой по лбу, нечаянно вымазав свое хорошенькое загорелое личико белоснежной мукой.
-- Это ты опять сама приготовила?.. -- отвлекаясь от каких-то записей, максимально деликатно поинтересовался молодой мужчина с забавной рыжей бородкой.
-- Конечно, сама! -- слегка возмущенно воскликнула красавица. -- Кушай, -- с добродушной улыбочкой живодера, который уже подготовил пилу и наточил топор на тот случай, если жертва откажется выполнять его распоряжения, она ткнула молодому человеку под нос кусочек пирога далеко не самого аппетитного вида.
-- Может, лучше не надо?..
-- Надо, Ларри, надо, -- не оставляя Лауритцу другого выбора, мадам-кулинар таки запихнула ему в рот свое произведение.
-- Шивилла!.. -- взмолился Ларри, хотя возмущаться было уже поздно. Со страдальческим выражением лица доктор безнадежно осмотрелся по сторонам -- выплюнуть было некуда, да и воспитание не позволяло... Пришлось собрать все мужество в кулак, жевать и глотать.
-- Что, опять не получилось?.. -- разочарованно, даже с легкой тоской в голосе поинтересовалась Шивилла. Рыжий скорбно кивнул. -- А что именно не так? Я уже три пирога вышвырнула к чертям, так их даже драные птицы не клюют! В чем же проблема?.. Подгорел? Не пропекся? Начинка пересолена, или сахарку лучше добавить?..
-- Я не знаю... Все не так. Не ясно, как тебе это удается, но он у тебя и сырой, и горелый одновременно, -- под конец фразы молодой человек понизил голос до шепота.
-- Дьявол! -- выругалась Гайде, по рукоятку вогнав кухонный нож в кочан капусты. -- Странно, вот почему из целой горы вроде бы хороших продуктов на выходе получается одно дерьмо?.. -- девушка задумчиво повозила ложкой в большой миске с остатками начинки и попробовала немножко. -- Может быть, здесь мало алкоголя?..
-- Ты везде добавляешь алкоголь? -- поразился Ларри.
-- Да, -- она невинно похлопала зелеными глазами. -- А что? Без него же вкус совсем не тот. Кстати, можно ведь еще облить пирог ромом и поджечь! А это идея! Я видела такое в одном трактире, это было и вкусно, и красиво...
-- Ты еще порохом обсыпь, -- Траинен закрыл лицо рукой. -- Солнце мое, если ты хочешь пирог, давай купим тебе этот пирог. Да хоть десять штук. Только, может быть, хватит терроризировать мою кухню? Ее же после твоего вандализма не отчистит никто.
-- Я пришлю к тебе юнгу. Ему еще и не такое отчищать доводилось. И все не так просто. Это -- дело принципа! -- капитанша гордо вскинула голову, тряхнув кудрями. -- Еще давно один старый товарищ поспорил со мной, что я так никогда и не научусь печь. А сегодня нам предстоит встретиться после долгих лет разлуки, и я хочу как следует утереть ему нос.
-- Шивилла... Лучше брось эту затею и честно признай, что этот спор ты проиграла. Я тебя, конечно, люблю... Но твои пироги -- это просто... Нету у тебя к пекарству ни малейших способностей. Да ими только врагов хорошо убивать. Как минимум двумя способами -- или их кто-то нечаянно съест, или их еще можно использовать как снаряд.
-- Ах ты, маленький рыжий!.. -- морячка ухватила первый попавшийся под руку предмет, а им, к счастью, оказался не нож, не какая-нибудь чугунная сковорода, скалка или поварешка, а простая кухонная тряпка. -- Да я, между прочим, знаю как минимум десять способов убийства человека вот этим полотенцем! Так что не зли меня!
Не стоит беспокоиться за судьбу наших героев в ближайшие полчаса, милые бранятся -- только тешатся. Так что смело оставим их наедине и, пока капитан Гайде демонстрирует нарезающему по кухне круги судовому врачу и его "ученой заднице" мастерство обращения со скрученным в жгут полотенцем, позволим себе немного изучить обстановку...
На дворе царила весна. Придворные биографы бы обозначили сороковой год правления Его Величества Аскольда Пятого, а настенные часы скромно пробили бы пять часов пополудни. Достаточно воды утекло с того знаменательного дня, когда небезызвестный герцог не обнаружил у себя дома родную дочь, а не менее известная рыжеволосая капитанша прописала на своем корабле нового судового врача. В портовом городке на побережье Малахитового моря жизнь кипела, как всегда, и каждый его житель добросовестно выполнял свои обязанности -- ремесленники трудились в поте лица, стараясь превзойти в мастерстве своего конкурента, торговцы из кожи вон лезли, чтобы половчей облапошить наивного покупателя, нищие, не покладая протянутых рук, выпрашивали милостыню, пьяницы добросовестно спивались, а работники многочисленных таверн не менее добросовестно следили за тем, чтобы выпивки всегда было в достатке. В такой суете некогда ни о смысле жизни мозгами пораскинуть, ни о бренности бытия...
Аристократы приезжали в Порт-Каллат для того, чтобы, отгородившись от неповторимого местного колорита в своих до неприличия роскошных виллах (кстати, очень даже зря, этим они многое теряли), подышать целебным соленым воздухом и насладиться картинами бескрайних морских просторов, которые ежедневно рассекали десятки кораблей. А одним из самых красивых, конечно, был флейт "Золотая Сколопендра", каждое появление которого в порту сопровождалось бурным восхищением, завистью, чем угодно, только не равнодушием... Его капитан, точнее, капитанша, Шивилла Гайде, была притчей во языцех в определенных, узких, но от этого не менее значимых кругах. Многие опытные мореплаватели кусали загрубевшие, мозолистые локти от досады за то, что какая-то девица легко сумела добиться всего того, чего они пытаются достичь всю сознательную жизнь. Некоторые поговаривали, что за такой баснословный успех она отдалась морскому дьяволу, а сама мадам Гайде слушала подобные сплетни с ироничной усмешкой и возвращалась туда, где ее ждал вовсе не повелитель морских глубин и собиратель душ утопших моряков, а обыкновенный судовой врач...
Лауритц Траинен сохранил свое рабочее место и даже продвинулся по службе. Теперь Шивилла гордо величала его "вторым помощником, ответственным за санитарное обеспечение судна", что, собственно, совершенно не меняло должностной сути, только делало доктора в повседневной жизни еще ближе к капитану. Хотя куда уж ближе... Это вы можете спросить у той парочки матросов, осмелившихся поинтересоваться, куда нужно записаться для того, чтобы тоже получить повышение через капитанскую койку. Только где их теперь искать -- неизвестно, ничего о них не было слышно с тех пор, как их внезапно уволили.
А настоящим островком спокойствия и безмятежности здесь стал маленький домик на взгорье в восточной четверти города. Домишко оказался не так уж и велик и требовал немало сил и средств на восстановление и обустройство, но дареному коню в зубы смотреть не положено. Зато практически все его окна умудрялись выходить на море, а фасад укрывали золотые водопады ракитника и пурпурные гроздья воздушной глицинии... Также в наличии имелись объездная дорога к центру города и спуск к воде для тех, кого не смущали необходимость продираться через заросли кустарников и риск нечаянно свернуть шею, упав с обрыва...
В гостиной комнате этого дома Шивилла Гайде устало плюхнулась в большое мягкое кресло и принялась нервным жестом наматывать на пальцы нитку бус. Ту, которую он подарил ей, самостоятельно набрав из прибитых волнами к берегу кусочков янтаря...
-- Неужели капитан взволнована предстоящей встречей? Шивилла, дитя, я тебя не узнаю... -- вальяжно развалившись в кресле напротив, трубку покуривал первый помощник Бертоло. И выглядел старик, стоит отметить, блестяще -- серебристо-седые волосы обрамляли глянцевитую, как начищенный медный котелок, лысину, один глаз скрывала неизменная черная повязка, другой посверкивал живо и бодро из-под кустистой брови, а на губах цвела хитрая усмешка. Такое ощущение, что время нещадно потрепало его, но потом резко одумалось, замучилось совестью и поставило пожилого человека на место, поминутно извиняясь и сдувая с него пылинки... Так что вряд ли кто-нибудь мог бы сейчас точно сказать, сколько ему лет, но зато ни у кого на "Сколопендре" не возникало сомнений в том, что старпом -- это сокращение именно от "старый помощник".
-- Ничего подобного! Мне просто скучно, ты не представляешь как... Сколько времени прошло с последнего рейса? Почти два месяца? Два долгих месяца торчать на суше и жиреть от безделья, так же с ума можно сойти! А тут, как специально, встреча с человеком, который олицетворяет для меня привольную жизнь морского бродяги.
Лауритц Траинен подошел к книжному шкафу и отобрал из рук Кайрила, сколопендровского боцмана с густой гривой каштановых волос и глазами спаниеля, который понимает всегда больше, чем может сказать, один увесистый том. Боцман как раз нашел атлас по анатомии и с любопытством рассматривал какой-то чрезвычайно вызывающий рисунок, изображающий вскрытие...
-- Мадам-капитан, может быть, вы все-таки посвятите меня в вашу общую тайну? -- высказался доктор. -- По-моему, я имею право знать, кто собирается наведаться в Мой дом.
-- Его зовут Хельмут Пратт, и он мой старый добрый приятель, -- как бы между прочим кинула рыжекудрая.
-- Хм... Мне уже можно начинать ревновать?
-- Нет, -- хохотнула Шивилла, -- когда я говорю "старый", я имею в виду старый во всех смыслах этого слова. Он был еще лучшим другом и боевым товарищем моего отца.
-- Более того, -- добавил Бертоло, -- он был его первым помощником во всех смыслах этого слова. Самым первым, еще до того, как капитан Гайде...я сейчас имею в виду батюшку нынешнего капитана...познакомился со мной.
