Роден Мари : другие произведения.

Холод десятилетия . Глава 8

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Любовь, на грани одержимости, длинною в жизнь. Два человека, две судьбы, и одни чувства на двоих. Москва девяностых, город лихого времени, простой парень на пути криминала, и дочь мента - банально. Им суждено было встретиться, суждено познать то чувство, которое, с каждым днем будет превращать их в пепел. Война амбиций, характеров; страх, ревность, жестокость, измена, смерть близких. Все, что им придется испытать, разведет их по разные стороны баррикад, настолько далеко, что встретившись спустя годы, они не поверят в происходящее. Их последняя первая встреча, произойдет, не как встреча бывших влюбленных, а как допрос, следователя и подозреваемого. На что будет способен Данияр, что бы вернуть свою единственную любовь? И сможет ли Алиса, отойти от своих, выстроенных за многие годы принципов? Ответ на этот вопрос, вы найдете на этих страницах...
  Оторвавшись от девушки, он провел ладонью по ее лицу. И крепко прижал к себе. Алиса оторопела, она не ожидала от него такой реакции, но и отталкивать не хотела.
  - Садись обратно,- прошептал Ермак, и резко отстранился,- Садись, я отвезу тебя домой,- проговорил, и пошел к водительскому месту. Но это было так трудно, трудно просто взять, и оторваться от нее. Крышу сносило, соображать адекватно, сил не было. Все как в тумане. Только сейчас понял, что давно этого хотел, еще тогда в родительской квартире, в своей комнате. Как только зажег свет. Уже тогда желал ее всем своим существом.
  Алиса так и осталась стоять, прижавшись спиной к машине. Дотронувшись ладошкой до своих губ, девушка улыбнулась, а после по ее щеке прокатилась слеза. Она понимала, что этот поцелуй, был на эмоциях, и совершенно ничего для него не значил. Утерев слезу, Алиса села в машину, и отвернулась к окну.
  В голове бурлил вулкан мыслей, было тошно, на душе скреблись кошки. Хотелось поскорей покинуть его машину, и с головой закутаться в одеяло. А после прореветь всю ночь напролет. Глаза снова наполнились слезами. Закрыв их, что бы, не расплакаться, она сжала руки в кулаки, и прислонилась головой к стеклу.
  - Где ты живешь? - ворвался в сознание, голос Дана.
  - Лефортов
  - Ты с каждым разом, пугаешь меня все больше. Точнее можно?
  - Улица Синичкина,- так и не повернувшись, прошептала девушка.
  
