Она приехала к нему из провинциального городка вечером, когда он после ужина готовился к лекциям. Он зарабатывал тем, что по контракту читал лекции в университете. Она была его дочь. Звали ее Катя.
Он не видел ее четыре года с тех пор, как развелся с женой и ушел из семьи. Он редко думал о своей жене, и о своей дочери. Он старался не вспоминать свою молодость, потому что эти воспоминания были связаны с его семьей.
- Здравствуй, - сказа Катя, - можно мне войти.
Он стоял в коридоре перед дверью, которую открыл, когда раздался звонок. Он не ожидал, что обрадуется, увидев ее.
- Да, входи, - сказал он. - Я рад тебя видеть. Это так неожиданно. - Он чувствовал, как радость все больше и больше охватывала его.
В первые годы после развода он ждал, что дочь приедет к нему. Но этого не происходило, и постепенно он перестал на это надеяться. Он чувствовал себя виноватым, что развелся, оставил дочь без отца, и считал, что дочь имеет право не видеться с ним.
Она с матерью остались в маленьком городке без его помощи и поддержки. Прошлое было перечеркнуто, его надо было забыть, потому что, когда он вспоминал прошлое, то в памяти всплывали не только ссоры, взаимные упреки и оскорбления, но и светлые минуты нежности, любви и поддержки. И эти воспоминания возникали не одновременно, а с какой-то упрямой последовательностью: светлое переходило в темное, а потом темное в светлое. И они выбивали его из колеи. То он дума, что был не прав и сделал ошибку, то ему казалось облегчением, что он принял решение уехать.
С годами светлых воспоминаний становилось все больше, и он старался не думать о семье, чтобы не наступило мгновение, когда он признает, что совершил ошибку.
Катя прошла в комнату. Она изменилась. Была сдержана с ним, и лицо ее не выражала ни радости от встречи, ни упрека, что оставил ее и жену.
- Как ты доехала? - спросил он. Так обычно говорят при первой встрече, когда не решаются спросить о чем-то главном и важном.
- Я нашла тебя легко. Ты как-то писал, приглашал к себе и подробно описывал, как добраться до тебя.
- Да, - сказал он, хотя не помнил про то письмо. - Я тебя накормлю.
- Я попью чай, - сказала Катя и оглядела его маленькую комнату, пока он расставлял посуду и готовил ужин.
Жилье, которое он имел, называют "квартира гостиного типа". Оно состояло из небольшого помещения около пяти квадратных метров, небольшой кухни и туалета. Он купил ее, продав машину, гараж и добавив немного сбережений от прошлых лет. То, что он зарабатывал сейчас, хватало на пропитание и чтобы иногда покупать себе кое-что из одежды. Времена были трудные. Некоторые занимались торговлей: ездили в столицу или за границу, закупали небольшие партии товара и продавали его в палатках на местном рынке. От этой торговли они имели доход. Но для него это занятие было малопривлекательным. Он все еще надеялся, как и в прежние времена, зарабатывать на предприятие. Но заводы закрывались или приходили в упадок и скупались. Везде была безработица, и люди оставались без средств к существованию, без перспективы жизни. Они надеялись на лучшее и старались выжить.
В холодильнике в пакете лежало немного пельменей, купленных им накануне и оставленных на завтрашней обед. Он поставил кастрюлю с водой на электроплиту и, когда вода закипела, высыпал в кастрюлю пельмени.
- Как ты живешь? - спросил он, наконец. Он знал, какой будет ответ, но упрямо задал этот вопрос.
- Ничего, - сказала она, - на еду хватает. Я даю уроки музыки, а мама устроилась уборщицей в контору, после того, как на заводе не стали платить зарплату.
- Я не мог вам помочь, - сказал он.
- Ничего, - быстро перебила она его, - денег нам хватало. Их, правда, было немного, но на еду хватало.
Он понимал, что не сможет ей объяснить, как месяцами пытался найти работу по своей специальности, как тщетно обивал пороги организаций и как брался за тяжелую и грязную работу на стройке, когда оставался без куска хлеба.
- Ешь, пока горячие, - сказал он.
Они молча ели некоторое время.
- Завтра во второй половине дня я свободен, и мы сможем погулять. Я покажу тебе город.
