Млеть от псевдосекса в двадцатилетнем возрасте с сорокапитялетним элегантным мужчиной на каком-нибудь третьем или четвертом этаже жилого дома.
Бросаться героически в зимнюю прорубь и засовывать свою страусиную голову в горячий песок, когда и так жарко.
Выбирать в жены девушку "из приличной семьи", а разводиться со стервой, которая называет тебя ничтожеством и фотографируется голяком на коленках у толстого, страшного режиссера. Разумеется, под большим секретом, пока еще ты ей зарплату домой носишь.
Допрыгнуть до вершины, которая тянет на скромный холм, а кликать тех, кто внизу, даунами с такой важностью, будто на Эвересте стоишь.
Бросать все и добежать за десять московских минут до итальянской подружки, которая в горемычный момент о тебе вспомнила, зато почему-то в Риме начала видеть тебя девушкой сомнительной репутации, только потому что ты хочешь ни на ком не виснуть, а протаптывать свою узенькую тропинку в незнакомом лесу и тычешься во всякие пеньки, пока не засветит по-настоящему итальянско-щедрое солнце.
Вскочить в замуж за славного заморского паренька, который безумно любит свою работу маляра-белильщика, сидеть по два или три часа в парикмахерской и клеить когти. Они-то уж очень потом пригодятся. Ведь сегодня ты из Марины превращаешь себя в Марианну, а завтра будешь по адвокатам бегать и обламывать те самые коготочки, радуясь, что успела ухватить момент и применить их на том славном пареньке. Вот где умной-то себя еще раз почувствуешь!
Усесться удобненько на стульчике, выделенном тебе заморским мужем именно за тем краем стола, а не за этим. Накручивать искусно спагетти и планировать бамбину по имени мамы или бабушки его, любимого. А потом и вовсе забывать родненькие "спасибо" и "пожалуйста". А зачем их всуе произносить, дитю надо папу понимать, а папа должен дитя понимать! Так что будет только grazie и prego, но совсем в других случаях.
Сообразить, чего именно хочет молодой человек, который звонит по твоему объявлению и спрашивает: "А можно более полный массаж сделать?"
Передвигать постоянно меблишко в квартире из двадцати квадратных метров так, будто по сотне метров прогуливаешься.
В тысячный раз отвечать на тысячный по счёту одинаковый вопрос "А почему ты в Италию приехала?"
Второй или третий раз за 12 лет встретить итальянца, который знает, где проходит граница Европы и Азии.
Давать человеку то, чего хочет он, а не то, чего хочу я, и всё равно испытывать от этого радость.
Говорить мужчине "спасибо" тогда, когда твоя душа - ошметками, клочьями. А потом только заплатками.
Благодарно обнимать отца-Италию, пусть приёмного и строгого. За то хотя бы обнимать, что своего, родненького, ни разу в жизни не обняла.
Увидеть сине-зеленую ёлку в Шереметьево в день первого московского снега и, улетая к итальянским пальмам, сказать себе: "Я люблю тебя, Россия!"