Юм Роберт Старший : другие произведения.

Помешательство

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Молодому человеку приходит письмо от друга детства, числившимся давно пропавшим без вести. В письме он просит вернуться в свой родной город, где происходят события, давно выходящие за пределы человеческой морали и воображения...

ПОМЕШАТЕЛЬСТВО

  
  
  
  
  
  
  
  
  
   "...друг, привет, друг! Это я, Н. Если ты меня помнишь. Ты должен меня помнить. Хотя бы, знаю, что ты не должен обо мне забыть. Я ушел пять лет назад. Друг, я сожалею об этом. Сейчас я тебе пишу из АДА! Из АДА! И я не знаю, не знаю, как выкарабкаться. Голоса говорят мне одно. Я хочу делать другое. Мне нужна помощь, брат. Иначе все. Чем дальше, тем тяжелее с собой совладать. Наш город превратился в чудовище. У чудовища есть сердце. Оно бьется и посылает лучи света. Они сводят меня с ума. Прошу, помоги. Ты единственный, кто у меня остался. Мать подохла. Возможно, я убил ее, не помню. Никому не рассылай это сообщение. Если безразличен - удали. В любом случае. ЭТО И ТВОЙ ГОРОД ТОЖЕ. Не сходи с ума. Привет."
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ЭПИЗОД I. Знакомство
  
  

I

  
   Маленький, ржавый паром медленно несло по беспокойным волнам. Когда он покачивался, со стороны палубы раздавался неприятный металлический скрежет. Нас равномерно наклоняло то на правый, то на левый борт, создавая эффект укачивания, отчего в горле собирался ком.
   Действительно, чувствовал я себя не очень приятно. В зад мне упирались холодные доски. Ржавая спинка оставляла на одежде неприятный след. Но самое отвратительное - это люди, немногочисленные пассажиры, которые, покачиваясь, смотрели на меня, будто на незнакомца. Их усталые лица выражали странную заинтересованность моей персоной. "Кто ты? Зачем ты здесь?" - вот что читалось в их мутных глазах. Почти все были одеты в лохмотья, от которых пахло грязью и пылью.
   Когда кашляющий старик около меня закурил, то ком, находящийся в горле, превратился в рвотные сокращения.
   Задыхаясь, и хватаясь за горло, я выбежал на палубу.
   Свежий воздух вернул меня в сознание. Вернул в сознание мои мысли. Синева неба, как и бесконечные крики чаек, предрекали спокойствие.
   Уже очень скоро я доберусь до основной точки назначения.
   Опершись локтями о борт, я внимательно разглядывал белеющие на солнце очертания домов, находящиеся у подножия величественных сопок.
   Чем ближе паром подходил к пристани, тем отчетливее различались кубические фигуры заводов, прямоугольные жилые блоки. Отчего-то даже при ясной погоде от них исходил ореол упадочности, разрухи... какой-то загадки. Вот-вот, и я увижу зияющие дыры оконных проемов. Дома издалека напоминали кучку белеющих на солнце костей.
  

II

  
   Этот город... был когда-то моим родным домом. А для родителей - социалистическим раем. В разные годы там я играл с друзьями в мяч, испытал первую любовь, творил идиотские и не очень поступки. Однако в конце девяностых был вынужден покинуть это место. Не стоит спрашивать "Почему?". Этот вопрос давно лишен значимости.
   Вдыхая потоки свежего ветра, мне почувствовался запах тухлой рыбы. Волны в припадке то вздымались, то успокаивались.
  
   Я отправился в свой родной город, чтобы выручить друга. Настоящего друга, который когда-то спас мне жизнь.
   Мы вместе работали на радио, а также писали заметки в специальные издания, посвященные культуре и искусству. В какой-то момент он стал замкнут. Говорил мне, что его матушка, проживающая там... безнадежно больна.
   Спустя некоторое время, никого не предупредив, он собрал вещи и исчез... просто исчез, не оставив и весточки.
   И вот... позавчера я получил то самое страшное письмо.
   Не видел я его пять лет... и что же с ним случилось? Что случилось с нашим городом, раз он такие вещи пишет?
   Я организовал авторское расследование... Я был уверен, что через некоторое время, в радио-микрофон мной будут транслироваться такие вещи, о которых средний обыватель и слыхом не слыхивал.
   Я предчувствовал нечто... ужасное.
   В этот момент нос парома снова издал сильный металлический скрежет.
   По ту сторону борта растянулись ряды громадных ржавых кранов. Под лучами солнца блестели многочисленные горы угля и песка. Позади крана дымили серые трубы теплоэлектроцентрали. Черный дым уходил глубоко вверх и растворялся в синеве неба.
   Почувствовался звук электрического напряжения.
   Одинокие фигуры пассажиров стали собираться к бортику.
  
   Вот-вот, и мы причалим к пристани.
  