-- Только, предупреждаю заранее, с ним нужно быть поосторожнее, особенно на первых порах. Он немножечко...того, -- девушка многозначительно крутнула пальцем у виска.
-- В смысле?..
-- Да в прямом. Нет, не подумай ничего плохого, он -- отличный мужик. Просто у него давно еще было боевое ранение в голову, и с тех пор он немного...странно ведет себя иногда. Вообще он очень даже веселый и может порой показаться простаком...но он далеко не так уж прост. И его лучше не злить, потому что в гневе он страшен, а сражается так вообще как разъяренный медведь -- любого мужчину может в бараний рог скрутить.
-- Судя по описанию, я уже проникся к нему нежными чувствами. А почему мы встречаемся с ним именно у меня дома?.. -- Лауритц печальным взглядом окинул тот скромный домашний уют, поддерживать который ему и так было нелегко, регулярно находясь в длительных разъездах. -- Разве для этого бы не подошла больше какая-нибудь портовая таверна?
-- Твой домик -- отличное конспиративное жилище. Дело в том, что Хельмут, вполне возможно, сейчас пребывает в розыске... А что, я разве не упомянула, что он пират? Ну, запамятовала такую мелочь, с кем не бывает... И по злачным местам ему лишний раз лучше не светиться -- опасно. Согласись, будет не очень красиво, если нашего доброго друга повяжут в то время, когда он зайдет просто пропустить кружку-другую в нашей дружной компании.
-- Опасно??? -- возмутился Ларри. -- А, значит, если его повяжут у меня дома, то все в порядке?
-- Не найдут, -- заверила капитанша.
-- А если и найдут, то мы бросим все как есть и уйдем... А хату спалим, чтоб не оставлять улик, -- подмигнул Кайрил. -- Шутка.
-- Да не беспокойся ты, Ларри, все пройдет гладко, ничего не случится. Ты ведь мне доверяешь?.. -- Шивилла встала, приобняла доктора за плечи и уткнулась носом в его медные кудри. Тут в дверь раздался громовой стук, словно кто-то перепутал ее с наковальней, и это заставило девушку радостно встрепенуться. -- О, пришли! Ах, как стучат...так стучится сама судьба.
-- Пришли?.. Их что, будет больше одного?
Когда Лауритц распахнул входную дверь и узрел на пороге колоритнейшую четверку мужчин, то привычные слова приветствия застряли у него в горле. Но главное, что гости не растерялись и, отодвинув хозяина дома со своего пути, направились прямиком к рыжеволосой капитанше.
-- Дядюшка Хельмут! -- радостно воскликнула она, неожиданно эмоционально бросившись обниматься с их предводителем. -- Да ты совсем раскабанел! Видать, сыто живешь, а я-то думала, что ты все еще в бегах.
-- Шейла, -- широко улыбнулся мужчина. -- А из тебя, я погляжу, выросла такая фигуристая тетка... И хибарка, кстати, миленькая...твоя, что ли?
-- Нет, -- тряхнула головой морячка и указала пальцем в сторону Лауритца. -- Его, -- и тут новоприбывшие, наконец, дружно обратили внимание на доктора.
-- А это что за фрукт? -- поинтересовался Хельмут, любопытно, пристально и безо всякого намека на вежливость разглядывая рыжего.
-- Ларри Траинен, -- ответила девушка, не дав Лауритцу и рта раскрыть. -- Мой друг и...компаньон. Судовой врач и второй помощник на "Золотой Сколопендре".
-- Ах, "компаньон"... Хо-хо, ну, тогда все ясно! -- мужчина с заговорщическим видом, многозначительно пошевелил мохнатыми черными бровями... Да что там пошевелил, они у него на лбу просто джигу сплясали, так его распирало от какой-то непонятной радости. -- Ну, здорово, Ларри, -- он крепко, едва ли не до хруста косточек пожал доктору протянутую руку и добродушно хлопнул его по плечу, словно бы хотел окончательно добить этим контрольным жестом крайнего дружелюбия. -- Капитан Хельмут Пратт. Друзья Шивиллы -- мои друзья. Я как никто знаю, что девчонка со всякой швалью водить дружбу не станет.
Капитан Пратт оказался достаточно высоким, крепко сложенным и широкоплечим мужчиной. Про таких в народе говорят -- "дюжий", и то, что Гайде рассказывала о его физической силе, не казалось преувеличением "для красного словца". Вполне возможно, что в молодые годы он был очень даже хорош собой и девицы увивались за ним табунками, но сейчас возраст уже брал свое -- лицо прорезали морщины, капитан обзавелся объемистым брюшком... Но, тем не менее, его заросшая короткой, жесткой и негустой темной бородой физиономия все еще выглядела вполне презентабельно и даже добродушно. Правда, такое впечатление могло оказаться обманчивым, так как эпитет "добродушный" и вид пирата с саблей на боку и парой пистолетов на поясе как-то не особо стыковались.
-- Очень рад познакомиться, капитан Пратт. Шивилла мне о вас много рассказывала...ну, не то чтобы много, но уж явно больше, чем вам обо мне, -- улыбнулся Ларри. Того застенчивого, неуверенного в себе вьюношу, которым он был когда-то, подобное знакомство повергло бы в глубокий культурный шок. Но за год с лишним работы на "Золотой Сколопендре" Траинен и не такую публику успел повидать, так что если Хельмут и удивил его, то удивление не было неприятным.
Тем временем знакомство, далекое от норм этикета так же, как пироги Шивиллы далеки от произведений придворных кондитеров, продолжалось. Капитан Гайде с не угасшим воодушевлением подошла к спутникам Пратта. Первым на очереди оказался смуглый паренек в одних парусиновых матросских штанах, его поджарый торс не прикрывало ничего, кроме перевязи, на которой была закреплена незатейливого вида сабелька.
-- О, Армин, привет! Как же ты вырос, шкет!.. А ведь в последний раз, когда мы с тобой виделись, ты пытался укусить меня за ногу, не так ли? -- девушка шутливо пригрозила ему кулаком, а парень по-детски застенчиво опустил взгляд, что не вязалось с его в целом воинственным видом.
-- Здравствуй, Шивилла. Извини, я так больше не буду, честно. Хельмут уже достаточно объяснял мне, чем экипаж корабля отличается от стаи макак.
-- Ох, да ладно тебе, мальчишка, я пошутила.
-- Ларри, знакомься! -- капитан Пратт сгреб судового врача за плечи и потащил его к своей компании. -- Это -- Армин, мой воспитанник. Многообещающий вояка и абордажник. А вот Белуга-Калеб, -- он указал на лысоватого мужика с седыми бакенбардами, обрамлявшими круглое, красное лицо и сраставшимися под подбородком в "боцманскую" бороду. А оказался он всамделишным боцманом.
-- А почему белуга?.. -- шепотом поинтересовался Лауритц, и кэп не замедлил ему громогласно ответить:
-- А ты слышал когда-нибудь выражение "реветь белугой"? Вот когда услышишь, как старина Калеб отдает команды на палубе, тогда твой вопрос отпадет, как отмороженный палец в Северных Морях! А если услышишь, каким благим матом он орет по пьяни, так тем более!..
Бертоло и Кайрил тоже здоровались с коллегами-моряками, не покладая рук, и только один человек пока остался стоять в стороне.
-- Хельмут, а это еще кто? Новенький? Его не узнаю.
-- Мой новый первый помощник.
-- А старого куда?.. -- Пратт ухватил себя рукой за горло, изобразив висельника. -- Понятно. Чтоб ему лежать и не ворочаться.
-- Самуэль Мермо. Действующий первый помощник и бывший адвокат. Чуть чаще, чем раз в никогда люди учтиво обращаются ко мне "сэр", -- из тени выступил мужчина с гладко причесанными волосами непонятного цвета, на вид не старше Лауритца, а если и старше, то ненамного, и чуть повыше его. Контрастно-бледная кожа на щеках и тонкий порез от бритвы указывали на то, что совсем недавно он сбрил бороду.
-- Ребята называют его Улыбакой или "Веселым Сэмом", -- объяснил Хельмут и через пару секунд серьезно добавил: -- хотя на самом деле он практически никогда не веселится.
-- Капитан Гайде, мое почтение, наслышан, наслышан... Здравствуйте... Мое почтение, коллега, красивый у вас...глаз, -- по традиции, перезнакомившись со всеми, Сэм жал руку судовому врачу дольше остальных. -- Особенно приятно и неожиданно видеть здесь интеллигентного человека с университетским образованием, -- не выражая, тем не менее, чрезмерной радости, произнес он, продолжая сжимать своей холодной рукой ладонь врача. -- Но мне чрезвычайно любопытно, что заставило медика оказаться на такой работе? Вас отчислили с последнего курса? -- сочувственно поинтересовался он.
-- Никто меня ниоткуда не отчислял, -- удивился Траинен.
-- Тогда вы, наверное, скрываетесь в море, потому что на операционном столе убили кого-то нечаянно?..
-- Нет...
-- Специально убили? -- с робкой надеждой в голосе высказал Самуэль последнее предположение.
-- Да нет же!.. С чего вы все это взяли? -- Ларри, наконец, избавил свою руку от мерзлой лапки первого помощника и сразу почувствовал себя спокойней и доброжелательней. -- Я самый обыкновенный врач, с законченным образованием и квалификацией явно выше среднего. А как я здесь оказался -- мой личный выбор и личное дело... А позвольте тогда задать встречный, не менее любопытный вопрос. Что заставило сэра адвоката стать...
-- Пиратом? -- Сэм вопросительно приподнял брови, безмолвно призывая доктора не стесняться говорить правду вслух. -- Какой предсказуемый вопрос... Если бы каждый, кто мне его задает, давал бы мне медный грош, я был бы уже богачом, -- он тяжело вздохнул. -- Ах, сэр доктор, это долгая история... Вы когда-нибудь слыхали о юридической конторе "Доусен и Мермо", существовавшей года четыре назад?