- Нет, - сказала Катя, - завтра мне надо уезжать. Я не сказала, что поеду к тебе.
- Твоя мама не хочет, чтобы ты встречалась со мной? - Он почувствовал горечь и раздражение от этой мысли.
- Мы о тебе не говорим, - сказала Инна. - Ты мой отец, и я приехала к тебе за помощью.
- Я тебе всегда помогу, - сказал он.
- Я выхожу замуж. Я уже второй год встречаюсь с парнем, и он сделал мне предложение. Но, - она как будто колебалась продолжить ей говорить или нет. - У меня нет денег, чтобы начать жить с ним. Нам негде жить. Он не хочет жить вместе с мамой. Он предприниматель, у него есть деньги, но немного не хватает для покупки жилья.
- Сколько вам необходимо? - спросил он.
Она назвала.
- Чтобы собрать такую сумму, мне придется несколько лет работать и не питаться.
Она ничего не ответила.
- Что за ерунда! - воскликнул он. - Неужели твоя мама не может решить все это?
- Все не так просто. У меня будет ребенок, мы не можем ждать. И если он откажется от меня, что я стану делать? - Она неожиданно заплакала, слезы катились у ней из глаз. Она вытирала нос платком, и смотрела куда-то в пространство отрешенно и безжизненно.
- Мне почему-то всегда не везет, - сказала она.
У него сжалось сердце.
- Успокойся. Выход всегда можно найти.
- Я не стану делать аборт.
- Нет, - сказал он, - я не об этом. Мне надо подумать. Давай отдыхать. Я постараюсь помочь тебе.
Он постелил ей на диване, на котором всегда спал, а сам улегся на кухне, на полу, вытянув ноги до входной двери.
В комнате было темно и тихо. Он не слышал даже дыхание дочери, но он знал, что она здесь, рядом, родной и близкий ему человек, который, как в детстве, нуждается в его защите и помощи. Он вспомнил, как возвращался из командировки и распаковывал вещи, и она стояла рядом, молча с надеждой, что он вдруг что-то привез ей из другого города. И когда он доставал недорогую игрушку, она брала ее бережно и была счастлива, и благодарно смотрела на него.
"Я должен что-то придумать, - сказал он себе. - Я должен ей помочь". Но он не знал, как это сделать.
* * *
На следующее утро Катя после завтрака собралась уходить.
- Я привезу тебе деньги, - сказал он.
- Лучше я приеду сама.
- Ты не хочешь, чтобы я познакомился с твоим будущим мужем?
Она замешкалась и не знала, что ответить.
- Тебя не было, и я, не зная почему, сказала ему, что ты умер.
Ответ неожиданно и странно поразил его. И теперь уже он не находил слов. Но он постарался отмахнуться от горького предчувствия, от обиды и огорчения, что она могла так сказать.
"Может быть, она права, - подумал он, - старался же я забыть их"
- Позвони мне в конце недели. Если меня не будет, передай точное время, когда вторично позвонишь. - Он записал и отдал ей номер телефона университетской кафедры.
- Извини, я не смогу тебя проводить, - сказал он, - мне надо спешить на работу.
Они попрощались. Он не решился ее поцеловать.
На работе он осторожно узнавал, у кого можно занять хотя бы небольшую сумму. Он решил, что так он сможет быстрее собрать деньги. Но никто не смог ему помочь: люди получали маленькую заработную плату и перебивались с копейки на копейку. Потрясения, которые они пережили в последнее время, сделали их недоверчивыми. Приобретенный опыт учил их, что они должны надеяться только на самих себя, и каждый в одиночку бился за свое существование.
Наконец один из преподавателей, когда он шел с ним на остановку троллейбуса и с которым он заговорил о своих трудностях, посоветовал обратиться к Дику. Он так и сказал: "Дик тебе поможет. Но это не банк. Он дает деньги под проценты. Многим давал, кто хотел иметь свое дело. Я это слышал от своего родственника".