III

  
   Миновав старый потрепанный баннер с надписью: "Добро пожаловать в...", я отправился вдоль основной дороги по направлению к центральной улице. Путь мой пролегал через электростанцию, которая гудела так, будто вот-вот взорвется. Всё оборудование по ту сторону решетчатого ограждения было ржавым и косым. Провода заплетались друг о друга. Вертикальная сторожевая будка косилась в сторону как пизанская башня. Дорога, по которой я шел, по обе стороны поросла высокой полусухой травой. Вокруг царила атмосфера запустения и хаоса. При этом - ни души.
   Выйдя на центральную улицу, я внимательно осмотрелся. Всё что я мог сказать - это не тот город, который покинул в девяностые. В первую очередь я обратил внимание на столбы электропередач. По ним протягивалось слишком много проводов. При этом трансформатор имел какую-то непередаваемо причудливую форму. Провода образовывали целую сетку, переходя от одного столба к другому. Бетонные опоры стояли вкривь и вкось, отчего создавалось ощущение, что завались хоть один - эффектом домино сорвется абсолютно всё. Провода тянулись не только над моим носом, они проходили по стенам, разделялись и скреплялись, а затем исчезали в стене прилегающего дома.
   Жилые двухэтажные постройки имели крайне угрюмый вид. В их косые стены впивались узенькие стволы деревьев. Из частых трещин торчала зелень проросших сорняков. Окна первых этажей были наглухо забиты. Из подвальных дыр слышался отвратительный запах.
   Пятиэтажные хрущевки тоже не радовали глаз. Ставни окон постоянно скрипели. Нижние этажи были расписаны похабными граффити. По крышам торчали множественные пики антенн.
   А вокруг - тишина.
   И это меня напрягало.
   Я прошагал вдоль всей улицы Гоголя. Мимо меня проехали лишь две машины. Вокруг мусор из газет, пакетов и бутылок. Одна из трех девятиэтажек как будто провалилась на этаж ниже.
   Когда я проходил дом за домом, то заметил странную особенность: на множестве стен, на множестве поверхностей был начертан один и тот же графический рисунок. А именно идеально ровная окружность, распыленная через трафарет красным баллончиком. Эта окружность была везде: на деревянных заборах, кирпичных стенах, обитых стальными пластинами воротах гаражей. Я поначалу думал, - что это шалость детей, но вряд ли они будут мучиться с трафаретами. Это скорее, осознанно нанесенный знак. Думаю, Н, лучше мне расскажет о природе этого символа.
   В нескольких десятках метров от Луначарского я, наконец, заметил человека. Но присмотревшись, понял, что это крайне допившийся бездомный. С него нитями тянулись слюни, и он издавал животный фыркающий звук.
   Чтобы не встретиться с ним лицом к лицу, я свернул на Орлова. Прошел два внутренних двора. У меня сердце останавливалось от того, на сколько всё было запущено: детские площадки поросли полынью. Еще чуть-чуть и полынь была бы с меня ростом. А ведь где-то там, я ребенком бегал и кидал мяч в баскетбольное кольцо.
   На фоне беззаботно синего неба, внешнее запустение вызывало такой диссонирующий страх, что хотелось скорее спрятаться уютное место и не вылезать до конца своих дней.
   Поэтому я ускорил шаг. На небе облака стали собираться в единые кучи - к непогоде.
   Уже через две минуты я находился около подъезда Н. Господи, как же вокруг воняло. Кабель со столба черным змеем падал прямо на ступеньки. Перила были искажены. Когда вошел в подъезд, то увидел давящие полутемные стены. Обитые поролоном двери и снова эти ненавистные провода. Они были повсюду.
   Забежав на третий этаж, я немедленно нажал кнопку звонка.
   Если бы Н не подошел. От запаха и давящей атмосферы я бы, наверное, упал в обморок.
  
  
  
  

IV

  
   Квартиру Н окутывал непроницаемый мрак. Все окна были плотно зашторены. Из-за этого я не смог точно разглядеть особенности его жилья. В прихожей на полу, на столике, на вешалках - повсюду одежда и всякие тряпки. Мой друг (а он ли это?) издавал странные звуки. Пока мы не прошли в зал, я с трудом мог его узнать.
   В зале было относительно просторно, от этого, видимо, светлее. Он жестом указал расположиться на диване, сам же уселся на табуретку напротив меня.
   - Из-з-звини, что т-т-так всё получилось.
   В полутьме его лицо мне казалось неестественно вытянутым. Но привыкнув к отсутствию освещения, я всё же смог узнать в этом лице знакомые черты.
   - Здравствуй, Н, как видишь, я приехал.
   Лицо его расплылось в улыбке. Однако поддержать разговор мой друг не захотел, тогда я сам начал задавать вопросы.
   - Почему такой полумрак? Ты же не в пещере живешь.
   - Понимаешь, много воды утекло.
   - Ну да, пять лет. - я осмотрелся вокруг - вижу, ты обжился окончательно.
   Н злорадно рассмеялся.
   - Ага, есть такое.
   - Так что случилось с тобой?
   - Глаза, понимаешь, болят. Сложно находиться на свету. Мы все выходим на улицу, когда солнце светит не очень ярко.
   - А что с твоими глазами?
   - Мне не велено говорить. Но это обычный порядок вещей. Здесь все стали наполовину слепы.
   - Отчего?
   - Для того чтобы прозреть, нужно ослепнуть.
   Н понес какую-то околесицу. Я заметил темные круги у него под глазами. Лицо втянутое, худощавое. Таким он раньше не был. Оттого и тяжко вспоминать его жизнерадостность и энергичность. Я понимал, что жизнь в провинции, особенно такой, суровое испытание. Но чтоб настолько...
   - Так что с тобой случилось?
   В этот момент его как будто перекосило.
   - Да ничего, всё нормально.
   - Нормы никакой не вижу. Ты бедствуешь? У тебя нет денег?
   - Нет, мне помогают.
   - Кто?
   - Я тебе потом обязательно скажу. Ты только приехал, тебе надо обжиться.
   - Но я приехал за тобой.
   Н робко возмутился.
   - За мной? А зачем за мной?
   - Разве ты не просил о помощи?
   - О помощи? Хи-Хи... нет! Я тебя пригласил!
   - Пригласил?
   - Альма-матер! Это твой родной дом. И ты должен быть здесь.
   - Давай-ка не решай за меня, где я должен быть. Тут город с ума сошел, и ты тоже. Собирай вещи, завтра едем обратно.
   Н снова злорадно скривился.
   - А как мы уедем?
   - На пароме.
   - Паром не ходит.
   - Почему?
   - Он ходит раз в неделю. Хи-Хи. А может и вообще не ходит... он ходит так, как ему вздумается.
   Видимо поэтому Н не смог сбежать из этого злачного места.
   За окном послышался шум дождя. Я помнил, что в городе погода переменчивая. Сейчас сияет солнце, а через пару минут льет проливной дождь.
   - Слушай, погода испортилась. Теперь я могу открыть шторы?
   Н повернулся в сторону окна. Он встал с табурета, просунул голову между штор, немножко постоял, и только потом оттянул их.
   Стало светлее. Я увидел советские серванты. Выпуклый телевизор с кучей проводов и антенн.
   - Так подожди, о помощи ты не просил. Но хотел моего приезда. Зачем тогда ты отправил мне это письмо?
   Я достал гаджет и протянул ему.
   - Я... я ... я не знаю. Слушай, тебе нужно убираться отсюда.
   - Так убираться или нет? С тобой всё в порядке?
   Н снова уселся на табурет и закрыл лицо руками. Казалось, он ведет внутреннюю борьбу с самим собой.
   - А матушка твоя?
   - А что она?
   - Она у тебя болела, ты писал... что возможно ее убил.
   - Я? Убил? Кто тебе такой бред сказал?
   - Да ты мне это и написал! На, возьми телефон и прочти!
   Он взял мой мобильный в обе руки и про себя прошептывал текст сообщения. Затем он расплакался.
   - Что с тобой происходит, черт возьми?
   - Матушка умерла, а мы, мы покорны.
   - Покорны? Кому?
   - Оку.
   Вот тут он действительно понес какую-то ерунду. Я долго спрашивал его про город. Про состояние районов. Про наших общих знакомых. Но ничего вразумительного ответить он так и не смог. Именно теперь я понял, что общаюсь с душевнобольным и вся эта идея вернуться была не только тратой времени, но и очень опасным предприятием. Мало ли, сколько по городу ходит таких же, как он. Я растерял всю веру в него! В нем не осталось ничего человеческого! Как будто нечто высосало из него все соки и теперь я общаюсь с пустым сосудом.
   Дождь за окном усилился.
   Я окончательно решил во чтобы то ни стало покинуть город... только как, если паром не ходит?
  