-- Нет, извините, но о такой я никогда не слышал.
-- О, не извиняйтесь... Это как раз неудивительно. О ней никто, нигде, никогда не слышал, потому что это было -- полное дно... Впрочем, с вашего позволения, я расскажу вам эту историю чуть позже. Скорее всего, вашему капитану тоже будет интересно ее послушать.
-- Ладно, хозяева, предложите уж гостю бросить где-нибудь свои старые кости, -- напомнил Пратт о гостеприимстве, -- да дайте горло чем-нибудь промочить, а то на сухую любые разговоры плохо разговариваются.
Гости, шумно переговариваясь, проследовали в гостиную, наследив на только в начале года чищеном ковре своими грязнейшими сапожищами. А там на столе уже появилась нехитрая закуска (в этом доме поесть любили, да готовить не умели), а рядом на полу -- маленький бочонок пива. Венчало же этот натюрморт коронное блюдо от капитана Гайде. Поставив свой шедевр на стол и опустившись на свободное место рядом с Лауритцем, Шивилла незаметно пнула его сапогом.
-- Ах, какая хозяюшка! -- как по команде выдал лекарь реплику, достойную провинциального театра. -- Пирог сама испекла.
-- Да неужели, -- хитро прищурился Хельмут, потирая руки и принюхиваясь к явственному аромату гари. -- Что ж, посмотрим, смогла ли ты за эти годы достойно освоить хоть одно женское ремесло. Угощай!
Вооружившись ножом, морячка попыталась разделить пирог на восемь равных частей, но ничего дельного у нее не вышло -- столовый прибор погряз в тесте и отказывался функционировать, как положено.
-- Кхм, капитан? -- обратился к ней немногословный боцман, протягивая рукоятью вперед свой нож, годный для всего, начиная от рубки мяса и врагов, заканчивая расчищением себе дороги в джунглях.
-- Спасибо, Кайрил, -- кивнула девушка, продолжив свои старания, и в победном итоге разложила угощение по тарелкам своих гостей. Произведенный фурор не заставил себя ждать. Все присутствующие здесь моряки, за исключением только судового доктора, который за сегодня уже успел напробоваться, начали дружно плеваться, сопровождая это крепким словцом. Но Гайде оставалась хладнокровна, как капитан, которому полагается идти на дно вместе со своим кораблем.
-- Как хорошо, что за столом есть врач, -- вытирая бледные губы салфеткой, заметил недоадвокат. -- Вкус специфический, говорю. А с чем пирог?..
-- Дружочек, чем ты слушал? -- на полном серьезе удивился капитан Пратт. -- Сказал же тебе доктор, что она пирог "с ама" испекла. С Ама! Хотя, честно говоря, лучше было бы, например, с капустой... Ну, Шейла, придется тебе честно признать, что этот спор ты проиграла и должна теперь достойно понести наказание...
-- ...Десять! Одиннадцать! Двенадцать! Тринадцать! -- дружно отсчитывали все присутствующие, когда Шивилла, откинув огненно-рыжие волосы со лба и упершись руками в стол, честно получила чертову дюжину щелбанов тяжелой рукой Хельмута.
-- Ты в порядке? -- заботливо поинтересовался у девушки Ларри, когда та снова села на стул, потирая ушибленное место.
-- Издеваешься? -- злобно зыркнула она.
-- Нет, -- он достал медную монетку, приложил к ее лбу, и холодный металлический кругляшок крепко прилип к коже. -- А вот теперь -- возможно, самую малость.
-- Ладно, хорош ржать! Хельмут, мы с тобой, конечно, друзья. Но я ни за что не поверю, что ты вот так, ни с того ни с сего, решил меня повидать только потому, что соскучился.
-- Да уж, и не для того стоило тащиться через три моря, чтобы отведать твою стряпню... Да, Шейла, у меня к тебе есть серьезный разговор. И предложение одно. Деловое предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
-- Э, нет-нет, дядя, я уже вижу, к чему ты клонишь... Я тебя, конечно, очень уважаю, и, чем бы ты по жизни ни занимался, ты всегда будешь желанным гостем в моем доме... -- она осеклась, поймав на себе строгий взгляд Траинена, -- в нашем доме. Но ты прекрасно знаешь, что я давно завязала. Это мне дорого стоило, и сейчас мои дела идут слишком хорошо для того, чтобы все разрушить и опять взяться за старое.
-- Девочка моя, ты даже не представляешь, что я тебе предлагаю, -- глаза старого капитана загорелись огнем азарта, он стащил с себя шляпу, демонстрируя голову в черном старомодном парике, и хлопнул головной убор об стол. -- Речь здесь идет о сказочном богатстве.
-- А я и так достаточно богата, -- она подняла в воздух руку и пошевелила пальцами, унизанными перстнями. Как женщина с истинно деловой хваткой, Гайде не проявляла внешне пока никакой заинтересованности. -- "Сколопендра" летает по морям, как челнок на ткацком станке, моими услугами пользуются все, кто ценит скорость перевозок...и не боится за свой товар, который я, между прочим, еще ни разу не потеряла. У меня нет ни в чем недостатка, сундуки ломятся от всякого барахла, которое я уже и перечислить по памяти не смогу... И ради чего же я должна все это бросить?
-- Ради того, что сможет обеспечить тебя на всю оставшуюся жизнь. Того, по сравнению с чем твои хваленые сундуки покажутся хламом старьевщика. После чего тебе никогда больше не придется работать, и ты сможешь жить в свое удовольствие, занимаясь всем, чем душе угодно. Ради, -- он повторил с особым выражением, -- сказочного богатства. Ска-зоч-но-го. Для особо непонятливых объясняю по буквам! Эс...ка...а...зэ...а...
-- Ладно-ладно, не продолжай. Кажется, я поняла, что ты имеешь в виду. Только не недооцениваешь ли ты мои амбиции и потребности в жизни, -- капитанша сдержанно рассмеялась. -- Сколько?
-- Нет, ты ничего не поняла... Ты спрашиваешь, сколько? Не могу тебе точно ответить... Может быть, миллион золотых. Или десять. Или сто. Или миллиард...
-- Полно тебе... Да я таких сумм в жизни в глаза не видела и не уверена, что они существуют в природе.
-- Не веришь... А зря. Не все, чего не видели твои прекрасные молодые глаза, отсутствует на свете. А своему отцу ты бы поверила?
-- К чему этот вопрос? Ты прекрасно знаешь, что мой отец давно мертв, и это уже ничего не изменит.
-- Да, Рыжая Борода мертв...хорошие люди часто уходят раньше других... Но наследие, которое он после себя оставил, продолжает существовать. Разве ты не хочешь, как его полноправная наследница, приложить руку к делам своего отца?
Глава 2. Сказ о Рыжей Бороде
Об отце Шивиллы не было известно толком ничего... Вернее, если принять за истину довольно реалистичные слухи о том, что ее папашей был знаменитый пират по прозвищу Рыжая Борода, то о нем как раз еще при жизни ходило множество баек и легенд, одна краше другой, и не знаешь, какой из них верить. Только вот о дочери в них речи не шло. И даже в годы своей личной непродолжительной пиратской карьеры рыжеволосая капитанша не смогла не то что превзойти, даже достичь высот прославленного родителя. Подробности семейной тайны были покрыты мраком, в них были посвящены только знавшие девицу Гайде с младых ногтей. А сама капитанша о своем детстве и юности распространяться не любила, не делая исключения ни для кого... Единственное, в чем можно было увериться, так это в нерушимом уважении дочери к отцу и ко всему, что он считал делом своей жизни. В повседневности это отражалось в отношении к "Золотой Сколопендре" -- единственной вещи, которую знаменитый пират, пожалуй, сам любил больше, чем свою семью.
Так что, как только был упомянут ее батюшка, Шивилла напряглась, мигом навострила уши и отбросила все шутки в сторону.
-- Хельмут, -- с пугающе-строгим лицом произнесла она ледяным тоном, -- мало кто знал моего отца так хорошо, как ты... -- тут девушка чуток преуменьшила. Сама она, возможно, даже немного ревновала к старому пирату, которому было известно намного больше секретов, чем кому бы то ни было. -- Но уж скоро восемь лет минует с момента его кончины. Я хорошо помню этот день, когда он лежал, сжигаемый многодневной лихорадкой... Как он, чувствуя приближение конца, передал мне свое завещание, запечатанное в старой пузатой бутылке, а потом послал за последним глотком рома для себя... А когда я вернулась... -- девушка на секунду замолчала и крепко зажмурилась, отгоняя от себя видение прошлого, и всем присутствующим стало немножко не по себе, -- он уже не дышал.
Все-таки, сколько раз они все ни сталкивались уже на своем веку со смертью в разных ее проявлениях, видеть ее на поле битвы, во время казни или на погрязших в скверне улицах, где она тебя вовсе и не касается, -- это одно. А наблюдать за тем, как на одре постепенно угасает некогда великий, а теперь немощный человек, уважаемый капитан, верный друг...заботливый отец -- это несколько другое.
-- В тот день он отдал мне свои последние распоряжения, -- продолжила Гайде, -- вручил в мои руки "Сколопендру", к управлению которой меня готовили давно, и весь свой, скудный на тот момент, капитал. Но больше ничего не было, Хельмут. Ни-че-го, -- окончив свой монолог, девушка выжидающе уставилась на пирата.
-- Э, девочка моя, твой отец был не так-то прост. Не был бы он Рыжей Бородой, если бы выложил перед тобой сразу все карты, к чему ты тогда еще не была готова... -- тряхнул головой Хельмут и резко вспомнил: -- Так кто-нибудь в этом доме нальет мне, наконец? Мы сегодня, как-никак, никого не хороним, и причин киснуть у нас нет. Так давайте, что ли, выпьем за здоровье?
