Состав стихотворений:
1. Влага на стекле
2. Дом с приведениями
3. Свердловск
4. Белые простыни
5. Дыши
6. Ночлег
7. Психбольница
8. Узоры
9. Легко
10. Зеркало
11. Увертюра
12. С тобой
13. Детство
14. Новые люди
15. Снится
16. Живая вода
17. Твои очи
Влага на стекле
Бусы по стеклу медленно ползли,
Быть может к подоконнику, быть может ввысь.
Летели брызги, зачиналась быль,
Панамы чугуна и статуй накрывали моросящий пир.
Машины плыли кораблями по океану линз,
Радуга погасла, жёлтый свет зажигается, вампир.
Ледяным воздухом стремятся убежать мечты,
Оставив нам лишь снег-холодный пот в преддверии зимы.
Птицы покинули карнизы, унеся надежды.
Тёмные лица простыли, их жертвы превратились в слёзы.
Глядела радость из тумана, не подаря любви.
Так тускло было, что замерли даже фонарные столбы.
Распространяется против всех правил игра на жизнь:
Оттуда каждый выбывает, утолив желание лишь быть,
Силы напрасно забирает в отражения закоулков судьбы,
Имя ей - тоска от лицезрения того, как утекают времени пески.
Качались тополями синего света вывесок мосты,
Линии неожиданно кончались, не достигая середин.
Туман метлой смятения вымел все цели из моей головы,
Холодные батареи, за кирпичом холодные капель плоды.
Видно, как занавес открывает побелевший город чёрных дыр,
Хоть снега ещё здесь нет, мы проводами ждём новой весны.
Наслаждаться можно печалью, а здесь нет ничего кроме тьмы,
Тот друг, что приносил нам очищение, омыл помоями земли лик.
Бусы весь день ищут подоконник, ширят узкие зрачки,
Под капюшоном от них скрываются сердца из сукна тоски.
Бегут по улицам опустошающим желания чёрные шуты,
Заглядывают за окна - открытки пудры безысходности.
Дом с приведениями
Окраина полупустого города печали
Явилась мне в момент охоты на меня.
Скитаясь по закоулкам одиноких переходов,
Пригрелся у дома с приведениями в объятиях.
Хрустят безбожно битые стёкла под ногами,
Мрачные проходы разбитой побелки воют,
Дойти манят до центра надписей кровью.
Кажутся за проёмами лица обитателей его.
Волны страха плывут скрипящими полами
Известная неизвестность за углами давно ждёт.
Голос чужой пронзит окаменевшее сердце, свеча догорает,
Заблудиться невозможно, навстречу выходит призрак, зовёт.
Преследовала лаем собачьим меня страшная княжна,
Под чёрным светом тухнущего солнца загнала в страх.
Приведения стучатся из дворика, искажают разбитые стёкла,
В высоком кресле сидит существо, несущие бедствие, мрак.
Смотрит, не отрываясь, на пламени камина кружева.
Зала залита не то кровью, не то блеском стеклянных глаз.
Ухнул филин кромешной потёмкой из-за занавеса двора,
Выйдя туда, обнаружился первый снег, грянуло в голове слово.
Представление на мокрой сцене-земле в ветвях елей предстало:
Силуэты из сумрака жгли костёр, в него кидая троящиеся голоса.
Хоровод в ритме чёрного вальса, валясь навзничь, музы крутили,
Горел старый дом, огнём неземным горели нетленные письма.
Внезапно всё опустело, чувство сладкое дымом разлетелось.
Открыв глаза на холодный свет, увидел всё то же место,
Пыль и обломки былого величия играют в салочки, пустые дома.
Сызгорел любви образ, явившайся за зеркалом, завыл романс ветер...
Свердловск
Домой после отъезда возвратясь,
Мне ничего не приходилось новым.
Здесь хмурая природа продалась
Бетона гулу и железным стонам.
Меж проводами пропадают люди, разговоры.
Здесь смотрит пыльная листва на оскверненных храмов своды,
Примерив на своих ветвях
Удушия зелёным газом свинцовые оковы.
На меня небо безучастно смотрит,
Шепча среди загубленных просторов,
Что все мы стали на облетевшую листву похожи
И шанса нет свернуть с пути в тепло кладбищенского зноя.
Белые простыни
Один лишь ветер нам остался здесь,
Органом водосточных труб играет.
Голые плети берёз воздух секут, не лень,
Ворота в проникновенный свет гул открывает.
Прося царя Эдипа, что над душой нависает,
Возвращайся назад в свои другие просторы и дали.
