Аннотация: Часть 11 и часть 12 книги "ЛЕКЦИИ ПРЕЗИДЕНТАМ ПО ИСТОРИИ, ФИЛОСОФИИ И РЕЛИГИИ".
ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ
Февральская революция
Глава 1. Февральская революция
Ситуация в российском обществе накалялась всё больше. Немаловажную роль в этом недовольстве сыграл резкий рост цен на продовольствие начавшийся с конца 1915 года. Э. Радзинский в своём исследовании отмечает, что в 1916 году купцы подняли цены на мясо, при этом не конкретизирует -- какие купцы. Зато еврейский историк С. Дубнов это отметил в своём дневнике --
"8 февраля (1916 г.)... застал присланный пакет: копию секретного циркуляра Департамента полиции от 9 января 1916 г., обвиняющего евреев в подготовке революционного движения на почве дороговизны..."
Как видим, -- служба по доставке секретных документов российского правительства была налажена у евреев хорошо. Обратите внимание, -- зима лучший период для организации дефицита продовольствия: крестьяне по осени все излишки продали, на земле ничего уже не растёт и вся продовольственная тема в руках крупных оптовиков-торговцев. Всё, -- до следующего урожая, до июля можно смело поднимать цены.
Зимой 1916 г. провокация на почве дефицита продовольствия и его дороговизны с целью вызвать резкое недовольство населения властью и активизировать массовое недовольство, так называемое "революционное движение народа" -- не получилось, возможно, были прорехи в организации. Но зато, с учётом этого опыта -- через год, зимой 1917 г. -- получиться...
"22 мая... В Красноярске еврейский погром на почве дороговизны...", -- отметил в дневнике Дубнов.
Удивительно -- через 60-70 лет после поселения в России евреи доминировали даже в Красноярске. Андрей Дикий в своём исследовании отмечает: "в предреволюционные годы ни для кого не было секретом, что одно из крупнейших в России акционерных обществ -- "Зерно-Сахар" -- владевшее многими сахарными заводами и ведшее крупную торговлю хлебом, фактически было предприятием известного московского еврея-сиониста Златопольского".
На заседании Государственной Думы 23 мая 1916 г. был поднят продовольственный вопрос, выступающие говорили с обеспокоенностью, что продовольствие Петрограда "сдано было обновленческой управой на откуп двум иудеям -- Левинсону и Лесману", Левинсону -- снабжение столицы мясом, а Лесману -- продовольственные лавки, и он нелегально продавал муку в Финляндию".
Но никакая ветвь власти на это не отреагировала, ситуация таковой и осталась до зимы 1917 года.
Опять обратили внимание на евреев, всплыли и другие проблемы. Депутат Марков:
"Университеты пусты, оттого что русские студенты взяты на войну, а туда (в университеты) шлют массу евреев", "спасаясь от воинской повинности", евреи "в огромном количестве наполнили сейчас Петроградский университет и выйдут через посредство его в ряды русской интеллигенции...
Это явление... бедственно для русского народа, даже пагубно", ибо всякий народ -- "во власти своей интеллигенции", русские "должны охранять свой верхний класс, свою интеллигенцию, своё чиновничество, своё правительство; оно должно быть русским" (С).
Поступали тревожные сигналы и из других регионов, например Солженицын в своём исследовании указывает на факты -- Новороссийский университет сообщал: на учебный 1915-1916 гг. в этот университет на первый курс медицинского факультета принято всего 586 человек "и из них 391 евреев".
В университет Ростова-на Дону на юридический факультет университета принято 81% евреев, на медицинский -- 56%, на физико-математический -- 54%.
Судя по дневниковым записям С. Дубнова, -- преследования евреев из-за войны к этому времени прекратились, и их "интеллигенция" активно занимала преподавательские места в университетах -- С.Дубнов: "31 мая (1916 г.)... Винавер (лидер кадетов) недавно предложил мне кафедру еврейской истории в политехникуме для евреев в Екатеринославле, но я отказался: издание "Истории" и прочее связывает меня с ненавистным Петербургом... Послезавтра утром еду с И. в Финляндию,... где рискуем вследствие наплыва дачников остаться без квартиры".
После ареста Манасевича и Рубинштейна и очередных поражений на фронте -- весь светский Петербург открыто обсуждал варианты смещения Николая Второго.
"В это время в Москве происходили собрания, на которых открыто обсуждался дворцовый переворот и говорилось об этом...", -- вспоминал С. Н. Булгаков.
Сентябрь 1916 г., Керенский: "Вскоре после моего возвращения состоялась тайная встреча лидеров "Прогрессивного блока", на которой было решено сместить с помощью дворцового переворота правящего монарха и заменить его 12-летним наследником престола Алексеем, назначив при нём регента в лице Великого князя Михаила Александровича".
Керенский утверждает, что собравшиеся определились с тактикой -- подготовить восстание, "не участвовать в самом восстании, а ожидать его результатов". Осторожничали. Точно о такой же тактике рассказывал и С. М. Дубнов, такое впечатление, что оба (плюс -- Милюков) были в одной тайной организации -- революционной масонской ложе.
Керенский: "Все согласились с тем, что "Прогрессивный блок" должен предпринять немедленные меры для предотвращения революции снизу". То есть революция должна быть управляема.
В этот момент мы наблюдаем, как шла подготовка к Февральской революции. Заговорщики были уже уверены, что следующей зимой народ получиться взбудоражить и поднять против властей.
Им осталось решить сложную проблему -- обуздать народную стихийность и возглавить этот агрессивный народный поток, направить его в нужное русло. Это было сложно, ибо как утверждал Дубнов на этот раз, с учётом опыта 1905 г. -- в том числе и массовых погромов, -- решили "не высовываться", а руководить из-за кулисья.
"Он (Милюков) предвидел два возможных результата: либо верховная власть вовремя одумается и обратится к блоку с просьбой сформировать правительство; либо победит революция, и победители, не обладающие опытом правления, попросят блок сформировать правительство уже от их имени.
В поддержку своих доводов он сослался на Французскую революцию 1848 г.", -- вспоминал Керенский, -- "Гучков выразил сомнение в том, что народ, совершивший революцию, согласится затем передать власть в чужие руки".
Заговорщики беспокоились, что разгневанного Джина не получиться обуздать.
Запомните эти рассуждения и опасения заговорщиков, ибо возникнет смешная ситуация в начале 1917 г. -- Когда взбунтовавшиеся от голода солдаты несколько дней грабили Петербург, а затем уставшие от этой работы приехали искать себе начальников к Мариинскому дворцу, а не знавшее об их намерении Временное правительство во главе с Керенским -- будет с ужасом выглядывать в окна и думать, что солдаты приехали уже по их души.
Тогда, в конце 1916 г. ещё шли горячие споры -- некоторые предлагали дождаться конца войны, другие торопились. "И те, кто понимал, что революция будет равнозначна катастрофе, сочли своим долгом, своей миссией спасти Россию от революции посредством переворота сверху", -- признавался Маклаков.
С другой стороны молодые патриотически-настроенные родственники царя -- великий князь Дмитрий Павлович и Феликс Юсупов начали готовить убийство Распутина.
"Феликс Юсупов рассказывал мне, что его решение убить Распутина основано было на том, что он был окружён германскими агентами", -- вспоминала княгиня Л.Л.Васильчикова.
С третьей стороны -- ненавидевшие императора военные, обвинявшие его в бездарности и поражениях, стали думать как его убрать. -- Так возник план убийства Николая из засады капитана Муравьёва и план лётчика Костенко протаранить царский вагон, которые не были осуществлены.