Отвлекшись от печальных воспоминаний и настроившись на более бодрый лад, все дружно наполнили большие глиняные кружки пенным элем, тут же плеснувшим через края и испоганившим докторскую скатерть.
-- Итак, -- тоном конферансье продолжил пират, утерев бороду рукавом и хитро прищурившись, -- рассказывал ли тебе папаша, милая моя Шейла, о том, как ему самому досталась "Золотая Сколопендра"?
-- Конечно. Он захватил ее в честном бою, а потом переименовал и довел до ума... -- ответила она не так уверенно, как хотелось бы. -- Разве не так?
-- А вот и нет! -- радостно воскликнул Хельмут, даже слегка подпрыгнув на стуле, отчего тот обреченно скрипнул. Еще пара таких эмоциональных проявлений, и мебель не выдержит дородного мужчину. -- Конечно, любому отцу хотелось бы выглядеть сильнее, хитрее и отважней в глазах своего дитяти, вот старина и придумал эту невинную историю... Но на самом деле у него была своя тайна, о которой знали только мы вдвоем, да красотка "Сколопендра". Но она-то вряд ли сболтнула бы тебе свою историю...
-- Пффф... -- Шивилла неожиданно беззаботно махнула рукой и сдула тонкую шапочку пены со своего пива. -- Поменьше пафоса, дядя, мы не в театре. И не подмигивай так, словно пытаешься закадрить трактирную девку. Если весь твой "страшный секрет" заключается в том, что "Сколопендра" досталась отцу каким-то грязным путем, то не думай, что меня может это смутить. Что он, убил за нее кого-то ножом в спину, предал, поднял бунт на корабле?.. Нет, Хельмут, от того, что я это узнаю, мое отношение к нему уже не изменится. От этого он ни на секунду не перестанет быть тем самым Рыжей Бородой. А такое старье ворошить, того, дурной тон.
-- Какая ты ехидная, капитан Гайде... Хочешь сказать, что я уже не пользуюсь успехом у трактирных девиц?
-- Нет, нет, только не обижайся, кэп... Еще как пользуешься, и не только у них. Но что ты там рассказывал о моем отце?
-- Ах да, я как раз собирался раскрыть тебе тайну того, как к нам в руки само пришло такое великолепное судно... Это непростая история, в которой до сих пор, спустя столько лет, остается много необъяснимого. И даже сейчас я, вспоминая об этом, диву даюсь, как моему другу достало ума сыграть в эту игру...
На дворе тем временем смеркалось. Ночь украдкой просачивалась в открытое окно, развевая тонкие занавески, постепенно наполняя комнату загадочным полумраком. Фитилек единственной стоявшей на столе лампадки сгорел больше, чем наполовину, и теперь вспыхивал и мигал, утопая в чашечке с маслом, отбрасывая на предметы причудливые блики. В таком освещении лицо капитана Пратта, который и так изо всех сил нагонял на себя важности, приняло особо торжественное выражение. Ненадолго повисшее молчание нарушил скорбный вскрик какой-то ночной птицы.
-- Я сейчас лампу принесу, -- Лауритц хлопнул в ладоши, разгоняя тишину, -- раз уж мы собираемся сидеть ночью...
-- Дело говоришь! И рому тогда захвати по дороге парочку бутылок, -- окликнул его вдогонку пират, -- а то ночь длинная, -- и приступил к своему повествованию. -- Случилось это без малого тридцать лет назад. Тогда некоторых здесь присутствующих еще и на свете не было, а мы с твоим отцом, Шивилла, были моложе, чем ты сейчас, а о капитанстве только мечтать могли. Батя твой был гол, как сокол, и свободен, как ветер, а я -- как он. Тогда его еще даже Рыжей Бородой не величали, потому как борода у него была -- не борода, а так, баловство... Навроде как у твоего дружка, -- он с усмешкой кивнул в сторону вернувшегося врача, который принес все, что от него требовалось, а теперь подошел к открытому окну. -- Эй, док, ты что это, знаки кому подаешь? -- насторожился Пратт.
-- Да ни в коем разе. Я просто окно закрыть...
-- А, вот это правильно. Не хотелось бы, чтобы меня прихватил радикулит или искусало комарье... Так, о чем это я? Ах да! Не было тогда еще никакого "Рыжей Бороды", а все звали его запросто, как мама с папой нарекли -- Шимус Гайде...
Закрыв окно и задвинув шторы, Лауритц зажег лампу поярче, что мигом развеяло всю мрачность и трагичность, вытесняя ее атмосферой уютных дружеских посиделок. А сам он тихонько присел рядом с Шивиллой, подпер подбородок кулаком и развесил уши, пристально внимая истории бывалого пирата. А оказалась она действительно интересной и захватывающей, почти сказочной, и судовой врач пожалел потом о том, что не записал ее со слов рассказчика куда-нибудь, пока была возможность.
Произошло это знаменательное событие, как и сказал капитан Пратт, без малого тридцать лет назад. Как ни удивительно, на острове Трилистника, с которого в те времена "все старые порядочные люди уже смылись, а новые еще не понаехали". Тогда они были вдвоем против целого света -- два молодых моряка, отчаянные сорвиголовы, пираты, просто безбашенные парни, у которых ветер гуляет что в карманах, что в голове. Затейница-судьба закинула их в одно из самых шумных злачных мест, в игорный дом, где играли во все известные азартные игры, а кому было мало существующих, те на ходу придумывали новые. Там на кон можно было поставить что угодно, начиная от бутылки самогона и заканчивая прекрасной барышней. Проигравшие там с горя спивались дешевым пойлом, а счастливчики на радостях заказывали себе самый дорогой алкоголь и, опьяненные мимолетной удачей, даже не замечали, что все кружки наполняют из одной и той же бочки. Именно туда Шимус и Хельмут пришли затем, чтобы поставить на кон все то немногое, что имели, но удача в тот день отвернулась от молодых людей, и они, рискнув всем, всего и лишились в одночасье. Гайде, бывший более пылким и азартным юношей, чем его приятель, остался даже без сапог и, разгоряченный немалым количеством выпитого, готов был обрушить свой гнев на кого угодно. Он бранился трехпалубным матом и клял на чем свет стоит и игорный дом, и остров со всеми его жителями. Удивительно, как только от такого сквернословия небеса не разверзлись над ним и не поразили его "громом и молнией", которые он тоже не забыл несколько раз упомянуть. Но в тот момент, когда молодой пират был уже готов натворить непоправимого, на горизонте нарисовался человек, решивший всю его дальнейшую судьбу...
Не успел Шимус договорить последнее проклятье, стукнув опустевшей бутылкой по столу, как перед ним и его другом возник странный мужчина, немолодой, богато одетый, нездешний по виду и уж совсем чудной по поведению. Он заявил, что молодые люди приглянулись ему с первого взгляда... И уже это должно было настораживать! Ну скажите на милость, какому человеку в здравом рассудке может внушить симпатию и доверие парочка пьяных пиратов, готовых с минуты на минуту учинить вокруг себя полный разгром?.. Но таких подозрений у друзей не возникло, они ведь и сами считали себя молодцами-удальцами. И странный незнакомец обратился к ним с еще более странным предложением -- сыграть в одну игру. Этот старичок (а молодым людям он тогда показался не иначе как дедулей, хоть на деле был не таким уж старым) объяснил, что есть за ним одна страстишка -- очень он любит испытывать удачу, и свою, и чужую. Поэтому он предложил парням перекинуться в картишки, а на кон поставил...тут даже они сперва не поняли, не померещилось ли им спьяну...новенький корабль. Флейт под громким названием "Золотая Сколопендра" обещали предоставить в их полное распоряжение, а для этого нужно было всего ничего -- один раз выиграть в безобидную игру. Пиратам хватило ума посмеяться над незнакомцем, но тот в малейших подробностях описал им предлагаемое сокровище, и они поверили ему, так как не далее, чем в этот же день восхищенно таращили глаза на "Сколопендру" у пристани. Там им и рассказали, что судно только сегодня причалило в порту и теперь пустует, потому что его странный владелец по необъяснимым причинам распустил всю команду, до последнего человека... На такое сокровище позарился бы кто угодно, не говоря уже о юных и амбициозных моряках. Да вот беда -- они были совершенно нищими, и, как бы того ни хотелось, им нечего было поставить супротив целого корабля. Но и тут нежданный благодетель удивил их. Сказал, что не потребует взамен в случае проигрыша ничего, кроме "одного маленького желания". О том, что играть на желания с незнакомцами бывает опасно, знают даже болваны, но тут соблазн оказался слишком велик. Все равно терять им было нечего, так что тут уж и пропадать не жалко.
Сели они втроем за игорный стол, старик перемешал колоду карт, и они начали старинную игру в "верю-не верю". Друзья старались, как могли, пытаясь объединить свои усилия и перехитрить соперника... И им это удалось! Они с трудом поверили в свою удачу, еще толком не осознав, что в мгновенье ока стали настоящими судовладельцами (это в том случае, если тот чудак их не нажухал). На радостях парняги тут же заказали себе еще рома, в кредит, который в любом случае не собирались потом оплачивать, и были готовы уже праздновать победу. А "дедуля" принялся сокрушаться по поводу своего невезения и проигрыша. Похоже, он никак не мог смириться с потерей корабля, поэтому предложил отыграться...
