Что сказать об их общей судьбе? Из моих суперзвезд, как Г. Уланова, М. Эсамбаев и Б. Аюханов не получается людей, осыпанных милостями правителей СССР или задаренных наградами и излучающих негу, ласку и фимиам. Перед нами люди из плоти и крови. А их судьбы из "Ада социализма". Фейерверка, апофеоза или амброзии они не струят и не извергают. У них у всех больное сердце и тяжело на измученной душе. Они многое не успели в жизни из-за катаклизмов революций, гражданских, мировых и других войн, которые сегодня принято называть "национальные военные конфликты" в мирное время. В России и сейчас идет русская бурзуазно-демократическая революция, что запоздала с 1918 года! Она в самом разгаре... и сегодня... в 1997 году.
Я спросил своих героев о том, что их объединяет в слове "общая судьба"? И тут три гениальных личности процитировали Иосифа Бродского (1940-96). Судьба этого гениального поэта зародилась и умерла на глазах Г. Улановой, М. Эсамбаева и Б. Аюханова. Они помнят его юношей, мужчиной и почти стариком. Каторга и жизнь в концлагерных зонах для врагов социализма подломила его. После трех операций на сердце Иосиф Бродский умер в прошлом году.
И так, Б. Аюханов цитирует этого поэта:
"Человек бесстрастный мог бы заметить, что в определенном смысле ХIХ век на Западе продолжается. В России он кончился. И если я говорю, что он кончился ТРАГЕДИЕЙ, то это прежде всего из-за количества человеческих жертв, которые повлекла за собой наступившая социальная и хронологическая перемена. В настоящей трагедии гибнет не герой - гибнет Хор" (Нобелевская лекция, 1987).
Б. Аюханов добавляет:
"Коммунистическая партия оказалась религиозной сектой, которая поставила цель - сделать новую антихристианскую религию для разрушения христианства в России".
В какой-то степени прав и Гоголь. Мои собеседники согласны с его словами о своих годах, прожитых в ХХ веке. Это их судьба.
Справедливы слова и для потомков:
"Бывает время, когда нельзя иначе устремить общество или даже все поколение к ПРЕКРАСНОМУ, пока не покажешь всю глубину его настоящей мерзости". Письма Н. В. Гоголя (1847).
Необходимо помнить, что глаза по-настоящему великих от Бога не удается загипнотизировать пропагандой. Каждый знает, что наркоманы от почестей, званий, наград и бантов - не могут видеть зло в НАРКОМАНИИ. Такой человек редко выходит из "состояния" ослепления. Блеск и привилегии имеют огромный гипнотический эффект на слабых и неискушенных. Особо слабы "люди" не знающие сокровищ христианства, мусульманства, буддизма и других великих и многотысячелетних религий и верований.
Булат Аюханов предложил продемонстрировать факты из жизни своей семьи. Это письмо его матери в партийную газету от КПСС "Казахстанскую Правду". Вот этот текст. Загипнотизированный пропагандой безбожник не властен над своим разумом. И так, перед нами исповедь искалеченной души...
"ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ВЕТЕРАНА КОМСОМОЛА Р. АЮХАНОВОЙ, 1986":
Я решила написать воспоминания о комсомольской работе 20-30 годов. С того времени, когда я получила путевку в жизнь, прошло много-много лет. Я родилась в Атбасаре, который является центром огромного целинного района. А тогда он был маленьким уездным казачьим городком, пыльным, скучным, вдали от железной дороги. Трудно уложить все воспоминания, хочется описать все, что помнится, но ведь прошли очень многие годы. Трудно конкретно систематизировать все, ибо я не писательница и не журналистка. Я помню, был большой праздник-митинг учителей и учеников школы - праздник "Хурриат" (это кажется по-арабски "свобода"), и я там участвовала как ученица, говорили много о Вожде Ленине, об отрыве школы от религии и о том, что мальчики и девочки будут учиться вместе, учеба будет бесплатная и т. д., много хорошего и радостного было в этом празднике. В апреле 1923 года Женотдел от Партийной Организации направил меня учиться в Петропавловск на 4-х месячные курсы секретарей Губисполкомов. Мы ехали 11 человек до Петропавловска на телегах (железной дороги не было), шли пешком, ночевали в поле, в степи; все были одеты плохо, и ехать пришлось долго, трудно. Наш курс, куда мы ехали учиться, был в ведении Петропавловского Губисполкома, где председателем Губернского исполнительного комитета был т. Кулумбетов Узакпай-агай. И вот мы поздней ночью на нескольких конфискованных у кулаков подводах, измученные долгой дорогой, в весеннюю стужу подъехали к городу. Это было под наш праздник 1-ое Мая. Встал вопрос, куда заехать; где остановиться, ибо первый раз в городе. Город был освещен электричеством, и это было для