Великая княгиня Елизавета Фёдоровна (сестра императрицы) попыталась предупредить царскую семью о создавшейся грозной ситуации и когда попала на аудиенцию к царице, то "Она меня выгнала, как собаку... Бедный Ники, бедная Россия...", -- жаловалась она Феликсу Юсупову.
А Николаю II она все-таки написала письмо, в котором были такие строки -- "В отчаянии я бросилась к вам, которых я искренне люблю, чтобы предупредить вас, что все классы от высших до низших, дошли до предела..."
Император и сам это понимал. Он лихорадочно менял министров, пытаясь этим спасти ситуацию, пытался найти некий спасительный талант, подобный Столыпину. Но всё было тщетно.
Император сам дошёл до предела. Он видел миллионы погибших русских в этой бессмысленной войне, и уже не видел в ней победного исхода. В стране опять зрела революция...
Окончательное осознание своей бездарности наводило на императора хандру, да и семейные передряги его достали. Всё свалилось на этого малодушного. Все окружающие царя отметили, что вторую половину 1916 года у него было состояние подавленности, безразличия и обречённости. Похоже, царю было уже всё равно, он устал быть царём и был уже готов к худшему в его понятии -- к конституционной монархии. Но история понимала худшее по-другому...
А тут ещё последняя опора -- лидер монархистов Пуришкевич 19 ноября открыто выступил в Думе с обвинительной речью против императрицы и её Друга --
"В течение двух с половиной лет войны я... полагал, что домашние распри должны быть забыты во время войны... Теперь я нарушил этот запрет, чтобы дать докатиться к подножию трона тем думам народных масс и той горечи обиды русского фронта, в которые её поставили царские министры, обратившиеся в марионеток, нити от которых прочно забрали Распутин и императрица Александра Фёдоровна -- злой гений России и царя... оставшаяся немкой на русском престоле... чуждая стране и народу..." Это уже всё... Остались формальности.
А что делал в это время Ленин? Ленин почти забыл о далёкой России, совершенно не знал -- что там происходит, какие есть проблемы и т. д. -- и умилялся Инессой Арманд в благополучной Европе.
В декабре произошло одно необъяснимое событие -- 8 и 9 декабря полиция по приказу Протопопова (ставленник Распутина) учинила в Москве разгон съёзда Союза земств (с одобрения царицы и Николая). Были запрещены съезды кооперативов, занимающиеся продовольственным снабжением.
Крупные и мелкие еврейские торговцы продовольствием оказались монополистами...
В декабре 1916 года Феликс Юсупов с сотоварищами убили Распутина. А думцам-заговорщикам осталось решить вопрос с царём, но это уже после празднования Нового года. Как видим, -- грядущая революция была и русским замыслом.
А на "невинный" вопрос Семёна Резника о Февральской революции -- "Какую же роль в этих событиях играли евреи?", -- можно ответить -- небольшую: только организовали голод в начале 1917 г., который сыграл роль спички всего революционного пожара, организовали и возглавили второй центр власти в России -- Совет рабочих и солдатских депутатов, и "не высовываясь" руководили через Керенского, Милюкова и прочих масонов Временным правительством. И ещё -- разве С. Резник не знает, что еврейский политический авантюрист Гельфанд-Парвус в марте 1915 г. получил от правительства германии первый миллион марок для осуществления революции в России, а летом 1916 г. получил ещё 11 миллионов марок для этих целей, которые уже подогревали уличные выступления рабочих в столице.
Проследим далее за ходом событий в Думе. Лидеры думского "Прогрессивного блока" -- Милюков, Гучков, Керенский и Родзянко готовили свержение царя. Им нужна была обязательно поддержка военных, и в январе 1917 года военные их поддержали в лице генерала Крылова А. М.
Заговорщики планировали остановить императорский поезд где-то между Ставкой и С.-Петербургом. И там, на дороге потребовать отречения Николая II от престола.
Второй важной задачей заговорщики видели срочный выход из войны, для чего были нужны сепаратные переговоры с немцами. Они понимали все дальнейшие трагические последствия участия России в этой бессмысленной войне за чужие интересы.
Наблюдавшая за этими событиями Англия вдруг встрепенулась -- ей было крайне не выгодно чтобы Россия вышла из войны, а денег на оружие у русских по-прежнему не было. Если русские выходили из войны, Англия была бы вынуждена бросить под немецкие пушки больше своих армий, к тому же в это время Англия воевала в Ираке с Турцией за Палестину для евреев.
В этой ситуации английское руководство объявило "компромиссный" вариант -- оно обещало поставить в Россию 3,72 млн. тонн оружия и боеприпасов, в обмен на российские товары: 30 млн. пшеницы, 100 тыс. тонн льна, 250-300 тысяч гектолитров спирта и т.? д. (бобы, лес, металл...).
Поражает не только жадность англичан и стоящих за ними евреев, но и коварство -- в России был огромный дефицит продовольствия, солдаты были не только без оружия, но и голодные -- в конце 1916 г. российскому правительству пришлось организовать принудительную продзаготовку по всей России для нужд армий.
Продовольственный кризис с большой вероятностью провоцировал политический кризис в России, революционную ситуацию и ускорял государственный переворот, в результате которого к власти могли прийти масоны, которые своими клятвами и присягами были зависимы от Англии.
Не смотря на то, что Англия, таким образом, старалась заинтересовать Россию продолжить участие в войне, российское правительство занимало патриотическую позицию, свидетельством этого были события 26 января 1917 года, когда полиция разгромила Центральный военно-промышленный комитет оборонцев -- псевдопатриотическую организацию среди рабочих сторонников войны, что вызвало возмущение неразумного народа. -- Многие поняли, что вверху хотят заключить сепаратный мир с Германией.
Как отмечает в мемуарах княгиня Л Л.Васильчикова в этот период А.И.Гучков с товарищами (а он, Милюков и Керенский состояли в масонской организации) свой проект заговора не скрывал и его никто не арестовывал, почти все обсуждали вопрос отречения Николая от престола; причём, -- "обсуждался он не в плоскости "допустимости или недопустимости" акта государственной измены (свержение императора), а в плоскости "своевременности или несвоевременности" в данный момент", -- отмечает княгиня Васильчикова. В такой ситуации откровенной слабости власти, естественно, активизировались и другие силы.
"К 1917 г. фронт устоялся вдали от жизненных центров России. Первоначальные трудности военного времени преодолены. Отечественная промышленность производила в январе 1917 г. больше снарядов, чем Франция и Англия, и на 75% обеспечила потребность армии в тяжёлой артиллерии -- главном оружии того времени. Общий рост экономики за годы войны составил 21,5%.
Успешное наступление в 1916 г. укрепило веру в победу. Готовилось весеннее наступление 1917 г., что, несомненно, стало бы переломным моментом в войне. Поскольку Италия перешла на сторону Антанты и в войну готовилась вступить Америка -- шансов на победу у истощённой Германии не было. И февралисты сознавали, что после победного окончания войны свергнуть монархию будет гораздо труднее. Тем более что срок полномочий депутатов Думы (именно они составили ядро заговорщиков) истекал в 1917 г... И они решили действовать" -- объясняет М.Назаров.