-- "Нужно быть последним дурнем, чтоб согласиться играть на такое роскошное судно!" -- захохотал старина Гайде, и я его поддержал, -- Хельмут эмоционально стукнул кружкой по столу, разбудив тем самым своего придремавшего старпома, который, кажется, единственный из присутствующих слышал эту историю не в первый раз. -- Но тот мужик сказал, что может предложить нам кое-что более ценное, чем корабль. Он заявил, что нам теперь есть на чем выйти в море, но идти-де нам, оборванцам, по-прежнему некуда. Что мы без четкой цели загубим такой подарок судьбы, не на дно пустим, так пропьем и прогуляем с такими же салагами зелеными... И, черт возьми, оказался прав! Теперь-то я это понимаю, но тогда мы оскорбились не на шутку, особенно Шимус. Что же может быть ценнее корабля, удивились мы, и тот тип предложил нам...карту. Карту, как он сказал, сокровищ, которая приведет нас к несметным богатствам и сможет навсегда изменить нашу жизнь, -- рассказчик, стоит отметить, из Пратта был отменный...если бы он только еще постарался не плеваться, переходя на повышенные тона, ему б вообще цены не было. Все, даже те, кто собирался пропускать его байки через призму скептицизма, слушали, разинув рты, а на этой интригующей фразе затаили дыхание. -- Я по тем временам был парнем более рассудительным, -- пусть в это сейчас и слабо верилось, -- и наотрез отказался продолжать игру. Риск слишком велик. Одно дело -- не иметь за душой ничего, а другое -- профукать целый корабль. Да еще и, стыдно признаться, но тот чужеземец прилично нагнал на меня страху... Нет, трусом я вовсе не был, и за словом в карман не лез, и в рынду мог дать, если мне кто-то не нравился. Но этот мирный дедок, причитающий над утерянным кораблем, вдруг, ни с того ни с сего, вызвал во мне какой-то суеверный ужас. Да так, что захотелось держаться от него подальше и больше никогда не встречаться... Я попытался урезонить друга, что, мол, флейт не стоит никакой на свете бумажки, но он не хотел меня слушать. Теперь я понимаю, что к счастью. Отговори я его тогда, и неизвестно, где бы мы сейчас оказались -- на дне, на виселице или в богадельне... Послав меня куда подальше, дружище сел играть с ним один на один. Дед положил на стол три карты и говорит: "Трефы!", а Шимус ему: "Не верю!"...
-- Вот и я что-то не верю, -- неожиданно вставил свою реплику доктор Траинен, задумчиво обводя пальцем край своей кружки, пока сказитель отвлекся на то, чтоб промочить горло. -- Простите, что перебиваю, но уж очень много нестыковок в этой истории. Во-первых, какой человек в здравом уме и трезвой памяти стал бы играть на шикарный корабль, владея которым, можно жить-поживать и горя не знать? После такого предложения в первую очередь стоило задуматься о том, не обман ли это, а во вторую -- все ли в порядке с предлагаемым судном... Во-вторых...играть на желания? А если бы он под конец предложил вам застрелиться смеха ради? -- Ларри сделал "страшные глаза" и окинул слушателей широким жестом, перетягивая всеобщее внимание со старого пирата на себя. -- А в-третьих...это еще одно "во-первых". Как должны были сойтись звезды, чтобы в одном помещении собралось сразу два человека, готовых вот так запросто играть на корабль?.. Кстати, если я ничего не прослушал, вы ведь, кажется, даже имя того типа не удосужились узнать?
-- Да, он нам не представился, а спросить ума как-то не хватило... -- почти пристыженно ответил Пратт, почесав бороду, но тут же сменил позицию на обвинительную. -- Что ж ты, док, думаешь, что самый вумный здесь? Еще не хватало, чтобы меня какая-то сопля спустя тридцать лет жизни учила...ты бы еще сказал, что сам бы на такое ни за что не согласился. А тебе никто и не предлагал. Со "Сколопендрой", между прочим, было все в порядке, ты в этом и сам сейчас можешь убедиться. Мы же тогда были головы бедовые, всему учились на своем опыте... И неудивительно, что ты нас сейчас не понимаешь. Трезвый пьяному не товарищ, там бы сам черт сломал бы ногу в нашей логике, -- разгневавшийся уж было капитан снова вернулся в добродушное расположение духа, пожал плечами и наполнил опустевшую кружку судового врача теперь уже ромом. -- Ты пей-пей, может, и дойдешь до нужной кондиции. И не умничай сильно много, это не всегда полезно... Слушай, да помалкивай, очкарик.
-- Почему очкарик?.. -- изумился Лауритц. -- У меня прекрасное зрение, да я очков отродясь не носил!
-- Вумный -- значит, "Очкариком" будешь, -- безапелляционно отрезал Хельмут.
-- Добро пожаловать в наш клуб, -- тихо шепнул лекарю Веселый Сэм. -- Если кэп так сказал, то это надолго.
-- Насколько "надолго"?..
-- Примерно...навсегда, я полагаю.
-- Ой, а можно мне добавки шивиллиного пирога? -- неожиданно вклинился в разговор юный Армин, и все обернулись на него, как на безумца. -- Ну а что?.. -- не понял мальчик. -- А мне понравилось...
Со словами "да пожалуйста!", "ешь на здоровье!" и "тебе ведь еще расти нужно" все дружно придвинули к нему свои тарелки с почти нетронутыми кусками, чем вызвали ироничную усмешку на лице рыжекудрой капитанши, и воспользовались возможностью пустить по кругу бутылки рома. А рассказ тем временем продолжался...
Как уже говорилось, Шимус согласился на вторую картежную партию, за которой настороженно следил его верный друг, и она давалась ему словно бы даже легче, чем первая. Старикашка, сидящий напротив молодого пирата, явно нервничал, и весь блеф был написан у него на лице, так что победа и в этот раз далась будущему капитану. Тогда иноземец вручил окрыленному успехом и увенчанному невидимыми лаврами парню свою хваленую карту -- старинный пергаментный свиток в тубусе из слоновой кости... Так что, даже если она оказалась бы фальшивкой, ее все равно можно было бы дорого сбыть на черном рынке. Но, как это полагается в сказках, герою чаще всего дается именно три попытки. Поэтому загадочный картежник снова предложил отыграть все свое добро, и корабль, и карту в придачу, а взамен предложил нечто, что окажется дороже всего этого вместе взятого. Нечто совершенно волшебное, чем еще никогда не владел ни один смертный, и что могло бы сделать из молодого Шимуса Гайде самого великого мореплавателя на свете и заставить имена его конкурентов поблекнуть в анналах истории...
-- И что же дальше?! -- возбужденно воскликнула Шивилла. -- Он выиграл, да? Он ведь действительно стал прославленным капитаном!
-- Нет, -- покачал головой мужчина, оставляя девушку в недоумении. -- Он проиграл. Рыжая Борода, конечно, прославился...но не так, как ему того хотелось, далеко не на весь мир...да и в жизни на него обрушивались большие неудачи, это ты и сама знаешь...
-- Не понимаю... Но ты говорил, что они играли на карту и корабль. Почему отец тогда все-таки сохранил "Сколопендру"?
-- Так он и карту сохранил! Конец этой истории -- самая загадочная штука... Я-то сам в игре не участвовал, так что знаю обо всем, случившемся дальше, только со слов Шимуса. Вот уж неизвестно, мухлевал ли старый прохвост, или капитан наш утратил бдительность, но дед словно видел его карты насквозь. Проиграл... Продул наш рыжий, обставили его, как младенца. Он уж нарисовал себе златые горы, а тут -- такое поражение. Он уж и бранился, и сокрушался, и волосы на себе рвал, клял себя за то, что зря в третий раз сел за игорный стол и не сумел вовремя остановиться. И тогда иноземец внезапно изменил свою позицию. Якобы ему стало жалко парня... Мол, сам он человек старый, наследников у него нет, ну лет пять еще поплавает, ну десять...и на покой отправляться пора, к земле, так сказать, готовиться. А что ж добру, спрашивается, пропадать, что ли?.. Так вот и говорит он: "Владей, добрый человече, и кораблем, и карту забирай в придачу". А заместо выигрыша своего стребовал с него, как в начале и уговаривалось, "одно маленькое, необременительное желаньице". А вот какое -- этого и по сей день не знаю. Когда я попытался спросить, Шимус мне хорошенько в ухо дал, чтоб лишних вопросов не задавал... Ну, я тоже, конечно, в долгу не остался... Это был последний раз, когда мы с ним хорошенько так, по-дружески друг другу морду били. А больше никогда у нас не было никаких размолвок, так мы и договорились стоять друг за друга горой и общую тайну ото всех сохранить. Только вот о том, во что это нежданное счастье ему обошлось, Рыжая Борода ни слова больше не обронил и никогда о том не распространялся, сказал только, что это сущий пустяк и ничего ему не стоило. А со временем оно как-то и забылось...
-- Отец...ну и наворотил же дел... -- выдохнула Шивилла. -- Честно говоря, мне бы легче поверилось в эту историю, если бы вы в итоге грохнули того старикашку, а добро его присвоили.
-- Ну так если бы оно так и было, разве стал бы я тебе врать? -- Хельмут развел руки так широко, что смахнул бы на пол пару бутылок, если бы их вовремя не подхватил его старпом. -- Я что, похож на сказочника? Сам бы я такое точно не сочинил...да и не поверил бы, если бы своими глазами не видел и ушами не слышал...
-- Ладно, спасибо, конечно, за славную историю. За нее тебе бы даже самый скупой кабатчик налил бы стаканчик бесплатно. Да вот только у баек твоих есть что-то общее с моими пирогами. Хех...ими сыт не будешь. Ты там что-то про несметные сокровища мне в самом начале вдохновенно заливал? И про карту, которой я отродясь не видела и в руках не держала. Я так понимаю, это взаимосвязано?
-- Ага, правильно понимаешь. Это же только присказка была, а сказка будет впереди... Тот мутный тип проводил нас на корабль, чтобы мы убедились, что там нет никакого обмана, объяснил, что к чему, развернул на столе карту и рассказал то, что я сейчас расскажу тебе. Сэмми, подай-ка мне карту, -- Самуэль встал из-за стола и вернулся с завернутым в неприглядное тряпье тубусом, в каких хранят ценные географические карты.
Тубус, схваченный с двух концов чеканными металлическими обручами, оказался вырезанным из настоящего бивня, отшлифованного, выбеленного и украшенного затейливой резьбой. Капитан торжественно извлек из него карту чуть менее впечатляющего вида и развернул ее на столе, между кружек и бутылок.