   С открытой форточки донеслось странное завывание. Прислушавшись, стало понятно, что это играла музыка. Эмбиент, если быть точным.
   Услышав музыку, Н слегка возбудился. Он резко встал, подошел к окну и подозвал меня.
   Я нехотя подошел, но был готов в любой момент его убить, если он решит сделать что-то непредвиденное.
  

V

  
   За окном меня ожидало завораживающее и странное зрелище. Под усиливающимся дождем под звуки эмбиента из подъездов один за другим выходили фигуры понурых жителей, словно тараканы из углов. Они скапливались в единые ряды и медленно направлялись к источнику музыки.
   Дождь барабанил по крыше. Происходящее напоминало похоронную процессию. Часть людей пропадали в темноте далекой арки, часть исчезало за углами домов напротив. Как скрепленные звенья множеств цепей, они двигались в едином направлении. Медленно, но верно. Один за другим.
   Я внимательно разглядывал каждую фигуру и в каждой узнавал какого-то знакомого. На левой дорожке узнал вохора с соседнего двора. А вон мать моего однокурсника еле перебирает ноги. Повзрослевший школьный знакомый пробирался сквозь полынные кусты. Зрелище это было гипнотическим, загадочным. Оттого я понял, что конкретно ПОПАЛ, приехав в эту клоаку.
   Я повернулся к Н. Он тоже внимательно наблюдал за процессией.
   - А почему ты не среди них?
   - Я? Мне велено было ждать тебя.
   - Ах, даже так. А куда они направляются?
   Н глубоко задумался, чтобы подобрать слова. Вдохнул воздуха в грудь, и только тогда ответил.
   - Они направляются к священному Оку. Каждый день в одно и то же время. Поверь мне, друг... и ты тоже будешь в этих рядах.
   Я недовольно скривил лицо. Н показался мне безобидным, однако происходящее вокруг вызывало у меня оторопь и какой-то глубинный страх.
   Я разглядывал каждого человека, каждое невыразительное лицо. И всякий раз, узнав лицо знакомое, мне становилось всё тяжелее на душе.
   Но одно из знакомых лиц вызвало во мне особо сильный эмоциональный отклик.
   Девушка 25 лет с огненно-рыжими волосами, голубыми глазами...
   - Алина...
   - Что?
   - Нет, ничего.
   Моя первая любовь со школьной парты. Девушка, о которой я грезил с ранних лет. Мы расстались довольно давно.
   Несмотря на то, что нас объединяло место рождения, я считал, что она уехала. Оказывается, она здесь, в этой живой веренице кошмара странной походкой направлялась к "священному Оку".
   Вопросов оказалось больше чем ответов.
  

VI

  
   Когда последний человек исчез за стеной соседнего дома, нас ослепила молния.
   Я сам закрыл шторы и включил в комнате свет.
   Весь остаток вечера задавал Н вопросы, на которые получал абстрактные и непонятные ответы. Видимо, во всем мне придется разбираться самому.
   Когда наступила ночь, Н предоставил мне спальное место - тот самый диван, где я сидел. Я попросил у него ключи, чтобы на следующий день самостоятельно изучить город. Н выдал мне связку, даже ничего не сказав.
   Лёжа на диване, я пытался проанализировать нить произошедших событий. В голове роилось множество мыслей. Я испытывал досадные и странные чувства.
   Думаю, с так называемым "Оком", у меня теперь свои счеты.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ЭПИЗОД ВТОРОЙ. Око
  