  Но машина не тронулась, не через минуту, не через десять. Алиса чувствовала на себе его взгляд, он ее дотла сжигал, а после, все как во сне. Дан резко прижал ее к себе, почти усадив на свои колени. Сгребя ее волосы в охапку, он сжал их в кулак и потянул назад, тем самым открывая ее шею, для своих поцелуев. Целовал жадно, так словно она сейчас испариться, что немного пугало девушку, она толком и не целовалась ни с кем до сегодня, а тут все и сразу, да и эти разговоры между девушками в туалете ресторана, пока Алиса быстро соображала, Дан продолжал сжимать ее тело.
  Поцелуи становились горячее, а объятия откровенней, и в тот самый миг, когда Дан начал поднимать подол ее платья, девушка резко оттолкнула его.
  - Я , мне, - перемешавшиеся в голове мысли, никак не могли разложиться по полочкам,- Ты первый, был бы первым,- руки тряслись, а голос дрожал, и зачем она только с ним пошла. Дура. Дан лишь прошелся по ней диким и темным взглядом.
  - Сколько тебе лет?- немного отдышавшись спросил парень, вспомнив упреки ее подруги в "Маэстро",- Сколько я спрашиваю?
  - Шестнадцать,- сказала, как оглушила, реальность начала подступать с такой скоростью, что не позавидуешь. Выругавшись и стукнув кулаками по рулю, он завел машину и вжал педаль в пол.
  Ермак крепче сжал руль. Нервы были ни к черту. Он не знал, как быть, что делать. И до этого не знал, а теперь, вообще потерялся. Он догадывался, что ей нет двадцати, но это. Она несовершеннолетняя, ей всего шестнадцать. Это ж педофилия какая-то. Громко вздохнул. Снова закурил, но сигареты не помогали, они, будто усугубляли ситуацию. Остановившись у дома Алисы, он кинул взгляд на девушку. И что он натворил, дурак?! Может у нее травма теперь психологическая будет? Ведь дал надежду, видел, как она на него смотрела, видел, как блестели глаза, видел, но все равно соблазнился. Она же еще девочка, для нее все еще в розовом цвете, и такого понятия как отношения на одну ночь, да нет у нее его, этого понятия. Но ничего не смог с собой поделать, ничего.
  Как увидел ее сегодня, да еще и в этом платье, голову окончательно снесло, все мысли, все, что приходило в голову за последнее время, касаемо этой девочки, все разом выплыло, как гром среди ясного неба. Долго себя перебарывал, и из машины выбежал, что бы глупостей не натворить, но не смог, не сдержался. Его к ней тянуло, так словно она последняя женщина в мире. Он отчетливо понимал, что как прежде уже ничего не будет, и если сейчас не сделать больно, потом будет еще больнее. Потом он сломает ее, глаза потухнут, а в конце, она его просто возненавидит. Но и без нее, тяжело.
  Другие, просто лица, ни одного четкого контура. Серая масса. Она как луч солнца, яркое, теплое, светлое.
  - Приехали,- сказал, получилось с хрипотцой.
  - Спасибо,- прошептала, и потянулась к ручке двери. Не повернулась.
  - Алиса, все что было, это...прости меня. Ты еще совсем девочка. Я просто... знай я раньше, я бы не...,- коснулся ее руки, она быстро ее отдернула, а после повернулась. На щеках были слезы.
  - Я понимаю,- опустила глаза,- Я все понимаю. Прощай,- хотела улыбнуться, вышло не очень. Нажала на ручку, дверь открылась. На ватных ногах ступила на землю. Аккуратно закрыла дверь, и быстро пошла к двери подъезда. Зайдя внутрь, как ошпаренная побежала наверх. Дрожащими руками открыла дверь. И как только дверь за ней захлопнулась, Алиса прислонилась к ней, и медленно сползла вниз, захлебываясь слезами.
  Дан еще долго смотрел ей вслед. И не мог отвести взгляд. На улице пошел снег, Ермак вышел из машины, закурил. Снег и холодный ветер ударяли по лицу, но он этого не чувствовал. Было паршиво. Перед глазами сразу встал ее образ, со слезами. Стукнул кулаком по крыши машины, шумно сел за руль, еще раз посмотрел на окна, как и час назад, света нигде не зажглось. Повернул ключ, и тронулся с места. Машина издала злостный рык, и двинулась с места.
  
  
  