Неистовый свет рассеялся, клонящим сном, витает,
Смотрит в стёкла, в замерший мир, тоской гуляя.
Тёплый свет ложится белой пылью, стены устали.
Тень потеряла все шлейфы океана забытых эмоций,
Опустели шкафы, вещи лежат бесприкаянно в прихожей,
Ждут тот день, когда пройдёт вечного дня неопределённость.
Потолок остался таким же хмурым и немногословным,
Надеясь, подразумеваешь конец даже конца, он не приходит,
Неокрепший октябрьский лёд хрустит, жгут холодные воды,
Пузыри рвутся на верх, тянет на дно простыня, ненужные слёзы.
Завтра, как и вчера - уже другой век, каплет терпение облаками,
Рвётся струна, звуки уходят, цвет сводится к белым простыням.
Птицы готовятся встречать свою погибель, в холодов объятиях,
Фингалы побитых зданий устремились на ветров завывание.
Открой мне свою дверь, пусти обогреться после купания,
Бежать от тебя или жизни за грань реального нельзя, некуда.
Площадь отдаётся призывом расстаться с теплом навсегда,
Мне не куда больше идти, остался лишь остров паники - хата твоя.
Чуждо всё, сепия пылью струится сквозь шторы, воздух умирает.
Солнце, и то предало, растворилось в зеркале луж после дождя.
Меркнут звёзды желаний, вдохновение уходит, лежит простыня,
Завёрнуто тусклое сердце, любви не познавшее, ветер кончился.
Дыши
Дыши, пока мы верим снам,
Вдыхай терпко-сладкий газ.
Свет манящий лови на веках
Капелькам росы дурманных трав.
Дыши, не увядая, душистая мгла,
Пока холодеющие руки держу твоя,
Размениваться поздно на слова,
Таишь тройным звуком - лёгкая вода.
Порхают крылья каменной лампы,
Слёзы замёрзли опустевшими градами,
Жестока и загадочна даже на закате,
Отпускаешь прощанием сердца редкие удары.
Память смеха возвращает бумеранг
Идей, пролетевший до туманного конца,
Увидевший холодное море, золото поля,
На сегодня и вчера оставляешь ветер гулять.
Замираешь в вечной тишине безмолвная
Среди пустых улиц, в мёртвых отражениях
Духи лета обративших листьям серый прах,
Дыши, тепла не хватит дойти, ты - вечная весна.
Забылись умы, дух свято хранит лишь земля.
Всё та же редких крон рядов молва
Шелестит ворожащий голос неизменные слова
Тополями и клёнами, два круга вокруг измерения.
Костров пламя танцуют ворожащий вальс,
Плетут узоры линиями помёрзший рек,
Парят над дымом отражениями алого нутра,
Дыши, улыбчивое лето, не догорай поцелуем октября.
Ночлег
И замер я в безмолвном изумлении,
Раскинулась заветная страна.
Слились в картину неделимую
Море, берег, звёздная гряда.
Сосны редкою оправой за песком стоят,
Гладь воды улажена, незнакомая гора.
Линий мягкие обводы, холмов, манящих в даль,
Сплелись единою лозой: мечты, реальность, хвойные поля.
Психбольница
Открыл глаза и увидел потрескавшийся потолок,
Разбитый шкаф, открытую дверь, ворчащий пол.
Пыль ложилась слоями на ненужный белый исход.
Казёные простыни затхлые тянут промеж косяков.
Вчерашний день канул в холодную воду озера рек,
Память пришла за палатой по соседству, убив всех.
Шаги слышны, коридор воем наполнен, спешит даже смерть.
Силы покинули тело, осталось считать метры, уже имею билет.
Коварство забрало разум, за окном ждёт мир психов, или он здесь?
Смешались понятия, кончился незримой чертой великолепный век.
Психбольница внутри решётчатых проёмов, иль там, где чести нет?
Давным давно, один учитель учил, что любая система близит конец.
Пришёл общественный контролёр и отобрал у меня паспорт,
Казёные простыни воняют пущи немытых уборных царей,
Где плитка упала, убив смысл, где очерчен мелом круг вокруг князей.
Открылась дверь, на пороге затхлый белый свет, корвет прилетел...
Узоры
На поле сером роятся узоры,
Средь них нет места спорам,
Есть лишь линии законченные,
Бегущие, да давно завершённые.
Волокна не рвутся, огонь не берёт их,
Расходясь дырами, зияющими болью.
Линии плутают, глушат пустые разговоры,
Лабиринт ткут, крутят причудливые шаги-горы.