Княгиня Васильчикова отмечает ещё один рапорт: "Оказывается, десять дней перед этим (16-17 февраля) Премьер получил полицейский рапорт со стенографическим отчётом заседания революционного комитета, состоявшего из 11 лиц, включая Керенского, Чхеидзе, Соколова и др.", которые запланировали "пропаганду на почве недостатка продовольствия и мятеж в запасном гарнизоне". С этой ситуацией с хлебом разбирался и профессор Фроянов:
"Теперь о 900 млн. пудов избыточного хлеба в России в 1916 г. Если не представлять истинной картины, то данный факт действительно может воодушевить: два года войны, 15 млн. тружеников, взятых из деревни на фронт, а в стране хлеба -- завались. Не понятно только, почему к лету 1916 г. в 34 губерниях страны действовала карточная система на хлеб и другие продукты питания, а ещё в 11 губерниях к ней готовились...
Потребность Петрограда и Москвы в хлебе удовлетворялась на 25% (саботаж!). С другой стороны, так называемые "излишки" образовались отнюдь не естественным порядком как следствие с/х производства, а в немалой мере искусственно, за счёт припрятывания хлеба спекулятивными элементами на протяжении нескольких лет".
(Тот же самый финт спекулянты хлеба пытались провернуть в 1927 году, когда нависла угроза войны СССР с Англией, когда цены на хлеб выросли в несколько раз, несмотря на хороший урожай).
"В итоге, -- отмечает Фроянов, -- Февральская революция в Петрограде началась с грозного требования: "Хлеба!". На самом деле первое резкое повышение цен на продовольствие произошло 18 февраля. И пошла цепная реакция:
20-21 февраля забастовка рабочих Путиловского завода по поводу поднятия зарплаты соразмерно поднятию цен на продовольствие,
21 февраля жёны рабочих ворвались в булочные и их разграбили,
22 февраля были уволены 40 тысяч рабочих. Они создали в свою защиту стачечный комитет и обратились ко всем рабочим Петербурга за поддержкой (активизировался первый "джин" революции).
23 февраля жёны рабочих устроили демонстрацию, а рабочие начали всеобщую стачку. Начался грабёж продовольственных магазинов. Полиция для наведения порядка эффективных мер не принимала.
"Кто-то должен был пустить слухи о нехватке хлеба (хотя хлеб имелся); кто-то должен был спровоцировать нереальное требование рабочих о повышении зарплаты на 50% (оно было отвергнуто, что и вызвало забастовку); кто-то должен был выдавать бастующим деньги на жизнь и выбросить именно те лозунги, о которых один из рабочих мрачно сказал: "Они хотят мира с немцами, хлеба и равноправия евреев" (по Г. М. Каткову). Очень символично также, что революция началась с женских демонстраций 23 февраля/8 марта -- на этот день в 1917 г. пришёлся иудейский карнавальный праздник мести "антисемитам" Пурим" -- отметил в своём исследовании М. Назаров.
Здесь стоит обратить внимание на важный момент -- стачечный комитет был организован самыми разгневанными рабочими без участия большевиков. Ибо затем советские историки с невероятным усилием будут притягивать эти февральские события в заслугу гениальной организаторской работы большевиков. В это время в Петербурге было всего три рядовых большевика -- Александров, Шапошников и молодой Молотов, которые без инструкций из-за границы ничего не смели делать, а, бесспорно -- как увидим дальше, Ленин до 2 марта совершенно не знал о происходящем в России.
Единственное, что сделали большевики в начале 1917 г. -- это плановое проведение небольшого митинга и демонстрации рабочих 9 января -- в честь годовщины "кровавого воскресенья", эту акцию они готовили за немецкие деньги (Парвуса) с осени 1916 года.
Какие ж загадочные силы подогревали "массы" и подсказывали им в эти февральские дни? Живший в этот период в Петербурге С. Н. Булгаков описал их так: "появились сразу зловещие длинноволосые типы с револьверами в руках...". То есть это не в рабочих кепках с красными бантами. Это были бундовцы, которых советские идеологи именовали почему-то эсерами, и члены масонских организаций.
А. Солженицын в своём исследовании отметил, что Охранное отделение в своём рапорте в начале 1917 г. отметило "еврейские группы" "переполнившие ныне столицу и ведущие беспартийную, но резко враждебную власти политику".
По свидетельству меньшевика Н.Вольского -- известная масонка Екатерина Кускова признавалась: "Движение было огромным. Мы всюду имели своих... Ко времени Февральской революции вся Россия была покрыта сетью лож...". Не менее известный масон Н. В. Некрасов также объяснял это:
"В момент начала февральской революции всем масонам был дан приказ немедленно встать в ряды защитников нового правительства, сперва Временного комитета Государственной Думы, а затем Временного правительства. Во всех переговорах об организации власти масоны играли закулисную, но видную роль".
Далее события в Петербурге развивались стремительно. 25 февраля брошенные на разгон рабочих казаки побратались. Все вдруг поняли, что царь уже не правит страной.
У памятника Александру Третьему, когда проходил многотысячный митинг -- отряд конной полиции начал расстрел толпы. Видимо рассчитывали, что испугаются и разбегутся. Толпа и разбежалась... И стала вооружаться, пока прутьями и палками.
Керенский: "С колоколен и крыш домов полицейские обстреливали из пулемётов движущиеся толпы... Я лично знаю два дома, на которых были установлены пулемёты: на набережной Мойки и на Сергеевской улице".
Далее проследим события по "свидетельским показаниям" из дневников Керенского, С. М. Дубнова -- далее для краткости -- С. М. Д. и княгини Лидии Леонидовны Васильчиковой -- далее -- Л. Л. В.
(С. М. Д.) "25 февраля. Уже третий день на улицах Петербурга "голодный бунт"...Движение стихийное, слепое, во что оно выльется?..
26 февраля... Надвигается какая-то революция, но впереди идёт брюхо голодное, вопиющее, а головы не видно", -- такое впечатление, что в самом начале этой революционной авантюры Дубнов не участвовал.
"Толпы бродили по улице и устраивали митинги на площадях... Гучков был прав, когда говорил, что у толпы пока не было вождя, и что она была настроена совершенно мирно", -- Л. Л. В.
Итак, одного "Джина" выпустили, но он был ещё не управляем, не направляем.
Всё это продолжалось четыре дня -- пока не присоединились солдаты.
26 февраля батальон Павловского полка, посланный разогнать толпу, после убийства своего офицера перешёл к восставшим, вернее к недовольным. Теперь почувствовав реальную, силу восставшие повели себя агрессивно -- "...начали ловить и водить переодетых городовых и околоточных с диким и гнусным криком" -- описывал С. Н. Булгаков.
В этот же вечер председатель Государственной Думы Родзянко предложил Николаю II назначить "кабинет доверия".
(С. М. Д.) "27 февраля... Сегодня, как передают по телефону, в центре города творится необычное. Восстали четыре гвардейских полка, взяли арсенал, будто бы снабжают оружием население... Сейчас Соня принесла известие, что войска открыли политическую тюрьму "Кресты", выпустили рабочих депутатов и других узников.
28 февраля. Революция в разгаре. Вчера днём войска подошли к Думе и отдали себя в её распоряжение", "ходил по Каменоостровскому и прилегающим улицам. Мчатся вооружённые автомобили с торчащими наружу штыками революционной армии, едут для усмирения полицейско-черносотенных засад", -- С. М. Дубнов.
27 февраля к бунтующим присоединились голодные резервные батальоны Волынского полка.
Ещё 26 февраля за братание с бунтовщиками были арестованы 19 солдат и помещены в Петропавловской крепости. Но ночью кто-то с солдатами хорошо поработал, ибо на утро 27 февраля несколько солдат убили дежурного офицера и взяв оружие вышли "за булочками" на улицу. Их примеру вскоре последовали и остальные солдаты батальона.