I

  
   Утро следующего дня выдалась пасмурным и угрюмым. Я стоял недалеко от подъезда и наблюдал, как в полынных кустах за бордюром исчезает непонятная белая дымка. Окна соседних домов одиноко смотрели на меня темными проемами пустоты. Ненадолго задумавшись, я отправился в путь. Мой маршрут пролегал через памятные с детства места прямиком к источнику вчерашней процессии.
   Я проходил мимо собственной школы. Оттуда уже не доносились детские голоса. Советское трехэтажное здание как будто пустовало много лет, стадион порос травой. Трибуны от времени просели. Часть бетонных блоков покосились.
   Магазинчики, мимо которых я проходил, были закрыты... то на обед, то по техническим причинам. Однако бумага, на которых были написаны эти объявления покрылась плесенью и разводами.
   Далее я проходил мимо сквера. Издалека можно было заметить памятник, поставленный в честь жертв репрессии. Он был весь изрисован баллончиками. Из земли между плитами росли пучки зеленой травы.
   Музей, который я помнил особо хорошо, сложно было заметить - окна его, как и дверь были забиты досками.
   Возникало ощущение, что произошел апокалипсис.
   Посреди дорог валялся мусор.
   На ржавых крышах и на фонарных столбах можно было заметить скопления бесконечно каркающих ворон. Вдалеке был слышен шум амурских волн.
   Куда же направлялись вчера все эти люди?
   Оказалось, не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы знать ответ.
   Бесконечные провода, повисшие столбах, хоть и были похожи на единую паутину, всё-таки шли из одной точки. Подобно тому, как все дороги вели в Рим, можно было сказать, что все провода вели к площади.
   Ах, площадь. Помнится мне, что это было одно из самых людных мест. Мамы с колясками. Играющие дети. Старики на лавочках - теперь ничего этого нет.
   Бордюры по периметру превратились в крошку. Позади них одиноко качались на ветру зеленые деревья. Площадная брусчатка давно разошлась. Памятник Ленину снесли, а Дом Культуры окончательно опустел - на двух этажах были выбиты стекла.
   Однако посреди площади я не мог ни обратить внимание на крайне любопытный "инородный объект". Этой постройки во времена моей молодости не только не было... ее и представить было невозможно.
   Высокое, абсолютно черное строение издалека напоминало подобие храма или церкви. По характеру брусчатки можно было сделать вывод, будто оно вырвалось прямо из земли. Объемная прямоугольная кирпичная основа с множеством витражных окон была наполовину покрыта черными листами крашеного металла. С разных углов можно было разглядеть массивные электронные блоки, которые издавали шум. Одну из стен подпирали широченные черные прутья, уходящие прямо в землю. По периметру стояла готическая ограда с распахнутыми воротами.
   Но самое запоминающееся... это основание крыши, с которой торчало множество черных пик, на которых были намотаны всеразличные виды шнуров, подсоединенных к выпуклым гигантским динамикам. От основания к небу тянулся высокий шпиль. Он становился тоньше и тоньше, а на кончике его пульсировал далекий клубок проводов. Именно оттуда провода разрастались по всему городу. Они оплетали каждый дом. Впивались в стены.
   Над воротами в это ужасающее строение весел неоновый красный логотип.
   И как вы думаете, что это был за логотип? О да, та самая красная окружность, графически исполненная на каждом третьем доме.
   Удивительно, что именно в окнах этого строения с самого утра я заметил подобие света.
   Никогда не видел ничего подобного.
   Мне захотелось поскорее уйти.
  

II

  
   Долго расхаживая по улицам, я не понимал... какой план действий предпринять. Голова отказывалась объективно воспринимать всё, что я видел. Казалось, будто я существую в каком-то странном сюрреалистическом сне, и проснуться уже не суждено.
   Перебирая варианты найти хоть какое-то рациональное зерно, я понял, что мне необходима помощь со стороны. И только тогда мое воображение начало рисовать образ давно ушедших дней, где я был счастлив. Счастье это заключалась не только в радостях детства. Но и в воспоминаниях первой любви. Я вспомнил Алину - рыжую девочку, с которой мы сидели за одной партой. Я вспомнил ее робкий поцелуй и теплоту маленьких аккуратных рук. Заметив ее вчера, моя душа ушла в пятки. Я снова захотел увидеть ее. Думаю, наши общие воспоминания не дадут ей окончательно свихнуться.
   Я прекрасно помнил, где она жила. Ее окно, ее дверь... ее спальню. Оставалось только постучаться...
  
  
  
  
  
  

III

  
   Когда она открыла дверь, то долго всматривалась в меня. Ее голубые глаза, к сожалению, утратили прежний блеск. Лицо осунулось. Волосы были взъерошены.
   Через секунду она заплакала.
  