нас новое, на душе было радостно, празднично. Нашим вожаком в пути был Бекен Нурумов, как старший по возрасту, активист, комсомолец. Подъехали к зданию Губисполкома, увы, там закрыто, но нам дали домашний адрес председателя коммуниста Кулумбетова. Вот и хочется отметить, как т. Кулумбетов в ночное время принял нас к себе в дом. Нас было 11 человек, 9 юношей и 2 девушки (Байбалина Биби и я), в том числе Юнусов Макай (в настоящее время персональный пенсионер КПСС). Мне никогда не забыть как тепло, по-отечески он нас принял, в его семье нам была проявлена такая забота, внимание. Удивительно, для нас 11 человек нашлись в этом доме и постель, и еда, и мы оставались все праздничные дни у них. Почему я пишу об этом? Это кажется мелочью, но у меня на всю жизнь осталась в памяти эта доброта, простота, такое теплое отношение к нам - агитаторам за КПСС. После окончания этих курсов, имея направление Губженотдела, поехала в Оренбург, в 3-х годичную краевую советскую партийную школу, и нас, едущих туда учиться, сопровождал до Оренбурга Габит Мусрепов - студент Рабфака. А вскоре, в 1924 году, в день смерти В. И. Ленина, я вступила в комсомол (в Ленинском наборе после смерти Вождя России). Вот так получила я путевку в жизнь - этот день для меня был незабываемым, и с того дня моя жизнь навсегда связана с Ленинским комсомолом (ВЛКСМ). Вскоре город Кзыл-Орда стал столицей Казахстана, куда переехала и наша Краевая советская партийная школа. Затем на уездно-городской конференции комсомола меня избрали членом пленума и членом бюро в Угоркоме комсомола (я была делегатом на конференции). Мне поручили решением бюро, как его члену, начать работу среди девушек-казашек и организовать комсомольскую ячейку "каздевушек" и в последствии мне выпала честь быть избранной секретарем моей ячейки. Это было связано с новым решение ЦК ВЛКСМ об организации отдельных комсомольских ячеек для девушек восточных национальностей. Такая ячейка была в то время необходима, ибо мусульманским девушкам родители не разрешали вступать в комсомол, не отпускали на коммунистические собрания. Приходилось вести большую пропагандистскую работу среди девушек, обзавестись с этой целью подругами, а потом их под всякими предлогами уводить на собрания. Некоторые девушки приходили на собрания тайком от мусульман родителей и вступали в комсомол. Так наша группа стала с этой целью настоящей комсомольской ячейкой. Вовлекая девушек, сразу же развернули неплохую работу: стали выпускать стенгазету, комсомолки стали заниматься агитработой, в первую очередь - вовлекли других женщин и вообще взрослых в ликбезы (начиная это со своих родителей, родственников и соседей). Ликвидация неграмотности тогда была настоящим фронтом борьбы. Ставили маленькие антирелигиозные спектакли, выезжали в аулы, доезжали, как могли, иногда шли пешком; одежду и бутафорию собирали на месте. Все это делали согласно указаниям Горкома КПСС, так как я была не только секретарем ячейки, но и членом бюро Горкома. Выезжали в аулы, кишлаки, организовывали там ячейки, в особенности из девушек, "воскресники", выступали против религии, против классовых врагов, которые нам мешали; проводили в жизнь важнейшие решения коммунистической партии и Советского Государства. Собрания и всякие походы, воскресники старались приурочить к религиозным дням и праздникам, чтобы молодежь шла к нам, а не в мечети и в церкви. Это была настоящая борьба! Помогали в устройстве беспризорных в детские дома. В общем, мы гордились, что мы, члены Ленинского Комсомола, помощники коммунистической партии, шли куда бы нас не послали - это было тоже романтикой нашего времени, если выразиться языком современной молодежи. Окончив совпартшколу, будучи комсомолкой ( я в КПСС еще не состояла) была назначена зав. Женотделом Карсакпайского райкома коммунистической партии, где в 1928 году стала кандидатом в члены КПСС. Это мой второй радостный, счастливый и незабываемый день. По приезду в Карсакпай меня избрали в члены Пленума и члены бюро райкома - где начала свою партийную работу среди женщин и продолжала заниматься комсомольской работой среди молодежи. Перед женотделом при партийной организации стояла большая задача - организация делегатских собраний, сколачивать актив из женщин, а через них т.