Солдаты захватили грузовики, носились на них по улицам и грабили магазины, при этом стреляли в пытавшихся навести порядок полицейских.
Окончательно стало ясно, что хаос не получиться остановить, когда взбунтовались голодные солдаты и вышли на улицы с оружием -- это был второй и решающий "джин" революции.
Генерал А. И. Деникин об этих днях писал: "Что касается думских и общественных кругов, то они подготовлены были к перевороту, а не к революции и в её бушующем пламени не могли сохранить душевное равновесие и холодный расчёт. Первые вспышки начались 23 февраля, когда толпы народа запрудили улицы...
Командный состав многих частей растерялся, не решил сразу основной линии своего поведения, и эта двойственность послужила отчасти причиной устранения его влияния и власти.
Войска вышли на улицу без офицеров, слились с толпой и восприняли её психологию...
Беспощадно избивались полицейские отряды. Встречавшихся офицеров обезоруживали, иногда убивали... В этот решительный день вождей не было, была одна стихия. В её грозном течении не виделось тогда ни цели, ни плана, ни лозунгов" (А. И. Деникин "Очерки русской смуты").
Когда солдаты уже сытые и пьяные вдоволь покуражились и не знали что "делать" дальше, то какой-то просвещённый романтик подсказал, что во время французской революции в первую очередь взяли Бастилию, -- солдаты взяли с боем арсенал с оружием, раздали его всем желающими понеслись к Крестам, и взяли тюрьму приступом.
Это был важный "внеплановый" момент в этих революционных событиях -- из "Крестов" освободили третьего "джина" -- одессита с еврейской фамилией -- Нахамкес -- он же Хрусталёв, он же Носарь, он же Стеклов, он же бывший лектор большевистской школы Лонжюмо во Франции, он же редактор газеты и он же организатор и председатель Петроградского Совета рабочих в 1905 году. Он же теперь решил возглавить это движение, стать головой и новой властью.
Это был интересный авантюрист, маленький Наполеон, который не примыкал ни к одной партии или террористической группе, эдакий пассионарий из одесского народа, который волею судьбы находился часто в гуще событий. С ним всегда были проблемы у организованных сил, так в 1905 году его с трудом сместил Троцкий (бывший тогда в Бунде) чтобы возглавить рабочее движение, а "большевикам", Троцкому в 1918 г. пришлось его расстрелять, чтобы не мешал...
Теперь освободившийся из тюрьмы Нахамкес, как только вышел из ворот -- тут же объявил, что он уже создал Совет рабочих и крестьянских (а затем и солдатских) депутатов, который естественно возглавил сам. И сразу пошёл с несколькими своими дружками их Крестов к главе Временного комитета Думы -- Керенскому требовать выделить под Совет какой-либо дворец в центре столицы.
Так возник "внеплановый" центр революционных событий.
Думские заговорщики не были готовы к этому повороту событий. Они рассчитывали перехватить власть в слаженно работающей системе, которой были недовольны и собирались её постепенно реформировать. А тут -- хаос.
"В Петрограде в первые дни революции сожгли все полицейские, все почти мировые участки. Старших полицейских чинов арестовали, городовые в ожидании сдачи в солдаты скрылись... Кроме армейской, другой физической силы в Петрограде не было", "Толпа делала, что хотела, военная толпа в особенности -- арестовывала, обыскивала", -- вспоминал Ф. Родичев.
Где были царские генералы? Генералам ситуация последних лет опротивела и они пассивно саботировали подставляя царя, они ещё не знали как далеко зайдут события и как обернётся их судьба.
Как видим ситуация развивалась очень быстро -- обогнав планы и действия заговорщиков, что во многом придало событиям стихийный характер. Случилось как раз то, чего заговорщики и боялись.
"Сцена для последнего акта спектакля была давно готова, однако как водится, никто не ожидал, что время действия уже наступило", -- признавался "великий" стратег Керенский.
В это время власть в России совсем неприлично, без хозяина, гонимая ветром перемен слонялась по холодным улочкам Петрограда. В этом городе сейчас решалась дальнейшая судьба всей огромной России. Странно иногда решается судьба двух сотен миллионов граждан.
Заговорщики и многочисленные сочувствующие не ожидали такого бурного развития событий и растерялись, бездействовали в нерешительности.
В это время -- 27 февраля Керенский мечтал: "Было бы только естественно, если бы восставшие солдаты обратились за руководством к Думе". Странно -- не правда ли: думцы сидели и ждали прихода с просьбой солдат. А те всё не приходили и грабили город.
27 февраля Керенский мечтал о солдатах не случайно, ибо в этот же день, освобождённый из "Крестов" наглый авантюрист Нахамкес (он же Стеклов, Хрусталёв, Носарь) сразу из тюрьмы с двумя своими дружками пошёл прямо в Думу к чему-то ожидающему Керенскому, -- представился председателем Совета рабочих Петрограда и потребовал дать ему помещение для Совета. Это было что-то в стиле Оси Бендера. Ибо растерянный Керенский от лица Думы выделил ему Таврический дворец (?!!!). (История иногда просто издевается).
Нахамкес пошёл и вместе с дружками выгнал всех из Таврического дворца и объявил, что отныне здесь будет Совет...
В это время находящийся формально под следствием "лучий друг" покойного Распутина банкир Д.Рубинштейн прекрасно понимая, что уже никакого дальнейшего следствия не будет -- полон гнева и мести метался между Мариинским и Зимним и требовал сатисфакции -- следствия над своими следователями, над комиссией генерала Батюшина.
Неграмотным солдатам хаос и грабёж в городе надоел, покуролесив по городу и поохотившись за полицейскими -- они решили отдать себя в распоряжение Думы, и поехали к Думе. Думцы в ужасе выглядывали через уголки окон (из мемуаров Керенского). Керенский, набравшийся храбрости, вышел из дворца и спросил солдат -- чего они приехали и чего они хотят?
27 февраля -- "Из окна я увидел солдат: окружённых горожанами... Было очевидно, что они чувствовали себя стеснёнными в непривычной обстановке и выглядели растерянными, лишившись руководства офицеров" - вспоминал Керенский, -- "Подбежав к центральным воротам, я от лица Думы выкрикнул несколько приветственных слов..." (для проверки реакции), и после чего --
"я попросил солдат следовать за мной в здание Думы, чтобы разоружить охрану и защитить Думу...". Оригинально -- "чтобы разоружить охрану" Думы и "защитить Думу" от собственной охраны... "однако, как выяснилось, она (охрана) разбежалась ещё до нашего появления. Я передал командование охраной какому-то унтер-офицеру" - продолжал свой рассказ Керенский, -- "почти полное отсутствие офицеров облегчило задачу проникновение в воинские казармы Совету".
То есть Нахамкес быстро сообразил в чём сила и бросился в казармы за солдатами.
Сами события подталкивали струхнувших думцев к действию, и те создали Временный комитет, который должен был сформировать Временное правительство.
Если бы не обратившиеся на следующий день солдаты, то Керенский и "премудрые" думцы остались бы совсем не у дел. А вся власть была бы у Совета Нахамкеса.
Итак, импотентные политически думцы с приходом солдат обрели силу и почувствовали себя властью. Интересно -- какие первые шаги сделает новая власть? Что в данный момент является главным?
И в этом случае остаётся только поражаться и удивляться -- первым делом в этот же день -- 27 февраля арестовали бывшего министра юстиции Щегловитова -- его обвинили в том, что он якобы дал указание вести дело Бейлиса пристрастно. Все чиновники по этому делу были арестованы -- прокурор Виппер, сенатор Чаплинский, следователь Машкевич, -- всё под контролем Керенского...