IV

  
   - Зачем ты вернулся сюда?
   - Не знаю, Алина... меня удивило письмо друга, живущего здесь. Когда я прибыл - он был уже не в себе.
   - Здесь со всеми так.
   - И с тобой?
   - И со мной... Странное состояние, знаешь, я - то могу себя контролировать. То нет... Здесь все за нас решают голоса...
   - Какие голоса?
   - Тебе не следует об этом знать... тебе нужно отсюда бежать. Любой ценой.
   - Я не могу... во всяком случае, не узнав правды.
   - Тогда пригребут тебя к себе.
   - Ты имеешь в виду секту? Имеешь в виду тех, кто служит в том строении на площади?
   - Это не секта.
   - А что? Культ?
   - Я не знаю, мне сложно подобрать слова. Они уничтожают мои нейроны один за другим ежесекундно.
   - Не говори загадками. Как я понял, это видимо, техно-культ, да? Я читал что-то похожее про них.
   - Может быть.
   - И как он называется? Всевидящее око?
   - Просто Око. Это наш идол.
   - Вы поклоняетесь идолу?
   - Мы отдаем ему нашу жизнь. Мы отдаем жизнь культу машины.
   - Культ машины. Интересно. И в чем его суть?
   - Изначально суть заключалась в том, что наш мир - не что иное, как шутка Господа. Издевательство. Что мы рождаемся в боли, и живем ради страданий. Существование наше беспросветно, а помыслы зачастую не чисты. Добро - лишь иллюзия. И всё ради того, чтобы сгинуть.
   Но есть спасение, которое даровала нам только технология. Машина пришла к нам с небес, чтобы облегчить боль, изменить суть вещей и доставить радость бытия.
   - Машина? Пришла с небес? Кто тебе всё это наплел?
   - У нас был батюшка. Уважаемый человек. Служитель христианской церкви Николая Чудотворца. В 2006 году во время поездки с миссионерскими помыслами он стал жертвой страшной аварии. Междугородний автобус, в котором он находился с другими братьями, слетел с сопки, несколько раз перевернулся.
   Ему оторвало обе руки. Он истекал кровью и, задыхаясь, молился за жизнь своих братьев.
   Однако сумели спасти только его.
   В больнице на большой земле ему сделали новые руки. Железные руки.
   И тогда он разуверился в Боге...
   Покинув церковь, он обосновался в маленьком домике, неподалеку от школы, куда приводил прихожан.
   Он проповедовал вещи до сих пор никому не известные.
   Побывав по ту сторону, он, якобы общался с Божеством Машин. Оно пообещало ему новое тело, а также бесконечные годы жизни, если он будет принимать в себя металл. Взамен божество попросило от него проповеди. Проповеди, которые гласили правду. И вот... через несколько месяцев перед прихожанами он расставлял свои новые массивные руки, которые издалека пылали серебром.
   Вскоре одними руками батюшка не ограничился. Он становился выше, шире, пока полностью не превратился в кибернетический организм. Домик, в котором он проповедовал, тоже оброс сталью, металлом и проводами. Внутри, вместо крестов и икон люди молились мониторам, которые символами кода давали им благословение.
   - НУ НИ ЧЕРТА СЕБЕ У ВАС ТУТ! А что было дальше?
   - Батюшка уверял прихожан, что жизнь райская на земле доступна. Но только технология может ее обеспечить. Правда, под словом "технология" он имел вполне конкретные вещи.
   - Какие?
   - Прямое воздействие определенной медиа-информации на мозг.
   - Каким образом оно проявлялось?
   - Сначала прихожанам показывали специально смонтированные фильмы религиозно-технического содержания. За тем из деревянного паркета специальная машина выделяла определенный газ. Под воздействием газа и видеообразов прихожане полностью отдали свою волю батюшке. После этого началось строительство Великого Ока.
   - Ты имеешь в виду то строение на площади?
   - Это храм Машины.
   - И в этом храме восседает тот самый батюшка?
   - Пять лет назад он перестал выходить оттуда. Бытует мнение, что он полностью слился с машиной и стал Великим Оком.
   - И каждый день единой вереницей вы ходите к божественному Оку?
   - Мы получаем ответы на вопросы, которые мучили нас всю жизнь. Мы получаем избавление от боли, и ощущаем истинную радость бытия. Мы видим рай, находясь здесь... на земле. И для СВЯЗИ С РАЕМ, мы спешим в храм!
   - А что там, в храме происходит?
   - А это... тебе предстоит увидеть самому.
  
  
  
  
  
   ЭПИЗОД ТРЕТИЙ. Храм
  

I

  
   В тот день Алина больше не смогла ответить на мои вопросы. Как и Н, она начала путаться, а потом уверяла меня забыть обо всём, что нашептывали ей голоса. Было видно, что она пробовала справиться с собой. То улыбалась, то грустила. Но, в конце концов, приказала немедленно покинуть квартиру. Иначе служители пришли бы за мной.
   Сам Н, проводил время дома достаточно беззаботно. Он не ел, не пил. Только шептал под нос одну и ту же мантру: Ave Machina, Ave Machina. Так же он постоянно с нервозностью смотрел на часы. Видимо ждал того самого момента... как наркоман дозы.
   Я же себе поставил задачу во что бы то ни стало узнать правду. Узнать самостоятельно о тех ужасах, которые творятся в храме.
   Я решил пойти с ними.
   Выхода... не было.
  

II

  
   Сильный ветер подымал ветви деревьев, срывая с них листья. Город оживился. То там, то здесь был слышен скрип подъездных дверей. Над зарослями полыни поднимался серый призрачный дым. Сквозь дым можно было различить черные фигуры, движимые странной религиозной силой. Один за другим строгими рядами они медленно шагали по направлению к источнику музыки. Там вдалеке, над кирпичными жилыми массивами возвышался готический черный шпиль. Звенья идущих издалека напоминали пульсирующие кровеносные сосуды, которые своим движением оживляли мертвые улицы города.
   Я шел среди них и не издавал ни звука. Несмотря на то, что я видел множество знакомых лиц - никто меня не узнавал. Среди идущих я так желал увидеть знакомую копну рыжих волос... но видел сплошную седину.
   Шаг за шагом. Шаг за шагом... По дороге, по тропинке, по тротуару, по кустам - везде можно было встретить черноту человеческих ног.
   Н шел впереди меня. Он растворился в толпе.
   Динамики с площади издавали клавишный органный звук, на фоне которого ломанным ритмом гремели ударные.
   Тучи над площадью медленно закручивались в серую спираль, создавая особый гипнотический эффект.
   Вскоре мы вышли на площадь.
   Храм машины широко распахнул свои ворота. В огромном проеме отчетливо мерцал фиолетовый неоновый свет.
   Ряды идущих к Оку преобразовались в единый строй, и храм стал подобно чудовищу заглатывать его...
   Я подходил всё ближе и ближе, и всё ярче становилось неоновое сияние.
   В конце концов, я вступил на паперть.
  

III

  
   Внутри храм представлял из себя причудливую смесь архитектуры готики и киберпанка. Под величественными сводами свисали бесконечные нити проводов, которые источали легкие синеватые разряды. Вдоль стен мерцали вытянутые прямоугольные мониторы, транслировавшие логотип Ока. Под ногами моими шуршал расписной ковер, полностью сплетенный из разноцветной проволоки. Путь наш становился все ниже, относительно уровня земли. Я был прав, когда посчитал, что Храм на площади - это лишь верхушка айсберга. Впереди нас ожидал длительный спуск.
   В итоге мы вошли в огромную, высокую подземную залу. Она была освящена неоновыми софитами, а стены состояли из живых дрыгающихся черных трубок, которые грациозно танцевали, словно горсть червей на влажной поверхности. По углам потолка были закреплены элементы светодиодов.
   В верхнем ярусе на месте клироса вибрировала внушительных размеров конструкция, полностью состоящая и множества маленьких динамиков. Между ними были вкраплены лазерные фонари.
   Народ стал рассаживаться по скамьям. Скамьи по всей площади тянулись искривленными полосками, то близкими, то дальними друг от друга рядами.
   Я специально уселся с самого краю, всё еще имея надежду вовремя спастись.
  
