Запряженная четверкой лошадей большая темно-зеленая служебная карета направлялась в управу. На передней узенькой скамье за барьером из железных прутьев теснились связанные братья.
В зарешеченных окнах медленно проплыли соседские купеческие дома, обескураженные лица матросни во главе с капитаном Больцем и чей-то высокий каменный забор.
В карете слышался лишь стук копыт и редкий скрип рессор. Все молчали.
Два землянина, капитан со стражниками и мистик...
Злость пополам с отчаянием, чувство исполненного долга с ожиданием награды и... мистик.
Пять человек в карете не видели, да и не могли видеть, как бледнел под капюшоном шестой пассажир - человек-зебра, мистик Багр Аос Телш. Иногда капюшон бывает весьма полезен и позволяет многое скрыть.
Например - белое лицо и дрожащие губы.
Но лицо было следствием. Причиной же являлась незримая телепатическая Нить, через которую в данный момент его сурово отчитывала мать, живущая далеко за морями на острове Телш.
Айне Ро Телш не разорвала Нить, когда Багру Аосу исполнилось пять лет. Это было нарушением установленного на острове порядка. Разорванная связь помогает ребенку вырасти самостоятельным и гармоничным. Обычно островитянки, родившие детей, вовремя разрывали Нить. Но у Айне Ро имелось свое мнение на то, как следует обращаться с сыном, да и вообще... она хотела дочь.
Поэтому сейчас, сидя в казенной карете и ощущая, как громыхают в мозгу матушкины образные послания, семнадцатилетний Багр бледнел и потел. Некоторое время мистик покорно воспринимал ментальную порку, но потом - он такое иногда проделывал и раньше - ушел глубоко в себя.
Там, в синей глубине воспоминаний, было почти спокойно и тихо, а ярость матери, косматыми белыми волнами бушевавшая наверху, на поверхности, казалась почти безвредной.
Багр Аос Телш, как четки, перебирал воспоминания своей жизни:
Пять лет - они с одногодками покинули матерей и ушли на мужскую половину города, где в бараках жили их отцы. Он мог бы стать рыбаком, как отец, или хлебопашцем, как живущий в селе дядя, но когда отец с рыбаками утонул во время шторма, мать забрала его обратно, теперь уже слугой - работать в доме и в саду.
Слуга, грузчик, рыбак, земледелец, скотовод, рабочий на добыче янтаря - обычная судьба мужчины на острове, где свирепствует матриархат, где девушек называют "крылатками", потому что они имеют крылья и летают; где в десять лет для девочек устраивают грандиозный праздник - день "Первого Полета", но где нет ни одного праздника для мальчиков и мужчин.
Остров Телш - место, где все особы женского пола умеют кричать ужасным коротким свистящим криком. И этот крик на несколько часов приводит мужчин в состояние полного подчинения, буквально - к рабской покорности.
Безумно огромный остров Телш - где молодые женщины, забеременев, проходят сложный метаморфоз и навсегда теряют крылья вместе с даром полета.
Телш - где есть дамы, навсегда выбравшие Полет вместо рождения детей.
Телш - в порту которого могут криком околдовать пригожего купца, заставить сойти с корабля и навсегда оставить в доме, как красивую игрушку. На острове Телш - острове летающих женщин, многие из которых умеют читать мысли...
И какое счастье для жителей материка, что крылатки не могут жить вдали от своего острова, что уже на расстоянии в пятьдесят миль от Телша они начинают чахнуть и за неделю умирают от неведомой болезни, иначе бы эти дамочки заполонили весь мир и превратили его в остров Телш!
Семь лет - мать взяла его в порт, где она, как и некоторые другие дамы низшего сословия, иногда работала простым чтецом мыслей.
Они подошли к небольшой каменной башне, построенной посреди пирса, и поднялись в уютный кабинетик с мягкими креслами и столом, уставленным фруктовыми соками. Мать на-полную подключила сына к своей голове.
Он пил апельсиновый сок и листал, как открытую книгу, мысли людей возле пирса: заботы о выпивке матросов, работающих на швартовке корабля, тревогу капитана об обратном рейсе, потому что ему едва удалось оторваться от пиратского брига, подсчеты барышей купца, спрятавшегося в богато отделанной гостевой каюте...
