Аннотация: Я возрождаю душу из пепла. Я феникс. [Здесь будут чередоваться стихи и проза. Как чередуются по классикам черная и белая полосы в жизни. | Но не стоит забывать, что существует по меньшей мере 49 оттенков серого. (с) Джокер]
Часть 1
У меня есть семья, где все вроде любят друг друга, но не понимают. Они постоянно ругаются. Друзья... Меня один раз очень сильно предали. Меня предал человек, от которого я этого меньше всего ожидала. Тогда я увлеклась разделами "Предательство друзей" и "Дамбигад". Я потеряла веру в людей. Мне сложно общаться, я во всех вижу предателей. Я потеряла близкого мне человека, который всегда мог сказать правду в лицо - дедушку. Я потеряла даже искусственные розовые очки, которые пыталась закрепить на место природных. Меня стали гнобить. Я потеряла "внутренний свет", присущий счастливым.
Я была готова совершить харакири, когда меня спасла Большая Любовь детства. Книги. Я ушла в запой. Нет, я не пила какие-либо алкогольные напитки, они отвратительны. Как сигареты. Как наркотики. Нет, я читала. Я уходила в мир слов и образов постоянно. Мне сильно помогла моя страсть к рисованию. И мой оптимизм. Хоть я и не доверяю людям, я постоянно верю им. Да, когда ударят, это больно, но если ты ударишь кого-то, будет еще хуже. Тебе. И я привыкла. Привыкла мириться с неизбежным.
С первого класса я не помню ни одного раза, чтобы кто-нибудь подошел ко мне и просто спросил: "Давай дружить?". Нет, так со мной бывает только во снах. И я приняла это. И простила. Ведь я неинтересный человек. Я, как и все, зациклена на себе. Эгоистка.
В жизни во мне видят лишь то, что я позволяю увидеть. Умру загадкой. Но жить я буду долго, и даже умирая, буду держаться за жизнь. Даже самыми кончиками пальцев. Даже зубами. Я в какой-то мере оптимистка.
Я забила на проблемы. Я стала такой, какой меня все видят сейчас, бездушной маской. Но я плачу, когда пишу эти слова. Я потеряла душу, но сердце осталось на месте. И оно доверчиво вновь и вновь тянется к людям, получая новые шрамы. Моя душа почти мертва, и каждый раз я возрождаю ее из пепла. Я феникс.
Кто-то скажет: "Как пафосно. Это глупо. У всех есть проблемы." Да, этот человек будет прав. Я состою из пафоса, лжи, высокомерия. Я потеряла себя, осталась оболочка. Я пытаюсь скрыть это, говоря девчонкам, что мне нравится кто-то, но это ложь. Я не чувствую. Вместо сердца кусок... Нет, не льда. Шоколада. Я люблю шоколад. Люблю, когда он тает во рту, когда его вкус медленно расползается по организму, пронзая вкусовые рецепторы. Жизнь. Это именно жизнь. Можно сказать, что жизнь - это когда адреналин мешает дышать, когда ветер хлестает по щекам или еще какую-нибудь ерунду, более пафосную, чем я. Для меня жизнь осталась в шоколаде. Это помогает не сойти с ума.
Этот мир прогнил. Прогнил насквозь, как прошлогоднее яблоко, все изгрызенное червями. И мы, люди, и есть эти черви. Мы разрушаем этот мир. Легко, как карточный домик. Но он из пепла не восстанет. Он - не феникс.
Часть 2
И снова жизнь сворачивает круто.
Обломками лежу, не слыша колеса времен.
Осколки душ, все погнутые будто,
Остались на краю земли. Путь веретен.
И не остановить его. Он вечен.
И жизнь идет, идет по замкнутому кругу.
Мне не остановить его, он - ветер на лугу.
В степи, в полях - он есть везде,
Но я... Меня не встретишь ты нигде.
Я пепел.
Но, не желая со мной расставаться,
Мой ветер уносит меня в синеву.
И небо, о человека не желая мараться,
Вернуло меня. Теперь я наяву.
Живу. Я феникс.
Круг мира не остановить. Он вечен.
И снова я сгораю. Вновь живу.
"Зачем?" - кричу я, - "Почему?".