   Мое внимание целиком приковал алтарь... вернее то, что было на его месте.
  

IV

  
   Никакого иконостаса, как я и думал, не предвещалось. Вместо этого, какое-то подобие дырявых театральных кулис, где были нарисованы странные, незнакомые мне символы. Вместо алтаря на высокой стойке белел самый настоящий человеческий череп. В череп были вживлены микросхемы, в глазницах - спиралевидная оптика. Вместо зубов сверкали направленные к полу серебряные иглы, за которыми горела яркая лампа.
   - Ave Machine! - донеслось из зала.
   - Ave Machine! - хором повторила толпа, разнеся эхом тревожные звуки.
   Позже словесные восхваления неведомой мне машины слились в странную какофонию звуков, которая идеально ложилась на фоновую тревожную музыку.
   Внезапно из-под земли раздался грохот.
   Неоновые огни померкли.
   Зал окунулся в молчание.
   Через несколько минут я услышал скрежет огромного подземного механизма.
   Земля под ногами начала дрожать.
   Меня охватила паника.
   Звук становился ближе и отчетливее, а скрежет всё сильнее резал слух. Тут я обратил внимание на отвратительный светящийся череп.
   Позади него медленно открывался люк. В темноте можно было различить странные хаотичные движения.
   Землю затрясло еще сильнее. Со всех сторон послышался нестерпимый машинный гул. С потолка посыпались нити песка.
   И тут я увидел его... священный механизм.
   Позади черепа из раскрытого люка перпендикулярно полу высоко вверх поднималась огромная зеркальная сфера.
   Несмотря на темноту, сфера была очень хорошо различима. В ней отражался весь огромный зал и мы, люди, подобно муравьям или тараканам отражались в ней.
   Как только сфера достигла самой верхней точки, отражения стали искажаться, причем в разной временной последовательности... и тут я понял... что сфера - живая. Мои глаза отказывались верить в происходящее... Отражения на объекте принимали странную изменчивую форму. Я видел переплетенные вместе страдающие лица, в которых постоянно менялось положение глаз, носа и рта. Я видел морды животных, геометрические объекты... а также много постоянно сменяющихся чисел.
   Когда гул прекратился, сфера начала пульсировать. Из ее основания стали медленно вылезать бесконечные змеевидные трубки. Их было множество, и они разрастались во все стороны, как будто создавая ореол лучей вокруг солнечного диска.
   Вскоре... вытянувшись на половину зала... тысяча трубок с серебристыми наконечниками начали опускаться к скамьям.
   Меня сковало от ужаса.
   Я видел это... теперь... я видел это.
   Оказалось, что серебряные наконечники трубок - ни что иное, как овальные полые резиновые перепонки. Они присасывались к лицам людей на первых рядах. Я видел это... ряд за рядом... ряд за рядом... мои друзья, мои бывшие знакомые... их головы теперь наполовину были поглощены резиновыми обтягивающими масками, от которых живые трубки высились прямиком к зеркальной пульсирующей сфере.
   Охватив несколько первых рядов, по трубкам прошла волна электрического разряда, отчего все обращенные подпрыгнули на своих скамьях.
   Медленно, но верно Око поглощало один ряд за другим. Трубок было на столько много, что сферу сложно было разглядеть... И тут... я повернулся в сторону и увидел резиновую перепонку буквально в метре от себя. Пустота. Страшная пустота внутри... она хотела захватить мое лицо. Я не мог шевельнуться, даже дернуть пальцем.
   Внезапно новая волна разряда пошла по прихожанам, и я пришел в сознание.
  

V

  
   Не помню, как я упал на пыльный каменный пол. Змеи со всасывающими воздух присосками приближались ко мне, огибая скамью. Дрожа от страха, я стал ползти к выходу, отбивая предметы, которые касались моих пяток.
   Как только я прополз несколько метров, то встал на ноги и в панике побежал что есть сил в открытые двери прохода. Не оборачиваясь. С подбородка моего капал холодный пот. Сонная артерия бешено пульсировала.
   Позади слышались звуки всасывающего воздуха. Пробежав весь внутренний коридор, впереди я увидел захлопнувшуюся дверь. От этого меня буквально залихорадило.
   Посмотрев в сторону, заметил неприметный низенький проход, и сразу кинулся туда. Внутри был узкий коридор, из стен которого торчали элементы рабочего механизма. Впереди - тусклый свет.
   Я бежал так быстро как мог... В конце узкого коридора скрежетала ржавая винтовая лестница, по которой я немедленно начал движение. Чем выше я поднимался, тем светлее становилось. На самом верху я открыл люк и выбрался в зону притвора. Встав на колени, посмотрел перед собой, там сверкало широкое витражное окно.
   Неведомый рассудком и памятью я выпрыгнул туда и вместе с осколками шлепнулся о площадную брусчатку.
   Когда повернулся на спину, моим глазам представилось алое вечернее небо. Темные редкие облака плыли по краснеющему небесному савану. В нескольких местах сверкали звезды.
   Я внимательно наблюдал за этой невероятной Божественной красотой, а затем... рассмеялся, как безумец.
  
  
  
  
   ЭПИЗОД ЧЕТВЕРТЫЙ. Рыжая копна.
  