Если бы он, сидя в кабинетике месяцами, подсчитал процент дурных и светлых мыслей в людских головах, то, наверно, разочаровался бы в человечестве. Но Багр был там только раз, небольшое время, и покинул кабинетик с отвращением и облегчением.
Бедная мама, если бы она была из высшего сословия, ей не пришлось бы заниматься таким грязным делом. Ей не пришлось бы посещать изредка прибывающие королевские корабли дознавателей, чтобы участвовать в допросах и чтении мыслей преступников. Если бы.
Десять лет... Девочка Далира была на год старше его. Она уже давно отпраздновала свой "Первый Полет" и любила в послеобеденное время приходить на высокий утес, чтобы делать оттуда затяжные прыжки, раскрывая свои большие черные крылья в самом низу и, выйдя из пике, на бешеной скорости мчаться над морской гладью.
Иногда ему удавалось на пару часов вырваться из дома. Он приходил к утесу и садился на самом краю, свесив ноги над пропастью. Он смотрел на бухту, море и изредка на Далиру, одобрительно хмыкая вслед ее особо рисковым прыжкам.
Она была из высшего сословия, и ее мать имела один из красивейших домов в центре города.
Однажды Далира поймала трех стрекоз.
- Съешь их. Говорят, кто ест стрекоз, тот сумеет взлететь даже без крыльев.
Он проглотил стрекоз и - шагнул со скалы. Каменная подошва у основания утеса, бывшая далеко внизу, вдруг стала стремительно приближаться. Он закрыл глаза.
Далира прыгнула следом, поймала его своими тонкими руками почти у самых камней, и, распахнув крылья, попыталась перейти в горизонтальный полет. Но единственное, что ей удалось - миновав камни, протянуть два десятка шагов до воды. Они вместе рухнули в море.
Крылья, которые у крылаток растут из позвоночника и представляют в основе распрямленные верхние ребра, должны сцепляться с руками, расположенными при полете точно под ними. Если бы Далира могла сцепить каждую руку со своим крылом и работать как обычно, объединив мышечные усилия, то наверное бы смогла спланировать. Но руками она держала Багра. До самого столкновения с водой.
Потом она долго стояла на берегу, сушила огромные, в три человеческих роста крылья и все приговаривала, осуждающе, как взрослая, качая головой:
- Какой наивный, ты ведь мог разбиться.
- Я просто думал, что если решусь и спрыгну, то обязательно полечу каким-нибудь своим способом. И твои стрекозы тут совсем не при чем. Просто это несправедливо, что мужчины не могут летать.
- Наивный, но смелый мальчик.
На следующий день он подарил ей маленький череп.
- Что это?
- Череп кошки. Видишь - я тщательно выскоблил его и покрыл лаком.
- Какая дрянь!
А еще через две недели он сказал:
- Один путешественник, что живет в гостинице при порту, показал, как делать чучела птиц. Мама разрешила поучиться у него. Смотри - правда, красиво!
Он вытащил из сумки чучело белой чайки. В глазницы ее были вставлены желтые стекла. Казалось, птица осуждающе таращила глаза.
- Какая гадость! - поморщилась Далира.
- Наверное, скоро я смогу сделать чучело даже из крылатки. Но работы там, конечно, будет много, - произнес он, пряча чайку обратно.
- Скотина!
Далира покраснела и вдруг закричала на него тем особым Криком.
Он схватился за уши, а потом, побледнев, повалился от страха на землю.
Далира смотрела на него с яростью.
- Скотина! Не смей даже подумать про такое!
- Да, госпожа, - еле смог вымолвить он.
- Ползи домой, идиот, и попроси, чтобы там тебя основательно выпороли.
- Да, да.
И он полз, трясясь от ужаса, который, казалось, поселился в нем. До самого дома.
Мать даже не отругала его за изорванную и пыльную одежду, лишь, улыбаясь, приказала слуге принести для него чистую рубашку с брюками. А потом, глядя, как он переодевается, произнесла:
- Сегодня казнили шпиона. Того путешественника, что учил тебя делать чучела. Я здорово порылась у него в голове, пока ты отвлекал его вопросами.