Керенский в своих мемуарах этот эпизод описывает как свой героический поступок --
"На моих глазах Родзянко, дружески поздоровался с ним (Щегловым), пригласил его как "гостя" в свой кабинет. Я быстро встал между ними и сказал Родзянко:
"Нет, Щегловитов не гость, и я не допущу его освобождения".(А его и не арестовывали ещё) Повернувшись к Щегловитову спросил: "Вы Иван Григорьевич Щеглов?" -- Да". "Прошу вас следовать за мной. Вы арестованы..." Все отпрянули, Родзянко и его друзья в растерянности вернулись в свои кабинеты...".
Создаётся впечатление, что за спиной Керенского появился мощный Суфлёр (вернее -- суфлёры) из того тайного общества, в котором Керенский клялся жизнью исполнять приказы руководства, и стал "подсказывать" порядок действий и получать сатисфакцию.
Параллельно формировался второй центр власти. Нахамкес-Хрусталев-Носарь -- и т. д. сел в Таврическом дворце и стал думать -- как и где взять толковых людей для руководства Советом. Не уголовников же брать из "Крестов"...и не бывших министров.
"Конец 1916-го и начало 1917 года. Никого не было. Ленин за границей, Сталин в Сибири, Свердлов тоже где-то в Сибири, одним словом, никого не было, вот мы, так сказать... Бюро ЦК -- русское, в Петрограде сидим. Готовили февральскую революцию", -- вспоминает и приукрашивает (готовили?) видный советский государственный деятель Вячеслав Михайлович Молотов (умер в 1986 г.).
Не случайно здесь Молотов подчеркнул -- "Бюро ЦК -- русское", ибо это был редчайший случай. На самом деле -- никакого "Бюро ЦК" не было, было несколько друзей-рабочих; Молотов в 1916г только освободился из ссылки из Иркутской губернии, после чего приехал в Петроград и наслаждался свободой. Конечно, -- в подготовке Февральской революции они никакого участия не принимали -- это Молотов для истории так легко соврал, они просто наблюдали за бурными событиями на улицах и бездельничали.
Молотов: "Когда разыгрались события 26-го февраля, мы с Залуцким... пошли узнать, как все-таки обстоит дело. А третьего нашего компаньона, Шляпникова, нет. Сказали, что он вероятно, у Горького.
Отправились к Горькому. Это поздно, ночью, уж, наверное, 27-го числа. Стрельба на улицах... Стояли с Залуцким в прихожей у Горького.
Мы: "Что у вас слышно? Не был ли у вас Шляпников?
Он (Горький): "Сейчас уже заседает Петроградский Совет рабочих депутатов", -- говорит окая.
--А где заседает?
--В Таврическом дворце. Шляпников может быть сейчас там... Приходил ко мне и ушёл".
Да, там Нахамкес с друзьями решали что делать и пригласили на совещание своего благодетеля Керенского. "Ну мы пришли в Таврический, вызвали Керенского.., представились ему -- "Мы от ЦК большевиков, хотим участвовать в заседании". Он провёл нас в президиум..." -- продолжает неспешно вспоминать Молотов. Как раз в этот день, 27 февраля, проходило совместное совещании Думы и Совета.
Впервые увидел -- и в президиум! Ай да Керенский. А посадил бы где-либо на стульчиках у дверей -- и тоже согласились бы. Вот так формировалась власть в новой России.
В ночь на 28 февраля состоялись выборы в Исполком Петроградского Совета, в который вошли Чхеидзе, М. Скобелев, А. Керенский, от большевиков забытые Лениным -- А.Шляпников и П.Залуцкий.
Где и как найти Ленина Молотов, Залуцкий и Шляпников не знали.
Представитель Думы полковник Энгельгардт заявил, что приказ по Петроградскому гарнизону выйдет через несколько дней от Гучкова, который будет назначен военным министром.
Но члены Совета не согласились и тут же издали свой приказ N 1, по которому запрещалось офицерам носить оружие, и они лишались всякой власти --
"подчиняться в своих политических выступлениях только Совету, приказы военной комиссии Государственной думы исполнять лишь в тех случаях, когда они не противоречат приказам и постановлениям Совета, выбрать ротные и батальонные комитеты..."
Таким образом, Нахамкес со своей командой оказался расторопнее, и в борьбе за власть с Временным правительством сыграл на опережение и получил преимущество. Теперь Временное правительство влияло на армию через верхи -- генералов, а Совет -- через низы, солдатские комитеты. Армию раздирали в разные стороны.
Этот приказ, предназначенный только для Петрограда, кто-то по ошибке разослал по всей армии. Там началось недоумение и растерянность. Самые смекалистые и наглые солдаты стали создавать солдатские Комитеты и Советы, и бить офицеров.
"Приказом N 1 Исполнительный Комитет вырвал власть у офицерства и оперся на разложенный петроградский гарнизон", -- отметил Солженицын.
Французский дипломат Клод Анэ вспоминал как ему объяснял друг Нахамкеса Член Исполкома Совета Иосиф Гольденберг:
"Приказ N 1 -- не ошибка; то была необходимость... В день, когда мы сделали революцию, мы поняли, что, если мы не уничтожим старую армию, она раздавит революцию".
Солженицын в своём исследовании удивляется риску этого решения -- уничтожить армию во время войны. Нет ничего удивительного -- ведь Нахамкес и Гольденберг уничтожали не свою армию, а чужую. Что стало происходить в армии после выхода приказаN1 - описал свидетель тех событий
казачий генерал П.Н.Краснов:
"Комитеты стали вмешиваться в распоряжения начальников, приказы стали делиться на боевые и не боевые. Первые сначала исполнялись, вторые исполнялись по характерному, вошедшему в моду выражению "постольку-поскольку". Безусый, окончивший четырёхмесячные курсы, прапорщик или просто солдат - рассуждал, нужно или нет то или другой учение, и достаточно было, чтобы на митинге заявил, что оно ведёт к старому режиму, чтобы часть на занятия не вышла и началось бы то, что тогда очень просто называлось "эксцессами" (мордобой или убийство офицеров)...
Стоило только начальству возбудить какое-либо дело против солдата, как на защиту его поднимались комитеты. В ротах собирались митинги, солдатская масса волновалась, и начальство испуганно бросало дело.
Пехота (российская) сменявшая нас, шла по белорусским деревням, как татары шли по покорённой Руси. Огнём и мечом. Солдаты отнимали у жителей всё съестное, для потехи расстреливали из винтовок коров, насиловали женщин, отнимали деньги. Офицеры были запуганы и молчали. Были и такие, которые сами, ища популярности у солдат, становились во главе насильнических шаек.
Ясно было, что армии нет, что она пропала, что надо как можно скорее, пока можно, заключить мир и уводить и распределять по своим деревням эту сошедшую с ума массу. Я писал рапорты вверх... генерал Балуев, в военном министерстве, во главе которого стоял А.Ф.Керенский, к ним относились скептически. - К этому надо привыкнуть, - говорили там. - Создаётся армия на новых началах, сознательная армия. Без эксцессов такой переворот обойтись не может...
Я стал собирать офицеров, комитеты, казаков, вести с ними горячие, страстные беседы.
- Правильно! Правильно! - раздавались голоса; толпа как будто бы понимала и сознавала ошибки, но я уходил, раздавался чей-нибудь бесшабашный голос:
- Товарищи! Это что же, генерал-то нас к старому режиму гнёт! Под офицерскую палку! - и всё шло прахом... "Нонче свобода!". Это звучное, славное слово стало синонимом самых ужасных насилий". (П.Н.Краснов "На внутреннем фронте").
