Произошло это всё на моей ходовой вахте. Мы бодро шлёпали по Сене в направлении Дюнкерка. Управление главным двигателем с мостика тогда уже существовало, но наш старичок-капитан ему не доверял, поэтому требовал, чтобы вахтенный механик управлял машиной снизу.
У нас это называлось "стоять на колесе", потому что оснащён был пароход двигателем фирмы МАН, а элементом управления им как-раз и являлось тяжеленное стальное колесо с двумя рукоятками. Бывало, особенно когда идёшь в Арктике в караване за ледоколом (и, естественно, на ручном управлении), накидаешься этого колеса слева-направо так, что плечи гудят и руки отваливаются!
И вот стою я, значит, на колесе и вдруг чувствую удар снизу по корпусу. Обеими ступнями почувствовал! И сразу судно заскакало, как норовистая лошадка. Снижаю обороты главного, звоню на мостик. Там мастер криком кричит: мол, почему в речке тормозите, маслопупы? Нас течением сносит...
Объясняю: мол, так и так - похоже, что повредили винт. Он сразу заткнулся, послал ко мне вниз старшего помощника. Я между делом вызвал в ЦПУ стармеха.
Те примчались почти мгновенно. Дед сразу меня от колеса отогнал, сам встал. Попробовал увеличить обороты - скачем! Притормозил, отдал мне рукоятки и стал о чём-то договариваться с мастером по телефону. Потом обернулся ко мне и сообщил, что, очевидно, так и есть - винтом задели что-то и лопасти повредили. Будем при первой возможности вставать на якорь и смотреть, что можно сделать.
На мой вопрос: "А что тут вообще можно сделать?" стармех недобро оскалился и посоветовал мне не умничать. На том наша дисуссия и закончилась.
Самым малым ходом мы вышли из речки и медленно-медленно поползли в направлении Великобритании, пересекая Ла-Манш. Почти сутки чапали! А обычно этот канал за несколько часов суда проходят... Пришли в Саутгемптон, бросили якорь на рейде.
А наутро - "война и немцы"! Прилетел механик-наставник из пароходства, и наши "бугры" стали решать, что же, действительно, делать. Всё-таки логика восторжествовала и порешили они сначала осмотреть винт. А как, если осадка кормой у нас почти десять метров?! Просто так не донырнёшь. А если и донырнёшь, то ничего рассмотреть уже не успеешь - воздуха на обратный путь может не хватить. Значит, нужен акваланг. Акваланг-то на борту был, но водичка забортная - градуса три всего! Ещё бы - конец ноября!
Морщили начальники свои лбы недолго. На судне был один-единственный теплоизолирующий спасательный комбинезон (теперь такими оснащены все суда, и по числу членов экипажа). Вот они и решили одеть ныряльщика в него.
Следующим вопросом было: кто полезет в воду? Дед сразу взял самоотвод, сославшись на преклонный возраст (паразит, ему всего-то полтинник стукнул к тому времени!). Старпом прямо заявил, что ему там делать нечего, потому что он не технарь какой-то, а штурман. И всё-равно ничего в увиденном не поймёт. Тут наш "добрый" дедушка и вспомнил про то, что я занимаюсь подводным плаванием с аквалангом (сейчас бы сказали - дайвингом). Ну, естественно, что меня в этот комбез резиновый и втряхнули тут же. Мои возражения по поводу того, что комбез - спасательный, а значит имеет положительную плавучесть и нырнуть в нём ну никак нельзя, в расчёт приняты не были. Нахлобучили на меня акваланг, перекрестили, да и спихнули с борта, предварительно привязав страховочным концом за специальный карабин на спине.
И вот плаваю я как...кхм, как цветок в проруби, и изо в сех сил пытаюсь нырнуть. Хренушки! Наверное с полчаса я так плясал красным буйком на волнах, пока командиры решали, как же меня половчее утопить в этом комбезе. Додумались, гады! Выволокли меня обратно на борт. А там уже работа кипит вовсю! Сварщик с токарем мостырят какую-то дикую конструкцию, отделённо напоминающую римский крест для распятия. Чем, собственно, она и являлась! Меня уложили на этот крест, наскоро сваренный из стальных труб, и накрепко примотали к нему пропиленовыми концами. К одной руке привязали мощный водонепроницаемый фонарь, а к другой - сигнальный конец. Технику безопасности соблюли, стало быть! Ну, а потом смайнали всю конструкцию, со мной вместе, в воду и с борта за длинную перекладину креста затолкали её под корму.