Появилась слабая надежда, что он сможет выполнить свое обещание. Он был рад и заранее благодарен человеку со странным именем Дик. "Звучит, как кличка собаки, - подумал он. - Собственно, это не имеет никакого значения, кто он и чем занимается. Мне нужны деньги, и я должен их достать для дочери. В конце концов, я смогу найти еще работу, чтобы расплатиться с долгом"
Он думал о том, как поможет дочери и чувствовал прилив радости и бодрости. "Нет таких трудностей, которые нельзя преодолеть", - говорил он себе, сидя в своей комнате и прислушиваясь к шуму, который раздавался за стеной у соседей. Впервые за последние годы он увидел цель и смысл своей жизни: помочь близкому ему человеку, который нуждался в помощи, и ему казалось, что все будет замечательно, что все будут счастливы, как раньше, когда они жили вместе
* * *
На следующий день он звонил Дику, но ему сказали, что такого не знают. От этих слов он растерялся. Все его планы и надежды рухнули в одну секунду. Он подумал, что не сможет ничего сделать и что бесполезно искать помощи.
У него был свободный от лекции день. Обычно он готовился к следующей лекции и проводил время или в читальном зале, или дома за книгами. Он не имел ни готового материала для занятий, ни опыта преподавания, но он взялся за это дело, потому что оно подвернулось ему и давало хоть небольшое средство для жизни.
На этот раз он пошел в читальный зал. Ему нравилось бывать здесь. Это было старинное здание с высокими потолками. Из вестибюля вела широкая мраморная лестница и, пройдя сквозь высокие двери, он увидел знакомую картину: уходящие вдаль ряды столов с настольными лампами на них. Лампы были покрыты стеклянными зелеными абажурами. Люди за столами сидели со склоненными головами. Они читали, иногда что-то записывали. Тишина нарушалась покашливанием или скрипом стула. Казалось, перемены не коснулись этого места. Все здесь было, как на картине или в сказочном городе. Когда ни придешь, все одно и тоже: неслышное движение, шорох страниц, склоненные головы, те же люди, которые приветливо улыбались и выдавали нужную книгу. Здесь он забывал о том, что происходило за стенами здания, углублялся в текст книг и приходил в себя, когда раздавался голос, говоривший, что читальный зал закрывается. Тогда он вспоминал, что ему надо забежать в магазин, купить что-нибудь на ужин, а завтра с утра ехать в университет читать лекции. И еще - достать деньги. Он совсем забыл об этом.
Он ехал в почти пустом освещенном троллейбусе и думал о дочери, о том, как трудно ей приходится. От таких мыслей ему стало грустно и одиноко. И, несмотря на то, что было десять часов вечера, он решил позвонить Дику еще раз.
Не доезжая до своей остановки, он вышел из троллейбуса, чтобы зайти на телефонную станцию.
Он звонил из кабины. После четвертого гудка кто-то взял телефонную трубку.
- Да, - сказали на том конце провода.
- Будьте добры, позовите Дика, - сказал он, как и в прошлый раз.
- Что вы хотите? - спросил голос.
- Я хотел занять деньги, - сказал он в трубку, словно в пустоту.
Ответа не было, но телефон не отключили.
- Вы не ошиблись? - наконец спросили его.
- Нет, - ответил он твердо, - мне посоветовали обратиться к Дику.
Вновь там замолчали, потом раздалось:
- Подъезжайте. - Затем назвали адрес и объяснили, что у дома будут ждать.
Он понял, что ему повезло, и, не мешкая, поехал по указанному адресу.
Это было недалеко от центра города. Дома здесь были деревянные, построенные сотни лет назад. Многие из них обветшали и требовали ремонта. Однако в некоторых местах возводились современные каменные двух и трехэтажные здания: частные владения разбогатевших людей.
Он нашел нужный дом: неприметное деревянное строение с темными окнами, который казался нежилым. Он стал стучать в дверь, сделанную в заборе, и прислушиваться к тишине.
Его окликнули сзади. Он оглянулся, от машины, которую он не заметил в темноте, к нему двигалась фигура человека.
- Звонили? - спросил человек, подойдя к нему.
- Да, - сказал он.
- Поехали, - сказал незнакомец.
Всю дорогу они молчали. Улицы были плохо освещены. Свет от фар машины выхватывал из темноты деревянные заборы, невысокие дома, разбитый асфальт на дороге. Наконец подъехали к нужному дому. Его проводили в помещение, в небольшую комнату, где стоял стол и несколько стульев.