Керенский, когда задним числом понял -- какую глупость он совершил, отдав легко половину власти наглецу Нахамкесу (а ведь мог просто прогнать авантюриста) и его Совету оправдывался:
"Помимо того, что Совет добился восстановления дисциплины не только на заводах, но и в военных казармах, он внёс огромный вклад в организацию регулярного снабжения Петрограда продовольствием, а также сыграл в высшей степени плодотворную роль в подготовке преобразований реформ во всех сферах. Его представители также предприняли попытки, не всегда правда, успешные, восстановить нормальные отношения между солдатами и офицерами".
То есть фактически организационной и хозяйственной работой в государстве занялся Совет во главе Нахамкесом и Чхеидзе, а чем занялся Керенский с думцами мы уже видели.
Кстати, ни один исследователь истории ещё не объяснил -- каким это чудным образом после марта 1917 г. в столице появилось достаточное количество продовольствия...
Думцы продолжали заниматься уничтожением старой власти. 28 февраля Дума собралась и призвала к созданию Временного Комитета с неограниченными полномочиями.
28 февраля царь выехал из Питера в Царское село, но Временный комитет уже захватил ж/д станции и закрыл для проезда царского поезда станцию Дно. Царь повернул и поехал в ставку в Могилёв.
Но когда его поезд доехал до Пскова к царю приехали члены Думы Шульгин и Гучков, чтобы предложить отречься от престола. С царём на тему отречения утром 2 марта 1917 года переговорил генерал Алексеев и Главнокомандующий Северным фронтом генерал Рузский.
Они пытались объяснить Николаю II, что план Алексеева-Родзянко единственно возможный, -- он должен отречься от власти и передать цесаревичу Алексею, а до его совершеннолетия регентом необходимо назначить великого князя Михаила Алексеевича.
"Большинство генералов Ставки приветствовало отречение, нацепив красные банты... Великий Князь Кирилл Владимирович также нарушил присягу и 1 марта 1917 г. ещё до отречения Царя и как средство давления на него! -- снял свою воинскую часть с охраны Царской семьи, под красным флагом явился в Государственную Думу, предоставил этому штабу масонской революции своих гвардейцев для охраны арестованных царских министров и выпустил призыв к другим войскам "присоединиться к новому правительству"...
Государя предали и многие другие члены династии. Дядя Царя, Великий Князь Николай Николаевич знал о заговоре, но е воспрепятствовал этому и поддержал Временное правительство... О "всемерной поддержке Временного правительства заявили также великие князья Борис Владимирович, Николай Михайлович, Александр Михайлович...
Уже 2 марта члены Синода "признали необходимым немедленно войти в сношение с Исполнительным комитетом Государственной Думы"..." -- отмечал в своём исследовании М. Назаров.
Около 15 часов 2 марта царь сообщил о своём отречении, подписал соответствующий Манифест о передаче власти и выехал в Могилёв, в ставку -- "чтобы попрощаться со своими подчинёнными, которые проработали под его руководством почти два года". В столице об отречении царя узнали 2 марта.
Всё. Можно зафиксировать -- Февральская революция свершилась. План думцев-заговорщиков удался. Эта ситуация должна была удовлетворить и все еврейские организации различных оттенков -- ненавистный ими царь свергнут, и ситуация в России должна формироваться по образу европейских государств и по уже известному плану. Но чувство мести толкало на радикальные действия.
"Февральская революция не была "бескровной", как её назвали февралисты. -- отмечает в своём исследовании М.Назаров, -- Керенский признал в мемуарах, что многие чиновники были убиты. Судя по спискам жертв в газетах, число погибших в столице насчитывалось многими сотнями. Были сожжены многие административные здания, разграблены особняки аристократов и царские дворцы.
Причём уже временное правительство начало гонения на Церковь: была закрыта Александро-Невская лавра, отстранены наиболее стойкие архиереи.
Издевательствам подвергались даже простые государственные служащие. 2 марта в Москве
"по улицам двигалось много конных и автомобильных отрядов, конвоировавших экс-приставов, их помощников, околоточных, городовых и т. д... Их окружил воинская стража и студенты с винтовками и браунингами в руках..." ("Утро России" 1917 г. 3 марта).
Те же "студенты с браунингами" арестовывали правых журналистов, монархических деятелей, громили их квартиры и редакции (как квартиру председателя "Союза Русского Народа" А. И. Дубровина и редакцию "Русского знамени")".
Куда занесло буйствующих и следующие события в России -- мы понаблюдаем в следующей главе.
Глава 2. Неожиданные изменения плана создания новой России.
К 3 марта Временное правительство было сформировано. В этот день Милюков объявил о том, что в России решено установить конституционную монархию, и что Великий князь Михаил Александрович будет регентом.
Но замученные войной солдаты, которые не вникали в мудрёные планы заговорщиков и которые царя уже органически не воспринимали в принципе -- и не важно какого он имени и отчества, взбунтовались.
"Заявление Милюкова вызвало бурю негодований всех солдат и рабочих, собравшихся в Таврическом дворце", -- удивлялся Керенский.
Реакцию народа в Таврическом дворце посчитали случайной и рано утром 4 марта на Варшавском вокзале в Петрограде Гучков и Шульгин зачитали перед толпой солдат и рабочих отречение царя от престола -- толпа бурно ликовала. Но, когда они дочитали свой исторический документ до места, где говорилось о передаче власти брату царя -- князю, то толпа резко перешла в ярость, и оба революционера еле унесли ноги через боковые двери вокзала.
В Думу стали также приходить возмущённые телеграммы из разных городов страны. Думцы поняли, что они что-то не просчитали и задумались -- что делать дальше. После прочтения телеграмм вспоминал Керенский: "Воцарилась мёртвая тишина... Здесь мы находились в центре борьбы, а огромные пространства страны попали в руки абсолютно неизвестных людей!"
Основная дискуссия по вопросу -- "что делать дальше" развернулась в узком кругу в 11 часов 4 марта на Миллионной улице, где были -- Родзянко, Милюков, Львов и Керенский с одной стороны, а с другой великий князь.
Мнения думцев разошлись. П. Н. Милюков убеждал брата Николая II -- Михаила Алексеевича взять всю власть и установить конституционную монархию.
"Родзянко заявил, что вступление на престол Великого князя невозможно", -- вспоминал Керенский.
Сам Керенский также был против этого варианта, и именно он самым убедительным образом отговаривал князя (запугав кровавыми картинами народного восстания) и убедил его в необходимости созыва Учредительного собрания.
В результате этой дискуссии князь объявил, что примет трон только по просьбе народа, т. е -- Учредительного собрания, чтобы была легитимность, и объявил свой Манифест --
"Твёрдое решение воспринять в том лишь случае Верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому всенародным голосованием через представителей своих в Учредительном собрании установить образ правления и новые основные законы государства Российского".
"Отречение государя потрясло многих, и, в особенности, армию. Но ещё глубже взволновало решение великого князя отказаться от регентства и объявление, что будущий способ правления будет определён всенародным голосованием", "Это отречение и отказ его брата... обезглавили государство и упразднили сознание державной власти. Никакой другой формы управления страной предусмотрено не было, и нескольким ответственным деятелям пришлось спасать страну, создав вначале Временный комитет, а затем Временное правительство", -- вспоминает Н.В.Вырубов.