-- Первым делом, -- начал Пратт, старательно разглаживая своими широкими ладонями пергамент, на котором местами проступали лоснящиеся жирные пятна и следы от пролитого вина, -- мы набрали небольшую команду из таких же отчаянных приключенцев, какими и сами были. Шимус стал капитаном, я -- его первым помощником. И тут нам опять страшно повезло, просто чудом никто не перерезал нам глотки еще в первую неделю, и экипаж получился на удивление приличный. И мы отправились в свое первое полностью самостоятельное плаванье, за обещанными сокровищами, которых еще свет не видывал...
Пираты...и не совсем пираты тоже скучились вокруг стола и нависли над ним, с любопытством внимая рассказчику. Хельмут ткнул указательным пальцем в остров Трилистника и, вкратце описывая маршрут, повел его вниз и вправо, на восток-юго-восток, по Изначальному океану, вдоль береговой линии материка. Аккуратно, как бы опасаясь крушения, обвел Рогатый мыс, прошелся чуть дальше и остановился на маленьком островке в северо-восточной четверти Звездного моря, который был аккуратно обведен красными чернилами.
-- Вот куда привела нас карта, -- он покрутил пальцем, словно пытался просверлить дырку что в пергаменте, что в столе.
-- Здесь что-то не так, -- первый помощник "Золотой Сколопендры" недовольно крякнул. -- Или карта слишком старая, или на ней ошибка... Я хорошо знаю те воды, даже проходил пару раз по намеченному тобой курсу. Там нет никакого острова.
-- Сейчас -- нет. Но очень скоро он там появится. Опять.
-- Что ты хочешь этим сказать?.. -- капитан Гайде недоуменно переводила взгляд с одного старого пирата на другого, не зная, на чей авторитет можно положиться в этот раз. -- По-моему, Бертоло прав и по этим координатам нет никакого острова. Судя по карте, он должен был быть не таким уж и маленьким, и не заметить его невозможно.
-- Еще как возможно. Если остров сам не хочет, чтобы его заметили... Мы с твоим батей, конечно, считали себя первооткрывателями. Не зная, был ли там кто-то до нас, мы нарекли его Мимолетным. Остров Мимолетный...звучит неплохо, правда? Тот чудак в игорном доме, сверкая глазами и хватая нас за руки, поведал о том, что это -- волшебный кусочек суши, который скрывается под водой и поднимается на свет только на три дня раз в тридцать лет. Он обещал, что на нем мы, если только успеем в срок, сможем найти несметные сокровища, которых не сыщешь на земле. Эти россказни мы слушали, конечно, с почти такими же насмешливыми рожами, как некоторые здесь присутствующие... Но, тем не менее, решили попытать удачу -- чем черт не шутит. Все равно девочки навроде "Сколопендры" не созданы для того, чтобы простаивать в порту, а такое приключение было всяко лучше незатейливого разбоя с перспективой повиснуть в петле.
Тогдашний экипаж "Золотой Сколопендры", ведомой молодым бесстрашным капитаном Гайде, обнаружил тот загадочный остров, который с моря показался совершенно заурядным. Сойдя на сушу, моряки поначалу тоже ничего необычного не обнаружили -- обычный скалистый клочок суши, совершенно необитаемый и не слишком приветливый на вид. На нем, кажется, даже есть толком было нечего и не на кого охотиться... Разумеется, пираты напрочь позабыли о сказках какого-то старого умалишенного, а некоторые члены команды уж было начали роптать на то, что проделали такой сложный путь ради пары крабов и горстки морских раковин. Но когда один из матросов пошел к ручью и зачерпнул пресной воды, то заметил, что на дне его ведра поблескивают золотистые песчинки. Моряк пригляделся получше и с изумлением обнаружил, что все дно ручья покрыто равномерным, толстым слоем крупного золотого песка. Тут же извещенный о находке капитан приказал обыскивать каждый ярд этого островка на предмет подобных ценностей, и уже к вечеру поиски увенчались баснословным успехом. Многочисленные пещеры, создававшие в каменном теле Мимолетного затейливые хитросплетения ходов, были заполнены самоцветными и драгоценными камнями, которые не нужно было добывать в поте лица, работая киркой. Все они лежали манящими грудами на поверхности, достаточно было только протянуть руку и поднять. В некоторых пещерах стены были из самородного серебра, а на полу, словно свалка, никому не нужный хлам, валялись произведения рук человеческих -- монеты известных и неизвестных государств, украшения, роскошные предметы быта, оружие... Если приглядеться, даже на земле под ногами нет-нет, да и попадалась монетка или камушек, но зачем было рыться в грязи, когда самих сокровищ и так было, как грязи? У пиратов, никогда в жизни не видевших ничего подобного, глаза разбегались, они не знали, за что хвататься. Сокровища, конца и края которым не было видно, все подряд, сундуками, мешками и бочками тащили на корабль, потом трюмы снова разгружали, так как небольшой флейт не выдерживал такой погрузки. Одни драгоценности, скрепя сердце, выкидывали, некоторые прямо в море, на их место брали другие, еще более дорогостоящие. Но выбор делать было очень нелегко, когда хотелось забрать сразу все.
Так прошло два дня и две ночи, а "Сколопендра" до сих пор стояла на якоре, полная золотом, как рыба икрой. И вдруг, когда моряки только укрылись в своем наспех устроенном лагере от лучей палящего солнца, земля дрогнула. Раз и другой...показалось, что началось настоящее землетрясение, и море вокруг забурлило при ясном небе и легчайшем ветерке. Тут-то друзья и вспомнили о предупреждении старого хитрого картежника и испугались...то ли за свои жизни, то ли за все те сокровища, что не успеют увезти. В спешном порядке команда вернулась к кораблю, нескольких матросов даже бросили на острове -- дескать, те сами заблудились в пещерах... В общем, сколопендровцы еле ноги унесли с того проклятого острова, и уже с безопасного расстояния могли пронаблюдать за тем, как он и вправду погружался под воду, растворяясь тонкой ниточкой на горизонте...
Вот так Шимус Гайде сказочно разбогател и, выбившись "в люди" с самого дна, сделал головокружительную карьеру капитана без страха и упрека, не брезгующего никакими средствами достижения целей, основной из которых стало обогащение. Но также Рыжая Борода был известен как далеко не самый кровожадный пират, который иногда хитростью добивался большего, чем силой. И были у него, как и у всех, свои маленькие причуды, эдакие отличительные особенности... Например, он всегда имел при себе игральные кости или колоду карт и любил играть с поверженными противниками, чаще всего -- с капитанами захваченных судов, в разные игры. На кону часто стояла их жизнь и свобода или жизнь целых экипажей... И ни одного честно обыгравшего его капитана Гайде ни разу не обманул. Он всегда держал свое слово... Не убивал -- так высаживал на безлюдном берегу или в шлюпке с кое-какими припасами посреди океана. Правда, однажды в его судьбе возникла женщина, и это внесло некоторые коррективы в распорядок пиратской жизни... Но это уже совсем другая история.
-- Вот такие вот пироги, -- завершил свое увлекательное повествование Хельмут Пратт, успевший передислоцироваться на диван и развалившийся на нем, как у себя дома. -- Так что я предлагаю тебе, мадам Гайде, и твоей замечательной команде повторить путешествие твоего отца. Наученные опытом прошлых ошибок, мы сможем провернуть это дело еще успешней и сказочно обогатиться! Мы будем на золоте есть, на золоте спать и золотом укрываться, только представь себе!
-- А почему же ты сам не отправишься в это путешествие? -- спросила капитанша, до этого внимательно слушавшая и между делом развлекавшая себя игрой со столовым ножиком.
-- Что ж ты, -- мужчина скривил обиженную мину, -- не доверяешь больше дяде Хельмуту?
-- Доверяю. Но проверяю. Так почему?
-- Честно тебе сказать? Староват я уже стал для таких приключений... Боюсь, один могу и не потянуть. Да к тому же всегда хорошо идти на дело с кем-то, кого хорошо знаешь, чтоб тот мог прикрыть твою спину в случае чего...И "Сколопендре" твоей уж точно на роду написано идти в это плаванье. Что-то ее с этим островом связывает, уж поверь мне...
-- Хммм... Ну, спасибо за честность. И за сказочку на ночь спасибо... Я словно с отцом снова повидалась. Ни на кого тут случаем перегаром не повеяло из ниоткуда? Призрак Рыжей Бороды за плечом не встал? -- Шивилла усмехнулась. -- Мне нужно как следует обдумать твое предложение.
-- Да пущай лошадь думает -- у ней башка большая. А нам действовать надо! Девочка моя, времени осталось не так уж и много, и тратить его нужно уж точно не на раздумья. Иначе в следующий раз на Мимолетный остров попадут уже только твои дети. И то если повезет.
-- Ладно, тогда я предлагаю каждому из присутствующих высказать свое мнение, -- рыжая достала трубку и кисет -- обсуждение предполагалось долгое.
-- Лично мне эта идея не по душе, -- заявил судовой врач, встав из-за стола и тут же почувствовав, как комната медленно пошла оборачиваться вокруг него.
-- Ай, Ларри, не очкуй. На вот, плесни себе еще, для успокоения нервов, вижу, ты еще не готов, -- Пратт широко замахнулся и бросил Лауритцу...или в Лауритца полупустую бутылку рома. Сопровождаемая недоуменным взглядом бутыль пролетела в трех футах от докторской головы, чудом не разбившись, приземлилась на ковер и покатилась по полу.
