По дороге Лии и Олинну опять пришлось заехать в знакомый оазис. Они прибыли туда на рассвете. Пока Лия любовалась оранжево-желтым марсианским восходом, и косо с восхищением поглядывала на своего спутника, Олинн отмылся от грязи и крови, а заодно и постирал рубашку, запачканную кровью из разбитой губы. Правая скула распухла, там же красовалась ссадина. На его красивом натренированном теле обнаружились ярко багровые синяки, кисти были покрыты свежими шрамами, а левая рука опять воспалилась.
- Все-таки круто с тобой Кен обошелся, - сказала после тщательного осмотра Лия, - только не понимаю, за что? Ты решил сопротивляться? Ты же сильный, почему же ты не победил?
- Да, я сильный, только вот мне оружия в дорогу не дали. А, находясь под прицелом, не сильно повоюешь.
- Это понятно, но за что он тебя все-таки бил? - Продолжала выпытывать Лия.
- Ну, я и под прицелом, убил двоих. - Выдавил Олинн, и испуганно поглядел на Лию, которая начала меняться в лице, потом заговорил в более жестком тоне. - Ты сама меня спросила, и я ответил! Сейчас ты скажешь, что тебе страшно со мной рядом сидеть. А разве ты до сих пор не поняла, где находишься?
В голове Лии действительно промелькнули те мысли, о которых догадался Олинн. Леденящий холодок страха проснулся внутри, когда она поняла, то, на что до сих пор закрывала глаза. Олинн не нежный романтический герой, способный только петь баллады и читать стихи, он, прежде всего мужчина и солдат. Он ведет себя так, как требуют законы военного времени, жестко и решительно, а порой и жестоко, не зная страха и сомнения в собственных поступках, и чем ближе он будет к повстанцам, тем больше будет меняться его поведение.
- Я поняла, я все поняла! Но сейчас, я буду просить тебя только об одном, не забывай, никогда не забывай, то время, когда мы путешествовали с тобой по пустыне. Ты мне обещаешь?
- Я тебя не понимаю, - Олинн взял ее ладони в свои, усадил напротив и заставил взглянуть глаза в глаза. - Чего ты боишься?
- Я боюсь только одного, что ты забудешь обо мне, когда мы приедем к твоим друзьям. - Пробормотала Лия.
- Мои друзья станут и твоими, неужели ты думаешь, что я позволю кому-нибудь тебя обидеть? Ты, действительно, очень странная женщина. Тебя страшат вещи, которые находятся за приделами моего понимания. Ты все усложняешь и перевертываешь настолько, что я иногда не могу понять, что ты имела ввиду или что ты хотела сделать или что ты хочешь, чтобы я сделал. Иногда ты видишь проблему там, где не вижу ее я. Когда мы приедем в лагерь, я действительно не смогу уделять тебе много времени, заранее прошу за это прощения. Но ты должна что-то делать и сама - разговаривать с людьми, постараться понять наши идеи. Я не смогу, не имею на это права, насильно заставлять и принуждать тебя к чему-либо, но и вести с тобой каждодневные беседы о том, что ты сделала, а что не сделала, я тоже не смогу. Пойми и меня. Мы сейчас говорим с тобой совершенно откровенно, и я не знаю, когда нам еще удастся так поговорить, - он вздохнул, собираясь с мыслями, а потом продолжил. - Так вот, я не знаю, чего хочешь ты и что с тобой дальше делать. Привозя тебя в лагерь, я навязываю тебе тот образ жизни, которая тебе может не понравится, в чем я ничуть не сомневаюсь. Я смогу обеспечить тебе защиту, но другого я ничего не могу предложить. И не жди от меня иного, не вини ни в чем. Ты можешь еще сильно пожалеть, что не осталась в Городе или с Кеном, ты очень многое идеализируешь. - Он замолчал, замечая, как Лия все больше погружается в свои сомнения и страхи. - Когда-то, мгорги сказали, что я должен выполнить Великую Миссию, но так и не смогли объяснить, что имели в виду под этими словами. Вот я и иду по жизни с тяжелым грузом, с этим, клеймом, таким же, что красуется и у меня на руке. Клеймо Чера - "Ты мой!" и клеймо мгоргов "Ты наш!".
Он замолчал и криво усмехнулся улыбнулся:
- И я меж двух огней, слепой и не понимающий, что все от меня хотят. Поэтому моя жизнь подчинена выбору, который я уже сделал. Вот и все, теперь твоя очередь делать выбор.
- Я свой выбор тоже сделала, переместившись во времени, чтобы спасти твою жизнь, а вот свое будущее я не знаю, но поживем - увидим, как говорят у меня на родине, - с такой же грустью ответила Лия. - На, возьми свою блок-схему, - Лия открыла рюкзак.
- Это какая из моих? - с усмешкой спросил Олинн.
- Родная, как ты думаешь, я узнала, что ты в плену у Кена? Я нашла твою блок-схему на дорожке, ведущей к дому. Но твой подарок - вторую блок-схему, позволь оставить у себя. - Лия приложила руку к груди и ощутила тепло металла. Она сделала попытку приподняться, но Олинн удержал ее:
- Давай договоримся, причины твоего появления я объясню сам. Я не хочу, чтобы кто-то знал все подробности про дом, призрака и тому подобное.
- Как же ты собираешься объяснить мое присутствие на этой планете?
- Я скажу, что встретил тебя в твоем времени еще до того как появился Черный Чер. Я скажу, что предполагал, что меня могут схватить, поэтому сам отдал тебе блок-схему, оружие и ПМП, научил, как всем этим пользоваться, а главное то, что план моего побега был разработан заранее.
- Ты не хочешь, чтобы кто-то узнал правду?
- Я вообще не хочу, чтобы начались разговоры, что ты из прошлого, но этого не избежать. Лия, пойми, игрушки со Временем прикрыты строжайшей тайной. Мы слишком многое храним под секретом. Такая правда, прежде всего, опасна для тебя. Ты должна молчать и ничего о себе не рассказывать! Ничего!
- Почему? Я не понимаю, - Воскликнула Лия. - Как я смогу поддержать тебя, если не понимаю истинных причин?
Олинн понял палец к небу:
- Земляне. Я еще не рассказывал тебе о Наблюдателях? Если кто-либо из них узнает, что случилось с тобой и со мной на самом деле, многие могут пострадать. Я или ты - для них ничто, но всех нас - и друзей и врагов сплачивает одно - ненависть и те последствия, к которым может привести, если землянам будут известны наши тайны. Да, МПОРВ владеет Ост, но стоит землянам потянуть за одну ниточку - раскрутится целый клубок, поэтому все молчат. Например, Кен, он знает про тебя, но никому не скажет, правда, если ему хорошо не заплатят, - с сомнением вслух подумал Олинн, - хотя, нет, землянам точно не скажет. Ладно, в общем, договорились - говорить буду я.
- Да, пожалуйста. - С долей сомнения в голосе ответила Лия.
Они поднялись и пошли к селлеру, чтобы продолжить путь.
- Последний вопрос! - Лия резко повернулась к Олинну. Он удивленно на нее взглянул. - Можешь не отвечать, а так, взять на заметку, подумать на досуге. Почему ты никогда не говорил самому себе - "Я свой собственный, такой, какой я есть!", а?
Селлер с тремя буквами К подъехал к высокой каменной гряде, абсолютно перпендикулярной к поверхности и круто уходящей вверх на высоту двадцатипятиэтажного дома. Лия с недоумением посмотрела на Олинна:
- Почему мы здесь встали? Это же отвесная стена, здесь нет прохода. Она тянется в обе стороны до горизонта. Как ты предлагаешь по ней карабкаться?
- Не все так просто, - торжествующе улыбнулся на ее реплику Олинн, - проход есть, но нам его просто так не откроют. Нам нужно выйти из селлера, а то мы похожи на разбойников Кенноби-Квина.