е. через делегаток вели свою работу среди остальных женщин: ликвидацию неграмотности, привлечение женщин к производству - на строительство Карсакпайского комбината (тогда он еще только открылся), организацию детплощадок - силами женщин и комсомольцев, борьба с калымом, многоженством, амангерством (добились выездных судебных сессий в кочевые аулы, согласно поступившим заявлениям в Женотдел при партийных органах). Например, по инициативе Женотдела мы выезжали в Улутаускую волость всем составом суда и милицией. Я выехала с ними - общественным обвинителем. Там, поставив юрты (для заседания молодежного суда, для арестованных калымщиков), организовали показательные процессы - судебные заседания, и там же, на месте, при помощи комсомольцев выявляли еще факты многоженства, продажу за калым т. д. На этих судебных заседаниях-процессах, рассматривали все материалы, которые выявили комсомольцы, кроме имевшихся у нас сведений. Я помню одного из секретарей райкома КПСС Якупова Газиса (с которым училась еще в совпартшколе). Он мне лично поручил, как члену бюро Райкомола, привлечь в это дело в Улу-Тау и местных комсомольцев, и действительно, они во многом помогали. Взяли мы с собой под конвоем арестованных людей, осужденных за калым и многоженство, амангерство. Это ведь была фактическая борьба - суровая борьба за проведение в жизнь декрета Ленина - декрет советской власти за раскрепощение женщин, которые веками были закабалены феодальными традициями. Впрочем, как приятно вспомнить через десятки лет - мы, комсомольцы, помогали нашей великой коммунистической партии Ленина проводить в жизнь любые новые законы в новом государстве - первом в мире. В 1928 году я была отозвана Крайкомолом снова на комсомольскую работу: завотделом труда и образования молодежи, где вскоре началась отчетно-выборная компания комсомольских организаций. Я, как член бюро, выехала в Чилийский район провести районные конференции с отчетом окружкомола, где секретарем райкома был и снова избрали моего сокурсника коммуниста Куватова Газиза. Мы с ним фактически начали комсомольскую работу еще в совпартшколе, где он был секретарем комсомольской ячейки, а, я в ячейке "каздевушек г. Кзыл-Орды". Меня снова вызвали в Крайком КПСС, послав на партийную работу в Сайрамский район, ныне Чимкентской области. Было специальное решение ЦК ВКП (большевиков) о раскрепощении узбечек. Хочется описать отдельные эпизоды того времени и мою работу в Сайраме. Я приехала по путевке Крайкома КПСС в окружном, и вдруг меня сразу же посылают в НКВД (сейчас КГБ) к начальнику коммунисту Журавлеву. Я не на шутку испугалась. Во-первых, с корабля на бал, и вдруг, какое отношение я имею к НКВД. Оказывается, вот для чего - Сайрам чисто узбекский район и ни одной женщины не видели на улице с открытым лицом, район в основном духовный (религиозный), как и заявил коммунист Журавлев - данное решение "открыть лица женщинам - снять паранджу, будут встречать во всеоружии мужчины, религия!" Нужна была сильная, упорная борьба, и в это время начиналась политическая компания; перевыборы советов, генеральная чистка нашей коммунистической партии, хлебозаготовки и конфискация имущества баев. Поэтому там можете встретить всякое сопротивление, и мы решили, вас предупредить и вооружить. Без него не ходить, и главное, чтобы никто не видел, что у вас есть оружие, а оружие - это наган. Я маленькая, щупленькая, имела наган. "Да припрячь его так, чтобы никто не видел - надо умудриться!" Я вот и умудрилась - купила ичиги, разрезала голенища, а туда и наган. Сшила длинный комсомольский костюм. Пришлось работать в тяжелой политической обстановке, этот период был действительно периодом очень обостренной классовой борьбы. Пришлось ездить по кишлакам верхом, и мне в сельсоветах (были люди залезшие туда в овечьей шкуре) давали лошадей невыученных, только сяду, меня лошадь сбрасывает, а там мужчины хохочут, издеваются, то дадут слепую лошадь. Так что много всего было. Приедешь, ходить надо по домам, с каждой женщиной, девушкой поговорить, побеседовать , снова использовать комсомольцев и, таким образом, многие женщины раскрывали лица, мы их устраивали в артелях, чайханах, в кооперативе, наконец, взяла наша правда - в день 8-го марта (надо же совпало с мусульманским праздником айтом), съехались женщины-делегатки на окружной съезд женщин, девушек, снявших паранджу. Съезд должен был быть в Чимкенте, но созывался в Сайраме, согласно указанию свыше. Прибыли делегатки - узбечки, находившиеся в районах Сыр-Дарьинского округа (тогда он так назывался). Одновременно нам приходилось вести борьбу с кулаками, которые прятали хлеб от советского государства, надо было непременно вести работу среди молодежи-батраков, хотя я и была уже в должности зав. Женотделом райкома коммунистической партии. Мы, комсомольцы, делали походы по выявлению зерна, спрятанного кулаками. Мне пришлось быть во главе