"4 марта... А все-таки оно грандиозно, это падение династии Романовых... 14 лет я проклинал Александра Третьего, 23 года -- Николая Второго, и вот теперь дождался падения династии...", -- ликовал С. М. Дубнов.
Временное правительство оказалось единственным легитимным органом власти в стране до Учредительного собрания. И уже не перед князем, а перед новым правительством встала задача организовать жизнь страны, народа и нести за всё всю ответственность. Керенский:
"Перед Временным правительством страны стояли четыре наиболее важные задачи. Вот они в порядке очередности:
1) Продолжить защиту страны. 2) Воссоздать по всей стране действительный административный аппарат. 3) Провести необходимые коренные политические и социальные реформы. 4) Подготовить пути для преобразования России из крайне централизованного государства в федеральное".
Первый и последний пункты этой программы могли привести к гибели страну. И, кроме того, Керенский самоуверенно "забыл" про "Совет..." Нахамкеса...
Ситуация в стране была критическая, в стране был хаос, отсутствовала всякая управляемость страной. Все телеграммы 4 марта уже говорили, что "после первого известия о падении монархии местные власти, начиная с губернатора и кончая последним полицейским разбежались, а те чиновники, особенно в полиции, которые или не хотели, или не успели убежать вовремя, арестованы всякого рода самозваными революционными властями", -- отмечал Керенский.
В это же день -- 4 марта Николай "Последний" попросил съездить в Царское село за семьёй и разрешить переехать в Мурманск (Романов). А оттуда выехать в Англию. Николай просил также, -- после окончания войны разрешить ему с семьёй вернуться в Россию и жить в Крыму (Крымская Ливадия).
Керенский и его Суфлёры задумались над судьбой последнего российского императора и его семьи.
К этому времени большевики из Совета уже нашли в Швейцарии беспечно прожигающего жизнь в окружении двух женщин Ленина. Заглянем в этот момент к нему.
Когда наступил 1917 год... Поток взаимных писем Ленина с Иннесой Арманд стремительно увеличился. Разгорелся настоящий бурный классический роман пожилого человека. Иногда Ленин подрабатывает -- читает местным студентам лекции о России, на которых, как известно, сетовал печально, что его поколению перемен в России уже не суждено дождаться.
Обмен писем с Иннесой происходит почти каждый день, только часть этих писем составляет почти весь 30-й том ленинских "трудов".
И вдруг 2-го марта 1917 года эту идиллию нарушает весть из России -- там, в феврале, произошла революция! Царя свергли! Царь находится под арестом! Эту ситуацию прекрасно описывает уже 31 том "трудов" (сомневающихся прошу проверить).
"когда Ильич уже собрался после обеда уходить в библиотеку, а я кончила убирать посуду, пришёл Бронский со словами: "Вы ничего не знаете?! В России революция!"
Можно только представить, что творилось в мозгу Ленина в первые минуты после осознания вести, происшедшего в России...
Памятуя язык-слэнг Ленина при изучении мирного Гегеля, можно примерно смоделировать психическое состояние и мысли Ленина, думаю не сильно ошибусь --
"О-о-о-о..! Проклятие! Сволочь! Сволочь! Сволочь! Без нас..! Без меня..! Ещё в феврале..! Сволочи! Скоты! Никто не знает! Никто не сообщил! Не предупредили! Скоты! Сволочи! Володька -- сволочь! О-о-о-о-! Эта история..! Эта её хитрость..! Эта жизнь..! Всё дерьмо! Сволочь! Сволочь! Сволочь! О-о-о -- Ин-н-н-ес-са! Ох Ин-н-н-ес-са! Оба-л-деть! Есть возможно на свете Бог?!! Где эта Крупская?! Где эта Инесса?! Надо что-то делать?! Надо что-то предпринимать???!!!"
"Сон пропал у Ильича с того момента, когда пришли вести о революции, и вот он начал строить (по ночам) самые невероятные планы", -- вспоминала Крупская.
Потрясение и шок, с уверенностью, были очень велики, что у Ленина произошёл некий прорыв-озарение, внутренняя метаморфоза -- дающая выход всей имеющейся энергии. Иначе не объяснить огромное последующее преображение Ленина, даже в сравнении с подобной ситуацией в 1905 году. И вскоре мы увидим явление миру потрясающего демонического организатора.
Бесспорно, Ленин, оправившись от величайшего в его бессмысленной и безрезультатной 47-летней жизни потрясения, -- поставил на карту всё! Всю свою оставшуюся жизнь! Всё или ничего! Полная самоотдача, самореализация, самопожертвование идее-делу всей жизни!
Владимир Бланк-Ленин начинает действовать. Начинает действовать закон -- "максимальная необходимость и максимальное напряжение -- максимально напрягают и обостряют разум".
Второго марта он бежит вместе с Надеждой на почту, чтобы телеграммами уведомить своих сотоварищей-марксистов о происшедшем в России, -- телеграмму Радомыслькому (Зиновьеву) в Берн, Моисею Урицкому и Соломону Дридзо (А. Лозовский) в Париж, Бронштейну (Троцкому) в Нью-Йорк, Иуде Гроссману (Рощин), Розенфельду (Каменеву) и т. д. -- в Берлин, в Лондон и т. д..
Никто тоже ничего не знал, все находились в таком же сладком дремотном состоянии и занимались примерно тем же... У этих безработных была беспечная, счастливая жизнь...
Инессу Ленин просит срочно сделать обзор всех европейских газет и собрать всю информацию о России, о положении в России. Cам Ленин лихорадочно начинает думать как собрать всех бездельников вместе, посовещаться -- что делать (?), как поступать (?), -- и ехать в Россию. Бесспорно -- ехать в Россию! Только на месте можно понять ситуацию, в ней разобраться и принять по ходу какие-то решения.
Марксисты так и не разработали за столько лет теорию строительства нового общества в случае прихода к власти?! Всё это необходимо срочно решить всем вместе по дороге в Россию!
Итак, Ленин срочно собирает-стягивает своих демократов-террористов со всех городов Европы для поездки в Россию. И уже 4-5 марта пытается решить вопросы пропуска-проезда через ряд стран в Россию. Однако, как раз в этом и возникает большая проблема, и довольно долгая заминка. Цивилизованные европейцы чинят препятствия.
В этой ситуации Цедербаум (Мартов) предлагает переговорить с немцами. Вопрос щекотливый: во-первых, Германия воюет с Россией, а во-вторых, -- Ленину трудно -- ведь его организация финансируется из Англии -- противника Германии.
Но что не сделаешь ради достижения цели. Те более что было уже предыстория -- ещё в январе 1915 г. друг Бронштейна -- Александра Парвус (Гельфанд) предлагал немцам афёру, помощь своих террористов. К тому же немцы, скорее всего, в курсе, что Ленин в начале войны - летом 1914 года "сотрудничал" с австрияками.
Начались переговоры с немцами, немцы заинтересованы, но ставят жёсткие условия. Марксистам ничего не остаётся -- как согласиться с предложением немцев о сотрудничестве, в ответ они стараются выгадать по максимуму -- просят много денег, -- и получают...
Все уже давно сидят на чемоданах. И только 24 марта после труднейших и загадочных трёхнедельных переговоров-торгов с лидерами Германии, ещё воюющей с Россией, вся эта террористическая группа получает разрешение проехать через Германию в Россию для захвата власти.
В этот же день они выезжают в Берн. Маршрут выбрали довольно длинный и окольный, в объезд фронтовой линии -- через Цюрих -- Швецию-Финляндию -- и в Питер.