Они так и сделали. Ждать пришлось достаточно долго, по-видимому, незримые стражи долго не могли понять или поверить собственным глазам, кто же пред ними находится. Наконец, со стороны горы послышался шум, и огромная плита отодвинулась, явив взгляду узкий проход в расщелину. Путники снова забрались в селлер и поехали по расщелине в горе, она петляла. А по обе стороны возвышались такие же ровные и отвесные скалы. Где-то высоко виднелась узкая полоска марсианского неба с оранжевыми всполохами. Олинн вел селлер уверенно на большой скорости, казалось, он на ощупь знает каждый поворот пути. Спустя некоторое время они подъехали к огромной площадке, также окруженной стенами гор. С одной стороны скалы нависали, образуя пещеру, свод которой держался на столбах-колоссах. В своде пещеры виднелось большое овальное отверстие, уводившее взгляд в ту же необъятную марсианскую высь. Из отверстия, прямо к ногам путешественников спустилась на тросах широкая платформа, куда они въехали прямо на селлере. Платформа начала также медленно подниматься вверх. Наверху, на площадке, опять же окруженной скалами с трех сторон, стояли вооруженные люди, образуя коридор к другому проходу в следующей скале. Пока Олинн не развернул селлер, Лии удалось мимолетным взглядом охватить ту местность, над которой они воспарили.
Вид был потрясающий - во всех направлениях до самого горизонта тянулась плоская поверхность горы, а с той стороны, где их встречали повстанцы, начинались новые горы, еще более высокие. И все эти просторы были залиты ярким солнечным светом, слепившим глаза. Их селлер проехал по проходу между скал и выехал на большую круглую площадь, которая заполнялась людьми, точнее, в основном мужчинами, что удивило и напугало Лию. На секунду она ощутила себя женщиной на пиратском корабле.
Все мужчины были одеты в практически одинаковые белые рубахи с сероватым отливом, с длинными рукавами. Поверх рубашки некоторые повстанцы надевали кожаные безрукавки на шнуровке или длинные плащи. Их темные штаны, сделанные из более грубой ткани, доходили до щиколоток, на ногах Лия заметила грубые кожаные башмаки или сапоги. И, конечно же, у всех были отливающие золотом пояса из неизвестного Лии материала, не кожа, не гибкий металл, а что-то среднее.
Она с опаской вылезла из селлера. Олинн был уже рядом, он встал сзади и положил ей руки на плечи, а потом обратился к повстанцам с речью:
- Друзья мои! - Он начал так торжественно, что Лии невольно подумалось - мои соотечественники, товарищи бойцы, братья мои и т.д., нужное подчеркнуть. - Я рад снова оказаться среди вас, свободным и, главное, живым. Мне удалось спастись благодаря женщине, которая находится сейчас со мной. Она землянка, но...- Тут он сделал паузу, услышав недовольный ропот. - Но из другой эпохи, очень дальней, из нашего очень дальнего прошлого. Ее зовут Лия, она плохо знает наш мир, мы встретились с ней в ее времени, и только благодаря тому, что я предвидел свое пленение, я подготовил свой побег заранее, и теперь я с вами. Не буду сейчас объяснять подробно детали, но скажу о ней главное - она моя женщина, - при этих словах у Лии защемило в груди, - поэтому прошу относиться к ней с должным уважением.
Люди заулыбались, каждый счел своим долгом подойти и поприветствовать Олинна, а заодно и обнять. Лию постепенно оттеснили, и она встала, прижавшись к горячему боку селлера, еще более напуганная, крепко прижимая к груди свой рюкзачок. К ней протиснулся мужчина, лет тридцати пяти, с бородой и почерневшим от загара лицом:
- Здравствуйте, меня зовут Люк, я помогу Вам с Вашим размещением, пойдемте со мной. - Он крепко взял Лию за руку и провел сквозь толпу. Она шла за ним как сомнамбула, оглушенная, и с чувством бескрайнего одиночества, которое уносило ее все дальше от Олинна.
Люк устроил целую экскурсию по лагерю повстанцев, правда, предварительно накормив девушку в столовой - большом, круглом здании, где длинными рядами стояли обеденные столы, изготовленные из неизвестного Лии материала, похожего на пластмассу, но тяжелую по весу. Часть здания занимала кухня, а в одном из углов было оборудовано несколько столов для игры бильярд, вот только шары там были разноцветные, с цифрами на боку, а не белые.
- В игры играете? - поинтересовалась Лия.
- Мы играем в карты, шахматы, кости, другие игры на специальной площадке. Вечером можно выпить немного спиртного или покурить.
- Не уж-то табак выращиваете? - с подозрением спросила Лия.
- Нет, трава местная. А еще у нас есть музыка и наши женщины прекрасно танцуют. - Пояснил Люк. - А еще мы поем песни...
- О, Боже! - Лия закрыла лицо руками. - Куда я попала! - Она провела руками по волосам. - Чем вы еще занимаетесь?
- У нас много разных дел. Мы живем по определенным правилам. Я Вам все о них расскажу. В мои обязанности входит работа с новоприбывшими в наш лагерь. Я рассказываю им о нас, наших идеях, нашей жизни, знакомлю с другими людьми и делаю все, чтобы человек как можно скорее влился в наши ряды и нашел свое место...
- Вы никогда не общались с такими, как я, верно? - Резко прервала его речь Лия. - Какое мне предписано здесь место?
- Давайте с начала познакомимся, поговорим, а потом все встанет на свои места. - Ответил Люк с улыбкой инквизитора. - Как Вас зовут? Мне можно обращаться на ты?
- Ладно. - Согласилась Лия. - Если меня сейчас начнут кормить, мы замечательно поговорим. От голода я становлюсь злой. Меня зовут Лия, и со мной можно на ты.
Пока рот Лии был забит едой - той же марсианской картошкой и мясом, о происхождении которого страшно было спросить, в голове девушки проносились совсем недобрые и безрадостные мысли. Люк тоже сидел рядом и заботливо смотрел, как Лия поглощает пищу.
"Хороший аппетит - признак здоровья. - С этой фразы начался ее внутренний монолог. - Сидит, смотрит, политинформатор хренов. Наверно, специалист по связям с общественностью или местный массовик-затейник. - Но, по мере насыщения, злость постепенно уходила, уступая место критическому анализу сложившейся ситуации. - Так, я в лагере повстанцев, предоставлена сама себе, потому что до Олинна теперь не доберешься, марсианской жизни я не знаю, их идей тем более, поэтому лучший выход - согласительно кивать, в дискуссии не вступать, а запоминать и побольше спрашивать, потому что мне здесь еще жить. Нужно будет этого Люка расположить к себе, через него я лучше узнаю остальных".
Лия долго не могла понять всех тех идей, о которых ей с пафосом вещал Люк. Разрушить Купол, свергнуть Диктатора, дать людям свободу. В проекте еще было взятие лауритовых разработок под свой контроль и показание "кузькиной матери" землянам на отдельно взятой территории. Когда же до нее дошли вся абсурдность и идеализм его слов, только внутреннее чувство самосохранения помешало ей повертеть пальцем у виска. "Просто провозглашение революции, с непременным взятием телеграфа и почты. Ну, конечно, что еще ждать от людей! Одна власть сменяет другую, Олинн - то, что на этом деле собирается поиметь?" Лия выдавила из себя понимающую улыбку:
- Как я вас всех понимаю!
- Неужели? - улыбаясь, отреагировал Люк. - Я не слишком все сложно объяснял?
- Очень доступно! Я просто всецело прониклась вашими идеями!
Люк словно не заметил иронии ее слов:
- Теперь ты будешь здесь жить. Олинн тебе, наверно, уже рассказывал, что в нашем обществе женщины играют, так скажем, второстепенную роль?
- Он что-то об этом говорил, - начала вспоминать Лия, но вовремя спохватилась, ей нужно было узнать правду из чужих уст, - но я не все помню.
- Женщины, - продолжил Люк, - в нашем лагере живут отдельно. У них своя закрытая территория. Они принимают участие в жизни мужчин, обеспечивая ее бытовую сторону, но не принимают решений и не берут в руки оружие.
- Не особо хотелось! - Пожала плечами Лия, но насторожилась. - Какие же будут мои обязанности?
- Я сейчас проведу тебя на женскую половину, ты там со всеми познакомишься, и тебе все объяснят.
Лия молча последовала за ним.