После темных безлюдных улиц, по которым они ехали, ярко освещенная комната казалась приветливой и уютной. И человек, сидевший за столом, не внушал страха.
- Сколько нужно денег? - спросил сидевший, сразу переходя к делу.
Тот, кому нужны были деньги, назвал сумму.
- На тридцать процентов вернешь больше, - сказал сидевший и откинулся на спинку стула. Он был грузный и походил на откормленного борца, который давно бросил спорт.
- Каким имуществом владеешь? - спросил он лениво.
- У меня "гостинка", - сказал просивший.
Сидевший напротив него человек хмыкнул:
- Мозги канифолишь. Твоя хибара и на половину не потянет. Чем станешь расплачиваться?
Просивший молчал.
- Ладно, получишь половину на три месяца. Залогом будет твое жилье.
- Я смогу расплатиться, но не через три месяца, а хотя бы через полгода, - сказал просивший деньги.
Другой покачал головой:
- Получай деньги, наваривай и через три месяца возвращай. Если согласен, пиши расписку. Я тоже рискую, связываясь с тобой.
Тот, кто просил деньги молчал. Он знал, что они нужны ему, но только сейчас он понял, как трудно их будет возвращать.
- Я согласен, - сказал он, решив, что у него еще будет время все обдумать, прежде чем он принесет расписку за деньги.
Его вывели из дома и довезли до остановки транспорта.
Было поздно, когда он вернулся домой. Всю дорогу он думал о предложении, сделанном ему. Он понимал, что не сможет заработать денег в такой короткий срок и отдать долг.
"Мне надо от этого отказаться, - сказал он себе. - Мне это не по силам". И когда он это сказал, внутри него поднялась волна ярости и бессилия, и жалости к себе. И в то же время он представил себе, как его дочь будет жить в одиночестве, без семьи, без родных людей. И жалость еще сильнее сдавило его сердце.
* * *
Утром он принял твердое решение взять деньги. Он сходил на встречу в условленное место, получил деньги и отдал расписку.
Через несколько дней звонила дочь. Она быстро приехала, и он объяснил, почему не смог занять столько, сколько ей необходимо, но она благодарила его за то, что он сделал, была весела и обещала приезжать к нему чаще.
Потом потянулись обычные дни. Он ходил на работу, иногда вечерами, если была хорошая погода, возвращался домой пешком. В такие минуты он особенно сильно думал о дочери. Его радовала мысль, что он помог ей, и он думал, что она будет счастлива со своим мужем и своим ребенком.
Дома его никто не ждал, и он не спешил возвращаться.
Он заворачивал к небольшому парку, шел по его аллеям, и при заходящем солнце ему было приятно слышать сильные голоса играющих детей.
У него была любимая скамейка недалеко от детской карусели. Здесь росла сирень, на клумбах цвели бархотки, и отсюда хорошо было видно асфальтированную дорожку, ведущую в глубину парка. Со стороны карусели неслись пронзительные крики развлекающихся людей, а по дорожкам неспешно шли праздные пары.
Обычно в это время он встречал Сергея, так звали шестилетнего мальчика. Он катался на велосипеде, а его бабушка сидела на скамейке и следила за ним. Иногда она окликала его по имени, чтобы он не уезжал далеко от нее.
"У меня будет внук, такой же упитанный и веселый малыш", - думал он.
В то утро, когда он взял деньги, он уже решил, что продаст свою квартиру, расплатится с долгом и уедет жить к дочери. Это было так просто и заманчиво, что он спокойно ждал этого времени. Он не спешил. "Молодые должны устроиться, - говорил он себе. - Я не должен быть им в тягость". Эта мысль согревала его в одинокие вечерние часы. Он уже все реже уходил в воспоминания прошлого, теперь он думал, как станет жить в семье дочери.
Он уходил из парка, когда сумерки сгущались под деревьями, пустели аллеи, а на темнеющем небе начинали мерцать первые звезды.
Он долго шагал пешком сначала по тихим улицам с растущими вдоль них старыми тополями, потом сворачивал на другую улицу, шел мимо столиков, стоящими под тентом. В свете ярких электрических лампочек там сидели люди и пили пиво.
В этот вечерний час, когда закончен рабочий день, многие искали развлечения, чтобы уйти на время от своих забот и однообразия жизни.
