Эдит окинула сидящего перед ней мужчину долгим внимательным взглядом, в котором при желании можно было бы прочитать и сочувствие. Она привыкла к подобным ответам.
Ее сегодняшнего клиента звали Патрик. Высокий, ухоженный, с чуть грустной мягкой улыбкой, в дорогом деловом костюме. С одной стороны, он казался растерянным, или даже потерянным, с другой же, в нем чувствовалась решимость. Отчаяние, усталость, решимость и надежда. Весь этот несовместимый вроде бы коктейль Эдит могла различить только потому, что Патрик был не первым из ее клиентов. Все они были похожими в этой смеси эмоций, которая и приводила их в ее экспериментальное агентство, трудящееся на благо страдающих сердец под лозунгом "Однолюбы, выход есть!".
Однолюба было видно издалека. В нем отсутствовало желание красоваться, блистать внешним лоском. Спокойные и уверенные в себе, или же весельчаки и балагуры, они все до единого выделялись из общей массы доверительным дружеским отношением к женщине, без желания произвести впечатление, очаровать, завоевать.
Вот и сейчас Патрик, придя в себя после первых минут нахождения в ее кабинете, уже начал улыбаться совершенно очаровательной и невинной улыбкой человека, который везде ощущает себя в своей тарелке и ожидает от собеседника того же.
Невинность. Это слово так подходило всем этим мужчинам, готовым всю свою жизнь без остатка положить на алтарь одной любви.
И Эдит могла только гадать, чем сверхъестественным должен был обладать тот другой, которого предпочли Патрику.
- У меня нет особых требований, самое главное, чтобы она была здорова. Вдруг у нас будут дети, - сказал Патрик. - Я ведь никогда не увижу ее? Ее настоящую? - спросил он с сомнением.
- Нет, пока жив объект иллюзии, - ответила Эдит.
Патрик грустно улыбнулся, думая о чем-то своем.
Эдит протянула ему договор на подпись.
- Обратите внимание, в самом конце прописаны риски. Мы не можем установить даже приблизительные сроки действия иллюзии, потому что какая-то частичка вашего мозга будет знать, что это неправда, и будет сопротивляться. Также не каждой женщине под силу долгое время выдерживать подобное. Даже в наше время тотальной нехватки мужчин. Подобранные нами партнерши проходят тщательный психологический отбор, но не все они в полной мере представляют, что их ожидает.
Патрик с опаской смотрел на документ перед ним.
- Также не до конца выявлены побочные эффекты вживления генератора иллюзий в мозг, - продолжала Эдит. - У некоторых наших клиентов иллюзорный эффект распространяется не только на спутницу жизни, но и на остальные сферы.
Патрик неожиданно для себя заколебался, но потом в его голове зазвенели слова Терезы "потому что у меня есть муж". Гримаса боли отразилась на его измученном лице.
Он недоумевал, что в этой с первого взгляда неприметной женщине так зацепило его. Может, ее глаза: они всегда смеялись, что бы ни происходило. Патрик знал, сколько бы времени ни прошло, ни одна другая женщина не заставит сердце биться так сильно, как эта. Как эта, любящая его, но несвободная.
- Я согласен, - наконец, произнес Патрик и поставил в конце документа небрежную подпись.
Эдит забрала у него договор и мягко сказала:
- Готовьтесь к операции. Доктор уже ожидает Вас.
Когда он уходил, стараясь прямо держать спину, она подумала, что одиночество всегда в итоге одерживало над однолюбами верх. Стоит полюбить не ту женщину, и вот ты обречен всю жизнь на ожидание, которое в худшем случае никуда не приводило, не в самом плохом случае приводило в ее агентство, и только в качестве редкого исключения заканчивалось счастливым воссоединением любящих сердец.
Патрик, по всей видимости, на последнее не надеялся.
Эдит понимала женщин, которые подавали заявку на участие в ее экспериментальном проекте. С одной стороны, муж никогда не назовет тебя по имени, никогда не восхитится твоими глазами или улыбкой, с другой стороны, в условиях катастрофически мизерного соотношения мужской части населения планеты к женской, он все равно у тебя будет, и даже подарит тебе всю свою любовь. Такую, на которую не каждый способен. И ты будешь окружена заботой и нежностью всю свою жизнь. До последнего момента, пока психика не сломается, отказываясь более участвовать в маскараде.
Патрик думал, что ему повезло. Он прожил со своей Терезой десять лет. Десять долгих лет, ни дня из которых он старался не потерять. И он чувствовал, нет, он знал, что его Тереза была счастлива с ним. Неизвестно, как та, другая Тереза, которая принадлежала другому мужчине. А вот его Тереза точно была счастлива. Ведь он так любил ее.
Люди подходили к нему, выражали соболезнования, потом шли к гробу. Он сдержанно благодарил всех пришедших. Играла тихая музыка. На подиуме позади пела джазовая певица. Много цветов. И если бы не сдержанное поведение гостей, одетых в светлые одежды, собрание более походило бы на праздник.
Патрик не знал, сколько дней должно пройти, пока иллюзия развеется. Объект его иллюзии был мертв. И он каждый час, каждую минуту ждал того момента, когда же реальность накроет его. Поэтому скорбь не была единственной его эмоцией. Он был охвачен и любопытством. И пусть крышка гроба была закрыта, но в огромном вмиг опустевшем после смерти жены доме, повсюду висели ее фотографии. И он не мог не ждать, когда случится неизбежное и любимое лицо приобретет незнакомые черты.
Он так любил фотографировать жену. Он любил, как развевались на ветру ее длинные темные волосы, любил ловить отблески закатного солнца в ее смеющихся зеленых глазах.
Он повернулся. И вздрогнул. Приятное чувство лицезрения оригинала после долгих лет довольствования копией захлестнуло его с головой, гоня прочь мысли о том, что это непочтительно по отношению к его жене.
Мимо продолжали идти пришедшие выразить Патрику свое соболезнование люди, но она не боялась их взглядов. Они не знали ее. И ни в коем случае не смогли бы провести параллель между той, что лежала в гробу, и ею. Иллюзия существовала только в мозгу Патрика.
- И как? - спросил он.
- Очень похоже.
Она подняла руку и с нежностью погладила шрам на виске - след от операции. Патрика не смущали ее действия. И он не противился им. Эта женщина всегда обладала на него всеми правами.
Они молча стояли, наслаждаясь обществом друг друга. Концентрируясь на этом миге совместного бытия всеми своими чувствами.
- Я пришла сказать тебе, что свободна, - произнесла, наконец, Тереза. - И теперь мы можем быть вместе.
Она с надеждой повернулась к нему.
Патрик посмотрел вокруг себя. С фотографий ему совершенно неожиданно улыбалась незнакомая женщина. Он уже и забыл, что так ждал этого момента превращения принцессы в золушку.
Худощавая блондинка с бесцветными серыми глазами. На такую он, определенно, не обратил бы никакого внимания десять лет назад. Но именно эта блондинка дарила ему свою любовь, свою нежность, была его опорой и мечтой последнее десятилетие. Он еще помнил, как любил ее, и помнил, что она умерла.
- Не можем, - покачал головой Патрик. - Свой век с тобой я уже прожил.
Тереза вспыхнула, как от пощечины. Но ничего не сказала.
- Я пойду прогуляюсь, - сказал Патрик и направился к дверям, игнорируя шедших ему навстречу людей.
Тереза смотрела ему вслед. Она знала, что никогда больше его не увидит. Патрик шел навстречу своей реальности, которая всегда была только его.