Лагерь повстанцев располагался на месте кратера метеорита, упавшего в незапамятные времена. При ударе о землю, каменная глыба раскололась на несколько других, упавших недалеко от основного кратера и образовавших еще несколько кратеров меньшего размера. Прошедшие тысячелетия или миллионы лет наполнили дыры камнем и песком, образовав ровные площадки. В стенах центрального кратера были выдолблены помещения, служившие комнатами для повстанцев, каждое из которых было оборудовано специальной дверью с окном, при открывании уходящей в толщу стены. Вся площадь центрального кратера разделялась дорожками на зоны - ровную, будто залитую асфальтом площадку, там же возвышалась вышка с флагом - на белом фоне - зеленый трилистник, площадку для тренировок, ее покрытие было песочным. Еще в одном секторе росли марсианские пальмы и прочий кустарник, там были расставлены скамьи. Склады оружия и продуктов, хозяйственная часть с колодцем и стоянка селлеров занимали каждый по своему маленькому кратеру, к ним вели проходы в скалах. Круглое здание столовой тоже располагалось в своем, отдельном кратере. Вот в таком месте, похожем на голландский сыр в крупную дырку и жили повстанцы. От платформы лифта со сторожевыми башнями по бокам до столовой, потом центральный кратер и ответвления к маленьким. Лагерь не был наглухо изолирован от внешнего мира - миновав по узким проходам неизменные пункты охраны, можно было отправиться в горы, покрытые кустарниками, где вода с тающих ледников на вершинах гор образовывала маленькие водопады. В лагере постоянно находился только ограниченный контингент войска повстанцев. Остальные были рассеяны по близлежащим землям и городам, готовые собраться по первому зову.
Женская половина располагалась рядом с хозяйственным двором.
"Неудивительная близость!" - подумала Лия.
Люк ввел ее в круглый двор, где на нее с интересом уставились множество пар женских глаз, но он, не обращая внимания на женщин, подвел ее к двери одной из комнат, показал, как нужно открывать, нажимая на узкую пластинку. Внутренняя обстановка узкой комнаты была нехитрой: пластиковая кровать, пластиковый стол и табурет, над столом зажигался мутноватый светильник, а на противоположной от кровати стене располагался ряд крюков для одежды.
- Женщины тебе все покажут, дадут одежду и постель. Мы едим в общей столовой. Если тебе понадобиться что-то сверх этого обращайся ко мне.
Вот, собственно и все! Лию охватило чувство бескрайнего одиночества. Вот это твоя тюрьма, и ты будешь в ней жить! Она стояла на пороге комнаты, прижимая свой рюкзачок к груди, и была близка к тому, чтобы разрыдаться.
Кто-то тронул ее за плечо. Сзади стояла женщина, молодая, но намного старше Лии. На ней была белого цвета рубашка с длинными струящимися рукавами, кожаная безрукавка на шнуровке, обхватывающая грудь по типу корсета, серая юбка до колен и длинный фартук, красно-бурого цвета. Голова была прикрыта платком, закрепленным узлом на затылке, а ноги обуты в грубые кожаные сандалии. Руки и шея женщины были украшены множеством разноцветных бус и браслетов.
- Меня зовут Мари, ты понимаешь нашу речь? - Женщина лучезарно улыбалась. - Пойдем, поболтаем!
Место для болтания располагалось по средине двора. Под навесом из сухих листьев пальм, был расстелен толстый шерстяной ковер с замысловатым рисунком, на специальной плитке стоял длинноносый железный чайник, а в глиняном чайнике поменьше томилась заварка, источающая нежный, слегка горьковатый аромат.
На ковре уже сидели несколько женщин готовых радостно поведать незнакомке о своей жизни в лагере повстанцев.
Уже знакомая Лии - Мари и Сиу были женами повстанцев. Причем тихая и молчаливая Сиу оказалась супругой Люка, этого милого инквизитора, который привел сюда девушку. Обе женщины были родом из Оста, и, по всей видимости, прошли с мужьями все трудности и лишения. Была еще и Делвия, тоже из Оста. "Падшая женщина, она танцевала и встречалась со многими мужчинами, - сказали Мари и Сиу, - мы не можем с ней общаться". Они указали на длинноногую блондинку, прошмыгнувшую мимо них, чьи волосы были скручены во множество маленьких золотых кудряшек. Среди женщин, обитавших в лагере, была еще Ида, темнокожая женщина, бог весть, откуда взявшаяся в этих краях. Остальные были из племени орассов и около двадцати человек - хеты, выполнявшие всю наиболее тяжелую работу.
Мари и Сиу занимали во всей этой иерархии главенствующее положение - они были не только белыми женщинами, но и женами.
Лия, не подумав, брякнула про детей.
- Нет, сейчас не время думать о детях! Это невозможно. - Совершенно спокойно ответила на ее вопрос Мари. - Мы пьем специальный отвар из трав.
После чайной церемонии, когда девушке рассказали обо всех обитателях этого гарема, ее повели знакомиться с бытом.
По хозяйственному двору бродили большие и жирные куры, в стойлах было пусто, но коровы паслись где-то за пределами лагеря. Так же вне пределов были огороды. Как объяснили женщины, все животные и полезные растения были завезены сюда землянами, выбиравшими самые продуктивные породы и сорта. Девушке был показан коричневый и сморщенный корнеплод, оказавшийся фруктом, содержащим в себе целый кладезь полезных витаминов. "Хоэ, - Мари несколько раз с придыханием повторила это слово, - очень дорого стоит. Мало деревьев". В одном из отсеков двора стояло несколько больших ступ, где хетки что-то толкли. Мари рассказала Лии, что именно так они делают ткань для одежды. Особые камни растираются в порошок, к ним прибавляются стебли трав, потом все это нагревается до состояния густой патоки и из нее вытягивается прочная тонкая нить, которая при остывании приобретает белый цвет с сероватым оттенком. Затем ткут полотно на специальном станке. Ткань получается легкой и струящейся. Одежда из такой ткани очень удобна для жаркой пустыни, она не дает телу терять воду, отражает солнечные лучи, не нагреваясь. Краска добывалась из марсианского мха, который окрашивал ткань в разные цвета, в зависимости от своей концентрации в воде. Со слов женщин, Лия поняла, что с помощью своего хорошо налаженного производства повстанцы снабжали тканями полпустыни.
После экскурсии они опять пили травяной чай. У Лии складывалось впечатление, что работают тут только хеты и орассы, а белые женщины - чаи гоняют, о чем она не преминула спросить своих спутниц. Объяснение Мари и Сиу открыло ей глаза на многие вещи. Настоящие светлокожие женщины как вид остались только в Осте, в других открытых городах, разбросанных за пределами пустыни - Хеппи-Сити, ближайшем, Вельгонте и Эрбере такие женщины еще встречаются в закрытых общинах, но мощная орасская кровь проявляется в следующем же поколении. Да, орассы ничем не отличаются от людей, но разрез глаз все равно чуть-чуть больше, зрачки отражают свет, кожа смуглее и волосы жестче и темнеют со временем. Поэтому в пустыне идет тайная борьба между людьми и орассами, которые считают себя второсортными недочеловеками, как впрочем, оно и есть, добавила Мари.
На ужин в столовой собрался весь лагерь и таращился на Лию с нескрываемым интересом, по крайней мере, ей так показалось. Женщины могли сесть там где угодно, но девушка предпочла держаться своих новых подруг. Там же за столом она познакомилась и с мужем Мари, рыжеволосым гигантом с огромными ручищами, в которых терялась ложка. Все ели мясную похлебку и большие круглые лепешки. Столы обслуживали женщины-орассы, они тихо и незаметно сновали между рядами. Чья-то рука легла ей на талию, Лия уже собиралась развернуться и как следует наказать нахала, но это был Олинн. Он сел рядом и прижал ее к себе.
- Все в порядке? - шепнул он Лии на ухо.
- Да. - Так же тихо ответила ему девушка. - Я тут с вашими женщинами познакомилась. И с Люком тоже.
- Будь с ним поосторожнее. - Еле слышно выдохнул Олинн.
Лия повернулась к нему, не зная, шутит ли он, но по выражению глаз поняла всю серьезность его фразы:
- Я его шокирую? - Так же тихо продолжила она разговор.
- Нет. - Олинн покачал головой. - Но помнишь наш уговор - никому ни слова о прошлой жизни. Считай, что начинаешь новую.
- А в твоей жизни будет место для меня?