Проклятый комбез, не расчитанный на погружения, обжало вокруг меня водой так, что между ним и мной мгновенно появились зазоры, в которые начала просачиваться очень прохладная водичка. Ну, думаю, дайте только наружу выбраться, уроды! А сам оглядываюсь по сторонам, подсвечивая фонарём. Вода у берега мутная, видно хреново, да и положение вниз головой тоже не очень располагает к любованию красотами подводного царства. Поэтому я поскорее задёргал сигнальный конец, задавая своим "кукловодам" направление на наш винт.
И вот он появился из мути и мглы... Ну, да - из четырёх лопастей на месте только три, причём одна как-то странно на ступице винта расположена. Посигналил ещё - пододвинулся поближе, чтобы рассмотреть хорошенько. Так и есть! Винт у нас - ледовый, не литой, лопасти крепятся к ступице огромного диаметра болтами. Так вот: из семи болтов уцелело только три, а ещё от четырёх остались только пеньки коротенькие. Да и на торце самой лопасти появилась полукруглая вмятина! Всё ясно... Судорожно дёргаю сигналку, требуя вытащить меня на поверхность. Сначала - никакой реакции! А в башке уже ощутимо кровь шумит. Ну, сколько можно, даже в воде, вниз головой висеть?! Дёргаю посильнее. Всё, потащили...
На палубе, освободившись от сбруи, доложил "буграм" об увиденном. Получил благодарственное капитанское бурчание в ответ и был отпущен с миром.
После, в ЦПУ, дед рассказал нам, что было решено на "совете старейшин". Лопасти надо было менять - это было уже понятно. Запасные две как-раз стояли у нас по обе стороны от дымовой трубы. Но вот как? Самим тут было явно не справиться, поэтому решили привлечь к действу английских водолазов. Те пришли на катере достаточно быстро и уже на следующее утро наша первая лопасть, обвязанная со всех сторон толстыми стальными тросами, исчезла в мутной воде.
Вот тут-то и выяснилось, что всё не так просто! То есть, опустить её судовым краном на необходимую глубину мы, конечно, смогли, но вот как затащить её под корму? Водолазы попробовали - не выходит. Массивная слишком, не удержать в нужном положении. Думали-думали, и не придумали ничего лучше, как завести вокруг лопасти швартовный конец с лебёдок и таким образом поставить её на место.
Ну, доложу я вам, это была целая эпопея! Чуть судовой кран с колонны не свернули... Он же тоже на определённую нагрузку расчитан! Но затащили всё-таки. Закрепили её водолазы новыми болтами - стоит. Стали снимать побитую. Провозились они с ней суток четверо, под водой высверливая обломанные болты, нарезая новую резьбу в отверстиях, снова лебёдками затаскивая новую лопасть. Наконец, сделали. Вылезли они на поверхность довольные, как сто китайцев! Подарили нам видеокассету с записью подводных своих мытарств, которая тут же стала судовым бестселлером. Столько копий с одной кассеты на моей памяти ещё никогда не делалось!
Потом был лёгкий банкет в капитанской каюте. Для избранных, разумеется. Командир водолазов вышел оттуда с таким лицом, что сразу вспомнилось евдокимовское: "Морда красная такая!". Ну, а мы все отметили это дело тоже, но поскромнее и потише - на советских судах, по крайней мере официально, "приносить и распивать" было всегда запрещено. А тут ещё наставник на борту...
Отпраздновали и пошли в рейс. Нормально всё англичане отремонтировали - спасибо им!
Правда, так и осталось невыясненным: что же мы такое винтом своим рубанули? Народ высказывал самые разные предположения: от полузатонувшего контейнера, который смыло с какого-то судна (а как он в речку попал?!), до подводной лодки, покидавшей французские воды под нашим корпусом. А потом начались другие приключения и скоро о непонятной вмятине все забыли.
Вот только у меня ещё долго после этого случая была кличка "Кусто"!...