Но небеса безмолвны. Нет ответа.
В душе моей уже не будет лета.
Пропал мой свет, просохли слезы.
И нету больше фениксовых капель,
Которые могли одним своим касаньем
Смерть остановить. Остались мертвые хрусталики мимозы -
Напоминание: забуду, что я жду.
Прошла пора, и солнечное детство
Пропало, скрыто. Нет мне в жизни цели.
Лишь марта звонкие капели
В душе звенят.
Они одни меня не торопят.
Часть 3
Подростковый возраст - время, когда самое большое число людей совершает самоубийства. В это время учёные отмечают неустойчивость психики. Я же просто вижу детей, которые еще не выросли, но на которых ложится ответственность настолько огромная, что далеко не все справляются.
Многие дети переживают это с помощью семьи и друзей, и лишь некоторые - в силу своего характера. Я не отношусь ни к одной из этих групп. Я - слабовольное существо. Возможно, я просто боюсь смерти? Нет, я боюсь неизвестности, которая за ней следует. И я эгоистка. Я люблю себя слишком сильно чтобы лишиться. Я у себя одна.
Один человек, который очень много мне дал, часто спрашивал, как у меня дела. Мой педагог очень беспокоилась, что я не выдержу нагрузок и сдамся. Сейчас я уже не учусь у нее, но когда мы встречаемся на улице, она тоже может спросить, все ли у меня хорошо. И на душе, на этой хрупкой материи, сразу становится тепло и хорошо, словно душу напоили горячим шоколадом. Думаю, будет лучше как-нибудь сказать ей, что я слишком самовлюбленна, чтобы лишить себя жизни. Она поймет.
Я уверена, что если когда-нибудь я умру насильственной смертью, следователи поймут это, только поговорив с близкими мне, несмотря ни на что, людьми. Они скажут, что я слишком люблю себя. И будут правы. Кто-нибудь укажет, что я была труслива. И не промажет. Многие, даже просто мои знакомые, заметят, что я слишком любила жизнь, чтобы расстаться с ней добровольно. Скажут, что я поражалась Джульетте Уильяма Шекспира, которая не решилась сбежать с любимым, чтобы сделать жизнь лучше, которая опустила руки и приняла ложный яд, которая в конце концов совершила самоубийство над телом Ромео. Если честно, я считаю это глупым. Конечно, классик был волен писать что угодно. Быть может, я мыслю совершенно противоположно тому, как было в те времена. Но я знаю одно: я не сдамся. Я буду... Да, I will survive.
Поэтому я выживаю. Раз за разом. Меня ударяют, я падаю, но поднимаюсь. Внутри раны, но они излечимы. Душа возрождается и исцеляется. Я - феникс.
Часть 4
Слезы по лицу. Как раздражает
Этот легкомысленный мотив!
И сердце клетку - пока грудную - покидает,
Своей слезы не пролив.
Слезы сердца - не слезы мои,
И душа не восстанет из пепла.
И глаза истязают почти звериные бои:
Борьба стихий, борьба добра и света.
Добро скрывается за маской безразличья,
Ему безрадосто менять обличья.
А свет плетёт интриги год за годом,
И скоро будет уничтожена порода.
Да, люди скоро вымрут, словно тараканы:
Казалось всем, бессмертны, но нашлась управа.
Не заживут на сердце злые раны,
На счастье не дано людскому роду права.
И нет средь нас второго Данке,
Что сердцем чист и добротою полон,
Что будет рад спасти, не посмотрев на франки.
И безразличен к деньгам он.
Это смешно! Нам не найти такого!
И даже если вырастить дитя,
Оно не будет всех спасать за слово.
"Какое-то спасибо!" - фыркнет, шутя.
Нам никогда не вырваться из плена,
И не познать красу без козен злых людей.
Нам не увидеть мир без тлена,
И превратимся в тварей мы, зверей.
Да, "жизнь - игра", как написал Борис Акунин,
И верьте ему, люди, он не лгал!
Но голос затих. Он не стал
Бежать от отвесных скал!