- Мы с тобой, - Олинн заглянул ей в глаза, - теперь связаны общей тайной! Но про Люка - это я так, просто предупредил. Он теперь твой начальник.
Их шепот был прерван Мари:
- Ну, дай же ей нормально поесть! Сам что ли не голоден?
Ее муж захохотал. Олинн поддержал эту волну веселья, рассмеявшись в ответ. Лия впервые услышала, как Олинн смеется. Ей понравилось.
На сладкое всем желающим полагалась выпивка. Мужчины разбрелись по компаниям, на столе появились карты и кости. Молчаливые орасски убирали столы. В углу образовался самодеятельный оркестр из гитар, барабанов, и странного музыкального инструмента, похожего на клавесин. Лия тоже получила свою порцию темной мутной жидкости по вкусу напоминающей легкий перебродивший самогон. От усталости у нее все поплыло под ногами. Сквозь пелену она видела, как Олинн просит Мари отвести ее обратно в комнату, оркестр заиграл активнее и громче, на стол забралась Делвия в своем коротком платье и начала танцевать. Последнее, что она видела, когда муж Мари начал на руках уносить ее из столовой, голую грудь Делвии и движение ее мелких кудрей в полете.
Странный разговор состоялся той же ночью в комнате командующего повстанцами - Алавура Гонтеса, мужчины лет пятидесяти-пятидесяти пяти, со страшными шрамами на лице и руках. Он сидел в кресле за огромным столом, заваленным картами и бумагами, прихлебывая травяной чай из глиняной кружки. У него были седые волосы, длинные усы, еще сохранившие соломенный оттенок, серо-синие глаза и немного желтоватый, болезненный оттенок лица, указывающий на некоторую слабость здоровья, но обычно такие люди живут еще долго и счастливо, намного переживая своих современников. Гонтес был последним представителем, так называемой "старой гвардии". Он стоял у истоков, терял друзей, и вот, стал теперь единственным, кто выжил и начал руководить движением Сопротивления. Старый солдат, замечательный стратег, очень образованный человек, осознавший в свое время значимость власти и подобравший под свое крыло всех, кто был недоволен действующим режимом.
Напротив него, на стуле, расположился Олинн, очень перспективный, по мнению Гонтеса, молодой боец, способный руководить армией и держать людей в повиновении. Хладнокровный убийца, прошедший специальную армейскую подготовку, лишенный всяческих идеалов. Ему нужно было только дать цель в жизни и указать нужное направление. Но не всегда можно было верить в правдивость его слов, вот и сейчас он побаловал всех логичной, да уж ни к чему не придерешься, сказкой.
Справа от стола - на кушетке сидел Люк, главный смотрящий за идеологией и соблюдением незыблемого порядка. Люк тоже получил подготовку в военной школе Оста, но несколько в ином направлении, он был ловцом душ и мастерски умел направить на путь истинный всех сомневающихся и колеблющихся.
Рядом с Люком, любовно поглаживая рукоятку огромного ножа на поясе, расположился Кертис, еще одна сильная личность, но с криминальным прошлым. Кертис был из того самого, отторгнутого землянами человеческого материала. В молодости, пробороздив вдоволь по просторам Вселенной, в составе ограниченного контингента имперских сил, научившийся легко убивать, не сильно отягощаясь муками совести, Кертис был счастлив примкнуть к любой военизированной группе, но разбойники, сплошные орассы, не вдохновились жаждой разрушения этого чужака, и тогда он пришел к повстанцам, где его и обработал Люк.
Алавур долго настраивался на серьезный разговор. В лагере появилась проблема, и Люк сделал определенные выводы, не содержащие ничего утешительного. Гонтес, снова пристально посмотрел на Олинна:
- Ты понимаешь, кого ты с собой привез? - Идею вражеского лазутчика не стоило отметать сразу, но больше всего волновало другое обстоятельство.
- Я прекрасно понимаю. - Олинн пожал плечами, как будто не понимал весь трагизм ситуации. - Не хотите видеть в ней землянку. Пусть она будет амазонкой! Проблема же не в этом!
- Ты пошатнул не только собственные позиции в нашем сообществе, ты привез яблоко раздора. Эта женщина создана в другом мире, в другое время, она не понимает своего места и своих обязанностей. Ей абсолютно чужды наши идеи, она готова над ними смеяться. Она как вирус. Сейчас эта женщина принадлежит тебе, ты можешь на нее влиять, но стоит тебе покинуть лагерь, и я не смогу удержать своих людей. Ты, конечно, можешь официально признать ее своей женой, но тогда вы должны жить вместе, тем более - подобным шагом ты покажешь собственную уязвимость.
- Да, - Олинн задумался, - на меня можно будет влиять, а я этого не хочу. - Больше всего ему не хотелось быть слабым.
- Я хотел бы выслушать твои предложения.
- Предлагаю немного подождать и понаблюдать. Я не могу предсказать реакцию этой женщины на нашу жизнь, когда она столкнется с реальностью. Люк сделал свое заключение, но у меня другое мнение на этот счет - предоставим ей самой выбрать собственный путь.
- Да, - Гонтес опять встретился с ним глазами, - решаешь ты, но я тебя предупредил, и если я увижу хоть малейшие признаки раскола в нашей организации - я должен буду принять меры. Поэтому скажи своей землянке, чтобы вела себя тихо и молчала о своей прошлой жизни.
- Я уже это сделал! Она будет слушать только меня. Поэтому я беру на себя ответственность за собственный поступок и за его последствия. - Пока Олинн говорил, его глаза блестели и излучали незримый свет, он все-таки применил свою скрытую силу, хотя когда-то строго поклялся не отрабатывать такие приемы на вышестоящем руководстве.
- На этом и закончим. - Алавур забарабанил пальцами по столу. Люди поднялись, собираясь уходить.
- Амазонка! - он всплеснул руками, не зная как еще выразить свои напутственные эмоции. - Придумал себе оправдание!
Олинн покидал комнату последним, навстречу ему шла улыбающаяся Делвия, направляясь к Гонтесу, чтобы провести с ним ночь. Она как бы случайно протянула руку и многообещающе провела по его бедру.
Лия внезапно очнулась глубокой ночью на новой кровати, застеленной белым бельем. Она долго не могла понять, где находится, потом добралась до выключателя. Мягкий свет залил комнату. Лия с удовлетворением отметила, что на этот раз ее никто не раздел, только сняли обувь, аккуратно поставив у входа. Она открыла дверь и вышла во двор. В глубокой тишине женской половины она добралась до туалета, потом подошла к чайнику, все еще одиноко стоявшему посредине двора и хлебнула воды прямо из носика. Продолжая держать чайник в руках, она вышла из-под навеса, разглядывая звезды. Ее мысли унеслись далеко в детство к лету в деревне. Вот так же они сияли тогда, и маленькая Лия строила фантазии будущих космических путешествий на неизвестные планеты. "Достроила". - Не без сарказма констатировала Лия.
На женской половине стояла абсолютная тишина, что вскоре ее насторожило. Она поставила чайник на место и пошла вдоль дверей, заглядывая в окна. Никого! Ни души! Неукротимый страх заставил броситься ее обратно в свою комнату, выключить свет и забиться в дальний угол. Так вот, зачем нужны повстанцам эти разноплеменные женщины - не для работы, не для быта, а для досуга!
"Будь сильной!" - напутственные слова Эллы звенели в ее ушах. "Она знала, она предупреждала, но я не хотела ей верить!". Сердце глухо колотилось от страха, иногда оно готово было выпрыгнуть из груди, когда Лии казалось, что она слышит шорохи за стенами, но это был всего лишь ветер.
"Будь сильной!" - вот тот ключ к дальнейшему существованию. Новые подруги способны только пить чай и рассуждать о жизни. У каждой за спиной муж, а у меня Олинн, но я не могу доверять ему до конца. На меня все здесь смотрят, облизываются как коты. Вот только есть сторожевой пес или нет его? Я ни в чем не могу быть уверена, я должна уметь защищать себя. Никто из мужчин не должен видеть во мне женщину, такую, к каким они привыкли, для плотских утех.