-- Нет-нет-нет... Я вообще-то серьезно, -- рыжий снова сел на место. -- Это -- слишком рискованно. Если опустить тот факт, что возможность существования такого природного явления и так кажется мне очень спорной... Это слишком большой риск. Путешествие неблизкое, не самое безопасное... И в конце нет никакой гарантии на вознаграждение. В лучшем случае мы можем уйти так же ни с чем, как и пришли, а в худшем -- дружно "заблудиться" в тамошних пещерах, -- лекарь бросил недовольный взгляд на пирата, но тот намека как бы не понял.
-- А я, как ни странно, поддерживаю точку зрения доктора, -- заявил Улыбака. -- Хотя это ни черта не меняет, но, тем не менее... Я сразу сказал, что ничем хорошим эта затея не кончится. А вдруг наши многоуважаемые капитаны по молодости не расслышали своего благодетеля, и он на самом деле сказал не тридцать, а триста лет? Я, конечно, не прочь подождать, но не знаю, как вы, а я еще двести семьдесят лет вряд ли протяну... Ну, или мы просто все умрем по какой-нибудь нелепой случайности, которых я вам могу дюжину с ходу сочинить.
-- Да у этого молодчика чуть что -- сразу все помрем! -- гаркнул седой боцман Белуга. -- Хоть ружье чистишь, хоть в бордель собираешься, хоть в носу ковыряешь -- все, готовься на тот свет, так его и разэтак... А я-то, между прочим, один из тех немногих парней, что видели все те, -- тут уж он вставил совсем непечатный эпитет, -- сокровища своими глазами. И ни один черт, ни сам Морской Дьявол не остановит меня, если меня еще раз к ним подпустят.
-- И я считаю, -- заговорил Бертоло, -- что плыть надо. Да, дело рисковое, не спорю... Но риск -- благородное дело, а удача любит смелых. Тем более, до нас там был не абы кто, а сам Рыжая Борода, а по его стопам грех не пройти. К тому же это всяко лучше, чем лезть на стенку со скуки и прозябать на суше, -- он лукаво подмигнул своему капитану.
-- Не знаю, как насчет приключений, но лично мне деньги не помешают, -- заметил Кайрил. -- А кому помешают, тех на борту никто не держит.
А Армин ничего не сказал. Паренек, как оказалось, на удивление не умел пить и уже посапывал в кресле. Шивилла Гайде, до этого задумчиво молчавшая и покусывавшая мундштук трубки, резко поднялась с места.
-- Эх, была не была! -- воскликнула она, протягивая руку старому пирату. -- Мы в доле, я согласна на твою авантюру. Если я хоть наполовину унаследовала отцовское чутье, то это приключение обещает быть чем-то грандиозным, угря мне под шляпу!
Капитаны звонко ударили по рукам, и с этого самого момента механизм можно было считать запущенным. Но о долгосрочных последствиях такого решения сейчас никто не думал, в уютной гостиной маленького домика воцарился форменный базар -- галдеж и споры о приготовлениях к скорейшему отплытию, переходящие в реализацию чьей-то идеи о том, что "это нужно обмыть!". В итоге далеко за полночь порядком уставшие после серьезного обсуждения пираты начали устраиваться на ночлег. Капитан Пратт, как самый хитрый, первый застолбил себе диван, где и захрапел так, что посуда в буфете зазвенела, кто-то постелил себе на пол собственный плащ, кто-то свернулся калачом прямо на ковре, а некоторые так и остались дремать за столом.
-- Ларри! -- проурчала Шивилла, потрепав доктора по плечу. -- Я иду спать. В твоей кровати.
-- Угу... Я тоже... -- сквозь сон пробормотал доктор, и не думая сдвинуться с места, лишь поудобнее утыкаясь носом в собственный рукав. -- Пре...присоединюсь к тебе, как только...
"Как только..." что, это так никто и не узнал. Капитанша усмехнулась, покачала головой, сама вытащила своего "компаньона" из-за стола и, перекинув его руку себе через плечо, уволокла в опочивальню.
Глава 3. "Пиратские секреты"
Проснувшись в своей койке, Лауритц лениво потянулся и уперся рукой в шершавую и прохладную на ощупь дощатую стену. Глаза разлеплять совершенно не хотелось, доктор попытался вернуться в страну сновидений, где он только что читал потрясающее стихотворение в какой-то загадочной книге, но рифмованные строки ускользали от него, как песок, уходящий сквозь пальцы. Напрячь память и воссоздать эту грезу не получилось, поэтому Ларри сосредоточился на других ощущениях. В воздухе вокруг явственно чувствовался свежий, бодрящий аромат морской соли с горьковатой ноткой чего-то лекарственного и кисловатым запахом вроде как обеззараживающего раствора. Откуда такой букет?.. Шивилла, что ли, опять экспериментирует на кухне? Тишину нарушал негромкий гомон и протяжные крики чаек, а пол, на который доктор спустил одну ногу с постели, словно покачивался. После вчерашнего, что ли?.. Так, а что, собственно, было вчера? Крики чаек, качка... Рыжий резко распахнул глаза и аж подскочил. Он проснулся на своем обычном месте -- в судовом лазарете "Золотой Сколопендры", да только загвоздка была в том, что засыпал он не совсем здесь. Совсем не здесь.
-- Фиалку мне в петлицу и герань на подоконник!.. -- тихо выругался лекарь, подрываясь на ноги и начиная суетиться по каюте. -- Морского ежа мне в карман... Что же здесь происходит?.. Пожалуйста, пускай мы окажемся еще в порту...
Пулей (этакой нервной и слегка взъерошенной пулей) судовой врач вылетел на верхнюю палубу и осмотрелся по сторонам. За бортом плескалась и пенилась белыми баранцами зеленоватая морская вода, бодро рассекаемая кораблем, ослепительные паруса раздувал ветер, а за кормой виднелась земля. Сизые вершины гор, не достающие до низких облаков, холмистый берег, проглядывающие между недавно одевшихся в листву деревьев рыжие черепичные крыши многоэтажных домов и оживленный порт... И эта живописная картина с каждой минутой чуточку отдалялась, делая все менее реальной надежду на возвращение.
Обреченно воздев глаза к небу, Лауритц не успел толком посетовать на свою невезучую судьбу, как к нему спустился не иначе как посланник свыше. Божественным знамением был мастер парусов, работавший на крюйсель-рее, а сейчас уже быстро скользивший по шкотам в направлении палубы. И был он явно в хорошем расположении духа, как и практически всегда. Чернявую голову Элоиза венчала любимая бандана, на этот раз комично завязанная узелком под подбородком.
-- Внучок! -- воскликнул он при виде Лауритца "бабушкиным голосом" и стиснул его в объятьях, видимо, решив, что на лице доктора написано еще недостаточно недоумения. -- Ну, наконец-то! Что ж ты писем не пишешь, в гости не заходишь, а? А я ведь соскучился!
-- Да мы виделись на этой неделе...бабуля, -- постарался спокойно ответить рыжий.
-- Ну и что? Может, у меня к шевелюре прилагается девичья память, -- парень рассмеялся, стягивая с головы косынку, намотал на палец смоляно-черную прядь и заговорщически подмигнул. -- Но тебе-то, я гляжу, было не до скуки. Видно, что вы славно тогда развлеклись в капитанском обществе.
-- Да, наверное... Кажется, мне уже стыдно. Мне должно быть стыдно?..
-- Ой, чего уж там! Подумаешь, все мы люди и имеем право немножко отдохнуть... Ты расскажи лучше, что вы там...
-- Красотка! -- гаркнула по-кошачьи тихо подкравшаяся к болтавшим мадам Гайде. -- Обратно на рею сам поднимешься, или мне тебя туда вздернуть? Совсем сдурел, оставлять неопытного мальчишку на такой работе одного? -- она указала наверх, где с парусом возился Луи, выросший, наконец, из детских вещей и звания корабельного юнги.
-- Есть, кэп! -- и мастера парусов снова как ветром сдуло.
-- Шивилла!.. -- воскликнул Ларри, с какой-то безмолвной мольбой простирая руки к капитану.
-- Ах, проснулся, наконец, -- девушка очаровательно улыбнулась, как ни в чем не бывало, потрепав Траинена по щеке.
-- Который час?.. Хотя начинать, пожалуй, стоит даже не с этого. Какой сейчас день?
-- Пятница.
-- О, ужас... Почему вы меня не разбудили?!
-- Ты так сладко спал, -- невинно пожала плечами рыжекудрая. -- Был таким милым, умиротворенным, улыбался...а еще бормотал: "Верю...не верю...пики в отбой!"... Мне было жаль тебя будить. И прерывать партию. Ты хоть выиграл?
-- Нет... Не помню. А мои вещи?..
-- В лазарете, в рундуке. Я покидала туда все необходимое, все как ты любишь. Даже утрамбовала, чтобы больше влезло.
-- Шивилла!.. -- обреченно простонал доктор. -- Ну как так можно?..
-- Я пока еще капитан, так что мне тут все можно. Ты лучше скажи, что ты успел рассказать этому балбесу, -- она указала наверх.
-- Ничего не успел... А разве цель нашей поездки -- секрет даже для команды?
-- Нет. Не совсем. Я просто уже по-быстрому распустила часть экипажа... Оставила ровно столько человек, сколько хватит для управления судном. Во-первых, такие приключения, как намечается у нас, не любят большого количества свидетелей... А во-вторых, многие из моих людей все-таки не были пиратами и не готовы к подобному плаванью. Тем более, у большинства из них большие семьи. А мне не очень-то хотелось бы, чтобы в случае чего по моей вине матери врали свои детям, что их папаши -- первооткрыватели и много лет исследуют какие-нибудь новые земли на другом конце света. Так для всех будет лучше.
-- Так мы что, все уже дружно направляемся Туда? -- судовой врач многозначительно махнул рукой в неопределенном направлении.
-- Нет, еще не Туда. Всего лишь на Трилистник. В запасе есть немного времени на сборы, и там нужно уладить еще кое-какие дела...
-- И то хорошо. Отлично... -- проворчал Ларри, так сосредоточившись на застегивании манжет рубашки, как будто это было самым важным занятием в мире.