Кажется, что человек плутает, найти выход не может...
Легко
Ах как легко, о чести говорится,
Как пылко разлетаются слова,
Как больно матерям, что потеряли сына
В войне бессмысленной, обречённой на провал.
Хаки рисуют дети на асфальтовых дорожках,
Где танки скоро будут давить их черепа,
Но не отчаивайтесь, сказал верховный,
Что памятник поставят всем, кто жертвой пал в боях.
Нас отправляют в кипяток, и отравляют гордости газом,
Последнему мудрости природы островку
Пришла пора от чахлый пут иного мира защищаться.
Мы стали, столь глупы, что предлагаем войною мира добиваться.
Схватили свой запретный плод, чей сок разъел всю нацию,
И вышли в последний для страны поход, на мир забывший идеалы.
Нет больших дураков, что опьянелые от собственного самомнения,
Ведущие в огонь народы, женщин и детей, националисты - патриоты.
Давайте все главы положим
За правду, что давно мертва
Давайте все главы положим
За правду, что давно мертва
Пройдут века и годы, сотрётся память,
Смерть тщетная постигнет нас,
Но всё же, сново в бой, ура...
Зеркало
Дорогое зеркало, я пишу тебе письмо.
Как видно мне из-за окна вьюг,
Ты - самое живое существо мира глухих.
Времена года, даты, кружат голову мне,
И собственная тень прячется во мраке теней.
Мне страшно и печально, кончился проездной
На поезд до светлых жизни минут.
Так немедово осознавать, что ты ещё один,
Ещё один пропащий любитель книг,
Источник сколь восхищённых, столь обречённых идей.
Когда за окном ветер забирает радость у пропащих людей,
На стекле появляются буквы " выхода нет"
Кто-то говорит, что весь мир театр, кто то говорит,
Что нужно быть веселее и активней...
Ответь, зеркало, но как быть, если холод пробирается
К сердцу, пожирая надежду на выход из лабиринта,
Где каждый шаг порождает вопросы и делает тебя немного глупей?
Зеркало, кого я вижу в твоей потёртой мудрости ума глубине?
Не уж то, просто единица населения мира,
Что считает себя уникальным, где каждый видит себя на коне?
Скажи, не молчи, ты одно не клеймишь, кто я, и зачем я здесь?
Дорогое зеркало, мне предлагают стать порядочным гражданином
Одни, идти против системы другие, но почему здесь все строят планы,
Почему, я должен кому то быть кем-то, кем я не хочу, но мне толдычат,
Что всё же я хочу. Скажи, разве этот мир единственный?
Ты точно знаешь ответ!
Батареи не работают и я тону в безысходных слёз океане.
Всё смешалось, уже не разобрать среди огня умирающего разума,
На улице ли беспощадный ураган поглощает последние плоды лета грёз,
Иль то в душе моей печаль безысходного голоса сверху всё выметает?
Скажи, о милое моё, почему люди топятся в ваннне?
Скажи, это у меня нет духу, или они поступают слишком странно?
Мне вглубь души ты безумною улыбкой сияешь ты,
Последняя дробь театра абсурда, и голос постепенно утихает...
Увертюра
Летают вороны над городом страданий,
Их видят, их слышат, испуганные люди
За окон рам пунктами границ меж домами.
Дворы колодцы внушают надписи признаний,
Ты смотришь на меня из-за распахнутых ворот
В отрешённый от страшных коридоров остров
Безумных мыслей, счастливцам только приходящих.
С тобой
Всё глупое разумно,
Всё странное безумно,
Ничто не помешает,
Ничто не огорчает,
Нам быть с тобой.
Идеи окрыляют,
Здесь ангелы летают,
Здесь ночи наступают, не ждут.
И свет души разительной,
Разносят над городом оранжевых дорог.
Сколькоб не шелестел,
Сколькоб не трепетал листвы,
Ветер, уносит времени песок.
С тобой, хочу быть с тобой,
Не в этом мире, пусть, в другом.
Вечер наступает, холод над рябью,
Найти пристанище желает весь в графити дом.
Фонари покажут, фонари расскажут
Истории влажных улиц снов.
Тепло с тобой, среди времён, явившихся теплотой, любовь...
Под светом люстры лампы,
На кухне или спальне,
Под крышей, вышитым высью, полотном.
С тобой, ни с кем иным, с тобой,
Пройти хочу вселенную, всё время и весь дождь, с тобой...
Огни детства
Открываешь глаза, мягкий свет сквозь занавески струится.