Высшие дали мне поощрение. Теперь я могу держать не двух слуг, а пятерых. Мама чуть не светилась от радости.
"Не верится, что путешественник был шпионом, - подумал Багр, - он просто был мужчиной".
В другой раз, когда это происшествие уже подзабылось, Далира сказала на утесе:
- Как жаль что у меня черные крылья, я так хотела бы белые.
- Я придумаю способ, как изменить цвет, это проще, чем делать чучела.
- Никакая краска не держится на крыльях. Крылатка рождается или с черными или с белыми крыльями, - вздохнула она. И не напоминай мне больше про чучела.
- Но зато с черными крыльями тебя не видно в ночи.
- Это точно. Я буду стражем острова. И смогу летать до самой смерти.
- Высшее сословие не бывает стражами. Тебе не позволят, да и мама твоя запретит.
- Никто мне не помешает. Я хочу быть и буду стражем. А ты? кем будешь? рыбаком?
-Я уйду на материк, там стану великим, потом вернусь и зашью крылаткам рты.
- Дурак.
- Я стану великим, вернусь, и... буду с тобой. Близко-близко.
- Дурак! Хочешь, я на тебя Закричу?
Одиннадцать лет. На Телш прибыл корабль Ордена мистиов. Он стоял у причала два дня, а на третий - мать одним решительным поступком круто изменила судьбу сына - отдала его в Орден.
- Иди, - сказала Айне Ро и, наверное, впервые в жизни погладила его по голове. - Жаль, что ты не дочь. Иди. Я спросила их - можно ли тебе в Орден. Они ответили, что надо начать с самой первой ступеньки. Вольным учеником.
Я немного помогу тебе на материке, хоть и далековато - ты сможешь иногда читать мысли людей. Не все, а только самые сильные. Прощай, сын.
Он прибежал на утес.
- Далира, я сегодня уезжаю, но когда-нибудь вернусь.
- Еще никто из мужчин не возвращался.
- Рыбаки возвращаются всегда.
- Рыбаки не в счет.
Он вдруг положил руку на ее крыло и резко выдернул одно, самое маленькое перышко.
- Ай!
- Может не скоро, но я вернусь, - сказал он, пряча перо в ладонях.
Трехмачтовый парусник Ордена мистиков вышел из бухты и взял курс на материк. Багр стоял на носу корабля и смотрел вперед, навстречу восходящему солнцу. На душе было легко и радостно.
Но через день, когда парусник миновал незримую черту, окаймляющую на расстоянии пятидесяти миль огромнейший остров Телш, Багр почувствовал, что ему стало как-то... тяжелее.
Необъяснимый парадокс острова Телш - уменьшенная сила тяжести - здесь переставал действовать. Гиря, весившая на пружинных весах семьсот грамм на Телше, за границей пятидесяти миль, весила ровно килограмм.
Первое время Багр чувствовал себя словно с тяжелым мешком за плечами. Потом привык.
Двенадцать лет. Он уже полгода бродил вольным учеником, а точнее - нищим с чашей для подаяний по провинции Терибао, и зашел в одну из миссий Ордена, чтобы сменить истрепанные накидку и капюшон и получить инструктаж. В конце разговора мастер Внутреннего Круга, покачав головой, сказал:
- В тебе нет доброты и сострадания к людям, мистик Багр Аос Телш. Но. Такие люди тоже нужны Ордену...
- "Багр! Багр! Ты совершенно не слышишь меня! - пробились к нему сквозь воспоминания слова-мысли матери. - Багр, свинтус ты эдакий! Если не хочешь лишиться моей поддержки, больше не пори отсебятины. Не докладывай ничего Ордену. Мы с крылатками решим, как вытащить тебя с камнями и чужаками на Телш. Мне не нужна никакая твоя идиотская инициатива. Просто придержи чужаков в тюрьме".
- "Да, мама. Как скажешь, мама", - мысленно ответил мистик и вытер пот внутренней стороной капюшона.
Карета въехала во двор управы и остановилась.
- Может их сразу в допросную? Тебе приходилось делать допросы? - спросил мистика капитан Оссмет, выходя из кареты и разминая ноги.
- Допросы не делал, но мне частенько приходилось расчленять птиц и зверушек.