Пока Ленин со своим отрядом захватчиков в дороге, вернёмся в Россию, которая ещё не ведает -- кто к ней приближается. Россия в это время как земля в переходный период ранней весною -- и слякоть и грязь, и весенний оптимизм и неизвестно -- какие хозяева и что на ней будут возделывать.
Новое руководство России в это время горячо спорило -- продолжать войну или прекратить. Казалось бы сама постановка вопроса была абсурдной, ибо эта война для России была изначально абсурдной и из войны необходимо было срочно выходить.
Милюков настаивал на продолжении этой бойни, ибо по его мнению -- это дело чести: царь подписал соглашение с Англией, Францией и Италией, по которому в случае победы над Германией Россия получала Босфор и Дарданеллы, и некоторые территории в Азии. Милюков явно "работал" на Англию.
Керенский: "Назойливость с какой Милюков возвращался к одной и той же теме о Дарданеллах, озадачивала". Керенский, вероятнее всего, этим хотел сказать, что Милюков, как тоже член тайной масонской организации, был ангажирован в пользу Англии. На самом деле это же можно было сказать и про Керенского.
7 марта Временное правительство решает арестовать императора и содержать его под арестом в Царском Селе.
9 марта царь прибыл в Царское село. В этот же день второй центр власти в стране -- Исполком Совета также принял решение об аресте царя. Развернулась борьба за ценный политический трофей.
Генерал Корнилов нёс ответственность за безопасность царя и его семьи. И когда большевик Масловский приехал "на дурочку" арестовывать царя -- ему в этом решительно отказали, и он уехал обратно в столицу.
В этот же день "крест" на власти царя, и вообще на монархической власти в России поставил и Православный Святейший Синода в знаменитом обращении которого к населению России говорилось:
"Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни... Доверьтесь Временному Правительству...(и т. д.)".
10 марта Совет немного умерил свои амбиции, создали контактную комиссию. Временное правительство с этого дня начало пытаться перехватить власть в стране, отодвинуть Совет.
Британское правительство 10 марта якобы согласилось принять царя. Но затем -- 22 марта отказало ему в этом, объявив, что отказало до окончания войны. Это был шантаж -- в это время были жаркие дискуссии о выходе России из войны, в чём абсолютно не была заинтересована Англия. И царь должен был воспользоваться своим влиянием, чтобы участие России в войне продолжилось.
Кроме того -- это были характерные "английские игры", ибо решение английское руководство приняло уже давно, буквально через день после отречения Николая II от престола. --
"Премьер-министр Ллойд-Джордж в британском парламенте "с чувством живейшей радости" приветствовал свержение русского Царя и открыто признал: "Британское правительство уверенно, что эти события начинают собою новую эпоху в истории мира, являясь первой победой принципов, из-за которых нами была начата война" ("Биржевые ведомости", 1917 г. 5 марта)".
А Ллойд Джордж был главным другом и инструментом еврейских финансовых олигархов и политических лидеров; именно он инициировал создание еврейского государства в Палестине.
Обратите внимание на исторический факт -- руководство Англии имеет прямое отношение к кровавой расправе над царской семьей.
Что оставалось царю -- не оставаться же с семьёй в бурлящем революцией Питере. Он попросил разрешить переехать с семьёй в Крым. Но Керенский не разрешил ему -- и предложил поселиться в царской резиденции в Тобольске. Если бы Керенский разрешил выехать царю с семьёй в Крым, то как мы знаем из истории -- белогвардейцы как раз и покидали Родину через Крым. Так и царю с семьё удалось бы уехать и остаться живым.
Для Керенского иметь самого царя в заложниках, арестантах... -- это в политической игре редкая удача. Кроме того, Керенский не был самостоятельной фигурой -- по его собственному признанию он был членом тайного масонского общества и дал клятву верности, поэтому был зависим от Суфлёра-Мастера сидящего в Лондоне.
И в то время в России были не глупые люди, которые многое понимали -- С. Н. Булгаков:
"...брехня Керенского ещё не успела опостылеть... Я знал сердцем, как там, в центре революции ненавидели именно царя, как там хотели не конституции, а именно свержения царя, какие жиды там давали направление..."
Похоже, лидеры еврейского сообщества убедились в необратимости перемен, -- и решили осторожно исследовать ситуацию и настроение общества, памятуя о 600 погромах в предыдущей революции.
В начале 1917 года не было ни одного погрома. Но с марта пресса начала усиленно муссировать тему возможных погромов. В газетах, в частности в "Известиях" появилась статья о некой погромной агитации в Киевской и Полтавской губерниях. Эту "утку" повторили другие газеты.
Солженицын называет этот газетный шум провокацией. Нет -- это не провокация, -- это превентивные меры против погромов, одновременно включение информационной технологии и метод прощупать настроения в обществе. Последствия этого социологического эксперимента понаблюдаем в следующей главе.
Глава 3. Первые Комиссары
Результаты разведоперации прессы были положительные, то есть население на этот раз о еврейских погромах не думало. Но необходимо было всё равно перестраховаться. Поэтому 6-7 марта Исполнительный Комитет Совета создал специальную "комиссию по связям с местами", которую возглавили Рафес.
Задача этой комиссии была -- "посылка Комисаров в разные города... где чёрная сотня, прислужница старого режима, пытается сеять национальную рознь среди населения". То есть это был карательный отряд быстрого реагирования, а Рафес был первым комиссаром. Фиксируем факт -- первых комиссаров по защите еврейского населения организовал Нахамкес и его Совет.
После этого уже можно было приступать к более спокойным и уверенным действиям.
"От первых же послефевральских дней в столичных газетах обильно замелькали объявления о частных митингах, собраниях, заседаниях еврейских партий: больше всего Бунда, затем Поалей-Цион, сионистов просто, сионистов-социалистов, сионистов-территориалистов, затем и СЕРПа (Социалистическая Еврейская Рабочая партия), -- указывает в своём исследовании Солженицын, --
Уже с 7 марта читаем в газетах об ожидаемом близком созыве Всероссийского Еврейского съезда. Эта идея, высказанная Дубновым ещё "задолго до революции" теперь получила "широкое признание". Но из-за острых разногласий между сионистами и бундовцами -- съезд в 1917 году не состоялся..."
В этот момент активизировались еврейские сообщества и в других странах, например, как сообщает в своём исследовании Солженицын -- 9 марта в английском парламенте министру иностранных дел был задан вопрос -- собирается ли он консультироваться с российским правительством относительно гарантий русским евреям на будущее и возмещений им за прошлое?
"Консультироваться" о возмещении за прошлое -- в переводе с мягкого дипломатического языка означало как минимум лоббирование интересов, а в реальности -- это означало оказать давление на российское правительство.
Дубнов делает в своём дневнике ещё осторожную запись -- "17 марта (1917 г.)... Еврейство в этой революции не выдвигается, не бросается вперёд -- тактический шаг, урок 1905..."
Да, впереди были их люди -- Керенский и Милюков, которые после бурного 1917 г. будут обеспеченно жить в Лондоне и в США.
Когда Керенский и Милюков в марте предложили Винаверу, Дану, Либеру и Брамсону министерские посты в правительстве, то лидеры еврейской общины собрались в еврейском клубе для обсуждения этой темы, и лидер кадетов Винавер мудро советовал подобно С. Дубнову -- вести себя пока осторожно, не высовываться, Винавер: "Не надо нам соваться на почётные и видные места... Не торопитесь осуществлять наши права" (С). И перечисленные лица отказались войти в правительство.
17 марта Временное правительство приняло исторический для еврейского сообщества России акт отмены всех ограничений, которые формально ещё существовали.