План дальнейшего поведения созрел под утро, Лия не знала, одобрит ли ее запросы Олинн, но уверенность в том, что не откажет, чтобы не вступать в спор, росла в ней с каждой минутой. Забывшись беспокойным сном, Лия встала только около полудня. Никто ее не побеспокоил. Она оделась, старая одежда была уже похожа на лохмотья. Выйдя во двор, она увидела двух хеток, несших грязное белье. Умывшись холодной водой и приведя себя в порядок, Лия побрела в сторону столовой. Она видела глаза мужчин, проходящих мимо, эти взгляды жгли ее. Она была недоступна для них всех, потому что была женщиной Олинна, их лидера. "Интересно, - подумала Лия, ее настроение поднималось, - что бы сделал Олинн, если бы меня здесь изнасиловали? Побил бы или убил обидчика? Ну, это если бы он точно знал кто, а так - мешок на голову, и что?".
Лия крошила в задумчивости хлеб, сидя за столом. Люк первым ее нашел. Она усадила Великого инквизитора напротив и, пару раз сбиваясь, изложила свою просьбу. С сегодняшнего дня она хочет ходить в мужской одежде и наравне с мужчинами осваивать военное искусство.
- У вас, в вашем времени, война? Ты понимаешь, о чем просишь? Ты хочешь сломать деление нашего общества на мужчин и женщин.
- Не вашего общества, - с улыбкой спокойно ответила Лия, покачав головой, - ваши женщины, как жили, так и будут жить в своей половине, а мужчины, как воевали, так и будут воевать. Я предлагаю выход из общей ситуации, связанной с моим появлением. Олинн не сможет меня защитить, если ваши мужчины договорятся между собой, а рано или поздно это случиться. А если они увидят, что меня нельзя взять просто так, голыми руками, что я сильнее, они еще раз задумаются. Потом, я хочу перейти из разряда женщин в разряд боевых товарищей, они будут воспринимать меня по-другому, что еще больше оградит меня. Вам же не нужны конфликты! Я буду тихой и незаметной, обещаю.
Люк надолго задумался. Рискованный шаг, но это выход, тем более что землянка готова сотрудничать. Олинн уперся - под мою ответственность, а сам ничего не предпринимает.
- Я думаю, - медленно сказал Люк, тщательно взвешивая слова, - что соглашусь на твое предложение, попробуем. Но ты сама-то готова выдерживать мужские нагрузки?
- Я попробую, - улыбнулась Лия, - я вообще сначала буду стоять в стороне.
Олинн стремительно и почти бесшумно вошел в ее комнату. Он принес с собой одежду для Лии и совершенно бесцеремонно расселся на кровати:
- Знай, что я поддержу любое твое решение, каким бы странным оно мне не казалось. Не буду спрашивать причин!
- Спроси! - Лия пожала плечами.
- Ночь в пустой женской половине. Представляю, как ты на меня злишься!
- Я не злюсь, - Лия присела с ним рядом, - я разочарована. Я, действительно, слишком многое идеализировала, нарисовала себе чудесную сказку. А все оказалось ложью. Ты ни в чем не виноват, ты самого себя не переделаешь, а я не люблю фальши.
Олинн молча выслушал ее слова. Потом он поднялся и так же молча покинул комнату.
Месяц прошел с тех пор, как Лия попала в лагерь повстанцев. Потянулись длинные дни. Лия осваивала науку выживания. Поначалу она столкнулась с полным неприятием своих устремлений со стороны мужчин-повстанцев. Появление женщины приводило их в замешательство, если бы не железная дисциплина, поддерживаемая авторитетом командиров. Лия все время находилась в одиночестве. Она научилась приемам рукопашного боя, которые легко наложились на ее предыдущие занятия восточными единоборствами и ей уже не страшно было держать оружие в руках.
С рядовыми повстанцами, в неформальной обстановке, Лии просто вскоре стало неинтересно общаться. Конечно, среди них можно было выделить ряд здравомыслящих личностей, с которыми можно было поговорить об умных вещах, но, увы, их фанатичный патриотизм вызывал в Лии волну протеста. Единственно, что полезное, приобрела для себя Лия - это информация о жизни людей в этом регионе, их интересах, их городах.
Ее каждодневные чаепития с Мари и Сиу превращались в школу жизни. Обе женщины были настроены к ней весьма благожелательно, пересказывали все каждодневные сплетни, с радостью отвечали на любые ее просьбы, так Лия освоила письменность этого народа, ее речь стала более правильной и понятной. До хрипоты она заставляла себя повторять трудные слова, сжав зубы, посещала тяжелые ежедневные тренировки. Она глушила этим собственную боль, разрывающую сердце.
Лия никогда не считала себя способной плакаться кому-либо "в жилетку", но все время чувствовала глубокую грусть по дому, оставленной семье и друзьям, по тихой размеренной жизни. Иногда ей казалось, что она находится на необитаемом острове или, что вокруг нее, образовалось пространство, заполненное вакуумом. Если раньше она во всем винила Олинна, то сейчас она разочаровалась в самой себе. Действительно, она сделала свой выбор, там, в старой усадьбе, охваченная романтическим порывом чувств, теперь же оставалось винить только себя. Олинн стал чужим, холодным и недосягаемым. Он с головой ушел в свои дела, проводил занятия по рукопашному бою как инструктор, терпеливо объяснял приемы, требовал повторять вновь и вновь, но ни одного шага навстречу! Хотя, иногда, Лия ловила на себе его взгляд, пронзительный, наполненный восхищением или болью. Его раны на руках зажили, не оставив и следа. Только на левой руке Олинн постоянно носил напульсник из ткани, скрывая под ней клеймо Черного Чера.
Лия страдала, сильно страдала от невостребованности, от невнимания и от безответных чувств и разбитой мечты: "Я - идиотка. Вбила себе в голову, что не смогу прожить без Олинна. А я ведь для него - никто. Я спасла его от казни, спасибо и мои благодарности. К черту! Что мне от него надо? Решила я помочь красивому мальчику, ну и что? Что мне дает пребывание здесь? Ничего, кроме ощущения никчемности. Нужно взять себя в руки и забыть Олинна. Это всего лишь эпизод, а я хочу новизны и ...покоя. Я понять не могу, чего я хочу!". Она понимала, что находится на грани истерики, и единственным разумным выходом для себя посчитала побег. Да, он решила как можно скорее покинуть лагерь повстанцев. Ей хотелось вернуться обратно, в свое время. Она помнила, что Олинн как-то обмолвился, что машина времени есть не только в Осте. Лия подумала, что если найти мгоргов, то они смогут помочь ей, если история о том, что они очень умные, не очередная ложь. А Олинну она напишет письмо, где все объяснит! Может быть он, наконец, поймет? Она анализировала все события, случившиеся с ней, каждую фразу, взгляд, скрытую эмоцию, стараясь распутать паутину лжи, искусно сплетенную вокруг нее.
На протяжении всей следующей недели она готовилась к побегу. В первую очередь было необходимо скопить еду, достать оружие, а главное взглянуть на карту! Лия понятия не имела, где обитают мгорги, поэтому она решила скопировать всю карту местности, которая имелась в комнате Олинна. Под излучением ПМП проникнуть к Олинну и сидеть копировать карту, для Лии было технически просто. Лия решила бежать ночью, невидимая для посторонних глаз. Она так и не определилась, куда ей бежать, но ее главной целью стало обретение свободы.
Судьба, казалось, услышала ее молитвы, и события начали развиваться со скоростью лавины.
Кертис не хотел уходить с ее пути. Он прижал ее к стене, положил руку на горло и слегка приподнял, так, что Лия еле задевала землю кончиками носков сандалий. Она схватилась, пытаясь разжать руками эти стальные тиски. Кертис приблизил к ней свое бородатое лицо:
- Когда-нибудь, он уедет или его убьют. И тогда ты будешь каждую ночь приходить ко мне, а я научу тебя покорности!
- Ты мне угрожаешь? - прохрипела Лия. Она понимала, что стоит ей в этот момент проявить агрессию, ударить, и она может спровоцировать конфликт, в который будет втянут не только Олинн, но и остальные обитатели лагеря.
Кертис ослабил хватку. Лия посмотрела ему прямо в глаза:
- Я буду являться тебе в самых страшных кошмарах. Я буду преследовать тебя. Ты не сможешь есть, боясь быть отравленным, не сможешь спокойно спать, опасаясь удара кинжалом.
