Аннотация: Мандариновому Коту с благодарностью за лунный блеск лепестков моей чешуи
- У тебя же аллергия на мандарины?.. - не то спрашивая, не то констатируя факт, промурчал Кот.
Очень странно. Обычно этот Кот не мурчит. А тут вдруг случилось. Вот чудо то какое. И с чего бы он, спрашивается. Хотя рядом с ней у него такое частенько стало проскальзывать.
- Все равно ты когда-нибудь съешь меня. А так у меня иллюзия возмездия: ведь они такие же рыжие, как ты.
Хотя рыжими по сути на нем были всего-то два пятна, да и те на хитрой мордочке.
- Глупости какие. И как долго ты думаешь прожить в своих иллюзиях, дорогая моя? Такими темпами до тебя кто-нибудь и помимо меня доберется. Уж слишком ты аппетитно в своих мечтах сверкаешь.
Закатив свои и без того томные глазки и вильнув хвостом в стиле 'ой, всё', она проплыла мимо, аки грациозная леди, едва касаясь ступнями поверхности земли.
'Вот таки пава нашлась', - подумал Кот, приглаживая левой лапой устремившийся вслед за её скользкой натурой ус. - 'И откуда она такая взялась. Сколько живу - а таких видеть не видывал. Съесть бы её, чтобы не выпендривалась столько'.
За окном красовались огни ночного города и купол собора, как-то неодобрительно, посмотревший на Кота пару секунд назад, уже снова возвышался в своем безразличии. По каналу то и дело сновали серебристые отблески, и было непонятно, то ли рыбицы затеяли чехарду, то ли луна заскучала в гордом одиночестве и решила развлечься, покачиваясь и дробясь во влаге заключенного в гранитные оковы водоема.
Было уже достаточно поздно. Настолько поздно, что даже Кот урчал во сне.
'Что тебе снится, крейсер Аврора?' - беззвучно спросила она, обращаясь, конечно, не к крейсеру, а к Коту. - 'Твои усы слишком волнительно колышутся во сне'.
И она снова унеслась в своих мечтах-фантазиях о сказочных снах, об огромном колышущемся усе, на который нанизаны восхитительные спелые мандарины, о двух несуразных рыжих пятнах на серебристой водяной глади, об одиночестве скучающей луны.
'Я, наверное, тоже луна', - решила она. - 'Особенно сегодняшней ночью, когда звезд нет, а луна есть. Ей, наверное, так одиноко, что она решила поплескаться с рыбками в канале'.
Да, она искренне верила, что в канале, несомненно, плещутся рыбки. Маленькие, серебристые, веселые, игривые. И если бы ей хоть на миг удалось попасть туда, к ним, они несомненно бы подружились. Да, там они все знакомы друг с другом и все, несомненно, дружат. Днем они отсыпаются на дне, а по ночам поднимаются на поверхность для того, чтобы посеребрить притихшую водную гладь. Она считала, что у них самая восхитительная в мире работа. Да, если бы хоть на миг...
Видимо, она настолько активно размечталась, что капли воды ненароком попали на тот самый все еще торчавший в её сторону ус.
'Ой', - подумала она.
'Ой', - подумал разбуженный Кот. - 'Ой, кому-то сейчас непоздоровится...'
- Снова кошмар приснился? - устало поинтересовался Кот. По его морским светящимся в темноте глазам было понятно, что гипотетический ночной кошмар будет иметь продолжение и в реальности.
'Неправильные у него глаза', - в очередной раз подумала она. - 'У всех порядочных рыжих котов они зелёные, а у этого голубые. Ах, да, он же не совсем порядочный кот. В смысле, неправильный он рыжий кот. Потому что совсем он не рыжий', - успокаивала она себя, придумывая тысячу и один способ, как бы сгладить вину.
Но Кот уже отвлекся на купол собора, снова как-то подозрительно взглянувший на него. Было между ними что-то, видимо, до этого, что-то давнее, уже почти забытое, но хранимое как теплое и близкое сердцу воспоминание, если у почти что рыжих котов вообще есть сердце. Купол собора снова бросил взгляд в окно маленькой лиловой комнаты с диваном, словно подавая знак Коту, и, лениво окинув взглядом проспект во всю его длину, уснул под мелодичное перекатывание волн канала.
Наконец, оторвав завороженный взгляд от ската купола, Кот обратил внимание на виновницу своего пробуждения. Было и в её затуманенном взгляде что-то непонятное, таинственное и манящее, будто купол передал эстафету ей. И Кот был не в силах противостоять этому взгляду. Он подкрадывался всё ближе и ближе, его будто притягивало магнитом, и он был не в силах с этим бороться, да и нужды особой не видел. Не осознавая себя, он запустил левую лапу в аквариум, предварительно пригладив надоедливый ус. Капли воды суетливо засеребрились на его мягкой теплой шерсти и с тонким звоном скатились на пол, превращая осколки дребезжащей луны в звездную пыль.
'Довыпендривалась', - промурчал от удовольствия Кот, поглощая нежную беззащитную плоть Рыбы. На непослушном усе лунными осколками поблескивали лепестки её чешуи.