каравана, который вывозил выявленное зерно, найденное в ямах крупного кулака. Помогал нам батрак того же кулака. Мне угрожали разными способами, за якобы разложение женщин. По моему приезду их жены, дочери открывали лицо, шли учиться в ликбез, ходили на собрания. Бранили меня сидящие мужчины в чалмах в чайхане и встречные. Я тогда только поняла, зачем в первую очередь нас вооружали - это было для самообороны. Действительно, я ожидала каждую минуту нож в спину. Еще раз повторяю - Ленинский Комсомол (при глубокой старости я влюблена в свой комсомол) - это моя жизнь. Мой боевой друг жизни - коммунист Куватов Газиз, которого я потеряла в трудном 1938 году, был тоже комсомольским работником. Начиная от секретаря ячейки комсомола Совпартшколы он вырос до Первого Секретаря Казкрайкома Комсомола Казахстана! Я вступила из кандидатов в члены коммунистической партии в 1930 году. Работая на партийных работах, я всегда избиралась членом бюро ячейки комсомола, не могла расстаться с Комсомолом и комсомольской работой до обмена комсомольских билетов в 1933 году. Я старалась во всем помогать своему партийному другу, Куватову Г., в комсомольской работе и старалась создать условия в быту. Я любила свой комсомол, жила им всю жизнь. Уже по возрасту, бывая на других работах, неся партийную нагрузку, не забывала, что Ленинский Комсомол - верный помощник моей родной коммунистической партии. Я горжусь своим Комсомолом и сейчас. Он дал мне путевку в жизнь! Даже на склоне лет, очень сожалею о том, что плохое состояние здоровья вынудило меня уйти на отдых раньше времени. Ведь ничего выше и почетнее выполнения своего долга перед любимой Родиной. Я очень рада, что при моей старости любимый Ленинский Комсомол не забыл и меня в свой 50-летний юбилей, наградил Значком Почетного Комсомольца ЦК ВЛКСМ СССР, несколькими почетными Грамотами ЦК Комсомола Казахстана. Спасибо, мой Комсомол, спасибо моя родная Коммунистическая Партия!
Фото: Типичная картина в социальной жизни России: 1917-1991. Internet: 1997.
Этот документ удивительное свидетельство об искалеченной человеческой жизни. Между строк, что упущены ура-патриоткой, забыто то, что стоит добавить.
Вот, что я нашел из казахских газет 1997:
"С 1917 до 1943 в Казахстане было уничтожено более трех миллионов граждан. На их место переселили в 1943 депортированные народы из других районов СССР. Это были: ингуши, корейцы с Сахалина, курды из Закавказья, турки-месхетинцы, балкарцы, карачаевцы, калмыки, немцы из Поволжья, крымские татары и чеченцы. Казахский язык перестал иметь право быть государственным языком. В Казахстане не было казахов. Мусульманское государство разрушило свои религиозные корни... 2.000.000 человек заменили другими 2.000.000 человек... Геноцид создал новую духовность и социализм в СССР"...
У людей оставшихся в живых "после селекции" упрочились качества, которые выделены сотнями писателей в тот период истории СССР. Я взял на себя труд перечислить те самые качества советских атеистов, которые описаны в тысячах и тысячах советских книг этих лет.
Вот, это:
Многие "действующие лица" из газет, журналов пьес, книг, романов, стихов, новелл, открыток и песен: погружены в мир неприкаянности. Идеалов нет. Одна пропаганда. Все страдают от надломленного здоровья. Среди многих - либо болен от алкоголизма и значит болен от безволия. Либо несут изнуряющую генетическую болезнь и это тот самый "животный" "страх перед властями", чем одарен от родителей. Иными словами, дети "зачаты" в страхе. В поведении людей доминирует: самопотерянность, беспорядочный сексуальный инстинкт в эшелонах "власти", врожденная агрессивность у детей, что видно со стороны, когда видишь их "детские" игры на улицах. Повсюду конформизм. Самогипноз цинизма властвует над разумом. Лицемерие превратилось в забавную игру друг с другом. Рутиной стал блуд и лютая ненависть к Богу. Движения людей машинообразны. Слов "милосердие", "сострадание" и "участливость" никто не знает. Все смотрят "под ноги". Не улыбаются взрослые и дети... Эту выписку сделал автор книги, живя в Австралии, пользуясь десятью тысячами печатных источников из компьютерной системы "Internet". Но, все это не соответствует... истине! Это еще раз подтверждает, что здесь все не так. Здесь нет и намека на истину. Компьютеры не могут быть советчиками для мудрецов и почитателей христианских ценностей. Подсчитывая слова - потерять можно душу! Вот почему, я возвратился в очередной раз в Россию и встретился с Дудинской и Плисецкой... Бог миловал эти встречи. Они были в добром здравии и прекрасном настроении. Итак...