Плывёшь по волнам моря постели,
Выбираешься в объятия приглушённого света книжной страницы.
На кухне газ запахом каши струится,
Чашка чая с молоком на столе перед выключенным телевизором...
Неизвестен год, неизвестен час,
Открыт добрый мир страждущим до познания глазам.
Мимо плывут сказки, сны, старые дома,
Запахи знакомы и чисты, полные солнца горизонты.
Двор ветвями тополей раскинулся,
Обиды, радость, погони под шум ветвей ожидают.
Грусть вечеров, запахи подъезда, мечты о море,
Такие реальные картины новых игр посреди бесконечных миров.
Огни детства - манящая неизвестность,
Радость и грусть, ожидание и спешка - живая вода.
Сидение у окна, тепло зимнего вечера, всё это детства страна.
Снова и снова, до конца метаний моря, с наивностью до небес, до завтрашнего дня...
Неизвестен год, неизвестен час,
Открыт добрый мир страждущим до познания глазам.
Мимо плывут сказки, сны, старые дома,
Запахи знакомы и чисты, полные солнца горизонты.
Новые люди
Новые люди, словно на блюде
Ярко приправлены запахом прелюдий.
Внутри странные уравнения, суммы,
Танцуют розовой пасты новые корабли-конкуры.
Понять, простить - слова ныне чуждые,
Они не заправляют постели, живут минутой,
Они не помнят вчерашнего дня, не желают будущего,
Новые люди пахнут плоскими запахами пластмассы душной.
Остаёмся одиночеством с забытыми богом на блюдце,
Сохнущими ни то завистью изнутри, ни то снаружи.
Идите, новые люди, забудьте меня посреди нефтяной лужи,
Буду прощаться с истиной, примеряя петлю популярной культуры.
Снится
Снится холод, тусклый жар, дыхание кончается.
Боль в голове сжирает понимание ревнивого пространства,
Озноб не даёт вырваться из кошмарных снов,
Где каплет ржавый кран на прогнивший пол,
И призраки гуляют, смотрят из-за углов,
Где голос отдаётся в воспалённой голове, в ушах.
Ночь не тиха, время бесполезно, ностальгия прошла,
Прозрения холодным потом держит холодным снам
Века прокручиваются вперёд одновременно и назад.
Ужас мучит до души падкой ветром головокружения дна.
Раскрылись ворота, впустив в пустое здание - жизни скрижаль.
Сон не даёт убежать от истины, бьёт обухом воспоминаний о грехах.
Пронеслось солнце, голая луна, спустилось с неба сквозь шторы, смотрит на меня
Живая вода
Казалось раньше мне,
Что можно днём идти за горизонт, иль ехать,
Весёлым пребывая и не к спеху.
Что, солнце крыш являет золотой простор безбрежный,
И воздух свеж, и линии не параллельны.
В те дни открыты все дороги были,
И жизни не учил никто меня, как быть прилежным.
Лёгкий, бескорыстный разум жил под сводом храма света,
Где воздух шумной улицы баюкал мягким пением,
И синевой прозрачного стекла небес тянулись тени.
Мухи бились о стекло, ведущего за даль рассвета,
Одеяла мягкие укутывали тишиной сна мерного,
А потолок высокий комнаты был океаном грёз заветным.
Часы на башне считали время кому-то, кто спешит, не мне конечно же.
Прекрасная пора давно минула, бегу куда-то, вечно неуспевший,
Но знаю, наступит миг, когда луч вечности прольётся, озарив года.
Твои очи
Жёлтая лампа мерцает в холодной воде,
Шипы розы и зелень стеблей плавает в ванне.
Хрусталь вазы троит лучи, кончился праздник.
Витков линий пол усеян томными букетами,
Тюльпаны розовой лаской благоухают,
Бодрый воздух за окном, стал влажным туманом.
Салфетка танцует трепет под музыку ветра
Черта лица твоего гладок бархатный перегиб,
Заслонен кудрями каштановых водопадов лик ясный.
Алые губы, подобно лепесткам лилий трепетны и мягки,
Кристально чистая и невесомая роса любви на них разливалась,
Плечи - крылья, расправлены, укутаны в расписные кружева.
Колышутся занавески над главою, разделяя серость и краски,
Синее пламя бесшумно за пеленой штор очей ясных мерцает.
Чёрной дырой свет всей вселенной себе подчиняешь,
Время стоит, не в силах идти, пред розовым взглядом,
Звёзды - алмазы превращают пространство зеркалам,
Молчаливая улыбка, спектры льются, океаны синяя мгла.