  - Доченька, ну как погуляла? - улыбнулся входящий на кухню, после дежурства отец.
  - Ты был прав, мне не стоило туда идти. И почему я тебя не слушаю?!- сама себе сказала девушка.
  - Что-то случилось? Тебя кто-то обидел?- взволновался Алексей.
  - Нет. Папуль. Просто это место, все такие важные, в дорогих костюмах, с хамскими повадками. Было неприятно, как не в своей тарелке. А когда одногрупнички напились, так вообще. Сидела, как дура,- приложила руку ко лбу.
  - Ну, не переживай , будут в твоей жизни и хорошие друзья, и веселые компании. Вот знаешь, как мы с дядь Сережей в свое время, гуляли,- осекся отец,- Ох, лучше тебе и не знать,- Алиса хохотнула.
  - Как дежурство, папуль?- отрезая хлеб для бутерброда, спросила Алиса.
  - Да, все тихо, мирно.
  - Ну и хорошо, завтракать будем? - подняв в пальчиках кусок колбасы, поинтересовалась дочь.
  - Будем, голодный, как волк.
  Алиса вновь отвернулась к столу, и продолжила резать хлеб. Отец посмотрел дочери в спину, и покачал головой. Ясно было, что она не все рассказала, но выспрашивать он не хотел, не сейчас. Сейчас ей тяжело, и он отчетливо видел это на ее лице. Сердце разрывалось, от того, что это было, что-то душевное, и тут он не сможет ей помочь, это не коленку зеленкой помазать.
  Разлив чай, Алиса аккуратно расставила на столе завтрак. Старалась улыбаться, и выглядеть как можно более обыденно. Только вот давалось, это сложно. Хотелось плакать.
  Как можно быстрее позавтракав, Алиса скрылась в комнате. К обеду, в дверь затарабанила Света. Алиса ждала этого, и боялась. Что она скажет подруге? Нечего ей сказать, да и если б и было, не хотелось ни с кем делиться. Проносясь ураганом мимо Колесниковой, Антонова забежала в комнату, и села на кровать.
  Алиса зашла следом за ней, и плотно закрыла дверь. На лице Светы уже давно был написан немой вопрос.
  - Я не знаю, что тебе сказать,- уныло почти плача, опустилась на кровать Алиса.
  - Так, слезы. Дела сердечные, да? Ну значит, рассказывай с самого начала. Откуда ты его знаешь?
  - Он Ксюхин брат, ну помнишь девушка, которая нам со вступительными помогала.
  - Да ладно? Она Ермаковская сестра?- чуть громче, чем нужно, начала Света, на что Алиса цыкнула. Не хватало, что б отец услышал,- Прости.
  - Ничего.
  - Да Алиска, ты конечно кадр, то никто, то Ермаков.
  - Да, что с ним не так? Все о нем так говорят, будто он не человек, а бог какой то.
  - Ты где живешь? У тебя кто отец? - покачала головой, - Давай-ка, я тебе расскажу.
  - Он бизнесмен, я знаю,- начала Алиса.
  - Ага, бизнесмен, и криминальный авторитет по совместительству.
  - Авторитет...- на губах застыл немой вопрос.
  - Ага, он там в девяностом, в Люберцах с Царевым начинал, ну помнишь, про беспределы на рынках, шумели, так вот, это они. Потом Царев, был у моего отца в разработке, и я много, что за семейными ужинами слышала. Так вот твой Ермаков, под всю эту шумиху, когда мой папик, Царева прижал, быстренько его подвинул, а потом перебрался в Москву. За два года сколотил свою конторку, ну а сейчас типа "бизнесмен" ,- Алиса сидела и слушала Свету, и с каждым сказанным словом, тошнота подходила все ближе.
  - Он меня вчера поцеловал, а потом извинился, и уехал,- не зная для чего, прошептала Алиса.
  - Да ладно? Только поцеловал? - неодобрительно спросила Антонова.
  - Не совсем, он не знал сколько мне лет, а когда узнал, уехал. Сказал, что я маленькая еще, и что...вообщем неважно. Не хочу о нем говорить,- вздохнула.
  - Ладно. И что делать думаешь?
  - Жить.
  - Это ясно, а с...
  - Ничего. Нам с ним совсем не по пути.
  - Серьезно? Ты сама веришь в то, что говоришь? Он вчера так на тебя смотрел, аж, искры летели.
  - Я верю. И тебе советую. Разговор окончен,- оборвала подругу Алиса, и подошла к окну.
  Светка подбежала сзади, и обняла Колесникову. Так они простояли с минуту, после чего засмеялись.
  
  Макс второй час сидел в офисе, и ждал Ермакова. Черт бы его побрал, договаривались же. Раньше Дан никогда не опаздывал, и не забывал. Что с ним твориться, вся странность началась со вчерашнего вечера, а может и чуть ранее. Вел он себя, уж очень иначе. На себя не был похож.
  - О, здорово, а че Дан то где? - поинтересовался вошедший Лат.
  - Жду, - посмотрел на часы,- Второй час.
  - Да, Ермак совсем с катушек слетел. Что за девка, то вчера была, я так и не понял.
  - Да я сам не в курсе.
  - Посплетничали,- ворвался в кабинет Ермаков,- И Лат,- посмотрел на друга,- Она, не девка,- указал пальцем.
  - Да понял я, понял,- выставил руки .
  - Дан, что за херня, я тебя второй час жду. Мог хотя бы позвонить.
  - Так, что с "Ермастроем"?- будто не слыша, что ему говорят, сел за стол.
  - Вот,- кинул папку,- Тут все, читай, ставь подписи,- встал с кресла.
  - ты куда? - удивился Ермак.
  - У меня куча дел, надо в банк заехать, я и так уже кучу времени убил. Не маленький, разберешься.
  - Ой, какие мы обидчивые, - откинул от себя папку,- Вика, виски мне, быстро,- крикнул на весь кабинет,- Выпьешь,- посмотрел на Лата.
  - Что с тобой делать. Выпью. Что происходит, братка? Ты сам не свой.
  - Бабы- дурры,- усмехнулся.
  - Ну, так не новость, за тебя,- поднял бокал Латышев, кивнул.
  - Я, кажется, так попал, Лат, так попал...,- впился пальцами в голову,- Ладно. Надо работать,- открыл папку.
  