Кертис отпустил руку и отшатнулся.
- Я тоже умею ждать, - продолжала приглушенно говорить Лия, - и я приду за тобой и заберу твою жизнь. Ты, действительно, этого хочешь?
Кертис грязно выругался, по-своему, по-марсиански, с упоминанием каких-то амазонок. Откуда им известны такие подробности книжки "Мифы народов мира"?
- Уйди женщина!
- А ты сам ко мне не приближайся. Места в лагере достаточно!
Лия торжествовала. Победа! Она потерла шею, не останется ли синяков? Кертис мгновенно где-то растворился. Лии казалось, что она нащупала нить нового поведения для построения совершенно иных отношений. Можно действовать агрессивно, идя напролом, не заботясь о последствиях, но есть иной путь - необходимо найти зерно страха, которое движет человеком. И ей это удалось! В этом мужском мире нужно играть на слабостях, претворяясь иногда жертвой, но не сдаваться.
Да, вопрос о целесообразности дальнейшего пребывания в лагере повстанцев продолжал стоять остро. Кертис был тысячу раз прав - стоит только Олинну покинуть это место, и девушка остается одна, лишаясь защиты. Сколько еще времени можно здесь провести? Еще месяц? Два? Всю жизнь до победы? Не к такому стремилась она всю свою жизнь. Там, на Земле, ее учили самостоятельности в поступках и действиях, а не растительной жизни в угоду обстоятельствам.
Зачем она опять пришла к нему в комнату, скрытая излучением ПМП? Попрощаться? Или ей хотелось быть ближе к любимому человеку?
Олинн сидел на стуле, читая какую-то старинную книгу. Он закинул ноги на стол, его рубашка валялась на кровати, и он пребывал в совершенно расслабленном состоянии, наслаждаясь одиночеством. Дверь его комнаты была приоткрыта, поэтому Лия вошла тихо.
Лии захотелось прикоснуться к его коже, его густым волосам, провести руками по четкому рельефу его плеча, ощутить силу его стальных мышц, заглянуть в его глаза. Олинн оторвался от чтения и отложил книгу, потом откинулся на спинку стула, посмотрел в потолок, кончики его губ подрагивали в легкой улыбке. Он закрыл глаза, его дыхание стало более глубоким. Моменты счастья продлились недолго. Сзади внезапно послышался звук шагов. Олинн резко обернулся, Лии еле удалось отпрыгнуть в сторону. В комнате, у двери, стояла Делвия во всей своей красе: светлые кудряшки разбросаны по плечам, грудь просто выпирала из полурасшнурованного корсета, длина облегающей юбки была в два пальца ниже талии.
- Привет, - протянула Делвия и потянулась на манер сытой кошки. Лия стала боком, прижимаясь к стене, тихо отходить в сторону двери. На стене висело какое-то оружие, пучки непонятных трав, и она запуталась волосами во всех этих украшениях. Мягкой пружинящей походкой Делвия подошла к Олинну. Он удивленно на нее посмотрел, снял ноги со стола. Без лишних слов Делвия уселась на него верхом, лицом к нему:
- Ты сегодня так устал, - ее руки легли ему на плечи, - ты такой напряженный! Я тебе помогу расслабиться. - Своими пальцами она принялась массировать его шею и плечи. Руки Олинна легли на ее бедра, и он придвинул ее ближе к себе. Ноги бывшей танцовщицы слегка касались пола, а тело начало содрогаться в ритме эротического танца, своими руками Делвия гладила собственную грудь, ее, зовущий к поцелуям рот, приоткрылся.
- Господи, - со слезами взмолилась Лия, - я не хочу этого видеть, помоги мне, спаси меня!
Делвия, продолжая извиваться, опустилась перед Олинном на колени. Застежка золотого пояса щелкнула. Лия рванулась прочь, оставив клок волос в сухом венке. Дверь слегка качнулась и отодвинулась еще больше, легкий порыв ветра ворвался в комнату. Олинн как будто очнулся и стряхнул с себя оцепенение. Он оттолкнул Делвию и бросился к двери. Снаружи царила тишина, залитая светом марсианских лун. Олинн огляделся, недоумевая, что же все-таки произошло, от чего такая тревога нарастает в груди и щемит сердце. Он был готов поклясться, что несколько минут назад ощутил присутствие постороннего в своей комнате. Он сидел спиной к двери, и знал, что Лия стоит где-то рядом, каждая клеточка его тела ждала ее прикосновения. Почему так показалось? Сработало подсознание или каждый человек имеет свой неслышимый запах? И он ощутил запах женщины, которую давно желал, не решаясь подойти ближе, и был счастлив, что она пришла к нему сама.
Он посмотрел на Делвию, все еще стоящую на коленях.
- Уходи. - Твердо произнес Олинн.
Делвия поднялась с пола. В ее кошачьих глазах читались ненависть и обида:
- Зачем ты гонишь меня? Ты стал совсем другим с тех пор, как вернулся обратно с этой проклятой землянкой!
- О чем ты?
- Ты объявил ее своей женщиной, - продолжала Делвия, готовая броситься и растерзать его, - но ни разу за это время к ней не прикоснулся! Она крадет души мужчин, она украла и твою!
- У меня нет души. - Олинн схватил ее за руку и вытащил из комнаты. Он был взбешен. - Не смей указывать, как мне жить и с кем спать. Я больше не хочу тебя видеть!
Он с силой нажал на панель, закрыв за Делвией дверь, и ударил кулаком по стене. Сильная боль пронзила руку - он разбил костяшки пальцев. Олинн прислонился разгоряченным лбом к холодной стене. "Не прикоснулся? Да как я могу к ней вот так просто подойти? Она другая. Я видел, как она была шокирована положением женщин здесь. Я пытался ее защитить, и она защищалась сама. Мне нечего ей больше предложить, а спать с ней - значит подвергнуть унижению и страху, что завтра я могу найти ей замену. Я не знаю, как мне поступить!"
Под утро, когда еще было темно, он пришел к Лии в комнату. Осторожно разбудил ее:
- Я тебе нравлюсь?
- Да. - Лия еще никак не могла стряхнуть с себя остатки сна. - Очень!
Олинн потянулся к ее губам. Лии захотелось ответить ему взаимностью, но ночная сцена в комнате Олинна, когда Делвия сидела на нем, а его руки страстно сжимали ее бедра, встала перед глазами девушки. Такой звонкой пощечины, наверно, не получал еще не один марсианин!
- Да пошел ты! - Лия с силой оттолкнула его от себя и даже зажмурилась от страха, ожидая, что ей "засветят" в ответ.
- За что? - Совершенно опешивший Олинн схватился рукой за щеку. Его лицо полыхнуло от гнева. Удар по его самолюбию и всем жизненным установкам оказался очень сильным. Лия открыла глаза, и холодно произнесла:
- За все! А теперь уходи!
Олинн посмотрел на нее взглядом, полным ярости, но сдержался и быстрым шагом покинул комнату.
Она опять заснула.
Рано утром Лия проснулась со странным ощущением, что ей снился какой-то сон, но какой? Как будто она шла среди рыжих гор по узким тропкам. Вверху отливали своей белизной снеговые шапки вершин, а внизу, зеленели кроны деревьев и темнели пятна марсианской гибридной растительности. И был голос, повторявший слова: "Мы в Звенящих скалах!". "Мгорги зовут меня!" - подумала Лия. - "Значит, по их мнению, я права, время пришло и мне нужно бежать. Как хорошо!"
Утро действительно было прекрасным. Лагерь только просыпался, залитый розоватыми лучами солнца, искрящими еще не рассеявшуюся туманную дымку. Она вышла из женской половины и села на одну из скамеек в импровизированном саду повстанцев. На траве лежали крупные капли росы, легкий ветерок играл с длинными волосами Лии, которая с наслаждением вдыхала его приятный и пьянящий аромат. "Я забуду все со временем. Не будет ни Марса, ни распрей этого народа, ни повстанцев, ни Черного Чера, ни Олинна. Ни Олинна. Неужели я так в него влюбилась!" Насладившись окружающей природой, Лия вернулась обратно к себе. Она машинально взглянула на свой стол, где лежало приготовленное письмо. Письма не было! Лия в испуге села на кровать. "Где мое письмо? Его выкрали! Что же теперь будет?". Она с трепетом вспомнила строки своего письма: "Милый Олинн, когда ты будешь читать эти строки, меня уже не будет. Я уйду искать то, что мне недостает - покоя, дома, любви. Не беспокойся и не ищи меня, я никогда не предам ни тебя, ни твоих друзей, но мне нужна другая жизнь. Я попытаюсь забыть все, что связывает меня с твоим временем, с событиями, в которые меня втянули, подло обманув. Я забуду и тебя. Прощай. Лия".