Воздух был чист, в нем стоял запах увядающей зелени. Сумерки тихо окутывали землю, и в этом покое, казалось, не могло быть на земле ни горя, ни тревог.
Светились окна домов, когда он возвращался в свою квартиру.
* * *
Подходило время расплачиваться за долг. Он давал объявления в газетах о продаже мебели, посуды и квартиры. Покупатели нашлись на мебель. Он оставил себе стол и полку с книгами, а остальное продал за небольшую цену. Он был деятелен, оживлен и ни о чем не беспокоился. Он собрал документы, необходимые для продажи квартиры, и ждал, когда кто-нибудь откликнется на его объявление. Но время шло, и никто не звонил на работу и не приходил вечером к нему домой.
Срок платежа давно истек, когда он, наконец, нашел покупателя квартиры. Все было обговорено быстро. В конце недели он должен получить за нее деньги и отдать их Дику. Он решил остаться в этом городе до весны, когда закончится учеба в университете, а потом уехать.
В конце недели он переехал на новое место. Он звонил и договорился о встрече, чтобы передать деньги. Он понимал, что необходимо взять кого-нибудь с собой для безопасности, но у него не было друзей, а пригласить кого-нибудь из знакомых он не решился.
Он договорился о встрече на почтамте. Здесь был народ, и ему казалось, что здесь ему помогут случайные люди, если возникнет опасность. Он сидел за столом и перелистывал рекламный журнал, когда к нему подошел плечистый мужчина и поздоровался с ним.
- Я от Дика, - пояснил мужчина, - Деньги у вас?
- Да.
- Сколько?
Он назвал сумму.
- Надо пересчитать, - сказал плечистый.
Он взял бумажный пакет с деньгами и заглянул в него.
- Я тебе верю, - сказал он, и бросил пакет в сумку. - Но вышла неувязка, браток. Слышал, что ты вовремя не рассчитался. Так что еще должок набежал. Сам понимаешь, слово надо держать. Спеши, счетчик включен. Я к тебе загляну через денек. Где ты сейчас живешь?
- Нигде, - сказал должник, чувствуя свое бессилие и неотвратимость чего-то непонятного и тревожного, что надвигалось на него.
- Ладно, найду, - сказал добродушно плечистый. Он встал и медленной походкой двинулся к выходу.
Через три дня они встретили его, когда он возвращался домой. Он снимал комнату, вернее, койку на окраине города в небольшом деревянном домике у старика. Старик жил один. Его жена давно умерла, дети разъехались на заработки, и старик доживал свой век. У него была одна комната, которую когда-то перегородили и сделали еще небольшую кухню и коморку, где стояла железная кровать. Эту кровать старик сдавал за небольшую сумму.
Должника ждали недалеко от дома. Было сумеречно от низкого серого неба. Дул холодный ветер. Снег еще не выпал, но мороз сковал землю. Здесь на окраине асфальта не было, и застывшие комья грязи неровными кочками лежали на дороге.
- Надо поговорить, - сказал один из двоих, когда он поравнялся с ними. Они преградили ему дорогу.
Он молча остановился.
- Поедем к Дику, - сказал тот, кто заговорил с ним.
Когда они подъехали к дому, то проводили его в ту же комнату, что и первый раз. Дик сидел за столом.
- Рад видеть, - сказал он, изображая на своем лице улыбку, и добавил:
- Когда будет расчет?
Должник молчал.
- Плохи твои дела, - сказал Дик. - Я тебя понимаю. Но ты просил деньги, чтобы их вернуть, а не прикарманить. Возвращай.
Должник молчал.
- Ты что, мужик, идиотом прикидываешься, - сказал Дик. Он смотрел на должника. В комнате стало тихо. И казалось, что в этой тишине зреет звериная ярость, которая готова была обрушиться на провинившегося.
- Будешь работать на меня, пока не расплатишься, - сказал, наконец, Дик.
- Что делать?
- Станешь продавать травку.
- Травку, - переспросил другой.
- Да, наркотики. Тебе скажут, что делать.
Вновь в комнате стало тихо.
- Нет, - сказал должник
- Нет, - Дик ухмыльнулся. - Тогда плати. У тебя нет выбора. Так что больше не раскрывай свое хайло, а делай, что тебе скажут.