  ***
  
  Черный джип, остановился у небольшого пятиэтажного хрущевского дома. Из машины вышел мужчина, закурил. Посмотрел на небо. Опять шел снег. Алексей Владимирович сразу его приметил, такого не возможно не заметить. Поэтому, не отдернув штору, наблюдал за ним из окна кухни. Невольно закралась плохая мысль. Вспомнилась жена.
  - Алиса, дочка, ты спишь? - пошел в комнату. Открыл дверь, девочка лежала на кровати, прижав колени к груди. Плакала? Вероятно,- Милая, ты в порядке?
  - Да,- произнесла тихо, безрадостно, мертво. Подошел, сел на край кровати.
  - Что происходит? Ты после вчерашнего вечера, сама не своя,- тревожно прошептал отец. Алиса лишь пожала плечами,- Может, расскажешь, легче станет.
  - Пап, оставь меня, пожалуйста, я хочу побыть одна,- перевернулась на другой бок и закрыла глаза. Отец погладил дочь по голове, и вышел из комнаты. Тревога, осевшая в душе, стала еще больше.
  Дверь хлопнула. Алиса открыла глаза, комнату освещал приглушенный свет ночника. Весь день, она пыталась улыбаться, пыталась притвориться, что все хорошо. Не получилось. Странные создания, люди. Притворяются, когда невыносимо больно, когда жить не хочется, что все хорошо. И рыдают, когда переполняет счастье. А когда любят?!
  А когда любят, мужчина привязан к одной женщине, а женщина привязана к одному мужчине. Когда у мужчины и женщины образуется связь, их тонкие тела переплетаются, образуя одно целое. Идет взаимообмен энергий, женщина дает мужчине свою женственность, мужчина ей свою мужественность, так они обретают единую силу, становятся единым организмом. Страдаю, радуются, все делят на двоих. А когда ты это переживаешь один, то это не любовь, это болезнь, вот и у нее, у Алисы, это была не любовь.
  Когда любовь, это отдача, эмоции, а так, пустая трата сил и нервов. И никто и никогда не объяснит, как она возникает, эта болезнь, эта безответность в сердце одного, и всепоглощающее чувство в душе другого. И он никогда не оправдает твои ожидания, ведь они чужие, и это повториться, по кругу. От боли к радости, от отчаянья к счастью.
  Может, это что-то детское, возрастное, может если стать старше, то все будет иначе, может, когда ты старше, боль не чувствуется? Нет, все остается так же, даже хуже, с каждым годом, каждый разрыв, потеря, становятся острее. Когда отец потерял мать Алисы, он месяц не с кем не разговаривал, он любил ее, любил, а ее не стало, в одну секунду, в один миг. Так значит, возраст совсем не имеет значения, значит боль от потери будет всегда, и не важно , младенец ли ты, или глубокий старик.
  Обреченно села на кровать, взглянула в окно, на темном небе отражался свет ночных фонарей. Так бывает лишь зимой, когда ночь приходит раньше, чем ее ожидают, когда все тайны и страхи, теряются, в этой самой, пришедшей темноте. Раздумывая об этом, Алина невольно прокручивала в памяти вчерашний вечер, раз за разом, снова и снова, пока на душе окончательно не стало пусто и тошно. И лишь когда сил соображать и думать не осталось, девочка уткнулась лицом в подушку, что бы заснуть.
  