I

  
   Ночь. Далеко внизу слышен стрекот кузнечиков. Ясная луна освещала края кирпичной кладки. Надо мной поскрипывали свисающие элементы кровли. Я находился в чердачном помещении длинного пятиэтажного дома. Когда-то давно у нас с другом была лазейка через люк на верхнем этаже подъезда. Удивительно, но спустя столько лет она сохранилась. В то беззаботное время под крышей мы устраивали детский штаб. Наблюдали через бинокль за происходящим внизу и по вечерам рассказывали друг другу страшные истории.
   Теперь друга моего нет, но на кирпичной стене я до сих пор мог нащупать непотребные надписи, которые когда-то выцарапывал гвоздем.
   Друг мой, скорее всего, тоже стал жертвой Божества машин.
   Легкая дрожь, пот, спутанность мыслей - это лишь малое, что я переживал. Меня сковывал страх преследования. Я не хотел ни при каких обстоятельствах возвращаться в храм. Я не желал быть подопытной куклой для этого страшного искусственного интеллекта.
   Но он... видимо думал иначе.
   Я слышал, как там внизу шуршала полынь. Я слышал шаги, эхом отдающие по мостовой.
   В какие-то моменты, успокоившись, я выглядывал из вертикального проема стены и смотрел вниз.
   Там в темноте по детской площадке вышагивали, рыскали, копошились темные фигуры прихожан. Издалека, в радиусе моего обзора они хаотично дергались, озираясь по сторонам.
   И я точно знал, что они искали меня... меня... последнего ЖИВОГО человека.
   Мне нужен был план... но оттого еще более опускались руки.
   Я понимал, что никакого парома ожидать не стоит. Обитать на чердаке было опасно... но оставалась единственная надежда.
   Если двигаться вверх к сопке, то можно было выйти на широкую объездную дорогу. Оттуда, дальше, через шесть с половиной часов я бы добрался до дачного сектора. Переночевав там - продолжил путь к ближайшей деревне. Без припасов, без средства передвижения.
   С другой стороны, какой еще был выход?
   Путь я планировал начать ранним утром, когда свихнувшиеся снова попрячутся по своим норам.
   Но что-то не давало мне это сделать. И суть не в получении ответов на вопросы, или опасности предприятия. Я до сих пор думал о НЕЙ.
   Ее не было в храме... не было во время общего шествия. Я искал ее, но не мог найти.
   Мне казалось, мне явственно казалось, что она, запершись дома, изо всех сил боролась сама с собой. Ведь только она смогла дать мне вразумительные ответы. Только она искренне предупреждала меня об опасности.
   И если мне суждено предпринять попытку бежать, ХОТЬ с нулевым процентом надежды... Я бы хотел, попытаться спасти и ее тоже. Забрать с собой хоть одну чистую душу, которая до самого конца пробует противостоять неведомому злу.
   Отбросив сомнения, я собрался с мыслями и решил: без Алины я отсюда никуда не уйду.
  

II

  
   Дверь в ее квартиру была заперта. Ни на робкий стук, ни на звонок она не отзывалась. Тогда недолго думая я разогнался и влетел в дверь, выбив к чертям все щеколды и замок. На весь подъезд раздался громкий деревянный хруст. Выбитая дверь неприятно скрипела. Я поспешно закрыл ее и забаррикадировал массивным комодом прямиком из коридора.
   Вокруг полумрак. Я осмотрел кухню, спальню - пустота.
   Когда вошел в зал, увидел истощенное белое тело, с привязанными к батарее руками. Какие-то непонятные рваные тряпки огибали оба запястья и через батарею впивались в бедра и живот.
   Только огненные локоны рыжих волос вселяли жизнь в общую картину, представшую перед моими глазами.
   Чуть поразмыслив, я побежал на кухню и вынул нож из стойки. Потом срезал тряпочные лоскуты.
   Она упала на паркет, стала всхлипывать и шмыгать.
   Я осторожно приподнял ее, затем обнял со всей любовью, со всем теплом. Глаза стали на мокром месте. Я так давно ее не чувствовал. В ответ она тихонечко подняла голову и нежно обхватила меня руками.
   - Ты пришел. - всхлипнула она.
   - Да, я пришел за тобой. Нам нужно немедленно уходить. Ты не должна быть здесь.
  
   После сказанных слов по ее телу будто прошел разряд. Она дернулась головой, дрогнула пятками, будто робот, загружающий программу.
  
   Затем она убрала руки и посмотрела мне в глаза.
   - И куда мы пойдем?
   - Поверь, есть план. Я знаю эти места как свои пять пальцев. Мы найдем убежище. Будем скрываться, и, в конце концов, найдем спасение.
   Услышав мои слова, она широко вытянулась и отчего-то демонически захохотала.
   Я оторопел от такой реакции и поспешил убрать с нее руки.
   - Что тебя так рассмешило?
   - Ты думаешь, что спасешься? Наивный... От Божества Машин спастись невозможно. Оно среди нас. Оно изменило нас и оттого мы никогда не станем прежними!
   - Не надо так говорить.
   - Разве ты не понял? Божество Машин - это и есть всевидящее Око! То самое Око, восхождению которому ты был свидетелем. Никто не скроется от него, так как оно УЖЕ явилось.
   - Да что ты про это Око!
   - Да потому что это не просто слова!
   Око Божества Машин ни что иное, как бесконечный поток миллиона информационных каналов! Визуальная, аудиальная, виртуальная. Божество как солнце посылает всем свои инфо-лучи и делает такими, какими хочет оно. И ты считаешь, что будешь противиться ему?
   Она покачиваясь встала с пола. Лицо ее мгновенно изменилось в странной гримасе.
   Я инстинктивно вскочил и отошел на пару метров.
   - Конечно! - утвердил я в ответ - Твое божество машин может и всевластно, но оно не является частью НАСТОЯЩЕЙ человеческой природы! Я видел, как там, в храме своими щупальцами оно впивается в головы людей! Через них оно и посылает, и забирает! НО, дорогая, НО! СЧАСТЛИВЕЕ ЛИ ОНИ ОТ ЭТОГО СТАЛИ? НЕТ! Другой вопрос. Что стало теперь с их мозгами?! Ты просто обрати внимание! Одинокие - каждый в своей проклятой норе, не жрет, ни пьет, лишь ожидает благословения своего нового божества! При этом на улице пустота. Разруха! Их не интересует реальный мир, реальное положение дел! Но ведь когда-то всё было иначе.
   - Хаха! - загоготала она - тогда ты останешься один, никому не нужный, никакими узами ни с кем не связанный. Ты не можешь себе представить нового человека! Человека, как часть технологии! Именно им является наш батюшка.
   - Ваш батюшка - мертв! Его череп с прошитыми платами торчит на месте алтаря.
   - Не смей так про него! Он - новый Иисус, сын машины и брат прогресса... а кто тогда ты? Иудин червь.
  