-- Ты чего, обиделся, что ли?.. -- не поняла девушка...или сделала вид, что не поняла.
-- Обижаться -- удел горничных, -- с достоинством изрек доктор Траинен. -- А я огорчен тем, что ты принимаешь такие решения, не посоветовавшись со мной. Я, конечно, понимаю, что капитан корабля -- ты, и последнее слово всегда остается за тобой. Но разве не для того ли ты стала меня так громко величать "вторым помощником", чтобы хоть чуточку прислушиваться к моему мнению?
-- Так мы вчера со всеми советовались, и с тобой в том числе.
-- Может быть, я давненько не заглядывал в большой толковый словарь...но мне кажется, понятия "советоваться" и "прислушиваться" носят несколько иной характер, чем просто дать человеку выговориться, а потом все равно сделать по-своему.
-- Так ты до сих пор против нашей затеи?
-- Если в общих чертах... Да.
-- Ларри, попытайся не быть скучным консервативным занудой!..
-- Я зануда?.. Да как ты можешь обзывать скучным и консервативным человека, который надевает зеленый камзол поверх желтого жилета... А теперь без шуток скажу, -- он сосредоточенно нахмурился. -- Я понимаю, что решение принято коллективно, и назад уже не повернуть. Но я не изменил своего мнения о том, что предприятие это -- очень опасное и рискованное. И я боюсь отчасти этого риска, а отчасти того, что он может оказаться совершенно неоправданным. Я не имею права приказывать капитану, но тебя я могу попросить об одном -- впредь не утаивать от меня важных подробностей. Потому что если вдруг из-за твоих дружков я отправлюсь на тот свет, повиснув в петле, с ножом в спине или с золотыми монетами на глазах, я хочу хотя бы знать, почему именно это произошло.
-- Хорошо. Прости, -- Шивилла поймала левую руку доктора, сама защелкнула маленькую запонку, с которой он сам долго не мог совладать, и сжала его кисть в своей. -- В следующий раз я обязательно посоветуюсь с тобой. А за моих дружков не беспокойся. Им я доверяю на все восемьдесят процентов.
-- Щедро... А куда подевались остальные двадцать? И, кстати, где сам капитан Пратт?
-- На те двадцать, они, к сожалению, уже не тянут...рожи пиратские.
-- Интересно, а сколько процентов доверия банк Гайде выделяет мне?..
-- Вот, смотри, -- Шивилла резко взмахнула рукой и ткнула указательным пальцем в сторону крупного трехмачтового судна, идущего у них в кильватере. -- Он своим ходом доберется до острова, а там уж присоединится к нам.
-- Мда уж... А как называется его корабль? Этого я спросить вроде как еще не удосужился...
-- "Трехмачтовый".
-- Я видел... А называется как?
-- Его корабль так и называется -- "Трехмачтовый", -- терпеливо объяснила Гайде. -- Это судно он приобрел уже после того, как... -- она постучала себя по лбу, -- так что не пытайся понять логику, которой он руководствовался. Но зато как выглядит со стороны, когда у него в порту спрашивают, где его корабль, а он тычет куда-то пальцем и отвечает: "Вон "Трехмачтовый" стоит"... А в знак наших доверительных отношений Хельмут оставил мне свою хваленую карту. Ах да... -- как бы спохватилась капитанша и самым деловым тоном добавила: -- Сегодня после ужина потрудитесь зайти ко мне в каюту, господин второй помощник, нам нужно детально рассмотреть наличествующие карты.
-- Мадам Гайде, ты ведь знаешь, что я в картах не очень силен, тем более, когда курс нужно прокладывать самому, а не идти по готовому. Почему бы тебе не посмотреть их, например, с...
-- Ларри, ты дурак или прикидываешься? -- тут же вспылила девушка. -- Ты что ж, не хочешь смотреть мои карты? -- она многозначительно прижмурила один глаз.
-- Ой, у тебя глаз дергается. Это все от нервов.
-- Очень смешно, щас помру от смеха... Курс я и сама проложить могу. А ты просто заходи, я найду, чем тебя занять...
Буквально через несколько дней оба корабля уже пришвартовались в западном порту Трифолиума. Пожалуй, очень вовремя, так как погода начала потихоньку портиться, а весенние ветра -- штука непредсказуемая, меняют свое направление, как им заблагорассудится... На острове наши друзья решили временно столоваться в трактире "Стойло морского конька", заведении шумном, веселом, с далеко не самой хорошей репутацией, но зато и не оправдывающем слово "стойло" в своем названии. Большому рту -- большая ложка, а большой компании нужна была просто огромная толпа народу, в которой легко было раствориться, сливаясь с чудной, разномастной массой. Уже в радиусе ста ярдов вокруг трактира на улице и в подворотнях даже в будний день царила атмосфера неизменно праздничного веселья, а у практически круглосуточно открытых настежь дверей толпились всякие подозрительные личности.
-- Девицу на ночь не желаете? -- деловито обратился к судовому врачу парень, стоявший у входа в трактир в компании нескольких ночных бабочек.
-- Нет, спасибо, -- вежливо отказался Ларри.
-- Ах, вы со своей пришли, -- сутенер расплылся в ухмылке, мельком глянув на Шивиллу, -- очень предусмотрительно.
Тут капитанша резко развернулась и без лишней агрессии, аккуратно так впечатала свой кулак в живот наглеца. Это было для нее нечто само собой разумеющееся, как сказать чихнувшему: "Будь здоров!". Улыбку сутенера как рукой сняло, он согнулся пополам, но шуметь не стал -- понимал, что заслужил.
-- Бей супостата! -- радостно пискнула одна из его подопечных девиц.
-- А что такое "супостат"?.. -- шепотом поинтересовалась другая.
-- Не знаю...мне просто слово понравилось.
-- Прошу прощения, капитан Гайде, -- не признал вас сразу, -- прохрипел парень, пытаясь изобразить приязненную гримасу.
-- Вот и молодец, что не признал, -- сухо ответила рыжекудрая. -- Продолжай в том же духе. Меня ты здесь не видел.
А следующим же вечером успевшая неплохо сплотиться компания уже посиживала на первом этаже в просторном, не разделенном никакими перегородками зале гостиной "Стойла морского конька". Между столами ловко лавировали два паренька-служки, очень похожих друг на друга черными глазами и блестящими, смоляными кудрями, отчего особо нетрезвым гостям казалось, что у них уже двоится в глазах. Хозяйка заведения, высокая, крепкая женщина с пышной грудью и красными щеками, успевала одновременно протирать посуду, отпускать выпивку, считать монеты и впопад отвечать на дерзкие остроты некоторых посетителей. А ее муж дежурил у большого очага и вращал вертел, на котором зажаривалась целая туша молодой козы, румяная снаружи, сырая внутри, шкварчащая и роняющая в огонь капли сока и жира. В углу стоял музыкант, уже битый час наигрывавший одну и ту же незатейливую мелодию на гармошке, а рядом с ним стену подпирал какой-то юродивый, пытавшийся аккомпанировать гармонисту, сжимая и растягивая старый сапог. Воздух наполняли звуки музыки, обрывки песен, начинающихся в одном конце зала и угасающих в другом, пьяные выкрики, хохот, табачный дым, запах спиртного и жареного мяса... В общем, атмосфера крайне уютная и располагающая к отдыху и дружескому общению, особенно после того, как пройдет первая волна брезгливости и опасения за собственную жизнь и здоровье.
Капитаны "Сколопендры" и "Трехмачтового" собрались за одним большим столом вместе со своими приближенными, судовой элитой, "офицерами", как любили говорить пираты, хотя настоящими офицерами никто из них обычно никогда не являлся. Моряки изо всех сил старались вести себя прилично и не привлекать к себе лишнего внимания, и это у них получалось сравнительно неплохо.
-- Скучно, -- заявила Шивилла, пытаясь балансировать на ладони вертикально поставленной трезубой вилкой. -- Я б сейчас сыграла в какую-нибудь игру... Желательно, в которой по условиям нужно стрелять. Хотя можно и без этого обойтись.
-- Ну, в азартные игры я уж давно не играю, -- подал голос Хельмут, -- думаю, по понятным причинам.
-- А давайте в бутылочку! -- выкрикнул Красотка Эльза.
-- Отличная идея... -- протянул Улыбака Самуэль. -- Учитывая то, что за столом присутствует только одна женщина. И целовать ее имеет право только один джентльмен с красным перышком на шляпе...
-- Так женщины -- не проблема, можно еще притащить, сколько угодно. Я видел тут как раз очень хорошеньких цыпочек...
-- Эльза, заткнись. Мы приехали сюда не для того, чтобы шляться по борделям и злачным местам.
-- А я и не хотел по местам, -- невинно похлопал глазами парень. -- Не хотите -- как хотите. А в бутылочку можно играть и на желания... -- заметив, как насторожился на слове "желания" капитан Пратт, Элоиз быстро исправился: -- На секреты. "Пиратские секреты". Знаете, на кого укажет горлышко, тот рассказывает какую-нибудь историю. Захватывающую, скандальную...а лучше всего идут, конечно, унизительные. Только обязательное условие -- байка должна быть правдивой и взятой из реальной жизни рассказчика.
Идея пришлась изнывающим от скуки пиратам по душе. Быстро опустошив очередную бутылку, они уложили ее на центр стола и так душевно раскрутили, что она, кажется, не собиралась останавливаться до самой ночи. Но склянка, наконец, замерла, указав на первого помощника "Трехмачтового". На лице его отразилось такое выражение, словно ничего другого он и ожидать не мог.
-- Слышь, Веселый Сэм, а покажи-ка, насколько ты веселый. Расскажи что-нибудь, позабавь нас... -- скомандовала капитан Гайде. -- О, придумала! Расскажи о том, как ты стал старпомом у Хельмута, мы ведь эту историю еще не слышали.