  
  - Дан, ты сегодня приедешь? - рассматривая свои руки, пропела в трубку Ира.
  - Не знаю.
  - Ты какой-то грустный, приезжай, милый. Я знаю, как поднять твое настроение,- улыбнулась.
  - Полчаса.
  - Жду,- отложила телефон. Расплылась в улыбке.
  Так соскучилась. Не видела его неделю, а ощущения, что прошел год. Привычка, Ермаков ее плохая привычка. Даже больше, зависимость. А он как и раньше, заезжает лишь, когда ему удобно, когда нужна разрядка. Когда нужен половой контакт. Ему не нужна ее душа, ее любовь. А она разлетается на осколки, от бессилия, от того, что в сотый раз стучится в закрытую дверь.
  Сняла платье, белье, обернулась в тонкий белый халат. Достала бутылку вина, зажгла свечи. Погасила свет. Вздрогнула, от резко раздавшегося дверного звонка. Второпях побежала открывать. Щелкнула замком. На пороге стоял он, небритый, с ледяными глазами. Вошел, скинул пальто. Пробежался по ней быстрым взглядом. Прижал к стене. Скользнул рукой по бедру, сжал, до боли. Резко отпустил, закрыл дверь.
  Приблизился. Перекинул через плечо, оказавшись в комнате, швырнул на кровать. Нагло. Дерзко. Бесцеремонно. Бесчувственно. Одним движение снял рубашку, расстегнул ремень. Схватил за лодыжки, подтащил к себе. Как робот, будто и не он вовсе. И плевать на правила, предрассудки, нужна разрядка, не больше. Сутки , как не живой, сутки в мыслях, сутки о ней только и думает, о ее губах, глазах, теле, о том, как до слез довел. Корит себя? Вряд ли. Стыдно? Не больше чем обычно. Тогда почему так паршиво? Не знал. Целый день ответ искал, но так и не нашел. Потому к Ирке и сорвался, может так легче станет, типа клин клином.
  Но как только до нее дотронулся, еще сильнее обозлился, не та она, не заменит и не вышибет. И взгляд у нее другой, и кожа не такая, и волосы короткие, вся она не такая, и как он раньше этого не замечал, сам не понимал. А сегодня, как пробило, и от этого еще паршивей становилось, хотелось на стены лезть, потому и делал все грубо, будто она кукла, и плевал он на ее чувства, эмоции. Сама звала, сама позволяет это делать.
  Почувствовала жесткий захват, скорчилась от боли. Смолчала, пусть если хочет, если нравиться. Она согласна, как он хочет, пусть и грубо. Пусть, главное, что здесь, с ней. Прижалась, подалась на встречу. Хотела обхватить лицо, не позволил. Резко заломил руки, стянул халат. Вжал в кровать.
  А потом, словно во сне. Грубо, резко, жестко, без эмоций. Лишь с привкусом боли. Из глаз выступили слезы, хотелось кричать, хотелось, что бы перестал. Но он словно чувствовал, сжал еще сильнее, движения стали быстрее. Боль острее. А потом разрядка, обмяк, тяжело задышал, перекатился на спину. Даже не взглянул. Поднялся с кровати, натянул штаны, рубашку. Пошел в прихожую, на пороге повернулся, прошептал "Прости", и громко хлопнув дверью, покинул квартиру.
  В горле образовался комок, глаза наполнились слезами. Скрутилась в кокон, он уже ушел, а она все смотрела в пустое пространство, туда, где он был минуты назад. Сжала простынь в кулаки. Затрясло. А потом из горла вырвался крик, превращающийся в рык. Нервы были на пределе, слезы не останавливались. Что это было, за что? Почему с ней? Ответа не было.
  Поднялась с кровати, на трясущихся ногах добралась до кухни, нашла сигареты. Закурила. Сползла на пол. Плевать, что обнажена, сейчас не до тела, сейчас она не чувствовала, ничего. Лишь адская душевная боль, разъедающая все на своем пути. Затушила сигарету, приступила к другой.
  А он ведь был сейчас даже не с ней. Просто пришел, просто получил свое, и плевать на все, на нее, на свечи, на душу...
  Как ураган, выбежал из подъезда. Злость сжирала. Зачем поехал, что натворил. Ирка этого не заслуживала. Может вернуться? Извиниться? Нет, не стоит, не сейчас, завтра. Сегодня он не способен мыслить адекватно. Что с ним происходит, весь контроль летит к чертям, как он может управлять людьми, если с собой справиться не может. Накрыло, сильно.
  Сел в машину, приказал водителю ехать в офис. Домой не хотелось, его пустота удушала. В кабинет вошел спокойно, даже медленно. Сел в кресло, достал коньяк. Глоток, потом еще и еще. Мысли путались. А потом облегчение, словно ничего и не было. Эйфория. Чистота. _________________
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"