   На душе у меня стало особенно горько. Но я до последнего не терял надежды вразумить Алину.
   - Алиночка, Алин, посмотри на себя! Посмотри, в кого ты превратилась... Вспомни прошлое, вспомни РЕАЛЬНЫЕ времена, когда мы с тобой сидели за одной партой - помнишь?
   Алина опустила голову.
   - А помнишь, Алиночка, как мы на перемене жестко так столкнулись друг с другом?
   - ... помню.
   - И что тогда было?
   - Я... тебя...
   - Поцеловала, правильно. И это воспоминание настоящее. Что ты чувствуешь сейчас?
   Алина снова шмыгнула носом.
   - Я прекрасно всё помню, дорогой. Помню, как спустя несколько лет мы встречались. Помню, как ты меня предал. И помню, как вернулась сюда. Слушай, уходи, тебе здесь не место. Говорю тебе серьёзно - уходи, забудь обо мне и живи своей настоящей жизнью! Слышишь... есть особенность, о которой ты не в курсе.
   - Особенность? Какая особенность?
   - УХОДИ!
   - Нет, подожди.
   - А ну стоять! - Лицо Алины снова переменилось. Она говорила со всей серьезностью.
   Вдруг, голова ее резко дернулась, плечи задрожали, а колени выпрямились до упора. После этого она нагнулась и подняла с пола нож.
   - Особенность, говоришь? - губы ее дернулись - Думаешь, я такая дура, что ничего не понимаю? Думаешь, мне не известна фабула твоих нравоучений? Всё я прекрасно понимала. Если бы не голоса...
   - Голоса?
   - А как ты считаешь, если Великое Око прогресса, созданное самой Машиной, каждый божий день будет посылать тебе информацию - разве ты не услышишь его голоса?
   Да какое там... ты ведь бежал из храма.
   А мы слышим его голоса. Спустя множество сеансов оно диктует нам как жить.
   Если оно велит мне улыбаться - я улыбаюсь...
   Если оно прикажет грустить - я грущу...
  
   Ее глаза переполнились вызовом и злостью. Нож в руке занял боевое положение.
   - А если оно прикажет убить...
  
   После сказанных слов Алина кинулась на меня с ножом. Она беспорядочно размахивала лезвием в разные стороны. Я не успевал защищаться. Схватив за запястье, толкнул ее в корпус, однако она оказалась сильнее.
   - Алина! Стой! Алина! Прекрати!
   Между нами началась драка. Вцепившись в мои плечи, она вытянула руку, ведя лезвием вдоль спины.
   Я толкал ее, откидывал в стену, но каждый раз она набрасывалась снова.
   Голова кружилась. В какой-то момент я устал защищаться. Думал, будь что будет.
   Схватив ее за шею, я вытянул локоть, сдавливая артерию. Она гримасничала, хохотала, а затем, сделала контрольный замах.
   Мои глаза залепила кровавая пелена, но сквозь красные слипшиеся веки я различил призрачное сияние лезвия. Сущие секунды решали вопрос.
   - Извини, дорогая...
   Я сдавил ей шею до предела, и перед тем, как она попыталась нанести разящий удар, со всей силы треснул ее головой об угол тумбы.
  

III

  
   Раздался легкий хруст, затем хлопок. Она упала пластом и непродолжительное время дергалась. Я стер пелену с глаз и безмолвно смотрел на мертвое измученное тело.
   Не знаю, о чем я думал в тот момент. Животный инстинкт, адреналин в крови сделали свое дело. Я просто наблюдал, как руки, шея принимают всё более бледный вид... а затем... увидел то, что меня окончательно изумило.
  
   По паркету из ее головы начала растекаться бесцветная пузырящаяся жидкость, а по локонам волос прошел мизерный разряд тока.
   - Не может быть...
   Я опустился к телу, перевернул и внимательно посмотрел на лицо.
   У ее виска под сорванными слоями искусственной кожи зияла дыра. Голова была полая внутри. Я повернул её подбородок и всмотрелся в черный звездообразный разрыв, который пробил одним ударом. Внутри мигали маленькие лампочки. В их сиянии отражались спайки микросхем.
   Теперь я всё окончательно понял.
   Видимо, за годы жизни здесь, она всё-таки стала частью машины, как и все остальные.
   Великое Око Машины превратило весь город в безвольных роботов, которые только и делали, что повиновались его голосу, приводя в запустение всё, что находилось вокруг.
   Жаль... в отличии от других безвольных, бесхребетных ведомых, Алина даже под конец старалась сохранить зачатки здравого смысла... Но, Машина оказалась сильнее. От власти машины никуда не уйти.
   С минуту постояв, я понял, что меня уже ничего здесь не держит. Все старые воспоминания детства, любви, поступков канули в лету. Оставалось только творить свое будущее, независимо от мнения Бога иллюзий.
   Не решившись бежать через подъезд, я вышел на балкон, раскрыл створки, и полез по водосточной трубе.
   Через несколько минут я уже смотрел на захолустные пейзажи мертвого города.
   Было семь часов утра.
  
  

ЭПИЛОГ.

  
   Я шагал по таежной дорожке, задыхаясь от пыли и песка. За двое суток разучился чувствовать голод, боль, подавленность - просто методично шел вперед. Надо мной распустило лучи яркое ласковое солнце, так похожее на Сферу с щупальцами из храма. Впереди - дальняя и тревожная неизвестность.
   Стерев со лба пот, я мысленно растерялся. Споткнулся о камень и, подстраховавшись, упал на спину.
   Синева неба.
   Дуновение ветра.
   Шелест травы.
   Я закрыл глаза, и меня посетило видение.
   Мне казалось, будто я стою у бортика парома, и отбываю в дальние края, покидая родной дом.
   Далекий берег становится всё ближе, а шум прибрежных волн сливался с криком многочисленных чаек.
   Меня охватила ностальгия по прожитым временам, но отчего-то я чувствовал себя... счастливым...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"