- Оно было так трогательно написано! - Всхлипнула Лия. - Что же будет дальше? Кто мог украсть мое письмо?
В полном смятении Лия дождалась времени завтрака и пошла в столовую. К ней немедленно направилась Делвия.
- Привет ты еще не исчезла? - Это было обычным обращением Делвии. - Когда же это случится, никак не дождусь! - Она уселась напротив Лии. - Опять на тебе эта ужасная одежда. А, может быть, у тебя уродливое тело, поэтому ты носишь брюки!
Все, собравшиеся в столовой, отвлеклись от еды и обратили свои взгляды на двух собеседниц, предвкушая развлекательное зрелище, которое еще целый день можно будет обсуждать.
- Я надеваю брюки, потому что не хочу выглядеть, как проститутка из дешевого борделя. - Спокойно ответила Лия. - А когда длина юбки едва прикрывает талию, то это явно делается с определенной целью. Не трудно догадаться с какой! Но у тебя, бедняжка, на сколько я поняла, ничего сегодня ночью не получилось! - Злорадно улыбнулась Лия.
Делвия стала пунцовой и прошипела марсианское ругательство. Лия ответила ей тем же, но по-земному.
- Меня так еще никто не оскорблял!
- Я рада, что восполнила это упущение.
- И у тебя хватает наглости говорить такое! Кто ты такая?
- Никто. Я всего лишь спасла Олинна от смерти.
В эту минуту Лия впервые заговорила о той роли, что она сыграла в судьбе Олинна. Все это поняли, поэтому отвернулись от девушек, считая неприличным дальше наслаждаться их словесной перепалкой.
- Ты еще пожалеешь! - Мстительно пробормотала Делвия, тряхнув золотистыми кудрями.
- О том, что спасла Олинна или о том, что назвала тебя продажной шлюхой?
- Обо всем! - Воскликнула Делвия и выбежала из столовой.
Лия была теперь полностью уверена, что ее письмо выкрала эта злобная кукла.
Рука Олинна пригвоздила Лию к стулу, и она поняла, что грозы не избежать. Он был бледен и страшно зол. "Ну. Вот и все. Конец. Что ж, пора расставить все точки над "и", и выяснить отношения!" - подумала Лия. Она чувствовала себя уставшей и внутренне опустошенной, как марсианская пустыня.
- Нам нужно поговорить. - Медленно отчеканил фразу Олинн.
- Я тебя слушаю. - Лия обернулась, спокойно посмотрев в его перекошенное гневом лицо. - Ты хочешь, чтобы все слышали наш разговор? Тогда присаживайся!
- Нет. - После некоторой паузы продолжил Олинн. - Мы пойдем ко мне.
- Хорошо, только убери свою руку с моего плеча, мне больно, и останутся синяки.
Олинн убрал руку, но тут же схватил Лию за запястье и потащил прочь.
- Ты, что себе позволяешь? Что это значит? - Закричал на нее Олинн и с омерзением швырнул на стол смятую бумагу. - Это твое?
- Что? - Лии еще удавалось сохранять прежнее спокойствие.
- Письмо!
Лия расправила бумагу. Да, это было ее письмо, а значит, отступать было поздно. В ней тоже нарастала злость от того, что тщательно продуманным планам пришел конец.
- Откуда ты его взял?
- Ты сама принесла это сюда и положила на стол. - Олинн указал пальцем место, где нашел письмо.
- Ты видел, как я это сделала? - воскликнула Лия, взывая к его логике.
- Нет! - Они продолжали кричать друг на друга.
- Как же ты можешь утверждать, что это сделала я, а не люди, которые желают мне зла?
- Так или иначе, но писала его ты. - Олинн грубо схватил ее за руку и притянул к себе. - И я хочу знать, что ты от меня скрываешь? Кто тебя обманул? Что тебе обещали за мое освобождение?
- Не смей ко мне прикасаться, слышишь!? Отпусти немедленно! - Лия попыталась вырваться.
- Я не отпущу, пока ты не скажешь мне правду.
- Правду? - крикнула ему Лия. Молнии из взглядов перекрещивались в яростной схватке. - А ты действительно хочешь ее услышать? Я бросила все в своем времени, всех своих близких и друзей, ради тебя, ради любви к тебе. Да я никогда бы в жизни не отважилась на то, чтобы уехать в другое время и в чужой мир!
- Но я никогда не давал тебе малейшего повода думать, что хочу тебя!
- Неправда, тогда в старом доме ты сказал, что любишь меня всем сердцем, и я поверила. Я никогда не говорила тебе об этом! А потом, мы ведь провели с тобой ночь вместе, ты сам мне об этом сказал!
- Извини, - глаза Олинна потемнели, - но между нами ничего не было. Я сказал то, что тебе тогда хотелось услышать. Ты не помнила ничего, потому что как только мы вошли в комнату, я помог тебе заснуть, нужно было только слегка пережать сосуд на твоей нежной шейке! - Олинн тяжело дышал, в нем полыхал гнев.
Лия разрыдалась:
- Это жестоко, ты, животное, грубый бесчувственный солдафон! Воображаешь из себя пуп земли! Психолог хреновый! Меня обманули ради твоего спасения. А ты бросил бы меня погибать при первой возможности! Ведь так! Посмотри на меня! - Она схватила его за руки и заставила посмотреть себе в глаза.
- Я тебя не бросил. - Тише ответил Олинн, его глаза потухли.
- Конечно, тогда, в Осте, тебе было любопытно узнать, что происходит, почему я тут оказалась. Ты расспрашивал меня, но так и не пришел к окончательному выводу. Ты оставил бы меня в Эллином публичном доме, мне ведь все равно некуда было идти, но тебе нужен был помощник, чтобы благополучно покинуть город, у тебя сильно болела рука. Молчишь? А хочешь узнать, почему ты не бросил меня погибать в пустыне?
- Скажи мне ты. - Олинн с трудом произносил слова. Он не мог поверить, с какой огромной скоростью последствия его лжи и совершенно неправильные выводы нагромождаются огромной стеной между ним и Лией.
- Ты хотел это сделать, и проблемой было бы меньше, но ты тащил меня на себе вовсе не из благородных побуждений!
- А зачем же?
- Ты знал, что в пустыне можно встретить бандитов, подобных Кену, живым они бы тебя не отпустили, но обменять свою жизнь на такой ценный товар, как белая женщина! Ты это сделал, но Кен оказался слишком жадным, он решил и тебя продать за хорошие деньги. А когда мы убежали от бандитов, ты все-таки решил привести меня в лагерь повстанцев. Может быть, мне найдется какое-то применение. Вот тут ты, действительно растерялся, я стала для тебя опасной. Конфликт, раскол, дурацкая драка из-за такой женщины, как я, были неминуемой угрозой. Интересно, сколько раз тебе в голову приходила мысль посадить меня под замок? Не изображай удивление. Сегодня утром ты сделал попытку приручить меня, а для этого ты решил по-настоящему переспать со мной, чтобы впредь я подчинялась любой твоей команде. Переспать просто так, без чувств, как ты делаешь тут каждую ночь с любыми другими женщинами! Но опять ничего не получилось! И это письмо, как кстати, теперь можно обвинить меня во всем, даже в предательстве.
- О чем ты говоришь? О каком предательстве? - Его глаза умоляли остановиться, но Лия не хотела этого понимать.
- Я чужая тебе, Олинн. Ты уже подсознательно ненавидишь меня, потому что не можешь понять, не можешь подавить и заставить подчиниться твоей воле! Все, что я сейчас сказала - это правда, ведь так?
Он заметался по комнате, как тигр в клетке. Больше всего ему не хотелось сознаваться в собственной слабости:
- Я тебя недооценил. Что же ты теперь хочешь?