Часть 5
Жизнь - странная штука. Иногда твой путь сопровождает Фортуна, но куда чаще этим заняты покровители неудачников. Иногда ты чувствуешь себя беспричинно счастливым, а иногда - так, словно потерял что-то безумно дорогое и родное. Возможно, именно поэтому люди "вечно спешат... будто гонятся за кем-то... и чувствуют себя несчастными", как заметил Александр Островский?.. Не знаю. Просто не знаю. Но, несмотря на это, верю, что однажды все еще может измениться. Ведь всегда есть шанс, что однажды изобретут телепорты и маховики времени, верно? Вот и я так думаю.
Но пока есть вещи, которые заставляют спешить. У нас просто нет выбора, потому, даже не осознавая того, мы не останавливаемся ни на секунду, подгоняемые безотчетным страхом смерти. Каждую секунду на этой планете умирают люди. Конечно, и рождаются тоже, но с каждой ушедшей в небытие душой в наших головах облегченно просаальзывает: "Не мы. Не я". Эгоизм, скажете вы? Загляните поглубже в собственное сердце, на месте каждой жертвы терракта или аварии вы боитесь увидеть себя или своих родных.
Но даже не это заставляет действовать. Есть вещи куда более страшные, вещи, которые сводят с ума каждого десятого, кардинально меняют жизнь каждого седьмого. И сражают каждого пятого.
Вспомните больницы. Все так... Странно. Пусто, страшно... Мертво. Как будто в сумерках очутился на старом заброшенном кладбище, и, бродя в полумраке по заросшей тропинке, наткнулся на могилу с собственным именем. Стоишь, смотришь, замерев, пытаясь осознать факт своей смерти. Проводишь кончиками закоченевших от холода и липкого страха пальцев по потемневшему надгробию. Долго сидишь на пыльной земле, задумчиво пропуская через пальцы пожухлую траву на могиле. В сердце пусто, только отчего-то так грустно... А отчего - не помнишь, не понимаешь. Чуть поворачиваешь голову на бок. Отсюда кажется, что это вовсе не твое имя высечено на надгробии. И грубая гравюра, поди, не тебя отображает.
Внезапно приходит понимание: не ты. Это кто-то другой, неважно кто, но не ты. Ожидаешь, что это принесет облегчение, но от собственной циничности становится погано, во рту скапливается горечь. Ты - бесчувственная мразь, человек. От собственного бессилия хочется выть, но из горла вырывается лишь хриплый булькающий смех. Жизнь - вот такая она. Не ты - так другие. Не ты - так тебя. Естественный отбор - вот как это называется. Одни умирают - и на их место тут же приходят другие. Но у кого-то в душе навсегда остается кровоточащая рана. Кому-то все равно будет больно. Кто-то будет помнить ушедшего в мир иной, страдать, вспоминая муки, в которых он умирал.
Мерзкое пиканье приборов. Они ничем не помогли, лишь продлили агонию. Какое же это страшное слово, ломающее судьбы! Слово, в котором заключены горечь и боль тысяч людей, страдания и память об ушедших. Рак.
Часть 6
Жизнь уходит по капле, по яркому перышку,
По слезинке хрустальной спадает к земле.
Блекнет свет, исчезают мечты твои стылые,
Понимаешь, что радость осталась во сне.
Жизнь уходит нестройным и бурным потоком,
Растворяясь неспешно в реке перемен.
Лист кленовый, вращаемый жизненным током,
Исчезает, преходя* неотрывно во тлен.
Проза жизни - уйти незаметно, не узнав о судьбе до конца.
Проза смерти - уйти безвозвратно, позабыв всех: мать, дом и отца.
Проза мечт - уходить всем нам нужно, не исполнив и части забот.
Проза мира - уйдем беспробудно, нет нужды в нас, когда нет невзгод.
Жизнь уходит, но мы остаемся, оболочки без мыслей и чувств.
Смерть приходит - мы лишь улыбнемся, удила рабов натянув.
Мы живем беспросветно уныло, не сдержав обещаний и клятв,
Умираем - лишь сердце застыло, ход живительный свой прервав.
Жизнь уходит, и мы с ней уходим, позабыв о судьбе и мечте,
Превращаясь в осколки от счастья, улетев в небеса на шесте.
Феникс вскрикнет от боли, сгорая в пламени зыбком,