- Нет, - сказал должник.
Дик вскочил из-за стола и быстро подошел к нему.
- Ты мне надоел, - сказал Дик. - Я все равно выбью из тебя деньги. - И он ударил должника в солнечное сплетение. Тот согнулся пополам и упал на пол. Он не мог глотнуть воздуха, и казалось, вот-вот задохнется. Наконец воздух проник в его легкие. Он лежал на полу и старался отдышаться, и тогда его ударили по лицу ботинком. Он чувствовал боль всякий раз, как его пинали. От боли он потерял сознание.
* * *
Когда он открыл глаза, то в первую минуту не понял, где он. Он чувствовал острый запах нашатырного спирта, какие-то люди склонялись над ним. Потом его куда-то понесли. Ему было безразлично, что делают с ним. Ему хотелось только одного: опять уйти в эту пустоту, откуда его вернули. Но ему мешали. Кто-то раздевал его, и это причиняла ему боль, и боль не давала ему забыться. Потом он опять куда-то провалился, где не было ни мыслей, ни реальности. И вновь боль возвращала его в этот мир.
Окончательно он пришел в себя на кровати. Он был стянут бинтами. У него было такое ощущение, что исковерканное и перебинтованное тело не его.
Пролежал он в больнице около месяца. Приходил милиционер и взял у него показания. Больше никому он ничего не говорил. В нем все сжалось и одеревенело. Он хотел только одного: выписаться из больницы и уехать к дочери. Ему казалось, что там, рядом с любящим его сердцем, он, наконец, получит покой.
Приходили люди Дика, принесли ему фруктов и пожелали быстрого выздоровления.
- Ты нам нужен, - сказали они на прощание.
Он не разговаривал с ними, а пакет с фруктами отдал другим больным. Он знал, что не сможет их одолеть и что ему надо скрыться от них. Прохаживаясь в одиночестве по коридорам больницы, он обдумывал план, как уйти от Дика, улизнуть, бежать. Но он не сможет сразу ехать к дочери, надо где-то отсидеться, лучше в городе, где тебя никто не знает. Он старался все обдумать, не упустить никакой мелочи, чтобы его не смогли обнаружить. Он твердо решил не соглашаться на их условия. Они его не сломят, пока у него есть родные люди, которые помогу ему.
В день выписки ему выдали одежду, испачканную в грязи. Он не мог понять: его эта одежда или нет, все было старое и грязное, но он не стал ничего говорить. Оделся и вышел на морозную улицу, чувствуя, как холод сразу же проник до его тела.
Он шел быстро, стараясь согреться от своих движений. Прохожие сторонились его, своим видом он походил на бродягу. Но у него не было на них ни горячи, ни обиды. Ему даже хотелось поговорить с кем-нибудь, но он понимал, что никто не станет с ним разговаривать.
Весь путь он шел пешком, у него не было денег на проезд. Когда он вошел в дом, где снимал жилье, старик-хозяин спросил:
- Откуда ты?
- Из больницы, - ответил он коротко
И старик больше ни о чем не спрашивал
Он лежал на своей кровати и слушал, как старик разжигал печь, что-то делал на кухне. Потом заглянул к нему за перегородку
- Пойдем, поедим картошки.
Ели они молча. Старик не говорил, потому что за последние годы привык к одиночеству и жил воспоминаниями, а жилец не хотел возвращаться в свое прошлое.
- Я уезжаю, - сказал он, когда они закончили ужинать. - Деньги за жилье отдам через два месяца.
Старик молча кивнул головой и стал убирать посуду. Жилец прошел в свое коморку, одел на себя все теплое, что нашлось в его чемодане, и, попрощавшись со стариком, вышел на морозную ночную улицу.
* * *
О нем больше никто ничего не слышал. Некоторые не знали даже его имени.
Деньги, которые он отдал дочери за свою проданную квартиру, она потратила на вещи, купленные в дорогих магазинах, и на то, чтобы съездить во Франция по туристической путевке. Она считала, что поступила правильно. Просто она получила долг за те годы, что она жила без него. Конечно, ей пришлось обмануть отца, выдумать историю про свадьбу, но как иначе получишь от него деньги.