- Мне от тебя ничего не нужно. Я хочу уйти отсюда!
- Куда же ты собралась пойти? - Насмешливо спросил Олинн.
- К ним.
- К кому "к ним"? - Олинн опять схватил ее за плечи. - Ну, говори!
- К мгоргам. Это твои Учителя спасали твою жалкую и ничтожную жизнь. А теперь они зовут меня, и я должна идти!
Олинн внезапно ослабил свою хватку. Лия рванулась и выскользнула из его рук.
Она вбежала к себе в комнату и схватила уже приготовленные вещи, а энергия ПМП скрыла ее от посторонних глаз. Она видела, как Олинн и его соратники начали ее поиски, но Лия удалялась все дальше, прочь от этого ненавистного ей места.
Глава 9. Звенящие скалы.
Внизу простирались высокогорные луга, покрытые дивным ковром марсианских цветов. Стебли у растений сине-зеленые, местами покрытые желтоватыми пятнами, горделиво изгибаются в виде латинской буквы S, неся на себе причудливо иссеченные листья. Бледно-лиловые соцветия, структура которых способна преломлять свет, переливаются полной гаммой неповторимых оттенков от ярко белого до чернильно-фиолетового. Лия помнила даже странное название - гехем, цветок жизни.
Все было как во сне: горы, деревья и узенькая тропинка, вьющаяся среди рыжих скал. Лия быстро шла по ней, на ходу вытирая горячие слезы, слезы горечи и обиды. Все кончено, красивой сказки про принца на белом коне, которую она себе придумала, больше нет. Там, на Земле, в ее времени, останутся лишь воспоминания, в начале приятные и радостные, а потом болезненные и печальные. Плохое забывается слишком долго, и останется еще глубокая рана в сердце. Время лучший лекарь, но забыть все то, что Лия называла любовью и ненавистью к Олинну, не удастся за всю жизнь, как ей казалось. К прошлым страданиям души прибавилась еще двойственность по отношению к мятежному повстанцу. Его можно было любить за то, что он такой хороший, за то, что вообще встреча с ним вовлекла Лию в круговорот событий, скрасивших ее серое существование. И в тоже время, его нужно было ненавидеть, за все те муки, предательство прекрасных чувств, за обман, за утрату мечты.
Однако, Лия осознавала только одно - прошлого не вернешь, даже если, а вдруг, Олинн сейчас ее догонит, остановит, приласкает, ничего не сможет заглушить боль утраты чего-то светлого и чистого в сердце. Лии осталось лишь, страдая, покориться Судьбе.
Тропинка сделала резкий поворот, и Лии открылась удивительная картина, потрясающей красоты. Рыжие горы расступились, давая место скалам из прозрачного кристалловидного камня, который искрился и переливался всеми цветами радуги под лучами марсианского солнца. Теперь тропинка вилась между высокими хрустальными стенами и была выложена искусно обтесанными плитками. Лии показалось, что она вновь попала в волшебную сказку. Дорога упиралась во вход пещеры, манящий своей таинственной чернотой. Свод пещеры был образован высеченными в камне головами гольды. Обе огромные змеиные головы, оскалив хрустальные зубы, косо оглядывали Лию кроваво-красными рубинами, вставленными в их глазницы. Змеиная кожа была сделана из тонких алмазных плиток, высеченных Великими Мастерами. "Где-то я уже видела подобный символ, вот только где?" - Подумала Лия, напрягая память.
Головы гольды, своими затылками, поддерживали среднюю из трех изящных башенок, покрытых изумрудной черепицей. За этими башенками возвышались другие, более высокие. Часть из них была повалена, драгоценная черепица местами обвалилась, везде торчали обломки барельефов с мозаикой тел неведомых животных. Звенящие скалы - неповторимый шедевр древних мастеров. Лии стало страшно, что ждет ее в глубине пещеры?
Перед входом она простояла недолго, взвешивая все за и против, но затем решительно устремилась под своды пещеры. Внутри было темно, глаза, ослепленные переливами искрящегося камня, никак не могли привыкнуть к темноте. В голове Лии, вначале тихий, а потом постепенно нарастающий голос спросил: - Назови себя. Что тебе нужно?
- Вы звали меня. Вот я и пришла - робко произнесла Лия. - Покажитесь мне, я думаю, что не испугаюсь, по крайней мере, я на это надеюсь.
Пещера озарилась неярким голубоватым светом, и Лия увидела прямо перед собой лиловые полупрозрачные фигуры мгоргов. Сверху их тело было каплевидным, с небольшой куполообразной головой, затем суживалось книзу, переходя в органы передвижения, похожие на ложноножки амеб. Длинные ветвистые руки мгоргов начинались от средины туловища. Само тело было наполнено подвижной субстанцией, в которой плавали два темных глаза, заключенной в плотную оболочку. Глаза мгоргов обладали способностью перемещаться в любой конец тела, даже отдельно друг от друга, например, местонахождение глаз на уровне перехода головы в туловище, свидетельствовало о степени крайнего удовлетворения и радости, испытываемой мгоргом.
Пока около дюжины пар глаз собиралось вместе, с любопытством оглядывая Лию, к ней приблизился мгорг с зеленоватым сиянием вокруг головы и плавно указал своей рукой-веткой на кресло, вырубленное в хрустальной стене и украшенное витиеватой резьбой. Сам мгорг сел в кресло напротив, а остальные образовали своими телами подобие светящегося коридора.
Лия тихо сидела, не зная как себя вести, боясь даже пошевелиться, только наблюдала за движением глаз мгорга, пока они не собрались вместе в области головы и не взглянули на девушку с душевной теплотой и заботой.
- Здравствуйте, уважаемая Леди. Наконец-то мы видим тебя в нашем скромном доме. Ты нам очень помогла, спасибо. - Прозвучала мысль мгорга в голове Лии и затихла. Лия удивилась наступившей паузе, но решилась заговорить сама.
- Пожалуйста! Только вот я не очень поняла, за что меня благодарить. Не кажется ли вам, что ваша благодарность достойна подробного объяснения?
- Безусловно. Но ты, насколько я чувствую, уже приняла решение. Зачем тебе лишняя информация?
- Как же, - Лия почувствовала в себе силу, эмоции больше не переполняли ее, - чтобы чувство неудовлетворенности от отсутствия знания о том, зачем же я здесь была, и что произошло на самом деле, не портило мне дальнейшую жизнь. Я не права?
- Права. Мы обязаны тебе все рассказать, чтобы твоя ненависть к этому человеку не жила и не питалась твоей энергией.
- Ну, про энергию - это вы загнули, однако, я вас слушаю. - Лия откинулась на спинку и скрестила руки на груди.
- Мы согласны, что Олинн обошелся с тобой плохо, но это мы предвидели. Мы согласны, что мы обошлись с тобой нехорошо, что мы признаем и просим за это прощения. Но главное - то, что ты справилась со своей задачей.
- Моей задачей? - Ее брови поползли вверх. - Я не понимаю, по-моему, вы бредите, или я брежу...
- Тебе нужно успокоиться.
- Я спокойна! Я как раз пытаюсь трезво взглянуть на вещи! Хорошо. Я готова слушать. - Ответила Лия, приведя свои чувства и мысли в состояние полного спокойствия.
- То, что сейчас происходит, милая Леди, даже наш с Вами разговор, не должно было произойти в реальности. Мы сейчас сидим и общаемся уже в другой реальности. Объясняю, реальность - это то, что происходит сейчас, то, что было и будет, это - время, история, события. Каждое наше действие - лишь маленький миг, камушек, но из множества таких камней строится здание. Порой, лишь от положения одной такой пылинки зависит крепость построенного дома. Я говорю - тебе понятно?
- Вроде да, продолжайте.
- И этой единственной роковой частичкой стала жизнь Олинна.
- Вы хотите сказать, что если бы Олинн умер, то разрушилось бы все строение?
- Почти так. Но в реальности, в той реальности, Олинн умер. Ведь, когда вы с ним познакомились, его схватили власти Купола, и он был обречен на смерть. Никто не смог спасти его: ни повстанцы, ни мы и не ты. Состоялся суд, в газетах рассказали о его казни...